Невеста по ошибке. Забудь о разводе! (СИ)

Глава 8

Просыпаюсь от аппетитных ароматов: карамель, апельсин, ваниль…

Пытаюсь открыть глаза, но яркий солнечный лучик настойчиво бьёт прямо в лицо. Зажмуриваюсь и переворачиваюсь на другой бок, укутываюсь в мягкий, тёплый плед и снова засыпаю, погружаясь в желанный сон. Такой сладкий, такой приятный…

Мне снится моя свадьба. Шикарное подвенечное платье, море цветов, вспышки фотокамер, бурные аплодисменты гостей и любимый мужчина рядом.

Все вокруг только и смотрят на нас, широко улыбаются и выкрикивают пожелания любви и благополучия.

Я не иду – я буквально парю над землёй. От счастья кружится голова, а мысли разлетаются в разные стороны, невозможно сконцентрироваться и думать о предстоящей церемонии, когда рядом ОН.

В какой-то момент я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на своего жениха, улыбнуться ему, сказать, как сильно люблю, но вместо этого шокировано распахиваю рот, а потом начинаю громко кричать от ужаса.

Передо мной – не мой любимый.

Передо мной – Мирон Сергеевич.

Мой босс.

И мой муж.

Осознание случившегося отрезвляет и пробуждает мгновенно. Я широко распахиваю глаза и упираюсь взглядом в огромный высокий тёмный шкаф во всю ширину и высоту противоположной стены.

– Ох! – резко вскакиваю с кровати и, приложив руку к груди, пытаюсь перевести дыхание. – Наверное, это кошмар, это просто кошмар… – успокаиваю себя.

Выдыхаю.

Опускаю взгляд на своё платье и падаю обратно на кровать…

– Не сон… – понимаю с досадой и оглядываюсь по сторонам.

Где я вообще?

Огромная двуспальная кровать подо мной застелена белоснежным мягким покрывалом, на котором так сладко было спать. Только неправильно это – спать в совершенно незнакомом месте, и как я вообще сюда попала?

«Ты будешь жить в моём доме!» – навязчивым воспоминанием в голове всплывает голос Красногорского.

Ах ты…

Как посмел притащить меня сюда, неужели похитил?

А я и не помню ничего, так странно.

Только лимузин, дорога, бессмысленный спор, а потом…

Я что же, просто уснула? В автомобиле? Прямо на глазах у случайного мужа?

Вот же глупая!

– Так, выспалась, пора и честь знать! – поднимаюсь с кровати и уверенно двигаюсь к двери.

Резко дёргаю ручку в надежде скорее покинуть комнату и найти выход из дома, но вместо этого попадаю в ванную комнату.

Большую, просторную, с современным, самобытным дизайном. Пол и часть стены выложены камнем, а фон за ванной – крупным керамогранитным деревом. Прямоугольное зеркало с подсветкой, ниша с полочками и подвесная мебель – по-мужски лаконично, но при этом очень уютно и комфортно.

Надо бы сразу развернуться и уйти, но я не могу, потому что взгляд упирается в роскошную ванную. Робко делаю несколько шагов в направлении манящего предмета и вижу, что ванна наполнена водой.

Опускаю пальцы в тёплую воду.

Ммм, даже горячая…

Кто-то заботливо включил подогрев, ещё и цветную соль добавил, отчего вода теперь приятного голубого оттенка, и аромат на всю ванную стоит такой, что хочется скорее сбросить с себя вещи и оказаться в воде.

– Нет, Лиля, нет! – говорю себе вслух, чтобы было убедительнее. – Тебе нужно искать своего горе-мужа, а не ванную принимать.

Но как же хочется…

Я так вымоталась за вчерашний день и очень рада, что он, наконец, закончился.

Но неизвестно, что принесёт мне новый, надо хотя бы набраться сил перед тем, как идти на разборки с Красногорским.

Может, никто и не узнает?

Мирон Сергеевич тот ещё трудоголик, скорее всего уехал в банк с утра пораньше, так что я успею и ванну принять, и из дома сбежать со свежими силами.

Полная решимости быстро возвращаюсь к двери и закрываю её на замок изнутри.

Как преступница, торопливыми резкими движениями снимаю с себя одежду и…

Блаженство…

Если эту ванну мой ненастоящий муж набрал специально для меня, то я даже готова простить ему вчерашнюю нервотрёпку. Не всю, конечно, только некоторые моменты.

Расслабляюсь совсем немного, потому что помню, где нахожусь.

И только закутавшись в чистое, свежее полотенце и вернувшись в спальню, я снова начинаю чувствовать себя человеком.

Правда, мне бы теперь одеться во что-нибудь чистое, потому что свадебное платье хочется просто-напросто выбросить. Я его даже видеть теперь не желаю, не то, что надевать. Оно – напоминание о вчерашнем безумном дне и предательстве любимого жениха.

В топку его.

Платье, в смысле.

Да и жениха теперь туда же…

– А чем так вкусно пахло? – задаюсь вопросом, вспоминая ароматы, которые разбудили меня.

Желудок скручивается, мгновенно отзываясь на мои воспоминания о еде. Если Красногорский меня вдобавок ко всему накормит, я, так и быть, соглашусь простить ему ещё пару пунктиков.

Но жить здесь всё равно не останусь, потому что…

А собственно, почему я не хочу полностью принять условия мужчины?

Наверное, потому что не доверяю ему, потому что Мирон Сергеевич упорно молчит и не хочет рассказывать мне о причинах, которые мешают нашему разводу.

Был бы честным, я может, и не артачилась так.

Но ждать, когда мужчина появится и поговорит со мной не стану, сейчас переоденусь и попробую выбраться из этого дома.

Огромный шкаф привлекает моё внимание: там наверняка есть хотя бы мужские вещи, которые можно попробовать как-то адаптировать под себя, но это уже будет слишком.

Хватит того, что я ванную в чужом доме приняла.

Поднимаюсь с кровати, чтобы вернуться в ванную комнату и забрать своё платье, но успеваю сделать лишь шаг.

Замираю…

В замочной скважине слышится звук проворачивающегося ключа…

Ноги становятся ватными, и вместо того, чтобы скрыться, ведь я в одном полотенце, я стою и думаю о совершенной глупости: а дверь что, была заперта?

Почему-то раньше, когда я так же, полураздетая сидела на кровати, меня этот вопрос вообще не волновал.

А теперь я не могу перестать думать о том, что Красногорский запер меня вчера вечером.

Чтобы не сбежала?

Вот же гад!

Нет, минус балл из копилки прощённых пунктиков. Да что там балл – за такое и обнулить можно, додумался же.

А дверь, между тем, плавно открывается…

– Доброе утро, – мелодичный, бархатный голос проносится по помещению.

Во все глаза смотрю на стоящую на пороге женщину и радуюсь, что не успела вооружиться какой-нибудь тяжёлой штуковиной. Неудобно было бы как…

– Лиля? – уточняет незнакомка, и я киваю в ответ.

На вид ей лет пятьдесят, может, немного меньше. Короткая стрижка, добрый взгляд и белый передничек на поясе. Неужели Мирон Сергеевич держит прислугу?

Хотя, в этом как раз нет ничего удивительного. Красногорские могут себе позволить подобную роскошь, если пожелают.

– Лиля… – растерянно киваю в ответ.

– А я – Екатерина Михайловна, – женщина деловито проходит внутрь комнаты.

У неё в руках большой пакет с логотипом известного бренда одежды.

– Я работаю горничной в доме Мирона Сергеевича, он поручил мне помочь вам переодеться, – вынимает из пакета нежно-зелёное трикотажное платье с длинным рукавом. – Там есть бельё, – указывает на пакет и покидает комнату, предупредив, что уходит за завтраком.

Я смотрю вслед женщине и пытаюсь сконцентрироваться на своих чувствах. Что это было вообще?

С одной стороны, я рада, что в комнату вошла женщина, а не мой случайный муж, ведь я всё ещё продолжаю стоять в одном полотенце.

А с другой – увидеть постороннего человека не ожидала.

«Выходит, Мирон Сергеевич тебе уже не посторонний?» – ехидно шепчет внутренний голос.

От собственных мыслей бросает в жар, и чтобы скорее переключиться, кидаюсь ковыряться в пакете. Сейчас меня меньше всего волнует тот факт, что надевая на себя эти дорогущие брендовые тряпочки я, по сути, принимаю подарок от чужого мужчины. Я готова сделать это, лишь бы не лезть снова в своё ненавистное свадебное платье.

Чтобы привести в порядок волосы иду в ванную, потому что в спальне зеркала нет. Да уж, эти мужские заморочки, и, кстати, если это спальня Мирона, то сам он где ночевал?

– Всё, Лиля, всё! – ругаю себя за излишнее любопытство.

Лучше бы подумала, где твои родные ночевали, Красногорский ведь выполнил обещание?

Надеюсь, что да, но всё равно не помешает убедиться в этом.

Вернувшись в спальню, вижу, что Екатерина Михайловна уже вернулась с огромным подносом еды.

– Кушай, деточка, а Мирон Сергеевич скоро подойдёт, – говорит женщина, наливая ароматный чай в чашку.

Горничная уходит, а я веду носом, принюхиваясь.

Вот они – те самые ароматы. Блинчики с апельсиновым джемом или с карамелью, на любой вкус.

Сейчас набрасываюсь на еду с куда большим аппетитом, чем вчера в машине. А ещё пытаюсь вспомнить, куда дела свой телефон, но хоть убей, ничего на ум не приходит.

В ЗАГС вроде не брала. А значит, могла оставить в доме Славика, интересно, сам он где сейчас?

Впрочем, плевать на предателя, пусть катится со своей куклой на все четыре стороны, а я может, вообще возьму и приму предложение Мирона и буду делать вид, что у нас с ним тоже брак настоящий назло Славке.

А что? Вполне себе идея.

Только актриса из меня не очень, а даже если и смогу сыграть, не факт, что сама буду рада участвовать в этом фарсе.

– Можно? – тихий, но уверенный стук в дверь отрывает меня от еды.

Неловко отодвигаю от себя чашку и скорее беру салфетку, чтобы вытереть губы.

– Угу, – киваю в ответ, дожёвывая блинчик.

Вроде и ем аккуратно, но почему-то чувствую несвойственную мне ранее неловкость от внимательного взгляда мужчины.

– Доброе утро, – становится напротив кровати, сложив руки в карманы брюк.

На меня давит его энергетика, хочется встать, но это будет странно, поэтому я продолжаю сидеть и смотреть снизу вверх на мужчину.

– Прежде всего… – Красногорский вынимает из кармана телефон и набирает чей-то номер. – Вот, – протягивает аппарат мне, – мама.

Быстро принимаю телефон и прислушиваюсь к гудкам.

Довольный голос родительницы заставляет меня вздохнуть с облегчением.

У них с Машкой всё хорошо.

– Что вы ей сказали? Почему она ни слова не спросила ни про мою старую квартиру, ни про то, где я и что со мной сейчас? – меня пугает мамино равнодушие, но я понимаю, что дело не в ней.

Это всё Мирон Сергеевич, это его рук дело.

– Не бери в голову, – отмахивается от меня.

Опять…

Опять не хочет говорить мне правду, а я должна гадать и думать, на что подписываюсь.

Вот же упрямый мужчина!

– С твоими родными всё в порядке, а ты пока поживёшь в моём доме. Я должен быть уверен, что могу доверять тебе, – проговаривает спокойно, своими словами поднимая внутри меня самую настоящую бурю.

– Так значит, – я всё-таки поднимаюсь с места и делаю шаг в сторону мужчины. – Вы боитесь мне доверять, а я значит, вам должна довериться? Жить в вашем доме на правах… На правах кого?

– На правах моей жены, – я просто поражаюсь спокойствию Красногорского. – Разумеется, в рамках соблюдения личных границ. Я попросил Екатерину Михайловну, она подготовит тебе отдельную комнату.

– Нет! Я тоже не уверена, что могу вам доверять, может, вы мою маму где-то взаперти держите и…

– Я? – Мирон мгновенно меняется в лице.

Похоже, ему не по вкусу, что я обвиняю в подобном. Глаза становятся злыми, губы вытягиваются в тонкую линию.

– Ладно, будут тебе ещё доказательства, – выплёвывает гневно и покидает комнату.