Невеста по наследству

Глава 8

Завидев околицу села, всадники спешились. Сергей внимательно оглядел свою спутницу и сказал:

– Думаю, вам не стоит появляться в селе. Я поеду один, найду старосту, заявлю о случившемся, а потом постараюсь купить что-нибудь из еды и, наверное, одежду. Если мы не переоденемся, то будем выглядеть белыми воронами в этой глуши.

– Фаддей, – Настя испуганно вскрикнула, – а где мой саквояж?

– Там же, где и мой портплед – остался на хуторе, – граф удрученно развел руками. – Вероятно, до сих пор валяется во дворе.

Девушка закрыла лицо руками и горько расплакалась.

– Все пропало! Что же мне теперь делать? – всхлипывала она.

Сергей обнял ее за плечи, погладил по голове.

– Вы везли в нем что-то очень ценное?

– Геологические образцы. Папа наказывал беречь их как зеницу ока, а я их потеряла… – Слезы полились потоком, и девушка уткнулась лицом в грудь Сергея. – Я должна была показать их папиному брату в Казани.

– Ничего не понятно, – граф подвел ее к одному из стогов сена. – Давайте сядем, и вы мне все более доходчиво объясните.

Девушка послушно опустилась на охапку сена рядом со своим спутником, но заговорила не сразу, раздумывая, стоит ли доверять этому человеку тайну, о которой не знала даже матушка.

Фаддей смотрел на нее спокойно, его рука бережно гладила ее руку. До сих пор он был внимателен к ней и на хуторе защищал с беспримерной смелостью. В конце концов, ей нужен кто-то, на кого она могла бы опереться, а поэт уже доказал, что на него можно положиться. Она вздохнула и нерешительно улыбнулась.

– Хорошо, я вам расскажу, но пообещайте мне, что никто больше об этом не узнает.

– Слово дворянина, это вам о чем-то говорит?

– Надеюсь, что вы его сдержите. – Настя помолчала некоторое время. – Для человека несведущего это простые камни, но для геолога они много значат.

«Понимаю, – хотел было сказать граф, – ведь я два года изучал минералогию в Оксфорде», но вовремя спохватился: сейчас он – Фаддей, а тот не проучился и года в Московском университете и был изгнан из него за чрезмерную леность. Поэтому предпочел уточнить:

– Это как-то связано с гибелью вашего отца?

– Возможно, – прошептала девушка. – Неделю назад недалеко от нашего дома ко мне подошел странный человек. Он передал мне мешочек с кусками кварца, путевой дневник моего отца и небольшую записку, написанную, без сомнения, папиной рукой, в которой он просил меня непременно, в случае его смерти, показать эти образцы профессору Нагуманову, который преподает в Казанском университете. Дядя Равиль был воспитанником моего деда и учился за его счет вместе с моим отцом в Петербургском университете. Никому более, даже маме, отец не велел говорить об этом.

– И вы не знаете, почему он принял такие предосторожности?

– Не знаю, но могу догадываться. Он боялся, что кто-то узнает о документах, вероятно, это связано с его последней экспедицией.

– Насколько я понимаю, он был геологом?

– Да, и каждое лето уезжал в тайгу, в горы. Мама сердилась, к тому времени он уж мог не заниматься изысканиями. У нас был хороший управляющий, а в конторе работало несколько опытных геологов, но ему непременно нужно было увидеть все самому. И, как мне кажется, он просто не умел жить без тайги. После каждого возвращения он первую половину зимы вспоминал о прошлой экспедиции, а со второй половины начинал готовиться к новой. В нашем доме, в Красноярске, постоянно жили какие-то бородатые мужчины, некоторые из них выглядели жутковато. В прихожей всегда пахло дымом, махоркой, лошадьми… А что начинало твориться весной, вы себе не представляете, Фаддей! Число гостей утраивалось, дом превращался в какой-то походный лагерь, и мама лишь хваталась за голову, когда обнаруживала в гостиной очередного папиного приятеля спящим под облезлым полушубком на лучшем персидском ковре. Особенно этим увлекался Курей, папин проводник. Он был из минусинских татар и часами мог сидеть около камина, курить свою длинную трубку и что-то монотонно, так тоскливо-тоскливо, напевать. Иногда он внезапно принимался молиться своим богам, хотя и был крещен в свое время. Говорят, его дед был шаманом, поэтому перед экспедицией он всегда совершал ритуальный танец, который якобы отгонял злых духов, бил в огромный бубен, а потом приносил жертву – кровь молодого барана выливалась в огонь, и, несмотря на ужасный смрад, папа запрещал мешать ему в чем-либо. Курей был его кровным братом. Еще до моего рождения он спас папу от медведя-шатуна. После этого они были вместе во всех экспедициях, – она вытерла сбежавшую по щеке слезу. – Они и погибли вместе.

– Как это случилось, Настя? – Сергей привлек девушку к себе. Она доверчиво посмотрела на него.

– Об этом мы знаем только из рассказов Райковича, – вздохнула она.

– Райковича? – удивился Сергей. – Это не тот ли Райкович, у которого в Москве антикварный магазин? Никогда не думал, что он увлекается геологией.

– В последние три года перед папиной гибелью он не пропустил ни одной экспедиции. Сам он не геолог, но изучал в университете историю, а на юге губернии множество древних захоронений. Возможно, он приобретал какие-то древности. Отец как-то говорил, что Ратибор никогда ничего не делает просто так. Я как-то случайно через окно увидела, как он рассматривал две золотые фигурки барса и оленя, определенно из могильника. Местные жители промышляют грабежом курганов. А в том районе, где отец проводил последнюю экспедицию, по слухам, расположена древняя, еще домонгольская крепость, но точного ее местонахождения никто не знает. Вот поэтому, наверное, Райкович и увязался за отцом. Другого объяснения я не нахожу, – Настя вздохнула. – В тот раз папа задержался в тайге до октября. Мы до сих пор не знаем, по какой причине он рассчитал всех рабочих еще в начале сентября и вместе с Куреем и Райковичем отправился к истокам реки Чирвизюль. Там они пробыли более месяца, но в горах выпал снег, и им пришлось возвращаться обратно. Лыж у них не было, поэтому они срубили плот, несколько дней спускались на нем по реке, но потом попали в порог. Плот разбило о камни. Отец и Курей сразу ушли под воду, а Райковичу посчастливилось выбраться на берег. Но ему вряд ли бы удалось спастись, человек он не таежный. Да и опытному таежнику без теплой одежды, без спичек, без еды пришлось бы тяжеловато. Правда, у него осталось ружье и несколько патронов, но, кроме кедровки, он ничего не сумел подстрелить. Но ему повезло, через три дня он вышел к избушке охотника-промысловика, и тот на оленях вывез его из леса. Никаких документов, ничего не сохранилось после гибели отца. И вот через два года откуда-то появляются эти образцы, полевой дневник, но записи в нем частично зашифрованы, это особый код, которым, кроме папы, владеет лишь дядя Равиль.

– Почему бы вам не расспросить Райковича и о маршруте, и о целях, которые преследовал ваш отец, когда отправлялся в экспедицию?

Настя пожала плечами.

– Дело в том, что после возвращения в Красноярск он долго болел. Он сильно повредил ногу в тайге. Она стала у него сохнуть, да и с головой не все было в порядке. Ничего из того, что было с ними до крушения плота, он не помнит и даже приблизительно не может назвать район, в котором они занимались поисками. Истоки Чирвизюля находятся в горах, кругом болота, непроходимая тайга, шли они пешком, потому что для лошадей там пути нет.

– А что они искали, если не секрет?

– Неужели не понятно? – девушка удивленно посмотрела на него и слегка пожала плечами. – Это очень перспективный район в плане золота, я ведь говорила, что папа владел несколькими приисками. Один он даже назвал моим именем, а другой – маминым.

– Что же вы не расспросили того человека, откуда у него взялись эти образцы?

– Я просто-напросто растерялась. Он быстро сунул мне в руки мешок, и не успела я рта раскрыть, как он словно испарился. Я думаю, он чего-то боялся. А на следующий день мы обнаружили, что исчезли некоторые папины бумаги, в основном письма. Неизвестно кто проник ночью в мамин кабинет и вскрыл сейф. До сих пор не пойму, кому понадобились письма, которые отец писал маме?

– Вы уверены, что профессор сумеет прочитать записи вашего отца? Да и возможно ли с помощью одних только образцов пород определить место, где он побывал?

Настя с видимым сожалением посмотрела на него и произнесла, слегка улыбнувшись:

– Сразу видно, что вы никогда не имели дела с геологией. Мы знаем примерный маршрут, у нас есть, правда не совсем законченная, геологическая карта, составленная отцом немного раньше, и есть доля вероятности, что дядя Равиль сумеет определить перспективность месторождения, которое, несомненно, обнаружил отец, по его записям и этим образцам. Я, конечно, недостаточно в них разбираюсь, но, судя по всему, он вышел на рудное золото.

– Настя, а если саквояж пропал и я не смогу его найти? – спросил осторожно Сергей.

– Тогда в следующее лето я сама отправлюсь в экспедицию и все-таки отыщу это чертово месторождение! Непременно найду! Пускай прошло два года, но следы должны остаться. Зарубки на деревьях, шурфы, наконец… – Настя слегка нахмурилась и серьезно посмотрела на Сергея. – Надеюсь, вы понимаете, почему я так настроена против графа. Мне нужен человек, который не побоялся бы отправиться вместе со мной в тяжелейший маршрут. Это ведь десятки, даже сотни верст по тайге, ночевки под открытым небом, постоянные дожди, мошкара, слепни… Изнеженным светским красавчикам там и двух дней не выдержать.

– А женщина разве способна вынести такое?

– Я трижды бывала в отцовских экспедициях, первый раз в двенадцать лет, и ни разу не дала повода, чтобы меня упрекнули или отругали за что-то. У меня были свои обязанности, и я изо всех сил старалась их выполнять как можно лучше.

– Теперь я понимаю, где вы научились так ловко обращаться с пистолетами.

– Папа многому меня научил, и прежде всего тому, что без оружия в дальнюю дорогу не отправляйся.

– Ну что ж, это оказалось как нельзя кстати. – Сергей улыбнулся и поднялся на ноги. – Теперь я попытаюсь выполнить свой долг и непременно отыщу ваш саквояж.

Девушка тоже вскочила на ноги и схватила его за руку.

– Одного я вас не отпущу! – воскликнула она.

– Настенька, – Ратманов ласково коснулся ее щеки, – я не из тех, кто ступает в воду, не зная броду. Во-первых, я, как и обещал, отыщу сейчас старосту, во-вторых, попрошу у него мужиков в помощь, надо этих лихих ребят захватить, иначе до появления полиции они успеют улизнуть!

– Фаддей, прошу вас, будьте осторожнее! – Настя подала ему свой пистолет и достала из кармана большой кожаный кисет. – Возьмите, это папин. В нем патроны. – И, опустив глаза, добавила: – Я буду сильно беспокоиться за вас.

Сергей задумчиво посмотрел на нее и тихо сказал:

– А ведь все могло быть иначе…

– Иначе? – спросила озадаченно девушка. – Что вы имеете в виду?

– Знай я заранее, какая вы чудесная девушка, обязательно внушил бы графу, что с каждой минутой задержки в пути он рискует потерять свою невесту навсегда. И вместо того, чтобы прохлаждаться в карете, он бы полетел к вам на крыльях, стараясь ускорить встречу…

Настя ощутила его дыхание на своей щеке, и странный озноб заставил ее вздрогнуть, хотя солнце поднялось уже высоко и хорошо прогрело воздух. Но мужская рука, неожиданно прохладная, коснулась ее разгоряченной кожи, тело покрылось мурашками, и Настя почувствовала, что ей трудно дышать.

– Вам нравится шутить надо мной? – Она смотрела вопросительно и чуть испуганно. Губы Сергея находились в опасной близости от ее лица, и Настя чувствовала, что, стоит ей пошевелиться, молодой человек поцелует ее.

Но, боже правый, она не должна этого допустить! Девушка попробовала отодвинуться. Но Сергей ласково коснулся ее подбородка.

– Настя, я не имею права поцеловать вас снова, но позвольте сказать о том, как сильно я хочу этого, – он медленно обвел кончиками пальцев контуры ее рта. – Вы поразительное создание, и, боюсь, граф Ратманов недооценил вас, думая, что женится…

– … на провинциальной идиотке, которая будет заглядывать ему в рот и радоваться, что он изредка возвращается домой не под утро? – продолжила его бывшая невеста и, посмотрев на него исподлобья, рассерженно добавила: – Пообещайте мне никогда более не упоминать имени графа. Мне это крайне неприятно. Тем более это не тот человек, о котором следует вспоминать чуть ли не поминутно!

Сергей опустил руку. Кажется, дела зашли слишком далеко, и у него все меньше шансов завершить без особых для себя последствий авантюру, в которую он так безоглядно ввязался. Он жаждал мести, стремился к скандалу, не подозревая, что вскоре его поступками будет двигать уже не обида, а внезапный интерес к этой удивительной девушке, иногда пугавшей его непривычной резкостью суждений и в то же время притягивающей своей независимостью и смелостью.

– Ваше желание для меня закон! – Сергей шутливо выпятил грудь и взял под козырек. – Рад стараться, ваше высокоблагородие!

– Фаддей, простите меня, но нужно спешить! Не дай бог, эти выродки сбегут и захватят с собой саквояж.

– Не беспокойтесь, камни они с собой не понесут, а вот документы действительно могут исчезнуть. – Сергей снял пальто и шляпу и бросил их на сено.