Несносный босс Дед Мороз (СИ)

ГЛАВА 25

На следующий день

— Девочки, я вам сейчас такое расскажу, — Алла заходит в раздевалку и светится будто новогодняя ёлка, — кажется босс на меня запал.

— Это как?

— Глядите сюда!

Она демонстрирует всем свою бледно-розовую блузку, на которой растекается большое коричневое пятно.

Пахнет кофе. Американо, без сахара, без молока. Предполагаю.

Босс пьёт только такой, я уже мастер по его приготовлению. Любит покрепче.

— Ого, что случилось?

— Жаль блузку, надеюсь пятно можно вывести без проблем, и ты не обожглась. Как это случилось?

— Лев Валентинович на меня кофе опрокинул, — хихикает Алка и краснеет, — и сам полез его вытирать платком, да под бюстик ко мне залез.

— Вот ты размечталась!

— Клянусь! Это не была случайность, а его завуалированный подкат!

— Это невозможно, — качает головой Света, — тебе показалось, Злобин всех нас терпеть не может. Всех до единой.

— Аллочка, ты переработалась. Ну ещё немного оставалось, впереди выходные и долгожданная поездка на горнолыжный курорт!

— Не его уровень. Как ни крути, хоть в долгах, но мажор есть мажор.

— Ему по душе фигуристые шпалы с раздутыми губами и параметрами девяносто-шестьдесят-девяносто.

— Типа Венеры, вот не зря он мочалку на работу взял.

— Мы для его Высочества всего лишь рабыни, а с такими фу-фу-фу иметь что-то больше, чем пошив трусов, это преступление.

— Полностью согласна.

— Не знаю, — обиженно хлюпает носом Алла, опускаясь на скамейку рядом со мной, — вы бы видели его взгляд…. таким можно сжигать целые города….

— Или сердца наивных девственниц, — хохотнув, Света захлопывает дверцу шкафчика, — фу, не нравится мне эта форма, терпеть не могу серый цвет.

— Плюсую! Мышиный цвет… мы как серые мыши… Сто процентов так было специально задумано!

— Венера ткань выбирала, — оглашаю я, поправляя на шее шарфик.

Засос ещё не рассосался, а шарфик вызывает подозрение, между прочим.

Девчата пару раз уже интересовались, почему я поменяла стиль, никогда же шарфы не носила. Я сказала, что горло немного застудила.

Оглядываю себя напоследок в зеркале, и за моей спиной вырастает она.

Явление Милосской произошло как в фильме ужасов.

С недовольной миной и потемневшими, как у демоницы глазами, управляющая с отвращением уставилась на нас.

— Опять копаетесь, клуши! Рабочий день стартует через пять минут! Десять процентов от зарплаты для штрафа маловато? Что ж, могу удвоить.

— Оооо, началось.

— Явилась.

— Когда уже она захлебнётся в своей же желчи?

Работницы цеха, перешёптываясь, направились к выходу.

— Я всё слышу!

Кошмар, а что у неё с губами? Она будто сунула их в розетку.

Её губы стали больше, а скулы выразительней.

Нашпиговала себя ботоксом, да переборщила от жадности стать похожей на голливудских див.

Как бы мозг не атрофировался от обилия всякой химической дряни в организме.

ГМО же, ну!

Никогда не забуду оговорку Венеры о дипломе, это прям надо распечатать и в рамочку на доску почёта нашего предприятия.

Венера Милосская! Диплом ГМО!

Я поперхнулась, чудом сдержав смех, двинувшись вслед за подругами.

— Больше не тошнит? — подмигиваю. Королевишна закатывает глаза.

— Тошнит от всех вас, особенно от тебя.

Ну всё, силиконовая Барби, напросилась.

Кто-то ей обязательно сыпанёт в чай пургена, потом закидаем тухлыми яйцами и вывернем мешок с перьями на голову. Будет тухлой, мокрой курицей.

Я рисую себе эту восхитительную картинку в уме, чтобы не портить настроение перед праздниками.

Хочется, чтобы хотя бы оставшиеся дни года прошли в душевном спокойствии. И так год бешеным выдался, из-за невыносимого начальника, тут ещё одну паршивую овцу подвезли.

— Тебе Злобин прислала письмо с пошаговым планом на сегодня, попросил поторопить. Дел о-го-го скопилось! Наш уважаемый, талантливый, несравненный директор желает закончить этот год без незавершённых дел.

Попадос!

Уже боюсь!

Что Злобин мне там приготовил…

В отместку его ушибленной ноги!

Я поднимаюсь по лестнице, чтобы приступить к работе, а в мыслях крутятся слова Аллы — босс ко мне приставал.

Девочки ей не поверили, да и мне тоже странным показалось, если бы Злобин полез к ней под кофточку.

Хотя вчера Вика ещё жаловалась, что некто, похожий на Злобина, подглядывал за ней в раздевалке, когда она переодевалась, сняв с себя форму.

Со вчерашнего дня Милосская добилась, чтобы у каждой швеи была одинаковая форма.

Ткань специально выбрала серую и максимально простой фасон, чтобы лишь она одна могла выделяться среди всех и, таким образом, быть максимально замеченной боссом.

А ещё это способ самоутвердиться. Ей нравится быть выше всех остальных, самоутверждаясь за счёт этого.

Но Вика была не уверена, в том, что увидела именно Злобина, сказала, мол, может и показалось — тень слишком быстро мелькнула в окне…

Какие странности у нас в коллективе творятся. Лёва чуток не в себе!

Предполагаю, а может он ищет ту самую тайную владелицу лифчика со снеговиками?

Используя разные ситуации, лезет в декольте…

От этих предположений холодок пробежал по спине, как предвестник опасности.

Я сажусь за свой рабочий стол, открываю почту и обалдеваю.

Вот это список…

Нет у этого человека человечности!

Грузить перед самыми праздниками… Ну кто так делает?!

Я и так целый год без выходных на него пашу, мог бы расщедрится на отпуск.

И пусть только хоть раз заикнётся, что незаменимых людей не существует.

Он не может без меня, поэтому заваливает работой, чтобы я всегда была у него на виду, находясь на фирме до последней минуты рабочего времени.

А сегодня я работаю без перерыва на обед, чтобы не нарваться на штраф.

Праздники — это всегда удар по кошельку.

Продукты на стол, подарки, коммуналка зимой выше… штрафы мне сейчас точно не нужны.

Злобин возвращается к себе в кабинет, я делаю вид, что вся погружена в работу, сидя за компьютером, как только слышу цокот каблуков его ботинок.

Сегодня уж директор переборщил с одеколоном.

Но пахнет от него просто бомбезно…

Кстати, я скачала курс по йоге, начну с сегодняшнего дня практиковать умение расслабляться и держать себя в руках.

Потому что мне до сих пор тяжело реагировать на его присутствие, я постоянно думаю о нашей близости — стриптиз-танцах, горячих поцелуях, жадном соитии наших тел.

Не хочу смотреть на него. Боюсь, он таит на меня злость и готовит расплату за ушибленную ногу.

Ну а чего он хотел? Ручонки распускать! Но-но-но, не позволю, по факту получил.

Злобин, бросив мне бегло: “Здрасти”, с каким-то мужчиной удаляется в свой кабинет.

Клиент, наверно. Что-то желает заказать на пошив в нашей фабрике.

Через час клиент уходит, а Злобин выходит из кабинета ещё почти через час, неся в руках кипу бумаг.

— Это всё нужно отослать курьером нашим клиентам. Займись вне очереди.

Деловито тряхнув рукой, хвастается своими брендовыми часами с чёрным кожаным ремешком, произнеся:

— У меня ещё есть дела, я больше не вернусь сегодня, подменишь меня.

Нееееет!

Хочется разрыдаться от досады и усталости.

Загонял меня сегодня как сидорову козу.

— И также на завтра не забудь заказать торт к моему дню рождения. Поздравлять меня не нужно! Отмечать буду с друзьями. Завтра тоже будешь моей заменой.

Он мне бумажки шмякает на стол на подпись, я корчу ему рожицу, пока Злобин не смотрит на меня, а потом…

Я вдруг случайно цепляюсь взглядом за карман его светло-коричневого пиджака и… сказать, что я в шоке, ничего не сказать!

Из кармана торчит кусочек тряпочки…

Нет, это не платок, не его перчатки.

Они белые, с рисунком и кружевом по краям.

Это же….

Мои трусики!

Те самые, что я обронила в его квартире!!!

Почему этот поганец носит мои трусики с собой в кармане пиджака, как какой-то аксессуар?!