Невеста лорда (СИ)

Книга: Невеста Лорда. Обрести крылья

Alisa:

Часть 1. Жена для мага

Аннотация:

.

Любой уважающий себя аристократический род гордится своими корнями и тайнами, связанными с их предками. Порой, легкая вуаль загадочности семейных тайн, лишь добавляет притягательности. Но что делать, если эти тайны, перешедшие тебе вместе с кровью прародителей - прямая угроза и, скорее всего, не только тебе?

Что делать, если наследие предков - твое проклятье, с которым ты смирилась, а вот окружающим - оно очень даже интересно? Что скрывает в себе Древняя Кровь?

Амине предстоит выяснить, кто же она такая. И пусть этот путь тернист и грозит ей обманом, истина откроется тогда, когда придет время.

А сейчас, сейчас стоит сделать выбор, правильный выбор. Или оставить его за Судьбой?

Жена для мага

Шестилетнюю девочку Амину Гримхоль "любящие" родители почему-то отправляют в монастырь служительниц Реи, где к ней приставляют личную наставницу и накладывают молитву - печать верности. Там она проживет до семнадцати лет.

За то время, пока Амина жила тихой и уединенной жизнью в отдаленном, скрытом от внешних потрясений монастыре, мир переживает сильные изменения, и теперь восточное королевство Измир установило контроль над всеми государствами в северно-восточной части материка и над её родиной в том числе.

Правитель Далии, король Валин III, по совету министра иностранных дел, дабы сгладить неприятное впечатление у населения от чужаков-интервентов по соглашению с Измирским королем, выбирает десять дочерей знатных семей, и приказывает их родителям выдать девушек за ключевых представителей Измира, поставленных наместниками в Далии.

Амина оказывается среди тех, на кого указал король. Теперь ей предстоит стать женой королевского мага Измира, который, надо заметить, не особо сильно рад данному событию, ведь на родине, как он думает, у него осталась любящая невеста.

Пролог.

- Амина! - дребезжащий, противный голос сестры Марии в одно мгновение портит все прекрасное впечатление от солнечного, теплого утра.

Тучная сестра Мария с раскрасневшимся лицом, со сбившимся набок белоснежным чепцом, путаясь в длинной юбке, бежит по галерее, пытаясь оттуда высмотреть меня в саду. И ничего у неё не получится. Мы с Микой.... Ой, с сестрой Микаэллой занимаемся преступным, по меркам всех обитающих в монастыре дам, времяпрепровождением. Мы сидим на лавочке в тени уже пожелтевшей акации и принимаем солнечные ванны, ловя, может быть последние теплые лучики осеннего солнышка.

- Амина! Амина-А-А! А-ами-ина-а!!! - сестра Мария, не заметив нас, стремительно для своего телосложения удаляется прочь от сада с нашим укрытием, громко топая по каменному полу галереи.

- Ну и противный же у Марии голос.

Да Мика, с таким голосом как у тебя не сравнить, да и с фигурой, ростом, грацией и красотой тоже. Моя личная "воспитательница", не в пример другим сестрам из монастыря, не смотря на все их многочисленные и дорогостоящие ухищрения, в свои тридцать семь была просто преступно красива. Волосы цвета темной меди обрамляли овальной формы личико с аристократически правильными, утонченными чертами, на котором драгоценными сапфирами сверкали глаза. А вечно хитрая улыбка на пухлых губах вызывала у матушки-настоятельницы просто неконтролируемую ярость.

- Сестра Микаэлла, вы слишком строги к несчастной Марии. Не всем же обладать столь божественно чарующим голосом как у вас. Да и вам стоит признать, что последний пассаж удался сестре особенно выразительно.

Несчастной Марию мог назвать только глухой слепец. Именно эта женщина была здесь на своем месте со своими наклонностями к садизму и бескрайней любовью к душевным страданиями, как чужим, так и собственным. Что уж говорить о голосе, которым та безмерно гордилась. Слишком высокий, дребезжащий, словно железом по стеклу водят.

Микаэлла не сочла возможным хоть как-то отреагировать на мои слова. Её моя учтивость всегда почему-то бесила сверх меры. Я лишь краем глаза заметила, как в мимолетном недовольстве она скривила губы.

- Я думаю, нам стоит уйти из сада. Ведь если случилось что-то действительно серьезное, то на Марию полагаться никто не станет, а отправят через некоторое время кого-то другого на ваши поиски, послушница.

Ну вот, я же говорила, что Микаэллу бесит мое учтивое поведение и та моментально начинает вести себя холодно и отстраненно.

- Вы как всегда правы, сестра. Скорее всего нам просто дали время для того чтобы привести себя в порядок. - Я честно, не могу долго общаться с Микой в учтиво-вежливой манере принятый для общения между сестрами и послушницами, ведь один её вид подталкивает на шалости и пакости, и возраст для этого не помеха. О чем я и спешу поведать единственному близкому мне человеку в этих серых, замшелых каменных стенах. - Интересно, эти поиски как-то связанны с тем, что сестра воспитательница Евгеника сходила в купальни?

После очередного наказания в виде лишения меня ужина в течение целой недели за очередное непослушание, мной, с молчаливого согласия Микаэллы, была совершенна маленькая месть. Полторы недели тому назад, я самовольно покинула классную комнату во время самоподготовки, когда все послушницы прилежно учили хвалебные гимны в честь Реи в тиши стен монастыря, и ушла, как сегодня с Микой, в сад. Мне не всыпали палок лишь потому, что я все-таки выучила гимны, а о моем отсутствии сестре воспитательнице наябедничала одна из послушниц. Сомнений в том, кто это был, у меня не было ни малейших, ведь со мной по вечерам на одной воде сидела и послушница Ирма - девушка с дурным характером и соответствующей внешностью. Если и на следующий год родители не заберут её из монастыря, то Ирма примет постриг и станет сестрой-послушницей, вот она и злобствует по этому поводу. Свою маленькую месть я совершила не сразу, ведь иначе тогда всем стало бы ясно, кто и за что навредил Ирме. А так, спустя неделю, когда эта ехидна переключилась на другую жертву, меня никто даже не заподозрил.

Щепотку красного жгучего перца мне помогла достать Микаэлла, по моей просьбе, направившая меня помогать поварихам на кухне. Тем самым мы сразу убили двух зайцев. Я авансом понесла "заслуженное" наказание за вред ближнему, то есть послушнице Ирме и за воровство любимой приправы настоятельницы, а Микаэлла очистила, таким образом, свою совесть, о наличии которой у сестры воспитательницы я с полным на то основанием, сильно сомневалась.

Большая часть жгучей приправы была отправлена в банные принадлежности послушницы, а остатки я с чистой совестью ссыпала сестре-воспитательнице Евгенике, за то, что мучает послушниц зубрежкой гимнов в душной, пыльной классной комнате, запрещая девочкам приоткрывать окна для проветривания. По мнению сестры Евгеники, открывая окна, послушницы бездарно выпускают наружу все накопленные годами знания и все свое учебное рвение. Видимо дышать пылью книг старушке нравиться больше, а может она, действительно считает пыль - знаниями. Тогда какой в них смысл?

В общем, итогом моей диверсии стало обожженное перцем седалище послушницы Ирмы, а вот сестра-наставница Евгеника за последнюю неделю так и не соизволила посетить купальни. По мнению воспитанниц монастыря, таким образом сестра Евгеника старалась сохранить остатки собственного ума. Спорная версия, если учитывать неодобрительное молчание матушки настоятельницы и полное отчуждение со стороны остальных сестер. Хотя, подобное отношение со стороны монахинь можно отнести к специфическому запаху...

Только Микаэлла успела поправить мой чепец, и мы, неспешным шагом с молитвенниками в руках и тихим послушанием на лицах, направились в сторону небольшой часовни, утопающий в зелени вьюна, как нам на встречу выскочила запыхавшаяся и растрепанная послушница Изольда.

- Как хорошо, что я вас нашла. Сестра Микаэлла вас очень требовала к себе сестра Ольгерда. Миледи Амина, вас срочно требует к себе матушка настоятельница.

- Послушница, успокойтесь, отдышитесь и внятно объясните нам, зачем я потребовалась.... - Микаэлла неожиданно запнулась на полуслове. - Миледи Амина?

Для меня, все сразу встало на свои места.

В монастырях Реи послушницам и сестрам запрещалось вспоминать о титулах и званиях принадлежащих их семьям. Женщинам по нашим законам титул не принадлежит, она может только передать его своему ближайшему старшему родственнику-мужчине как его носительница. Всем посторонним, кто оказался в стенах обители Реи, также следовало отринуть все мирское, тем самым, представ перед Святой такими, какими мы есть на самом деле, без блеска и помпезности, без грязи и нищеты реальной жизни. А раз мне вернул соответствующее обращение, значит, титул тоже вернули, а это может быть следствием только одного.

Время моего пребывания в стенах монастыря подходит к концу, за мной прислали, дабы вернуть в семью. Мне лишь остается надеяться, что матушка настоятельница запросит не слишком большую цену за мое здесь нахождение, а то ещё вдруг передумают забирать.

- Амина, иди к настоятельнице.

Микаэлла ободряюще сжала на мгновение мой локоть, понимая все мои чувства. Удушающей волной меня захлестнул страх и жалость к самой себе, и я только лишь смогла, молча кивнуть.

Находясь в обители, сестры приучали воспитанниц к мысли, что их родные семьи и судьбы которые те готовят своим дочерям, это благо и нет для нас ничего лучше. Там, за стенами монастыря, нас ждут любящие родители и светлое будущее. Послушная дочь должна с должным почтением и пониманием отнестись к возлагаемой на неё ответственности, принять свою судьбу и, приложив все возможное рвение, исполнить свой долг.

Из уст сестер слушаешь ежедневно о послушании и ответственности, о светлом будущем и любящих семьях, постепенно забываешь, какова реальность на самом деле. Время постепенно стирает детские воспоминания о жизни дома и о "любящих" родителях. Лишь изредка, кто-то из сестер вскользь обронит, что в монастыри Реи никогда ещё не отправляли любимых дочерей, невест или жен.

Микаэлла же никогда не уставала мне повторять, что я, слушая наставления воспитательниц, никогда не должна забывать, что мы все являемся лишь оружием для достижения нашими родителями своих целей. Девица, воспитанная на заветах Святой станет отличной женой, послушной воли отца, брата или мужа, бездушной куклой воспринимающей все сказанное ей её мужем или родичем за высшее благо. Такая девушка безропотно пойдет под венец за кровожадного монстра или на алтарь жертвенника.

Вот и меня, дочь Эдмунда Гримхоль герцога Вирвель, отправили в обитель Реи для того, чтобы проявляющая слишком большое своеволие и самостоятельность в столь юном возрасте и успевшая уже подпортить свое будущее и репутацию, не спутала окончательно планов своих родителей. Ведь воспитанницы монастыря славились не только безропотным послушанием, но и гарантированно оставались чисты и невинны. А все потому, что Рея не допускала на свои земли ни одной "порченной" женщины и ни одного мужчины. И даже если не все совсем так, то печать "Пояса верности" с легкостью исправит это маленькое недоразуменье. Даже те, кто строили эти стены, были в каком-то плане не мужчинами, ведь евнухи не могут считаться таковыми.

Приемная настоятельницы встретила меня тишиной, сумраком и прохладой. Лишь у стола сестры Марты было светлое пятно и то только потому, что сестра что-то писала в огромном талмуде. Для того, чтобы видеть все четко ей даже пришлось открыть тяжелые ставни и откинуть вышитые сценами из Святого писания портьеры, заменяющие здесь обычные шторы, что было для неё просто недопустимо из-за повышенной любви к правилам и наставлениям монастыря, которые запрещали подобные действия. От свечей с благовониями у сестры Марты слезились глаза, так что вести записи она просто не смогла бы.

Пришлось мне ожидать, пока сестра закончит своё занятие и обратит на меня свое внимание. Отвлекать сестру самостоятельно от её занятий мне не позволялось, а обращать на меня свое внимание старая перечница пока не собиралась.

- Ах, Амина. - Марта наконец-то оторвалась от пожелтевших страниц. - Наконец-то Вас нашли, матушка настоятельница уже заждалась. Проходите же скорее в приемную. Быстрее-быстрее.

От обращения сестры ко мне я даже опешила. Да чтобы Марта обратилась к кому-то на Вы! Да она по слухам, даже Епископа только на Ты величает, уважая исключительно лишь матушку настоятельницу, да Святую Рею. Однозначно, Мир сошел с ума. Какая досада.

Но возвращая мне мою уверенность, сестра легким движением руки с характерным позвякиванием извлекла из внушительного сундучка с королевским гербом увесистый мешочек, развязав который, сестра привычным движением высыпала на стол не менее внушительную кучку золотых монет. Такая сумма вызывала у меня невольное уважение. А судя по объему сундучка, таких кошелей там ещё как минимум три. Теперь стало понятно, почему сестра Марта с таким пиететом отнеслась ко мне. Видимо это и есть выкуп за меня.

Только возникает теперь другой вопрос. Почему на сундуке герб королевской семьи?

Тихонько прошмыгнув мимо поглощенной пересчетом золотых кругляшей маньячки Марты, я проскользнула к внушительной двери кабинета настоятельницы. Да-да, золото - вот единственная страсть старушки, соперничающая даже с поклонением Реи. Я осторожно постучала по внушительные створке огромной двери сделанной из цельного дуба с искусной резьбой, за которой скрывался святая святых монастыря - кабинет настоятельницы. Честно говоря, я не особо надеялась на ответ.

- Войдите, послушница. - Опровергая все мои опасения, раздался из-за двери приглушенный голос матушки настоятельницы.

Мысленно воззвав к госпоже Удаче, чем совершила одним махом ужаснейшее преступление, я решительно шагнула в кабинет настоятельницы.

Глава 1.

Кабинет настоятельницы встретил меня светом, чистотой и запахом луговых цветов. Ноги моментально утонули в мягком ворсе узорчатого восточного ковра, а взгляд сам собой уткнулся в огромную фреску с изображением Святой Реи за спиной у настоятельницы.

Я была в этом кабинете до этого дня всего лишь дважды за все время пребывания в обители. Первый раз случился, когда жена управляющего столичным поместьем нашей семьи привезла меня сюда. И изображение лика Святой, вот и все что я запомнила из самой нашей первой встречи с матушкой настоятельницей, потом он очень часто снился мне в кошмарах сразу после наложения на меня печати "Пояса верности" и нередко снится сейчас. Ни разу я не видела хороших снов с её участием. Даже завидно было, когда девочки с недоступным мне благоговением говорили о Святой приходящей к ним во снах.

Второй раз я могла лицезреть Святой лик в день, когда настоятельница вынесла решение посадить меня в келью на восемь дней на хлеб и воду за то, что испортила в библиотеке старинное жизнеописание монахини Венедикты. Книга оказалась очень старой и стоила немалых денег, но, несмотря на это, хранительница библиотеки, сестра Агапья, позволила столь значимому труду заплесневеть и пойти на корм мышам. А я всего лишь использовала старый, нечитаемый и слипшийся фолиант в качестве подставки для ног, так как высоты лестницы мне банально не хватало, чтобы добраться до верхних полок. Увидев, как именно я использую древний фолиант, сестра Агапья была настолько возмущена моим неуважением к книгам, что за ухо притащила меня в кабинет к настоятельнице, где та принимала Епископа. Интересно, почему к этому мужчине не относится запрет на появление в стенах обители? Или кабинет настоятельницы к обители не относится?

Епископ тогда долго хохотал, настоятельница хмурилась, а несчастная сестра Агапья, заикаясь от страха, вещала о моих злодеяниях. В результате стараний сестры-хранительницы, меня вместо пяти ударов розгами и месячного поста, приговорили к восьми дням карцера с последующим за этим двухмесячным постом. И мало того, с необходимостью в течение этих месяцев, пока я буду осмыслять недопустимость совершенного мной поступка посредством голодания, мне надлежало ежедневно возносить Святой молитвы общей продолжительностью не менее пяти часов.

И вот сейчас я снова могу лицезреть суровый взгляд холодных серых глаз на худом лице Святой в обрамлении белоснежных волос и лишь надеяться, что наша неожиданная встреча окажется на этот раз последней.

- Послушница, - Тихий голос настоятельницы был обманчиво ласков, - что же вы замерли, присаживайтесь, - узенькая ладошка с ухоженными ногтями грациозно указала мне на деревянный стул, стоящий тут как раз для таких посетителей как я.

Вообще, мать-настоятельница вызывала у меня двоякие чувства. На первый взгляд, эта маленькая, худенькая и утонченная женщина с проницательными светло-серыми глазами в белых одеждах настоятельницы монастыря вызывала у меня благоговейный трепет. А уж стоило ей только открыть рот, как все присутствующие тут же замолкали и с почтением слушали эту женщину.

Но с другой стороны, я знала её и как мать-настоятельницу, держащую свой монастырь, сестер и послушниц в ежовых рукавицах. Я прекрасно смогла ощутить на собственном опыте, что эта изящная тоненькая ручка бывает очень тяжелой. А ещё, знаю, что именно этими руками Настоятельница Юлиана творит волшебство, принося боль и страдания.

Поклонившись, я, не поднимая головы, аккуратно уселась на предложенное место и сразу ощутила, что долго так просидеть не смогу. Стул был неудобным, жестким и неустойчивым. Сидеть в присутствии настоятельницы разрешалось только в пол оборота на самом краешке, выпрямив спину и склонив голову, а это, стоит заметить, не только жутко неудобно, но и заставляет болеть все тело. А вынужденная необходимость балансировки на стуле делает задачу соответствия протокола поведения практически непосильной.

Вдобавок ко всему прочему, мне было жутко интересно узнать, кто же вторая посетительница. Кого прислали забрать меня? В том. Что именно забрать, не вызывало никаких сомнений.

Но из своего положения я могла видеть только самый краешек запыленного платья изумрудно-зеленого цвета. Остальное было закрыто от моего взгляда изогнутой спинкой и огромной шляпой посетительницы варварски украшенной длинным радужным пером южной птицы Амо, которую та даже не подумала снимать в присутствии настоятельницы

- Ну?

Видимо настоятельнице Юлиане надоело сидеть и молча ждать чего-то от неизвестной мне пока посетительницы, и она наконец-то прервала затянувшееся молчание из-за чего я чуть не сверзлась с пыточного стула по ошибке названного мебелью.

- Матушка настоятельница, ещё раз выражаю вам Нашу признательность. Мы с супругом полностью довольны проделанной сестрами монастыря работой. Я лично, как и мой муж полностью удовлетворены результатом....

Кто и чем там доволен и удовлетворен я дальше не слушала. Все на что меня хватило, это сдержаться и не воскликнуть от удивления. "Мы с мужем...", эти слова прозвучали для меня как гром среди ясного неба. Передо мной, во всей своей красе сидела моя мать, одетая в родовые цвета нашей семьи. Зелень с золотом. Ей, надо заметить, всегда шли эти цвета, лишь ещё больше подчеркивая её естественную красоту. Хоть я не видела свою матушку на протяжении долгих одиннадцати лет, я была полностью уверенна, что она практически не изменилась, может лишь чуть-чуть пополнела, да парочка морщинок вокруг глаз появилась.

Пока я предавалась размышлениям и рассматривала свою мать. А так как пришлось снова опустить голову, то видны мне были лишь её чуть-чуть запыленные, но не потерявшие яркости изумрудно-зеленые шелковые остроносые туфли с золотым шитьем были мне видны из-под подола пышного платья. Разговор настоятельницы и миледи Сабины перешел на угрозы и повышенные тона, а уловить я успела, к сожалению, лишь его конец.

- Надеюсь, больше от нас ничего не ждут?

- Нет, ну что Вы, герцогиня. Выкуп выплачен полностью, так что можете забирать свою драгоценную дочь хоть сейчас. - Настоятельница улыбнулась, уловив реакцию моей матери на её слова. Видимо та специально приехала так рано, чтобы не оставаться в монастыре до следующего дня и не ночевать в гостевой келье. А слова про "драгоценную" довели просто до белого каления. Наверное, исходя из суммы выкупа, я теперь действительно драгоценная. - Единственное условие в том, что сестра Микаэлла последует с ней, как и оговаривалось между нами ранее. А если у вас есть какие-то возражения по этому поводу, то эта часть, изложенная в договоре, ясно подразумевает необходимость в этом сопровождении.

- Всенепременно.

Моя мать, словно только и ждала этого мгновения, стремительно вскочила со своего места и, не прощаясь, практически бегом выбежала из кабинета настоятельницы. Я же, почти не испытывая подобного отторжения к этой властной женщине, смогла выдержать её полный презрения взгляд и с достоинством поклонившись, удалиться из кабинета матушки-настоятельницы неспешным шагом, чтобы догнать герцогиню уже в коридорах.

Некоторое время мы, в совершенном молчании, шли по извилистым лабиринтам монастыря. Герцогиня неожиданно легко преодолевала все заковыристые повороты и петли коридоров, из-за чего у меня сложилось впечатление, что она здесь уже не раз бывала, если и не жила некоторое время в этих стенах, прямо как я.

В результате многочисленных поворотов и петель, проделанных нами по нескольким ярусам переходов, мы вышли в небольшой внутренний дворик, окруженный со всех сторон мрачно-серыми, безлюдными внешними стенами монастыря. На подъездной дорожке, перегораживая въезд, нас ждала украшенная искусной резьбой карета в сопровождении десятка стражей толпившихся у въезда в монастырские стены, выездные ворота которых были, как всегда открыты и днем и ночью.

- Дочь моя, я надеюсь, вы также скоро желаете покинуть эти стены, как и я?

- Да, матушка. - Изображаю должное почтение и, немного склонив голову, отвечаю довольно улыбающейся матери. - Я тоже, как можно скорее желаю отправиться в путь, но долг обязывает сначала дождаться сестру-воспитательницу Микаэллу.

Наконец-то матушка соизволила выразить что-то кроме всепоглощающей брезгливости, а я смогла со всеми подробностями и во всей красе её рассмотреть. Ну что же, могу с уверенностью сказать, что мои ожидания полностью оправдались и за эти долгие одиннадцать лет, по моим меркам, она практически не изменилась.

Как-то раз, на очередном приеме организованным матерью в честь какого-то модного праздника, на который мне удалось тайком пробраться, я и подслушала, как одна из дам называла Её Светлость ведьмой. Когда я как раз наблюдала за гостями из-за шторы и неожиданно услышала, как одна дама, рассказывала другим, что Её Светлость наслала на ту страшное заклятие и превратила ранее прекрасную леди в жуткую страшалищу. При этом сама дама была настолько тучной и некрасивой в своем ужасающем поросячье розовом платье, что ей только и оставалось, что сплетничать по углам.

Тогда я подумала, что на мою мать наговаривают, и предпочла забыть этот инцидент. Но сейчас, я серьезно начинаю сомневаться, что эта дама просто сплетничала....

Густые каштановые волосы, без малейшего признака седины, на лице застывшее намертво выражение надменного призрения к окружающим её людям и льдисто холодными глаза, благо, что изумрудно-зеленые. Не понимаю, как отец мог жениться на подобной ей змее, ведь в ней нет даже капельки тепла?

Несколько лет назад, моя младшая сестра прислала мне единственное письмо, в котором она писала, что у меня появился младший брат, долгожданный наследник. Сейчас ему уже идет девятый год. Видимо его рождение никоем образом не повлияло на утонченность фигуры моей матушки, её талия сохранила всё ту же утонченность, а грудь не утратила пышности.

Интересно, сколько она тратит батюшкиных средств на поддержание своей молодости? Наверное, намного больше, чем могли себе позволить сестры настоятельницы.

- Сестра Микаэлла? Что у неё за идиотское имя?

Герцогиня тут же безразлично отмахивается от меня.

- Дочь моя, ты можешь ждать свою сестру-наставницу сколько тебе угодно. На этот случай я прихватила с собой второй экипаж. - Действительно, у въездных ворот стоит невзрачный, старенький экипаж, не утяжеленный всевозможными вычурными украшениями со стариком-возницей на козлах. - Я не намерена ждать твою воспитательницу и дальше, а уж тем более ехать с ней в одном экипаже на протяжении нескольких часов. Так что можешь дождаться её и ехать вмести с ней.

- Как пожелаете, матушка. - Учтивый реверанс лишним не будет.

Я-то спину не сломаю от одного поклона. А вот Её Светлость непременно будет довольна моим поведением сверх меры.

Матушка довольна, но ждать меня и Микаэллу, Её Светлость не намеренна. Герцогская карета со всей возможной помпезностью, поднимая клубы пыли, отбывает со двора монастыря в сопровождении двух десятков стражников из личной гвардии герцога. Перед стенами монастыря остается вторая карета и один единственный стражник.

Молодой человек, не скрываясь, рассматривает меня, слегка кривя лицо. Ну да, знаю, что в этом нелепом сером платье с белым чепцом на голове я смотрюсь не ахти как. Но и он не имеет права столь нагло на меня пялиться и его не извиняют ни его возраст, ни социальное положение.

- Лейтенант, со мной что-то не так? Платье помялось? Прическа испортилась? - Надеюсь, что в звании я не ошиблась, а голос не подвел, выдав с головой мое веселье.

Кучер, не удержавшись, первым придушенно хрюкает в рукав от еле сдерживаемого смеха, а вот парень стремительно краснеет, сбивчиво бормочет извинения и с опущенной головой, стараясь смотреть только на свои руки, судорожно сжимающие поводья, направляет коня в другую сторону.

- А ты, Астарх, чего веселишься?

Старик наконец-то прекращает смеяться, открыто улыбаясь мне на удивление все такой же белозубой улыбкой, как много лет тому назад, ещё в моем счастливом детстве.

- Я рад, Ваша Светлость, что вы до сих пор помнете старика Астарха. - Он, не вставая со своего места, умудряется мне поклониться, приподняв одной рукой с совершенно лысой макушки старенькую, видавшую виды шляпу.

- Развлекаетесь, Ваша Светлость?

Микаэлла, зла и буквально всеми окружающими недовольна, оглядев все злым взглядом, того и гляди искры посыплются. Наткнувшись на один из таких взглядов, лейтенант снова впадает в ступор и как можно быстрее стремиться отъехать ещё дальше от нашей компании. Как я его понимаю. Я тоже сейчас не против оказаться, как можно дальше от этой разъяренной фурии. А ведь мне с ней ещё в одной карете черт знает сколько времени путешествовать.

Отвечать ей сейчас бесполезно, поэтому я неопределенно пожимаю плечами и стараюсь переключить внимание моей воспитательницы на кого-то другого.

- Герцогиня уже изволили отбыть, не став нас дожидаться.

- Я знаю. - Микаэлла небрежно отмахнулась от меня и тут же вновь обратила свое внимание на несчастного лейтенанта. Надо бы узнать, как зовут этого беднягу.

- Это конечно очень печально, что нас оставили здесь совсем одних, в компании старика и горе-охранника, который и с пьяницей-то навряд ли в состоянии справиться. А ведь нам ещё надо погрузить в карету ваши вещи. Но и надолго задержаться мы не можем, для того чтобы справиться со всем самим, иначе это грозит собой недовольство вашей матушки. Поэтому, я считаю возможным, нахождение на территории монастыря этих двоих мужчин. - Микаэлла пальчиком поманила вмиг побледневшего, как полотно лейтенанта от нарисовавшейся ему перспективы. - Чего сидите, дедушка? Матушка настоятельница сама дала добро, так что вам совсем нечего переживать.

Я бы на их месте не слушала Микаэллу. Что-то мне подсказывает, что Настоятельница ни сном, ни духом о том, что на территории монастыря сейчас окажутся двое мужчин, да ещё и по её "личному" разрешению.

Астарх с кряхтеньем спустился на землю, отпихнув в сторону поспешившего ему на помощь паренька.

- Здесь подождешь.

- Но...

- Я не ясно выразился? - Старик моментально растерял все свое очарование, превратившись из добродушного старичка в опытного командира и бывалого вояку.

Больше парень с ним не спорил, даже Микаэлла ничего не сказала на это самоуправство.

Слегка прихрамывая на правую, искалеченную ещё в молодости, ногу, Астарх медленно пошел к воротам. И с каждым мгновением, когда старик делал очередной шаг в нашу сторону, у меня в душе все противно холодело. Чувствовала, что не могу позволить искалечить верного старика ещё больше. Я просто должна его остановить и не позволить навредить ему самому себе, просто потому что тот не может ослушаться приказа.

- Астарх, стой. - Я успела вовремя. Старику оставалось сделать ещё шаг, и он бы оказался уже на территории монастыря, чего допускать было просто невозможно. - Мы и сами можем справиться, вещей не так уж много.

Честно говоря, ожидала со стороны Микаэллы бурю негодования, криков и упреков. Как же, Леди ведь не должна позволять себе таскать всякие тяжести собственноручно. Но опровергая все мои ожидания, сестра Микаэлла разрешающе махнула рукой мне за спину, и я неожиданно увидела не замеченных мною ранее двоих монахов в грязно-серых рясах с покрытыми капюшонами, низко опущенными головами. В руках они держали один небольшой сундук и два плотно набитых кожаных походных мешка.

- Евнухи. - Пораженно выдохнул лейтенант, Астарх лишь удрученно покачал головой.

В полном молчании монахи споро погрузили в карету наши немногочисленные пожитки и, все также, не проронив ни звука, поклонились сестре Микаэлле и незаметно удалились обратно, под темные своды замшелых стен святой обители.

- Несчастные. - Лейтенант никак не мог отойти и все ещё пребывал под впечатлением от общения с монахами.

- Молодой человек, не стоит так сильно на все реагировать.

- Но сестра, как же...? Ведь они.... За что?

- Поверьте мне, лейтенант, было за что. А вам, стоило бы уже давно, избавится от подобной чувствительности. Будущему офицеру герцогской гвардии не пристало столь остро реагировать на несправедливость в этом мире. А жизнь она вообще штука несправедливая.

- Сестра, но что надо было такого сделать, чтобы так впоследствии расплачиваться?

- Артур, - я наконец-то вспомнила, где я видела этого молодого человека, одиннадцать лет назад он был только что прошедшим посвящение оруженосцем у моего дяди, - для этого надо было всего лишь убить. Они сами выбрали свою судьбу, посчитали, что умирать от топора палача им рано и решили таким образом искупить свои грехи.

Удивительно, но почему-то Артур сейчас смотрел на меня как на монстра, словно это я сама лишала жизни их жертвы. Будто это я мучила, грабила, насиловала и увечила, а потом трусливо бежала за жалкими остатками жизни, под милостивую длань Реи, ища защиты в святых стенах.

Микаэлла все время заинтересованно наблюдала за мной, я спиной чувствовала её пристальный взгляд. Сейчас, может, я и не оправдаю её ожиданий, но у меня нет никакого желания объяснять ему систему, позволяющую убийцам и маньякам таким образом искупить свои деяния.

В монастыре послушницам дают возможность общаться с евнухами, именно поэтому мы всегда называем их монахами и никак иначе. Эти люди, боятся расплаты за содеянное. Они сами пришли к Рее. А теперь они испуганно ждут неминуемой смерти. Но та дает им возможность искупить свою вину через горести, страдания и лишения. Я точно знаю, что среди евнухов нет невиновных, через несколько лет они сами начинают раскаиваться, рассказывать, что и как они делали. А монахини их слушают, жалеют, но вернуть уже ничего нельзя назад. Поэтому евнухи как жили, так и живут, добровольно продолжая исполнять свои обязанности при монастырях.

Только о евнухах среди людей так и продолжают идти слухи, что служительницы Реи обычных мужчин к себе забирают. Но это не правда. Святая тут же покарает сестер, если те того допустят и один прецедент уже был. Больше никому не захотелось повторить судьбу западного монастыря, на месте которого теперь безжалостный прибой беспрепятственно бьется о скалы.

Не обращая внимания на фырканье лейтенанта, сочувственный взгляд Астарха и молчаливое одобрение Микаэллы за спиной, иду к карете. На меня нестерпимым грузом давят массивные стены монастыря. Немым укором в спину смотрят темные провалы узких окон за блестящими стеклами, которых сейчас толпятся шушукающиеся послушницы и хранящие молчаливую горечь сестры-воспитательницы.

- За вами обязательно приедут ваши родственницы, матери будущих мужей или жены братьев. За вас за всех, как за послушниц, будет заплачен выкуп и с этого момента, вы все снова будете принадлежать к своим семьям. И, как любая женщина, вы можете искать защиты у монастыря, у Святой Реи. Но, чтобы продолжить свой путь не просто как обычная послушница, а как наставница будущих поколений, у вас есть только один единственный шанс, вернуться под стены монастыря в тот самый момент, когда все ваши родственники уже покинули земли святой обители, отринув все мирское.

Строгий голос настоятельницы набатом звучит в голове, зазря треплет нервы, из-за чего на глаза наворачиваются непрошеные слезы.

Всего несколько шагов до ворот, которые я не переступала чуть больше десятка лет, прожив все это время в совершенно обособленном женском мирке. Всего несколько шагов до эфемерной свободы. Но с каким трудом они мне даются, словно на ноги мне подвесили неподъемный груз, мешающий двигаться, а из легких вышибли весь воздух и голова кружится.

А перед тем как сделать самый последний, решающий шаг, на границы тени от стены и яркого света дня, я вдруг отчетливо поняла, что все это страх, надуманный, вбиваемый в мои мысли упорными воспитательницами на протяжении многих лет. И поняв это, наконец-то смогу сделать решающий шаг навстречу судьбе, миру и жизни.

А впереди яркое солнце, ветер в лицо и небольшое путешествие. И пусть дальше не все так ясно и безоблачно и моя судьба не у меня в руках, я рада уже и этому.

Глава 2

- Она ушла?

Настоятельница, изображая полнейшее равнодушие, сидела в своем любимом кресле и медленно перебирала бумаги, принесенные ей сестрой Мартой. Казалось, что стройные колонки цифр её интересуют намного больше, чем происходящее за окном.

- Да, Матушка.

Сестра Марта виновато склонила голову, ожидая порицания со стороны настоятельницы, но та лишь тяжело вздохнула.

- Ну, значит, так тому и быть.

- Что вы хотите этим сказать, Матушка? - На лице у сестры Марты такого удивления отродясь не было. Всегда подслеповато прищуренные, сейчас её глаза своими размерами напоминали два блюдца.

- А что ты хочешь услышать?

- Но ведь, был приказ!

- Был. И соответственно приказу, мы сделали все, что было в наших силах. Мысли о благодарности и ответственности перед монастырем мы внушали всем девушкам. Каждой говорили, как опасен мир за стенами монастыря. Да я даже позволила послушницам общаться с монахами. И что теперь? В результате у меня такой штат, что я теперь не знаю, куда всех их пристраивать и чем занять! А девчонке хоть бы что. - Настоятельница устало отбросила от себя бумаги и те веером разлетелись по ковру. - Её мать привезла мне выкуп. Сама. Да ещё и в сундуках с монограммой короля. За многовековую историю монастырей

Реи - это самый большой выкуп, который когда-либо был получен за девушку. Даже за дочь свободного барона Родрика мы тогда в два раза меньше получили.

- Но Матушка, вы не считаете, что отпускать её было слишком опасно?

- О нет. Как бы мы смогли её удержать? Тем более что король сам решил за нас эту проблему.

- Король?

- Да. Она одна из десятки тех девушек, родителям которых было приказано выдать своих дочерей за Измирских псов. И её будущий муж - их алхимик.

Удивление на лице женщины сменилось пониманием, а потом и жесткой радостью от свершившейся долгожданной мести.

- Да, матушка, вы правы. Это наилучший выход.

- Возможно, все возможно. - Настоятельница задумчиво покрутила шкатулку, стоящую у неё на столе, а потом решительно достала оттуда приготовленную костяную трубку и неспешно прикурила от заранее принесенной сестрой Мартой свечи. По кабинету тут же распространился тяжелый, белесый дым, наполнивший помещение немного сладковатым запахом Тойли*. - Но, король, тоже не дурак. Она из всех девушек одна, кто содержалась и воспитывалась в монастыре Реи. Не думаю, что алхимик станет выносить этот факт за пределы дома.

Марта растерянно стукнула себя раскрытой ладонью по лбу.

- Ах, да, совсем забыла. Недавно, леди Надина сообщила, что ей стало известно о невесте лорда Самира, ну, того самого Измирского алхимика. Будто бы лорд Самир очень недоволен тем, что его правитель назначил одним из наблюдающих, так как тот как можно скорее желал сочетаться браком со своей ненаглядной Езмирой. А исходя из этого...

- Мы можем сделать вывод, что тому ничего ещё не известно о том, что наш король и их король достигли договоренности на счет укрепления дружественных связей. Далия ещё долго не сможет воевать, а у короля Измира нет наследников, только дочь. И Валин, прохвост, решил этим воспользоваться. Молодец.

Искристый смех настоятельницы наполнил кабинет, к нему скоро присоединился и смех сестры Марты. Вредная и оттого запрещенная к курению травка Тойль не только хорошо курится, но и замечательно расслабляет.

*Тойль - конопля по-русски ;-)

Стянув с головы надоевший чепчик, я мстительно отбросила тряпку в сторону и со всех ног побежала к карете. При этом волосы, до этого стянутые в узел, распустились и мое главное украшение, и гордость - фиалкового цвета волосы, плащом накрыли спину.

Радость переполняла меня. Хотелось кружиться, прыгать и, прокричать во весь голос на зависть всем оставшимся в монастыре, как же я счастлива. Мне казалось, что за стенами и солнце ярче светит и воздух тут свежее и пахнет слаще. Но мою радость, как и всегда, прервал суровый голос Микаэллы.

- Миледи Амина, будьте так любезны, прекратите изображать из себя несмышленого ребенка, вспомните, что вы уже взрослая девушка и, наконец, начните вести себя подобающе.

Приходиться умерить свой восторг и послушно забраться в карету. Хорошо ещё, что окна тут есть, правда задернутые шторами, к моему большому сожалению. А вот внутреннее убранство и комфорт явно не соответствует внешнему, обшарпанному виду. Обитые плотной ярко-изумрудной тканью, мягкие сиденья с удобными спинками и подлокотниками, на которых я с моим ростом могу комфортно уместиться, вытянув ноги.

А на соседнем сиденье обнаруживается большая корзина битком набитая снедью: круг сыра, пшеничные лепешки, копченые колбаски, овощи и несколько краснобоких яблок. Но больше всего я оценила прилагающийся к разносолам, круглобокий, запотевший кувшин с ягодным морсом.

Когда в карете оказалась Микаэлла, я уже увлеченно выкладывала из корзины наш обед, на небеленый отрез льняной ткани, которым раньше была накрыта корзинка, постеленный прямо на одно из сидений.

Заглянувший к нам перед отправлением Астарх понимающе хмыкнул и, пожелав приятного аппетита, захлопнул дверь, из-за чего внутри сразу стало сумрачно и немного душно. Все же не осенняя сейчас погода на улице, хоть по календарю месяц листопадов уже давно вступил в свои права.

Снаружи раздался топот копыт, это лейтенант вперед поскакал. Свист вожжей и карета, слегка качнувшись на рессорах, покатила по ровной дороге прочь от монастыря. За окном, немного размытые, мелькали придорожные, пожелтевшие кусты, на фоне местами ещё зеленой травы. А на ясном голубом небе не было ни единой тучки, которая хоть ненадолго закрыла бы по-летнему палящее солнце.

Где-то там, за спиной остались ненавистные стены монастыря и одиннадцать лет жизни наполненные серостью ежедневных молитв, уроков и однообразных обязанностей. Стало даже как-то грустно, и веселиться больше не хотелось. Даже еда потеряла свой вкус, а пестрый пейзаж за окном стал однообразным, скучным и привычно серым.

- Амина, нам надо поговорить пока у нас есть время, и мы не присоединились к картежу герцогини, который будет ждать нас в лесу.

О, Темные Императоры! Микаэлла как всегда очень вовремя. Чувствую, что разговор будет тяжелым, а у меня и так сейчас на душе кошки скребутся и к серьезным мыслям я сейчас просто не способна.

- О чем?

- О твоем будущем.

Ну, здрасти, приехали.

- Что ты знаешь о происходящем в королевстве? В мире вообще? В твоей семье?

Что за странные вопросы?

- М-м-м... Сестра, вы не хуже меня знаете, что новости до монастыря практически не доходят, а писать послушницам из дома не принято.

- И все же.

Вот пиявка. Пока не отвечу, не отстанет ведь.

- Касательно моей семьи, я знаю, что герцогиня через два года после моего отбытия в монастырь родила долгожданного наследника. Из этого можно сделать вывод, что влияние отца после появления на свет сына возросло ещё больше. Я же, из-за появления брата и наследника, потеряла большую часть своего приданного, которое могла бы принести своему будущему мужу, как старшая дочь, наследница состояния и носительница титула герцога. Все это сводится к тому, что соискателей на мою руку стало не на много, но все-таки меньше.

Лицо Микаэллы слушающей мои рассуждения по их ходу принимало все более и более удивленной выражение.

- Принимая во внимание сложную политическую ситуацию, недавние военные действия и признание Далией потери своего суверенитета по отношению к королевству Измира, то я даже боюсь представить какая сейчас на самом деле ситуация в королевстве. Но могу предположить что отец, как самый крупный, после короля, землевладелец и владелец шахт с железной рудой, смог нажиться на сельскохозяйственной продукции и оружии.

- Да, в этом ты полностью права.

Микаэлла отложила в сторону яблоко, так и не попробовав его. Задумчиво уставившись за окно, она на некоторое время замолчала. А я наконец-то заметила, что моя наставница, как и я, избавилась от жуткого чепчика на голове. Сейчас она нервно комкала его в руках и подозреваю, что к концу нашей поездки он превратиться в тряпку, которую стыдно будет одевать на голову даже в монастыре. Что уж говорить о выходе на улицу. И только что-то решив для себя, через несколько минут сестра Микаэлла обернулась ко мне.

- Все, в общем-то, правильно. А твои рассуждения и выводы, которые ты вынесла из разрозненных, малозначительных фактов доступных послушницам, только подтверждают мою уверенность в том, что у тебя есть мозги и я не зря старалась все эти годы.

Микаэлла меня хвалит? Либо мир сошел с ума, либо мне все это снится.

- Сестра....

- Амина, помолчи пожалуйста. - Микаэлла злится, а я решительно не понимаю, что такого могло произойти, что заставляет мою наставницу переживать так сильно. - У нас не так много времени, а рассказать я должна ещё многое. - Микаэлла отбросила в сторону вконец измочаленный чепчик и тот, серой тряпкой повис на ручке дверцы. - Тебе эту новость должны сообщить позже твои родители, но я возьму на себя смелость предупредить тебя заранее.

Что-то все это начинает меня не на шутку беспокоить.

Отбросив все правила и предписания в сторону, я пересела к Микаэлле.

- Микаэлла, что случилось?

- Ты же знаешь, что твои родители уже заключили договор о твоём бракосочетании.

- Ха, а зачем бы ещё они стали забирать меня из монастыря, если бы этого не случилось. Точно бы не потому, что просто соскучились по мне.

- Ох, Амина-Амина.... В этом ты права. - Микаэлла неожиданно крепко сжала мою руку, да так, что у меня пальцы хрустнули, и я чуть в голос не взвыла от боли.

- Мика! - мой придушенный писк был неожиданно услышан ушедшей в себя и свои тяжелые мысли наставницей.

- Прости. - Она тут же отпустила мою руку, сцепив пальцы в замок у себя на коленях от греха подальше. - Понимаешь, о твоем браке действительно уже давно договорились. Ты должна была по достижению восемнадцати лет выйти за среднего сына герцога Рошвара.

- За военного!? Да ты шутишь!

- Нисколько. Твой отец просто хотел наконец-то прекратить эту бессмысленную вражду. Даже более того, хочу заметить, что эта договоренность была достигнута ещё до того, как родился твой брат.

Для меня слова Микаэллы прозвучали как откровение. Неужели отец считает среднего сына генерала Рошвара, Некоса Рошвара, маркиза Асминского, достойным возглавить Род Гримхоль?

- Подожди. Я должна была стать женой Некоса. А сейчас что? Уже не должна?

- Нет. Король решил по-другому.

-Как король? Что это значит?

Нехорошее предчувствие заставило повысить голос.

- Ты же понимаешь, что Валин III вынужденно признал главенство Измира. После войны со Свободными Баронствами мы просто не в состоянии вести дальнейшие военные действия.

- Я догадываюсь, что и Баронства тоже не в состоянии были дать отпор Измирской армии.

- Да. Они, правда, попытались оказать некоторое сопротивление, но лишь понесли неоправданные потери, когда Измирская армия зажала их в Каросском ущелье....

- Микаэлла, это все очень интересно, но я не понимаю, какое все это имеет отношение ко мне.

- Подожди, сейчас ты все поймешь. Валин III сдался добровольно и над Далией не стали устанавливать военный протекторат, просто оставили наблюдающих. Многие этим недовольны. Глупцы считают, что у нас был шанс противостоять интервентам.

- А у нас не было шансов?

- Ни единого. За последние годы Иммах Самрамсан много времени, сил и средств успешно и с пользой вложил в развитие своей армии и науки. В основном, большая часть денег была вложена в развитие и деятельность алхимиков, которых в Измире называют магами. Как оказалось, это было очень правильным ходом и теперь они могут без чувствительных потерь уничтожить армию противника по-численности превосходящую их в несколько раз. Но сейчас не об этом.

- Я, кажется, кое о чем начинаю догадываться. Кого поставили наблюдателями? Меня сосватали за одного из них?

- Да. Валин III и Иммах заключили договор, по которому дочери знатных семей Далии, которые будут выбраны королем, должны будут выйти замуж за поставленных королем Измира наблюдателей. Тв...

Микаэлла хотела сказать ещё что-то, но неожиданно карета резко подпрыгнула, а потом начала тормозить, натужно скрепя колесами по засохшей земле. Снаружи послышались голоса людей и ржание множества лошадей. Кто-то зычным голосом отдавал приказы. Несколько лошадей поскакали в обратном направлении к монастырю. А потом дверь кареты резко распахнулась, и на нас обрушился раскаленный воздух, наполненный запахом соснового леса.

В карету заглянул седоусый военный в форме гвардии нашего рода с разноцветными нашивками. Кажется, по ним я могла сказать, что перед нами был, чуть ли не сотник.... Это сколько же герцогиня мать притащила с собой охраны?

- Миледи Амина, Её Светлость герцогиня Вирвель требует вас к себе.

Только не это! До столицы ещё несколько часов пути и я боюсь, что просто не смогу все это время находиться в маленьком замкнутом пространстве с собственной матерью. Потому что сомневаюсь, что за эти одиннадцать лет хоть что-то изменилось и отношение герцогини стало ко мне чуть теплее, чем раньше. Я не в состоянии опять вернуться в прошлое и с каменным лицом выслушивать недовольство моим существованием.

Я - постоянное напоминание моим родителям о грехах их отцов. Никто не знает, когда это случилось, но именно во мне пробудилась кровь покинувших наш мир Императоров. И мои фиалкового цвета волосы словно кричат об этом.

Уже потом, в монастыре, Микаэлла объяснила, что меня не убили сразу после рождения только потому, что отец нынешнего короля заключил с герцогом договор. О чем он, Микаэлла не знала, а меня просвещать никто не стал.

- Я иду. - У меня нет выбора, опять. - Минутку.

На голосе снова эта ужасная тряпка и волос теперь совсем не видно, а брови благополучно выгорели почти до белизны на палящем летнем солнце. Платье вроде нигде сильно не помято и не грязное. Можно идти.

- Постойте. - Микаэлла выходит следом. - Я не имею права оставлять свою подопечную без присмотра. Поэтому, я иду с ней.

- Да-да. Её светлость, герцогиня предупредила. - Мужчина кивает головой. - Но вы останетесь здесь.

- ЧТО-О-О!

Это надолго. Сестра Микаэлла не успокоится, пока не добьется своего, а мне что-то спешить расхотелось, значит, пока тогда никуда не пойду.

Мы остановились на опушке небольшого соснового леса, который раскинулся по дну узкого ущелья - единственного выхода из маленькой долины, окруженной невысокими Синскими горами, в недрах которых добывают коронное золото. В этой долине, соседствуя с небольшой деревушкой, располагается монастырь Реи. До столицы нашего королевства отсюда рукой подать - несколько часов неспешной езды и вы уже у неприступных стен древнего Бишмара. В моих воспоминаниях, это огромный город сверкающий сотнями огней с вырубленным прямо в огромной мраморной скале Замком короля, Изгаром. По легенде, когда Первый король привел свою королеву Избел в Замок и она увидела его стены, то именно королева дала такое имя этому величественному сооружению. В переводе с древнего, Изгар - дом птиц. По-моему, это самое лучшее название, которое только можно было придумать для этого величественного сооружения. Камень скалы - молочно белый с блестящими зеленовато-серыми прожилками из-за чего создается впечатление, что он весь увит плющом. Высокие шпили с бело-золотыми стягами, иглами пронзают небо. Красота....

Интересно, сильно ли изменилась столица за это время?

Подумать об этом мне не дал какой-то стражник, который очень громко начал выспрашивать у Артура о том, почему у того такой потерянный вид.

- Неужели тебя монашки так достали? Что, всем скопом набросились, да? - Стражник досадливо хлопнул себя по коленке. - Эх, надо было тоже оставаться и подождать вместе с вами. Глядишь и мне бы перепало немного внимания от местных дев, изголодавшихся по мужскому вниманию.

Над окрестностями разнесся смех двух десятков стражников, перепугав всю окрестную живность. А Артур, густо покраснев начал что-то бурчать себе под нос о придурках - сослуживцах.

- Что-что ты там бормочешь? - Никак не успокаивался стражник-весельчак.

- Да я бы с удовольствием с тобой махнулся. Ты в следующий раз предупреждай, если хочешь встретиться лицом к лицом с евну... - тут он неожиданно бросил печальный взгляд на меня, - с монахами.

- С кем? С какими монахами?

- Ганц. - Астарх поманил к себе весельчака. - Иди-ка сюда, я тебя сейчас объясню с какими такими монахами.

Стражник, понурив голову, на удивление послушно направил лошадь к старику под единодушные ухмылки всех остальных мужчин. Даже Артур позволил себе кислую улыбку торжества.

Но, продолжение я не увидела. Ко мне подошла Микаэлла и оторвала от созерцания окружающей меня природы.

- Миледи, - официально обратилась ко мне наставница, - я провожу вас к вашей матушке, но буду вынуждена вернуться обратно в карету для того, чтобы продолжить наше путешествие. Я надеюсь, что в мое отсутствие, ваше поведение будет идеальным, и вы не посрамите непочтительностью к этикету наш монастырь.

От того с каким именно выражением на лице сестра Микаэлла все это мне высказала, у меня все похолодело. Видимо дело совсем дрянь, раз Мика готова собственноручно всех тут на много-много маленьких клочочков порвать.

- Следуйте за мной, миледи.

Сотник, а может и десятник.... В общем, тот самый седоусый гвардеец, по большой дуге обошел нас и двинулся в сторону одиноко стоящей в стороне герцогской кареты, запряженной четверкой великолепных белых коней.

Глава 3.

Герцогиня встретила меня, расслабленно откинувшись на многочисленные подушки, разбросанные в неимоверном количестве по всем доступным горизонтальным поверхностям. Их было так много, что свободного от них пространства в карете вообще не наблюдалось.

К тому же здесь было невозможно вздохнуть из-за разлитого в воздухе удушающего запаха розовых духов, которые казалось, моментально пропитали одежду и въедаются хуже кислоты под кожу.

- Быстрее проходи. Нечего держать дверь открытой.

Пришлось послушно забираться в карету и закрывать дверь. Из-за этого у меня тут же заложило нос, закружилась голова, и нестерпимо зачесалось все тело. Ненавижу запах розовых духов, у меня на него аллергия. Герцогиня об этом прекрасно знает и скорее всего, надушилась специально, потому что в монастыре от неё так розами не пахло. Но если судить по концентрации запаха, то вероятнее всего, что она просто разлила тут целый флакон.

Темные Императоры, надо срочно что-то делать, иначе до столицы я просто не доеду, или доеду, но уже в таком состоянии, что краше только в гроб кладут.

- Ваша Светлость, вы не будете против, если я немного приоткрою окно? - Вески словно обручем стянуло, а перед глазами все резко помутнело, ноги сами подкосились и на подушки я просто упала.

- Вам плохо, дочь моя? - ехидно спрашивает.

- Укачало меня в дороге, тошнит.

- Дочь моя, что же это у вас здоровье такое хлипкое? Неужели монахини так плохо о вас заботились? - Говорит с показным равнодушием, а у самой глаза смеются. - Впрочем, меня это больше не волнует.

Хотелось прокричать ей в лицо, что сомневаюсь, будто бы герцогиню это вообще когда-то интересовало. Но я сдержалась, а подкатившая к горлу тошнота, когда карета снова тронулась в путь, неплохо этому способствовала.

- Можешь открыть окно, если ты считаешь, что это тебе поможет. - Герцогиня повелительно махнула рукой. - Не хочу, чтобы ты испортила мне тут подушки.

Приток свежего воздуха немного прояснил мне голову и охладил горевшее, как от красного перца, лицо. Рука сама потянулась стянуть с головы чепец, но я вовремя остановилась, вспомнив о реакции матери на мой вид. Криков мне тут только не хватало.

- Я так полагаю, что твоя... сестра-наставница Микаэлла уже просветила о личности твоего будущего мужа.

Для меня такой резкий переход непосредственно к теме причины моего здесь нахождения, сказать, что стал неожиданностью, это не сказать ничего. Я была настолько потрясена, что на несколько мгновений даже забыла о болевшей голове, заложенном носе и нестерпимом зуде.

- Нет. Только намекнула - Тянуть время не хотелось, а разводить политесы у меня не было ни сил, ни малейшего желания. Тем более что герцогиня сама решила не растягивать наше с ней общение.

- Да? Ну что же, надо будет отблагодарить её за предоставленное мне удовольствие. - На минуту мне показалось, что продолжения я так и не услышу, потому что миледи изволила размышлять над степенью её "благодарности", но меня тут же решили снова удивить. - Твоим мужем станет лорд Самир, измирский алхимик и ставленый наблюдатель в Далии.

Изображать на лице удивление мне даже не пришлось. Герцогиня была полностью довольна эффектом, который на меня произвели её слова. Она, наверное, считала, что я в шоке от перспективы замужества с измирцем, да и мало того - с алхимиком! Возможно даже, что Её Светлость ждали от меня слез и истерики и были слегка огорчены их отсутствием. Но меня это не волновало.

Я еле сдерживала счастливую улыбку.

Мой будущий муж - измирец, алхимик и просто человек которому, скорее всего, будет все равно, что в моих жилах кровь древних, покинувших нас Королей. Давно признано, что у измирцев довольно свободная вера. Они вообще, по сравнению с нами, очень свободных взглядов люди. А это значит, что с ним, мне не придется исполнять роль навязанной долгом, ненужной жены, которая станет пустышкой после произнесения клятв. Уж я-то постараюсь, чтобы этот брак не стал обузой, как точно было бы с соотечественником.

- Но знаешь Амина, я очень недовольна тобой. Беспечно понадеявшись на твое благоразумие и на настойчивость настоятельницы Юлианы, не стала раньше времени посвящать тебя о личности твоего будущего мужа. Во избежание лишних домыслов, никому из нас не нужных. Но ты решила пренебречь предоставленной тебе возможностью.

Я не могла поверить в то, что слышу. Неужели от меня только и ждали решения о добровольном служении в монастыре Реи? И случай с вещами был лишь фарсом. Подставой. Грамотно выверенным ходом, после которого мне ничего не осталось, как в принудительном порядке вернуться в монастырь за несоблюдение главного завета, о наказание за которое мне даже думать противно. Да жизнь евнухов показалась бы мне сладким существованием в детских розовых мечтах. И на это меня была готова обречь собственная мать!

Остается только выяснить, действует ли настоятельница и ее светлость заодно, или это случайное совпадение интересов? Если заодно, то есть вероятность того, что меня силком могут вернуть обратно.

- Мне жаль, что я тем самым огорчила вас, ваша светлость. Но у меня есть долг, который я смиренно буду исполнять во благо нашего отечества, как того и желает Его Высочество король. Я приложу все свои силы и даже сверх того, чтобы не посрамить честь рода и семьи.

Ее Светлость были очень злы на меня и мой 'опрометчивый' поступок. Это было заметно по тому, как сильно исказила ненависть красивое лицо герцогини, как искривилась ровная линия четко подведенных розовой помадой губ и как в глубине изумрудно-зеленых глаз вспыхнула ярость.

Та гамма чувств, отразившаяся на лице герцогини, окончательно убедили меня в тщетности моих надежд на нормальные отношения. И пусть проявление ее чувств продлилось какие-то считанные мгновения. Но по их истечению, когда выражение лица снова сменилось на привычную, абсолютно равнодушную маску, казалось, будто мне все привиделось, я точно была уверенна в их реальности, что именно такого ко мне ее отношение.

- О каком долге, о какой семье ты говоришь!? Да не будь на то воли короля, я бы добилась если не твоей смерти, то отлучение от семьи - это точно. Эдмунд почти сдался под моим напором, когда пришел приказ короля.

Я знаю. И мне все равно. Главное, что отец изначально не хотел избавляться от меня. Это греет, обнадеживает и радует одновременно.

- Ты - мой позор. Мое клеймо. Обо мне тогда все говорили, что я родила наследницу с кровью Древних. Что я порченая и наследство у меня плохое. Это все ты виновата. Но я рада. В мире есть справедливость и приказ короля этому доказательство. Посмотрим, как тебе понравится у измирца. Глядишь, сама потом побежишь под стены монастыря, да только не примут туда шлюху.

Это страшно, когда твой собеседник говорит такие вещи наигранно веселым тоном, с каменным, равнодушным лицом. Многие, наверное, не выдержали бы этого наполненного ненавистью взгляда, но я-то привыкла. Как-никак, все детство наблюдаю одну и туже реакцию.

Молча, перевожу взгляд за окно, подставляя лицо свежему ветерку, пропитанному запахами хвои и прохладной свежести.

Я скучала по тебе, жизнь.....

**********

До столицы мы добрались только поздним вечером. Моей вины в этом не было, но герцогиня почему-то посчитала отвратительные способности кучера в управлении лошадьми в условиях почти полного бездорожья, моим злым умыслом. А я что, виновата, что ли, что этот симпатичный молодой человек дальше стен столицы не выбирался никогда? И уж тем более не правил транспортом по укатанной телегами горняков дороге, от которой одна сплошная колея и осталась.

Но я была несказанно рада этому обстоятельству, так как древний город встретил меня бесчисленным количеством уличных огней, неспешно прогуливающимися по ярко освещенным аллеям беспечными горожанами, прохладным ветерком и веселым представлением уличных гимнастов на главной площади, которое нас задержало ещё на добрый час. По заверениям гвардейцев, объезжать образовавшуюся толпу зевак было ещё дольше, чем просто дождаться окончания представления. Поэтому под зубовой скрежет герцогини и равнодушное сопение сестры-наставницы, как и мы выбравшейся из кареты, я восхищенно наблюдала за представлением, вместе с разинувшими рот гвардейцами, безразличным ко всему Астархом и улыбчивым пареньком - кучером.

Так что к поместью мы подъехали уже в полной темноте, когда напротив соседских усадьб, экономные слуги уже гасили фонари, оставляя гореть только те, что располагались перед воротами, на углах и через один у подъездов.

А нас уже ждали.

Видимо кто-то из гвардейцев все же проскользнул сквозь толпу и сообщил в поместье о нашем прибытии в город. Стоило нам только въехать в ворота, которые предусмотрительно открыли заранее, как над поместьем разнесся басовитый гул рога, сообщающий всем, кто ещё не в курсе, что мы прибыли.

Та минута, которая потребовалась, чтобы карета проехала по старинной тисовой аллее к парадному входу и ещё две минуты на то, чтобы Её Светлость выбрались из кареты с помощью открывшего дверь лакея, показались мне самыми длинными и мучительными в моей жизни. Я даже когда молилась в храме на службе и то не так сильно желала, чтобы время текло быстрее.

И вот, я наконец-то выбралась из удушающего пространства кареты. Гравий скрипнул под каблуками жестких монастырских туфель, а неожиданно сильный порыв свежего ночного воздуха сорвал с головы чепец, высвобождая ненадежно закрепленные волосы. И тут все полетело в Бездну. У меня просто не осталось сил сдерживать радость, когда мой взгляд упал на радостные улыбки слуг, которые стояли на нижних ступенях, обращенных ко мне и как положено идти за герцогиней, прилежно склонив голову.

- Миледи! - ближайшая служанка, опознанная мной как помощница управляющей и её дочерью, радостно всплеснула руками.

- УРА! УРА! УРА!!! - Слаженно прокричали гвардейцы за спиной.

А, к Темным Императорам набивший оскомину этикет. Я рада видеть всех этих людей здесь. На глаза навернулись слезы, а на губах безумно счастливая улыбка, отражение тех, что я вижу на лицах встречающих.

Вот и верхняя ступенька, хмурое лицо матери и...

- Отец!

Меня подхватывают сильные руки и крепко прижимают к себе. От него все так же, как и в детстве, пахнет табаком, бумагой, мятой и луговыми травами. Его сюртук неприятно колет меня своей вышивкой, но это скорее даже привычно.

- Фиалочка, как же ты выросла.... Какой красавицей стала. - Еле слышный шепот в макушку.

Представляю, какая я сейчас красавица с опухшим, скорее всего красным лицом и глазами на мокром месте.

- Я так рада....

Ярко синие глаза, у меня такие же, они искрятся счастьем. За эти одиннадцать лет он почти не изменился. Копна русых волос выгоревших на солнце, так привычно небрежно отброшена назад, в которой я с ужасом вижу несколько седых прядей. На волевом лице так приятно видеть радость и эту невероятно теплую улыбку, что аж сердце щемит.

Папа обнимает меня за плечи и разворачивает к гостеприимно распахнутым дверям в которых стоит донельзя злая герцогиня.

- Дорогая. - Я с удивлением слышу в родительском голосе не только немой укор, но и некоторую долю недовольства.

- Да делай ты что хочешь. - Развернувшись на каблуках, герцогиня удаляется в дом.

- Ох, ну вот. Барышня всю традицию испортила.

Это кухарка Эльза. Каким-то чудом её семью занесло к нам из Свободных Баронств, да так они у нас и осели, можно сказать, корнями проросли. Все выходцы из земель баронств особо славятся своей прямотой, что не раз подтверждалось большой семьей Эльзы, так как она не боялась хамить даже господам, когда считала, что те не правы.

Не знаю, слышала ли это герцогиня, а вот отец точно слышал. Но вместо криков, он просто погрозил себе за спину, чем вызвал смех у слуг и мою улыбку.

- Совсем от рук отбились. - В придворном отчаянье закатил герцог глаза. - Ладно, ну их, лучше пойдем, наконец, в дом.

- И то правильно. - Опять услышали мы комментарий Эльзы, но на него уже никто не обратил внимания, так как папа, крепко взяв меня за руку, торжественно ввел в дом.

- УРА!!!! - разнесся по всему поместью дружный крик, но его приглушила дверь, закрывшаяся за нашими спинами.

Мы оказались в холле резиденции. Как и в детстве, это место привело меня в восторг своей роскошной хрустальной люстрой, свисающей с потолка почти до пола и огромным количеством свободного пространства. Блестящий мраморный пол, такого же цвета, что и мрамор из которого делали отделку королевского дворца. Две широкие лестницы, словно лепестки неизвестного цветка, причудливо изгибаясь по бокам, ведут гостей на второй и третий этажи. Четыре двери на первом этаже, каждая из которых отдельное произведение искусства резьбы по дереву, ведущие в разные части дома: столовую, гостевую - где бальный зал, большая столовая и игровые, черную(для слуг) и кухню.

- Ну вот, теперь ты в норме, а то на тебе смотреть было жалко, такая грустная была. Все нормально? Отдохнуть не хочешь?

От заботы отца мне снова захотелось расплакаться. Но я силой воли загнала свои слезы как можно дальше. С улыбкой посмотрев на самого дорого человека в мой жизни, я отрицательно покачала головой.

- Надо бы переодеться, но мне так хочется поздороваться с Фелицией, и... Сестра писала, у меня появился долгожданный брат. Я очень бы хотела его увидеть, если он, конечно, не спит ещё....

- Нет, они с Фили в "империи" играют, так что можем к ним зайти. Но потом, дай мне слово, что ты пойдешь в свои комнаты и выспишься, как следует. У тебя завтра много дел и, поверь мне, тебе очень пригодятся силы.

- Конечно, как скажешь. Только пойдем скорее.

Мы неспешно поднялись по главной лестнице на третий этаж, где располагалась хозяйская часть. По длинному коридору, освещенному новомодными газовыми лампами, с картинами на стенах и маленькими тумбочками с изящными вазочками, в которых стояли полевые цветы, мы дошли до одной из множества дверей, из-за которой слышались азартные восклицания.

Отец тихонько открыл дверь, и я наконец-то увидела свою сестру и незнакомого мне пока брата. Они сидели за огромным игральным столом, на котором в беспорядке были расставлены фигуры и шумно о чем-то спорили.

Фелиция сильно изменилась, но не узнать эту блондинку было невозможно. Красивое лицо с огромными светло-зелеными глазами раскраснелось от спора. Волосы, уложенные в высокую замысловатую прическу, немного растрепались и несколько прядей непослушными кольцами падают сестре на лицо. Она от этого ещё больше злится и резкими движениями пытается заправить их обратно под шпильки, из-за чего все становилось только хуже. Ещё меня удивило в ней то, что в отличие от меня, моя младшая сестра могла уже похвастаться заметной фигурой, достоинства которой только еще больше подчеркивало невероятно красивое платье нежно золотистого цвета с изысканной кружевной отделкой.

Но больше всего меня привлек сидевший напротив неё мальчик. Не знай, я точно, что сейчас ему должно быть девять лет, то я бы предположила, что ему все одиннадцать. Высокий, немного худощавый, он был вылитая копия отца. На мгновение мальчик оторвался от доски и повернулся в сторону двери, и тогда я встретилась с ним взглядами. Его глаза, по цвету весеннее небо, но мудрость в них уже не детская. От этого взгляда меня словно молнией поразило.

- Он...

- Да, вылитый твой дед. - Папа тепло улыбнулся сыну и тот ответил ему точно такой же улыбкой.

- Отец? - Фелиция наконец-то тоже оторвалась от доски, посмотрела на нас и заметила меня. - Амина....

Губы плотно сжаты, на лице такая знакомая маска, а в глазах... ненависть?

- Фели?

- Явилась все-таки. - Сестра вышла из-за стола и плавной походкой двинулась к нам. Её внимательный, цепкий взгляд немало меня пугал, но я все равно не могла поверить, что та милая, маленькая девочка превратилась в расчетливую змею. - Темные Императоры, ты даже в этих обносках все равно остаешься красивой!

- Доршвальд Фелиция Гримхоль, что ты себе позволяешь? - грозный голос отца пробрал меня до костей, сестра же даже не поморщилась.

Фелиция вплотную подошла ко мне и внимательно всмотрелась в мое лицо.

- Даже эти волосы и те красивые. - Тонкие пальцы с острыми ногтями переплелись с одной из прядей, так неосторожно перекинутых мной на плечи.

Фелиция, что же с тобой случилось? Такая красивая девушка издали, сейчас я видела недостатки кожи, умело скрытые косметикой и невероятно туго утянутую талию корсетом и опять, надоедливый запах розовых духов так неподходящие молодой девушке.

- Ненавижу... - Шипение больше подходящее змее, а не ей. И рука, так больно сжавшаяся в кулак с моими волосами.

- Фели, сестренка.

Где та маленькая девочка, с которой мы вместе сбегали в город, чтобы посмотреть на представления бродящих артистов? Где та Фели, которая прибегала ко мне по ночам, когда на улице бушевала гроза? Где моя сестренка, которая горько плакала, когда сестры Реи спешно увозили меня прямо из дома?

- Фели...

Я никогда не могла оставаться равнодушной, когда сестренка плакала, но сейчас, эта ненависть которой они полыхали, и эти злые слезы заставили меня отшатнуться, вырывая волосы из крепко сжатого кулака.

- Не смей называть меня Фели, Я - Фелиция Гримхоль, графиня Доршвальд, твоими стараниями.

Все время до этого сохранявший молчание отец, молча, указал Фелиции на дверь и та бегом, подхватив юбки, выбежала из игровой.

- Она изменилась с вашей последней встречи. Сильно измени....

Отец не успел договорить, из коридора послышался звон опрокинутого столика и звон разбившегося фарфора, сопровождаемые криком боли.

- О Темные, Фели! - Папа стремительно выбежал за убежавшей младшей дочерью.

А я так и осталась стоять в дверях, пораженная до глубины души сегодняшними откровениями. Как же так? Неужели и ей я помешала в достижении её целей? Титул - это главнее сестры?

Из грустных мыслей меня вывел звонкий голос.

- Привет. - Передо мной стоял, точно также как и до этого Фели...ция, мой брат. - Привет, я Макс... Э-э-э...

- Максимилиан, в честь деда? - Брат с первых мгновений вызвал во мне чувство родства, да и не отталкивал он меня. Вот, даже знакомиться сам подошел.

- Ага. - И улыбка у него, такая родная, знакомая.

- А я - Амина.

Он первый протянул мне руку, уже такую сильную.

- Тренируешься? Небось, Астарх гоняет.

- Да. А как ты догадалась?

- Спрашиваешь. Астарх ведь, несмотря на возраст, самый лучший боец в Доме.

- Точно.

Неловкая пауза. Я просто не знаю, о чем можно поговорить с этим мальчиком. И уйти тоже не могу, потому что просто не знаю, что с моими комнатами и куда мне теперь идти. Но Максимилиану это неважно, он внимательно меня разглядывает несколько минут, а потом решительно тянет к столу с расставленными фигурами.

- Ты умеешь играть в Империю?

- Раньше умела, но боюсь, что уже немного подзабыла правила, да и практики у меня, кот наплакал.

- Ничего, я тебе объясню и даже фору дам.

Хитрец, мило улыбаясь мне, садится напротив и начинает собирать фигуры Воинов, Тружеников и Ремесленников с разукрашенной карты игрового поля.

- Ну, раз так, то мы, пожалуй, можем и сыграть. - Карты привычно ложатся в руки, и я начинаю довольно сносно тасовать их.

Ну что же, познакомимся, братишка.

Глава 4

Вот уже час мы сосредоточенно пыхтим над картой, пытаясь не позволить друг другу захватить небольшое королевство зажатое границами между нашими Империями. Игра так захватила нас, что я забыла и об усталости и о позднем времени. Мы вовсю спорим и ругаемся с Максом, словно знаем друг о друге всё, вплоть до проделок в пеленочном возрасте.

Недавно заходила служанка, звала молодого господина спать, но мы совместными усилиями выпроводили её вон, не отрываясь от игры. Служанка все поняла и принесла закуски и сок, которые пришлись очень кстати, так как не одна я была жутко голодной.

"Империи" вообще очень интересная игра, в которую можно играть о-очень долго. Когда я была ещё маленькой, а старый Король был ещё жив и Валин был лишь принцем, мы частенько бывали с отцом во дворце. Там я видела, как отец играл с Его Величеством в "Империи". Как сказал мне принц Валин, эту партию они продолжали вот уже больше пятнадцати лет.

Вообще продолжительность партии зависит от того, какую задачу выбрали для себя игроки. Отец и Его Величество играли в глобальную версию "Империи", в которой могут по ходу игры появляться ещё игроки и задачей их игры был не банальный захват какого-то королевства, а благополучное существование их Империй.

Мы же с Максом выбрали самый простой вариант игры, в которой мы вили политическую игру за захват власти в соседнем королевстве. Для форсирования событий, игра иногда подкидывала нам небольшие бонусы в виде неожиданно открытого месторождения полезных ископаемых, Великого открытия, Ученого или же подлянки - голод, неурожай или мор.

Огороженная карта постепенно обрастала все большим количеством флажков с названиями городов, по границам нарастала мощность армии, а количество карточек в стопке с заданиями с каждым ходом становилось все меньше, пока не осталась всего одна.

- Ну вот. "Создайте новый город". Амина, как ты мешала карточки? Где долгожданное объявление войны?

- Максимилиан, ты намного чаще меня играешь в "Империи", должен уже знать, что соседнее государство можно захватить не только путем войны. Между прочем, живешь в живом примере, чтобы так бездарно отбрасывать этот вариант.

- И зачем я только дал тебе фору!?

- Ну, ты же не знал, что до этого меня учил играть в "Империи" сам принц.

- Что? Его Высочество сам учил тебя играть!!!

- Да, он сам учил меня и Фели....

Пока играли, мы ни разу не упоминали, ни о ней, ни о матери. Мы вообще старались не касаться семьи. Мне больно было слушать о том, как они тут жили, а Макс прекрасно это понимал, или же просто не о чем было говорить, а зная герцогиню, я в этом просто не сомневаюсь. Но тут само вырвалось. Просто те времена навсегда останутся в моей памяти светлым моментом счастья и детской радости, чтобы я так беспечно решилась о них забыть.

- А это правда? - Макс сидел какой-то весь подавленный, грустный, с низко опущенной головой и нервно теребил карточку, доставшуюся ему в последнем ходу.

- Что?

- Это правда, что раньше Фелиция была другой? Мне Сара, дочка Эльзы, рассказывала, - мальчик невидящим взглядом уставился в одну точку перед собой и как-то весь подобрался, - что раньше сестра была веселой и милой девочкой, в душе которой небыло места зависти и злости.

- Наверное, да. Раньше мы всегда с Фели... с Фелицией были вместе, никогда не расставались. Были лучшими подружками, играли и проказничали вместе. Но вот насчет злости, я плохо помню, какой именно была Фели. Сестра всегда виртуозно подстраивалась под настроение окружающих, что частенько её спасало уже в том возрасте от наказаний за наши проказы, за одно такое, я и поплатилась монастырем, а она осталась дома.

- Мне жаль. - Брат стремительно обежал стол и неожиданно бросился ко мне. - Я хотел, чтобы ты была тоже рядом. Ты, как папа, не злишься, не кричишь. С тобой хорошо, а тебя не было.

Я была в шоке, но ничего не могла сказать. Просто не знала, как перед ним оправдаться, за то, что бросила его совсем одного в обществе матерых кобр. Лишь крепче обняла брата, который уже не просто шмыгал носом, а реально плакал.

- Прости, прости меня, родной.

Не помню, когда и как перебралась с ребенком на стоящий у не разожженного за ненадобностью камина диванчик. Для меня в этот момент центром всего было ощущение близости с родным человеком, который вот именно сейчас, очень нуждался во мне. На душе было тягостно от того, что я действительно оставила брата в обществе не сильно любящей своих детей матери и обозленной на весь свет младшей сестры. Папа, конечно же, любил нас, но не от всех напастей мог защитить, все же повсеместное вмешательство отца в воспитание своих же детей в кругу знати было почему-то не в почете.

Обнявшись, мы просто просидели на диване, прислушиваясь, друг к другу. Максиму очень быстро наскучило просто сидеть и ничего не делать, он начал расспрашивать меня о монастыре, о том, чем я там занималась и как проводила свое время, пока мы не подошли к тому вопросу, услышать который так боялась.

- Почему тебя отправили в монастырь?

- Почему? - Я даже растерялась, ведь ответ был, в общем-то, очевиден, но после открытий сегодняшнего дня меня не покидало чувство, что это далеко не вся правда. - Официально, из-за того, что вела себя недостойно представительницы древнего рода, связавшись с уличными гимнастами, на выступления которых мы с Фелицией бегали смотреть. Матушку раньше нисколько не волновало, когда мы просто убегали из поместья смотреть на выступления, нас в нашем городе все знали, да и присмотр за нами всегда был нешуточный. Но стоило мне только завести тесное знакомство с гимнастами и попросить их научить меня чему-нибудь, как примчались сестры по приглашению герцогини и отвезли меня в монастырь.

- Поэтому в Брис больше не приезжают уличные артисты? Только театр.

- Да, моя необдуманная выходка лишила город этого замечательного зрелища. Наверное, из-за этого в памяти людей я останусь не очень хорошим впечатлением.

- Лейтенант Ромин показывал мне фонтан на ярмарочной площади, который горожане установили за свой счет на месте, где раньше выступали гимнасты и фокусники. Знаешь, как он называется?

- Ну, могу предположить, что название звучит его как "Кудесникам Аримы*"

Арима - покровительница уличных артистов, фокусников и... карманников. Изображается в виде маленькой девочки с хитрым выражением на курносом личике.

Неожиданно для меня брат заливисто рассмеялся.

- Нет. У фонтана совершенно другое название. - Голос отца неожиданно раздался над моей головой. - В официальных документах его название "Лесной колокольчик" из-за формы чаши, из которой льется вода. А вот в народе у него два названия. Фонтан "Маленькая проказница" или "Фиалка".

Сказать, что я была в шоке, не сказать ничего.

- Так, я не понял, а почему мне слуги докладывают, что вы не желаете расходиться по комнатам? Между прочим, у вас у обоих завтра очень тяжелый день, а вы ещё не спите. - Отец состроил грозное лицо, как скала нависая над нами.

- А мы в Империи заигрались, но честное слово, сейчас разойдемся по комнатам. - Максимилиан резко вскочил и, не прощаясь, выбежал из комнаты, напоследок громко хлопнув дверью.

- Амина, а ты чего ждешь? Отдельного приглашения?

- Э-э-э, нет. Просто не знаю куда идти.

Отец удивленно приподнял брови.

- Твоя комната осталась там же, где и одиннадцать лет тому назад. И тебя, там уже, наверное, заждалась Сара, которая пока будет твоей личной служанкой, если ты, конечно, не выберешь кого-то другого на эту роль.

Больше не слушая отца, я, как до этого брат, стремглав выбежала из игровой. Но в отличие от того, успев прокричать на бегу пожелание крепкого сна удивленно смотревшему мне в след герцогу.

- Она выросла. - Из тени коридора в комнату прошел высокий молодой человек, одетый в неприметную серую куртку и такие же штаны, с надвинутой на глаза матерчатой кепкой все того же мышиного цвета. Эта неказистая одежда делала его фигуру еще более худощавой, и если не присматриваться к скупым движениям и качеству ткани, из которой был пошит костюм, то его даже можно было принять за обычного рабочего. Но стать и характерная для воина манера поведения и специфическая манера движения выдавала гостя с головой, крича во весь голос о том, что этот человек далеко не тот за кого хочет себя выдать.

- Да, такой красавицей стала. - Герцог устало вздохнул и с показной тяжестью уселся в кресло у игрового стола. - Вот смотрю в ее глаза и мне, даже начинает казаться, что не было этих одиннадцати лет. Даже сестры Реи не смогли загубить этот задорный огонек Гримхольдцев. Ты же помнишь, какой она тогда была? Скажи, ведь, правда?

- О-о-о.... Как была сорванцом, так и осталась. - Молодой человек небрежно бросил кепи на спинку кресла и уселся напротив хозяина дома, с наслаждением вытянув ноги в крепких кожаных сапогах под стол. - Я вот все думаю, а не сделал ли я ошибку, дав согласие на её брак с этим алхимиком, ну как его.... А, Темные Императоры! Не помню.

- С лордом Самиром, мой король. - Подсказал гостю герцог.

- Точно. - Его Высочество радостно прищелкнул пальцами. - А ты не ерничай, сам иногда забываешь некоторые имена.

- Валин, - герцог устало склонился над столом, внимательно вглядываясь в своего собеседника и не обращая внимания на подколки, - ты же сам прекрасно знаешь, что выбора-то по большему счету у тебя нет. Амина не может стать твоей королевой, как бы нам обоим этого не хотелось. Совет и весь твой двор тебя просто на клочки порвут, если вдруг такое произойдет. Во-первых, она больше не моя наследница. А, во-вторых, в ней слишком много крови Древних Королей и ладно бы это было не так заметно, но волосы-то ты никуда не спрячешь.

- Да, будь она не ладна. Ты, кстати, выяснил, кто из ваших предков так набедокурил?

- Тут у обоих хороши предки. У Сабины прабабка, уроженка Империи Альд*. Я даже представить себе не могу, где её нашел прадед моей женушки, ведь кто-то же притащил эту дамочку из-за Великого каньона. А кто у меня в роду отличился ты и так прекрасно знаешь.

Валин Третий, а это именно он решил посетить этим вечером своего наставника и хорошего друга семьи, с плохо скрываемым смехом согласно покивал выводам герцога.

- Слушай, а с кем ты тут без меня играл в "Империи"?

- Ни с кем. - Мужчина удивленно уставился на короля.

Проследив за взглядом монарха, герцог с интересом стал разглядывать поле игры, пестревшее флажками с названиями городов и маленьких поселков, заставленное фигурками воинов, крестьян и рабочих.

- Как интересно....

- И не говори.

- Так кто же играл? - Оторвав взгляд от игры, король с интересом посмотрел на герцога. - Я был бы не против, сыграть партию другую с этими игроками.

- Это партия Максимилиана и Амины. И знаешь, я сам буду не против сыграть со своими детьми....

*Континент, на котором располагается королевство Измира, королевство Далия, Свободные Баронства и Империя Альд и ещё несколько суверенных государств - это единственный большой континент о котором знают живущие в этом мире люди. Разделен он на две неровные части Великим каньоном (когда-нибудь автор соберется с силами и если не нарисует - так как не имеет к этому ни малейшего таланта, то хоть опишет). Но немногим из древних хроник известно, что существуют ещё как минимум два континента, один из которых полностью покрыт льдами и снегом.

Подхватив юбки, я бежала в свои комнаты так быстро, как только могла. Но стоило мне только подбежать к повороту на лестницу, как я чуть не сбила с ног стражников, неспешно идущих в мою сторону. Увидев, кто на них несется, мужчины уставились на меня как на невиданное чудо, отчего глаза у них размером с золотой стали. Собственно, я смотрела на них точно так же. Синие мундиры, парадное оружие. Не поняла, а что здесь делает стража из дворца?

Пришлось сбавить скорость и, задрав нос, чинно пройти мимо подозрительно присматривающихся ко мне гвардейцев. Стражники, сохраняя молчание и почти невозмутимые лица, посторонились, пропуская меня вперед.

Темные, не дом стал, а какая-то проходная!

Сохраняя идеально прямую осанку, мелко семеня в сторону поворота, я проклинала нечаянных свидетелей моего позора. Микаэлла меня убьет, если, а точнее когда, узнает о том, что какие-то левые мужики видели мои лодыжки и кое-что немного выше....

Чувствуя на себе тяжелые взгляды стражников, держа спину и сохраняя правильную походку (ага, улитки), медленно прошла по лестничной площадке, завернула за угол и наконец-то попала в коридор хозяйской части дома, куда не пускали посторонних. И тут же снова припустила по коридору бегом.

Зеркально повторяющийся коридор, густой ковер прекрасно приглушает мои шаги, мимо меня мелькают светильники, освещающие многочисленные картины предков. Приходится пробежать весь коридор, моя спальня в самом конце, с видом на сад. Вот и знакомые с детства дубовые створки дверей моих комнат.

- Сара! - В гостиной, пристроившись на одном из диванчиков стоящих вокруг низенького чайного столика, меня ждала именно она.

- Миледи. - Радостно улыбаясь, не смотря при этом на меня, навстречу мне поднялась невероятной красоты девушка в форменном светло-зеленом платье с белым передничком.

От такого приветствия я, честно говоря, немного опешила, а уж когда Сара продемонстрировала мне свое великолепное исполнение реверанса, да так и осталась стоять со склоненной головой, ожидая моего разрешения, я просто в осадок выпала.

- Сара, я сейчас очень сильно, о-очень сильно расстроюсь. Прекращай немедленно этот балаган и давай наконец-то нормально поздороваемся.

Девушка удивленно вскинулась от моих слов, но с места так и не сдвинулась, только ещё ниже опустила голову.

- Но, миледи, я должна..., этикет....

- Моей матери и при свидетелях, возможно. А я свою подругу детства не собираюсь заставлять лишний раз гнуть спину и вести себя со мной наедине так, словно мы во дворце короля на светском приеме. И брось это свое "миледи", оно мне за сегодняшний день оскомину набить успело!

- Ах, Амина, - Сара наконец-то встала по-человечески и посмотрела прямо на меня, - как же матушка была права, когда говорила всем, что вас даже монастырь со строгими сестрами-настоятельницами не в состоянии исправить. Даже эти жуткие женщины не смогли сделать из вас настоящую леди.

- Ха! Хочешь, чтобы я стала такой же, как и моя мать?

Сара после моих слов заметно побледнела. Она нервно сглотнула и молча, покачала головой.

- Нет, нам тут и двоих "леди" за глаза хватает. - Девушка робко улыбнулась. - Но все равно на "вы" обращаться буду, даже когда мы одни.

- Как скажешь, только не миледи.

Из гостиной вели две двери: одна, справа, в спальню, а оттуда гардеробную и ванну, вторая, слева - это кабинет, совмещенный с библиотекой, в котором я раньше занималась с учителями. Обойдя кресла и замершую памятником самой себе Сару, я решительным шагом направилась в спальню, чтобы через неё попасть уже в ванну, о которой мечтала, чуть ли не весь день. Спустя мгновение Сара спешно последовала за мной.

- Ваша Светлость.... - Стоило мне только открыть дверь в спальню, как эта вредина огорошила меня ещё одним обращением.

- Сара! - Стоя в распахнутых дверях, грозно смотрю на девушку. - Я же просила!

- Но.... А как мне ещё вас называть? Не по имени же!?

- Пока мы одни, только по имени.

И оставив шокировано хлопающую ресницами Сару, решительно направилась в спальню. Ничего, пускай привыкает к такому обращению, потому что я планирую забрать её из поместья в качестве моей личной служанки. Собственно, я имею право предложить ещё нескольким слугам последовать за мной, но тогда придется перенанимать их у моего отца, что может вызвать некоторое проблемы. Но об этом стоит подумать чуть позже, когда я наконец-то все для себя разъясню.

Моя старая комната встретила меня теплыми тонами мебельной отделки, запахом свежей древесины (в комнате недавно заменили настенные панели), мягким светом ночника и умопомрачительным запахом любимого травяного настоя. Видимо Сара, зная, что я направлюсь прямиком в ванну после долгой дороги, подготовила все заранее. За что ей огромное спасибо.

Не дожидаясь все ещё не пришедшую в себя девушку, привычно самостоятельно стянула осточертевшее серое убожество, по недоразумению названное платьем и, скидывая на ходу туфли и разбрасывая во все стороны чулки и белье, припрыгивая от нетерпения на одной ноге, направилась в ванну, все помещение которой было затянуто густым паром.

Глава 5

После стольких лет проведенных в монастыре, где свой день приходилось начинать ещё затемно, когда настоятельница собирала всех послушниц и сестер на утренний молебен, любое утро, начавшееся после восхода солнца, уже заведомо кажется прекрасным. А моменты беспечного валяния в мягкой, теплой кровати, в собственной комнате, где кроме тебя больше никого нет - кажутся бесценными.

Сегодня было именно такое утро, когда впервые за одиннадцать лет, я проснулась сама, тогда, когда солнце уже успело выбраться из-за верхушек деревьев и осветило мою спальню, окрасив все в нереальные, золотисто-розовые тона. Сара оставила на ночь окно немного приоткрытым, и теперь к сказочному освещению, прибавились звуки пения птиц и, почти не слышный в этой части поместья, шум города. Я же, совершенно бессовестным образом, игнорируя навязчивое топтание под дверью комнаты, просто наслаждалась мгновениями покоя, так как прекрасно понимала, что это ненадолго. И оказалась права.

- Миледи, - Сара осторожно заглянула в комнату, - вы уже проснулись?

Интересно, на что она надеется? Ни за что не проснулась бы, услышь я этот шепот, больше похожий на шелест перелистываемых страниц. Но, девушка, кажется, уже прекрасно догадалась, что я не сплю, а только претворяюсь.

- Миледи, если вы сейчас же не встанете, то рискуете начать этот день не с утреннего туалета и наивкуснейшего завтрака, а с довольно неприятного общения с вашей наставницей, которая грозилась вчера пребыть в поместье сразу после завтрака.

Микаэлла! От одной этой мысли меня подбросило над кроватью на добрый метр, из-за чего, путаясь в намотавшемся вокруг ног одеяле, я еле сползла с матраса, больно ударившись с непривычки пальцами о дурацкие ступеньки, должные служить моему удобству.

- Т-темные! - Проскакав в сторону ванной, я на ходу вспоминала все ругательства, которые узнала от несдержанных на язык монахов. Конечно же, только про себя, так как знала, что кроме Сары, за дверью меня стерегут как минимум ещё парочка гвардейцев.

Уже в дверях ванной комнаты, я обернулась к ошарашенной моими скачками по комнате Саре. Она внимательно следила за мной, но потом, видимо махнув на мои странности рукой, принялась за исполнение своих обязанностей. А именно, явно намеревалась последовать за мной и помочь мне. Пришлось её останавливать.

- Я сама. - Вытянув перед собой руки, попыталась отгородиться от решительно настроенной девушки.

- Миледи! - Сара скептически приподняла брови и попыталась проскользнуть мимо меня, но я вероломно захлопнула ту прямо перед её носом.

- Я сама! - Прокричала, открывая воду. - Ты мне пока одежду подготовь.

Из-за двери послышалось недовольное бурчание о странных причудах благородных, а потом какая-то возня. Дальше я не слушала, так как утренний душ - вот самое главное изобретение человечества, а не эти дурацкие машины и все остальное, так как только душ может совершить чудо и сделать из сонного чучела, относительно прекрасную девушку.

Спустя четверть часа, я предстала в одном полотенце перед хмурой служанкой, которая пристально рассматривала мой неприлично скудный, развешенный ею же вчера, гардероб. Да, согласна, не густо. Парочка платьев мшистого цвета, одно совершенно черное и один коричневый костюм для верховой езды с укороченной юбкой и широкими брюками. Вот и весь мой гардероб, не считая достаточно приличного нижнего белья и шелковых нижних сорочек.

- Вы не можете показаться в этом на завтраке! Это же просто неприлично!

- Да ладно! И что ты мне предлагаешь?

Мне было прекрасно понятно возмущение Сары, так как самой от этой неприглядной картины сиротливо пустых полок и голых деревяшек вешалок становиться грустно и появляется нестерпимое желание высказать сестрам-послушницам парочку ласковых слов, так как эти стервы умудрились запылить мое единственное достойное платье, сшитое совсем недавно. Но не могла же я собственной служанке спустить проявление её гнева при мне? Тем более что я не сомневаюсь в том, что за мной сейчас кто-то наблюдает. Буквально кожей чувствую чей-то липкий, противный взгляд.

Герцогиня видимо решила не упускать ни единой возможности уличить меня в моей неподготовленности к выбранной королем роли для меня. Интересно, кого эта змеюка посадила в тайный ход? Меня тут сейчас переодевать будут..., надеюсь, а на меня кто-то вовсю пялится!!!

Хм, а что если.... Нет мне, конечно же, не стоит так поступать, но надо же как-то проучить этих нахалов.

Сара куда-то унеслась, а тут я, стою посередь комнаты в одном полотенце, а на кровати заботливой служанкой разложено моё нижнее белье и.... Увы и ах. Какая досада! Бедная несчастная девушка в моем лице совсем замерзла в этом мокром, холодном полотенце, а глупая служанка так наплевательски относится к своим непосредственным обязанностям. Она совсем не может мне помочь из-за своего отсутствия, а "моя светлость" и так уже сильно опаздывает к завтраку, так что придется начинать одеваться самой. Ай-яй-яй!

Полотенце летит в сторону и мокрой тряпочкой приземляется где-то в ванной. Крутанувшись вокруг своей оси, обернулась к зеркалу. М-да, на любителя. Как частенько говорила сестра Марта - кожа и кости, мужу только за грудь подержать.

За стеной сначала что-то упало, а потом послышалось какое-то шуршание. Повернувшись к выдавшему себя стражнику спиной, отчаянно виляя бедрами, дефилирую голышом к кровати.

Интересно, моей актерской игры здесь хватит? Наблюдатель поверит, что я тупая и глухая?

Беру с покрывала трусики и, увы, неосторожно роняю их. Какая же я неаккуратная....

Этого мой неизвестный наблюдатель снести уже не смог и громыхая, как стадо крупного рогатого скота, удалился со своего наблюдательного поста под аккомпанемент моего смеха. По стене за зеркалом съехало что-то железное и со звоном ударилось об пол. О, Темные Императоры, неужели этот умник взял с собой в тайный ход оружие? Я что, по их мнению, настолько опасна? Юмористы.

Когда вернулась Сара, я уже успела заждаться её. Но стоило ей только увидеть меня, как девушка опять впала в ступор. Интересно, она когда-нибудь привыкнет к тому, что я не буду вести себя как мои мать и сестра? Меня одиннадцать лет воспитывали там, где нет слуг и помощников, только монахи, я не буду мерзнуть в ожидании, пока меня оденут, причешут, накрасят и выставят на всеобщее обозрение как какую-то куклу. И если мне придется кого-то развлекать, то только по моим правилам.

- Сара, вы нашли мне платье?

Девушка встрепенулась, сбрасывая наваждение, и поспешно развернула аккуратно сложенный сверток, который принесла. В свертке оказалось скромного покроя платье с неглубоким вырезом лодочкой очень удачно открывающим плечи и шею, а расширяющиеся ниже локтя рукава достигали середины ладони. Материал - нежно-голубого цвета с отделкой из мелкого речного жемчуга и невероятно тонкого, серебристого кружева, с серебряной же вышивкой по рукавам и лифу изображающий какой-то морской мотив. Шнуровка на спине оказалась очень кстати, так как платье оказалось мне ощутимо велико в талии и немного узковато в груди. Так же Сара принесла очень симпатичные шелковые туфли на невысоком каблуке к платью. И как же хорошо, что хоть они оказались мне по размеру.

Я уже была полностью одета, осталось только решить, что сделать с волосами, как девушка неприятно меня удивила, выудив откуда-то витой серебряный обруч и белое покрывало.

- Что это?

- Миледи, - служанка опустила голову, прячась от моего взгляда, - это попросила отдать вам Амалия, личная служанка вашей матушки. Она сказала, что так приказала герцогиня.

- Что, чувства Её Светлости так сильно пострадают, от вида моих волос, да? - Ну вот, опять. Сколько раз я давала себе обещание, что не буду реагировать на подколки матери. - Платье тоже её?

- Нет, что вы! Это платье передал сегодня курьер.

- Курьер? От кого?

Вместо объяснений Сара протянула мне конверт запечатанный сургучом с королевской печатью: коронованный сокол со стрелой в лапах. В первый момент я подумала, что это не мне и все это какая-то большая ошибка. Но на другой стороне, красивым, ровным подчерком было написано имя адресата. "Амина Гримхоль"

Не откладывая прочтение письма на потом, взломала печать и вынула из конверта небольшой листочек-карточку с парой строчек точно таких же, ровных букв с замысловатыми хвостиками и закорючками.

- До завтрака ещё есть время?

- У Вас есть десять минут, миледи. Если желаете ответить, то курьер все ещё внизу и готов отдать отправителю ваше письмо.

- Посмотрим.

- Писчие принадлежности в кабинете. Принести на всякий случай?

- Я сама.

Оставив Сару прибираться в комнате, прошла через гостиную в кабинет, в котором за одиннадцать лет ничего так и не изменилось. Даже, судя по затхлому запаху пыли, убраться здесь догадались только перед моим приездом. Книжные шкафы в две стены, битком забитые какими-то романами и учебной литературой вперемешку, карты на стене напротив окна и любимая с детства мебель из дедушкиного кабинета.

Устроившись в невероятно удобном темно коричневом кожаном кресле за массивным дубовым столом, я наконец-то собралась читать письмо от самого короля.

"Здравствуй дорогая Амина.

Спешу первым поздравить тебя с благополучным возвращением домой из обители святой. Надеюсь все прошло хорошо" ....

Интересно, это Его Высочество сейчас так издевается?

... "Курьер должен передать с письмом небольшой подарок, надеюсь, он понравиться тебе. Хотя, о чем я, миринский шелк, тишенские кружева и жемчуг из каньонной реки. И пусть герцогиня с младшей дочерью позеленеют от зависти. Не отказывай мне, фея. Я не смогу увидит их лица, так хоть представлю.

P.S. Надеюсь, что ты меня простишь.

Твой вечный принц"

Сердце неожиданно защемило от боли. Воспоминания беззаботного и счастливого детства вспыхнули в памяти с новой силой, сбросив серую пелену забвенья. Яркими красками и громкими звуками чувства захлестнули душу, напомнив о былых временах и неисполненных обещаниях.

"Твой вечный принц" - Валин сам называл себя так, когда общался со мной.

Мы были знакомы всего два года, за которые мы успели подружиться, полюбить и пообещать друг другу встретится вновь уже взрослыми, чтобы больше никогда не расставаться. Это сейчас я понимаю, что будущему королю и дочери герцога, в жилах которой проявилась кровь предков, никогда не бывать вместе. А тогда, детьми, мы верили в то, что любовь вечна и справедливость восторжествует, когда десятилетний Валин клялся мне, шестилетней девчонке, перед отъездом, что будет ждать. Я и не подозревала, что он до сих пор помнит об этом.

Понимаю, что детские чувства уже давно прошли и надеяться на что-то бесполезно, тем более, совершенно не представляю, насколько сильно мы изменились с того времени. Да и наличие договора с Измирским королем, по которому я стану женой алхимика, это не моя галлюцинация.

Писчие принадлежности нашлись на столе. Бумага, конверт, сургуч, самопишущее перо и немного песка. Пять минут времени и письмо - ответ готово.

"Ваше Высочество.

Я счастлива, что не забыта Вами.

За подарок спасибо, он оказался как нельзя кстати. Жаль, что Вы не будите присутствовать при моем выходе в нем, Ваше Высочество, многое пропустит. Я ещё помню, как именно Вы относитесь к моим родственницам, так что сочувствую.

И, я никогда бы не посмела держать на Вас обиду, мой король.

Амина Гримхоль

Первая фея Далии"

Я помню.

Я ценю эти прекрасные моменты моей жизни.

Но, мне стоит забыть о них или, по крайней мере, запрятать их так далеко, как только можно. Ошибки детства не повод переиначивать действительность. Пусть фея и принц навсегда останутся только в нашей памяти, как самое прекрасное воспоминание о самом счастливом времени.

Письмо запечатано, сургуч подсох и теперь на ярко-алом фоне красуется гордая лесная кошка в колосьях хлеба. Последний штрих - имя получателя.

"П."

Одинокая буква "п". Валин должен понять. Он в моей душе навсегда останется моим принцем. Это точка в давней истории и я надеюсь, что многоточия не будет.

А Сара, вреднюка, все-таки нахлобучила мне на голову это дурацкое покрывало, спрятав под ним мои волосы, небрежно собранные в пучок из косичек, придавив все это безобразие серебряной финтифлюшкой. Теперь этот обруч, это пыточное устройство, только с виду кажущееся таким прекрасно-безобидным украшением, нестерпимо давит мне на виски. Убила бы того, кто эту хренотень сделал. Р-р-р-р!!!

Пылая праведным гневом, не разбирая дороги, почти бежала в сторону малой столовой. Хорошо, что ноги в отличие от меня помнят, куда нужно идти, а на счет необходимости делать Сару личной служанкой надо ещё подумать. Нет, хороша, бросила меня одну и со словами: "Вы лучше меня тут все повороты знаете!". Это хамка, унеслась на всех парах к своему курьеру, только пятки за поворотом сверкнули. Надо, кстати, посмотреть, что это за кадр такой. Ну не поверю я, что может у Его Высочества доверенным курьером работать простой парень..., как бы бедняжку не кинули. А-а-а!!! О чем я?!

Вообще, я зла, сильно зла. Ещё и Валин решил о себе напомнить, поганец. Прощения попросить решился. Интересно мне только за что собственно. За свадьбу? За то забытое признание? Или ещё за что-то, о чем я пока даже и не догадываюсь? Сюрприз будет? Ничего не объясняя, просто взял и попросил прощения, а я теперь гадай, мучайся.

Не обращая внимания на внешние раздражители, уйдя полностью в свои переживания, я неслась по коридору, не замечая ничего вокруг. Попавшаяся мне на пути служанка с подносом в руках доверху заставленным посудой, с криком отпрыгнула с моего пути, от чего блюда предупреждающе звякнули и жалобно скрипя, заскользили по опасно накренившемуся подносу.

- Поймал! - Неожиданно раздался за спиной приятный, бархатистый голос.

У меня от этого голоса волосы на голове дыбом встали, а по всему телу мурашки пронеслись. Проклятые Короли, что здесь происходит?

- Какие тут серьезные девушки бегают. Миледи, вы бы хоть смотрели, куда несетесь сломя голову.

Медленно оборачиваюсь к говорившему и перед моими глазами предстает просто идиллическая картина, "Служанка и Господин" называется. Она - такая вся растерянная и испуганная девочка-мышка, полна благодарности к своему спасителю посуды, чуть ли не слезы умиления в передничек собирает. И Он, эдакий жгучий покоритель женских сердец - высокий, черноглазый красавец со смуглой кожей, копной черных волос небрежно откинутых назад и фигурой атлета. И все это великолепие удачно упаковано в светлые деловые брюки и жилетку, под которой, выгодно подчеркивающая оттенок кожи, рубашка кофейного цвета. Представляю, какой потоп случится, явись этот эталон мужской красоты во дворец. Придворные дамы весь пол слюнями закапают только от одного его вида, а ночью начнется штурм его спальни, при этом парню даже рта открывать не обязательно, они уже и без этого со всеми панталонами - подвязками все его.

Интересно, кто он вообще такой?

- Миледи, а вы не хотите извиниться перед девушкой? Вы же чуть не сбили её.

Замечательно, теперь я должна, по его мнению, рассыпаться в извинениях перед какой-то служанкой, которая со скоростью черепахи ползает по главным коридорам с полным подносом.

- Интересно мне было бы узнать, за что я собственно должна извиняться перед ней? - Спокойно смотрю на парочку. - Перед простой, обыкновенной служанкой, которая работает тут безгоду неделя. - Про рабочий стаж я нагло заливала, но уж не выглядела эта мышка старожилой в герцогском доме. - Может быть за то, что она такая растяпа самоуверенная, решила притащить поднос с блюдами самостоятельно, вместо того, чтобы взять сервировочный столик? Или за то, что она пользуется главным коридором, вместо служебного, как и полагается?

Моя отповедь на девчонку произвела неизгладимое впечатление. Склонив голову та начала оправдываться, но из её невнятного бормотания я слышала с пятого на десятое.

- Простите.... Извините.... больше... не буду. - С каждым новым словом она склоняла голову все больше и больше, такими темпами её макушку скоро из-за высокого кувшина вообще стало невидно.

Зато на мужчину моя отповедь произвела совершенно противоположный эффект.

- Замечательно, живете в доме и даже слуг своих не знаете!

Кажется, остальные вопросы он даже не слушал.... Как же он меня бесит! Да кто он вообще такой?

- Да прекрати ты, наконец! - Это служанке все ещё что-то бормочущей. - Встань нормально и иди уже куда шла. И в следующий раз не таскай такие тяжести сама. А если хочешь на кого-то произвести впечатление, то выбери другой способ. За разбитую посуду тебя экономка по головке не погладит, а потом ещё и главная горничная припомнит. И ходить лучше по служебным коридорам, там двери все в две сторону легко открываются и путь намного короче.

Девушка покраснела как помидор после слов о "произведенном впечатлении". Кажется, меня опять слушали в пол уха....

- Я Лиза, миледи. И... простите меня ещё раз, я новенькая и тут пошла случайно, а о служебных коридорах мне никто не говорил.

- Новенькая? Во время свободного времени найдешь Сару, она тебе все объяснит. А теперь иди уже, а то, того и гляди, поднос кокнешь.

Лиза только этого и ждала, с такой скоростью по коридору припустила.

- Ну а теперь с вами разберемся, незнакомец....

Глава 6

Мужчина все это время продолжал внимательно меня рассматривать. Я решила не упускать возможности и тоже разглядеть получше своего неожиданного оппонента.

Что довольно удивительно, но первое суждение о нем оказалось не совсем правильным. Мужчина оказался ещё красивее, чем я подумала раньше. Если кратко, то передо мной, небрежно засунув руки в карманы брюк, стоял идеальный образчик сладких, розовых девичьих грез. Эдакий герой женского любовного романа. В меру высокий, в меру накачанный, с лицом аристократа - идеально ровный овал лица, высокий лоб, нос с небольшой горбинкой (видимо неправильно сросшийся перелом), четко очерченные скулы и немного пухловатые, сурово сжатые губы, и при всем этом невероятно обаятельный. Одни глаза цвета горячей южной ночи чего стоили, а за улыбку, что он подарил служанке, любая уважающая себя леди удавилась бы. Навскидку я дала бы ему лет двадцать девять - тридцать.

Пока я так рассуждала, мужчина закончил меня разглядывать и, сделав какие-то свои выводы, хмыкнул, неопределенно пожав плечами, отчего прядь угольно черных волос упала ему на лицо. И тут у меня в мозгах что-то щелкнуло и очевидная мысль, которая до этого назойливо маячила где-то на границе сознания и не давала покоя, стала ясна и понятна.

Темные Императоры всем скопом на мою голову! Это же лорд Самир, мой будущий муж!!! А-а-а, Валин, увижу, голыми руками шею сверну! Вот это подстава, так постава. Я уже размечталась о тихом ученом, которому будут до лампочки политические дрязги, а тут такой... мужчина!

- Не очень-то вы ласково к слугам относитесь, миле-эди. - Он что, меня с кем-то перепутал?

- За одиннадцать лет моего отсутствия здесь, многое изменилось и, к сожалению, не в лучшую сторону. Первый раз за столько лет оказалась дома, забыла уже все, а моя горничная меня бросила - Да Сара, я тебе этот финт ещё припомню. Зараза, знает же, что я ей ничего не сделаю и пользуется. - А девушка сама сглупила и вы это тоже прекрасно понимаете.

Гордо разворачиваюсь и неспешно ухожу в туже сторону, что и служанка, оставив пораженно смотрящего в пустоту мужчину в полном одиночестве. Ему-то может и ничего. А вот мне опоздание к завтраку герцогиня ещё не раз припомнит едким замечанием.

В столовой, кроме Лизы, никого ещё не было. Ну вот, не зря спешила.

Интересно, куда пошел лорд Самир? Что-то я не заметила его в коридоре, когда заходила в столовую, а это значит, что он сюда и не направлялся, или же просто передумал и направился куда-то в другое место.

Девушка, увидев меня, постаралась как можно быстрее расставить приборы, из-за чего она несколько раз чуть не уронила столовую утварь и не разбила один из хрустальных бокалов, задев тот рукой. Я ей мешать не стала и с комфортом устроилась в мягком кресле за чайным столиком у окна. Так мы с ней следующие пять минут провели: я рассматривала парк за окном, стараясь так скоротать время ожидания, а девушка, гремя посудой, старалась как можно быстрее закончить свои дела в столовой.

- Ты опять не туда идешь. - Мое замечание настигло торопыгу у самого выхода, когда она уже решительно схватилась за дверную ручку. - Вторая дверь за гобеленом. Будешь пользоваться теми коридорами, значительно сэкономишь свое время и силы.

- Спасибо, госпожа. - Быстро присев в дежурном поклоне, Лизу как ветром сдуло из столовой, только старинный гобелен с изображением лесного озера слегка качнулся, когда та приоткрыла спрятанную за ним дверь.

Да, все веселее и веселее....

Шум и чужие голоса из коридора оповестили меня заранее о приближении домочадцев. Если судит по количеству говорящих, то идут сюда, скорее всего все, а это значит, что моя маленькая месть свершится прямо здесь и прямо сейчас.

Я не зря устроилась в кресле у окна. Поправив небольшие складки на юбке платья, я изобразила на лице одухотворенную отстраненность, с "интересом" стала разглядывать пейзаж за окном. Стоит отметить, что мне даже изображать на лице ничего не понадобилось, когда я поняла, что за действо происходит в саду прямо под окнами. Молодые люди, видимо помощники садовника, рассыпали землю и удобрение под кустами ненавистных мне роз. Увлекательное зрелище, надо заметить, особенно если у действующих лиц, за которыми я наблюдаю, напрочь отсутствует верхняя часть гардероба, которые практично завязаны на головах за место панам.

Я так увлеклась этим зрелищем, что совсем упустила момент, когда в столовую открылась дверь, но это неплохо сыграло в мою пользу, не пришлось делать вид, что я приближения совсем не слышала. Первыми, с легким шорохом платьев вошли две дамы, следом за ними, судя по громкости шагов, двое взрослых мужчин и ребенок. Но дальше двери никто почему-то не проходит.