1

Я лежала, растянувшись, на большой двуспальной кровати. Одна рука под головой, во второй я держала телефон, из которого доносилось монотонное бормотание, изредка прерываемое эмоциональными восклицаниями, которые хоть немного разбавляли общий поток слов.

— В общем, ты идешь со мной, — завершила пятнадцатиминутную оральную пытку моя собеседница.

— Прости? – переспросила я. — Я упустила, в какой момент твоего рассказа ты перешла от «я не хочу идти на эту чертову свадьбу» до «ты идешь со мной»? Я вообще каким боком отношусь к этой свадьбе?

— Ира, ты же моя лучшая и к тому же единственная подруга. Ты моя «плюс один». Мне больше некого взять. Да и тебе не помешает выйти хоть куда-то, кроме своей работы, — строго заметила девушка "в трубке".

— И в качестве кого я пойду? Твоей пары? Нет, спасибо. После того случая на вечеринке я больше на это не подпишусь.

— Ты мне сколько лет будешь еще это припоминать? Я тогда была молодая и глупая. Юношеский максимализм, — парировала подруга.

— Радмила, это было в прошлом году.

— Я очень повзрослела за этот год. Да и тогда ничего страшного не случилось.

— Конечно, это не тебя чуть не выкинули с пятого этажа! – разозлилась я.


В прошлом году моя подруга Радмила закончила отношения со своей барышней, если можно так назвать двухметрового буча с бицепсами, как у Майка Тайсона. Закончила она эти отношения не по своей инициативе, посему женская гордость была задета, и было принято решение «проучить» эту несчастную, которая так глупо и подло обошлась с Радмилой. Идея не была гениальной с самого начала – подруга уговорила меня прийти на большую вечеринку в качестве ее «пары». Старательно изображать полную идиллию, делать влюбленные глаза и по возможности держать ее за руку, особенно когда взгляд этого «милого» буча по имени Люба будет направлен на несправедливо брошенную Радмилу. Я вообще, честно сказать, не понимала, как Радмила связалась с этой Любой. У подруги всегда в девушках ходили изнеженные принцессы, длинноногие дамы, псевдо и не псевдомодели. Внешне почти такие же, как она сама. Но Радмила заявила, что она сама хочет побыть изнеженной принцесской, поэтому я должна заткнуться и пожелать ей счастья. Что я и сделала. Но видимо подруга слишком заигралась в королеву, что двухметровая Люба сбежала от нее уже через месяц. Не скажу, что Радмила была особо расстроена, но починить пошатнувшееся достоинство она решила незамедлительно.

И мы пришли на эту чертову вечеринку. Радмила была в шикарном платье, которое непонятно на чем держалось. Ее верхние полушария готовы были выскочить прямо на танцпол, а длинные ноги рыжеволосой красотки вышагивали как по подиуму.

Боже, я себя так неловко никогда не чувствовала. Ее буквально пожирали глазами. А на меня смотрели кто с презрением, кто с завистью. Мы прошли к бару и уселись на стулья. Заказали выпить, и Радмила села вполоборота, чтобы успевать сканировать помещение на случай присутствия бедной Любы.

И когда «гвоздь вечера» был на месте, а я в это время спокойно потягивала пиво из высокого стакана и мило беседовала с барменшей, Радмила резко развернула меня на стуле и буквально впилась своими губами в мои. Я думала, что ударю ее. Но не успела. Через несколько секунд она также резко отстранилась и, улыбаясь, слегка повернула голову вбок.

— Ты совсем спятила? – прошипела я, видя, как симпатичная барменша уходит на другую сторону барной стойки.

— Отлично, она видела. Она аж позеленела от злости! – ликовала подруга.

— Я тоже! Какого черта это было?!

— Люба смотрела прямо на нас! Надо было действовать! – оправдывалась подруга.

— В следующий раз просто разденься и станцуй у меня на коленях, — проворчала я, отворачиваясь и вытирая губы, — фу, никогда так больше не делай.

— Эй, я и обидеться могу.

— Ты мне как… сестра. И я не могу целоваться с тобой. Фу, — продолжала ворчать я, полоская рот пивом.

— Неженка, — фыркнула Радмила и наклонилась чуть ближе, — я отойду в уборную. Возьми мне еще коктейль.

— Иди, иди.


Я подняла руку, чтобы подозвать барменшу. Через минуту я ощутила, как на мое плечо опустилось что-то тяжелое. Повернувшись, я заметила огромную, с мою голову, руку. Предположительно женскую. Проследив взглядом по руке и выше, я увидела Любу. Большую, недовольную Любу, которая сжимала мое плечо явно не с дружественными намерениями.


— Я могу помочь? – поинтересовалась я, пытаясь плечом стряхнуть эту ручищу с себя. Безуспешно. Пальцы только сильнее впивались в ключицу. Мне казалось, что я слышала, как хрустнули мои кости.

— Скорее это я тебе могу помочь, — пробасила девушка, — например, найти выход.

— С какой радости? – не знаю, откуда взялась эта смелость. Я всегда была безбашенной.

— Ты новая подружка Радмилы? – брови нависающей девушки сместились к переносице.

— А ты — старая?


Лицо Любы расправилось, пухлые губы сложились вроде бы в улыбку. Но я не была уверена.

— Выйдем? – спокойно поинтересовалась она, а я уже чувствовала, как ее рука перемещается на мое предплечье, явно, чтобы выволочь меня из помещения.

— Что тут происходит? – я никогда еще не была так рада видеть свою подругу, как в тот момент, — Люба? Что ты тут делаешь?

— Хочу выкинуть твою новую подружку из окна, — спокойно ответила девушка, все еще держа меня за руку. Мне казалось, что кровь постепенно перестает поступать к конечности.

— На каком основании? Мы расстались. Причем по твоей инициативе. Каждая теперь живет своей жизнью. Поэтому оставь мою девушку в покое, — наверное, фраза «моя девушка» все же была лишней. Она подействовала на Любу, как красная тряпка на быка. Ее глаза расширились, губы дрогнули, и в следующее мгновение она угрожающие проговорила, слегка меня приподняв:

— Ты меня променяла на это?

— Я так полагаю, «это» относится ко мне? Можно меня поставить на место? Я неуютно себя чувствую на высоте, — пробормотала я. Обе девушки перевели на меня взгляды.

— Ты меня променяла на сорок пять килограмм шуток? – повторила Люба.

— Ты сама сказала, что между нами все кончено, — отрезала Радмила, пытаясь вырвать меня из рук этого тираннозавра.

— Детка, я была не права. Я пришла сюда специально, чтобы увидеться с тобой и все обсудить, — пробасила Люба.

— Поздно. Надо было об этом думать, когда я была рядом. Теперь все. Нам не о чем говорить. Ира, пойдем, — сказала Радмила и перевела взгляд с меня на бывшую возлюбленную, — отпусти ее.

— Ты же знаешь, что я могу твою подружку пополам сложить? – тихо проговорила Люба.

— Я уверена, она в курсе, не надо это демонстрировать! – влезла я.

— Заткнись! – резко сказали мне обе девушки.

— Но я не буду ее бить. Пусть она сама докажет, что это была твоя ошибка, когда ты предпочла ее мне, — сказала Люба и, поигрывая бицепсом, отпустила меня.

— Пойдем, — сказала Радмила и, схватив меня за руку, потащила к выходу.

— Классные банки! – успела крикнуть я Любе и поспешила вслед за подругой.


— Меня чуть тут не убили! Чтобы еще раз я тебя послушала... Черт, она огромная! Я даже не хочу знать, как вы занимались сексом, — сказала я, когда мы вышли на улицу.

— Я даже похвастаться не могу, — хохотнула подруга, — наверняка, не все «женщины-качки» такие, но мне явно не повезло. Разговоры были только о мышцах, а как до дела доходило – как в анекдоте. Большой шкаф и маленький ключик, — продолжала хохотать Радмила.

— Зачем тогда весь цирк был? – недоумевала я.

— Что значит «зачем»? Ты хотела, чтобы твою подругу так просто бросил мешок стероидов? – сузила глаза Радмила.

— Мне плевать. Чего я точно не хотела, так чтоб этот мешок стероидов надрал мне задницу.

— Ладно, ничего же не произошло, — отмахнулась девушка и подняла руку, чтобы дать сигнал стоящему неподалеку такси.

— Еще немного и произошло бы. Тогда вечер закончился бы не только гадким поцелуем с тобой, но и моей побитой задницей.

— Не говори, что тебе не понравилось, — усмехнулась подруга и села в машину.

— До сих пор не понимаю, почему я с тобой дружу, — пробормотала я, усаживаясь следом.


— Ира, больше подобного не будет, — заверяла меня «трубка» голосом Радмилы, — пойдем со мной. Свадьба через две недели.

— Что это хоть за люди?

— Моя коллега. Ей тридцать два, и она уже в третий раз выходит замуж, представляешь? Я уже сказала, что приду с подругой.

— Ладно, — протянула я, — но подарок ты покупаешь сама.

— Идет! Спасибо, спасибо, спасибо, — затараторила девушка, — тогда встретимся на неделе, поможешь мне выбрать платье.


Мысленно пиная себя, что согласилась на эту дурацкую авантюру, я отключилась.


Положив телефон на тумбочку, я перевернулась на бок и уставилась в окно. Девять вечера, на улице в это время все еще темно. Март не радовал ни теплом, ни солнечной погодой. Охота же кому-то в такое время свадьбы играть. Чтобы на фотографиях одна половина гостей были красными от мороза, а вторая от выпитого шампанского.

И теперь предстояло не только идти на эту свадьбу, но еще и повести несколько часов в хождении по магазинам, пока Радмила найдет себе платье. И туфли. И сумочку.


Я терпеть не могла ходить по магазинам. Хотя вру. Был один человек, который умудрялся даже процесс шоппинга сделать для меня интересным. Но это было давно. Мне иногда даже казалось, что этого вообще не было. Что я все это выдумала. Лучше бы оно так и было. Только это все было по-настоящему.


2

Около шести лет назад, когда мне было девятнадцать, и я училась на третьем курсе экономического факультета, мы с Радмилой пошли по магазинам. Намечалось какое-то вузовское мероприятие, и подруга загорелась идеей приобрести себе что-то новое, то, что еще ни одна сокурсница не видела. Я по глупости своей согласилась составить ей компанию. Мы проходили около двух часов по огромному торговому центру, во мне было около литра воды, пачка конфет и две шоколадки. Наконец, Радмила нашла что-то похожее на «платье своей мечты» и, схватив нужный размер с вешалки, сунула мне в руки свое пальто. Минут через пять я услышала ее возбужденный голос:

— Ира, иди сюда. Я нашла тебе идеальный наряд.


Я нехотя подошла к подруге и уставилась на черную тряпку, что она мне протягивала.


— Что это?

— Это нечто среднее между толстовкой и пуловером. Я знаю, что ты ни платье, ни костюм на себя не наденешь, но не идти же в майке! Примерь, — строго сказала Радмила и подтолкнула меня в примерочные.


Зная, что с подругой спорить бессмысленно, особенно когда она вошла в покупательский раж, я послушно зашла в последнюю от входа

кабинку и сложила все вещи, что держала в руках, на квадратный табурет.

— Как наденешь, зайди ко мне, я посмотрю. Я в соседней, — проорала Радмила откуда-то сбоку.


Вздохнув, я несколько минут рассматривала широкую тряпку с капюшоном. Материал был мягкий и приятный на ощупь, и я, кивнув сама себе, повесила пуловер-толстовку на крючок и начала снимать свою кофту. Так как утром я решила не надевать майку, через пару мгновений я уже стояла в штанах и лифчике. Не удержавшись от соблазна рассмотреть свое тело в практически панорамные зеркала, я покрутилась в разные стороны, разглядывая себя. Длинные светлые волосы до лопаток, худощавое тело, грудь маленькая, позвоночник выпирает. Со стороны похожа на маленького облезлого котенка, худого и недоедающего. Но это не так. Просто в свои девятнадцать я выглядела как подросток. Даже в самых смелых мечтах я не могла назвать себя красавицей. Я была обычной. Самой обычной. За исключением какого-то обаяния. Все без исключения знакомые считали меня самым обаятельным и харизматичным человеком. Странно, но я даже не старалась для этого ничего делать. Я была собой. Мой нездоровый и не по возрасту развитый цинизм нравился окружающим. Хотя сейчас, вспоминая себя ту, я бы не стала сама с собой общаться. Настоящая заноза в заднице. Но многие принимали мои выражения и мнение за оригинальное чувство юмора. Видимо поэтому знакомых и друзей у меня тогда было хоть отбавляй.


И в самый разгар процесса самолюбования, шторка, не до конца задернутая, неожиданно открылась совсем. Я, стоя в одних штанах и в "своей крошечной груди", уставилась на девушку, которая бесцеремонно явила меня миру во всей красе.


— Ой, простите, — пискнула «гостья» и резко задернула шторку обратно.

— Да ничего, присоединяйтесь, — весело ответила я, усмехнувшись ее такому искреннему смущению, — места хватит.

— Нет, спасибо, я подожду, — пробормотала девушка и мне даже показалось, что я услышала что-то вроде «Боже, как неловко».


Я надела подобранный Радмилой наряд и вышла в коридор. Девушки, которая невольно стала свидетельницей моего неожиданного стриптиза, не было. Пожав плечами, я заглянула к подруге.

— Ну что? – спросила я ее, поворачиваясь вокруг себя.

— Да не вертись ты! – шикнула девушка и стала придирчиво меня осматривать.

— Слушай, ты еще зубы посмотри. Оглядываешь, как лошадь на базаре.

— Надо будет – посмотрю, — отрезала подруга, — мне нравится. Берем. У меня еще два платья и юбка. Жди меня там, — быстро выпроводив меня из своей кабинки, Радмила продолжила наряжаться.


Я никогда не понимала, зачем ей кто-то нужен в магазине, когда она крайне редко с кем-то советуется. Она обычно просто примеряет, если ей нравится, то она покупает. Все. Никаких советов, консилиумов, созвонов с подружками. Пару раз она спрашивала мое мнение, но тогда она очень сомневалась. Так что я даже считать это не стала.


Я вернулась к себе в кабинку и надела одежду, в которой пришла. Выйдя наружу, я обнаружила ту самую девушку, что чуть не вломилась в мою примерочную. Она стояла у большого общего зеркала и поправляла теплое платье.


— Вам идет, — зачем-то сказала я и улыбнулась, — советую взять.


Девушка вздрогнула от неожиданности и посмотрела на меня. Небольшой румянец вновь украсил ее щеки и она улыбнулась в ответ:

— Спасибо, но… я в нем пришла.

— А. Ну, вам все равно идет, тогда хорошо, что вы взяли его раньше, — не растерялась я и смогла лучше разглядеть свою собеседницу.


Она выглядела чуть старше меня и была чуть крупнее, что было не очень сложно. Не полная, а стройная. Она была невероятно стройной при своем росте чуть выше среднего. У нее была такая грудь, по которой было понятно, что это грудь, а не как у меня. Округлые бедра притягивали взгляд. Мне неожиданно захотелось потрогать ее задницу. Черт побери, она должна быть охренеть какой упругой. Засунув руки в карманы, я продолжила разглядывать девушку. Темные волосы спадали ниже плеч. Из-за плохого освещения я не могла понять, что это за цвет. Они были то каштановыми, то какими-то шоколадно-коричневыми. Красивые губы, изящный нос и глаза. Зеленые, манящие. А потом она просто улыбнулась. И после этой улыбки я готова была идти за ней куда угодно. Белоснежные зубы блеснули и я увидела ямочки. Боже, я поняла, что это была самая красивая улыбка, которую я когда-либо видела в своей жизни. И я поняла, что я хочу смотреть на эту улыбку. Каждый день. Мне это просто необходимо. Я стояла и улыбалась как идиотка, и не успела включить мозги, прежде чем сказала:

— Ты невероятно красивая, — на удачу, из примерочной кабинки вышла Радмила и потащила меня к кассам, тем самым спасая меня от неловкой ситуации. Я успела только сказать девушке «пока» и увидеть ее смущенную улыбку с этими ямочками на щеках, как уже оказалась в зале, стоя в очереди.


— Радмила, кажется, я влюбилась, — сходу выпалила я, пока подруга меня проталкивала к кассирше.

— Что? Когда? В кого? – девушка перестала перебирать тряпки в руках и посмотрела на меня.

— Только что. Я понятия не имею, кто она, но я хочу на ней жениться.

— Ты ненормальная, — ответила подруга и продолжила отделять платья от вешалок.

— Я серьезно. Она такая...

— Какая? – перебила меня Радмила, — как Оля красивая? Или как Света веселая? Или может, как Настя умная?

— Ты всех будешь перебирать? – проворчала я, нахмурившись.

— Нет, ты влюбляешься раз в месяц. И каждый раз «это то самое». Так что поздравляю в любом случае.

— Это все было не то. Она правда та самая. Я чувствую, — продолжала настаивать я и в этот же момент боковым зрением увидела, как из помещения с примерочными вышла девушка моей мечты.


— Вон она, — я толкнула подругу в бок, заставляя ее посмотреть в нужную сторону.

— Черт, — присвистнула девушка, — какое у нее крутое платье.

— Платье?! – зашипела я, — ты на нее посмотри.

— У тебя губа не дура, — хохотнула подруга.

— Считаешь, что я ее не достойна? – подняла я бровь, готовясь ответить что-нибудь едкое.

— Нет, уверена, что ты вполне ее достойна. Только ее парень может быть против.

— Что? Какой парень? – нахмурилась я и посмотрела в сторону, куда кивнула подруга.


Девушка стояла и что-то говорила парню, который ее приобнимал за талию. Непонятно откуда взявшаяся ревность растеклась по венам. Я не могла совладать с собой. Я понимала, что это странно, я даже не знаю, как ее зовут, а уже готова руки оторвать этому парню.


— Может, это брат, — недовольно пробормотала я, выкладывая толстовку на стол вслед за грудой вещей Радмилы.

— Черт, надеюсь, с братьями себя так вести не запрещено законом, — воскликнула девушка и повернулась к кассирше, доставая кошелек.


Я повернула голову и чуть не задохнулась от негодования. Она стояла, прижавшись к нему, и они целовались. Не как брат с сестрой. Ну да, глупо было надеяться, что такая девушка будет одна.


— Вот дерьмо, — прошипела я, протягивая карточку на кассе.

— Все, прошла любовь? – хихикнула Радмила и отошла от кассы, дожидаясь меня.


Настроение было странным образом испорчено. Я пыталась объяснить себе, что мой пубертатный и гормональный пик давно в прошлом и я вполне могу себя контролировать, но только в груди что-то саднило.


Мы еще с полчаса побродили по торговому центру, и Радмила, озадаченная моей скучной физиономией, предложила сходить пообедать. Я только хотела отказаться, как вдруг увидела в ресторане, мимо которого мы проходили, эту девушку. С ней, конечно, также был ее парень, но меня это мало волновало.


— Пойдем, — кивнула я и направилась в ресторан, волоча за собой подругу.

Я быстро огляделась и выбрала отдаленный столик в углу, с месторасположения которого прекрасно просматривался стол, за которым сидела эта парочка.


— Может, к окну? – предложила Радмила.

— Нет, мне нравится тут, — сказала я и с улыбкой уже принимала меню от подоспевшей официантки.

Подруга села и огляделась, тоже открывая меню.


— Скажи, что то, что мы сидим здесь, никак не связано с той девушкой из магазина? – спросила Радмила, увидев парочку, сидящую через несколько столов от нас.

— Хотела бы, да не буду. Черт, она мне правда понравилась, — сказала я, взглядом прожигая дырку в затылке девушки.

— И что ты собираешься делать? Подойдешь, вырубишь ее и утащишь к себе домой? – язвительно заметила подруга.

— Я тебя сейчас вырублю, — прошипела я, — не знаю. Я еще не придумала. Ты посмотри, он же ей совершенно не подходит. Он какой-то серенький, явно скучный. И злой, — добавила я.

— Почему злой?

— Не знаю, взгляд у него нехороший, жестокий. Нет, он ей не подходит.

— Дай угадаю, ты ей подходишь, да?

— Например, — пожала плечами я, — явно лучше, чем это, — пренебрежительно кивнув в сторону парня, я уткнулась в меню.


Минут через десять нам подали кофе, а я все еще пыталась понять, что делает такая девушка как она, с таким, как он.


— У меня идея, — тихо сказала я и полезла в телефон.

— Что? Какая? – Радмила подозрительно на меня посмотрела, — мне не придется разнимать тебя и этого парня?

— Нет. Тебе надо сходить в цветочный магазин. Я посмотрела, тут рядом.

— Что?! Ни за что. Сама иди, — отрезала подруга.

— Радмила, я пошла с тобой в магазин, потратила на это три чертовых часа, а ты не можешь мне помочь? Я не могу сама идти, так как она меня может заметить.

— Она сидит спиной к выходу.

— Ладно. Я схожу. Но больше в магазин с тобой…

— Ладно-ладно, какие цветы? – оборвала меня Радмила, закатывая глаза.

— Так бы сразу, — победно улыбнулась я, — смотри, на этом этаже, в восточной части есть цветочный магазин, купи там что-нибудь красивое. И необычное. У меня, — я порылась в карманах и достала деньги, — у меня почти пять тысяч. Немного есть еще на карте. Если что добавишь, — сказала я, протягивая деньги подруге.

— Отлично, — проворчала она и направилась в магазин.


Минут через пятнадцать принесли салат для Радмилы и мою пасту. Я только подцепила вилкой спагетти, как в ресторан вернулась подруга. Я смотрела на нее, вытаращив глаза.

— Это… что? – еле выговорила я, разглядывая букет, что она притащила.

— Цветы, — ответила девушка, переводя дыхание, — классно, правда?

— Радмила, я просила что-то необычное, но не настолько.

— Чем тебе не нравятся подсолнухи? – возмутилась подруга.

— Мы что, в поселке?

— Это ты в поселке, — огрызнулась девушка, — подсолнухи сейчас в моде! Но ты всегда можешь купить банальные розы.

— Ладно, извини, — примирительно сказала я, — спасибо. Они правда… ничего. Красивые.

— Вот так бы и сразу. И как ты собираешься их ей вручить? Я не буду дарить, — отодвинулась, выставляя руки вперед, Радмила, — еще бы я девушкам цветы дарила. Мне всегда дарят.

— Расслабься, для этого есть официанты, — я подозвала девушку и, обаятельно улыбаясь, попросила у нее ручку.

— Надо было открытку или что-то в этом роде взять, — проворчала я, расправляя салфетку, взятую со стола.

— Ну извини. Сходи, тут недалеко, — хмыкнула подруга, поглощая салат.

— Ладно, так даже… романтичнее, — сказала я, выцарапывая слова на салфетке.

— Дай посмотреть, — пробубнила подруга, пережевывая еду и выхватывая из моих рук салфетку.

— Эй!

— "Ты невероятно красива. Выходи за меня", — прочитав слова, бровь Радмилы поползла на затылок, — серьезно? Что за дешевый подкат? И что это за странная каракуля рядом с цифрами телефона?

— Это улыбка! – возмутилась я, — отдай сюда, — я забрала салфетку и снова подозвала официантку.


Девушка, странно улыбаясь, забрала цветы и получила инструкцию. Мой план был построен так, что если этот парень отойдет в уборную, или они соберутся уходить, то официантка передаст девушке букет и постарается незаметно воткнуть туда записку. Если он спросит от кого это, то сказать, что доставили курьером от неизвестного отправителя. Я конечно была бы рада позлить этого мудака, но кто знает, может он на ней сорвет зло. А я не хотела, чтобы у такой милой девушки были из-за меня неприятности.


Нам оставалось только сидеть и пить кофе, ожидая, когда же букет попадет в ее руки. На удачу, парень вскоре встал и пошел в уборную. Я глянула на официантку, та, к счастью, была не занята, поэтому она кивнула мне и понесла букет девушке.


У меня ладони вспотели, пока я наблюдала, как улыбающаяся официантка протягивала цветы темноволосой красавице. Я не могла видеть ее лица, но я чувствовала, что она улыбается. Девушка взяла цветы и развернула салфетку. Подняв голову, она начала оглядываться, пока не встретилась взглядом со мной, развернувшись на стуле почти полностью.


Я не знаю, о чем я думала. Это была совершенно незнакомая девушка, которую я наблюдала второй час в своей жизни. Которая была не одна к тому же. И я так просто дарю ей цветы и пишу такие вещи. Что я вообще делала? Черт, мне было девятнадцать, и меня мало волновали логичность и разумность моих поступков.


Она могла швырнуть этот букет в меня, могла покрутить пальцем у виска, могла рассмеяться мне в лицо. И любая ее реакция была бы отчасти оправдана. Но она снова улыбнулась, обезоружив меня окончательно своими ямочками. Кивнув мне, она одними губами прошептала «спасибо» и отвернулась к цветам. Я увидела, как в зал зашел ее парень и как вытянулось его лицо при виде букета. Он нахмурился и начал что-то ей говорить. Из-за чертовой музыки я не могла ничего разобрать, знаю лишь, что я думала только о том, чтобы она не позволила ему оставить букет здесь.


К счастью, когда минут через десять они выходили из кафе, она бережно прижимала цветы к себе. Обернувшись, она еще раз улыбнулась мне и скрылась из виду.


3

Неделя, прошла неделя с того дня, как я встретила ее в примерочной магазина. Черт побери, я изводила себя, я устала думать о ней, я не понимала, что вообще происходит.


Мне было девятнадцать, да, это не самый сознательный возраст, но я и не была долбанутым подростком, который способен "влюбиться с первого взгляда". Что это вообще за чушь? Я даже имени ее не знала.


Я старалась посмотреть на ситуацию со стороны. Да, она мне понравилась. И очевидно, что очень. Но, черт, это просто девушка. Которых на улице полным полно. Она не единственная и последняя на земле. Я вообще не знала, может она самая большая зануда на свете, или страшная неряха, или любит какие-то извращения. Я же вообще ничего о ней не знала. Но она прочно сидела в моей голове целую неделю и я никак не могла ее выкинуть оттуда, как бы не пыталась.


Я никогда не строила волшебных призрачных замков, не идеализировала чувство влюбленности и тем более любви. Я лет с десяти росла странным циником с замашками мизантропа. Мои родители всегда этому удивлялись и скидывали ответственность друг на друга. Я очень часто слышала, как они то и дело говорили "это она в твою родню" или "она вся в тебя". Честно говоря, я не считала себя на кого-то из них похожей. Я всегда любила своих родителей, но считала их слишком наивными и доверчивыми для суровой современности. Так что никогда не могла понять, "в кого" же я все-таки.


И в этот раз я прекрасно осознавала всю абсурдность ситуации. Она меня даже не "отшивала", тогда я могла бы списать это странное чувство именно на это. Такое уже было. Несмотря на то, что за полтора года с начала моей так называемой активной сексуальной жизни, у меня было уже три девушки, что статистически выдавало одну девушку в полгода, мне также отказывали, я слышала также "нет" и также уходила ни с чем. Я не была "дон жуаном в юбке" и тем более никаким не женским мачо. Все мои отношения строились исключительно на моих качествах. Ну, по крайней мере, точно не из-за красивой мордашки. Хотя и страшной я бы себя не назвала. Обычная. Зато интересная.


И теперь эта интересная понятия не имела, где найти ту красавицу, или как выбросить ее из своих мыслей.


Я сидела перед компьютером, пытаясь написать реферат по ценообразованию, но выходило только бездумно пялиться в монитор.

Когда зазвонил телефон, я от неожиданности вздрогнула. Я так вздрагивала всю неделю, втайне надеясь, что девушка моей мечты мне позвонит. Но дрожала я зря, это была Радмила.

— Алло?

— Привет, спорим, ты сидишь и вымучиваешь реферат Цыплаковой? — раздался веселый голос подруги.

— Ты под столом? Следишь за мной? — усмехнулась я, но на всякий случай раздвинула колени и посмотрела вниз. Нет, ничего.

— Я? Под столом? У тебя? Не мечтай, — хохотнула Радмила, — хватит там сидеть, поехали, прокатимся.

— Куда? Время десять. Ты же знаешь, мои опять начнут "куда на ночь глядя", "когда придешь", — протянула я.

— Я заеду, скажу, что у меня останешься. Мои тебя будут рады видеть. Папа про тебя спрашивал вчера.

— Правда? А твоя мама случайно не делала тот пирог с яблоками? — спросила я, вспомнив безумно вкусный пирог, который приготовила Альфия Рафаиловна недели две назад, когда я была в гостях у подруги.

— Обойдешься. Его папа весь съел.

— Черт. Ладно, приезжай. Я собираюсь.

— Скоро буду, пока, — радостно сказала подруга и отключилась.


Достав старые джинсы из шкафа и такую же старую толстовку, я начала одеваться.


Радмила заявилась через полчаса, поприветствовала родителей, сообщила им, что мы останемся у нее и вытащила меня из квартиры.

Мы сели в ее машину и, пристегнувшись, отправились немного прокатиться по почти ночному городу.


— Тебе машину будут покупать? — спросила подруга, выворачивая руль.

— С чего бы. Нет, вот закончу институт, устроюсь на работу и куплю сама, — ответила я, вглядываясь в редких прохожих. Мне кажется, я бессознательно каждый день на улицах города высматривала ее.

— А я хочу новую попросить у папы. Из салона, — мечтательно протянула Радмила, поглаживая руль, когда мы стояли на светофоре.


Мы учились и сдавали на права вместе. Я сдала первой, но машина появилась сначала у Радмилы. Ее отец чуть ли не первый в городе основал несколько лет назад фирму по установке пластиковых окон, поэтому подруга была настоящим "золотым ребенком". Ей ни в чем не отказывали, она ни в чем не нуждалась, но, к всеобщему удивлению, не заработала при этом пафоса и высокомерия.


— Эта нормальная, зачем тебе новая?

— Ну, чтобы, знаешь, прям моя. Не с чьих-то рук.

— Отлично, я заберу эту, — засмеялась я.

— Давно бы приняла предложение отца и устроилась к нему менеджером на полставки. У тебя язык "подвешен", ты бы такие деньги зарабатывала. И машина бы была уже, и все остальное.

— Ты знаешь, что я не могу. Я хорошо отношусь к Рафаилу Алиевичу, поэтому и не могу. Вдруг я не справлюсь, а он постесняется мне об этом сказать. Нет, не надо, — ответила я.

— Он видит людей насквозь, могут они работать или нет. Ты же знаешь, — упорствовала подруга.

— Знаю.

— А то вот объявилась бы твоя девушка мечты, а у тебя денег на цветы даже нет, — пробормотала Радмила.

— Если бы объявилась, — буркнула я, отвернувшись.

— Не звонила?

— Нет, — грустно вздохнула я, — да я вообще не знаю, на что надеялась. Она, может, вообще замужем.

— А может и нет.

— Что это ты вдруг так к ней расположилась? — я с подозрением уставилась на девушку.

— Да надоело твое скучающее лицо, — засмеялась подруга и свернула в сторону центра.


Минут через двадцать, когда я слушала очередной рассказ девушки, а мыслями была где-то совершенно в другом месте, у меня зазвонил телефон.


— Кто это так поздно? — заинтересованно спросила Радмила, искоса поглядывая на экран моего телефона.

— Не знаю, номер не знакомый, — пробормотала я и нажала на принятие вызова.

— Алло?


В трубке стояла звенящая тишина, а сердце у меня вдруг забилось сильнее. Дыхание сперло.

Я молчала в трубку и смотрела на подругу. Неожиданно связь оборвалась и послышались короткие гудки, а я продолжала держать телефон и смотреть на Радмилу.


— Ну? Кто это? — нетерпеливо спросила девушка, глядя на мое растерянное лицо.

— Это она, — пролепетала я, опуская трубку.

— Кто "она"?

— Та девушка.

— Да? И что она сказала? — глаза подруги загорелись.

— Ничего. Молчала в трубку.

— И... как ты поняла, что это она? — нахмурилась Радмила, паркуясь на обочине рядом с заправочной станцией.

— Не знаю. Я просто чувствую, что это она. Я не могу объяснить.


Подруга видела мое недоумение и было ощущение, что сама она волнуется не меньше.


— Может со связью что-то? — предположила Радмила.

— Не знаю.


Мы просидели в тишине еще несколько минут, пока рыжеволосая не выдержала и сказала:

— Перезвони сама.

— Что? И что я ей скажу? — мое сердце готово было выскочить из груди от волнения и какого-то непонятного страха.

— Ты столько ждала, пока она позвонит, а теперь сидишь, как истукан? Может это вообще не она. Звони. Я пока схожу возьму нам кофе.


Я смотрела на телефон и старалась глубоко дышать. Наконец, нажала кнопку вызова последнего номера.

Через несколько гудков на экране загорелись цифры. Звонок был принят. Но в трубке была по-прежнему тишина. Я нервно сглотнула и тихо сказала:

— Это ты?


Боже, я не знаю, к кому я обращалась. Кто "ты"? У меня было ощущение, что я в какой-то параллельной реальности. В той, где я схожу с ума от волнения и где у меня потеют ладони. Я нервно вытерла руку о джинсы и посмотрела в окно на Радмилу, которая покупала кофе на кассе.


— Я, — наконец, ответили мне.


Я выдохнула. Мне кажется, что она слышала мое пыхтение, потому что это было действительно громко.


Соберись. Соберись, черт тебя побери, ты же самый красноречивый человек во всем институте, скажи что-нибудь!


— Привет, — также тихо проговорила я, — я ждала твоего звонка.


Боже, что я делаю? Что я говорю?


— Правда? — по ее интонации мне показалось, что она слегка улыбнулась. Я тут же вспомнила ее ямочки и невольно улыбнулась сама.

— Да.

— Боже, я не знаю, что я вообще делаю и зачем я позвонила.

— Ты нервничаешь? — зачем-то спросила я, хотя сама ерзала на сидении, будто на сковородке.

— Безумно, — призналась девушка.

— Ну, раз ты заняла почетное место переживающего собеседника, тогда мне достается спокойствие и рассудительность, — улыбнулась я, — что ты делаешь?

— Что я делаю? — переспросила она и я поняла, что вновь смутила девушку.

— Да. Сейчас.

— Я... Я собиралась выпить кофе.

— Почти полночь, — усмехнулась я.

— Да, это странно, но я люблю кофе вечером.

— Неплохо, я тоже сейчас буду пить кофе. Явно не такой вкусный как у тебя, но дешевый, растворимый и в пластиковом стаканчике — все, что можно найти в двенадцать ночи в нашем городе.

— Ты на улице? — ну наконец-то она обрела дар речи.

— Да. Около заправки. Расскажи мне что-нибудь, — вздохнула я, чувствуя, как самообладание понемногу ко мне возвращается.

— Рассказать?

— Да. Только не анкетные данные. Это так скучно.

— Не анкетные данные? — усмехнулась девушка, — что ты имеешь в виду?

— Ну, что-нибудь необычное. Не имя, рост и вес. Ладно, я тебе помогу. Например, — я задумалась, — придумала. Например, когда мне было пять, я наступила на доску с торчащим из нее гвоздем. И у меня до сих пор шрам на ступне.

— О, Боже, — засмеялась девушка.

— Да, не очень красивая история, но это первое, что пришло на ум.

— Ладно. Поняла. У меня... в детстве были рыбки и я пыталась их смыть в унитаз. Но мама зашла вовремя и успела остановить меня от первого убийства в своей жизни.

— Да ты почти убийца рыб!

— Да, несостоявшаяся.

— Ладно, что еще? О чем еще мне следует знать?

— Дай подумать... В детстве меня часто выгоняли с уроков физкультуры. Так как я плохо себя вела и срывала уроки, — хихикнула девушка.

— Серьезно? Ты еще и хулиганка?

— Была. До седьмого класса. Потом меня взяли в женскую баскетбольную команду и лишняя энергия выходила там.

— Баскетбол? Ты же не очень высокая... — пробормотала я, — я думала, там необходимо быть ростом под два метра.

— Я высоко прыгала, — усмехнулась девушка, — что насчет тебя? Ты знаешь уже две мои тайны. А я только одну и то не самую... изящную.

— Эй, истории про шрамы — самые личные.

— Не думаю, — засмеялась она, а от звука ее голоса по телу растеклось приятное тепло.

— Ладно. Я побеждала на конкурсе рисования.

— Правда? — я слышала ее искреннее удивление.

— Да. Ну... точнее, конкурс рисунков. Во втором классе. Было около девяти участников. Остальные забыли нарисовать свои творения.

— На этом твоя художественная карьера была окончена? — вновь рассмеялась девушка.

— Увы, — пожала я плечами, а сама поняла, что мне очень нравится ее смешить.


В этот момент неожиданно открылась дверь и, чертыхаясь, в машину залезла Радмила с двумя стаканами кофе в руках:

— Возьми стакан, я кажется облилась. Черт, новые джинсы!

— Ты не одна? Я тебя отвлекаю? — тут же взволнованно проговорила моя собеседница.

— Нет-нет, — успокоила я ее, забирая один из стаканчиков из рук Радмилы, — кофе доставили.

— А, ну, тогда приятного кофепития, — сказала девушка.

— Спасибо.

— Ладно, не буду тебя отвлекать и... спасибо за цветы. Забыла поблагодарить сразу, — смущенно добавила она.

— Всегда пожалуйста, — улыбнулась я, — я... могу тебе как-нибудь еще позвонить? Вдруг решишь поделиться еще какими-то ужасными подробностями своей жизни.

— Да ты и так знаешь уже достаточно, чтобы можно было тебя убить, — засмеялась девушка, — но да, ты можешь мне как-нибудь позвонить.

— Отлично. Тогда... спокойной ночи. Не пей много кофе.

— Спасибо. Ты тоже.


Я убрала телефон и откинулась на сиденье.


— Ну? — требовательно спросила Радмила.

— Я люблю ее, — улыбаясь, сказала я и отпила кофе.

— Понятно, приехали. Очередная "та самая". Ладно, поехали домой, — сказала подруга и завела машину.

— Нет. Она не очередная. Она действительно "та самая".

— Да. Конечно.


Несмотря на то, что Радмила не разделяла моего ликования, настроение было на высоте.


— Ну и как ее зовут? — спросила подруга по дороге к дому.

— Кого?

— Девушку эту.

— А. Не знаю, — пожала я плечами.

— Отлично. Ладно, сколько ей лет?

— Не знаю.

— Эм... Где она работает или учится? — брови Радмилы все выше ползли на лоб.

— Не знаю. Давай, я облегчу тебе задачу — я не знаю ничего, кроме того, что она любила хулиганить в детстве на физкультуре, чуть не убила рыбок и занималась баскетболом.

— Ну да, ты права, этого действительно достаточно, чтобы влюбиться, — язвительно заметила Радмила.

— Да. Этого достаточно.

— Ладно, а кто этот парень? Что был тогда с ней?


Я молча посмотрела на подругу, на что она только вздохнула и пробормотала:

— Понятно. Этого ты тоже не знаешь. Нет, я конечно привыкла, что ты часто вытворяешь странные вещи, но это — самое странное из того, что ты делала.

— Да какая разница как ее зовут, скажи мне? Что это изменит?

— Ты мне еще тут Шекспира процитируй, "что значит имя, бла-бла-бла". Романтик чертов. Как давно ты вообще увлеклась подобной ерундой? Я прагматичнее тебя людей не знаю.

— Что я такого сделала? — возмутилась я.

— Ты даришь цветы и пишешь записки неизвестным женщинам. Боже, и этот человек притворялся больной, чтобы не отмечать день святого Валентина с Олей.

— Во-первых, со Светой. И неважно. А во-вторых, не женщинам, а женщине. Точнее, девушке. Одной. Я не дарю каждый день кому-попало цветы.

— Вот именно!

— Что тебя не устраивает?

— Ира... — подруга сделала паузу, прежде чем продолжила, — я знаю, что несмотря на то, что твой язык будто без костей и иногда ты действительно невыносима, но я также знаю, что внутри ты очень ранима...

— Что за ерунда?!

— Постой. Я не договорила. Я... Я просто не хочу, чтобы тебе было больно. Или чтобы ты совершила ошибку, — тихо сказала Радмила и посмотрела на меня.

— Спасибо за то, что ты переживаешь за меня, но все в порядке. Когда еще делать ошибки, если не сейчас? Мы молоды, самое время поступать безрассудно!

— Вот об этом я и говорю. Это непохоже на тебя. Ты никогда не поступаешь безрассудно. Странно — да, непонятно для меня и многих окружающих — да. Но не безрассудно. И это, честно говоря, меня пугает.

— Не переживай. Я не буду терять голову, — попыталась я успокоить подругу.

— Ладно, — кивнула Радмила и улыбнулась, — ты знаешь, что сказал отец на прошлой неделе?

— Нет, удиви меня? — я была искренне рада сменить тему, так как понимала, что беспокойство подруги отчасти оправдано.

— Он выдал, что если бы мы с тобой решили стать парой, он был бы не против. Представляешь?

— О, Боже, серьезно?

— Да! Он сказал это с таким лицом, будто уже готов организовать для нас свадебный вечер.

— С ума сойти. А ты?

— Что? Я не хочу с тобой встречаться!

— Я не об этом, ненормальная! Что ты ему сказала?

— А, ну примерно то же самое, — засмеялась Радмила.

— Знаешь, отчасти я могу его понять, — хихикнула я, — это бы упростило задачу.

— О, да.


На самом деле, это вообще была странная история. Мы с Радмилой дружили чуть ли не с детского сада. Наши родители знакомы, у меня нет ближе человека, чем она. И так уж вышло, что однажды мы поняли, что нас обеих привлекают девушки. Я не буду говорить про тот случай, когда мы с Радмилой в четырнадцать учились целоваться друг на друге, но в целом, у нас никогда не было и мысли попробовать что-то более серьезное. Друг с другом. Я поделилась с ней своими переживаниями о том, что мне кажется нравятся девушки в шестнадцать. Она лояльно отреагировала, сказав, что это нормально. Через год Радмила меня обрадовала тем же. Она приняла это в себе намного спокойнее и проще, чем я.

Более того, несмотря на корни семьи Радмилы, ее родители оказались весьма прогрессивных взглядов. Ее мама попереживала с недельку, но отец успокоил женщину, сказав, что главное, чтобы их дочь была счастлива. Обо мне подруга им тоже рассказала. С тех пор ее отец постоянно шутит на тему меня и Радмилы.


Я по-доброму даже завидовала ей. Потому что своей семье я ничего не сказала и даже представить не могла, как бы они отреагировали. Но что-то мне подсказывало, что они были бы не так благосклонны.


— А ты... Смотрела на меня когда-нибудь не как на подругу? — решила я задать вопрос.

— Что ты имеешь в виду? Как на... девушку?

— Ну да.

— Да, — честно ответила Радмила, но на ее лице не отразилось ни единой эмоции.

— В самом деле? — я немного напряглась, сама не понимая почему.

— Да. Когда ты мне рассказала. Неожиданно я подумала, а может нам... Но потом поняла, что не может, — захохотала девушка, — я до сих пор помню, как в шесть лет ты подобрала с пола жвачку на улице и засунула ее себе в рот. Какая гадость. Так что нет.

— О, Боже.

— Да, ты так и сделала.

— Я бы предпочла об этом забыть, — проворчала я.

— Знаешь, если бы мы познакомились недавно, то может быть я бы и смогла в теории представить нас парой. Но после стольких лет, — покачала головой Радмила, — определенно нет.

— Черт, мы в пятнадцать учились пользоваться тампонами, стоя в соседних кабинках в школьном туалете! Какие отношения?! — засмеялась я.

— Именно так, — кивнула подруга, улыбаясь.


4

Я не выдержала уже через день и позвонила ей в понедельник вечером, с трудом справившись с охватившим меня волнением:

— Привет, — сказала я почти ровным голосом.

— Привет, — ответила она, явно улыбаясь.

— Знаешь, я сегодня читала историю про парня, который пришел в ресторан со своей золотой рыбкой и попросил повара ее приготовить. Вы не родственники?


Сначала ответом была тишина, а потом она звонко рассмеялась:

— Нет. Не родственники. Я не хотела есть своих рыбок, я лишь хотела их отправить в путешествие по канализации. Я же тогда не знала, что это не лучшее место для плавания.

— Да, конечно. Будем считать, что я поверила.


Она вновь рассмеялась, а я продолжила:

— Как прошел твой день?

— Знаешь, хорошо. Я спасла кошку, — ответила девушка и я услышала звук льющейся воды.

— Что... что ты делаешь? Я слышу воду. Ты спасла кошку и хочешь опять что-то сделать с рыбками?

— Нет, — усмехнулась она, — я набираю воду в чайник. Всего лишь.

— Ну ладно. Что там с кошкой? Как ты ее спасла?

— Ну, это был котенок, если точнее. Съел пластиковую игрушку и она находилась в желудке. Я ее удаляла, — спокойно ответила девушка.

— Удаляла? — не смогла я сдержать искреннего удивления, — ты... ветеринар?

— Именно.

— Здорово, — восхитилась я, — и давно ты работаешь?

— Не очень, устроилась сразу после того, как закончила обучение.

— И было это...

— Что? Зачем тебе мой трудовой стаж? — засмеялась она.

— Я пыталась выяснить хотя бы примерно твой возраст, чтобы не спрашивать напрямую. Но так как с намеками у тебя явно беда, спрошу по-другому. Сколько тебе лет?

— А, двадцать четыре, — улыбаясь, сказала она и на заднем фоне что-то стукнуло.

— Двадцать четыре, — протянула я. Черт, она выглядит ненамного старше меня.

— А тебе? — поинтересовалась девушка, — или скажи, когда ты окончила обучение, а я догадаюсь.

— Ну уж нет, хочешь воспользоваться моими уловками? Не выйдет.

— Ну, я хотя бы попыталась, — рассмеялась она.

— Слушай, мы уже на втором телефонном свидании, поэтому я, как честный и порядочный человек, просто обязана спросить.

— Что? — я ощутила, как она напряглась.

— Не переживай так, ничего такого. Как твое имя?

— Думаешь, второй телефонный разговор — это уже знак, что пора представиться?

— Думаю, да. Если ты не против. Но если тебе кажется, что мы торопим события...

— Наталья. Меня зовут Наталья, — прервала она мою тираду.

— Отлично.

— Что? Ты опять не ответишь на такой же вопрос и не представишься?

— Ладно, думаю, я тоже готова сказать тебе свое имя.

— Это замечательно. И какое оно?

— Начинается на "и", оканчивается на "рина". Угадай.

— Дай подумать, это не просто. Быть может, Виолетта? — смеялась девушка.

— Ты плохо слушала задание, — шутливо проворчала я.

— Ладно, дай мне еще шанс.

— Сколько угодно. У меня весь вечер свободен, — сказала я и растянулась на кровати.

— Пожалуй, это... Ирина?

— Бинго! Ты молодец.

— Спасибо, мне пришлось постараться.

— Не сомневаюсь.


Около минуты мы молчали, потом я вновь прислушалась.


— Ты пьешь что-то?

— Да ты просто детектив, — усмехнулась девушка, — учитывая, что я сказала, что ставлю чайник.

— Кипятить воду можно не только для чая или кофе, — ответила я.

— Правда?

— Конечно. Чтобы подогреть воду, например. Или... чтобы сварить джинсы.

— Я думала, это делали лет тридцать назад и в кастрюлях.

— Неважно. Ты живешь одна? — я заступала на опасную территорию.

— Почему ты так решила, интересно?

— Ну... Ты позвонила мне в прошлый раз в полночь. Сейчас, — я убрала телефон от уха, чтобы посмотреть на время, — сейчас почти десять. И ты со мной разговариваешь. Я предположила.

— Что ж, твое предположение верное. Я живу одна.

— Значит, когда-нибудь ты сможешь меня пригласить на вкусный кофе, — сказала я, и мне показалось, что мой голос слегка дрожал от волнения. Я только что сама пригласила себя в гости к девушке своей мечты? Правда?

— Думаешь?

— Ты помогаешь животным, за исключением тех бедных рыбок, значит ты добрая. Ты же не сможешь позволить, чтобы я снова пила тот мерзкий кофе с заправки? Меня весь следующий день от него мутило.

— А, ну в таком случае, конечно, — усмехнулась девушка, — знаешь, если ты действительно когда-нибудь окажешься у меня, я тебе заварю настоящий кофе. Молотый, привезенный из Индии.

— Черт, я уже хочу попробовать. Ладно, думаю, через еще пять-шесть телефонных свиданий я решусь тебя позвать на настоящее.


Она промолчала, а я мысленно била себя по заднице за свой длинный язык. Она сейчас положит трубку, а завтра сменит номер. Испугавшись, что это действительно может произойти, я тут же поспешно добавила:

— Если ты не против, конечно, — в ответ опять молчание, — судя по тому, что ты не отвечаешь, я так понимаю, это не хороший знак. Ладно, давай еще раз. С момента "черт, я уже хочу попробовать". И все. Потом я замолчала.


Я услышала сдавленный смешок, и она, наконец, ответила:

— Да. Лучше так. На самом деле... Я не могу пойти с тобой на свидание. У меня есть жених.


Эти слова прозвучали как приговор. Черт, я же знала, что она с кем-то встречается, чему так удивляться? Я же не думала, что после того звонка и десятиминутного разговора она бросит этого чертового парня и будет ждать, когда я приглашу ее на свидание.


Я собралась с мыслями и бесшумно выдохнула:

— Ничего страшного. Это значит, ему очень повезло. Но мы же можем общаться как друзья? Ну, я имею в виду... болтать, смотреть фильмы, ходить... куда-нибудь. Не как свидание, — уточнила я на всякий случай.

— Да. Я была бы рада. Не знаю почему, но мне так легко с тобой разговаривать. Хотя я тебя даже не знаю. Это так странно. Но приятно.

— Согласна, — сказала я, а сама чуть не взвыла от досады. У меня были те же ощущения. Будто мы общаемся уже не первый год и у нас нет проблем с выбором темы и чувством юмора друг друга. Я понимала, что мне рассчитывать там не на что, но просто дружба с ней — это уже что-то.

— Тогда... еще три звонка и на четвертый я приглашу тебя на кофе.

— Три звонка? — протянула я, задумавшись.

— Да.

— Ладно, — весело ответила я и положила трубку.


Хихикая сама с собой и радуясь своей изобретательности, я вновь набрала номер.


— Связь оборвалась... — начала было Наташа, но я вновь отключила звонок. И снова набрала.


— Что с телефоном...


И еще раз.


— Да что происходит?!


И контрольный.


— Ира?

— Да? — как ни в чем не бывало, ответила я.

— Что со связью? Звонки обрываются...

— Четвертый звонок. Приглашай, — прервала я ее.


С минуту в трубке не было ни звука. Потом она, смеясь, ответила:

— Значит, ты решила вот так?

— Именно. Я жду. Ты же не даешь ложных обещаний?

— Увы, нет. Ладно, приглашаю тебя на кофе.

— Как неожиданно! — воскликнула я, — я с удовольствием. Когда?

— Скажем... в среду, тебя устроит? Я до семи, около восьми часов можешь приезжать.

— Отлично. Тогда жду адрес. И я специально не буду звонить завтра, чтобы ты соскучилась по мне, — добавила я, опасаясь, как она это воспримет. Но вроде бы Наташа поняла это правильно, как милую шутку.

— Ладно. Я буду ждать среды. Тогда спокойной ночи. Адрес пришлю.

— Спокойной ночи, — улыбаясь, ответила я и отключила звонок.


Боже, что я делаю? Я же непременно влюблюсь в нее. Ладно, я и в тот момент была уверена, что уже влюблена по уши. Но тем не менее, я сознательно закапывала себя все глубже.


В среду, вернувшись с занятий, я была в панике. Да, это не свидание, это дружеская встреча, но это встреча с девушкой моей мечты. Боже, представляю, что бы со мной творилось, будь это свиданием. Наверное, я бы спятила и довела себя до нервного срыва, даже еще не выйдя из дома.

Это было для меня ново. Не знакомо. Я и раньше, конечно, волновалась перед встречами, но чтобы так — никогда. Я всегда оставалась собрана и спокойна. А тут я иду в гости к абсолютно незнакомой девушке. По телефону разговаривать — это одно, а лично, живое общение, контакт глазами — это совсем другое.


Просидев в душе около получаса, я взвешивала все "за" и "против" этой затеи. Может не ходить никуда? Не отвечать на ее звонки и исчезнуть? Хотя кто сказал, что она вообще будет мне звонить? Зачем я собираюсь туда? Пить кофе? Нет, я просто хотела увидеть ее. Ее зеленые глаза, ямочки на щеках. Странным образом, мысли от этого плавно перетекли в размышления, почему у нее ямочки, если она не полная? Поняв, что я думаю уже о какой-то ерунде, я немного успокоилась.


Надев джинсы, толстовку, сверху легкую куртку и бейсболку, я направилась из дома к остановке. До нее ехать почти час, а так как с пустыми руками приходить в гости нельзя, пришлось ехать на автобусе, а не на такси. Зайдя по дороге в магазин и купив какой-то чизкейк, я поспешила на остановку.


На улице было ветрено, поэтому когда я опустилась на потрепанное сиденье, я вздохнула, перемещаясь ближе к печке, так как продрогла.

Оценив погодную ситуацию, я по дороге набрала Радмилу, упросив ее меня забрать около десяти вечера. Пару часов же провести в гостях достаточно? Я надеялась, что Наташа не выгонит меня раньше.

Время было без пяти минут восемь, когда я стояла у подъезда с домофоном и собиралась с силами.


Еще не поздно сбежать. Можно сесть в автобус в обратную сторону, уехать домой, и там заесть свою трусость этим самым чизкейком. Но я знала, что пойду до конца. Поэтому я глубоко вдохнула, набрав в легкие побольше воздуха, и нажала на кнопки номера ее квартиры.


5

Я еще не пила вкуснее кофе в своей жизни, чем тот, что мне сварила Наташа. И я думала, что мои нервы куда крепче, чем оказалось. Я старалась держать руки на коленях, потому что мои ладони беспрестанно потели от то и дело охватывающего меня волнения. Это не удивительно, не каждый день я ходила в гости к практически незнакомой девушке, один вид которой сводил меня с ума и заставлял мои колени дрожать. Чего было нельзя сказать о Наталье. Было ощущение, что именно этим она и занималась последние лет десять своей жизни — принимала в гостях абсолютно незнакомых людей и вела с ними светские беседы. Поначалу чувствовалось небольшое ее напряжение, но в целом, она была куда более собрана и спокойна, чем я.


Это было странно, но мы разговаривали обо всем. Она немного рассказала о своей семье, о детстве, о работе. Я поведала о своей учебе, о том, что понятия не имею, зачем поступила на экономический, в то время, как цифры — абсолютно не мое. Мы обсуждали любимые фильмы, книги, сошлись на том, что современная музыка — это шлак, а зарубежный джаз семидесятых и восьмидесятых, и Нина Симон в частности — это самые лучшие звуки для ушей.


Из ее квартиры я вышла, когда на часах было пол-одиннадцатого вечера, под ругань Радмилы, что доносилась из телефонной трубки. Подруга уже полчаса ждала меня у подъезда.


— Чем вы там занимались? — начала ворчать она, как только я села в машину.

— Ничем, — пожала я плечами, — разговаривали.

— Два с половиной часа?!

— Ну да.

— И все? — карие глаза впились в меня, будто пытались понять, не умалчиваю ли я чего.

— И все, — вздохнула я, — у нее есть жених. Тот самый парень, что был тогда в ресторане. Они встречаются уже почти три года.

— О, — протянула Радмила, — сочувствую.

— Чему? Все нормально, — постаралась улыбнуться я, но почти уверена, что это вышло довольно жалко.

— А как же "она та самая", "девушка мечты" и так далее?

— Ну, что поделать. Не всем мечтам суждено сбыться.

— И это все? Ты просто будешь с ней... дружить? — недоверчиво спросила Радмила.

— Да. Что мне остается? Буду искать другую "ту самую". С ней интересно, знаешь. У нас столько общего, что даже удивительно. Она тоже любит Нину Симон, представляешь?

— Боже, это та афроамериканка с мужским голосом? — сморщилась подруга.

— Именно.

— Ну ладно. Не расстраивайся, уверена, еще полно красивых и умных девушек, которые любят эту певицу. И которые полюбят тебя.

— Да правда, я в порядке, — кивнула я, — на ней свет клином не сошелся.

— Я тоже так думаю. Когда-нибудь ты осчастливишь действительно хорошую девушку.


Я молча улыбнулась, погружаясь в свои невеселые мысли. Конечно, я не могла сказать, что я страдала от неразделенной любви, мы виделись-то всего два раза. Но где-то в самом темном уголке моего сознания была мысль, что хоть я и сказала, что свет на ней клином не сошелся, но все же понимала, что, черт, сошелся. И мне надо с этим что-то делать.

Не знаю, сколько бы я еще провела времени, размышляя об этом, но меня отвлек голос Радмилы:

— Ты знаешь, кого я встретила в магазине, перед тем, как поехать к тебе? — весело спросила подруга.

— Не представляю. Кого?

— Свету! Она опять в городе.

— Какую Свету? — нахмурилась я, не понимая, о ком идет речь.

— Приехали. Ту Свету, с который ты на свидания бегала два месяца.

— А. Эту Свету. И как она?

— Хорошо. Похудела. Про тебя спрашивала, — ухмыльнулась девушка.

— Я надеюсь, ты сказала, что я уехала куда-нибудь и неизвестно когда вернусь? — протянула я, вспоминая всю нашу историю с этой самой Светой.

— Нет, — хихикнула подруга, — я сказала, что ты свободна и в поисках любви.

— Что?! — чуть не задохнулась я.

— Да ладно, шутка. Я ей сказала, что ты очень занята учебой.

— Спасибо. У меня нет желания опять прятаться.

— Зато было весело.

— Очень.


Со Светой я имела неосторожность связаться около года назад. Не буду кривить душой, говоря, что меня заинтересовал ее "богатый внутренний мир". Ни черта подобного. Света была очень красивой и очень... странной. Поначалу меня забавляло ее неординарное чувство юмора, граничащее с сарказмом и скепсисом. Но потом я узнала, что почти все шутки, над которыми я смеялась, были вовсе не шутками. Света была довольно озлобленной и жестокой барышней, что порождало некий диссонанс в сочетании с ее милой внешностью. Поняв, что она за человек, я тут же разорвала с ней отношения. Но девушка оказалась не робкого десятка и еще полтора месяца в прямом смысле этого слова преследовала меня. Пришлось соврать, что в данный момент я решила вплотную заняться образованием и у меня абсолютно нет времени на отношения. И спустя еще недели две она, наконец, оставила меня в покое. А вскоре и вовсе переехала жить в мегаполис к родителям.


В пятницу, когда я валялась с книгой на кровати после учебы, позвонила Наташа.


— У меня есть билеты на джазовый концерт завтра. Ты хочешь пойти со мной? — с надеждой в голосе спросила она.

— Завтра? А во сколько?

— В шесть. Я могу за тобой заехать. Я так хочу пойти, но Петя ничего не смыслит в музыке и я не хочу краснеть, когда он захрапит посреди концерта.


Петя тот еще конечно кадр. Я вообще не понимала, что она с ним делает. Она ветеринар, а он терпеть не может животных. Она ценитель хорошей музыки, он с трудом оперу отличит от кантри. Она любит читать, а он просматривает только колонку "спорт" в газете. Что их связывало, я не понимала.


— Да, конечно, я с удовольствием с тобой схожу. Во сколько заедешь?

— Около пяти. Не хочу опаздывать, — радостно ответила Наташа, — спасибо тебе. Все, тогда до встречи. У меня хорек в приемной сидит.

— Пока, — усмехнулась я и положила трубку.


Как с кем-то может быть так легко? Я раньше думала, что такое только в дурацких мелодрамах бывает, когда люди знакомятся, начинают общаться и у них возникает ощущение, что они знают друг друга всю жизнь. Ну, или большую ее часть. Как бы я не хотела это отрицать, но с Наташей было именно так. Мне казалось, что мы идеально подходим друг другу. Но может это просто знак, что я нашла еще одного хорошего друга? В любом случае, ничего больше мне не светило.


6

Было начало лета. Погода стояла великолепная, изредка по ночам проходил дождь, но наутро небо было вновь безоблачным.

Наша дружба с Наташей отмечала трех или четырехмесячный "юбилей", а я не переставала удивляться, как можно быть такой... замечательной. Я не встречала человека добрее, интереснее и мягче. Когда она говорила, я слушала, открыв рот, потому что настолько это было захватывающе, скрашено неподдельными эмоциями, что было ощущение, что я читаю книгу или смотрю фильм.


Ее открытость — это вообще отдельный разговор. Искренность в каждом слове, действии, мысли. Она доверяла мне свои тайны, сомнения, мечты. А я была благодарна за ее откровенность и честность.

Я не встречала больше людей, настолько тактильно расположенных, если можно так сказать. Она любила милости, нежности, прикосновения. Ни грамма пошлости или каких-то двусмысленных намеков. Для нее было абсолютно естественно и нормально взять меня за руку в темном зале кинотеатра или на прогулке в парке при свете дня. Она любила класть голову мне на плечо, когда мы устраивали "марафон ретро-кино" у нее дома. И каждый раз, каждый чертовый раз при любом прикосновении, я плавилась, как раскаленный металл, и вздрагивала, стараясь контролировать свои мысли и действия.


Иногда я ловила на себе ее пристальные взгляды, которые заставляли сердце падать в ноги. А на мои вопросительно изогнутые брови она лишь качала головой, улыбаясь, или отвечая, что просто задумалась.


Я многое узнала о ней за это время. Очень многое.

Например, что ее родители живут в соседнем районе, отец бизнесмен, который пару лет назад пережил кризис и большие проблемы. Ее мама врач, работает лет двадцать в одной и той же городской больнице. Они с ней очень похожи. Ее матери предлагали не раз устроиться в частные клиники, заманивали деньгами, льготами. Но она отказывалась, потому что считала, что в частных больницах лечат из-за денег, и врачи там теряют главное — желание помогать людям.


А этот Петя оказался сыном то ли депутата, то ли просто какой-то "шишки" в городской администрации. Именно его отец и помог ее папе, когда были проблемы с бизнесом. Сам Петя работал в строительной фирме и часто уезжал в командировки на объекты.


А я влюбилась. Я влюбилась в нее без памяти. В ее волосы цвета темного шоколада. В ее зеленые глаза с карими вкраплениями. В ее белоснежную улыбку, будто из рекламы зубной пасты или стоматологической клиники. И, конечно, в ямочки. Когда ее губы растягивались в улыбке, они тут же появлялись на щеках. Не такие, как у толстеньких маленьких детей, а совершенно особенные.


Ее руки были самыми теплыми, а смех самым приятным. Взгляд самым ласковым, слова самыми добрыми, а сама она — самой необходимой.

Не проходило практически и дня, чтобы мы либо не созвонились, либо не встретились. А когда такое изредка случалось, я скучала по ней. Я действительно тосковала как брошенная собака. Я ждала ее. Я ждала ее как верный пес, чтобы вновь приветливо "махать хвостом" и таять от ее объятий и таких простых слов "я соскучилась".


Радмила только качала головой, глядя, как расплывается мое лицо при виде сообщения от нее или звонка. Я окончательно теряла почву под ногами и я это понимала.


Какой-то переломный момент случился в день ее рождения. Она должна была отметить его с родителями и Петром, а на следующий день, в выходной, пригласила меня отпраздновать это событие вдвоем.


Я давно придумала, что ей подарить, но на это нужны были деньги. Поэтому я уже два месяца подрабатывала в фирме отца Радмилы, взяв с него обещание, что если что-то будет не так, то он мне об этом сразу скажет.

Скопив достаточную сумму с зарплаты, стипендии и тех денег, что мне давали на карманные расходы, я заказала ей подарок на интернет-аукционе. Радмила говорила, что я сошла с ума, что это слишком, но меня это не волновало. Я лишь хотела видеть эмоции на лице и в глазах Наташи в момент, когда она откроет подарок.


Я приехала к ней около пяти часов. Мы решили не придумывать ничего сложного, поэтому маленький стол в гостиной украшали пара салатов, горячее из мяса и две бутылки вина. Красное и белое. Красное, потому что его пила я, и белое, потому что его пила Наташа. Я разулась и прошла в уже знакомую и полюбившуюся мне гостиную, бросив взгляд на старый проигрыватель для пластинок. Раритетный, большой и ухоженный. Мы не раз проводили совместные вечера, наслаждаясь терпким вкусом вина и пластинкой с каким-нибудь исполнителем джаза, блюза или соула. Наташа искренне считала, что все лучшие композиции необходимо слушать именно на виниле. Говорила, что это придает какую-то дополнительную ценность звучанию.


Мой подарок был большим, квадратным и плоским, завернутым в красивую оберточную бумагу и оформленный лентой. В центре была приклеена карточка с пожеланиями вместо открытки, а почти в углу располагался яркий бант.


Я нервничала. Наверное, так всегда бывает, когда в подарок действительно вкладываешь душу и хочешь им сказать то, что не можешь выразить словами.


Когда Наташа села рядом, особенно красивая и нарядная, я буквально потеряла дар речи. Аромат ее духов щекотал нос, а мои глаза обводили ее лицо. Собравшись с силами, я предложила налить вина. Получив согласный кивок, я открыла бутылку белого и наполнила ее бокал. Следом себе. Я поздравила ее официально, пожелала всего самого наилучшего и исполнения всех ее желаний. Она поблагодарила, улыбаясь, и после того, как мы пригубили вина, заставила меня подать тарелку, чтобы она положила мне салатов и горячего. Кусок в горло не лез, мысли были только о том, понравится ли ей подарок. Поэтому уже через десять минут, пытаясь проглотить все то, что я запихала в рот, я решила сделать то, зачем и пришла.


— У меня для тебя подарок, — пробормотала я, сильно волнуясь и краснея.

— О, это наверное та большая штука, которую ты принесла с собой.

— Та большая штука — это то, как я рада тебя видеть, а мой сюрприз, вот это, — да, я всегда странно шутила, когда нервничала. А с Наташей наши шутки часто граничили с флиртом. Явным или косвенным. Улыбнувшись, я протянула ей подарок.

— У тебя отвратительное чувство юмора, ты знаешь? — засмеялась девушка.

— Да, я слышала об этом. Думаю, именно поэтому ты со мной и общаешься — твое чувство юмора в такие моменты выглядит куда лучше.

— Да, именно поэтому, — ответила Наташа, а ее пальцы уже разрывали обертку.


— О, Боже, — прошептала девушка, разглядывая подарок, — это то, что я думаю?

— Да, — улыбнулась я, выдыхая. Было видно, что подарок ей понравился, — это пластинка "I put a spell on you" с автографом самой Нины Симон.

— Боже, ты сумасшедшая, — тихо проговорила Наташа, не отрывая взгляда от винила, — это лучший подарок, который я когда-либо получала. Спасибо тебе, — с этими словами она придвинулась ближе и буквально стиснула меня в объятиях.

— С днем рождения, — тихо сказала я ей в ухо, наслаждаясь запахом ее волос, которые щекотали мне нос.

— Ты не против, если мы ее послушаем прямо сейчас? — спросила она через пару минут, чуть отстранившись.

— Нисколько. Давай, — кивнула я.


Пока Наташа бережно доставала пластинку и устанавливала ее в проигрыватель, я осушила бокал вина до дна. Мне всегда хотелось пить после ее объятий.


Низкий голос Нины Симон зазвучал по гостиной. Наташа закрыла глаза, наслаждаясь мелодией и тембром голоса певицы.


— Знаешь, она почти всю жизнь провела в борьбе, — неожиданно произнесла Наташа, открыв глаза, — за права афроамериканцев, за признание, за свое место. Она невероятная.

— Да, — кивнула я, наблюдая за девушкой, лицо которой вдруг стало грустным.

— Петя все чаще говорит о свадьбе, — вдруг сказала Наташа и посмотрела на свои руки.

— Это плохо? — осторожно спросила я.

— Нет, это скорее... обычно. Мне двадцать пять и мы почти три года вместе. Так, наверное, и должно быть.

— Но? Ты не хочешь? — я нервно сглотнула комок в горле.

— Я не знаю, — тяжело выдохнула Наташа и села на другой край дивана, — у меня так много мыслей в голове в последнее время... И меня это даже пугает. Я просто думаю, что когда я выйду за него, то все. Не будет возможности делать глупости, безрассудности, поступать так, как мне не свойственно, понимаешь?

— Понимаю. Но замужество это ведь не кабала. По крайней мере, так говорят, — я посчитала, что легкая шутка будет сейчас кстати.

— Я знаю, знаю. Просто это уже будет все не то.

— Тогда... — я оглядела комнату, — самое время сделать какую-нибудь глупость. Чего ты хочешь?

— В каком смысле? — улыбаясь, она смотрела на меня во все глаза, а в них загорался маленький озорной огонек.

— В прямом. Какую глупость ты хочешь совершить до замужества?

— Я... Я не знаю, — растерянно протянула Наташа, — я об этом никогда не задумывалась.

— Понятно, зануда. Ладно, тогда собирайся, — решительно сказала я.

— Куда?

— Мы идем веселиться!


Спустя час мы были в парке аттракционов. Пряча в моем рюкзаке вино, мы купили билеты на какую-то карусель, потом на колесо обозрения, где распивали это вино пять кругов подряд. Вышли из качающейся кабинки мы, чуть пошатываясь. Жаркая погода и алкоголь — плохие союзники. Дальше были гонки на машинках. Еще какие-то аттракционы. Визит к девушке, которая разрисовывала лица.


Когда мы почти в десять вышли из парка, я была "оформлена" как пингвин, с черно-белой краской на лице и желтоватым "клювом", а Наташа была "зеленой лягушкой". Что очень подходило к цвету ее глаз.


Потом мы решили умыться в фонтане и сами не поняли, как были уже по колено в воде и плескались как дети.

Мокрые, с размазанной краской на лице, мы шли и смеялись на всю улицу, как ненормальные. Неожиданно Наташа повернулась ко мне и тихо сказала:

— Я придумала, что еще хочу сделать.

— Сегодня — все, что хочешь, — ответила я, любуясь блеском ее не очень трезвых глаз.

— У нас на работе есть две мыши, их доставили из какой-то лаборатории, которую закрыли. Так как они научные, их нельзя отдавать людям, поэтому эти бедные зверушки сидят в маленьких клетках и мучаются от тесноты.

— И что ты хочешь с ними сделать? Отпустить?

— Что ты! Их нельзя отпускать. Они привыкли к людям. Я хочу их украсть. Пусть живут у меня.

— Эм... А просто ты их забрать не можешь? Ты же ветеринар.

— Нельзя. Ты пойдешь со мной воровать мышей или нет?

— Да иду я, иду. Куда идти?

— Сейчас поймаем такси и ко мне на работу. Ключи у меня есть, скажу сторожу, что что-нибудь забыла.

— Да. В десять вечера в субботу. В таком виде.

— Ты сама говорила, что сегодня вечер глупостей. Теперь ты против? — проворчала Наташа, набирая номер такси.

— Ладно, едем, — согласилась я, вспомнив, что это и правда была моя идея.


В одиннадцать мы уже сидели в гостиной. Я, она и две белые мышки. Не знаю, что она сказала сторожу, но грызуны были у нее. Наташа решила на следующий же день посетить зоомагазин и купить огромную клетку, чтобы эти двое жили в новом просторном доме.


— Спасибо тебе за сегодняшний день, — сказала Наташа, положив голову мне на плечо, — это был лучший день рождения.

— Пожалуйста. Все глупости были совершены? — спросила я, вытирая с ее шеи остатки зеленой краски. Она дала мне домашние штаны и сухую майку, потому что несмотря на теплый вечер, хождение в мокрой одежде заставило меня продрогнуть до костей.

— Наверное, да. Это было очень весело.

— Теперь можешь смело выходить замуж, внукам будет, что рассказать, — грустно усмехнулась я. Я понимала, что так и должно быть, но все равно не могла справиться с этой болью.

— Спасибо за то, что ты появилась в моей жизни. Ты самая лучшая и замечательная подруга, о которой только можно мечтать. Ты понимаешь меня с полуслова и знаешь меня как никто другой.

— Ну, для этого же и нужны друзья, верно? — улыбнулась я, приобнимая ее за плечо.


Несколько минут мы сидели в обнимку, наслаждаясь теплом сухой одежды и песнями из подаренной мной пластинки. Начала играть "Feeling good", когда Наташа тихо проговорила:

— Я могу тебя еще кое о чем попросить?

— Конечно, валяй, — я еле проглотила слова, что она вообще может просить меня о чем угодно, я все сделаю.

— Мы сегодня столько говорили о глупостях... О том, чего никогда не делали, а я... В общем, я подумала...

— О чем?

— Я... Я никогда не целовалась с девушкой.

— Правда? Ни разу? Ты была в баскетбольной команде, я думала вы, девочки, умеете развлекаться, — усмехнулась я, пытаясь снять напряжение, которое нависало.

— Ну, на самом деле да, в старших классах девчонки многое творили, друг с другом в том числе. Но не я.

— И ты переживаешь, что многое упустила?

— Я хочу узнать, как это.

— Ну, думаю, тогда тебе стоит зайти в парочку женских баров. Минут через десять у тебя уже будет огромный выбор кандидаток, — ответила я, улыбнувшись.

— Фу, нет, я не хочу целоваться с какими-то женщинами из бара, — смешно поморщилась девушка.

— Некоторые из них не так плохи.

— Нет. Ладно, скажу иначе. Я хочу поцеловать тебя, — еле слышно проговорила Наташа.


Мое сердце билось с такой силой, что я переживала, как бы не треснула грудная клетка. Что? Она хочет поцеловать меня? Меня? Эксперимент с подружкой? Просто интересно, что это? Чертовы женщины. Хотя что я злюсь? Она же не знает, что я к ней испытываю. Я научилась тщательно это скрывать за эти несколько месяцев. Она знает, что я ни с кем не встречаюсь и я лесбиянка. Идеальный кандидат.


— Думаю, это плохая идея, — еле проговорила я.


Хотелось ли мне поцеловать ее? Черт, да! Я уже несколько месяцев мечтала только об этом. Хотела бы я быть частью ее "предсвадебных глупостей"? Нет. Я хотела, чтобы это было вызвано просто ее желанием это сделать. А не потому что она ни разу не целовала девушку. Для нее это просто что-то новое, а для меня — все намного серьезнее. И она явно могла бы догадаться о моих чувствах, если бы я согласилась ее поцеловать. Потому что скрывать это было и так все сложнее. А ставить ее, да и себя, в неловкое положение — мне хотелось в последнюю очередь.


— Это потому что...

— Потому что я не хочу неловкостей, — прервала я ее, прежде чем она озвучила свои предположения, — не думаю, что я лучший для этого вариант. То, что мне нравятся девушки, не делает меня особенной, и тем более не говорит о том, что я могу целоваться с кем-то ради экспериментов или чего-то в этом роде, — с каждым моим словом я чувствовала, как ее тело напрягается все сильнее.


С каждым моим словом я чувствовала, как все больше злюсь. Черт, я готова была все отдать этой девушке, а она хочет просто использовать меня, чтобы было о чем рассказать внукам, сидя у камина. Это нечестно. Я поняла, что мне надо уйти, пока я не наговорила ей лишнего. Того, что может навсегда разрушить нашу дружбу.


— Ира, ты не поняла, я не...

— Не надо, — вновь оборвала я ее, — знаешь, уже поздно. Мне пора. Спасибо за одежду, за вечер, вообще за все. Но мне правда пора, — я поспешила встать с дивана. Хотелось сбежать. Подальше. Из ее дома, от нее. Черт, я так долго давила эти чувства в себе, что они начинали отравлять меня. Мне просто хотелось уйти.

— Куда ты убегаешь? Позволь мне объяснить... — она выглядела напуганной и какой-то... маленькой. И меня разрывало от желания прижать ее к себе, успокоить и нестись подальше со всех ног. От желания поцеловать ее губы, почувствовать, какие они и какого-то дикого страха осознания, что это меня сломает окончательно.


Поэтому я просто вышла из комнаты, не оборачиваясь. Быстро переодевшись, я сунула ноги в кроссовки и, не прощаясь, вышла из квартиры, быстро сбегая по ступеням, перепрыгивая через две, а то и три за раз. Я слышала, как она открыла дверь, как окликнула меня, явно удивленная моим уходом "по-английски", но когда захлопнулась дверь подъезда, в ушах у меня шумело, а слезы текли сами по себе.


И она ни в чем не виновата. Это я. Это только я. Позволила себе так глупо влюбиться без памяти. Без какого-то здравого смысла. Без надежды на что-либо.


7

Мы неделю не виделись и не разговаривали. Точнее, она звонила, не раз, но я не брала трубку. Черт, я понятия не имела, что ей сказать. Равно как не понимала, почему я злюсь. Но я злилась. На себя больше. Но и на нее. Было какое-то странное ощущение, будто меня пытались использовать. Хотя разумом я понимала, что это не так, и что надо вести себя как взрослый человек, и найти смелость хотя бы поговорить с ней, я все равно сбрасывала звонки все шесть дней, что она звонила. На седьмой звонки прекратились.

И тогда на смену негодованию пришел страх. Что я ее потеряла, что она догадалась и что все наше общение закончилось. И я лично этому активно посодействовала. Неприятно и больно осознавать, а тем более признавать свои ошибки. Даже фатальные. В чем она была виновата? В том, что просто захотела попробовать поцелуй с девушкой и предложила это мне, как подруге, как более опытной? В том, что хотела что-то объяснить, а я не дала этой возможности? Да, но... Черт, я же не подопытная мышь!


Я сидела в гостях у Радмилы и раздражала ее своим грустным лицом и полным отсутствием настроения.


— Ну что с тобой происходит уже несколько дней? — не выдержала подруга.

— Ничего, — пробормотала я, смотря в кружку с чаем.

— Ты даже мамин пирог не ешь! Ты чем-то больна? Что-то случилось?

— Нет, просто нет настроения.

— Это как-нибудь связано с тем, что ты уже неделю не улыбаешься, как идиотка, глядя в телефон? Ты поругалась со своей любовью?

— Она не моя любовь! — огрызнулась я.

— Ладно, успокойся, ненормальная, а то покусаешь, — слегка отодвинулась Радмила.

— Извини, — вздохнула я, — я просто не в духе.

— Я заметила. Что у вас произошло? Я же знаю, что это она виновата в том, что ты ходишь как в воду опущенная.

— Она не виновата. По крайней мере, не во всем.

— Подробнее?


Тяжко вздохнув, я нехотя поведала всю историю дня рождения Наташи. Подруга слушала внимательно и даже ни разу не перебила, что для нее было удивительно.


— Ладно, твое недовольство я могу отчасти понять, но... Почему ты трубку-то не брала?

— А что бы я сказала? Извини, психанула, забудем?

— Выслушала бы ее для начала. Если надо, то извинилась. Хотя бы за то, что сбежала, не выслушав ее. Это как-то по-детски.

— О, правда? Я напомню, мне не шестьдесят. Я два года назад школу окончила. Я имею право иногда поступать как подросток. Хотя я не хотела этого. Само получилось.

— И что теперь?

— Она не звонила больше. Уже второй день тишина, — тихо сказала я, а в глазах опять защипало. Черт, я такой плаксой стала.

— Позвони сама. Что в этом такого? Надо уметь извиняться.

— Ты у нас стала гуру по отношениям? — ядовито ответила я, прищурившись.

— Эй, на мне не надо срываться. Я тут ни при чем.

— Извини. Я не знаю. Я не могу понять, с чего ей это вообще взбрело в голову. Я... Черт, я больше всего на свете хотела бы ее поцеловать. Но я не хочу быть "глупостью". Это неприятно. Это жалко. Это... обидно, — я встала и прошлась по комнате, — знаешь, она иногда так смотрит на меня, будто хочет что-то сказать. Я имею в виду, не по-дружески. В смысле, что на друзей так не смотрят. Наверное. Хотя откуда мне знать, я почти на всех смотрю, как на дерьмо. Но мне кажется, в ее взгляде есть что-то такое, от чего у меня сердце в пятки уходит и в груди тесно становится. Черт, как это все глупо на самом деле, — сказала я, закончив метаться по комнате, и села в мягкое кресло.

— Позвони ей. В любом случае, она нужна тебе. Как и ты ей, я уверена.

— А может оно к лучшему? — я подняла голову и посмотрела на Радмилу.

— Что именно?

— Ну, что все так вышло. Сколько бы я еще так тосковала и скулила? Когда я почти каждый день рядом с ней, но в то же время сама по себе. Когда я хочу ее обнять, а приходится дружески хлопать ее по плечу, втайне боясь, что она может о чем-то догадаться. Страх, что все раскроется, что ей будет неловко и потом общение из вежливости, плавно сходящее на "нет"?

— Кто вообще сказал, что она догадается или что ей будет неловко?! — воскликнула Радмила.

— Да она же не слепая! — проорала я в ответ, и тут же успокоившись, чуть тише продолжила, — и не дура. А насчет "неловко"... Ты бы как себя вела, если бы узнала, что например... не знаю, предположим, я в тебя влюблена?

— Ты в меня влюблена?! И в меня тоже?! — вытаращилась на меня Радмила.

— Вот же идиотка... — пробормотала я себе под нос, но чтобы она услышала, — я сказала, предположим.

— А. Ладно. Не пугай меня так больше, — заметно расслабилась Радмила.

— Вот видишь, — не дала я ей продолжить, — ты уже чуть седой не стала, а я ведь просто предположила. Так чего ожидать от нее?

— И ты правда считаешь, что вам лучше прервать общение?

— Я не знаю, — я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, — Радмила, что мне делать? Ты моя подруга, ты знаешь меня лучше, чем кто-либо. Что мне делать? Как мне поступить?

— О, ты спрашиваешь у меня, что тебе делать? Ты и вправду растеряна.

— Я в ужасе, если быть точной.

— Ну, хоть я и знаю тебя, как себя, я не могу за тебя принимать решения. Это несправедливо. Это должен быть твой выбор. Только твой и ничей больше.

— Знаешь, ты мне очень помогла, — язвительно заметила я.

— Знаю. Скажи мне, тебе легче мучиться так, без нее, или тоже мучиться, но с ней?

— А вариант без "мучиться" не рассматривается? — спросила я, открыв один глаз и приподняв голову.

— Ты сама выбрала себе объект влюбленности, — резонно заметила подруга.

— Я не выбирала, — проворчала я, — не знаю. Я... Я скучаю по ней. Я знаю, что ничего не выйдет, но я себя чувствую какой-то неполноценной без нее, понимаешь?

— Не понимаю, но постараюсь представить, — честно сказала подруга.


Радмила и в самом деле ни разу не влюблялась так, чтобы "сносило голову". У нее были увлечения, симпатии, но никогда ничего серьезного. Это я могла каждый месяц находить новые объекты "любви" и сменять их следующими. Хотя такого, что творилось сейчас, у меня еще не было. И это пугало. Жутко. Но и поделать с этим я ничего не могла.


— Ладно, тогда попытайся хотя бы представить. Не самые лучшие ощущения, скажу я тебе.

— Любовь? — подняла брови Радмила.

— Нет, ощущение неполноценности. Будто всю жизнь были ноги, а потом их раз, и отрубили к херам.

— Отличная аллегория, спасибо.

— Ну, смысл ты поняла.

— Я поняла, что по сути ничего страшного не произошло. Черт, она же не переспать за деньги тебе предложила!

— То есть надо закончить заниматься ерундой и позвонить ей, да? — невинным голосом спросила я.

— Нет, у тебя не выйдет заставить меня сказать, что тебе делать в этой ситуации.

— Черт. Ладно. Я думаю... я позвоню.

— Отлично. Так бы сразу. Звони, — решительно сказала подруга и уселась поудобнее.

— Что? Здесь? — удивленно спросила я.

— А что тебя не устраивает здесь? Уютно, комфортно и тепло.

— Нет, я из дома. Кстати, мне пора. Уже два часа дня, так что, пожалуй, я пойду.

— Беги-беги, позвони мне потом. Интересно, что она скажет.

— Обязательно, — закатила глаза я, — вот у тебя нет своих отношений, поэтому ты и пытаешься наблюдать за моими.

— И из того, что я видела, я почему-то не горю желанием их заводить, — подняла палец кверху Радмила.

— Ладно, пойдем.


Радмила выпроводила меня из квартиры и я поспешила домой.

На часах было почти три, когда я сидела на кровати и чуть ли не трясущимися руками и дрожащими пальцами нажимала клавишу вызова.

Один гудок, второй, третий... десятый... Мне явно никто не собирался отвечать и я нажала на отмену вызова. Отлично. Теперь она не будет брать трубку. Что я за идиотка такая? Почему нельзя было ответить, когда она звонила? Уже полтора дня от нее никаких вестей. А, поняла. Понравилось играть эту роль "жертвы". Вот и доигралась. Теперь сиди и радуйся. Обиделась она, использовать ее, видите ли, хотели.

Я со стоном опустила голову на подушку, размышляя, как бы Наташа отреагировала, если бы я к ней заявилась в гости? Она конечно говорила, что будет всегда меня рада видеть, но это было до нашей... ссоры? Черт, я даже не знала, как это правильно назвать. Это был вариант, который я рассматривала. Но с другой стороны, я знала, что у нее часто в гостях бывает этот ее Петр. Я удивлялась, почему они не жили вместе, если даже уже шла речь о свадьбе. Наташа объясняла это тем, что успеет настираться и наготовиться за двоих, когда они поженятся.

Я была этому рада. У меня было больше возможностей проводить с ней время порой днем, а иногда вечером, если у нее не было назначено встречи с Петром или он был в командировке. А там он был часто.

Пока я раздумывала, как мне поступить, не заметила, как заснула. Мне иногда казалось, что для меня сон — это не просто обычное явление, как у всех людей, но еще и какой-то защитный механизм. Когда я не знала, что делать, просто "отключалась". Это доходило до абсурда. Если было то, что меня тревожило, если я знала все нюансы, я могла ночами напролет ворочаться без сна. Но когда я была в растерянности, то мой организм будто говорил мне "эй, детка, тебе надо поспать, потом что-нибудь придумаем". И это работало. По крайней мере, иногда.


Проснулась я от телефонного звонка. Не сразу поняв, что я вообще спала, где я и что вокруг меня, я начала шарить рукой по кровати, не открывая глаз, в поисках телефона. Найдя трубку, я не глядя нажала на принятие вызова и просто приложила телефон к уху, даже не отвечая. Сначала в трубке была тишина, потом я услышала неуверенный голос:

— Ира?


Тут на меня словно ушат ледяной воды вылили. Сон как рукой сняло. Я сразу и безошибочно узнала ее голос.

— Наташа? Черт, который сейчас час?

— Полшестого, — после небольшой паузы ответила девушка, — а что?

— Я кажется заснула, — пробормотала я, потирая глаза, — я... Я звонила тебе...

— Да, я оставила телефон дома, — прервала меня она, — точнее, я оставила его еще вчера, а вечером коллега, который дежурит в ночь, попросил его заменить, поэтому я только вернулась домой.

— Ты почти двое суток на ногах? — изумилась я. Боже, она такая хрупкая, как ей это удается?

— Ну почти.

— Тогда ложись спать, а завтра я тебе позвоню, — сказала я строго.

— Ну нет, я неделю пыталась с тобой связаться. Нам... Мне надо тебе кое-что сказать. Это... Это важно, — взволнованно проговорила Наташа.

— Да. Мне тоже. Давай я приеду завтра и мы с тобой поговорим, — ответила я и мысленно отругала себя за то, что целую неделю игнорировала ее. Это было несправедливо, — а сейчас ложись спать.

— Точно? — с сомнением спросила девушка.

— Да. Я позвоню завтра и приеду.

— Ладно. Тогда до завтра.

— Да, пока, — отключила я звонок, невольно улыбаясь.


8

Я стояла у подъезда и настраивала себя на разговор. Что-то подсказывало мне, что он будет не простым. И что после этого разговора многое изменится. Только не ясно было, в какую сторону. Хотя я понимала, что третьей стороны нет и быть не может. Мы либо продолжим общаться, дружить, либо нет.

Наконец, набравшись смелости, я позвонила в домофон. Дверь открылась и я, тяжело вздохнув, вошла в подъезд.

В квартире было свежо, стало ясно, что ее проветривали только что. На улице собирался дождь, влажность была такая, что казалось, ее можно было ощутить пальцами, стоит только протянуть руку. Но в квартире было весьма комфортно.


Я прошла в гостиную и села на диван, отказавшись от любезно предложенного чая.

Наташа села рядом, но соблюдая некоторую дистанцию. Я видела, что она волновалась и это меня немного успокоило, что не одна я чуть с ума не схожу от напряжения.

Мы минуты две сидели молча, наконец, я не выдержала:

— Мне надо тебе кое-что сказать.

— Да. Мне тоже, пожалуйста, можно, я первая? Боже, я так нервничаю, что мне кажется, сейчас упаду в обморок, — быстро проговорила девушка и опустила взгляд на свои руки, которые поглаживали джинсы. Это было мило.

— Ладно, давай ты, — согласно кивнула я и тихо вздохнула.

— Я... Я не знаю, с чего начать, — мне казалось, что она правда может потерять сознание от волнения, потому что ее щеки то и дело заливал румянец.

— Успокойся, — тихо проговорила я и, с секунду поколебавшись, осторожно взяла ее за руку, — это всего лишь я. Не волнуйся, — Наташа слегка вздрогнула, когда почувствовала мою ладонь на своей и, подняв голову, улыбнулась уголками губ и кивнула.

— Да. Это ты. И именно поэтому я нервничаю, — честно призналась девушка, а я ощутила, как ее ладонь развернулась и ее пальцы чуть сжали мои.

— Я... Я заставляю тебя нервничать? — я думала, что только она на меня имеет такое воздействие.

— Безумно, если честно.

— Почему?

— Ты меня пугаешь... — приехали. Такого я точно не ожидала.

— Прости? Я... пугаю тебя? — что за черт?!


Наташа еле заметно кивнула и мельком глянула на меня, вновь отводя взгляд.


— Точнее... не ты сама, а то, что я чувствую рядом с тобой.


Было видно, как сложно ей даются эти слова, как она борется сама с собой, произнося их.


— А что ты чувствуешь... рядом со мной? — прохрипела я. Голос предательски выдавал мое волнение.

— Это сложно, — вздохнула девушка и убрала свою руку из-под моей ладони, — прежде всего, я хотела сказать, что... Я хотела извиниться. Нет, подожди, не говори ничего, — быстро сказала девушка, увидев, что я открыла рот. Я молча кивнула, — да, я хотела извиниться, за то... за тот случай. Я не имела в виду, что просто хочу поэкспериментировать или использовать тебя как лабораторную мышь. Прости за метафору. У меня и в мыслях не было использовать тебя или...

— Нет? — не удержалась я. Наташа затравленно посмотрела мне в глаза и тут же ответила:

— Боже, нет, ничего подобного. Прости, если это прозвучало так, я не хотела тебя обидеть. Меньшее, чего я хотела — это причинить тебе боль. Знаешь, я давно стала замечать странную вещь, но... Убедилась в этом, только когда ты исчезла. Я не знаю, почему так произошло и так вообще не должно было произойти, и я не знаю, как так вышло, — Наташа активно жестикулировала, подбирая слова, — в общем, ты мне нравишься. Правда. Ты лучший человек, которого я когда-либо встречала, ты замечательная. Умная, добрая, веселая, щедрая и очень красивая. Мне нравится с тобой общаться и... И ты мне нравишься.

— Ты мне тоже нравишься, — улыбнулась я. Это было абсолютной правдой. Даже если убрать мою влюбленность, она мне действительно нравилась. Как человек, как друг. И как женщина.

— Нет, ты не поняла, — покачала головой девушка, — ты мне нравишься... В смысле не как просто человек.


Я непонимающе смотрела на нее и впитывала каждое слово, пытаясь понять и осознать то, что она говорит.


— Не поняла, да? — чуть поморщилась Наташа, — ладно, объясню иначе, — девушка тяжело вздохнула, явно устав от моей бестолковости, — у меня есть подруга, Нина, она мне нравится. Тоже. Только я никогда не хотела поцеловать ее.


Голос пропал, сердце заходилось в бешеном ритме. Она говорит о том, о чем я думаю? Или это моя больная фантазия дала окончательный сбой?


— Что... Что ты имеешь в виду? — прочистив горло, спросила я. Мне надо было услышать ее четкий ответ, а не какие-то намеки. Мне нельзя рисковать. В этой ситуации перевес не на моей стороне.

— Какая ты непонятливая, — вздохнула Наташа, — ты мне нравишься. Не как друг.

— Я... — я нервно сглотнула подступающий к горлу комок, — я тебе нравлюсь... как девушка? — я сказала это. Я смогла и даже не упала в обморок.

— Да, — даже как-то облегченно выдохнула Наташа и тут же затараторила, — нет, я понимаю, что это странно, что так не должно быть, у меня есть Петя и я вообще собираюсь замуж, черт побери, и что, возможно, я даже в какой-то степени предала само понятие дружбы, но я просто...

— Замолчи, — тихо сказала я и за шею притянула ее к себе.


Это было похоже на прыжок с высоты. Сердце будто ушло куда-то в пятки, но и одновременно билось в горле. Странные ощущения. Непривычные. Но приятные.


Сначала губы девушки были явно напряжены, но через пару мгновений расслабились и я смогла почувствовать их мягкость. Не буду сравнивать это с бредовым "ее губы были как лепестки розы" и прочим, потому что это чушь. Никаких роз, никаких лепестков и мягкости облаков. Они были нежные, приятные и мне не хотелось останавливаться. Есть такие губы, которые будто предназначены исключительно для поцелуев. Ее были именно такими. Я изучала каждый их миллиметр, не переходя границ, не допуская ни малейшего намека на пошлость. Когда я почувствовала ее руки на своей шее, я отстранилась.


— Я так и знала, — выдохнула она, упираясь своим лбом в мой. Наши носы слегка касались, и мне казалось, что не было в моей жизни еще момента, когда кто-то был так близко ко мне. Фигурально выражаясь, конечно.

— Что? — тихо спросила я.

— Я подозревала, что если ты меня поцелуешь, у меня голову снесет.

— Почему?

— Не знаю. От страха, от эмоций. От тебя.

— Это плохо?

— Это сложно.

— Из-за того, что я девушка, а ты собираешься замуж? — когда я это произнесла, возникло ощущение, будто у меня разом заболели все зубы.

— И это тоже. Скажи мне одну вещь, — она подняла голову и заглянула мне в глаза, — ты... ты поцеловала меня, потому что я об этом тебя попросила или...

— Потому что я этого хотела, — прервала я девушку, — я хотела этого с того момента, как увидела тебя в первый раз. Там, в примерочной.

— Правда? — она улыбнулась и в ее глазах была такая теплота, что я поняла, что поступила правильно, решив сказать ей правду. Она была честна со мной, почему я должна врать? Я устала подавлять и прятать эти чувства.

— Да.


Она хотела еще что-то сказать или спросить, даже открыла рот, но промолчала, сомкнув губы. Посмотрела на меня, перевела взгляд на нос, ниже, прошлась по линии губ, чуть улыбнулась. Большим пальцем провела по ним, осторожно, еле касаясь, обнимая меня рукой за шею. Потом вернула взгляд к моим глазам и еле слышно прошептала:

— Покажи мне.

— Что ты имеешь в виду?

— Покажи мне, что ты чувствуешь. Поцелуй меня так, чтобы я поняла.


Ощущение реальности происходящего окончательно покинуло меня. И я поцеловала ее. Нежно, медленно, протяжно. Передавая ей все эмоции и чувства, что так прятала все это время.

Языком касаясь ее губ, уголков рта, и встречаясь, наконец, с ее языком. Поцелуй становился все более влажным, дыхание тяжелым, а мыслей уже не было вовсе.


Мне уже не было страшно от того, что Наташа поймет, насколько она мне необходима. Более того, я хотела, чтобы она знала это. Знала, что я тоже в ней нуждаюсь, как и она во мне. Потому что я чувствовала это. Отбрасывая все нюансы, я знала, что ее тянет ко мне точно также. Ее глаза и губы сказали мне об этом. И я верила.


В тот день я осталась у нее. Несмотря на то, что с утра мне надо было на учебу, несмотря на то, что Радмила ехидно хихикала в трубку, когда я попросила ее утром забрать меня. Я просто хотела быть рядом с ней.

Между нами ничего не было. Да мне и ничего не надо было от нее, достаточно того, что она просто была со мной.

А еще мы разговаривали. Много и обо всем. Она много извинялась. И даже плакала. Это было странно. Я видела, в каком она находится смятении. Ее разрывало от того, как ее тянуло ко мне и от обязательств перед своим женихом. Я понимала, что она не бросит его ради наших непонятных отношений. Она этого не говорила, но я знала. В тот день что-то изменилось. Я стала видеть больше, чем она говорила. Я читала в ее глазах больше, чем она хотела сказать.


9

Утром, когда я садилась в машину ухмыляющейся Радмилы, я молча посмотрела на подругу, пристегнула ремень и выдохнула:

— Давай.

— Что? — Радмила сделала абсолютно невинное выражение лица и направила машину на дорогу к широкому проспекту.

— Спрашивай. Я же по глазам твоим вижу, что ты еле держишь рот закрытым, — закатила глаза я.

— Черт, ты права! — засмеялась подруга, — ну что? Все было?

— Что "все"? — теперь пришла моя очередь играть "идиотку".

— Ну все? Ты ее трахнула?

— Что за выражения?! — воскликнула я.

— Ой, ты стала неожиданно ханжой?

— Нет, но не надо так говорить, — пробормотала я.

— Ладно, секс был?

— Тебя только это волнует, я понять не могу? У тебя нездоровый интерес к моей сексуальной жизни.

— Значит, был.

— Почему? Что за странные выводы?

— Потому что ты уходишь от ответа. Значит не хочешь, чтобы я начала опять говорить, чтобы ты была осторожна. Ну и как?

— Да не было. Не было ничего.

— Вообще? — удивилась Радмила, — когда ты села в машину с такими горящими глазами, я была уверена, что ты кувыркалась всю ночь.

— Ну не вообще... Целовались, — ответила я и лицо расплылось в улыбке.

— Ой, прекрати так улыбаться, это раздражает, — проворчала подруга и снова повернулась ко мне, — так и что? Вы вместе?


Это был хороший вопрос. А мы вместе? Мы спали в обнимку, вчера много разговаривали, не очень много, но целовались, а утром, когда я собиралась, она еще спала.


— Я не знаю, — честно ответила я.

— Что значит ты не знаешь? — нахмурилась Радмила.

— Ну... Мы не говорили об этом, — нехотя ответила я.

— Отлично. Я советую тебе побыстрее с этим разобраться. Я не хочу, чтобы моя подруга была "предсвадебным развлечением".

— Нет, это не так. Она... Я ей нравлюсь.

— Детка, если бы я хотела "гульнуть" перед свадьбой, ты бы мне тоже понравилась, — не уступала Радмила.

— Нет, правда. Я это... чувствую.

— Ладно, как скажешь, но советую тебе обсудить это с ней. Пока все не зашло слишком далеко.

— Не зайдет, — ответила я и отвернулась в окно. Я была уверена, что мы все контролируем. Да, пока все непонятно, но мы обязательно разберемся и что-нибудь придумаем. В тот момент я даже не подозревала, как сильно я ошибалась.


Прошло около трех недель с того разговора с Наташей. Моя успеваемость давала знать, что мозги мои были заняты совсем не учебой. Несмотря на то, что Наташа строго говорила, что мне необходимо заниматься и нельзя забрасывать обучение, у меня скопился приличный "хвост" из не сданных рефератов, долгов и нескольких пропусков, которые необходимо было отработать. К тому же, впереди маячила сессия. Но даже если я не неслась после пар на встречу с девушкой своей мечты, а сидела дома, мысли не собирались настраиваться на рабочий лад. Дошло до того, что Наташа пригрозила, что не будет со мной встречаться, пока я не сдам все долги в институте. Я и не подозревала, что это будет такой хорошей мотивацией. Решили сойтись на том, что когда Наташа работала, я ответственно занималась дома, а когда она отдыхала, то я выполняла работу у нее под ее контролем.


Радмила ворчала, родители негодовали, правда отец более-менее был лоялен, он сразу понял, что "девочка влюбилась". Все были недовольны моим "отсутствием". Поэтому когда мы с Наташей не виделись, я разрывалась между тем, чтобы провести время дома, и тем, чтобы встретиться с друзьями.


Все это время мы встречались довольно часто, практически каждый день, несколько раз я оставалась у нее. Поцелуи были все более страстными, ласки все откровеннее, а желание было сдерживать все труднее. Но я не хотела спешить. Я понимала, что она чувствует и не собиралась торопить ее. Хотя признаюсь, когда она прижималась ко мне или лежала сверху, целуя меня, и я ощущала ее грудь на своей, мне требовалось все мое самообладание. Меньше всего я хотела, чтобы мы совершили ошибку. А если быть честной, я боялась, что она может посчитать это ошибкой и будет жалеть об этом. Поэтому я не торопила события, просто наслаждаясь ее присутствием. Я старалась не спрашивать ее о Петре, и она, к счастью, тоже ничего не говорила. Не хотелось думать о нем. Особенно, когда мы были вдвоем.


Был вечер субботы, когда я пришла к ней почти в девять. Она вернулась с работы около шести, но мне надо было помочь Радмиле с презентацией, поэтому я освободилась значительно позже, чем хотелось. Благо, подруга любезно подвезла меня.


Когда я позвонила в дверь, Наташа открыла не сразу. А когда я ее увидела, в голову закрались странные сомнения.


— Привет, — она втянула меня в квартиру и тут же впилась своими губами в мои. Я была несколько удивлена такому энтузиазму, но с радостью ответила. Уже через секунду ее смелость стала вполне объяснима.

— Ты пила? — я изогнула бровь, чуть отстраняясь.

— Немного, — прошептала Наташа, — тебя не было, мне было скучно...

— Так алкоголиками и становятся, — усмехнулась я.

— Ты знаешь, мне это не грозит, — это было правдой. Наташа пила редко и очень мало. Кроме ее дня рождения, больше я не замечала, чтобы она "перебирала".

— Знаю. А еще есть?

— Конечно. Пойдем, — она взяла меня за руку и потащила за собой, я еле успела разуться.


Она усадила меня на диван, включила фоном проигрыватель и налила мне вина. Она вообще не пила никакой алкоголь кроме вина, и хоть я больше любила светлое пиво, я была не против.

Мы обсудили несколько новостей о ее работе, моей учебе, пару новых фильмов и когда на часах была почти полночь, то в гостиной горел приглушенный свет, я сидела на диване, положив одну руку на спинку, а другой прижимала к себе Наташу, целуя ее. Точнее, это она целовала меня. И в этот момент это было как-то особенно решительно. Даже напористо. Я ощущала на ее губах привкус вина и поцелуи были действительно "пьяными". Когда позволялось все, когда они откровенные, когда они смелее, чем обычно. Через несколько минут я забылась, и очнулась, лишь когда девушка шумно выдохнула мне в рот, а мои пальцы были под ее майкой. Это немного отрезвило меня и я слегка отстранилась.


— Что случилось? — спросила Наташа, заглядывая мне в глаза.

— Ничего. Просто... Мне надо перевести дух, — усмехнулась я. Черт, я была явно перевозбуждена.

— Целуй меня. Пожалуйста, — попросила она и придвинулась ближе, вновь накрывая мои губы своими.

— Подожди, — выдохнула я через несколько минут, снова отстраняясь, — может, просто поговорим? — мне явно нужно было время, чтобы успокоиться.

— Ты правда сейчас хочешь разговаривать?

— Ну...

— Черт, Ира, сколько еще нам надо ждать, прежде чем мы сделаем это? — сердито спросила Наташа.

— Что? — я сидела, не веря ушам.

— Мы взрослые люди. Ты целуешь меня так, что у меня голову сносит, я же чувствую, я вижу твое желание, почему ты никогда не заходишь дальше? — недоумевала девушка.

— Я... — я не знала, что на это ответить, — я не хочу, чтобы ты пожалела об этом, — признала я.

— Что? Я?

— Да. Я боюсь, что мы... в общем, я не хочу торопить тебя...

— Торопить меня?! Ты с ума сошла? Не надо меня оберегать, я большая девочка. Пожалуйста, позволь мне решать, о чем жалеть, а о чем нет. Я хочу этого. Я хочу тебя. И я не знаю, как еще тебе об этом сказать.

— Но...

— Замолчи, пожалуйста, — прервала меня девушка и села сверху, оседлав мои бедра.


После этого ее слова показались мне более, чем убедительными, особенно, когда я увидела перед своими глазами ее грудь, так как вырез на майке был достаточно глубоким.


Я даже сообразить ничего не успела, как ее язык уже был у меня во рту. Дерзкий, сильный, властный. Мы боролись за первенство, за своеобразное главенство. Но, учитывая, что у меня опыта в этом было куда больше, по крайней мере с женщинами, я сжала руками ее ягодицы, взяв инициативу на себя и заставляя первый стон покинуть ее рот. На ней были короткие домашние шорты, которые красиво облегали ее упругую задницу. И я любила ее задницу, черт, она правда была прекрасна. Руки блуждали по ее стройной спине, талии, пока, наконец, не добрались до груди. Она сама стянула с себя майку, оставшись в кружевном бюстгальтере, который подчеркивал небольшую полную грудь. Я уже плохо контролировала себя, поэтому без лишних разговоров пальцами поднялась к лопаткам и расстегнула лифчик. Медленно стягивая лямки с плеч и снимая его вообще, я бросила бюстгальтер на пол, поднимая глаза к ее груди.

— Ты просто потрясающе красивая, — не смогла промолчать я, чуть ли не физически ощущая, как мои зрачки расширяются от вида ее полуобнаженного тела.


Я вела ладони по ее животу вверх, обхватила ее груди, застонав от этого ощущения. Она смотрела мне в глаза и тяжело дышала. Это был просто зрительный контакт, но который заводил невероятно. Она обхватила мои руки своими, заставляя сжимать ее грудь сильнее. Ее бедра начали слегка раскачиваться, но глаза девушка не отводила. Я буквально чувствовала ее возбуждение, и была уверена, что, сунь я сейчас руку ей в трусики, явно пойму, что она готова. Для меня. Только для меня. Но я не хотела спешить. Я столько этого ждала, что мне было жаль закончить все слишком быстро.


Через несколько мгновений я поняла, что Наташа иного мнения. Она прижималась ко мне все сильнее, а амплитуда движений ее бедер на мне увеличивалась. Потом она наклонилась к моему уху и прошептала:

— Возьми меня.


И тут, как говорится, Остапа понесло. Я забыла о том, что хотела растянуть удовольствие, что хотела насладиться каждым мгновением этой сладкой прелюдии, я вообще забыла обо всем. Схватив ее за задницу, я повалила Наташу на диван, тем самым поменяв нас местами. Теперь я нависала сверху. Она сняла с меня майку, а так как я снова была без лифчика, ей не составило труда коснуться моей груди. Ее шорты и мои штаны, наше нижнее белье в беспорядке валялось на полу, пока мы, абсолютно обнаженные, изучали друг друга в мерцающем свете. Я целовала ее всю, каждый сантиметр ее тела, проводила пальцами по изящным изгибам, тыльной стороной ладони ощущала каждый позвонок на ее спине. Губы ласкали шею, мочку уха, ключицы.

Она изогнулась, когда я языком прикоснулась к ее груди. Громко выдохнула, вжимаясь в меня, когда я зубами прикусила сосок, тут же устраняя болевые ощущения языком.


Мои руки были везде. И когда я провела по ее ногам, она приподняла бедра мне навстречу. Решив, что пора бы приступить к делу, я осторожно и легко провела ладонью между ее ног, ощущая ее влагу на своих пальцах. Она вздрогнула и зажмурилась, застонав. Черт, она должна быть прекрасна, когда кончает. И я непременно должна была это увидеть.


После той ночи моя жизнь изменилась. Как там говорят, "заиграла новыми красками"? Ну вот, примерно так и было.

Она удивляла меня. Постоянно. Я не успевала привыкнуть к ней одной, как она открывалась мне совершенно с иной стороны. И это было невероятно захватывающе. Нам повезло, а мне особенно, что Петр опять уехал возглавлять строительство нового объекта, поэтому нам никто не мог помешать. Мы наслаждались друг другом. Я не знаю, как я умудрилась закрыть сессию, так как во время экзаменов я почти не спала. Наташа пыталась "выгнать" меня домой, чтобы я выспалась, но я заверяла ее, что я в порядке. Я полностью растворилась в ней. Наверное, это плохо, наверное, так нельзя, но это было неподвластно мне. День мне казался будто бессмысленным, если я ее не видела. Если я не прикасалась к ней. Если не слышала ее дыхания.

Она правда была удивительной. С виду скромная и даже застенчивая, когда мы оставались вдвоем в ночи, когда я раздевала ее, осыпая ее тело поцелуями, она словно перевоплощалась. Она была то податливой и будто безвольной, то превращалась в "главнокомандующего в постели". И это будоражило меня. Она позволяла выделывать с ней такие штуки, о которых я даже не подозревала. Черт, иногда я трахала ее как последнюю шлюху, правда. Она позволяла это делать, и в эти моменты я чувствовала свою власть над ней. Ее подчинение, ее полный отказ от своей воли. Она передавала всю власть над ней мне, а мне просто голову сносило от этого. Мне было разрешено все, ей нравилось все, что я с ней делала. Она просила только не оставлять засосов и синяков. Если с первым я еще справлялась, то на ее запястьях и руках то и дело появлялись следы и отметины. И я не могла насытиться ей. Мне было ее всегда мало.


Радмила пыталась пробиться до моего сознания, объяснить, что нельзя так зацикливаться на человеке. Но я ее не слышала.


Летом, во время каникул, я работала полный день в фирме отца Радмилы. У меня стали появляться свои деньги, весьма приличные для девятнадцатилетней студентки. И я их тратила на цветы, на подарки для нее. Наташа ругалась, ворчала, уверяла меня, что это лишнее, что мне надо больше думать о себе, но куда там. Меня не было. Была только она. А самое страшное, что я даже не заметила, как это произошло. Черт, я так влюбилась, что даже не задумывалась о том, что будет дальше. Со мной, с ней, с нами.


На мой день рождения, в день моего двадцатилетия, мы уехали в другой город, на концерт Sade. Я была в невероятном восторге. Я была счастлива, что могла разделить эмоции от звука голоса великолепной певицы именно с ней. Это был лучший день рождения в моей жизни.


Петя вернулся примерно через полтора месяца. И тогда настала "черная полоса". Он, видимо, чувствовал, что у его невесты появились интересы и помимо работы, и его самого. Поэтому он стал чаще у нее появляться, чаще ей звонить и напоминать о себе. Она рассказывала, что раньше его не особо заботило где она, чем занимается. Он никогда не баловал ее подарками или банальным букетом цветов. Но тут он будто переродился. Он таскал ее в театры, в кино, в рестораны, а я была в стороне. Я не могла вмешаться в это и я это понимала. Но надо отдать ей должное. Она всегда находила время, чтобы мне позвонить, приглашала меня к себе, в те редкие дни, когда он оставался у своих родителей. Иногда я ездила к ней на работу. И в эти дни, пока Петр был в городе, наши встречи походили на ураган. Накопленные за несколько дней эмоции, страсть, тоска обрушивались бурей.


В конце лета он снова уехал. Но всего на пару недель. Черт, я так ждала этого отъезда, что была готова сама отвезти его на такси в аэропорт, чтобы он побыстрее убрался.


Я почти полторы недели жила у нее. Это было самое замечательное время. Наташа взяла отпуск на несколько дней и мы уехали на выходные в загородный дом ее родителей, перед самым его приездом.


Мы гуляли весь день, наслаждаясь чистым воздухом и пейзажами. Ночью мы лежали на теплой земле и смотрели на звездное небо. Разговаривали, сидя перед костром, когда свет от огня таинственным мерцанием освещал наши лица. Было около трех часов ночи, но спать не хотелось. Слишком жалко было тратить на сон то время, которое мы могли провести наедине. Я медленно потягивала пиво, а Наташа наслаждалась изысканным вином, которое я ей подарила примерно месяц назад. Она налила себе всего полбокала, списывая на то, что ей жалко пить его просто так.

ТЕЛЕГРАМ

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги