Невеста с аукциона

Глава 5

– Катенька, ты еще не устала? – спросил Амиров, когда мы кружились в свадебном танце.

На мгновение я даже пожалела, что не интересовалась подготовкой к свадьбе и не разучивала этот злосчастный вальс. Наши движения с Генрихом абсолютно не совпадали, хоть он вполне грамотно и уверен вел. Я двигалась в каком-то собственном ритме, не забывая случайно оттоптать ему ноги. Мое привыкшее к спорту и физическим нагрузкам тело сегодня переняло повадки бревна. Ноги не гнулись, руки, как у куклы сгибались под странными углами.

Виной этому были тысяча глаз, устремленные на нас. Мы шли по проходу к сцене, и я ловила на себе сотни завистливых взглядов. Кто-то смотрел неодобрительно, кто-то равнодушно. Становилось не по себе, когда я понимала, что большая часть приглашенных имеет отношение к криминальному миру.

– Катя? – вновь позвал Амиров.

– Есть немного, все-таки мероприятие длится уже шесть часов.

– Нас поймут, если мы исчезнем. Тем более уже полночь, а гости будут гулять еще завтра весь день, но уже без нас.

Я нервно сглотнула. Если мы уйдем сейчас, то брачная ночь вот-вот наступит.

– Знаешь, не сильно-то я и устала, – не смотря ему в глаза, произнесла.

– А вот я уже еле на ногах стою, – признался Генрих, – Поэтому, если ты не против, то я с удовольствием украду тебя с этого праздника.

Я молчала, не зная, что ответить. Против, конечно, против! Но разве кого-то интересует, что я не хочу спать с Амировым? Никого! Всем плевать, что сейчас будет происходить за закрытыми дверями спальни.

Прикрыла глаза и глубоко вдохнула, выдохнула. Тело уже не просто одеревенело от мыслей о первом сексе с Генрихом, а вообще отказывалось двигаться. Господи, пожалуйста, помоги мне избежать этого позорного грехопадения в собственных же глазах. Пусть случится хоть что-нибудь, что отсрочит брачную ночь.

– Катя? Ты вся побледнела, – взволнованно сказал муж, – Как ты себя чувствуешь?

– Ммм… мне нехорошо. Голова разболелась. Сильно, – я придумала это сходу, как только он спросил, и ничуть не жалела о своем вранье. На войне все средства хороши. Чем брачное ложе не поле для битвы?

– Закругляемся, – решительно сказал Амиров и повел меня к столу молодоженов.

Генрих подозвал кого-то из организаторов, шепнул ему на ухо пару слов, и тот убежал, как ошпаренный, говоря что-то в портативную рацию. Муж так же отдал распоряжения охране.

– Куда мы сейчас? – дрожащим голосом спросила его.

– Здесь рядом есть бывшая царская резиденция, которую переделали под закрытый загородный клуб. Я арендовал нам его на несколько дней, – с улыбкой повернулся ко мне Генрих.

– Ммм, с каких это пор бывшие царские резиденции отдают под постройку загородных клубов?

– Ну, милая, нашла что спросить. А с каких пор на выделенной государством земле вместо больниц и школ строят очередные многоквартирные ЖК? – спокойно возразил Амиров.

– Коррупция?

– Именно, она родимая, – он пожал плечами, накидывая на меня легкий полушубок.

Я хмыкнула. Как он легко говорит об этом, хотя сам является представителем тех, кто нарушает закон.

Ведущий к тому моменту уже получил указания от организаторов и сейчас провожал нас на «законный отдых». Все гости стали аплодировать, свистеть и желать «заделать наследника». От их выкриков я краснела, как помидор, а Генрих светился довольством.

Так мы и прошли до парковки, где Амиров со мной сел в одну машину, а его многочисленная сегодня охрана заняла еще пять джипов. Их машины взяли нашу в кольцо и резво стартовали с места.

Меня снова начало лихорадить. Мне было и страшно и противно одновременно. Чем ближе мы приближаемся к резиденции, тем неизбежнее для меня брачная ночь. Глаза были на мокром месте, слезы скапливались уже где-то на подходе, готовые пролиться бурным ручьем в любой момент.

– Ты так дрожишь, Катюша, – тихо и как-то даже печально сказал Генрих, – Неужели так меня боишься?

Я в очередной раз подметила, что он далеко не глупый человек.

И вместо того, чтобы ему хоть что-то ответить, просто отвернулась к окну.

– Я не сделаю тебе больно, – упрямо продолжил он, – Тебе нужно просто расслабиться. Все остальное я сделаю сам, Катюша.

Мне захотелось громко завыть. Нет, завизжать. Не могу представить, что меня будут касаться его руки, губы. Боже, нет, пожалуйста.

– Я не хочу этого, – выпалила, ничуть не скрывая своего отчаяния.

– Я готов во многом идти тебе навстречу, Катя. Но не сегодня и не с этим вопросом. Чем раньше мы это сделаем, тем быстрее ты ко мне привыкнешь, а то и дальше будешь трястись.

– Генрих, – торопливо взяла его за руку, – Давай отложим этот момент хотя бы на недельку? Мне нужно привыкнуть.

– Катенька, две недели назад я ставил тебя перед фактом, – он мягко отстранил мои руки и взял в свои, поднося к губам, – Мы об этом с тобой разговаривали.

– Пожалуйста, не надо, – заплакала я.

Видела, как он дрогнул, как взгляд стал жалостливый и виноватый. Решила надавить и заплакала еще горше и сильнее. Лицо мужа помрачнело, глаза опустились вниз, а ладони сжались в кулаки аж до побелевших пальцев.

– Хватит, Катя, – серьезно произнес, – Прекрати реветь.

Ага, легко сказать, когда уже настроилась.

А тем временем наша кавалькада машин заехала на территорию резиденции. Мы объезжали симпатичную выложенную камнем набережную, небольшие деревянные постройки, освещенные фонарями, пока не затормозили у белоснежного дворца с большим открытым балконом этажом выше. Он запросто мог сойти за площадку для бальных танцев в те времена.

– Здесь очень красиво и уютно, – бросил Амиров, – Думаю, тебе понравится.

Неопределенно повела плечами в ответ на это. Конкретно сейчас мне глубоко все равно на красоту архитектуры.

– Катенька, не обижайся на меня, но так будет правильнее. Поверь, за неделю ничего не изменится. Ты будешь только больше себя накручивать и изводить, а пройдет семь дней, и снова наступит истерика.

Генрих отвернулся от меня к Дмитрию с Сергеем, которые сидели на передних сидениях, и приказал:

– Охрану рассредоточьте по периметру. Пусть проверят всю территорию, а вы останетесь на первом этаже дома.

– Принято, босс, – отчеканили двое из ларца.

– Исполнять. Пойдем, Катюша, – Амиров вышел первым и протянул мне руки, чтобы помочь выйти.

Мое платье, как пробка в бутылке, застряло в машине, и при всем желании у меня не получалось выйти. В итоге Генрих тянул меня на себя, прямо как в детской сказке про репку.

Уже в самом доме он проводил свою испуганную жену до дверей комнаты на втором этаже и тактично произнес:

– Это наши с тобой комнаты. Здесь ты можешь переодеться и освежиться. Я, чтобы тебя не смущать, подойду через час. Приму душ в соседних покоях.

– А..?

– Катенька, – чуть жестче, чем обычно перебил он, – Я вернусь через час, и мы вместе проведем нашу брачную ночь. Это не обсуждается.

– Значит, я напьюсь до полумертвого состояния. И это не обсуждается, – резко ответила, распахнула створку и с силой захлопнула прямо у него перед носом.

Хорошая мысль пришла мне в голову, однако. Напиться до беспамятства и пусть делает со мной, что хочет. Главное, чтобы было чем!

Прежде чем освобождаться от тяжелого платья, я обежала комнаты и с радостным визгом обняла мини-бар. По размеру он был, как обычный домашний холодильник, только немного ниже.

И чего здесь только не было! Приличный ассортимент вин, коньяка, водки. Закуски и фрукты с десертами. Сырная и колбасная нарезки, овощное ассорти. Но это меня мало интересовало. Руки сами тянулись к темной стеклянной бутылке с черной этикеткой Jack Daniel’s. То, что надо для быстрой отключки.

Я очень мало пила в своей жизни алкоголь, поэтому была уверена, что если влить в себя залпом половину бутылки, то нужный эффект не заставит ждать.

– Ну-с, за незабываемую брачную ночь, Генрих Эдельбертович, – протянула и чокнулась в воздухе бутылкой с невидимым собеседником.

Чем больше я пила, тем жарче мне становилось. Адское пойло с омерзительным вкусом раскаленной лавой текло по горлу, спускаясь в пищевод и желудок. Я пила залпом прямо из бутылки, делая паузы, чтобы глубоко отдышаться и сдержать тошноту. Не представляю, как это можно пить добровольно без цели уйти в астрал.

Но Jack Daniel’s в отличии от меня знал, что нужно делать. Игнорируя всяческую закуску, я упорно пыталась допить виски. С каждым новым жадным глотком в голове приятно тяжелело, а глаза начинали слать друг другу приветы.

Допив последнюю каплю, я неприлично икнула и отбросила бутылку на ковер. Кажется, я что-то хотела сделать? Мысли пытались собраться в кучку, но несмотря на все усилия, они расползались в разные стороны.

Неустойчиво переставляя ноги, побрела в одну из своих комнат. Зачем и куда мне идти? Голова пьяно опускалась на грудь, пока я случайно не споткнулась о внезапно появившуюся на моем пути кровать.

Глупо хихикнула, щупая пальцами мягкую ткань покрывала. Мне было очень-очень плохо и хорошо одновременно. Мозги окутал вязкий туман

Откуда-то издалека доносились звуки возни и бьющегося стекла. Недовольно шикнула в ту сторону. Мешают мне, ишь, наблюдать за куролесящей люстрой на потолке. Богемное чешское стекло озорно сверкало своими гранями, когда нарушители моей нирваны стали издавать характерные звуки борьбы, к которым чуть позже присоединилась автоматная очередь. Этот звонкий сухой треск набатом разорвался в голове. Кто-то кричал, кто-то топал по лестнице, а я все продолжала безуспешно фокусировать взгляд.

– Па…па… потише пжласта, – простонала.

– Быстро! Быстро! Быстро! – из коридора доносились разъяренные крики с восточным акцентом и звуки одиночных выстрелов, – Девку брать живой! На колени, сука!

Где-то рядом с пинка открывались двери. Я приподнялась на локти, выжидательно, уставившись на проем. Ко мне кто-то должен был придти! И почему он опаздывает?! Муж? Где его черти носят и почему он мне задолжал супружеский…ик…долг?! Непорядок. Надо бы стрясти должок.

Под звуки выстрелов, матерные крики, как в тумане поднялась и пошла до двери. Стоило мне ее распахнуть, а заодно и повиснуть на ней, как абсолютно черная фигура схватила мое шатающееся тело.

От того, чья рука вцепилась мне в волосы, едко разило потом. Ладонь в черной перчатке уверено приставила к моему виски холодное дуло.

– Рыпнешься – пристрелю, – едва говоря по-русски, прошипел он, – Пошла, пьянь.

– Потишшшше, – застонала я, получив увесистый пинок в спину.

– Рамзан, Ахмет, Гора, – крикнули слева, – У вас чисто?

– Да.

– Самвел, Ишит, Ара?

– Всех убрали.

– Амиров?

– Ранен. До утра сдохнет от потери крови. Добить?

– Нет! Пусть страдает мразь. Если выживет, мы ему новый сюрприз приподнесем, – кто-то как следует встряхнул меня за шкирку, показывая другим, – Мы унизим его так, что даже последняя шавка побрезгует с ним говорить. Растопчем его имя и репутацию.

– С девкой что делать? – за волосы больно дернули, поднимая мне голову.

Перед глазами все расплывалось, но из последних сил я умудрялась разглядеть на полу окровавленные тела, разгромленную мебель. Где-то у моих ног лежал Сергей с аккуратной дырочкой во лбу. Он смотрел стеклянным взглядом вверх.

– Сними с нее всю эту лабуду, – раздался грозный приказ, – Поедет голой.

– Ээээ! – я пьяно замахнулась.

– Молчать, – лицо с силой сдавила чья-то ладонь.

Со спины подошли двое и резко дернули платье по швам. На пол тут же искрящимся дождем посыпались кристаллы и драгоценные камни.

– Так намного красивее, – похабно засмеялся нерусский голос над ухом, – А то слишком много лишней ткани. А естественная красота-то вот она! – все тот же урод шлепнул меня по обнаженной ягодице. Вместе с платьем куда-то девалось и белье.

– Что… происходит? – мой мозг еще не понимал всего происходящего, но тело уже стремилось закрыться и спрятаться от чужих липких взглядов.

– Протрезвеешь, шалава, поймешь. В машину ее.

Черные с ног до головы фигуры подхватили меня под руки и поволокли голую на улицу. Я чувствовала, как моя диадема съехала набекрень, бриллиантовое колье держалось на честном слове, а сережек в ушах уже не было.

Ступни без обуви обожгло холодом на еще нерастаявшем снегу. Тело дрожало, зубы стучали.

Меня грубо затолкали на пол между сидениями в машине. Когда я стала возмущаться и требовать вести себя прилично, то мужчина в черном спортивном костюме и балаклаве со всей силы приложил меня о дверцу автомобиля.

Этого удара хватило, чтобы отравленный алкоголем мозг ушел на перезагрузку.