Невеста дьявола

Глава 18

Бальная зала в Сомершем-Плейс была переполнена. Лучи полуденного солнца били в высокие узкие окна, отбрасывая яркие блики на головы незамужних девиц и вдов, распутников и повес, джентльменов и надменных матрон. Платья всех оттенков переливались драгоценными камнями, ничуть не хуже сверкали глаза их владелиц. Здесь присутствовал цвет высшего общества — дабы смотреть и оценивать происходящее.

— Она последняя из женской линии Анстрадер-Уэзерби. Богата, но и упряма, а то можно было бы сказать, что в руки Девила попал настоящий алмаз.

— Какая прелестная пара… и Селестина потрудилась на славу.

Сопровождаемая подобными замечаниями, благословениями и поздравлениями, Онория пробиралась через толпу, улыбаясь, любезно кивая и обмениваясь репликами с гостями.

Теперь она стала герцогиней Сент-Ивз. Прошло несколько месяцев. В размышлениях и раздумьях миновали недели, полные бурной деятельности. И все это завершилось скромной церемонией бракосочетания в местной церкви. Народу в ней было битком. Оставшаяся часть гостей расположилась на улице, окружив церковь сверкающим ручейком. Мистер Мэрриуэзер объявил их мужем и женой, и Девил поцеловал Онорию. Этот поцелуй она запомнит на всю жизнь. Когда они вышли из церкви, толпа расступилась. Солнце показалось из-за тучи, и, купаясь в его лучах, молодожены направились в бальную залу, осыпаемые поздравлениями со всех сторон.

Свадебный обед был назначен на полдень. Через три часа музыканты уже отдыхали. Онория протанцевала гораздо больше положенных ей шести вальсов. Сначала ее пригласил Девил, и этот танец был весьма впечатляющим. Едва она перевела дух, ее тут же подхватил Уэйн, потом Ричард, а за ним Гарри, Габриель и Люцифер. Когда музыка смолкла, у Онории голова закружилась.

Обведя взглядом толпу гостей, Онория увидела Девила — он беседовал с Майклом и дедушкой, сидевшими возле огромного камина. Она направилась к ним.

По пути ей встретилась Амелия.

— Вы должны привести Девила, чтобы он разрезал свадебный пирог, — сообщила девочка, отвесив реверанс. — В зале устанавливают столы. Тетя Хелен говорит, что, если вы попросите, Девил обязательно согласится.

Онория рассмеялась.

— Скажи ей, что мы уже идем.

Взбудораженная своим участием в столь невероятных событиях, Амелия умчалась прочь.

Девил издали увидел новобрачную. Занятая гостями, Онория почувствовала на себе его обжигающий властный взгляд. Они переглянулись, и ее тело напряглось в предвкушении новых наслаждений. Вспыхнувшая искра была предвестницей пожара страсти. Уже месяц они делили постель каждую ночь, но по-прежнему трепетали, задыхались и томились желанием, видя друг друга. Угаснут ли когда-нибудь эти чувства? Онория не знала.

Она склонила голову, спокойно поприветствовав своего деда. По настоянию Девила они встретились с ним до отъезда из Лондона. Мысли Онории были настолько поглощены будущим, что простить прошлое оказалось на удивление легко.

— Ну-с, ваша светлость! — Откинувшись на спинку кресла, Магнус одобрительно взглянул на внучку. — Твой братец собирается выставлять свою кандидатуру на очередных выборах. Что ты думаешь об этом, а?

Онория повернулась к Майклу.

— Это предложил Сент-Ивз, — ответил он на ее невысказанный вопрос.

Тот пожал плечами.

— Мне пришлась по душе идея Карлайла. Если Кинстеры и Анстрадер-Уэзерби объединятся, вы получите нужное число голосов.

Магнус фыркнул.

— Да, место в палате лордов ему обеспечено, а в случае неудачи им придется иметь дело со мной.

Онория усмехнулась и поцеловала Майкла в щеку. — Прими мои поздравления, — шепнула она.

— А ты — мои. — Пылко поцеловав сестру, Майкл стиснул ее руку. — Ты приняла правильное решение.

Онория надменно подняла брови, но на ее губах по-прежнему сияла улыбка.

— Я пришла, чтобы похитить моего мужа, сэр, — обратилась она к Магнусу. — Пора резать свадебный пирог.

— Вот как? Что ж, давай. — Магнус весело взмахнул рукой. — Не хотелось бы пропустить такое уникальное зрелище: Анстрадер-Уэзерби тащит на буксире Кинстера.

— Я уже не Анстрадер-Уэзерби.

— Вот именно. — Девил посмотрел на Магнуса с видом победителя и поднес руку Онории к своим губам. — Идем, дорогая. Готов исполнить малейшее твое желание.

Онория бросила на него скептический взгляд.

— Неужели?

— Без сомнения. — И Девил учтиво, но весьма энергично увлек ее за собой. — Я и в самом деле собираюсь сегодня ночью выполнить множество твоих желаний, — нежно шепнул он.

Ослепительно улыбаясь, Онория кивнула герцогине Лейчестер.

— Ты заставляешь меня краснеть.

— Невесты и должны краснеть, разве тебе не говорили? — Дыхание Девила щекотало ей ухо. — Кроме того, с румянцем ты выглядишь восхитительно. А знаешь, ведь у тебя краснеет не только лицо, но и…

— Вот вы где, мои дорогие!

К немалому облегчению Онории, рядом появилась вдовствующая герцогиня,

— Встаньте сюда. Нож уже приготовили. — И она пригласила их к столу.

Родственники и гости собрались вокруг. На почетном месте стоял свадебный пирог — огромный семислойный торт, украшенный марципанами и затейливым узором из крема. Сверху был водружен герб рода Кинстеров с танцующим оленем.

— Боже милостивый! — воскликнул Девил, в изумлении глядя на это произведение искусства.

— Миссис Халл постаралась, — шепнула ему Онория. — Не забудь упомянуть о ней потом.

— Дайте дорогу! Дайте дорогу!

Неожиданные возгласы и суматоха заставили всех обернуться. Над головами гостей покачивался какой-то длинный тонкий сверток. В толпе раздались смешки и фривольные замечания. В образовавшемся проходе появился Люцифер. Его миссия состояла в том, чтобы доставить сверток Уэйну, стоявшему около стола, напротив Девила. С преувеличенной торжественностью Уэйн принял сверток (это была сабля в ножнах) и передал Девилу.

— Возьмите свое оружие, ваша светлость.

Толпа разразилась хохотом. С дьявольской улыбкой герцог протянул руку к рукоятке. Лезвие его кавалерийской сабли, звеня, выскочило из ножен. Он не обратил ни малейшего внимания на веселые возгласы и различные, самые дикие предположения, сыпавшиеся со всех сторон. Сейчас Девил был очень похож на пирата, случайно попавшего в высший свет.

Переглянувшись с Онорией, он быстро встал сзади нее.

— Возьмись обеими руками за рукоятку.

Несколько удивившись, Онория послушно обхватила толстую, с неровными краями рукоять сабли. Когда руки Девила легли поверх ее рук, она чуть не упала в обморок. Над правым ухом Онории раздался тихий глухой смешок.

— Совсем как в прошлую ночь.

Прошлая ночь… Девил устроил вчера прощальную холостяцкую пирушку со своими кузенами. Увидев, как Уэбстер несет в библиотеку целый бочонок бренди, Онория решила, что ей придется провести последнюю ночь перед свадьбой одной, словно старой деве. Она легла в кровать и попыталась заснуть, но вскоре поняла, что ей мучительно не хватает большого, теплого, сильного мужского тела под боком. Это большое, теплое, сильное тело прокралось к ней в комнату ранним утром и тихонько скользнуло под одеяло. Сначала Онория притворялась спящей. Но стоит ли самой себе вредить, чтоб другому досадить? Какая в этом радость? И она объявила Девилу о своих желаниях.

В ответ послышался сонный смешок, и Девил шепнул, что слишком пьян и не в состоянии забраться на нее. Но, будучи энтузиастом своего дела, предложил Онории лечь сверху и пообещал научить, как себя вести. Этот урок запомнился ей на всю жизнь.

Насытившись до предела любовной игрой, Онория — под руководством Девила — заняла указанную позицию, и он овладел ею, да так, что она чуть не потеряла рассудок. Только после этого она поняла, что у мужчин из рода Кинстеров не только сильное тело, но и крепкая голова. Они вовсе не тупые и не бесчувственные — просто их ничем не прошибешь.

От сладостных воспоминаний у Онории ослабели колени. Слегка повернув голову, она посмотрела на Девила и безмерно обрадовалась, что прошлой ночью не видела этой нагловатой, торжествующей улыбки. С нее хватит! Не так-то просто держать рукоятку сабли и не думать о том, что она напоминает. Онория, вздохнув, бросила на Девила предостерегающий взгляд и переключила все свое внимание на пирог. Девил помог ей поднять саблю повыше.

Лезвие со свистом разрезало воздух. Слегка потянув Онорию назад, Девил точно рассчитал удар. Сабля прошла через все семь слоев, и кусок получился на диво ровненьким и аккуратным. Кругом раздавались восхищенные возгласы, рукоплескания и непристойные шутки.

Едва держась на ногах, Онория страстно молила Бога о том, чтобы присутствующие не догадались об истинной причине ее румянца. А главное, чтобы никто, кроме негодника мужа, не заметил, где находится рукоять сабли. Толпа напирала на них сзади, отодвинуться было невозможно, и закругленный конец оказался прямо между ее ног.

Но Девила не в чем было винить. Напряженная поза и прерывистое дыхание свидетельствовали о том, что он потрясен не меньше, чем Онория. Они переглянулись. «Неужели в моих глазах горит такое же откровенное желание?» — подумала она. Девил осторожно разжал ее обмякшие руки и передал саблю Уэйну, потом быстро скользнул губами по ее щеке и шепнул:

— Позже.

В его шепоте прозвучало столько обещаний, что Онория вздрогнула и почувствовала, как по телу Девила пробежал ответный трепет. Их глаза снова встретились… оба затаили дыхание и… отстранились друг от друга. Желание переполняло их и грозило вылиться наружу.

Словно в тумане, Онория обошла своих родственников из семейства Анстрадер-Уэзерби — незнакомых ей дядюшек и тетушек, кузенов и кузин, смотревших на новоиспеченную герцогиню чуть ли не с благоговейным ужасом. Потом она с облегчением вернулась к кружку Кинстеров, где ее ждали теплые, искренние улыбки, ободряющие кивки. Да, на этих людей всегда можно положиться.

Онория остановилась около Луизы и Артура.

— Из вас получилась прелестная герцогиня, моя дорогая, — сказал Артур, взяв ее за руку. Сейчас его лицо прорезали морщины горя, но, когда Артур поднес руку Онории к своим губам, она живо представила, каким он был в юности весельчаком и гулякой. — Сильвестр — настоящий счастливчик.

— Я уверена, что твой племянник будет относиться к Онории должным образом, — вмешалась Луиза.

На губах Артура появилась ленивая, такая знакомая Онории улыбка.

— Да и медлительным его не назовешь. — Он отвел взгляд в сторону. — А вот и Чарльз.

Онория обернулась и величаво наклонила голову.

— Леди Перри! — воскликнула Луиза и потянула мужа за рукав. — Онория, пожалуйста, извини нас. Мы должны поговорить с этой дамой, пока она не уехала.

Улыбнувшись Онории и холодно попрощавшись с сыном, Артур подчинился указаниям жены и повел ее через толпу. Вежливо поклонившись, Чарльз посмотрел им вслед.

— Я рад возможности поговорить с вами, мисс… — лицо Чарльза стало жестким, — ваша светлость.

Онория не поверила его любезной улыбке. С первой же встречи она инстинктивно невзлюбила Чарльза, и в дальнейшем это чувство не изменилось. Остальные Кинстеры ей нравились, Чарльз был исключением.

— Я с удовольствием потанцевала бы с вами, сэр, но, к сожалению, музыканты уже разошлись.

Он надменно поднял брови. Все-таки кое-что роднило его с Кинстерами!

— Очевидно, вы забыли, ваша светлость: я все еще в трауре. — Чарльз провел рукой по черной повязке. — Другие, разумеется, уже забыли о Толли, но я продолжаю глубоко скорбеть о своей утрате.

Прикусив язык, Онория склонила голову. Из всех присутствующих Кинстеров только Чарльз и его отец носили траурные повязки

— Но я полагаю, что поздравления будут вполне уместны.

Услышав эту странную фразу, Онория посмотрела на него с нескрываемым удивлением. Чарльз высокомерно кивнул.

— Я уверен, вы помните содержание нашей предшествующей беседы. Учитывая высказанные мной предостережения, я искренне надеюсь, что вам не придется жалеть о принятом решении.

Онория словно окаменела. Чарльз даже не заметил этого: он разглядывал толпу.

— Но так или иначе я желаю вам счастья. Хорошо зная Сильвестра, я не уверен в его постоянстве, но прошу поверить, что это обстоятельство нисколько не преуменьшает искренности моих пожеланий.

— Значит, если я правильно поняла, вы не верите, что мы будем счастливы?

Смысл ее слов дошел до Чарльза не сразу. Он медленно повернул к ней голову. Его глаза были бесцветными, холодными и до странности невыразительными.

— Вы ведете себя крайне неразумно. Вы не должны были выходить замуж за Сильвестра.

Онория еще не успела придумать достойный ответ на столь возмутительное замечание, как к ним, шурша муслиновыми юбками, подбежали Аманда и Амелия. Девочки до сих пор пребывали в состоянии крайнего возбуждения.

— Тетя Хелен говорит, что вам надо встать поближе к дверям. Некоторые гости уже собираются уезжать.

Кивнув, Онория покосилась на Чарльза. Тот намеревался удалиться.

— Позвольте откланяться, ваша светлость. — Он отвесил Онории легкий поклон, небрежно кивнул близнецам и растворился в толпе.

Аманда состроила ему рожицу и взяла Онорию под руку.

— Вот ведь старая перечница! Никогда ничему не радуется.

— И вечно читает всем нравоучения, — добавила Амелия и ухватила Онорию за другую руку. — Как вы думаете, где лучше встать?

Короткий декабрьский денек пролетел быстро. Когда часы на лестнице прозвонили пять раз, на улице уже воцарилась кромешная тьма. Стоя на крыльце рядом с Девилом и помахав последним отъезжающим каретам, Онория с облегчением вздохнула. Они переглянулись и рука об руку пошли в дом. Большинство близких родственников должны были остаться в Сомершем-Плейс до завтра и теперь перебрались в гостиную, дабы не мешать молодоженам.

Перед дверью Девил вдруг остановился. Онория вопросительно взглянула на него. В ответ он лениво улыбнулся и поцеловал ее пальчики.

— Итак, моя дорогая герцогиня? — Девил ухватил свою жену за подбородок и стал задирать его все выше и выше, пока ей не пришлось встать на цыпочки.

Дело закончилось поцелуем — сначала нежным, потом страстным. Когда Девил отстранился, они были крайне возбуждены.

— Еще ужин впереди, — растерянно сказала Онория.

Девил широко улыбнулся.

— Никто не рассчитывает, что мы там появимся. Вот тут-то мы и ускользнем.

Губы Онории сложились в букву «О». В холле, кроме Уэбстера, никого не было. Она решила во всем положиться на мужа. Девил поднял брови — Онория кивнула в знак согласия и, безмятежно-спокойная, стала подниматься по лестнице. Последние несколько недель они уединялись достаточно часто, а теперь причин для волнения и вовсе не было.

Молодожены добрались до конца лестницы, потом Онория повернула направо по коридору, намереваясь идти в свою комнату, но Девил потянул ее в другую сторону.

— Теперь все будет иначе, — пояснил он, заметив удивление в глазах жены.

Поняв, о чем идет речь, Онория кивнула и, вне себя от радости, последовала за ним в герцогские апартаменты. Ее нервы, казалось, ожили, стали закручиваться в спирали, а потом превратились в тугие узлы.

Это глупо, твердила она себе, стараясь не обращать внимания на свое странное состояние. В эти комнаты Онория заходила только один раз, чтобы посмотреть на новые обои. Кремовый, топазовый и темно-золотистый цвета прекрасно оттеняли теплые панели из полированного дуба.

Открыв дверь, Девил пропустил ее вперед. Онория заморгала, ослепленная ярким светом. Зажженные канделябры стояли на туалетном столике, на каминной полке, на комоде и секретере. В комнате почти ничего не изменилось. На почетном месте, между двух высоких окон, по-прежнему располагалась огромная кровать с балдахином. Новых предметов было немного: большая ваза с белыми и желтыми цветами на комоде, серебристые гребни Онории на полированном туалетном столике и ее же ночная рубашка из шелка цвета слоновой кости с пеньюаром — на кровати.

Наверняка все это принесла сюда Кэсси. Онория и не подумала о таких мелочах. Неужели канделябры — тоже ее рук дело? Нет, это затея Девила: ведь он нисколько не удивлен.

Войдя в комнату, Девил остановился у камина и нежно привлек к себе Онорию. Если у нее и оставались какие-то сомнения относительно его намерений, то теперь они рассеялись. Он изголодался по ней. Его пылкость немедленно зажгла ответный огонь. Онория прижалась к нему, одержимая жаждой получить наслаждение и дать его сполна. Она словно плыла куда-то, руки и ноги становились текучими, бестелесными.

— Идем. Наших детей ты можешь рожать на своей постели — зачинать их мы будем у меня.

Девил подхватил ее на руки и, весь горя от нетерпения, подошел к полуоткрытой двери, ведущей в маленький коридор.

— Для чего были нужны все эти канделябры? В коридоре царил полумрак, но Онория увидела, как блеснули его зубы.

— Отвлекающий маневр.

Она хотела потребовать разъяснений, однако о свечах было забыто, как только они очутились в комнате Девила.

Его спальня в Лондоне была огромной, размеры же этой превышали все границы разумного. Более того, Онория никогда еще не видела такой большой кровати. Противоположную стену украшали два высоких окна с отдернутыми занавесками. В лунном свете светло-зеленые обои казались тускло-серебристыми.

Девил поставил новобрачную так, чтобы на нее падал лунный свет. Свадебное платье из широких кружевных полос дрожало и посверкивало. Взгляд герцога устремился к тому месту, где кружева то поднимались, то опадали. Он положил ладонь на мягкую округлость, нашел сосок и ласкал маленький бутон, пока тот не стал твердым, как камешек.

У Онории перехватывало дыхание, веки опускались сами собой, а тело покачивалось и льнуло к Девилу. Он держал ее крепко. Она беспокойно пошевелилась, повернувшись к нему так, чтобы он мог достать до спины. — Застежки там, под кружевами.

Девил усмехнулся и принялся за работу, продолжая гладить ее грудь свободной рукой и осыпая поцелуями горло. Наконец платье упало на пол, и Онория вновь оказалась в его объятиях. Как он любил ее — нежную, женственную, импульсивную и… умеющую сдерживать себя… Через несколько минут импульсивность возрастет и она уже не сможет сдерживаться, забудет обо всем на свете и будет подчиняться только лихорадочному жару в крови. Девил обхватил обеими руками груди Онории, прикрытые тонкой шелковой сорочкой, и с ее губ сорвался тихий стон.

— Не сейчас, — шепнул он, почувствовав, как она призывно прижалась к нему бедрами. — Сегодня ты узнаешь нечто новенькое. Такое ты не забудешь никогда.

— О? — еле вымолвила Онория и обвила руками его шею. — Что ты собираешься делать? Девил улыбнулся.

— Расширить горизонты твоих познаний.

Она попыталась принять высокомерный вид, но ничего не вышло. Она смотрела на него как зачарованная. Он быстро разделся и привлек к себе эту прелестную сирену. Последние недели он немало трудился, чтобы освободить ее от оков условностей. Во многих отношениях Онория так и осталась пугающе невинной, но училась у него с таким энтузиазмом, что учитель порой ощущал недостаток сил. Исходя из своего богатого опыта, Девил не сомневался, что физическая близость еще много лет будет украшать их жизнь, и радовался этому не меньше, чем удовольствиям, ожидающим его сегодня ночью.

Онория уже приоткрыла губы и встала на цыпочки в предвкушении поцелуя. Девил больше не сдерживал себя, обводя руками все изгибы ее тела… Через две минуты сорочка была пренебрежительно брошена на пол.

Во время очередного головокружительного поцелуя Онория, словно подстегивая возлюбленного, стала жадно ласкать его грудь, спину, бедра… еще ниже.

Но Девил вдруг завел ей руки за спину и крепко прижал к себе, чтобы она в полной мере почувствовала и его силу, и притягательность собственной слабости и уязвимости. Онория глухо застонала и изогнулась, но вовсе не с целью вырваться из его объятий.

Волнообразные движения ее бедер слишком сильно возбуждали Девила. Прервав поцелуй, он взял Онорию на руки и уложил на шелковые простыни. Она потянулась к нему с зовущим блеском в глазах.

Но Девил отпрянул от нее.

— Если ты любишь меня, лежи спокойно.

Последние несколько недель он столько мечтал о сегодняшней ночи! Но дай Онории волю — и ее энтузиазм не позволит ему превратить мечты в реальность. Так бывало уже не раз. Вот и сейчас она раскинулась на кровати, закинув руки за голову, и смотрит на него сладострастно и томно.

Девил сорвал с себя галстук.

— Я всего лишь хотела дотронуться до тебя. Прошлой ночью тебе это понравилось.

— Сегодня все будет иначе.

Он снял с себя рубашку и обернулся к Онории. Она улыбнулась и томно повела плечами, нежась под его страстным взглядом и с восторгом ощущая, что он не в силах устоять при виде ее обнаженного тела. Девил ясно дал понять, что ему нравится видеть ее обнаженной и забывшей о скромности. Сначала Онории приходилось трудно, но его настойчивые просьбы и ощущение возрастающей близости придали ей уверенности в себе, и теперь она не находила ничего особенного в своей наготе.

— Как иначе? — спросила Онория, когда Девил сел на кровать и стал стягивать с себя сапоги.

Его взгляд скользнул по ее груди, животу и бедрам

— Сегодня я буду получать удовольствие, ублажая тебя.

Онория призадумалась. Он часто заставлял ее кричать, стонать, всхлипывать от удовольствия. Что ж, она еще новичок, а Девил — мастер.

— Что ты собираешься делать?

Он ухмыльнулся и встал, расстегивая брюки. — Увидишь. — Его голос звучал глухо. — Вернее, почувствуешь

В жилах Онории забурлила кровь, нервы натянулись. Спустя секунду Девил уже был в постели — абсолютно голый, возбужденный, источающий грубую мужскую силу. Он подполз к ней на четвереньках и лег сверху.

Задыхаясь, Онория разглядывала его тело, мерцающее в лунном свете. Он закрыл глаза, наклонился, и их губы слились в поцелуе.

Этот поцелуй пронзил Онорию насквозь, добравшись до самых глубин, где зарождается желание. Он звал ее все дальше и дальше, и Онория охотно последовала зову и отправилась на поиски наслаждений. Она открывалась своему избраннику, манила его, завлекала, шептала его имя и выгибалась дугой. Но он не сделал ни единой попытки овладеть ею. Своей тяжестью Девил буквально пригвоздил ее к постели, сдерживая порывы страсти и не давая удовлетворения.

Оторвавшись от губ, Девил начал осыпать поцелуями ее шею, стройную, как колонна. Она откинула голову на подушку, требуя новых ласк. Он скользнул губами по плечу и верхней части груди, потом повторил свой маневр, но на этот раз прошелся по всей руке — до самых кончиков ногтей.

Его губы и жесткие волосы на груди и подбородке щекотали ей нежную кожу. Онория захихикала. Девил дернул бровью, но ничего не сказал, просто закинул ее руки себе на плечи. Сцепив пальцы на его затылке, Онория с нетерпением ждала, что последует дальше.

Девил принялся целовать ее груди. Это была привычная ласка, полная обещаний. Она стонала, выгибая бедра, но Девил опустился ниже, и теперь та часть его тела, которая лучше всего поддавалась на ее убеждения, оказалась вне досягаемости. Очевидно, сегодняшняя ночь кончится еще не скоро.

Девил уже не раз говорил, что она слишком торопится: ведь чем дольше прелюдия, тем острее и насыщеннее будет дальнейшая игра. Онория с трудом справлялась со своими желаниями, поэтому слово «медленно» было ей не по душе. Он привык к такой игре, а она — нет. Она даже не была уверена, что он испытывает те же головокружительные, разрывающие душу и сердце ощущения, что и она.

Закончив целовать грудь, Девил на мгновение замер. Тяжело дыша, Онория ждала продолжения. Его губы скользили по ее животу, впадинке под ребрами и ниже, еще ниже…

Она так увлеклась новизной этих ласк, от которых по коже бегали мурашки, что даже не стала протестовать, когда Девил перевернул ее и занялся спиной, начав с затылка. На несколько мгновений пламя, пожирающее Онорию, превратилось в дымящиеся угли. Но стоило ей почувствовать прикосновение его губ на своих ягодицах, и огонь снова взметнулся вверх. По телу прошла судорога. Тяжелая рука заставила ее успокоиться. Потом Девил раздвинул ноги Онории. Она дышала часто, прерывисто и… ждала. Воздух приятно холодил разгоряченную кожу. О, если бы он лег сверху, накрыл ее собой, вошел внутрь…

Вместо этого Девил улегся рядом и запечатлел множество поцелуев на ее бедре, щекоча волосами и покалывая щетиной и особое внимание уделив чувствительной точке над коленом. Потом он поднялся вверх и передвинулся к другому бедру. Онория медленно вдохнула воздух. Сейчас он позволит ей повернуться на спину.

В следующее мгновение дыхание вырвалось из нее со свистом, а руки стиснули подушку. Она не верила себе: нежные поцелуи Девила неуклонно приближались к ложбинке между ног, туда, где полыхал огонь ее страсти. Она задрожала и вскрикнула, уткнувшись в подушку.

Онория скорее почувствовала, чем услышала глухой смешок. Девил перевернул ее и проделал то же самое, подобравшись к заветному месту с другой стороны. Она стиснула зубы, твердо решив больше не издавать ни звука. Но ее тело билось в судорогах желания. А Девил между тем неспешно целовал ее бедро, а потом нежно лизнул пульсирующую плоть, не знавшую прикосновения губ. Только один раз. Онории и этого хватило с избытком. Она взвизгнула.

Он, очевидно, тоже решил, что с нее достаточно, и перевернул ее на спину, а сам расположился между ее ног — так, чтобы она ощущала его напрягшуюся мужскую плоть, — и начал целовать в губы. Онория хотела именно такого, мучительного, терзающего рот поцелуя. Обезумев от желания, она сторицей возвращала ему ярость любовной горячки.

Внезапно Девил отстранился, встал на колени и подложил под ее бедра плоскую подушку.

— Пожалуйста, — застонала Онория, протягивая к нему руки.

— Подожди. — И он снова начал целовать ее грудь, живот, медленно опускаясь вниз. Когда он добрался до нежных завитков волос между ног, Онория широко раскрыла глаза.

— Девил?..

Таких острых ощущений она еще не испытывала. За первым поцелуем последовало еще несколько. Изогнувшись, она вцепилась ему в волосы.

— О Господи! — Это восклицание сорвалось с ее губ, когда Девил коснулся мягких складок кожи. Взрыв, потрясший тело, был настолько силен, что Онория утратила способность мыслить. — Нет, — пробормотала она, мотая головой. — Еще немного, — услышала она в ответ. Девил закинул ее ноги себе на плечи, скользя губами по внутренней стороне бедер.

Почти теряя сознание, Онория почувствовала, как его язык ласкает ее пульсирующее женское естество. Она не могла даже кричать. Ей казалось, что еще немного — и она покинет свою бренную оболочку. Наслаждение достигло таких пределов, что стало пугающим. Содрогаясь в конвульсиях, Онория мяла в руках простыни. Ее голова металась по подушке.

Девил, не обращая на это никакого внимания, прижался губами к жаркой вспухшей плоти. Наградой ему был сдавленный вопль. Он стал водить языком по самой чувствительной точке. Онория молчала. Тишину нарушало только ее хриплое дыхание. Она, как всегда, спешила, и Девил замедлил темп, чтобы вернуть ее к такому состоянию, при котором можно наслаждаться своими ощущениями, оценивать расточаемые им дары, а не мчаться во весь опор к финишу.

Его язык трудился без устали, и наконец Онория стала привыкать к этому новому удовольствию. Ее дыхание выровнялось, тело обмякло. Она тихо постанывала и извивалась в его объятиях, но больше не пыталась бороться. Теперь она упивалась ласками, отзываясь на каждое движение его языка и губ.

Показав все, на что он способен, Девил решил открыть дверь и впустить ее в рай. Снова и снова она возносилась на небеса, снова и снова он возвращал ее назад, на землю. Но настал момент, когда ее силы иссякли. Она лихорадочно дышала, каждый мускул дрожал, моля об освобождении. И Девил отпустил ее на волю, вонзившись языком в жаждущее лоно. Онория запустила пальцы в его волосы и с силой сжала их, а потом сникла, омытая волной экстаза. Девил смаковал теплую влагу любви, сочившуюся ему в рот. Когда судороги стихли, он медленно приподнялся, широко раздвинул ее ноги и одним мощным рывком вошел в пышущее жаром, влажное лоно, чувствуя, как оно растягивается и принимает его форму.

Размягченная и успокоенная, Онория открылась ему полностью. Девил входил в нее сильными толчками. Его совсем не удивило, что через несколько мгновений она пошевелилась, блеснула глазами из-под полуопущенных век и присоединилась к нему в этом танце сладострастия. Убедившись, что они близки к вершине, Девил закрыл глаза и растворился в ней, теряя себя.

Никогда еще они не достигали таких высот любви, хотя Девил и предчувствовал, что иначе и быть не может.

Он проснулся через несколько часов. Онория, теплая и мягкая, лежала рядом; ее спутанные волосы разметались по подушке. Девил победно улыбнулся и осторожно слез с кровати, не удосужившись одеться.

В комнате жены еще горели свечи. Шлепая босыми ногами, Девил подошел к столику, придвинутому к окну, налил себе вина и залпом проглотил полбокала, затем снял крышку с блюда, посмотрел на закуски и сморщился. Его голод требует иной пищи.

Сзади раздался шорох. Он обернулся и увидел Онорию. Сонно моргая, она вышла из его комнаты, накинув на себя халат мужа.

— Что ты делаешь? — спросила Онория, прищурившись от яркого света и загораживая глаза рукой. Девил поднял свой бокал. Она шагнула вперед, придерживая полы халата.

— Я бы тоже выпила немного.

В саду было тихо. Но шесть пар удивленных глаз, не отрываясь, смотрели на освещенное окно герцогской спальни, закрытое газовой занавеской с кружевами. Шестеро мужчин увидели, как Девил поднял бокал, словно салютуя им. И все шестеро разом затаили дыхание, когда к нему присоединилась Онория. Их очень интересовало, что происходит сейчас в этой комнате, залитой светом свечей.

А Онория, закутанная в какое-то широченное одеяние, с распущенными волосами, ореолом окружавшими ее головку, поднесла к губам бокал, а потом вернула его мужу. Опустошив свой бокал, Девил склонился к Онории и обнял ее.

Вытаращив глаза, шестеро мужчин наблюдали за тем, как их кузен поразительно долго, взасос целуется со своей женой. Пятеро из них поежились, когда молодожены оторвались друг от друга. И снова застыли, точно парализованные, когда Онория сняла с себя халат. Рядом появилась вторая тень, они обнялись и опять слились в поцелуе.

Ничто — даже уханье совы — не нарушало мертвую тишину. Девил поднял голову, и две тени отошли от окна, тесно прижавшись друг к другу.

— Господи! — воскликнул ошеломленный Гарри, одним словом выразив чувства, обуревавшие всех остальных.

— Неужели ты всерьез думал, что Девил женится только для того, чтобы иметь наследника? — поинтересовался Ричард, озорно сверкнув глазами.

— Ну, судя по всему, — сухо заметил Габриель, — об этом беспокоиться нечего. Если к пяти часам утра они успели так много, то я готов поставить на Валентинов день. В темноте раздался глухой смешок Уэйна.

— Уж не знаю, стоит ли говорить, но я не верю, что они начали заниматься этим всего пять часов назад.

Четыре головы одновременно повернулись к нему.

— Ого! — сказал Люцифер. — В таком случае я готов побиться об заклад насчет Валентинова дня. Если старт взят уже давно, то у него есть еще три месяца, чтобы довести дело до конца. Более чем достаточно.

Мужчины направились к дому. Их поздняя прогулка стала настоящим открытием.

— Ты прав, — заметил Габриель, пристроившись поближе к Люциферу. — Зная Девила, мы можем смело предположить, что к Валентинову дню она разрешится от бремени.

— Я думаю, — сказал Ричард, который шел следом, — что нам не следует сообщать леди об этом пари. Вряд ли она одобрит наше любопытство.

— Что верно, то верно, — заметил Гарри, вместе с остальными продиравшийся сквозь кусты. — У женской половины рода человеческого весьма узкие взгляды на самые важные и интересные вещи.

Уэйн посмотрел им вслед, потом перевел взгляд на светящиеся окна в восточном крыле дома, отметив, что в герцогской спальне темно. Его ухмылка превратилась в широкую улыбку. Сунув руки в карманы, он повернулся… и замер. Глаза, уже привыкшие к темноте, легко различили плотную фигуру человека, который медленно шагал к дому через сад.

Через мгновение напряжение, охватившее Уэйна, спало. Он двинулся вперед, не вынимая рук из карманов.

— Что ты тут делаешь, Чарльз? Решил подышать свежим воздухом?

Чарльз резко остановился и повернулся к нему.

— Вот именно, — ответил он, кивнув.

На языке у Уэйна вертелся один вопрос: видел ли Чарльз представление, которое только что устроил им герцог? Но он смолчал, вспомнив о том, как кузен любит читать нравоучения. Следуя за Чарльзом, Уэйн спросил:

— Останешься здесь на несколько дней?

— Нет. — Сделав несколько шагов, Чарльз добавил: — Я уезжаю в Лондон завтра утром. Ты не знаешь, когда туда отправится Сильвестр?

Уэйн отрицательно покачал головой.

— Об этом не заходила речь. Но я был бы удивлен, увидев их там до Рождества. Думаю, они останутся здесь.

— Неужели? Значит, Сильвестр намерен быть главой семьи во всех отношениях?

Уэйн холодно взглянул на него.

— Так было и раньше.

Чарльз кивнул и неопределенно заметил:

— Верно… совершенно верно.