Непутевые

Пусть будет Лизка

"Эльтон — посёлок в Палласовском районе Волгоградской области, административный центр Эльтонского сельского поселения" — так сказано в Википедии. Он славится самым крупным в Европе солёным озером, толпы туристов в наше время ездят посмотреть на это чудо природы.

Сюда приезжают для того, чтобы в санатории поправить здоровье, а в местном национальном парке посмотреть на ромашковые степи. Здесь удивительный по красоте и разнообразию ландшафт: озеро, долины, овраги, степи и пляжи.

Сегодня, здесь стоят гостиницы, турбазы и санатории, а в восьмидесятых годах это был простой посёлок, в котором проживало две тысячи человек. Тогда только начинал развиваться туристический бизнес.

Простые люди — жители посёлка работали в колхозе, занимались домашним хозяйством, ценился труд механизаторов, ветеринаров, продавцов в магазинах.

Маргариту Уваренко знали односельчанин как пьющую особу, долгое время ведущую распутный образ жизни. Выпивать она начала еще с юности, несмотря на то, что ее мать была абсолютно непьющим человеком.

— Посмотри на себя, куда ты катишься? Я тебя спасать не намерена, у меня своя жизнь, у тебя — своя, — возмущалась мать Ритки — Лидия Николаевна Уваренко. Ей абсолютно безразлична была судьба дочери, она вообще жалела что когда-то ее родила. "Надо было сделать аборт — все равно ничего путного не вышло"- не раз думала она. Лидия родила ребенка от женатого мужчины, мужа у нее никогда не было, по молодости пережила нападки и издевательства односельчан, из-за чего невзлюбила свою дочь:

— Ты обуза для меня. Я из-за тебя не могу ни замуж выйти, ни работу приличную найти, — ругала дочь Лидия, когда та не слушалась.

— Я не просила меня рожать. Ты постоянно на меня кричишь, дома вечно нечего кушать, — плакала одиннадцатилетняя Рита.

— Скажи спасибо, что ты вообще живёшь и я тебя в детский дом не сдала. Сегодня на ночь меня не жди, суп сварила — поешь, — ответила Лидия, поправила пышную причёску, брызнула серебристым ландышем и пошла покорять мужские сердца. Лидия ездила в город, там гуляла с командировочными. Она могла не появляться дома по три дня.

Отец Риты — Андрей Карпенков был человек женатым, о рождении дочери знал, но общения с ней избегал, алиментов не платил. "Пусть хоть Папу Римского впишет в свидетельство о рождении, мне все равно, я никакого отношения к этому не имею" — рассуждал он. Бабушка Риты по отцу — Антонина Андреевна была ее спасением, она признала девочку, но повлиять на сына не смогла. Рита к ней бегала время от времени, но когда ей исполнилось двенадцать лет, бабушка умерла. Лидия и Рита жили в старом домике, доставшимся, в наследство от бабки Лидии. С матерью Лидия не общалась, по ряду причин, в шестнадцать лет уехала к бабке в посёлок.

Практически с двенадцати лет Ритка была предоставлена сама себе. Она плохо училась, но по дому управлялась хорошо. Ей пришлось научиться готовить из того, что есть, мать оставляла немного денег на жизнь. Сама она находилась дома наездами, полнедели здесь, полнедели в городе, там у нее была работа в магазине. Первый раз Рита попробовала алкоголь в четырнадцать лет с парнем соседом, крепкий алкоголь ей конечно не понравился, но вино и шампанское пошло на ура. Потихоньку она пристрастилась к алкогольным напиткам. С пятнадцати лет у нее постоянно в доме находились мужчины, с которыми она выпивала и вступала в интимные отношения. Лидия, по приезду домой не раз вытаскивала Ритку из кровати с очередным проходимцем:

— Ритка, шалава малолетняя, опять бухала, еще и кобеля притащила в кровать, — орала мать.

— Мамаша, можно потише? — спросоня выдавил полуголый мужик, лежавший в обнимку с Риткой. Ему абсолютно было в е равно, что девушка несовершеннолетняя.

— Мать, тебя два дня не было всего, я тебя так рано не ждала, — девушка потянулась и взяла со стула футболку и надела ее на костлявое обнажённое тело.

— Устроила тут притон. А ну пошёл отсюда, давай, Вали! — Лидия вытолкала раздетого мужика на улицу и выкинула его вещи. Тоо быстро оделся и крикнув несколько ругательств убежал, оставив открытой калитку.

Разговаривать с дочерью по поводу ее пьянок и развратного образа жизни было бесполезно, она давно отбилась от рук. Кое-как Ритка закончила девять классов, дальше учиться никуда не пошла. Мать и не настояла, ей главное, чтобы Ритка зарабатывала на себя, а каким она жто будет делать образом абсолютно все равно.

Чтобы хоть как-то прокормиться она оббивала пороги все учреждений в поисках работы. Устроилась санитаркой в местную больницу, брала еще подработку уборщицей. Обязанности свои она исполняла хорошо, даже после сильного бодуна шла на работу и старалась не опаздывать. Девушка понимала, что другого шанса заработать не будет, даже небольшие деньги. Так и жила. Поначалу она не считала себя алкоголиком.

— Ритка, завязывай пить. Вчера портвейн, сегодня пиво. Ты же девушка, тебе вот только двадцать, а видок уже уставший, — пыталась вразумить девушку Ирина — продавец продовольственного магазина.

— Ой, да ладно, я так, тоску залить немного. Я не подсаживаюсь и на работу хожу, поэтому я не алкоголик, а для души, — оправдывалась Ритка. Она действительно выглядела не лучшим образом: невысокая, худая, бесформенная, не всегда помытые волосы, собранные в хвостик. Одевалась она в платья, какие носили женщины за сорок, донашивала, все что у нее осталось от бабушки. Денег на новую одежду не было.

Через год Рита перешла на крепкий алкоголь. В поселке за глаза ее называли "Чекушкой", потому что каждый вечер она брала чекушку водки в магазине, а иногда и две. Когда к ней приходили друзья собутыльники, естественно чекушкой не обходились.

Постоянного любовника у Уваренко не было, так случайные связи. На ее счастье, несмотря на то, что мужики практически никогда не предохранялись с ней, беременность у нее не наступала. Страха подцепить половую инфекцию у нее тоже не было. Ритка куриными мозгами не могла подумать, что такое возможно. Полагалась на авось, а иногда и вообще не помнила с кем спала. Много раз она просыпалась одна голоая в кровати и не помнила события предшествующего дня. Такое случалось не только у нее дома, но и гостях у собутыльников.

Когда Рите исполнилось двадцать два года, Лидия Николаевна объявила, что нашла мужчину и переезжает жить в Волжский — небольшой город Волгоградской области, куда она часто ездила.

— Наконец-то я нашла свое счастье и смогу устроить жизнь. Я, еще совсем молода — в сорок два жизнь только начинается, — ликовала Лидия.

— Ну что же едь, — грустно ответила Ритка, все равно от такой матери ни горячо ни холодно.

Лидия быстро собрала чемоданы и уехала, как говорится навсегда.

Соседки только охали и разводили руками, дескать, Ритка сейчас совсем с катушек слетит. Жалко им было ее. "Весь род непутёвый" — говорили соседи.

Через полгода после переезда матери в город Волжский, в сельскую больницу с археологического лагеря привезли одного городского паренька. У него была сломана нога. На тот момент он был единственным мужчиной в больнице. Ему нужна была специализированная кровать, поэтому его положили как барина в отдельную палату. Ритка ухаживала за парнем.

— Вася, а сколько тебе лет? — спросила она.

— Двадцать, — покраснел паренёк. На вид он был не таким как местные деревенские мужики — наглые и дерзкие. Вася — скромный, чистый мальчик. Ждал когда его заберут из деревни родители. Пока нога не срастётся, перевозить его в город нельзя было. Понравился он Ритке, благодаря этим чувствам, она даже стала прихорашиваться и меньше употреблять алкоголь, разогнала своих поклонников — собутыльников. Как только выдавалась свободная минутка, она бежала к Васе в палату и общалась с парнем. Он ей рассказывал много интересного о краевом центре и о своей учебе в университете на археолога. Учился он на третьем курсе.

— Рит, мы занимались на практике раскопками жилищ древних людей. Наш лагерь находился от вашего поселка в пятнадцати километрах, в лесу. У меня были такие планы, но они не осуществились из-за моей травмы. Я когда на бровке стоял у раскопа, оступился, упал, вот и перелом… Хорошо, что закрытый, — жаловался Вася.

— Ничего себе, жаль конечно, что сломал, но иначе мы бы не познакомились, — Рита пожирала глазами этого правильного мальчика, таких у нее никогда не было.

Она готовила ему блинчики, оладушки — все что могла позволить за свою зарплату, приносила Васе, и любовалась как этот субтильный паренёк в очках уплетает ее блюда.

— Ох Рита, вкусно же как, возьми со мной поёшь, худенькая такая, тебя только на руках носить, — улыбался Вася.

— Да брось ты, на руках, скажешь… — смущалась Рита. С каждым днем девушка все больше привязывалась к парню.

— Васенька, мне так хочется тебя поцеловать, можно? — как-то спросила Рита, когда в очередной раз его проведывала.

— Можно, — Парень совсем покраснел, но когда Ритка начала его целовать, он ответил на поцелуй, чувствуя, что очень хочет большего, чем просто целоваться.

— Рита, я… Прям, — не мог сформулировать он, — прости, хочу тебя….

— Я тебя тоже хочу, — ответила девушка и еще сильнее впилась в губы парня, потом начала целовать его шею, сняла с него майку и стала зацеловывать его грудь.

— Рита, я, в таком положении, даже не могу ничего сделать…

— Не переживай, я, все сама.

Рита сняла с себя медицинский халат маечку и бюстгальтер, трусики. Провела рукой по животу и ногам парня, освободила его от одежды и оседлала прям там в палате, не боясь, что кто-то зайдет. Опытная девица все делала аккуратно, чтобы не причинить ему вреда, приводя Василия в восторг. Он только успевал охать и мять маленькую Риткину грудь. Рита плавно вращала бедрами, пока одновременно с Васей не пришла к финишу.

— Если честно, у меня в этом деле опыта немного, мне очень понравилось, целуя девушку говорил Василий. Рита ему нравилась внешне: ее синие глаза и пухлые губы манили его. Ему нравились хрупкие девушки с маленькой грудью и бедрами. Девушка была всегда трезва при нем и он не догадывался какой образ жизни она вела. В молодом возрасте достаточно выспаться как следует, чтобы, казаться свежей.

— Завтра повторим? — спросила Ритка. Она прилегла на грудь Васе.

— Хорошо, — ответил он и покраснел.

В Ритке зародилось чувство, которое она не понимала. Ей не хотелось есть и даже выпивать, она пела и порхала как бабочка. Это была любовь. Она делала ее лучше, Рита думала, что Вася ее шанс выбраться из нищеты и начинающегося алкоголизма. Она надеялась, что он заберет ее из деревни и у них будет семья. У нее в голове рождались картины ихэ будущей жизни. Об этом она начала думать уже на второй день общения с ним.

На следующий день парочка повторила секс в больничной палате. К сожалению Вася мог пока только лежать и поглаживать Риту, нога не давала возможности воплотить в жизнь все фантазии, да и место для этого было не подходящее. Так прошла еще неделя. Васю собирались выписывать, хотя сам он не очень рвался домой.

— Ритуля, где можно снять жильё на пару дней, за мной родители приедут через два дня, а выпишут меня сегодня сказал врач — Вася уже потихоньку начал ходить с палочкой.

— Зачем тебе, Васенька, снимать жильё? Поживи у меня, я буду только рада.

— С удовольствием, тем более нам есть чем заняться, — в последнее время Васенька осмелел и уже не казался тем мальчиком колокольчиком, что был месяц назад.

Рита подбежала к парню и поцеловала его в губы, а Вася крепко прижал девушку к себе, так, что она ощутила своими бёдрами весь огонь его желания.

Соседи замечали, что Рита очень изменилась, привела себя, в порядок: всегда трезвая и чисто одетая, заметно похорошела, волосы подкручивает на бигуди, губы красит. Все время в хлопотах по дому, даже в огороде что-то пыталась делать. Еще больше удивились когда Рита заявилась домой с молодым человеком на костылях, причем очень приличным.

— Фрось, Фрось, поди суды, — позвала тетя Маша — Риткина соседка свою подружку из соседнего дома. Их огороды отделял забор, постороенный из деревянных прутьев, на который и облокотилась любопытная Маша.

— Чего тебе, что случилось? — спросила Фрося.

— Ты глянь, Ритка то остепенилась, пить бросила, парня в дом притащила, калека какой че ли… На костылях, — заговошецки шептала Маша.

— Да тьфу на тебя, наверное просто ногу сломал, поправится. А он ничего такой… молоденькой, — Фрося разглядывала издалека шагающего по территории Риткиного двора Василия, — может хоть из одной бабы в роду толк будет…Жалко девку, совсем одна.

Риткины соседки — пожилые женщины, но к ней относились неплохо, жалко было девчонку им. Маша и Фрося часто угощали Риту картофелем, помидорами и огурцами, сама Рита огород на сажала.

Девушка привела Василия в свой обветшалый дом. Вася от жилья девушки пришёл в лёгкий шок: в побеленных комнатах уже облупилась штукатурка, деревянный пол прогнил в некоторых местах, двери тоже требовали ремонта, мебель была старой и ее тоже надо было чинить. По дому Риты сразу можно было понять, что мужчины в доме не проживали.

— Рит, как ты живёшь в таких условиях. По хорошему этот дом надо сносить, — переживал Василий.

— Ага, а где я жить буду? — спросила Рита.

— Я помогу тебе ремонт сделать, у меня каникулы как раз еще два месяца — все отремонтируем, — сказал Василий.

— У тебя деньги есть на это? Ты же вроде бы студент?

— Родители дадут, они у меня небедные. Папа у меня работает директором молокозавода в Волгограде, — с гордостью поделился Вася.

— А я отца вообще не знаю, он отказался от меня, еще до рождения, хоть мать и дала мне его фамилию, она уехала в Волжский за своей судьбой, а я тут девять классов закончила и больше ничего, уборщица, да санитарка.

— Не переживай, все можно изменить, было бы желание.

Рита накормила парня вкусным супом, напоила чаем с блинами.

— Твои блины самые вкусные на свете, солнышко, — похвали ее Вася.

— Спасибо, мой Чижик, просто это недорого и быстро, — Рита называла парня по фамилии ласково. Фамилия его так и была Чижик.

— Я соскучился по тебе Ритуля, — Вася посадил девушку себе на здоровое колено и начал целовать ее шею, гладить руками небольшую грудь, расстёгивая, пуговки на ее кофте, у Риты все задрожало внутри

— Рита, какая, ты хрупкая, как из хрусталя, малоежка наверное, тебе немного поправиться не мешает, я за тебя переживаю, — шептал ей, Вася. Но девушка уже закрыла глаза и тонула в блаженстве.

Переместившись на кровать, Вася продолжал медленно раздевать и ласкать Маргариту, для нее такие ласки были впервые, обычно мужики не интересовались, возбуждена ли она, готова ли к сексу — сняли штаны, удовлетворили себя и будет. С Васей все было по другому, он был трепетным и нежным мальчиком. С ним Рита получала колоссальное удовольствие. Была еще одна существенная разница между бывшими ее любовниками и нынешним — Рита сейчас занималась любовью, а не сексом и не была пьяна как раньше.

— Васенька, я наверное в тебя, влюбилась, — после близости говорила Рита.

— Я тоже наверное… Мне с тобой хорошо, хотя ты ведь совсем из другого круга общения…

— Мы не сможем быть вместе из-за того, что я уборщица и непутевые родители у меня? — нахмурилась Рита.

— Я хочу, чтобы мы были вместе, постараюсь все для этого сделать, — ответил Вася, хотя понимал умом, что не позволят родители ему жениться на Ритке.

На третий день за Васей приехали родители, он из больницы сообщил откуда его нужно забрать.

К дому Ритки подъехала Волга, она вызвала фурор среди соседей, все повылазили из домов посмотреть, кто же подъехал к дому девушки.

— Фроська, Фрось, — звала соседку Маша, — глянь кака машина приехала.

— Чай министр какой, — предположила Фрося.

— Да бог его знает.

Из машины вышла Дарья Сергеевна — мать Васи и встала возле калитки, зайти во внутрь двора она не хотела, ей показалось там грязно и неухоженно. "Запачкаю белоснежные босоножки, лучше тут дождусь" — подумала она. Навстречу ей, вышел Вася на костылях, которые ему купили в магазине медработники на присланные родителями деньги, Рита шла за ним и несла его сумку с вещами.

— Ох, сынок, ну, как же так, — запричитала мать, когда Вася вышел из калитки.

— Мама, познакомься — это Рита, она, за мной все это время ухаживала, — Вася улыбался во все зубы.

— Здравствуйте, спасибо, я вам сейчас заплачу, — ответила Дарья и полезла в сумочку.

— Нет, что вы, я не возьму денег, — крикнула, Рита.

— Любой труд должен быть оплачен, — сказала Дарья Сергеевна и сунула ей в руку четыре двадцати пяти рублевых бумажек.

— Рита бери, не забудь, что еще ремонт делать, — смеющимся, голосом сказал Вася, — я обязательно приеду через пару недель, как только сам ходить буду, жди меня…

Пока, Василий шептался, с Ритой, Дарья Сергеевна ставила сумку в багажник и что-то говорила водителю, потом помогла сесть парню, убрала костыли к сумке, устроилась на переднем сидении и Волга сорвалась с места.

Рита решила не поддаваться унынию и ждать Василия. "Самое главное не начинать выпивать" — думала она.

На деньги, что дала девушке Дарья, она купила материалы для ремонта дома: краску, шпатлёвку, известь, гвозди. Заказала немного досок, ей привезли и выгрузили их во двор. Соседки радовались, что у Ритки жизнь кипит.

В выходные дни Рита отскабливала со стен своей комнаты старую штукатурку и потом полностью ее побелила. Она ждала своего Васю и мечтала как они будут счастливы после женитьбы.

Через две недели к выходным он приехал, как и обещал. Ритка увидев знакомый силуэт кинулась к калитке.

— Васенька, дорогой, как же тебя родители отпустили? — ворковала вокруг парня она, — дай я тебя поцелую, мой родной!

— Я сказал, что по партийной линии послали помогать студентов в деревню бабушкам. Уезжаю на четыре дня. Еще сказал, что такие командировки будут часто, — улыбался Василий. Он притянул Риту к себе и нежно поцеловал. Она чувствовала себя любимой, именно в эти моменты рядом с парнем. Никогда она не испытывала подобного, ведь матери она не была нужна. За время отсутствия Лидии, Рита получили лишь одну телеграмму: "Я на месте, у меня, все хорошо, как ты живёшь?". Девушка даже не знала, что ответить, пожтому прислала в ответ: "У меня, все нормально".

Четыре дня пролетели как один. Зато влюбленные много сделали по дому: Вася отремонтировал мебель, вместе они покрасили пол в одной комнате и летней, кухне, побелили зал и кухню, и навели в помещениях порядок. Ритка купила еще новые шторы и постельное белье и домик заиграл новыми красками.

— Спасибо, тебе Вася, — сказала Рита, — что бы я без тебя делала…

— В следующий раз доделаем предбанник, полы покрасим в зале и займёмся огородом, надо траву убрать и грядки в порядок привести, — по-хозяйски распорядился Вася и Рита расплылась в улыбке.

Девушка так и жила в постоянном ожидании любимого все лето.

Вася ездил каждые две недели на три — четыре дня. Они вместе привели в порядок дом и огород. Девушка потом часто вспоминала их чаепития вечерами на свежем воздухе на веранде дома.

В августе Рита почувствовала себя нехорошо. Ее подташнивало, кружилась голова. Не сразу она поняла, что беременна. Через две недели мучений, она все же пошла на приём к гинекологу.

— Недель семь беременности, — сказала акушерка в гинекологии, — на учет становиться будешь, или аборт делаем?

— А почему вы аборт предлагаете? Считаете, что не смогу ребенку ничего хорошего дать? — возмутилась Ритка.

— Да семья у тебя какая? Ребёнок как ты мучиться будет, неприкаянный. Ни мужа, ни семьи, у самой слава нехорошая, по посёлку. Ты подумай, девочка, хорошо подумай! — сказала акушерка и отправила, Риту домой, дав на обдумывание две недели.

Рита шла домой и ее душили слезы. "Почему у нее такая судьба, ее никто не любит, все так и стараются обидеть. Зачем вообще мать ее рожала, ей так не хватает

материнского тепла" — думала она.

Василий приехал лишь в конце августа, Рита так и не пошла на аборт. У нее уже шла одиннадцатая неделя беременности.

— Вася, мне поговорить с тобой надо, — серьезно сказала девушка.

— Такая серьёзная, что-то случилось?

— Я беременна, — глазами полными слез смотрела на Васю любимая.

— Конечно новость неожиданная, но чего ты плачешь? Придется просто признаться моим родителям и все, поженимся, будем ребёнка ростить, — спокойно ответил Вася. — они хоть и непростые люди, но все поймут и все сделают ради счастья единственного сына.

— Васенька, я верю в это и надеюсь, что все будет так как ты сказал, — девушка бросилась на шее любимому и принялась его целовать.

Вася гостил в этот раз пять дней, уезжая он обещал вернуться на выходные через три недели. Но больше Рита его в своей жизни не увидела.

Приехав домой Василий пригласил родителей на серьёзный разговор, оторвав Петра Васильевича и Дарью Сергеевну от личных дел после ужина.

— Ну и о чем разговор, — начал было отец.

— Мама, папа, я женюсь и у меня скоро родится ребёнок, — выпалил их сын. У Дарьи Сергеевны выпала пилочка для ногтей из рук и губы предательски задрожали. Она просто онемела.

— Ты шутишь, надеюсь. Тебе только двадцать один будет, еще учиться два года, — удивилися отец. Тон его не предвещал ничего хорошего. От напряжения Василий был красный как рак.

— Я давно встречаюсь с девушкой, ездил все время к ней, а не по партийной линии. Она живет в Эльтоне, — заикающимся, голосом сказал парень.

— Эта та лахудра, что тебя к себе в развалюху на два дня пригласила? — прорезался голос матери, — не ожидала я, от тебя такого, сын.

— Мама, прекрати, она хороший человек, я ее люблю! — кричал Вася.

— Любит он, — отец наигранно смеялся, — запомни сынок, ни одна уважающая себя женщина не позволит вступить в интимную связь без росписи. Ладно, если бы вы уже подали заявление, еще можно допустить. Но здесь…Это не ты сейчас говоришь, а твои гормоны!

— Какая, разница, у нас любовь, ребенок будет, — Вася доказывал свою правоту с пеной у рта, но родителям на его увещевания было абсолютно все равно.

— Пойми ты, не ровня она нам. Где ее семья? Кто они? Да и сто процентов ребенок не твой! Я тебе это докажу, — Дарья Сергеевна гордо ушла от разговора и хлопнула дверью в спальню.

— Ты больше не поедешь в Эльтон! Учти, без денег ты ей не будешь нужен! — грозно сказал отец и удалился за Дарьей Сергеевной.

Вася осталась наедине со своими мыслями. Ему не хватало воздуха, он переживал за Риту, но и с родителями не хотел ссориться.

Через две недели Дарья Сергеевна отправилась в Эльтон. Она ждала Риту с работы возле ее дома. Подошедшая к калитке девушка не сразу признала в женщине мать Васи.

— Здравствуй, Рита, ты знаешь кто я? — спросила Дарья.

— Здравствуйте, нет.

— Короткая же у тебя память, милочка, — съязвила мадам Чижик, — я мать твоего ненаглядного суженого.

— Васи? — удивилась Рита.

— А у тебя он не один поди…раз вопросы задаёшь.

— Один, — Рита готова была провалиться под землю.

— Ну рассказывай когда залетела и правда ли что ребенок Васи! — Дарья пытала девушку прям возле забора.

— Давайте хоть в дом войдем, — приглашала ее Рита.

— Нечего мне в этом сарае делать и сыну моему тоже, в общем вот тебе деньги — иди на аборт. Васька сюда больше не приедет!

— Какой аборт, что вы говорите, у меня, срок уже двенадцать недель. Поздно уже, — от безысходности девушка заплакала, — он отец, он что отказывается?

— Делай как знаешь, алименты он будет платить, но жить с тобой боже упаси. У него другая судьба, ему надо развиваться, он ученым может стать. А вот эта деревня и ты со своим отпрыском ему только помешают. Не ищи его и не пиши ему, поняла? — Дарья Сергеевна не на шутку разозлилась.

— Ну как же так…. Как я одна буду, он жениться обещал, — ревела девушка.

— Дура ты совсем… Никакой женитьбы не будет, алименты буду привозить каждый месяц я сама или слать переводом. А если вздумаешь влезть в нашу семью — я тебя уничтожу. Я таких как ты насквозь вижу, еще и потребляла хорошо небось, какое уж тут потомство. Я тебе все сказала. Деньги оставь себе, купишь ребёнку кроватку или коляску. Ты хотела раскрутить мужика не рубли — у тебя получилось! — Дарья Сергеевна гордо зашагала к такси, которое ждало ее неподалёку, оставив стоять возле калитки обезумевшую от горя Ритку.

Дарья Сергеевна решила съездить в фельдшерский пункт, в гинекологию и выяснить все за Ритку. Ее конечно отказывалась принимать акушерка, но за отдельную плату, все рассказала, в том числе про Риткин срок беременности и про ее семью и саму девушку.

— Ирина Григорьевна, а вы не могли бы про непутевую Ритину жизнь рассказать моему сыну, я в долгу не останусь? — попросила ее Дарья.

— Так это ехать далеко… И повериит ли он? — сомневалась акушерка, но калым предлагали хороший.

— Об этом не беспокойтесь, гостиницу вам оплатим и привезем, — сказала Дарья. Уровень жизни семьи Чижик был гораздо выше уровня жизни простой деревенской семьи.

Ирина Григорьевна встретилась как бы случайно на улице с Василием, якобы видела его с Ритой раньше и решила поговорить. Такого плана было достаточно для наивного парня.

— Я давно хотела предостеречь вас. Рита — девушка ветреная, у нее много мужиков бывает, даже во время ваших отношений. Она была беременна, но не факт, что от вас — говорила Ирина Григорьевна

— Я вам не верю, — отвечал Вася, — кто вы? И откуда вы здесь?

— Я акушерка из гинекологии, приехала сюда на учёбу. Я знаю вас, видела с Ритой. Эта девушка не так проста как кажется, столько мужчин через нее прошло… Ой-ой-ой. Мне просто жалко, что вы разрушаете свою жизнь из-за непутевой девушки. И еще вы не замечали, что она любит выпить? — Ирина Григорьевна причитала как заезженная пластинка, отрабатывала заплаченные Дарьей деньги по полной программе.

— При мне она никогда не выпивала, но когда наводили порядок в доме, сдали пару ящиков пустых бутылок, причем не кифирных, — задумался Вася, — а почему вы сказали, что она была беременна?

— Она сделала аборт, не мучайте себя, продолжайте жить своей жизнью, — сказала акушерка и как ни в чем не бывало пошла дальше. Рассторенный Василий поверил акушерке, но выяснять правда жто или нет не стал — проявил слабость характера. Придя домой Вася, закрылся, в комнате и никого не хотел видеть. У него в голове не укладывалось как можно так врать. "Наверное мама была права, нужно искать себе ровню" — думал Вася, но душой он прикипел к девушке, несмотря на то что она не была красавицей. Он чувствовал ее душу, но сейчас всё-таки поверил акушерке. "Какой смысл ей врать?" — считал парень.

Рита проплакала все выходные, всю неделю на работу еле ходила и очень хотела заглушить свою душевную боль спиртным, но никак не решилась. Она боялась снова погрязнуть в разврате и пьянстве как несколько месяцев назад. "Если бы не ребёнок, он был бы со мной" — думала о своих отношениях с Васей девушка. Она уже не любила эту крошку, что в ней жила. На следующий день Рита направилась на прием в гинекологию.

— Ирина Григорьевна, можно аборт сделать? — печальная Рита пришла на прием к гинекологу.

— Поздно кумушка пришла, у тебя уже срок большой. Я на такое не пойду. Думала как с мужиками спать, теперь думай как воспитывать будешь, — жестко отчитала акушерка плачущую Риту.

Время шло, Рита смирилась со своим положением, к ней еще раз приезжала мать Васи и давала денег. Она боялась, что Ритка приедет в Волгоград и будет искать Васю. Оглядывая девушку уже с большим животом Дарью Сергеевну грызла совесть, но она держалась гордо, считая, что деньги с лихвой окупят ее грехи.

Василий учился на четвёртом курсе, Риту вспоминал регулярно, грустил… Ни на кого из девушек внимания не обращал. Дома он был сдержан в эмоциях. Как приходил с университета, закрывался в своей комнате.

Ритка ушла в декрет. Домой она купила кроватку, коляску ребёнку, вещи необходимые для новорождённого. Соседка баба Фрося жалела девушку, сшила ей пятнадцать байковых пеленок в подарок.

— Спасибо, вам баба Фрося, — благодарила ее Рита.

— Кого ты хочешь мальчика или девочку? — спросила она.

— Если честно, то никого, я очень жалею, что так вышло. Ребёнок будет напоминать мне о предательстве его отца, — плакала Рита.

— Так нельзя, дите не виновато в этом, ты пойми! Саму тебя мать не любила, неужели ты хочешь такой же судьбы для дочери или сына?

— Я не хочу этого ребёнка, мне просто жизнь выбора не оставляет…

— Рита, Рита, так нельзя…

Девушке было тоскливо, дома она находила домашние дела, чтобы отвлечься или занималась садом. В гинекологии Рита познакомилась с одной женщиной — Верой и подружилась с ней. Из-за Ритиной славы подруг у нее хороших не было. Вера прониклась историей Ритки и стала ее единственной подругой. Разница в возрасте между ними была существенная, в десять лет. Вера ждала второго ребёнка. Она была еще не на большом сроке.

— Вера, я, так рада, что с тобой познакомилась, так плохо быть одной, — плакала Рита.

— Тебе нельзя сейчас плакать, думай о малыше, впереди у тебя светлое будущее, я это знаю, — Вера обнимала подругу.

У Риты пошла сороковая неделя, она по прежнему оставалась худой и даже немного сутулой, но с большим животом. "Быстрее бы освободиться от этой ноши" — думала Ритка. Она никогда не разговаривала с ребёнком, не гладила свой живот. По мере осознания будущего материнства любви к своему будущему чадо у нее не возникало.

У подруги Веры произошел выкидыш, она очень страдала по этому поводу и говорила подруге:

— Так не бывает, ты обязательно полюбишь и привыкнешь к своему ребеночку. По другому не может быть. Я тоже хочу еще раз испытать это чудо. Через полгода опять будем стараться с мужем.

— Вот именно, с мужем, а я одна. И вообще, если бы Вася не рассказал все матери, то мы были бы вместе! — сказала Рита.

— Да пойми ты, глупая, если бы ты нужна была ему, он давно бы уже приехал, — Вера могла жёстко ответить девушке, но та не обижалась.

Когда у Риты начались небольшие схватки, она пошла самостоятельно в больницу. Ее определили в предродовую палату и оставили одну.

Ей было больно, она плакала, звала маму. Плакала она не столько от боли, сколько от обиды, что никому не нужна и никто ее не любит. Ей казалось, что она уже мучается целые сутки.

Ребеночек появился на свет через десять часов после приезда девушки в роддом:

— Девочка, немаленькая, три килограмма девятьсот десять грамм, — крикнула дежурная акушерка. Ребёнка забрали в детское отделение, а Риту отправили в послеродовую палату.

В палате с ней лежали еще три женщины, они общались между собой, не замечая Риту. У всех были более или менее благополучные семьи, а на Ритку — мать одиночку, поглядывали искоса.

— Я говорю своему, ты хоть на выписку трезвый приди, некому за тобой следить, пока я в роддоме лежу, — сетовала одна тетка другой.

— Это да да, это да, — отвечала вторая.

Рита думала: "Сто за странная штука жизнь? Если рожаешь без мужа — тебя забросают камнями, как последнюю проститутку, а жить с алкашом, лишь бы штаны при доме были — в самый раз! Сразу бабе честь и почет. А по сути чем ее семья от моей отличаться будет? Еще больше скандалов и ругани".

— Нагуляла как и твоя мать тебя, — произнесла толстая обитательница палаты, в возрасте около сорока.

— Не судите, да не судимы будете! — отвечала ей Рита.

Бабы фыркали, но продолжать перепалку не стали.

Когда Рите приносили дочь, в первое время она холодно относилась к ней. Все делала механически, как учила ее Вера. С каждым днем она все больше привязывалась к ребёнку, и уже не представляла как жила без этих крохотных ручек, туманных голубых глазок. "Глаза Васины"- думала Рита. Девочка ей очень напоминала возлюбленного.

Риту выписали на пятый день, Вера с сыном ее встречала из роддома. Дмитрию — сыну Веры было уже семь лет. Он рос общительным, любознательным мальчиком, очень активным. Среди сверстников он не мог найти себе друзей, все больше общался со взрослыми людьми. Как бы Вера не водила его по психиатрам, психологов в восьмидесятых практически не было, советская медицина не видела никаких отклонений и советов в адаптации ребёнка дать не могла.

Дима подарил Рите цветы. Вера поцеловала девушку в щеку.

— Какая, принцесса, как назвала ее? — спросила Вера.

— Представляешь, никак пока, ничего на ум не приходит. Мысли куда-то улетучились. Я только на третий день смогла к ней привыкнуть и принять то, что у меня, родилась дочь, — делилась переживаниями Рита.

Мальчик подошел к свертку с ребёнком и сказал:

— Пусть будет Лизка!

— Димочка, не Лизка, а Лиза, — поправила его мать.

— Дим, а что, мне нравится. Как королева Елизавета! — поддержала его Рита, — пусть будет Лизка!

Лиза росла спокойным ребенком, Вера часто приходила к Рите помогала ей по хозяйству, а Димка, так вообще был частым гостем. Он считал крошку своим другом, ходил за Ритой хвостиком, помогал ухаживать за девочкой. После школы бросив дома портфель, он бежал нянчится с Лизой.

— Спасибо Вера тебе за помощника, он меня так выручает, — Рита разлила чай по кружкам.

— Ему это в радость, он Лизу как сестру полюбил. Тем более сейчас, когда проблемы в семье.

— А что случилось? — Рита озадаченно смотрела на подругу.

— Разводимся с мужем, у него оказывается, в Волгограде другая семья. Вот тебе Ритуля, и командировки, — расплакалась Вера. Ее муж — Николай работал в Волгограде вахтовым методом, поэтому полгода был в городе, полгода в деревне.

— Всех разлучает этот город. Ненавижу его, — Ритка резко встала из-за стола и обняла подругу, — как ты теперь будешь одна, зарплата на почте небольшая…

— Справлюсь, подам на алименты, по деньгам неплохо будет. Сын естественно остаётся со мной. Я сильная, выдержу! — уверенно сказала Вера и допила чай.

Так получается, что обе подруги были одиноки и воспитывали детей. Только Веру в поселке жалели, а Ритку наоброт, гнобили.

После рождения Лизы, Рите приходили ежемесячные денежные переводы. Они не были большими, но благодаря им Рита не была на грани нищеты. Когда дочери исполнился год, в деревню заявилась Дарья Сергеевна с проверкой куда потрачены ее деньги.

— Маргарита, я вам деньги присылала, надеюсь они потрачены на благие дела? — спросила по приезду Дарья.

— Спасибо, я все тратила только на содержание дочери, — девушка неохотно разговаривала с несостоявшейся свекровью.

— Взглянуть на ребёнка можно?

— Проходите, — ответила девушка и провела Дарью Сергеевну в дом. Дарья обратила внимание, что внутри домик выглядел лучше, чем снаружи. Все покрашено-побелено, в предбаннике и комнатах порядок. На окнах красивые шторы, в доме пахло вкусной едой и создавалось ощущение уюта. Подойдя к детской кроватке она увидела стоящую в ней маленькую девочку. Она улыбалась, выставляя на показ два верхних и нижних зубика. Глазки ее были голубыми, щёчки пухленькими. Одета она тоже была хорошо — в розовый комбинезон на лямочках. От умиления у Дарьи Сергеевны сжалось сердце. Она вспомнила своего сына, Лизонька была очень на него похожа. Дарье даже стало на мгновение стыдно за свои поступки, но она не отступила от своего плана.

— Эта ваша внучка, вы видите как она похожа на Васю. Ее зовут Лиза, — спокойно сказала Рита.

Дарья, Сергеевна молчала в ответ.

— Может вы хотите на руки ее взять?

— Нет, не стоит, я с дороги руки не мыла, — Дарья боролась с желанием прижать девочку к себе.

— Рита, вот тебе деньги, на следующий месяц не буду перевод слать. Здесь за два, — Дарья направилась восвояси.

Проводив нежданную гостью Рита направилась к кроватке, взяла из кроватки Лизу:

— Вот это была твоя бабушка, вот так мы ей нужны…. Деньги дает и на том спасибо. И никому ты кроме меня не нужна, бедолажка. В дом снова постучались, прибежал помощник после школы вместе с Верой.

— Дарья приезжала на ребёнка посмотреть, наверное боялась что за просто так деньги платит. Подошла к Лизе и смотрела на нее долго, но на руки так и не решилась взять.

— Странно все это и она странная. И вот еще вопрос: как так быстро Вася отказался, от тебя? Не пойму, ведь он собирался жениться. И алименты они без суда платят….- размышляла Вера.

— Пусть платит, сделал ребенка он, значит не обеднеют, — заводилась Рита.

— Да я и не о том. А вдруг он и не знает, что ты ребёнка родила?

— Все может быть, что уже прошлое ворошить, я стараюсь его забыть и жить дальше.

Когда Лизе исполнилось два года, Рита отдала ее в ясли, итак тянула до последнего, но уже просто не оставалось средств к существованию, спасали лишь переводы Чижиков.

Рита вышла снова санитаркой в больницу. Лизонька часто болела, Лизе приходилось сидеть с ней на больничных, из-за этого денег на жизнь не хватало. Помогала ей и подруга, когда выходила в отпуск сидела с Лизой, часто просто давала немного денег.

— Верочка, ты единственная моя родная душа, если бы не ты, то по миру пошла бы! — благодарила подругу Рита.

— Ну что ты, я же за вас переживаю. Никого нет из родных. Да и нам с Димой хватает, хорошие алименты платит его отец, — делилась Вера.

Пока Лиза была маленькой, Рита не выпивала и домой мужиков не приводила.

Уже в детском саду Лизоньку обижали дети. В старшей и подготовительной группе ее дразнили безотцовщиной. Дети и сами не понимали значение этого слова, повторяли просто за взрослыми. Лиза как-то слышала во время дневном сна, как ее воспитатели обсуждали родителей подопечных и конечно же самому большому осуждению подверглась персона ее матери.

— Мамочка, почему у меня папы нет, Ольга Борисовна сказала, что я нагулянная. Что это значит? — спрашивала шестилетняя Лиза.

— Папа наш погиб когда ты не родилась, с неба на нас смотрит и тебе шлет привет. Не слушай никого, я тебя люблю, разве тебе этого мало? — внутри Риты все кипело, до коле будут ее имя везде поносить? — Лиза, когда будут такие вопросы задавать — так и отвечай.

Димке уже исполнилось почти четырнадцать, практически все выходные Рита и Вера проводили вместе: ходили гулять на озеро, вместе садили огород вначале у Веры, потом у Лизы. Дети тоже были неразлучны, несмотря на возраст. Благодаря Диме, Лиза уже в шесть лет умела читать, он учил ее писать.

— Лизка, сестричка- лисичка, — в шутку дразнился Дима.

— Димка хулиган, — отвечала ему девочка, а сама смотрела на него с обожанием.

Лиза действительно была похожа на лисичку. В ее внешности было невероятное сочетание рыжего и небесно-голубого цвета. У девочки яркие рыжие волосы, голубые глаза и при этом белая, фарфоровая кожа. Просто неземная красотка.

— И в кого ты такая красивая пошла? Мы оба были русые, правда глаза у нас обоих голубые, рыжих нет в роду, — умилялась Рита.

— Ты тоже пухленькая была в детстве? — спросила ее Вера.

— Да что ты, худая, как и сейчас и за мной как за Лизой никто не бегал с ложечкой, — смеялась Рита. Она ожила, ей долго пришлось оправляться от предательства Василия, но заводить новые отношения она не торопилась.

Пока дети играли в прятки у Веры дома, женщины готовили пироги с мясом и капустой.

— Может у меня останетесь до завтра? — спрашивала Вера.

— Ну посмотрим по времени, если управимся поздно, то останемся. У Веры даже комната была для подруги и ее дочери.

В школу Лизонька пошла уже с набором знаний. Ей очень повезло, что первой учительницей была женщина приезжая, недавно поселившаяся в Эльтоне — Татьяна Владимировна Журавская. Ей было абсолютно все равно на слухи, которые ходили по деревне, Лизонька стала ее любимицей, отличницей и просто хорошей девочкой. Претензий к ребенку и ее матери Татьяна Владимировна не имела. Лиза всегда была чисто одета и заплетена, что не скажешь о других детях, растущих в полноценных семьях.

Татьяна Владимировна всячески пресекала поползновения в сторону Елизаветы, защищала ее как могла. Не все в школе разделяли это мнение.

— И что вы ее так защищаете, прям святая она. Я вам скажу так: от осинки не родятся апельсинки, — рассуждала учитель по математике Ирина Николаевна.

— Вот вы, Ирина Николаевна, заслуженный учитель, а уподобляетесь бабкам на лавке. Что вы мешаете все в кучу. Да, действительно Маргарита Сергеевна росла в тяжёлых условиях, но для своего ребёнка она старается сделать все что можно. Девочка опрятна, что не скажешь про других, старательна и учится на отлично. У меня ни к матери ни к дочери нет претензий! — высказала свое мнение Татьяна Владимировна и вышла из учительской горомко хлопнув дверью. "Да, тяжело ей придётся в старших классах" — подумала Татьяна.

Дима тоже выровнялся в школе, учился неплохо и ставил цели на перспективу. Когда дети учились в одну смену Дмитрий провожал Лизу до дома.

Когда Дима закончил школу, он поступил учиться в Качинское летное училище, которое находилось в Волгограде, учеба планировалась на несколько лет поэтапно. Нужно было еще налетать много часов, чтобы быть в гражданской авиации.

— Ох и нелёгкую профессию ты выбрал, — страдала Вера.

— Мам — это моя мечта. Я стремился к ней несколько лет, — отвечал Дмитрий. В Волгоград его провожали друзья, Вера, Рита и Лиза. На прощание он обнял девочку и сказал:

— Лисичка-сестричка не плачь, я вернусь за тобой…. Что это значило Лиза еще не понимала и что в душе ее происходит тоже, слишком мала была.

В то время пока Дмитрий учился в лётном, Лиза боролась за место под солнцем в школе. Защитников уже не было, учителя к ней относились настороженно и недолюбливали, при любом возможном моменте снижали оценки, Лиза скатилась с отличных оценок до хороших. Отношения со сверстниками не складывались.

— Выскочка, эй, рыжая, ты что там о себе возомнила? — дорогу Лизе перекрыла одноклассница.

— Чего тебе от меня надо? — спросила Лиза.

— Шоколада. Ты какого хрена, когда весь класс был не готов руку тянешь? Сиди и молчи как мышь! — возмущалась Ленка — одноклассница Лизы.

— Откуда я знала готов весь класс или нет, мне никто не говорил, — сказала Лиза и пыталась пройти, но запнулась о подножку, поставленную одноклассницей и упала на пол, больно ударившись руками.

— То-то же и так будет каждый, раз, выскочка, — заключила Ленка.

Таких моментов было очень много, о чем-то Лиза рассказывала матери, о чем-то молчала. Ритка даже в школу ходила разбираться, но толку было мало. "Злесь только один выход — уезжать из этой злосчастной деревни" — думала Рита.

Наступил 1999 год, Лизе исполнилось пятнадцать лет, в деревне в лучшую сторону ничего не поменялось, а наоброт: колхозы развалились, безработица, при этом очень много пьющих людей. И как в восьмидесятых все также всех обсуждали и осуждали.

Дмитрий закончил летное училище, прошел практику и ушёл служить в армию.

Вера и Рита отпраздновали восьмое марта. Девушки разошлись по домам. На следующий день Рита ждала подругу у себя дома, они должны были делать какие-то совместные дела. Но она не пришла ни днем ни к вечеру. Рита и Лиза нашли ее мертвой десятого марта у себя дома. У Риты был комплект ключей от дома Веры, когда подруга не открывала дверь, Рита им воспользовалась. Верочка просто уснула и не проснулась. Вскрытие показало, что оторвался тромб. Рита почернела от горя. Для нее эта новость была сильнейшим ударом. Пока она готовила все к похоронам, беспрестанно рыдала. Рита знала, где служит Дима, Лиза писала ему письма, и отправила телеграмму: "Дима, срочно приезжай, мама умерла".

Когда приехал Дмитрий, Лиза обомлела, она не видела парня почти пять лет. Это был высокий стройный мужчина с темными волосами, серыми глазами, низким голосом. Он был очень подавлен.

— Сестричка, лисичка моя. Как же так, — Дима обнял девушку.

— Держись Димочка, мы все скорбим и плачем, — Лиза не скрывала слез. Дима даже всплакнул на Лизином плече. Больше за время похорон она не видела его слез. Только серьезное грустное лицо. На похороны также приехал бывший муж, он морально и материально поддержал сына. Оплатил погребение и заказал памятник для Веры на могилу.

После похорон, Дима еще пробыл один день.

Рита замкнулась в себе и почти не разговаривала, но самое страшное, что она выпила на поминках. Лиза первый раз увидела, как ее мать выпивает. После похорон Дима и Лиза долго общались.

— Лиза, ты всегда была хорошенькая, но сейчас прям расцветаешь, — восхищался девушкой Дима, держа ее за руки.

— Дима, а какой ты красавчик, просто глаз не оторвать, — Лиза понимала, что влюбилась в него. Это чувство было в ней и раньше, но оно спало, а когда девушка начала созревать, оно проснулось.

— Брось ты, — без смущения сказал парень. Он и так про себя все знал и девушки у него уже были, но серьёзных отношений пока остерегался.

— Мама вчера выпила и опьянела, я ее ни разу такой не видела, стресс сильный у нее, — сказала Лиза.

— Рита, я должен рассказать тебе то, что знаю, вернее, что слыхал. По молодости, до твоего рождения она сильно злоупотребляла алкоголем, пожалуйста следи за ней, поддерживай, мою маму уже не вернуть, постарайся, сохранить жизнь своей! — Дима давал наставления перед отъездом.

— Ты меня пугаешь, — заплакала Лиза.

— Успокойся, все будет хорошо, — Дима обнял Лизу. Я обязательно тебя заберу отсюда, если конечно ты согласишься. Просто подрасти немного, — Дима поцеловал девушку в щеку. Сердце ее застучало очень быстро, а по телу от этого поцелуя пошли мурашки.

Дмитрий отбыл по месту службы, ему оставалось служить полтора года, а дальше ждал контракт с одной из авиакомпаний. Его во всем поддерживал его отец — Владимир Иванович, после развода с Верой, близкие люди смогли сохранить хорошие отношения.

Дальше, у Лизоньки пошла сплошная черная полоса в жизни. Девушке пришлось рано стать самостоятельной. Мать стала с каждым днем все больше "слетать с катушек", вечером выпивала, утром тащилась на работу, с домашними делами уже не справлялась как раньше, эта обязанность полностью легла на плечи девушки. Она и раньше помогала, но теперь по дому делала все сама. Все разговоры и увещевания дочери Ритка не воспринимала.

Через полгода после смерти Веры у них появился отчим — Юрчик. Так его звали в определённых кругах. Он сидел за мелкое хулиганство, тоже любил выпить. Познакомилась с ним Ритка все в той же больнице, где Юрчик отходил от ножевого ранения в руку, по пьяной лавочке. Жить Юрчику негде было, мать проживала в другом поселке, жена давно бросила его. Вернувшись из мест не столь отдалённых, он активно искал пристанище у своих собутыльников. Узнав, что у Ритки имеется свое жилье, Юрчик начал активно к ней подкатывать, обещая золотые горы. Женщина не долго думая предложила ему пожить в ее доме.

Каждый вечер они устраивали самодеятельность, не давая возможности нормально заниматься Елизавете. Девочка жаловалась на мать и отчима в письмах к Диме, он ее поддерживал и переживал, но ничем помочь не мог.

Лизе исполнилось пятнадцать лет. Девушкой она была прехорошенькой: красивая фигурка и лицо. Несмотря на то что, она скромно одевалась, парни на неё смотрели. Особенно старшеклассники.

За ней приударил одиннадцатиклассник — Максим. Он всячески находил возможность с ней встретиться. Пытался проводить до дома и приглашал на дискотеку. Но Лиза отказывалась.

— Я не пойму что тебе надо, почему ты не хочешь со мной встречаться? — не понимал Максим, — другой бы за радость было.

— Я люблю другого парня, — отвечала девушка.

— Понятно ты такая же шлюха как и твоя, мать, — крикнул Максим и получил от девушки пощёчину. — Ты еще пожалеешь об этом. Максим задумал неладное. Он подкараулил девушку, когда она шла из магазина домой, напал сзади и потащил в бесхозный сарай, который находится за ее домом. Максим угрожал ножом:

— Пикнешь — убью, — грубо сказал он.

Он кинул девушку на сено, которое находилось в сарае и стал как зверь рвать с нее одежду. Был теплый январь, температура около нуля градусов. Лиза боролась с ним и кричала, но когда он слегла резанул ее руку поняла, что шутки плохи. Она смирилась со своей участью. Полураздев девушку, Максим начал больно щипать ее за грудь и интимные места, Лиза плакала и дрожала от холода. У горе любовника тоже не было большого сексуального опыта, а желания хоть отбавляй. Он спустил с себя брюки и долго пытался пристроится между ног плачущей девушки. Когда ему удалось войти в нее, Лиза вскрикнула и ещё больше заплакала. Пытка длилась недолго, сделав свое дело Максим быстро надел штаны и бежал из сарая как последний трус. Лиза долго еще плакала, но собрав волю в кулак, еле как встала и пошла в сторону дома. Ее трясло от пережитого больше, чем от холода, кутаясь в свои порванные вещи, она практически бежала к дому, но так, чтобы ее никто не заметил.

Дома ее не встречали, отчим и мать опять были пьяными. Лиза нагрела воды, помылась, легла в кровать и прорыдала до утра.

Утром она думала, что делать: "может убить себя, чтобы не мучиться. Но бабушка Фрося, царство ей небесное, говорила, что это один из самых тяжких грехов". Лиза решила жить всем назло, а о произошедшем забыть и никому не говорить, если Максим пикнет, то она заявление в милицию напишет.

А парень как раз осмыслил содеянное и испугался ответственности. Он обходил Елизавету теперь за полкилометра, боялся, что она его сдаст родителям и напишет на него заявление в милицию. "Попросить прощения у нее, но разве можно за это простить?" — рассуждал он.

Постепенно Лиза стала забывать о происходящем.

Мать уже уволили с работы и они с Юрчиком пропивали ее алименты:

— Мама, ну в конце концов, денег нет, остановись, давай сюда половину, я знаю что тебе пришло пособие по потере кормильца, — кричала Лиза. Мать ей говорила, что эти переводы — пособие.

— Какой кормилец, твой батя что ли. Эх Лизка, если бы ты знала, что он бросил меня с пузом, а деньги шлет его мать, чтобы я права не качала, — засмеялась пьяная Ритка, но половину денег все же отдала Лизе.

— Как? Мой отец жив? И ты об этом молчала? Как ты могла… — заплакала Лиза.

— Ну и что из этого, что ты знаешь, я не понимаю? Не нужна ты ему. Да, твой отец Василий Петрович Чижик жив!

— Чижик, — заржал Юрчик, — ну даешь мать, нашла же, Хахахаха.

Лиза психанула и ушла в свою комнату. Оглядев ее поняла, что здесь она не останется, но как отсюда уйти и куда она не знает. Ждать только Диму, но как она объяснит, что не девственица? От безысходности Лиза расплакалась. У нее даже не было подруг. Только Аня, с которой ходила со школы домой, но ей довериться было страшно.

Теперь Лиза поставила цель — найти отца. Для этого надо было где-то взять денег или заработать, чтобы поехать в Волгоград, там как сказала мать он живёт.

Через два месяца Лиза почувствовала тошноту, она стала преследовать девушку по утрам каждый день. Протянув так недели две, она начинала осознавать, что и месячных у нее давно не было.

Лизка очень испугалась. Что делать она не знала. Нужно было идти в аптеку за новомодными тестами, но там ее узнают и пойдут слухи по деревне идти.

Лиза поплыла по течению — никуда не пошла, живот рос, она его скрывала одеждой. Через два месяца живот сильно заболел, девушка записалась к гинекологу. Без родителей ее не хотели принимать:

— Поймите, мать пьяная, она не сможет дойти сюда, — плакала Лиза. Прием вела все та же Ирина Григорьевна, ей уже было под семьдесят. Она согласилась принять Лизу.

— А все та же династия, продолжаешь дело предков? — язвила акушерка осматривая девушку, — ну что тоже без мужа рожать будешь? Ты вроде не пьющая, из всей семьи самая приличная, зачем в пятнадцать лет с мужиками спишь?

— Меня изнасиловали, понимаете я, боялась признаться. Я не хочу рожать, сделайте что-нибудь, — плакала Лиза.

— Ну хоть отец нормальный или алкаш? Аборт все равно поздно делать, тут думать надо… — задумчиво произнесла Ирина Григорьевна, — заявление в милицию почему не написала?

— Отец не пьющий студент, он накинулся на меня, я не хотела с ним встречаться. Он из хорошей семьи, а заявление не написала, потому что не хотела сплетен, я даже маме не говорила — ответила Лиза.

— Ладно, иди пока, до следующего приёма. Попей то, что я тебе прописала. Аборта не будет, будем рожать, а там что-нибудь придумаем… Ирине Григорьевне стало жалко девушку, но деньги она любила больше.

Оставшись после работы Ирина Григорьевна позвонила в Волгоград.

— Здравствуйте, Олтарова беспокоит. Есть кандидат, анамнез хороший. Отец молодой не пьющий.

— Пришли фото и данные девушки, карточку ее медицинскую тоже, — ответили на том конце провода.

— Хорошо.

Через неделю возвращаясь из школы домой, мимо Лизы пронеслись три пожарные машины. Она увидела вдалеке чёрный дым, он шел со стороны ее дома. Лиза побежала к дому увидела, что он полыхает.

— Мама, мама — кричала Лиза, она хотела зайти на территорию двора, но пожарные ее не пустили. Лиза билась в истерике, ее успокаивал один из сотрудников пожарной части, подъехала еще и скорая помощь. В доме должны были находиться Рита и ее сожитель.

Из дома выбежала бата Маша и принялась успокаивать девочку, ей уже было за семьдесят.

Когда пламя потушили, от дома почти ничего не осталось. От матери Лизы и ее отчима практически тоже ничего. Лиза была ступоре, она не знала, что дальше делать и как жить. Она совсем одна, весь мир рухнул, а в ней еще живет человек.

Лиза переночевала у Маши, три дня она не выходила из дома. У нее не осталось ничего, Маша купила ей белье и ходила по деревне собирала хоть какую-то одежду. Были те, кто помогал, а были и те кто злорадствовал.

Останки Риты и Юрия похоронили социальные службы. Розыскать родственников Риты соседям не представилось возможным. Лиза приходила несколько дней подряд на кладбище и плакала. Она вспоминала время, когда были живы Вера и Рита. А этот тяжелый год, Лиза решила выкинуть из головы. Теперь был вопрос, где ей и на что дальше жить. Пока она жила у бабы Маши. В школу не ходила.

Когда об инциденте с Елизаветой узнала Ирина Григорьевна, сразу побежала звонить в Волгоград:

— Дело осложнилось, девочка несовершеннолетняя, потеряла единственного кормильца, сейчас ей детский дом грозит, что делать?

— В детский дом нельзя, недоносит, — отвечал голос на том конце провода. — возьми ее временно под опеку. С документами уладим.

— Да мне уже больше шестидесяти, кто ж позволит, да и что я с девченкой делать буду? — заикающимся, голосом сказала Ирина Григорьевна.

— Сказала же, уладим формальности. Тебе два года продержать ее и на вольные хлеба…

— Ну в принципе, девчонку жалко мне, она неплохая. Да и свои давно выросли, пусть живёт, еще и платить будут, — рассуждала Ирина Григорьевна.

— За ребёнка тебе дадут очень хорошо, хватит вам обоим, — ответил голос.

На следующий день после разговора Ирина Григорьевна направилась к дому бабушки Маши, весь посёлок знал, что Лиза живёт временно у нее.

— Ирина Григорьевна, какими судьбами, здравствуйте, сто лет вас не видела, проходите, — Маша проводила Ирину в зал.

— Мария Марковна, мне нужно поговорить с Елизаветой, где она? — спросила акушерка.

— Я ее в комнату поселила, два дня уже не выходит из дома, то молчит то плачет. Практически ничего не ест, — беспокоилась Мария.

— Можно я с ней наедине переговорю?

— Конечно, проходите в комнату.

Ирина Григорьевна прошла в комнату и закрыла за собой дверь.

Девочка сидела на краю кровати и читала какую-то книгу.

— Ирина Григорьевна, здравствуйте, как вы здесь… — удивилась Лиза.

— Лиза, послушай, я пришла с тобой поговорить как со взрослым человеком. Пожалуйста, выслушай меня и не перебивай, хорошо, — попросила Ирина.

— Хорошо.

— Девочка, я сожалею о том что с тобой произошло. Сейчас тебе грозит детский дом, потому что ты несовершеннолетняя. И еще у тебя будет ребёнок. Тебе никак нельзя туда попадать. Ты со мной согласна?

— Я не хочу в детский дом, — заплакала девушка.

— Успокойся! Я могу взять над тобой опеку до восемнадцати лет и оформить домашнее обучение, ты будешь со мной жить? — спросила Ирина Григорьевна.

— Да, буду, — замотала головой заплаканная девочка.

— Но есть условие, с которым ты должна согласиться. У тебя светлое будущее, ты очень умная девушка, хорошо учишься. Ребёнок в таком раннем возрасте помешает поступить тебе в университет и сделать карьеру, он свяжет тебя по рукам и ногам. У меня есть люди которые могут удочерить или усыновить твоего ребёнка. Он будет жить счастливо в полноценной семье. Ты просто должна будешь подписать отказную — перейдя на шепот сказала акушерка.

— Ирина Григорьевна, я не хочу этого ребенка, подпишу я все что скажете, вы же знаете в результате чего он получился. Я вам не врала, — Лиза рыдала. Ирина Григорьевна ее прижала к себе. Она начинала испытывать тепло по отношению к девушке.

Документы на опеку были оформлены очень быстро, Лизе даже не пришлось ни дня жить в детском доме.

Ирина жила в центре посёлка в крепком кирпичном доме, в котором были проведены централизованные коммуникации и сделан хороший ремонт. Жила она одна, дети ее давно уехали в Москву, приезжали к ней не часто. Она каждое лето ездила к ним в гости проведать внуков.

— Твоя комната по центру, заходи располагайся. Завтра пойдем вещей купим тебе, в то в этих нарядах теткиных ты совсем потерялась, — улыбалась Ирина.

— Спасибо, вы очень ко мне добры, — сказала Лиза.

— Давай на ты, хотя бы тетя Ира. Считай, что я твоя тетя, хорошо?

— Хорошо.

Комната была просторной, выполненной в светлых тонах, в ней был телевизор, магнитофон, плательный шкаф, письменный стол и большая полутораспальная кровать. В таких шикарных условиях Лиза не жила никогда.

— Какая, шикарная, комната, а шторы такие нежные, — восхищалась Лиза.

— Спасибо, я старалась, чтобы тебе комфортно было, — Ирина обняла девочку. Она ей напоминала ее дочь, которая сейчас жила в Москве и по-человечески она жалела ее. "Но ребёнка заводить ей еще рано. Если я не отдам его на усыновление, то она сама оставит его где-нибудь, поэтому лучше так" — оправдывала себя Ирина, но червь сомнения точил ее все равно.

На следующий день Ирина и Лиза прошлись по магазинам и купили одежду. На улице был май, впереди лето. У Лизы был виден уже животик. Купили они пару сарафанов, брюк на два размера больше, маек и достаточно широкую ветровку.

— Будем по максимуму скрывать твое положение, потом придется дома сидеть, чтобы тебя не видели. Не хочешь же пересудов? — рассуждала Ирина Григорьевна.

— Надо так надо, я готова к этому. Это уже через месяца два нужно дома сесть?

— Получается так. На УЗИ поедем в краевой центр. Через неделю.

Как и было договорено, через неделю, когда у девушки было двадцать три недели беременности, они поехали на УЗИ. Обследование показало, что у Лизы будет дочь. Никаких чувств эта новость в ее душе не вызвала. Лиза казалась чуть поправившейся, не было в этом сроке понятно, что она беременна. Анализы девушка ездила сдавать с опекуном в другой посёлок, чтобы о ее положении не узнали в селе. Это редкие дни когда девушка могла прогуляться и подышать свежим воздухом. Учебу решили оставить до рождения ребёнка. Летом каникулы в школе, а осенью она должна была уже родить.

Лизу все устраивало, она только скучала по маме, Вере и конечно же Диме. На свой большой живот Лиза даже не могла смотреть, ей было неприятно. Толчки ребенка в животе напоминали ей о насилиии, о том как ей было противно и больно в тот момент.

Ирина Григорьевна хорошо относилась к Лизе, ей нравилось, что девочка даже дома старается заниматься, много читает. Она ей приносила книги из местной библиотеки, покупала журналы. За две недели до родов Ирина и Лизонька уехали в Волгоград, где их ждали в перинатальном центре. У девушки была отдельная палата и все по высшему классу.

Когда начались схватки, Лиза плакала, Ирина была с ней, успокаивала ее. До родов было принято решение, что Лиза рожает сама. Схватки были мучительными и длились бесконечно долго, ей ставили обезболивающее, она даже немного поспала, чтобы набраться сил. Проснулась в холодном поту от дикой боли и снова начался, ад. Родила Лиза ночью. Девочку ей не показали и к груди не приложили. Унесли и все.

Лиза в тот момент испытывала облегчение, никакого сожаления от того, что она больше не увидит свою дочь у нее не было.

На следующий день в ее палату пришла Ирина.

— Лизонька как ты чувствуешь себя? — спросила она.

— Да уже хорошо, только мышцы болят и грудь, — ответила девушка.

— Я по поводу этого и пришла. Грудь надо перевязать, чтобы молоко перегорело. И таблетки эти попей два раза в день. Они прекратят лактацию, — Ирина не хотела говорить о ее дочке, которую после выписки заберут новые родители. На душе у нее было очень плохо, но это был единственный выход из сложившейся ситуации. А вырученные деньги она решила потратить на Лизино обучение и проживание в Волгограде.

— Тетя Ира, а когда меня, домой выпишут, не хочу уже здесь, — спросила Лиза

— Через четыре дня поедем домой. Ни разу за все время нахождения Лиза не подумала о своем ребёнке. Она его считала инородной частичкой, которая, была временно в ней. Частичкой ее мучителя, насильника.

Ирина Григорьевна протянула подписать документы об отказе от ребёнка, Лиза без сожаления их подписала.

После возвращения домой, она снова пошла в школу, но перевелась в параллельный класс. Зная, кто ее опекун, дети побаивались связываться с Лизой, Ирина Геннадьевна пользовалась на селе авторитетом.