Невеста Дьявола

Глава 6

Я вышла из подъезда и замерла. Закрыла глаза и глубоко вздохнула. Вдох— выдох. Вдох— выдох. Все будет хорошо, стоит лишь поверить в это. Я открыла глаза и хотела улыбнуться, хотя поводов не было, но улыбка так и застыла на моем лице. На лавочке, прямо возле подъезда, сидели два мужика: огромных и нерусских. Да, я привыкла к тому, что наша страна многонациональная, но наш двор был небольшим, поэтому новые лица (особенно такие выдающиеся) явно бы запомнились. Мужчины были высокими и крупными. Но больше всего меня пугала не их внешность, а их черные глаза, которые пристально наблюдали за каждым моим движением.

Когда я вышла из подъезда, их не было. Точно не было. Они такие огромные, но двигались мужчины бесшумно. Ведь я стояла всего несколько секунд с закрытыми глазами.

Один из них вдруг поднялся и шагнул ко мне.

– Прокатимся? Мы уже заждались тебя, – он обернулся к своему товарищу, и оба вдруг заулыбались. Страшно, пугающе заулыбались. Нехорошее предчувствие поселилось в моей душе. Я сделала шаг назад, а мужчина отразил мое движение. И чем дальше я отступала, тем ближе был он.

– Ну, чего же ты… Мы не обидим, – мужик практически прижал меня к холодной стене дома, – Пока что…

***

Меня тошнило. Кружилась голова, поэтому я никак не могла понять, где нахожусь. Вокруг была лишь темнота. Мне совершенно не хватало воздуха, но это еще было не самое страшное, как потом оказалось.

Я то теряла сознание, то приходила в себя. Где я? Я ничего не помнила. Последнее, что отпечаталось в моей памяти, – это как я выхожу из подъезда. И все. Дальше темнота и тупая боль в теле.

В очередной раз вынырнула из тьмы, когда я резко ощутила падение. Я падала, но под спиной ощущала что— то твердое. Я протянула руки, пытаясь схватиться хоть за что— то, но уперлась во что— то твердое. О, Боже… Я попыталась перекатиться, но было слишком тесно. Боже, Боже, Боже! Нет! Я не могла в это поверить! Это не могло происходить со мной.

Меня замуровали в ящик. Надеюсь, что это все— таки ящик, а не гроб. Я стала лихорадочно шарить руками по дереву, пытаясь найти выход. Я еще не осознавала, что это все. Это конец. Я не смогу выбраться отсюда самостоятельно. И сомневаюсь, что меня спасут…

Не знаю, сколько я потратила времени, чтобы осознать, что все бессмысленно. Я тихо ревела и раздирала пальцы в кровь. Но не позволяла себе кричать. Я боялась, что если издам лишний звук, то меня убьют.

– Господи, спаси… Господи, спаси и сохрани… Господи… – я тихо молилась, не прекращая плакать. – Господи, за что… Господи, спаси… Боженька, за что?!

Не знаю, сколько так продолжалось. Я плакала, потом от усталости теряла сознание, приходила в себя, а затем вновь по кругу. Меня не кормили, меня не поили. Я даже в туалет ходила под себя… Но гигиена меня волновала в последнюю очередь.

Спустя какое— то еще время на меня накатила апатия. Я устала плакать, у меня болели глаза, и раскалывалась голова. Нос был заложен, поэтому было трудно дышать. Про спину вообще молчу… И на окровавленные пальцы я не обращала внимание. Меня больше волновало свое внутреннее состояние, чем физическое.

Я пыталась вспомнить, что сделала не так. После «отпуска» я была подобно мышке: не слышно и не видно. И никому не могла перейти дорогу. Значит, меня просто похитили! Но тот диалог…

Разговор с моим похитителем (а я уверена, что именно тот мужик приложил руку к тому, что я сейчас в какой— то деревянной коробке, а не у мамы в больнице) был довольно— таки странным. Они как будто ждали меня. Но самое страшное было то, что они словно знали меня. Вот это было действительно пугающе.

Кто?

Первый вопрос. Кто способен совершить такое преступление? Посреди белого дня, в многолюдном дворе. Кто не боится ответить перед законом? Кто не боится наказания? Наверное, тот, у кого огромная власть в руках. Который сам является законом. Такому человеку ничего не страшно. Но тогда возникает следующий вопрос

Зачем?

Второй вопрос. Зачем похищать? И тут же чуть не срываюсь на истеричный смех. Глупый вопрос. Мы хоть и живем в двадцать первом веке, в веке развитых технологий, но рабство все еще существует. Крадут детей, крадут взрослых. Крадут всех! Для рабства… Сексуального и рабочего. И даже не знаешь, что хуже. А, возможно, меня просто убьют, а мои органы продадут. И мое воображение стало расширяться. И каждая мысль была страшнее другой.

Так что этот вопрос отпадает.

Но меня волновал еще один… Он последний, но не по назначению.

Что будет с моей мамой? Она наверняка ждет меня в больнице. Она знает, что я обязательно навещу ее. Я так и представила ее грустный взгляд, когда она поймет, что я не пришла. Может, даже подумает, что я испугалась. Она мне позвонит, но я уже не отвечу ей. Возможно, уже никогда. А дни пройдут, и ее взгляд изменится. Он не будет грустным, он будет напуганным. Возможно, она уже осознала, что я пропала. И я боялась того, что ей станет еще хуже. О самом страшном даже не хотелось думать… Пусть живет. Пусть и без меня, но пусть живет. Ведь домой я не вернусь… И только сейчас я переоценила свою жизнь. Пересмотрела свое отношение к матери, к ее воспитанию. Я больше не посмею ее осуждать. Она – моя мама. Кроме нее, у меня больше никого нет. И кроме нее я больше никому не нужна. Мы были вдвоем против целого мира, а мама была моим щитом, который я сама же изнутри разрушала.