Неукротимые сердца

Глава 4

Несколько часов спустя Зиланд, откинувшись на спинку стула за одним из обеденных столов, потчевал друзей рассказами о своей жизни с Британскими Стражами. Пока его соседи по столу наклонялись вперёд, внимательно слушая рассказы, его внимание было сосредоточено в другом месте. На музыке, доносящейся из гостиной. Музыке Джулианны.

Сегодня не Бетховен, а Вивальди. Она не станет при Зиланде играть Бетховена. Но даже Вивальди не мог рассеять хаотичные эмоции в ней.

Музыкальный дар Джулианны был столь же редок и прекрасен, как и всё, что доводилось ему слышать. Он сплетал её сердце и эмоции в восхитительный, висцеральный гобелен, который, как ему иногда казалось, видел только Зиланд.

Сегодняшний вечер яркий пример. Неужели никто больше не слышал в музыке тоску? Неужели никто не почувствовал страха? Эти звуки просачивались в тело Зиланда, разрывая душу, пока он не почувствовал, что истекает кровью от жалобного крика сердца Джулианны.

Он не слышал такой боли с тех пор, как ей было девять. Её прислали к ним из Нью-Йоркского анклава после гибели родителей из-за нападения магов. Две недели она не плакала, но постоянно играла на пианино, изливая горе в музыку. Бетховен. Только Бетховен. Уже тогда у неё появились невероятные способности в музыке. С самого начала, Зиланд слышал глубину горя в нотах. У неё не было друзей её возраста, потому что дети среди териин редкость. Так что он начал общаться с ней и нашёл отличного друга. На его глазах она росла и превратилась из ребёнка в красивую девушку. А потом и женщину, которую он, в конце концов, полюбил. Он осознал это, когда ей стукнуло восемнадцать. Тогда его любовь к ребёнку переросла в нечто большее. Совершенно неуместное. Им нужно было ещё семь лет.

По закону териин, физически контакт до двадцати пяти лет запрещён. Вполне уместное требование, учитывая, что они жили по тысячам лет.

Два года он играл роль лучшего друга, сопротивляясь растущему желанию. И, как оказалось, её желание к нему тоже стало непреодолимым. Когда ей было двадцать, она пришла к нему, со страстным блеском в невинных глазах, и сказала, что хочет его в роли своего первого мужчины. Та самая ночь. Джулианна не могла ждать ещё пять лет. Он отослал её обратно в комнату, едва сдержавшись, а затем всю ночь провёл в лихорадке страсти, представляя Джулианну под собой.

На следующее утро он собрал вещи и уехал в Шотландию, где до этого тренировался со Стражами териин. Он понимал, что не переживёт ещё ночь под одной крышей с Джулианной, не говоря уже о пяти годах. Но его не пять лет не было. В ту ночь, когда ей исполнилось двадцать пять, Зиланд напился в стельку. Теперь он злился на себя за то, что оставил её так надолго без защиты, дав чему бы то ни было причинить ей такую боль.

— Эй, выскочка! — крикнул Грейсон, обращаясь к Джулианне по прозвищу, которое только сам использовал. — Как насчёт музыки веселее?

Серенити встала, давая понять, что трапеза окончена. Полдюжины дежурных с кухни начали убирать со столов, а остальные пошли в гостиную, где большинство собиралось вокруг пианино.

Зиланд остался в стороне, прислонившись плечом к одной из резных колонн, поддерживающих высокий потолок, где мог наблюдать за пианисткой. Пока что.

Когда все столпились вокруг, Джулианна послушно начала играть более живую музыку, сдерживая сердце и эмоции. Музыка, прекрасно сыгранная, звучала плавно и фальшиво. Фальшиво, как и её улыбка. Казалось, больше никто этого не замечал.

Черт, судя по тому, как мужчины наблюдали за ней, они и не заметили бы, начни она играть потешки.

Внезапно ревность сдавила грудь. Зиланд стиснул кулаки, сопротивляясь желанию разорвать глотки парням. Они не имели права так смотреть на неё. Она…

Что? Недостаточно взрослая?

Уже пять лет, как взрослая.

И от мысли, что это могло означать, он чуть не рухнул на колени. Пять лет. Она могла уже пять лет вести активную сексуальную жизнь. И териин очень сексуально активные. В отличие от людей, они не видели ни необходимости, ни желания быть моногамными.

Беременность наступала редко, а частая смена партнёров означала большую вероятность зачать ребёнка. Образование пар случалось ещё реже. Брачные узы териин больше, чем просто обещание. Это физическая связь, которую невозможно разорвать. Никто в здравом уме добровольно не свяжет себя с кем-то навечно.

Зиланд наблюдал за Джулианной, лаская взглядом красиво лицо. Женщина териин за пять лет могла десятки, если не сотни раз заниматься сексом. А женщина настолько прекрасная, как Джулианна заставляла мужчин выстраиваться в очередь в поисках внимания… и постели каждую ночь.

Ревность душила, а горечь во рту вызывало сожаление. Она попросила быть её первым. Вероятно, он мог бы стать её первым мужчиной, если бы вернулся, когда она достигла совершеннолетия. Но он этого не сделал.

Богиня, он идиот.

— Зи, в твоей голове витают очень мрачные мысли.

Зиланд повернулся к подошедшему Хоуку. Дикий воин, один из трёх, которые пришли сегодня, был такого же телосложения, как и Зиланд — высокий, сухопарый — больше напоминая бегуна или пловца, чем воина. Ястреб-перевёртыш был наставником Зиланда в детстве, прежде чем его отметила Богиня диким воином. Он знал Хоука всю жизнь и считал его одним из самых надёжных друзей.

Зиланд старался перестать хмуриться.

— Просто размышляю.

Хоук лишь выгнул бровь, как всегда, когда не верил ему.

— У Джулианны среди всех есть фаворит? — он понимал, что выдавал мысли, но ему было всё равно.

Хоук пожал плечами.

— Я здесь редко бываю. Она выросла красавицей, да?

Ревность кислотой разъедала кости. Скольких мужчин познала Джулианна?

«Я мог бы быть её первым».

Мысль о Джулианне в объятиях другого мужчины, которому раздвигает ноги, заставила Зиланда заскрипеть зубами. Даже два других диких воинах смотрели на неё. Кугар и Джаг, вместе с Хоуком появились перед самым обедом. Пока Джаг наблюдал за Джулианной, словно маньяк за жертвой, Кугар следил за каждым её шагом с ледяной точностью, как за мошкой под микроскопом. Кроме Хоука, остальных диких Зиланд плохо знал. Большинство Богиня отметила ещё за столетия до рождения Зиланда. Раньше его раздражало, что он не один из воинов, но животные духи могли поселиться лишь в сильнейшем из рода. А единственный погибший перевёртыш с рождения Зи — лис, и четыре года назад его дух отметил пацана — Фокса.

Териин не знают своего наследия зверей, за исключением бабушкиных сказок и снов.

Насколько Зи известно, он не являлся потомком ни одного из девяти родов с духом зверя. Поэтому служил своей расе в другом качестве — Стража, защищая анклавы, которые находились слишком далеко от диких.

Джулианна играла почти час, и её постоянно окружали. Но когда она сыграла последнюю песню и грациозно поднялась, тут же оказалась в окружении мужчин, соперничающих за её внимание. Включая дикого, Джага.

Джаг выделялся среди других мужчин: немного выше, немного шире в плечах и груди, и чертовски больше высокомерия. Он оттолкнул остальных в сторону и обнял Джулиану за плечи.

— Сладкая, прекрасно играешь. Как насчёт того, чтобы попорхать своими чудесными пальчиками по мне?

— Джаг… — простонал за ним Хоук.

Джулианна безуспешно пыталась скинуть руку Джага. Это из-за него она играла Бетховена? Джаг сделал ей больно?

«Убью сукиного сына».

Зиланд действовал, не думая. Он прошёл сквозь толпу и встал рядом с Джулианной.

— Джаг, отпусти её.

Дикий угрюмо скривил губы.

— Вокруг одни указчики и собственники.

Ярость взяла верх. Зиланд занёс кулак и ударил воина в челюсть. Любого другого мужчину Зи мог бы одолеть, но не дикого воина. Особенно, если хотел остаться в живых.

Когда Джаг отступил на пару шагов, Зиланд схватил Джулианну за руку и освободил её, не давая упасть. Стоило ему спрятать её за собой, как Джаг выпрямился и кинул убийственный взгляд на Зи. После чего выпустил когти, а из-за губ показались удлинённые клыки. Следом начали меняться глаза, радужки расширились, пока не закрыли собой белый цвет. Теперь они напоминали глаза дикой кошки. Очень злой дикой кошки.

Джаг не перекинулся в ягуара, а просто потерял контроль — промежуточное состояние между зверем и человеком, отпустившим на волю свой характер. Это состояние очень опасное. Некоторые не могли ни перекинуться в зверя, ни вернуть облик человека. Вытащив один из ножей, которые всегда носил с собой, Зиланд присел в боевую стойку и встретился взглядом с разъярённым диким.

— Правда, этого хочешь, котёнок?

Джаг улыбнулся, демонстрируя рот, полный острых зубов. Взгляд его был пронзительным и странно хитрым.

— Мы с Джулианной старые друзья, да, сладкая?

Из-за ревности в ушах звенело, но когда Зи уже готов был прыгнуть, между ними встали Кугар и Хоук. Кугар крепко сжал Джага.

— Пора уходить.

— Чёрта с два, — прорычал Джаг.

Хоук положил руку на плечо Зиланду, но смотрел на Джага.

— Тебе уже приказано держаться подальше от двух анклавов. Хочешь, чтобы этот стал третьим?

Джаг издал горловой звук, напоминающий рык ягуара, но убрал когти и клыки. После чего махнул рукой и направился на выход. Кугар шёл за ним по пятам. Зиланд смотрел им вслед, тяжело дыша и крепко сжимая нож. Он жаждал сражения. А если узнает, что дикий причинил боль Джулианне, в следующий раз его никто не остановит.

Хоук посмотрел на Зиланда, видя слишком много в его глазах и задавая вопросы, на которые Зи не готов был отвечать.

— Я приеду завтра на праздник Дня всех влюблённых. — Он выгнул бровь. — Без Джага.

Хоук отпустил плечо Зиланда и протянул ему руку, но когда Зиланд пожал её, Хоук протянул ладонь дальше, схватив Зи чуть ниже локтя в знак приветствия, которое дикие использовали между собой и с несколькими избранными не из их круга. Такое предложение было знаком глубокого уважения и дружбы, и Зиланд с удовольствием его принял.

Зиланд склонил голову.

— Был рад видеть тебя, Хоук.

Дикий улыбнулся.

— До завтра.

Когда Хоук ушёл за друзьями, Зиланд спрятал нож и повернулся к Джулианне, которая решила ускользнуть. Но Зиланд был не в настроении для игр. В три шага он догнал её и положил руку на плечо.

Она удивлённо посмотрела на него. На мгновение в её бирюзовых глазах блеснул страх, но затем вернулась маска безразличия.

— Нужно поговорить, — сказал он. — Сейчас же.

— Зиланд, мне нужно помочь на кухне.

— К чёрту кухню.

Она хотела отстраниться, но Зиланд крепче сжал её плечо. Ему пришло в голову, что его обращение с Джулианной ни разу не лучше, чем обращение Джага. Но дикий заботился лишь о своих нуждах, а Зи переживал за Джулианну.