Невеста со скальпелем 1

Я пожала плечами:

— Спасибо за урок, леди. Я обязательно постараюсь запомнить. На будущее.

Не задерживаясь, я вышла.

Я совсем не чувствовала за собой победы. То, что случилось, произошло только благодаря герцогу. Если бы не его поддержка, я не могла бы быть такой свободной. Свободной? Ха! Я полностью зависима от бывшего пациента.

Усталость навалилась незаметно. Больше ни о чём не беспокоясь, я взлетела по лестнице на второй этаж флигеля, уточнила у Ситы всё ли в порядке с ужином для неё, няни и жрицы. Получив положительный ответ, я кивнула и сказала девушке, что она может идти, до завтра она мне не понадобится.

— Разве я не должна помочь вам приготовиться ко сну, госпожа?

— Я сама.

Сита поклонилась и послушно вышла.

Я проверила дверь. Не было ни задвижки, ни замка — входи, кто хочешь. Оглядев комнату, я зацепилась взглядом за стул. На первый раз сойдёт, а завтра я придумаю что-нибудь надёжное. Может, Ситу позвать? Ну да… Сама лягу спать, а её устрою на полу или вообще посажу сторожить у порога? Перебор. Ограничусь стулом.

Скинув платье, я забросила его на прикроватный столик и упала в постель. Меня едва хватило, чтобы натянуть одеяло, и через минуту я отключилась.

Утро наступило для меня ближе к полудню. Меня никто не тревожил, и я отлично отдохнула. Потянувшись, я некоторое время просто лежала, разглядывая сетку тончайших трещин. Побелка давно начала лущиться, но никто не спешил покрасить потолок заново. Я встала, сходила в ванную. Вернувшись в комнату, услышала тихий стук в дверь. Спохватившись, я отодвинула стул, и только после этого разрешила входить:

— Да? Кто там?

Сита. Кто же ещё?

— Госпожа, доброе утро. Надеюсь, вы хорошо отдохнули. Желаете, чтобы я принесла завтрак сюда? Госпожа, сообщаю, модистки от герцога уже ожидают, когда вы будете готовы их принять.

— Оу. Тогда я должна поторопиться. Доброе утро.

— Нет необходимости, госпожа, — улыбнулась Сита. — Модисток прислал герцог. Естественно, они будут рады подождать столько, сколько вам будет удобно.

— Принеси завтрак. Сита, секунду. За семейный стол меня не звали больше?

— Звали, госпожа, — улыбнулась девушка. — Я взяла на себя смелость ответить, что вы ещё не отдохнули и потому не вставали. Также я сообщила барону Дарсу, что герцог планирует увидеть вас и, вероятно, задаст вопрос о бледности, вызванной недосыпом. Барон Дарс запретил вас будить.

Ага… А служанка мне досталась интересная, я бы сказала, зубастая. Вроде прислуга, а барона в одиночку выставила. Впрочем, не стоит забывать, она человек герцога. Обидеть её — недоступная барону роскошь.

— Сита, напомни. Завтрак, встреча с модистками, снятие мерок и подгонка платья.

Сита с готовностью подхватила:

— Переодевшись, под предлогом поездки в модный салон вы отправитесь в город и встретитесь с герцогом.

План на день предельно ясен и определён не мной.

— Госпожа, что-то не так?

— Всё в порядке, — солгала я. Ощущение зависимости раздражало хуже камешка, попавшего в ботинок.

Сита ушла за завтраком, а я нашла свежую сорочку и отправилась принимать полноценную ванную. На полке нашлись всего три баночки. По воспоминаниям — мыло, шампунь и зубной порошок. Не густо, зато пахнет приятно. Начала я с головы. Фена нет, волосам потребуется время, чтобы высохнуть. Ароматная, пахнущая травами жижа не пенилась, как я привыкла в прошлой жизни, но зато очень легко смылась, оставив после себя приятную свежесть. Навертев на голове тюрбан из полотенца, я открыла кран на полную мощь, отрегулировала температуру. Наконец-то горячая вода! То ли мне не повезло с апартаментами, то ли душа в этом мире ещё не изобрели, чтобы выкупаться пришлось забираться в ванную.

С удовольствием пройдясь по телу мочалкой, я пожалела, что нет времени просто полежать в тёплой воде.

Выбравшись, я наскоро вытерлась и натянула сорочку.

Завтрак уже ждал меня на столе.

— Госпожа, вы не разрешили помочь вам.

— Сита, я привыкла справляться сама.

Сначала сказала, потом сообразила, что допустила небрежность. Милимае всегда помогала няня. Самостоятельно справляться Мили пришлось после переезда, когда няня заболела. Когда Сита расспросит няню, а Сита непременно расспросит, она начнёт задаваться неудобными для меня вопросами. Дойдёт до герцога. Чёрт!

Я умяла гречу с яйцом и кусочками куриного филе, творожную запеканку, выпила чай и спохватилась:

— Сита, а остальные позавтракали? Возьмёшь это на себя полностью, чтобы я не спрашивала каждый раз?

В усадьбе было проще… Кстати! Раз я уехала, сдержать данное травнице слово я не смогу? Плохо. Я привыкла выполнять обещания. К тому же хорошие отношения — это важно. Вдруг однажды мне придётся вернуться в усадьбу? Так что стоит подумать, как компенсировать.

Сита собрала тарелки на поднос.

— Госпожа, конечно, всё будет исполнено. Тишина Лета позавтракала довольно рано, вместе со мной. Ваша няня проснулась около часа назад, тоже позавтракала у себя в комнате.

— Спасибо за помощь, Сита.

— Госпожа, о чём вы говорите? Это мой долг.

Я не стала объяснять, что на мой взгляд плата за работу деньгами не исключает искренней признательности, вместо этого спросила:

— В доме тебе пытались создавать трудности?

Сита покачала головой:

— Никто пока не осмелился, барон расследует ваши отношения с герцогом, слуги выжидают.

— Ага… Сита, можешь пригласить модисток.

— Да, госпожа! С новым гардеробом, уверена, вы станете законодательницей мод! На вас будут смотреть, вам будут подражать! Новые платья подчеркнут вашу красоту…

Я должна обрадоваться?

А ведь Сита права! Герцог стоит почти на самой вершине, на него обращают внимание чуть меньше, чем на цароса. А может, и больше, учитывая скандальную славу чудовищного убийцы. Естественно, что я окажусь в центре внимания. За мной будут следить, меня будут обсуждать и осуждать. Ёжики святые…

— Госпожа, вы плохо себя чувствуете? Вы побледнели.

Хм… А с такой не знающей манер невестой герцог не боится опозориться?

Но как я должна себя вести?! Впрочем, герцог знал, на что шёл, и не зря он хочет встретиться немедленно.

— Всё в порядке, — повторила я.

Сита медлила, но, убедившись, что в обморок я не падаю, подчинилась и пригласила модисток.

— Доброе утро, — взяла я на себя инициативу поздороваться. — Простите, что заставила ждать.

В комнату вошли две пухлые, весьма приятные на вид дамы лет сорока. Похожие лица выдавали в них родственниц, а то и сестёр. Обе дамы глубоко поклонились. Сопровождавшие дам девушки остались в коридоре, но тоже склонились. Я растерялась и оглянулась на Ситу в поисках подсказки. Я должна ответить на реверансы каким-то определённым образом? За что мне такие испытания с утра пораньше?

Сита захлопнула дверь, а дамы выпрямились.

— Госпожа шутит, — улыбнулась та, что стояла слева. — Получить возможность подготовить для вас гардероб наша удача. Мы будем работать так, как вам удобно.

— Тогда давайте перейдём к делу.

Вперёд выступила всё та же «левая» модистка:

— Насколько я поняла ситуацию, госпожа, вы заберёте несколько платьев из готовых. Леди, пожалуйста, не смущайтесь, что наряды были пошиты заранее. Каждое из них существует в единственном экземпляре и после подгонки будет неотличимо от платья, пошитого на заказ.

— Да.

— Госпожа, позвольте снять мерки?

Я кивнула.

Дамы запустили в спальню одну из девушек. Я думала, что она и будет меня обмерять, модисткам прыгать вокруг меня всё же не по статусу. Я ошиблась. Девочке доверили держать коробку с швейными принадлежностями. «Левая» дама вооружилась сантиметровой лентой, и начался… ад.

Их интересовало всё! Рост, когда я стою, опираясь на всю стопу, рост, когда я стою на цыпочках, длина ноги, длина бедра, длина стопы, длина руки, расстояние от запястья до локтя, причём каждую конечность измеряли отдельно, как будто ноги или руки у меня разные. Окружность шеи, окружность головы, окружность лодыжки… У меня создалось впечатление, что дамы между собой просто соревнуются, на ходу изобретая, куда ещё приложить сантиметр.

— Госпожа, поднимите руки.

— Госпожа, руки в стороны.

— Госпожа…

А-а-а, спасите меня от этих кровопийц. Выглядели такими безобидными…

— Госпожа, вы готовы посмотреть платья? Сперва — домашние!

Сита ловко пододвинула мне кресло, ещё и догадалась подать мне стакан с кисловатым бодрящим фруктовым соком. Я сразу почувствовала себя лучше.

— Вы готовы, госпожа?

— Да.

«Левая» модистка распахнула дверь и повторно объявила:

— Домашние платья!

Первая из помощниц внесла манекен с нарядом, который, на мой взгляд, на домашний совсем не тянет — слишком роскошно. Переведя взгляд дальше, я поняла, сейчас мне будут показывать десятки платьев…

— Так, стоп, — отказалась я от эксклюзивного дефиле. — Герцог заказал для меня полный гардероб. Правильно?

— Да, госпожа.

— Вот давайте от этого и отталкиваться. Просто красивой одежды недостаточно. Во-первых, одежда должна подчёркивать мою индивидуальность, во-вторых, вся одежда должна быть выдержана в едином стиле, гармонирующим со стилем моего поведения, с моим характером. В-третьих, придумайте для меня некий элемент, который будет присутствовать на всех моих вещах, будь то бальное платье или зимнее пальто. Не знаю…Красный шёлковый бант, определённая вышивка, что угодно. Идея ясна?

Модистки оторопело кивнули.

— Если есть вопросы, лучше задайте.

— Госпожа, я вас прекрасно поняла. Но до сих пор никто никогда не создавал гардероб как единое целое.

— Да, вы поняли! — обрадовалась я. — Поскольку я хочу услышать мнение герцога, какой образ предпочтителен, о заказе мы будем беседовать в вашем салоне, если вы не против. К моему приходу вы как раз успеете обдумать, какие варианты вы можете предложить. Что касается готовых платьев… Прямо сейчас мне нужно платье для выхода в город. Давайте на этом и остановимся.

Модистки поклонились, «правая» вышла в коридор давать распоряжения.

— Не нужно показывать все имеющиеся платья, — пресекла я энтузиазм. — Покажите три самых, на ваш взгляд, необычных платья, три — которые вы считаете своими лучшими изделиями и три — которые, на ваш взгляд, пойдут мне больше всего. Сразу все, пожалуйста.

— Да, госпожа.

Чтобы выполнить мои пожелания, модисткам потребовалось пять минут.

Через пять минут помощницы внесли тёмно-зелёное строгое платье с двойным рядом серебряных пуговиц. Платье имитировало военный мундир, что было… смело. Почему выбор пал на второе платье я не поняла. В моде я не разбираюсь, понять, что в нём было интересного, я не поняла. Третье платье украшали фарфоровые фигурки певчих птиц. Неожиданно, но непрактично. Оценить лучшие платья я не смогла, для меня они остались сине-голубым с воланами, белым с фалдами и жемчужно серым, расшитым гладью.

И, наконец, три платья, которые по мнению модисток, мне пойдут. Оба светлых мне не слишком понравились. Я догадываюсь, что юные леди чаще всего предпочитают пастельные тона, но я привыкла к более практичным тонам.

— Попробуем это, — указала я на платье благородного сливового цвета. Платье освежали две треугольные атласно-белые вставки на боках, белый отложной воротник, широкие манжеты.

«Фишку» платья я увидела только во время примерки. Юбка казалась совершенно простой, пока я стояла. Стоило сделать шаг, фалды разошлись, и открылся белый клин.

— Потрясающе! — выдохнула я.

— Большое спасибо за похвалу, госпожа. Мы очень рады, что вам понравилось.

Подгонка не заняла много времени, вдвоём модистки справились за полчаса. За это время я выслушала немало комплиментов, похвал моему вкусу и намётанному глазу. Сита за те же полчаса расчесала мои не до конца высохшие волосы и собрала в низкий пучок, закрепила лентой в тон платью.

Когда я была готова, помощницы модисток внесли зеркало.

— Это я? — поразилась я, увидев в отражении незнакомку.

Сочная шатенка с немного холодным отстранённым взглядом. Глядя на себя, я невольно распрямила плечи и подняла голову.

— Госпожа, вы поразите герцога в самое сердце! — подобострастно заверила «левая» модистка.

Я заторможено кивнула:

— Мне очень нравится. Не зря герцог обратился именно к вам.

Модистки снова принялись благодарить за высокую оценку их работы. К счастью, Сита довольно ловко сумела их выпроводить. Я не стала долго прощаться, лишь пообещала, что вскоре приеду. Сита пошла их проводить, и вернулась с новостью:

— Госпожа, герцог прислал для вас экипаж. Герцог с нетерпением ждёт встречи с вами.

Глава 26

Ждёт… Я тоже жду с нетерпением. Я либо взлечу под самые небеса, либо моё падение будет крайне болезненным. На всякий случай перед уходом я спрятала в декольте кошелёк. Если события будут развиваться по худшему сценарию, путь домой будет мне заказан, дорогие родственники сразу упекут в дурку. Возможно, мне придётся бежать.

— Госпожа?

Чёрт.

— Я иду.

Сита следовала за мной. Она собирается сопровождать меня? Это и хорошо и плохо одновременно. С одной стороны, мне нужен человек, ориентирующийся в столице. С другой стороны, Сита слишком глазастая, она не пропустит ни одной мелочи. И доложит. Собственно, именно по этой причине вчера барон и мачеха пытались убедить меня отослать Ситу. Она шпион, с которым ничего невозможно сделать.

Погружённая в свои мысли, я вышла в холл.

— А-ах!

Вскинув голову, я обнаружила мачеху и старшую сестру. Обе застыли статуями, но по глазам видно…

— Мили?! — сестрёнка ещё не отморозилась, как аристократы со стажем, маску пренебрежительного безразличия удержать не смогла.

— Думаешь, мне идёт? — я нарочно повернулась сначала одной стороной, потом другой.

— Как безвкусно! — воскликнула мачеха, видимо, опасаясь, что дочь меня простодушно похвалит.

Я в ответ улыбнулась:

— Спасибо за предупреждение, леди. Я обязательно передам герцогу ваше мнение и попрошу пересмотреть отношение к моему гардеробу.

Мачеху перекосило.

Больше не задерживаясь, я вышла на крыльцо. Лицо обдул лёгкий ветерок, в воздухе кружился предвестник скорой осени пожелтевший лист. Вчера после прибытия я толком не успела осмотреться, теперь же можно наверстать.

Фамильный особняк Дарсов располагался на широкой, но тихой улице. Трёхэтажное здание не могло похвастаться ажурной лёгкостью. Серый облицовочный камень гармонировал с белыми колоннами и обрамляющими окна лепным декором. Венчала здание остроконечная крышка, на самом пике была установлена статуя распахнувшего крылья готового к взлёту орла. Приусадебная территория показалась мне относительно небольшой, но я могла ошибаться.

По знаку Ситы экипаж, стоявший чуть в стороне, подъехал к самому крыльцу. Дерево, покрытое тёмным, почти чёрным, лаком выглядело довольно мрачно, зато герб на дверце был белым, словно росчерк ослепительной молнии. В карету были впряжены два вороных коня.

Возница торопливо спрыгнул с насиженного места:

— Приветствую вас, госпожа! Позвольте доложить, я Казим, для вас по приказу герцога, — возница поклонился и открыл для меня дверцу.

— Герцог уступил мне свой экипаж?

— Верно, леди. Герцог сказал, что вы не должны терпеть никаких неудобств.

Почему, чем больше хорошего герцог делает, тем больше меня это пугает? Чувствую себя мухой, которую паук аккуратно заворачивает в паутину, уверяя, что его сеть ни что иное, как лучшее в мире кружево.

Сита подала мне руку, помогая забраться в салон.

Изнутри карета оказалась просторнее, чем снаружи. На мягкий кожаный диван можно было не только сесть, но и при желании лечь. Я устроилась у окна и сдвинула плотную занавеску, из-за которой салон был погружён в сумрак. Сита ничего не сказала и заняла место напротив, лицом против хода.

Миг, и экипаж тронулся.

— Сита, ты ориентируешься в столице?

— Да, госпожа.

— Мы сейчас в центре города?

За окном пока не было ничего интересного, мимо медленно проплывали фамильные особняки.

— В центральном районе, госпожа, — поправила Сита. — Центром города считается Великий камень, лично заложенный первым царосом. Пока Великий камень на своём месте, королевство крепко и будет процветать, поэтому камень надёжно скрыт под фундаментом Коронного Дворца.

— А почему ты сказала «считается»?

Сита рассмеялась:

— Госпожа, если вы взглянете на карту, вы увидите, что столица расширялась в разные стороны неравномерно, центр, который покажет линейка, давно сместился к торговым кварталам. Госпожа, если вы намекнёте герцогу, он обязательно возьмёт вас на прогулку по Королевскому острову, куда без его сопровождения вы попасть не сможете.

Мили, ну почему ты ничем не интересовалась, а?

Сита понятливо продолжила:

— Дворец был заложен в излучине реки, позднее, было проложено второе, искусственное, русло, воды реки разделились, и получился остров. Кроме Коронного дворца, на острове расположены правительственные здания.

Улица особняков осталась позади, экипаж двигался по широкому проспекту, и на время я отодвинула вопросы о географии, всё равно слова не дадут того представления, которое даст карта, которую обязательно стоит раздобыть.

Прячась от взглядов зевак за шторой, я разглядывала витрины магазинов, яркие вывески контор, пока экипаж не затормозил у розовато-бежевого, похожего на воздушное безе двухэтажного здания, примечательного прилепившейся с боку широкой квадратной башней. «Чайная золотого утра», — с трудом разобрала я витиеватую надпись на вывеске.

От входа ко мне уже спешил служащий в ливрее:

— Добро пожаловать, леди! Позволите проводить вас? Герцог ожидает вас.

Я хотела спросить, как служащий узнал, что я та самая леди, мало ли кто мог прибыть в чайную. Вовремя одумалась: на дверце же герб.

Вслед за служащим я вошла в холл. Впереди открывался зал, и почти все столики были свободны, только у окна пересмеивались две девушки и в другой стороне расположилась довольно большая компания, но тоже исключительно дамская. Хм… Служащий сразу же повёл меня направо, в башню.

Лестничные ступени укрывала ковровая дорожка. Вдоль стены стояли напольные вазы с шапками цветов, источавшие запахи, сливавшиеся в приторную сладость. Я ускорила шаг, чувствуя, как пульс тоже ускоряется. И не от подъёма по лестницы, а от одной мысли, что я в нескольких метрах от встречи, которая, возможно, определит мою судьбу.

Мы достигли верхнего этажа, официант открыл для меня дверь.

Решительно отбросив сомнения, я вошла. Ещё не хватало, чтобы герцог увидел, как я мнусь у порога.

На верхнем этаже башни также был зал, но он разительно отличался от «общего» зала внизу. По глазам била роскошь позолоты, здесь, не было стульев, как внизу. Столики окружали деревянные кресла, обтянутые кожей, была зона, обставленная мягкой мебелью. Стены пестрели картинами, а пространство украшали статуи. Но главной гордостью чайной, наверняка, считался балкон с видом на центр города.

Должно быть, это особый шик — арендовать верхний зал полностью.

Я не сразу увидела герцога. Он угнездился в неприметной нише, ещё и оделся во всё чёрное, почти сливаясь с тенью. И… он был не один.

Рядом с ним сидела моя сверстница. Не девочка, а просто феечка: миловидная, голубоглазая, светло-русые, отдающие в рыжину локоны, собраны в замысловатую причёску. Только стрекозиных крылышек не хватает. Жизнерадостно улыбаясь, феечка тянула в рот шоколадную конфету.

Увидев меня, феечка застыла

— О, — выдохнула она, возвращая конфету на тарелку.

Герцог поднялся из-за стола, шагнул мне навстречу.

Я внутренне похолодела. Что он пытается мне сказать, приведя на встречу с невестой другую?! В душе поднялось глупое разочарование. Я прищурилась. Наверное, сейчас будет деловой разговор, герцог скажет, зачем выдернул меня из глуши и что я должна делать.

У меня нет причин чувствовать себя несчастной, однако быть разумной никак не получалось, я закипала.

Феечка, сияя белозубой улыбкой, выпорхнула из-за стола и, опередив герцога, устремилась ко мне.

Глава 27

Внутренне я ещё больше напряглась, но не позволила эмоциям отразиться на лице.

— Мили, я так рада с вами познакомиться! — выпалила феечка, причём, казалось, искренне.

— В-взаимно.

Ухватив мои пальцы, в свои ладони, фея щебетала:

— Я верю, мы обязательно подружимся! Я с нетерпением ждала нашей встречи, Мили. Представляешь…

— Аса, разве ты не видишь, что Мили теряется от твоего напора? — ворчливо влез герцог, за что я ему была очень признательна.

— Да? — названная Асой качнула головой. — Не вижу! Мили не может теряться, правда?

Герцог оттеснил феечку. Впрочем, девушка не сильно сопротивлялась и даже добровольно отпустила меня.

— Мили, познакомься, это неуёмное создание…, — начал герцог.

Она перебила:

— Я Кара, сестра этого зануды.

Сестра?

Чёрт, я могла бы и сразу догадаться. Кого ещё мог привести герцог? Только родственницу. Я привыкла, что, когда двое хотят поговорить, они уединяются, и совершенно упустила здешние реалии. Настроенная на беседу с глазу на глаз, я оказалась не готова к появлению третьей персоны. А ведь, похоже, герцог привёл Асу специально, чтобы позаботиться о моей репутации.

Хорошо, что я сдержалась, всё же это была полнейшая глупость с моей стороны.

И необоснованная, но кипучая злость… Я приревновала. Как я могла? Зато теперь я на собственной шкуре ощутила, что означает выражение «ум с сердцем не в ладах».

— Рада познакомиться, Кара, — сказала я и не покривила душой. — Я тоже верю, что мы можем подружиться.

Кара по-детски захлопала в ладоши. Герцог только глаза закатил, ни звука про то, что юная леди ведёт себя как пятилетняя малышка, и я окончательно уверилась, что образ беззаботной феечки не более, чем маска. Скорее всего, Кара дурачится с удовольствием, но принять её за наивную куколку будет ошибкой.

— Зря ты ей сказала, — хмыкнул герцог. — Теперь она от тебя не отстанет. У Кары мало подруг.

— Тогда мы тем более подружимся, — улыбнулась я и сменила тему. — Почему ты вчера назвал меня герцогиней?

Сколько ни пыталась выудить что-нибудь из памяти, мне не удалось. Разгадка же оказалась до безобразия проста:

— Потому что супруга герцога — герцогиня, — пожал он плечами.

— Хм… А, случаем, не подскажешь, когда я стала твоей супругой?

Разве я не невеста? Без меня меня женили?

— О, семейные разборки? — весело спросила Кара. — Кажется, у меня чай остывает. Брат, не серди мою подругу. Мили девушка неординарная, будет нехорошо, если она от тебя откажется.

Я окончательно запуталась.

— Неординарная? — машинально переспросила я.

— Конечно! — заверила Кара. — Только очень необычная девушка могла стать избранницей моего брата. Всё-всё, у меня чай.

Кара сбежала в нишу, тактично давая нам с герцогом возможность поговорить между собой. Оглянувшись, я увидела, что Сита давно присоединилась к другой служанке, и они нас не слышат.

— Когда я стала твоей супругой?

Герцог широко улыбнулся:

— Мили, моей супругой ты стала… в будущем. Формально ты ещё дочь барона, но уже сейчас ты будешь пользоваться преимуществами, которые даёт моё имя. Я мог бы сказать «моя будущая герцогиня», всего лишь опустил несущественную деталь.

Кто-нибудь, вправьте мне мозги. Я чувствую себя Снегурочкой перед прыжком через костёр. На ум пришла грустная версия сказки, в которой Снегурочка рискнула ради любви и бесследно растаяла. Сердце, вспомни предателя Женю и помолчи.

— Не припомню, чтобы я давала своё согласия, — буркнула я.

— Мили, говорю же, мелочи! Хочешь предложение? Будет, обещаю. Но только тогда, когда я уверюсь, что ты ответишь согласием, — герцог заулыбался ещё шире.

Вот что на такое самоуверенное заявление можно ответить?

Я покачала головой. Мозги наконец-то заработали, я вспомнила цель, с которой пришла. Чтобы себе помочь, я даже перешла на официальный тон:

— Герцог, зачем вам вдруг понадобился брак со мной?

— В любовь с первого взгляда ты верить отказываешься? — он вроде бы шутил, но я уловила нотки грусти.

На долю секунды мне захотелось поверить, однако… оставлю самообман другим. Я качнула головой. Герцог, не скрываясь, внимательно следил за моей реакцией, и я не стала изображать ложный восторг. Честность — это важно независимо от того, договоримся мы или нет. Хотя, конечно, договоримся. Куда я денусь? Вряд ли бывший пациент затребует нечто совсем для меня неприемлемое…

— Мили, ты мне на самом деле понравилась.

В это верю. Между «понравилась» и «влюбился» пропасть.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Обстоятельства, — поморщился парень. — Отец и дядя требуют, чтобы я женился, особенно дядя напирает.

— У меня нет ни высокого положения, я всего лишь дочь неуважаемого барона, ни богатого приданого, ни достойного воспитания.

Герцог тихо рассмеялся:

— Зато у тебя есть стержень, Мили. Ты умеешь принимать на себя ответственность и действовать, тебе можно доверять. Позволить тебе остаться в провинции — преступная растрата с моей стороны. И ты ошибаешься, говоря, что у тебя нет приданого. Твоё приданое — это твоя методика лечения смертельных травм. Мили, я не зову тебя замуж прямо сейчас, но я прошу согласиться быть моей невестой. Для тебя это защита от барона, для меня — избавление от угрозы, что мне попросту навяжут девушку, которую я бы никогда не выбрал в супруги. Отнесись к этому как с взаимовыгодной сделке?

Звучит прекрасно.

Я покачала головой.

— Что? Нет?! Мили, почему?

— Взаимная выгода предполагает баланс, в то время как ты тратишь больше, чем получаешь.

— Это не так, Мили. Во-первых, я благодарен тебе и искренне хочу помочь. Во-вторых, как герцог, я обязан думать о благе страны. Твоя методика… должна стать общепринятой практикой.

Герцог странно напрягся, будто ожидал протеста.

Зря.

— Конечно, должна! Открытие лечебницы, о которой я говорила, это лишь начало. Чтобы меня услышали, чтобы ко мне пришли учиться, приказа сверху недостаточно. Я должна завоевать уважение и доказать, что имею право учить.

— Вот видишь, я в тебе не ошибся.

От его мягкой улыбки на душе стало тепло.

— Голубки, вы не наворковались? — напомнила о себе Кара. — Мне скучно!

— Ни что не избавляет от скуки лучше, чем работа, — фыркнул герцог. — Мили, Кара будет заниматься лечебницей вместе с тобой, возьмёт на себя все организационные формальности, в то время как ты сможешь сосредоточиться непосредственно на лечении. Также Кара поможет тебе освоиться в столице, познакомит с высшим обществом.

— Кажется, мне вполне весело. Лучше продолжайте ваши нежности.

— Поздно, Кара, — ухмыльнулся герцог.

Феечка заговорщицки подмигнула мне и обиженно надула губы. Не знаю, на что она рассчитывала. Герцог не отреагировал, он подозвал Ситу и отправил её передать заказ.

— Мне нужен учитель этикета, — напомнила я. — Ты не боишься, что я случайно ошибусь и невольно опозорю тебя?

— Мили, не говори глупостей, — фыркнула Кара. — Его репутация настолько черна, что очередное пятно никто не заметит. Позорь его в своё удовольствие.

— Каара права, — подтвердил герцог. — Мили, ты моя невеста, ты можешь быть сколь угодно эксцентричной. Никто из аристократов не рискнёт сталкиваться со мной из-за нарушений этикета. Осторожность следует соблюдать только в отношении Короны и иностранных послов. Что касается учителя, то я уже послал приглашение одной даме, я считаю её одной из лучших. Она не загонит тебя в рамки, а, наоборот, научит как с помощью правил подчеркнуть твою исключительность. Жаль, что она уже в возрасте.

Какой же он всё-таки продуманный. Не могу не восхищаться.

Я смотрела на герцога и понимала, что я уже неравнодушна, что мои чувства гораздо больше, чем просто симпатия.

Он словно подслушал мои мысли:

— Хватит о делах. Мили, ты ещё не видела столицу сверху. Пойдём на смотровую площадку?

— О, ты вспомнил, что Мили девушка, а не твой офицер? — рассмеялась Кара, она вернула маску жизнерадостной беззаботности и первой упорхнула на балкон.

Герцог фыркнул ей вслед, обернулся ко мне. На миг мы застыли, глядя друг другу в глаза. Сердце забилось будто пойманная птица.

— Мили?

Я опомнилась, встала, и как-то само собой получилось, что на смотровую площадку мы с герцогом вышли, держась за руки.

Глава 28

Феечка опиралась на парапет и весело насвистывала, глядя вдаль. Она не обернулась, заслышав наши шаги, но указала вперёд и немного в сторону:

— Королевский остров.

Слишком далеко, чтобы рассмотреть детали, но этого и не требовалось. Коронный дворец. Услышав название, я изначально подумала, что оно означает «Главный дворец». Я не была готова увидеть возносящиеся к небу белые с позолотой башни, сливавшиеся в гигантскую корону, венчающую дворец. Золото на башнях в лучах солнца ослепительно сияло, я зажмурилась, не в силах продолжать смотреть.

— Это великолепно! Тот, кто это придумал и построил… Архитектор гений.

— Идея принадлежала царосу-основателю, — с лёгким хвастовством объяснила Кара. — Безусловно, архитектор тоже был гениален, он смог понять, что от него требуется и воплотить.

— Да.

Я не стала говорить, что подобную красоту лучше созерцать издалека. И недолго.

Столице я тоже уделила внимание, но увидела мало. Блестела широкая лента ленивой реки. Чуть дальше зеленел не то парк, не то сад. Крыши особняков в противоположной от острова стороне намекали, что я вижу жилой квартал. Наверняка фамильные особняки.

Проспект был весьма оживлён. Проезжали экипажи, по тротуару двигались пешеходы. Но в то же время никакой сутолоки не было и в помине, не было толпы. Каждый был сам по себе, и даже с высоты нескольких этажей, я ощущала исходящую от людей уверенность в себе и уверенность в собственной важности.

Чем дольше я смотрела, тем более чужим казался город внизу. Словно почувствовав моё настроение, герцог предложил:

— Вернёмся?

— Небеса! — возмутилась Кара. — Мили, он не просто зануда, он чурбан бесчувственный. Он должен был выставить меня и остаться с тобой наедине. А он!

Про себя я рассмеялась. У герцога с сестрой забавные отношения. За некоторой грубоватостью Кары я видела попытку девушки хоть немного освободиться от пресса общественных условностей. Не зря же герцог упомянул, что у Кары мало подруг. Я попытаюсь стать одной из них. Мне нравится Кара, нравится герцог. Уже сейчас эти двое ближе мне, чем кто бы то ни было ещё. Про кровных родственничков вспоминать противно, а няня… Она не моя няня.

— Мили, я не знаю, что ты любишь, делать заказ пришлось вслепую.

Я хотела ответить, что жизнь в усадьбе научила меня ценить любую еду. Слова застряли в горле.

— Что это?! — прошептала я, обескураженно наблюдая, как официанты приносят всё новые и новые блюда, поток не кончается.

— Мили, поскольку я не знал, что ты захочешь, я приказал принести всё, что они способны предложить.

— Но нам столько не съесть!

Тарелки на центральных столах были выставлены настолько тесно, что не осталось ни малейшей щели, чтобы увидеть скатерть, а официанты всё несли и несли новые блюда. Один, помоложе, догадался поднять крышку, и по залу поплыл вкуснейший аромат.

Я впечатлилась, однако Кара по-прежнему блистала беззаботностью:

— Мили, нет необходимости беспокоиться самим. Еда не должна пропадать. Раз мы не съедим, значит, найдём едоков-помощников. Мили, у меня родился план! Давай пообедаем сами, затем выгоним брата заниматься его жутко важными не терпящими отлагательств делами? — кажется, сейчас Кара передразнивала герцога.

— Но зачем?

Она усмехнулась:

— Как насчёт того, чтобы посетить один из приютов на моём попечении?

Идея мне понравилась. И не только тем, что нуждающиеся люди получат сытный ужин. Я хочу увидеть, что представляют из себя приюты, это весьма показательно. Опять же, я могу чуть больше узнать о стране, в которой оказалась, о простолюдинах — чем они живут, с какими бедами сталкиваются, что в конце концов приводит их просить о милости.

— О, суп из черепахи! — радостно воскликнула Кара.

Разве можно продолжать думать о плохом, когда под боком такая феечка фонтанирует жизнерадостностью?

Я последовала примеру Кары и тоже выбрала черепаховый суп.

Я смутилась, осознав, что не умею правильно пользоваться столовыми приборами. Дразнить семейку мне нравилось, тем более ничего ужасного я не делала, просто ошибалась в выборе вилки, держала неправильно. В усадьбе герцога не стеснялась, да и накрывала я по-простецки. А в чайной…

— Как хорошо, что мы одни! — феечка перенесла выбранные порции на стол в нище, где они с герцогом сидели до моего прихода, а затем из полного набора столовых приборов выхватила ложку, оканчивающуюся тремя короткими зубцами. Точно не суповая.

Меня затопило чувство глубокой признательности. Я отчётливо осознавала, что Кара ломает комедию с приборами ради меня, и этот её жест трогал за душу, как ни что иное.

Не замечая моего состояния, Кара весело болтала о всякой чепухе: хвалила кулинарные способности повара чайной, рассказывала, как в детстве, балуясь на большом приёме, налила в тефтели клюквенное варенье, и случайный рецепт неожиданно вошёл в моду, говорила о своих вкусах, мечтала отправиться на юг, чтобы снимать любимые фрукты с веток, ведь свежие гранаты должны быть вкуснее тех, что долгое время увядали в дороге.

Герцог откровенно не слушал, а налегал на мясо, я к болтовне всё же прислушивалась, например, история из детства Кары меня по-настоящему заинтересовала. Кара, казалось, не нуждалась в слушателях, она умудрялась не только вещать, перепрыгивая с темы на тему, но и есть, причём не отставая от брата.

— Мили, — официантов герцог к нам не допустил, личных слуг отослал в сторону, где они тоже получили возможность пообедать, поэтому чай по чашкам разливал лично, — тебе что-нибудь нужно? Говори, пожалуйста, не стесняйся. Мне или Каре. И помни, что в любое время для и ночи ты можешь послать к нам Ситу.

Я задумалась.

Переехать от родственничков вряд ли возможно. Во-первых, я помню, как герцог говорил о власти главы семьи над дочерьми. Во-вторых, переезд плохо скажется на моей репутации, и тем самым я подведу герцога, так что отпадает. То, что барон и мачеха не смеют меня трогать, уже хорошо.

Об одежде герцог уже подумал, размах, с которым он подошёл к делу, поражает. Что ещё? Сомневаюсь, что барон продолжит морить меня голодом, а значит завтраки-обеды-ужины у меня будут. Вроде бы, основное всё.

— Учителя. Я ведь не только этикет не знаю. История, юриспруденция, география, необходимый леди культурный минимум…

— Небеса! — всполошилась Кара, — Мили, ты тоже зануда?! А если серьёзно, то не замахивайся на многое сразу. Желание у тебя правильное, но соотноси его со своими возможностями. Главное, чем ты займёшься — это открытие лечебницы, представление твоей методики академикам и правительству, подготовка специалистов и, наконец, распространение практики на всю территорию страны. У тебя не будет времени получать полноценное образование. Не забывай, тебе придётся иметь дело с аристократией, важнее, чтобы ты освоила этикет, а не научилась поддерживать разговоры о живописи и литературе.

Я была готова хвататься за голову.

На что я подписалась?!

Хотя, если быть справедливой, герцог не предлагал мне делать ничего, что я сама не собиралась. Только я думала, что буду двигаться медленно, шаг за шагом от частной практики в провинции до открытия сети собственных клиник. Герцог разом вознёс меня к вершине.

— Я понимаю.

— Мили, я пришлю тебе учебники. Полистай, чтобы составить общее впечатление. Будет что-не непонятное, скажи Сите. Я найду учителей, но уроки ты будешь брать не постоянно, а время от времени. Не надорвись, пожалуйста.

— Хорошо.

Как и говорила Кара, после обеда герцог попрощался, мы остались с феечкой вдвоём, и с двумя экипажами, забитыми коробками с упакованной едой.

Я так и не узнала, как герцога зовут…

Глава 29

Экипажи двигались быстрее, чем я ожидала, и вскоре мы покинули центральную часть столицы. Приют, как пояснила Кара, находился в среднем городе, ближе к окраинам. Мне довольно скоро наскучило смотреть в окно, я всё равно не успевала разглядеть детали.

Я не сразу сообразила, что говорливая феечка молчит. Кара зачем-то притворилась спящей, причём именно притворилась. Её ресницы подрагивали, выдавая, что она подсматривает. Я цыкнула, но разрушать её игру не стала и вновь уставилась в окно. Мне было о чём подумать.

Первым сюрпризом стало открытие, что приютов, оказывается два. Первый располагался при храме Батиты и давал всем нуждающимся крышу над головой, но не более, чем на четыре дня. Ты приехал в столицу по делу, но слишком беден, чтобы снять комнату? Храм примет тебя. Тебя прогнали с работы, ты остался без средств к существованию? На первое время храм даст кров и даже поможет найти новую работу. Какая бы беда ни случилась, храм не останется в стороне.

Второй приют был через дорогу от храма и представлял из себя пятиэтажное здание, окружённое небольшой территорией. С фасада всё выглядело прилично, что внутри — скоро узнаю, но мне почему-то кажется, что Кара не могла быть небрежной, тем более приют содержится не храмом, а на её деньги под вывеской с её именем, Сюда приходили те, кому некуда было податься: одинокие старики, сироты, калеки.

Экипаж заехал в ворота, и остановился перед крыльцом. Герб Кары наверняка узнали, встречать благодетельницу вышли, наверное, все, кто мог ходить, не только немногочисленные служащие.

Снаружи дверцу экипажа открыли. Личная служанка Кары помогла своей госпоже выбраться наружу. Сита протянула руку мне.

— Да здравствует Ваше Высочество принцесса Каранимаиса! Да здравствует Ваше Высочество!

— Принцесса!

— Да здравствует принцесса Каранимаиса!

Я чуть позорно не выпала из экипажа и не растянулась на траве. Какая к ёжикам принцесса?! Разве не было сказано, что она сестра герцога?

Кара обернулась и на грани слышимости шепнула:

— Сюрприз.

Я с трудом удержала на лице безразличное выражение. Вот почему эта хитрюга отказалась поддерживать разговор, развлекается за мой счёт.

— Отличная выдержка, Мили.

А, не просто развлекается. Ещё и проверяет.

— Да здравствует Ваше Высочество! — крики толпы не утихали.

— Да здравствует! — било по ушам.

Похоже, принцессу действительно любят.

— Мили, улыбайся, — Кара подхватила меня под локоть, притянула к себе поближе и цепко сжала на моём запястье пальцы, будто боялась, что я сбегу.

Улыбка, которую я выдавила, больше походила на оскал, но Кара не стала критиковать, либо заметила, что над мимикой придётся поработать.

Кара подняла руку. Повинуясь её жесту, люди говорили тише и замолкали, Кара в считанные секунды добилась тишины. Она медленно поворачивала голову, скользя взглядом по толпе, и я подумала, что у каждого человека, должно быть, возникает уверенность, что Кара смотрела именно на него. Улыбка Кары стала ещё шире, ярче, приветливее.

— Приветствую! Я приехала разделить с вами большую радость. Мой кузен герцог Варильский женится, и сегодня я познакомилась с его невестой леди Милимаей!

Как ловко она опустила мою фамильную принадлежность…

Толпа разразилась приветственными криками. Меня принимали очень тепло, и это была от и до заслуга феечки. Уверена, она завоёвывала к себе любовь на протяжении многих лет, а теперь щедро делались со мной плодами своих заслуг. Мне даже слегка неловко стало, но я напомнила себе, что феечка старается не просто так, а ради моих уникальных знаний, к тому же признание, которое я могу получить, распространится и на неё, как на мою покровительницу, так что в накладе феечка не останется.

— И мы с леди Милимаей надеемся устроить для вас праздничный ужин, чтобы вы тоже порадовались с нами!

Крики стали ещё громче, служанка феечки быстро организовала разгрузку, Сита активно помогала.

Кара увлекла меня ко входу:

— Отличное начало, Мили.

— После такого представления обо мне заговорят в свете.

— Именно!

— Хм? Что же хорошего? Мной заинтересуются, а я с этикетом не в ладах.

Кара отмахнулась:

— Тебя приняла я, тебя принял герцог. Кто посмеет открыть рот? Ты не невежливая, ты прямая в общении и эксцентричная в поведении. Только такая как ты могла привлечь моего брата. Он ведь тоже… эксцентричный. Чего стоит одно убийство того чиновника! Шумный вышел скандал. Мили, пойми, слухи о тебе уже просочились. Если бы ты столкнулась с кем-то из аристократов до выхода со мной, было бы хуже. Сейчас твоего расположения будут искать и на многое закроют глаза. К тому же очень важно, что твой дебют связан с благотворительностью.

Ёжики святые, какая продуманность!

Я действительно потрясена до глубины души. Просчитать варианты, спланировать каждую мелочь. Невольно вспоминается Женя… Он очень продуманно со мной расстался…

— Мили, что-то не так?

— Осознаю, сколько предстоит сделать.

— Ха! Нам так завидуют, мечтают о модных платьях, старинных драгоценностях, балах и славе, но совершенно не думают о том, какую цену мы должны платить за пребывание на вершине. Мили, не будем о грустном. Пойдём, я проведу тебя по приюту.

Я кивнула.

Ничего особенно интересного я не увидела. На первом этаже располагался небольшой холл, за ним — приёмная, и к ней примыкали рабочий кабинет и архив. Приют вёл учёт не только нуждающихся, но и закупок, трат. Направо располагались общая столовая и кухня. Центральную часть первого этажа отвели под хозяйственные помещения. И, наконец, слева обустроили общие помывочные.

Я не слишком усердствовала, но выборочно проверила и продукты на кухне, и сохнущие после мытья тарелки, и стираное бельё в кастелянской, уделила внимание помывочным. Везде было свежо, чисто, гигиена соблюдалась. Не идеально, нет. Про дезинфекцию здесь не знали. Но всё же впечатление сложилось очень приятное.

И было полностью перечёркнуто зрелищем, открывшемся на втором этаже.

Коридор, продолжение лестницы, ведущей дальше не третий этаж, по обе стороны дверные проёмы, закрытые лишь шторами.

Я вошла первой и застыла. Комнат не было. Всё пространство было заставлено сундуками с плоскими крышками, застеленными постельным бельём. Я даже смогла оценить рационализм идеи — шкафы ставить некуда, каждый квадратный сантиметр на счету, так почему бы не держать вещи под кроватью, почему не использовать как кровать большой сундук.

— Тесно. Я знаю…, — Кара поморщилась.

— Не хочу лезть не в своё дело, но почему не расширить приют?

Кара вздохнула:

— Это наследие «Чёрного года».

— Хм?

— Так называют довольно тяжёлый кризис власти, разразившийся, когда мой царственный прадед скончался, оставив только малолетних наследников. Аристократы группировались, пытались протолкнуть на трон своего ставленника, дрались за регентство. Тогда же соседи решили пощипать нашу территорию. Страна рухнула в бездну, нищета стала поголовной, трущобы на окраинах быстро разрастались и грозили поглотить даже центральные районы. Дошло до того, что гвардейцы прежде, чем перейти мост с Королевского острова в город снимали форму, потому что боялись истинных хозяев столицы. Можешь себе представить?

Я отрицательно покачала головой.

— Дед сумел навести порядок. Столица умылась кровью. Армия по его приказу уничтожила всех, кто оказал сопротивление. Все трущобные постройки были снесены, выжившим царос выплатил щедрую компенсацию, дал возможность устроиться на работу, начать жизнь заново. До сих пор загадка, откуда дед взял деньги, ведь казна была пустой. Так вот, с тех пор столица не для нищих. Разорился? Выметайся в провинцию. Тогда это было оправдано, сейчас, спустя годы жёсткая политика явно устарела, но не мне менять принятую линию. Приют строился для людей, попавших в беду. Пожар, потеря кормильца… Таких людей не может быть слишком много, поэтому и приют ограничен. Мили, ты не думай. Помощь нуждающимся оказывают при каждом храме, а я сейчас на свои деньги строю ещё один приют, но уже под столицей.

— Ясно.

— Пойдёшь наверх? Там тоже самое, что и здесь.

Я качнула головой. Зачем? Я только зритель, приютом как занималась, так и будет заниматься Кара. Моё дело — лечебница.

— Комната для пожилых и больных, которые не могут спускаться в столовую расположена над кухней, еду подают подъёмником.

Мы вышли в коридор. Кара остановилась перед шторой, за который и скрывалась «палата», как я мысленно окрестила помещение, отличавшееся от обычных жилых комнат. Сейчас Кара была совершенно не похожа на жизнерадостную феечку, на её лицо упала тень.

Я отдёрнула штору, не желая оттягивать момент.

В нос ударил тяжёлый запах старости. Десятки людей посмотрели на нас с Карой. Я обежала палату глазами. Не так тесно, как в жилых комнатах, некоторые участки отделены всё теми же шторами, создающими иллюзию отдельных кабинок. Заполнена палата на две трети или даже чуть меньше.

Люди просто лежат, не то что целителя, медсестры нет.

Кара шагнула вперёд и с улыбкой начала рассказывать, что приехала проведать подопечный приют, привезла ужин, что хочет разделить с людьми радость скорой свадьбы. Я пропускала мимо ушей. С речью Кара уж точно без меня справится. Я шагнула к ближайшей старушке. Сухая кожа обвисла и уродливо обтягивала кости, мышц почти не осталось, рука выглядела тонкой соломинкой, готовой переломиться от малейшего прикосновения.

— Плохо быть старой, барышня.

Плохо быть покинутой.

Вслух я этого не сказала.

— В этом есть своя мудрость. Уходить здоровым, полным сил и надежд мучительнее.

Старушка кивнула, а я двинулась дальше.

Этим людям я не могу помочь, я не из тех, кто способен повернуть колесо времени вспять. Да и хотят ли они такого поворота? Я как никто знаю, что скоро их души сбросят оковы и отправятся в воздушный танец мотыльков.

За шторой закашлялись, и я поторопилась к больному.

На койке безуспешно пытаясь скинуть одеяло, лежала женщина лет тридцати. Приподняв юбку, я присела на край кровати, не заботясь о чистоте одежды:

— Здравствуй, — улыбнулась я.

Женщина сфокусировала взгляд на мне и почему-то испугалась:

— Нет-нет, не надо меня забирать, я не хочу! — кашель прервал её торопливые слова, но едва к ней вернулось дыхание, она продолжила. — Вы посланница Небес? Посланница Батиты?

Кажется, меня приняли за ангела.

Глава 30

Безумный выкрик услышали, и палату затопили шепотки. Я не могла разобрать слов, к тому же Кара старалась направить людей в нужное русло.

— Я не с Небес, — заверила я женщину в надежде успокоиться.

— Со Дна? — ужаснулась она.

— Я пришла продлить твою жизнь.

Я отобрала у пациентки одеяло, убедилась, что внешних травм нет. Получив свободу, женщина задышала полной грудью, снова забилась в приступе кашля. Особо прислушиваться не надо, чтобы понять — с лёгкими проблема.

Тронув её лоб, я определила, что температура держится в районе тридцати девяти. Не самый плохой вариант, кстати. В целом повышение температуры — это признак, что тело борется. Опасна именно убийственно-высокая температура.

Я начала расспрашивать женщину о её болезни, она послушно отвечала, и взгляд её прояснился. Она больше не городила чуши про ангелов и чертей, признала во мне человека.

Только вот сколько бы я ни спрашивала… Я всего лишь фельдшер скорой помощи, не врач. Могу ошибаться, но вроде бы обычная пневмония.

— Готова лечиться? — улыбнулась я.

— Да!

Мне нравится. Воля к жизни — половина успеха.

Будь я на земле, прописала бы антибиотики. Антибиотиков у меня, естественно, нет, но у меня есть мой волшебный скальпель. Само название группы веществ с древнегреческого переводится как «против жизни».

Лёгкий, ставший привычным укол, и скальпель рассёк кожу изнутри, выскользнул в ладонь. Я сразу же направила из острия синеву. Магия смерти затопила отгороженный старыми шторами закуток и убила висящую в воздухе заразу. Сразу стало легче дышать.

Я позволила магии рассеяться. Хорошо убивать микробов наповал, плохо, что люди могут пострадать. Я не забыла печальный опыт с первым своим подопытным пациентом. Глядя на женщину, я сомневалась, стоит ли рисковать.

— Возможно, твоё тело само справится с болезнью. Сон, еда и чистота — залог выздоровление. Моя сила может ускорить лечение, но может и убить, — я не имею права принимать решение за чужого взрослого человека.

— Я уже умираю, — рассудительно возразила женщина.

— Нет, это не так, вы боретесь, вы способны победить болезнь.

— Помогите мне, — в голосе её звучало столько усталости и мучительной мольбы, что я сдалась.

Я обдумывала, как лучше лечить.

Женщина заворочалась. Я машинально тронула её лоб. Температура стала выше. Антибиотики… Их обычно принимают курсом, но у меня-то магия, и это нужно учитывать. Есть куда более неприятный фактор. Кто сказал, что я смогу прийти завтра, чтобы продолжить? Кто сказал, что я смогу приходить несколько дней подряд? Я слишком зависима от герцога и принцессы, я не могу принять на себя ответственность за прерванное лечение. А значит, справиться надо сразу.

— Не забирай меня, Посланница. Отпусти!

На первый взгляд магия смерти, выпущенная в воздух, женщине не повредила.

— Мили, вы скоро? — певуче напомнила о себе Кара, вернувшаяся к роли феечки.

— Ещё чуть-чуть.

Главное, не ошибиться с дозой.

Я отошла от привычной концепции таблеток. Воздействие через пищеварительную систему в моём случае будет не самым эффективном. Через воздух безопаснее. Пациентка вдохнёт синеву сразу в лёгкие, из лёгких синева вместе с кислородом попадёт в кровь, пройдёт по всему организму, и женщина выдохнет магию смерти.

Опасная затея.

— Небеса, помогите, — принялась шептать женщина.

Я поднесла скальпель к её губам.

Синева оставалась почти невидимой — бледной-пребледной, недоступной глазу. Её концентрация капля на чашку, если бы речь шла о чернилах в воде. Я подкрепила магию своим желанием убить микробов, и женщина сделала первый вдох, а затем глубокий выдох. Подставив ладонь я ощутила не только горячее дыхание, но и родную магию. Всё по плану, убийственная синева не задерживается в теле. Вдох-выдох, и с каждым выдохом тело очищается от болезни. Я разгоняла отработанную синеву и цедила свежую, и так пять раз, ещё больше — опасно. Я втянула скальпель в ладонь.

Женщина снова закашлялась, я поправила сползающее на пол одеяло.

— Мили, за ней присмотрят без нас.

Намёк понятен.

Женщина засыпала, скорбные складки у её рта разгладились, и она словно помолодела.

Я поднялась, меня ждут остальные пациенты.

Я вдруг поняла, что сейчас сдаю Каре экзамен, принцесса собирается лично оценить мои способности. Ну, пусть смотрит — меня сейчас волнуют только люди. Я перешла к следующему пациенту, которым оказался мужчина средних лет. Он жаловался на давящую боль за грудиной, на частые головокружения слабость и приступы сильного сердцебиения. Я виновато качнула головой. Что я ему посоветую, не видя кардиограммы? В его случае поможет маг жизни, кто-то кто поддержит сердце, передаст сил. Я перешла к следующему пациенту.

Не знаю, сколько времени длился приём. Я вымоталась, и больше всего меня угнетала собственная беспомощность. Без лекарств, без инструментов, без аппаратуры мои возможности слишком ограничены, а дар слишком узок в применении… Обеззараживание — вот мой потолок.

— Пей, Мили!

Кара вручила мне приторный от переизбытка сахара чай. Я послушно сделала глоток. В голове всё ещё кружил калейдоскоп обрывков воспоминаний. Мужчина с сотрясением головного мозга. Я смогла дать внятные рекомендации. Грузная женщина с крайне запущенной пяточной шпорой. Без рентгена или ультразвукового обследования нельзя быть уверенным, но… Выслушав меня, женщина решительно согласилась рискнуть и пойти на операцию, которая состоится под наблюдением целителей и жрецов.

— Я всё равно почти обезножена, барышня. Что мне терять?

Труднее всего оказалось удалить воспалившийся зуб. Если бы я ничего не сделала, человек вполне мог получить заражение крови. Пришлось действовать. Если бы не магия, подстраивавшаяся под мои пожелания даже раньше, чем я сама эти пожелания осознавала, у меня бы ничего не получилось

— Мили!

— Кара, хорошо же. Мы набрали пациентов для демонстрации лечения.

— Если брат узнает, что ты загнала себя до полуобморочного состояния, он будет в бешенстве. А когда он в бешенстве даже мне иногда страшно.

Я невольно улыбнулась, вспоминая герцога:

— Кара, я просто ещё не привыкла к магии, не знаю, свою «рабочую норму», вот и перегнула.

Кара ворчала, пока я не выпила чай до последней капли.

Только убедившись, что я больше не лежу на кушетке умирающей лебедью, а ровно сижу, она отступила:

— Мили, прости, это я не уследила.

— Кара, я собиралась посмотреть всех пациентов. Не ради создания лечебницы, а ради них самих. Понимаешь?

— Помнишь, я говорила, что приютов по факту два, первый — при храме, второй — под моей опекой. Храмовому приюту я передала четверть привезённых блюд. Теперь мы должны почтить Небесный храм.

— Можно мне сначала ещё чаю, пожалуйста? — жалобно попросила я.

Мне хотелось оттянуть время и выиграть пару-тройку минут. Обязательное посещение храма стало сюрпризом. Именно в храме Батиты благословляют металлические пластинки, служащие местными паспортами. Я собственными глазами видела, что система работает. Все жрецы маги? А не опасно ли мне, душе иного мира, попадаться им на глаза, да ещё и на их территории?

Только вот выбора как такового у меня не было. Можно увильнуть один или два раза, но увиливать вечно не получится, или начнутся пересуды, подозрения. Лучше уж проверить сейчас, когда есть шанс удержать ситуацию под контролем.

Кара свойски подхватила меня под локоть, коротко попрощалась с обитателями приюта, пожелала терпения и надежды, пообещала стараться навещать подопечных чаще и потянула меня к выходу, по дорожке мимо экипажей, через дорогу, ко входу в храм.

Храмовая территория не была огорожена, если не считать высаженных по её периметру анютиных глазок. А вот ворота были, деревянные столбы и поперечина были сплошь покрыты резьбой. Фигуры животных и людей сплетались в единый кружевной чехол, и каждая фигурка была не только уникальна, но и проработана в мельчайших деталях. Казалось, я вижу каждую шерстинку на выгнутой крутой дугой спине медведя, вижу чешуйки крыла девушки-бабочки. Это душа изображена?

Кара легко ущипнула меня за локоть и, оторвавшись от деревянного чуда, я подняла взгляд. Из храма нам навстречу вышли трое жрецов, облачённых в тончайшие голубые тоги, отороченные белым мехом. Даже дурак догадается, что одежда символизирует ясный небосвод и лёгкую облачность.

Жрецы поклонились:

— Ваше Высочество принцесса Каранимаиса, леди Милимая, рады приветствовать вас в нашей скромной обители.

— Ключники Батиты, приветствую вас, — звонко ответила принцесса.

Она вновь фонтанировала жизнерадостностью, искрилась доброжелательностью, сияла легкостью и походила на фею. Посланница небес Каре подходит гораздо больше, чем мне.

Принцесса обозначила лёгкий наклон головы и я скопировала за ней, надеясь, что мне говорить не придётся. Мили бывала в храмах только в детстве, воспоминания слишком размытые.

— Добро пожаловать, Ваше Высочество, леди. Мы с братьями и сёстрами в вашем полном распоряжении.

Есть не только жрецы, но и жрицы? Ключницы Батиты, что-то такое всплывает в памяти.

— Благодарю, — улыбалась Кара. — Мы не доставим хлопот. Мы пришли зажечь наши пожелания.

— Позволите вас проводить? — вызвался главный жерц.

Кара согласилась, и нас повели в здание.

Остальные жрецы пристроились за нами хвостом и по пути отпали. Я почувствовала себя свободнее, особенно когда последний из жрецов остановился у входа в зал. Кара отказалась идти в Малую молельню, сказав, что под Небом между ней и нищей простолюдинкой нет никакой разницы. Сказано было не слишком громко, но люди, следовавшие за нами из приюта услышали. Слова принцессы подхватили и охотно передали дальше, тем, кто не слышал.

Люди из приюта не посмели нам мешать, они остались за порогом, а мы с Карой вдвоём направились к алтарю. Пол укрывал тёмно-синий палас, и наши шаги оставались неслышными. Стены опоясывал ряд витражей, и зал цвёл разноцветными световыми пятнами. Я подняла глаза, и увидела далёкий свод, куполом сходящийся над нашими головами. На небесно-голубом фоне парили чернокрылые орлы, тщательно выписанные художником.

Ещё один орёл сидел на алтаре. Я не смогла определить материал, из которого он был сделан. Может быть, глина? Орёл держал в клюве чашу.

Я, как младшая, оставалась за плечом принцессы.

Кара присела на корточки и сдвинула драпировку, укрывавшую алтарь. Под парчой прятался ящик. Не боясь запачкаться, Кара зачерпнула пригоршню угля и высыпала в чашу. Щёлкнуло огниво, и уголь моментально вспыхнул. Я заподозрила, что не обошлось без алхимии. Наверное, уголь чем-то пропитали…

— Мили?

Кара вновь присела над ящиком и теперь вытягивала разноцветные бумажные ленточки. Я вспомнила, что цвет зависит от записанной на ленточку краткой молитвы Батите. О деньгах и достатке — жёлтая полоска, об упокоении — синяя, о здоровье — зелёная. Я вытянула несколько полосок с молитвами о благополучии. Вроде бы принято брать не меньше трёх, но не больше девяти…

Кара поправила драпировку, и мы встали перед пылающим огнём. С минуту Кара молчала, вглядываясь в пляшущие языки.

— Я благодарю Небеса за мир на наших землях, я благодарю Небеса за обильные урожаи, за то, что наши дороги безопасны, за то, что наша страна процветает. Я по мере своих скромных сил стараюсь сделать жизнь подданных моего цароса лучше. Благослови, Батита.

И опять голос звонкий, негромкий, чтобы создавалось впечатление интимности, фея обращается лишь к Небесам, но и достаточно громкий, чтобы наблюдатели слышали. Кара подожгла первую полоску и держала, пока огонь не подобрался к самым пальцам, только тогда она отбросила «хвостик» в чашу. И подожгла вторую полоску, затем третью.

Я ждала своей очереди.

Зря, наверное, я опасалась. Никто не пытается устроить мне проверку личности.

Кара сделала шаг в сторону, освобождая мне место.

Я глубоко вздохнула. Вряд ли я буду также хорошо, как принцесса:

— Я благодарю Небеса, открывшие мне возможность внести свой скромный вклад на благо страны. Сегодня в приюте я лечила нуждающихся. Батита, благослови.

Я подожгла зелёную полоску, бумага вспыхнула, огонь пополз к руке. Я следила за пламенем. Нельзя отбросить ленточку слишком рано. Огонь подобрался к самым ногтям. Я отбросила и подожгла следующую. Наконец, сгорела последняя.

Мы с Карой немного помолчали. Принцесса точно рассчитала количество угля, огонь довольно быстро потух. Повалил густой дым, и на миг мне почудилось, что он обрёл очертания женского силуэта, видение растаяло.

Кара поклонилась то алтарю, то ли фигуре орла. Я повторила. Короткий ритуал завершён.

Мы направились к выходу, но на пороге нас поймал жрец, причём не из тех, кто нас встречал.

— Ваше Высочество, позволите обратиться?

Глава 31

— Старший ключник Батиты, разумеется, я выслушаю вас со всем вниманием, — феечка стала ещё большей феечкой, были бы крылья, затрепетала бы.

Жрец благодарно поклонился, но к делу не перешёл:

— Ваша высочество, разговор касается весьма деликатной темы, — с намёком произнёс он.

Кара обернулась ко мне, и я понятливо взяла инициативу на себя:

— Принцесса, с вашего позволения я подожду вас на улицу. Меня поразило мастерство, с которым выполнены ворота. Я бы хотела уделить им чуть больше внимания.

— Леди Мили, вы умеете замечать прекрасное!

Слегка поклонившись, я покинула здание храма. Во дворе уже никого не было, встречавшие нас жрецы давно занимались своими делами, да и выходили они из-за Кары, так что я осталась в одиночестве. А, нет. За мной неприметной тенью следовала Сита.

Я оглянулась, но девушка не заговаривала первой, она просто следовала за мной на положенном расстоянии и ожидала. Зато приютские не стали ждать, и я постаралась повторить приветливую улыбку Кары.

Но они так и не успели заговорить. Один из редких экипажей затормозил напротив ворот, дверца открылась и наружу выбралась девушка в немарком платье служанки, а за ней из кареты появилась леди. В глаза бросились высокие атласные перчатки — леди манерно придерживала юбку кончиками пальцев. С помощью служанки леди ступила на дорожку.

— Герцогиня Маратонская, — немедленно шепнула Сита, — За герцога Маратонского вышла замуж пять лет назад, когда у него закончился траур по предыдущей супруге.

Поблагодарить Ситу я не успела.

Герцогиня остановилась в трёх шагах от меня и окинула презрительным взглядом с головы до пят, а я задумалась. Какова вероятность, что появление герцогини рядом со мной совпадение? Да и смотрит леди для случайной встречи неправильно. Она же ясно видела два экипажа, на одном герб принцессы, на втором — моего герцога. И после этого корчить рожи? Да, при одном условии — она специально заявилась создавать проблемы.

Кто-то уверял, что со мной не посмеют связываться…

Будь я сама по себе, я бы позволила леди изливать яд в своё удовольствие. Мало ли, у кого какие гадости изо рта валятся, в конце концов, я не обязана заботиться о чистоте ротовой полости первого встречного-поперечного.

Но сейчас речь не о моей репутации. Сама по себе я пока никто, я прикрываюсь именами герцога Варильского и принцессы Каранимаисы. Я не имею права быть небрежной.

Только что я могу? Знаний этикета как не было, так и нет. А из экипажа ещё две аристократки появились. И каждая со своей служанкой. Кильки-в-бочке стайл?

— Рони, вы не знаете, кто эта дурнушка? Никогда раньше не видела её в столице. Такой ужасный вкус… Я бы запомнила, — реплика прозвучала полушёпотом.

Обращались демонстративно не ко мне, но при этом смотрели мне в глаза с откровенным злым предвкушением.

— Сита, подождём в экипаже.

Герцогиня и её прихлебательницы обрадовались результату совершенно напрасно. Проходя мимо, я с силой наступила ей на подол.

Я же эксцентричная, правда? Я прекрасно осознавала, что моему решению далеко до изящества, но в словесной дуэли я победить вряд ли бы смогла. Поэтому и перешла от слов к делу. И вполне в духе жениха, прославившегося скорыми физическими расправами.

На подоле остался отчётливый грязный след моей туфли.

— Сита, я некоторое время не была в столице. Скажи, ходить потоптанными сейчас модно?

Сита не ответила.

Я послала герцогине улыбку.

— Какая неосторожность, — голос подала одна из прихлебательниц.

Она по-прежнему не обращалась ко мне, но заступила дорогу. Смелая, однако. В голосе звучала не то угроза, не то предостережение.

Я остановилась. Обходить — значит уступить, а оттолкнуть будет слишком по-деревенски, всё же эксцентричность не должна переходить границы разумного. Я насмешливо улыбнулась и также безадресно заметила:

— Какая удивительная настойчивость в поиске неприятностей.

— Леди Милимая! — звонко позвала Кара.

Я просто обернулась, а три аристократки согнулись в глубоких реверансах.

Принцесса с улыбкой приблизилась к нам:

— Дорогая, я вижу, вы не скучали? Замечательно! Но нас ещё ждут наши планы, верно? Ох… Леди, какая удивительная встреча. Должно быть, вы прибыли сделать денежные пожертвования храму? Очень похвально. Я обязательно поддержу ваше доброе начинание, я упомяну перед отцом ваши имена.

Леди выпрямились.

Даже я видела, что они с трудом сдерживают подобающее выражение лица.

— О, я не стану вас задерживать. Ключник Батиты, прошу, окажите этим леди внимание.

— Да, Ваше Высочество, — откликнулся ключник.

— Благодарю за заботу, Ваше Высочество, — выдохнула герцогиня.

Принцесса уже не слушала. Источая жизнерадостность, она увлекла меня в экипаж, но стоило дверце захлопнуться, а экипажу тронуться, она в миг посерьёзнела, и даже выглядеть стала старше лет на пять. Кивнув сама себе, она повернулась к служанке. Та уже протягивала Каре ларец с плоской крышкой, бумагу и писчие принадлежности. Кара быстро набросала записку, убрала в конверт и передала служанке:

— Надо доставить брату…

Служанка взяла послание, поклонилась и трижды ударила по стенке, чередуя длинную и короткие паузы между хлопками. Экипаж замедлился, но не остановился, а служанка бесстрашно спрыгнула на мостовую.

— Ого, — не удержалась я.

— Она прошла подготовку телохранителя, — пояснила Кара.

— Впечатляет.

— Мили, я невольно обманула тебя, пообещав, что неприятностей с аристократами не возникнет.

Я пожала плечами:

— Вряд ли случившееся можно назвать обычной неприятностью. Герцогиня явно искала встречи. Кстати, я правильно поняла? Леди не собирались жертвовать, но ты их вынудила?

Кара со смешком кивнула:

— Так и есть. Они бы выставили себя в дурном свете, если бы опровергли моё предположение. Когда ключник намекнёт, сколько сегодня привезла я, им придётся соответствовать. Уверена, он не поскупится и преувеличит. Это ли не прекрасно?

Я рассмеялась.

Мрачная атмосфера развеялась, но принцесса всё ещё выглядела задумчивой.

Я бы на её месте тоже беспокоилась. Очередная жена старого герцога вряд ли тянет на врага, скорее герцогиню кто-то послал. Насколько близко должен подобраться противник, чтобы узнать о планах принцессы посетить приют? Конечно, есть вероятность, что за нами просто следили…

— Мили, я не уверена, что мне стоит начинать объяснять. Правильнее было бы уступить брату, всё же ты его невеста. Могу сказать одно, нам нужно поторопиться представить тебя обществу. Вечером ты получишь от меня приглашение на чаепитие. Завтра я тебя официально представлю, и ты начнёшь выходить в свет…, — принцесса покачала головой, словно сама не верила в успех задумки.

Экипаж вскоре затормозил, и Сита помогла выбраться на улицу сперва Каре, отославшей свою помощницу, затем мне.

Мы приехали к ресторану.

Я старалась не обращать внимание на голод, не буду же я требовать у принцессы, чтобы меня немедленно накормили. Кара подумала обо мне. Да и сама она, наверное, не прочь перекусить, в приюте мы были довольно долго. Я только сейчас осознала, насколько хочу есть.

Как и в чайной, навстречу нам выбежал служащий, поприветствовал низким поклоном и повёл на верхний этаж в отдельную кабинку. Принцесса сразу же заказала обед на двоих, не уточняя, какие блюда принести.

— На ваше усмотрение, любезный. Поторопитесь.

Служащий не обрадовался. Похоже, боялся ошибиться с выбором поданных блюд, но задавать вопросов не посмел и умчался со скоростью метеора.

Кара села за стол, потёрла виски.

Я опустилась рядом:

— Что-то серьёзное случилось? — я спросила Кару, как спросила бы подругу, и только, задав вопрос, сообразила, что Кара далеко не подруга, несмотря на свойский тон общения и помощь. — Извини. Вряд ли я могу помочь.

— Случилось…

Глава 32

Кара явственно сомневалась. Прищурившись, она почти до самого прихода официантов смотрела мне в глаза. Не знаю, что они искала. Наверное, нашла, потому что, когда нам накрыли и официанты, ушил, она медленно протянула:

— Мили, я не буду афишировать это происшествие, но тебе расскажу.

Ага… Как минимум проверка на умение хранить секреты. Сама напросилась.

— Я поняла.

— Чтобы было понятнее, начну издалека. Не при каждом храме есть приют. Случись беда, тебя примут даже в центральном, но только на одну ночь. В приюте при храме — на четыре, а дальше по обстоятельствам. Например, могут пригласить пожить в монастыре за пределами столицы и даже помогут добраться. Я это к тому, что хотя перед Небесами все равны, существует негласное разделение. Ты видела, насколько оно зыбкое, но всё же оно есть. В центральный храм скорее для аристократии. Храм с приютом обычно посещают самые бедные жители столицы, и чаще всего они безграмотны, как и крестьяне, приезжающие по делам.

— Те, кто не могут прочитать написанные молитвы и ориентируются лишь на цвет бумажных лент?

— Верно. И сегодня утром ключник обнаружил, что на половине полосок молитвы не соответствуют цвету. Эти молитвы…

— Проклятия вместо молитв? — предположила я.

— Нет. Зачем бы? Мили, всё проще и опаснее одновременно. Те молитвы были обо мне, о моём скорейшем восшествии на престол. Ни для кого не секрет, что я опекаю тот храм.

— Это государственная измена, — поразилась я.

Подумать только, из-за несчастных листочков…

— Не думаю, что дошло бы до подобных обвинений, но скандал бы вышел грандиозным. Не уверена, что я смогла бы очистить своё имя.

— Кара, ты наследница престола?

«Ты даже этого не знаешь?» — принцесса явно проглотила.

— По закону у цароса должно быть не менее трёх наследников. Обычно в день коронации царос выбирает возможных преемников из ближайших родственников. Список время от времени обновляется. Например, когда отец вписал моё имя, он вычеркнул герцога Нешта. Сейчас в списке моя старшая сестра, я и брат. Двоюродный брат, а не принц. Поскольку коронован может быть только маг, а у брата дар до сих пор не проявился и вряд ли проявится.

Хм… Женщина имеет на престол равные права с мужчиной? Из ответа очевидно, что да. Переспрашивать я не стала. Лучше уж у герцога уточню… Ой, это же получается мой герцог третий в списке?! Ох, какая-то совсем нерадостная новость.

Между тем Кара продолжала, и я отбросила размышления. Обдумать успею, сейчас надо слушать и запоминать.

— По закону царос может рекомендовать, кому передать корону и его слово имеет серьёзный вес, но окончательное решение принимает Регентский совет. Оцениваются личные способности каждого из наследников, их достижения, их вклад во благо страны. По крайней мере, так должно быть…

Не трудно догадаться:

— А на деле каждая группа в Совете поддерживает того наследника, который обещает продвигать их интересы.

— К сожалению, во многом так и есть. Система несовершенна, но всё же то, что мы имеем, на мой взгляд, лучше практики наших восточных соседей передавать власть первенцу, независимо от того, способен он принимать верные решения или приведёт страну к упадку. Сплотить вокруг себя аристократов, найти поддержку — тоже своего рода умение, а победить в закулисной борьбе — достижение.

Кара замолчала и без аппетита продолжила слизывать с ложки мороженное.

Я же про себя ругалась последними словами. Борьба за трон! Вот же я вляпалась.

— Не вижу радости, — хмыкнула Кара.

— Чему радоваться? Вечной угрозе? Я уже оценила. Нападение на герцога ведь тоже связано с тем, что он в списке? Чудо, что я на него наткнулась.

Кара пожала плечами:

— Брат ещё разбирается.

Угу.

Как будто могут быть иные варианты. Нет, они, конечно, могут быть, но я не верю, что их стоит рассматривать всерьёз. Впрочем, это в любом случае не моя забота.

Моя забота — медицина. Кстати, а только ли о благе страны заботился герцог, приглашая меня создать лечебницу и передать свои знания? Или он «очки» в гонке за короной набирает? А какая разница? Важно, что он поддерживает меня и моё начинание.

Я представила, что сбегаю в безопасность, в забытую всему глухую провинцию, устраиваю свою жизнь, пусть с торговцем средней руки. В меру неприметный, в меру состоятельный, чтобы иметь дом и слуг. Я могла бы… Сладкая картинка в моём воображении выглядела совершенно недостоверной. Я не смогу спокойно чахнуть над вышиванием, зная, что люди лишены надежды, которую я могла бы им дать.

Когда-то я всей душой поверила в клятву Гиппократа, и эта вера со мной. Я должна сделать всё, чтобы лечением занимались не только маги жизни, но и маги смерти. Я должна показать иной подход.

— Мили?

— Всё в порядке, Кара. Я задумалась. Методика лечения, которую я собираюсь предложить, слишком отличается от того, что сейчас практикуется. Кроме естественного скептицизма, мне придётся преодолеть сопротивление ваших с герцогом… оппонентов.

— Верно.

— Никто не обещал, что будет легко, — вздохнула я.

За обед… Или правильнее обозвать плотный полдник? Расплатилась принцесса, точнее, её успевшая вернуться служанка. Нас со всеми почестями проводили до экипажей, слуги помогли сесть, и экипажи тронулись. Я не знала, куда мы едем, но решила не спрашивать. Интересно же, как много мне будут рассказывать, когда я не проявляю инициативу.

Но Кара предпочла заговорить о завтрашнем чаепитие. Вновь я видела перед собой фонтанирующую жизнерадостностью феечку. Кара уверяла, что преданные ей леди примут меня со всей сердечностью и любые ошибки встретят улыбкой, они просто не дадут мне почувствовать себя неловко. На словах звучало хорошо, но как будет на деле…

Экипаж остановился.

— Ателье! — объявила Кара, меняя тему. — Мили, позволишь дать тебе пару советов?

— Буду бесконечно признательна.

Беззаботно улыбаясь, феечка первой устремилась к модисткам, а я поняла, что до вечера мне предстоит изображать куклу, которую будут крутить, вертеть, одевать.

Мои худшие ожидания оправдались. Модистки, чуя, что создать гардероб невесты герцога — это их шанс прославиться, хорошо заработать и стать по-настоящему модными, набросились на меня как стая гарпий. Принцесса не отставала, активно кидая идеи, подсказывая и даже лично на живую нить пришила к платью пышный кружевной ворот.

Меня отпустили, лишь когда время стало близиться к вечеру.

— Кажется, мы увлеклись, — Кара изобразила лёгкое смущение. — Мили, мы должны успеть вернуть тебя домой вовремя.

Я с трудом удержалась, чтобы не показать, какое облегчение я испытываю. Наконец-то, вырвалась!

С Карой мы попрощались у экипажей. Её ждал дворец, меня — дом барона. И сам барон, который вряд ли позволит вечеру пройти спокойно.

Ну, конечно! Папаша ждал моего возвращения и, стоило экипажу затормозить, вышел навстречу.

— И как это понимать? — сходу бросился он в атаку. — На дворе ночь! Позволяя себе подобное, ты позоришь не только себя, не только меня, не только своих сестёр, но и герцога!

Ранний вечер, вообще-то.

— Отец, стоит ли говорить так громко? У улицы есть уши. Будет плохо, если люди начнут повторять ваши слова. Что касается вашего вопроса, то ателье посетила Её Высочество и приняла живейшее участие в выборе фасонов, подборе сочетания тканей и цветов. Я безусловно передам принцессе, что вы были крайне недовольны тем, что она меня задержала.

Барон побагровел. Барон сжал кулачищи. Верхняя губа приподнялась, как у готового зарычать волка. Я смотрела спокойно и гадала, какова вероятность, что однажды барона хватит удар.

Он распахнул дверь, пропуская меня и Ситу в холл, захлопнул и только тогда позволил себе продолжить:

— Ха! Полагаешь, я поверю, что одна из принцесс явилась в третьесортное ателье?!

— Во-первых, не третьесортное. Во-вторых, Не одни из, а Кара, — полное имя я не выговорю.

— Клевета и фамильярность в адрес Её Высочества принцессы Каранимаисы?!

— Ха! Отец, подайте жалобу царосу, нас рассудят по справедливости.

— Возмутительно! — вмешалась мачеха.

Я не упустила шанс:

— Леди, вы сказали возмутительно, что царос судит справедливо? Осторожнее, леди.

— Что за чушь ты несёшь?!

Барон готов был схватить меня и, как минимум, встряхнуть, чтобы избавить от дури.

Бессмысленную перебранку прервали две гулких удара подряд, будто кто-то ударил небольшим молотком по металлической пластине. Мы все замолчали, а дворецкий устремился к дверям, вышел и, не прошло и минуты, вернулся, приведя за собой служанку Кары.

Девушка стояла с гордо поднятой головой. Обведя взглядом холл, она остановилась на бароне, молча поклонилась, а затем повернулась ко мне и снова поклонилась:

— Леди Милимая, моя госпожа принцесса Каранимаиса приглашает вас на чаепитие завтра, — служанка подала мне конверт с приглашением. — Её Высочество добавила, что всенепременно желает видеть будущую супругу своего брата.

Для разнообразия барон побледнел.

Я кивнула служанке:

— Передай Её Высочеству мою признательность.

Служанка откланялась. Я же победно посмотрела на барона, фыркнула и поторопилась к себе, пока меня вновь не втянули в разборки.

По флигелю я промчалась вихрем. Заглянула к няне, заверила, что я всё помню и очень скоро отправлю её в монастырь. Я уже придумала — попрошу поспособствовать либо Кару, либо напрямую жреца. После няни я уделила внимание Сите, уточнила всё ли в порядке, и она заверила, что да. И, наконец, я поднялась на самый верх. Сахарок возлежал на подоконнике и лениво поглядывал вниз, а жрица увлечённо водила по его белоснежным бокам щёткой. Пара прекрасно проводила время. Увидев меня, Сахарок даже не привстал, покосился и остался лежать. Что же, мне же легче.

Я вернулась в спальню и буквально упала в кресло.

— Леди, герцог прислал для вас книги, — Сита с заметным трудом водрузила на столик стопку из десятка толстых и очень толстых книг.

— Уже? Когда быстро.

— Герцог заботится о вас, — заверила Сита.

О, да! Втянуть в схватку за трон — отличная забота.

Я схватила первую попавшуюся книгу и раскрыла.

Глава 33

Дурные предчувствия оправдались даже раньше, чем я могла предположить.

Я проснулась посреди ночи. Прислушавшись к мрачной тишине комнаты, я различила царапающий звук, доносившийся со стороны окна. Казалось, кто-то скребётся. Чем дольше я прислушивалась, тем отчётливее становился звук. Я медленно откинула одеяло.

Скальпель сам собой скользнул в ладонь. Синева, потёкшая между пальцами, успокаивала.

За окном словно почувствовали, что я проснулась, завозились сильнее. Больше не колеблясь, я поднялась — опасность следует встречать, твёрдо стоя на ногах. Я хотела выбежать из комнаты, позвать Ситу, но не успела. Едва различимая чёрная тень заслонила ночь за стеклом, а потом раздался звон, осколки посыпались в комнату, и тень перепрыгнула через подоконник.

Бежать поздно. Я лишь крепче сжала скальпель.

Однако тень почему-то не спешила нападать.

— Хм?

Я рассмотрела что напротив стоял человек, скрытый чёрной одеждой. На руках в тусклом свете полумесяцы поблёскивали когти, а на голове торчком стояли треугольники, подозрительно напоминающие уши.

— Чёрный Кот? — я вспомнила, как называл герцог преследовавших его убийц.

— Ты украла нашу жертву у смерти.

Вроде бы не спрашивает. На обвинение тоже не слишком похоже.

Собирался бы убить — атаковал бы.

— Зачем ты здесь?

— Верни украденное, воровка. Срок тебе сутки.

Кот выпрыгнул в окно, я бездумно кинулась следом. Хрустнули под подошвой осколки. Как хорошо, что я обулась. Я посмотрела вниз, стараясь не пораниться о застрявшие в раме обломки стекла.

Тень метнулась в сторону и растворилась в ночи.

Я почувствовала, что у меня дрожат колени. Руки стали ледяными, а скальпель медленно втянулся в ладонь. Острый испуг постепенно отступал, а страх остался. Если бы только Кот пришёл меня убить, у него бы, несомненно, получилось… Я с усилием сглотнула вставший в горле ком и выскользнула из спальне.

Глупо, но в коридоре мне стало легче.

Неужели герцог не знал, что Коты придут за мной? Или, учитывая, что они придерживаются строгих правил, знал, что они меня не тронут в первый раз? Вернуть украденное явно эвфемизм для убить спасённого, и на убийство мне даны сутки, обратный отсчёт начат. Только мигающего тревожным красным таймера не хватает.

Способность думать потихоньку возвращалась. Я открыла дверь в соседнюю комнату, где обосновалась Сита. Служанке же положено откликнуться на зов госпожи в любое время дня и ночи.

— Сита? — позвала я.

Тишина.

— Сита! — повысила я голос.

Чёрт-чёрт-чёрт! Забыв обо всём, я кинулась к девушке, коснулась шеи и выдохнула с облегчением. Пульс был, сердце билось ровно. Это из хорошего. Из плохого — Сита по-прежнему не реагировала, и как я ни пыталась её разбудить, не просыпалась.

Я перестала трясти её за плечо — бесполезно. Остаётся надеяться, что снотворное выветрится, и Сита очнётся.

Интересно, Кот только меня не усыпил? А зачем тогда крался? Я спустилась вниз. В спальню няни даже заглядывать не пришлось, я услышала заливистый храп. Я поднялась обратно — проведать жрицу. И если жрица сладко спала, не реагируя на тихий оклик, то Сахарок не просто бодрствовал, но и горел энтузиазмом. Стоило мне появиться на пороге, он прыгнул, цокнул копытцами по полу и даже не потребовал брать его на руки.

Прихватив зубами подол моей сорочки, оленёнок потянул меня прочь из комнаты вниз по лестнице.

Я потянула подол на себя. Оленёнок посмотрел на меня с заметным недовольством и даже рогом в моём направлении повёл.

— Иду я, иду. Не слюнявь, пожалуйста.

Единорог мягко фыркнул, отпустил и прыгнул, разом перелетев половину лестницы, обернулся, грациозно выгнув спину и, как мне показалось, посмотрел на меня с бесконечной насмешкой.

Догнать я его смогла только у перехода из флигеля в дом и то, только потому что Сахарок изволил меня подождать. Нетерпеливо постукивая копытцем, он рванул в сторону лестницы на второй этаж. Не понятно, что единорогу могло там понадобиться, и почему он тянет меня, а не едет с комфортом на руках у своей жрицы.

В доме я ориентировалась плохо, слишком смутные воспоминания у меня были, и слишком многое изменилось за прошедшие годы. Воспоминания о доме были в основном из детства Милимаи, когда ещё была жива мама.

Правый коридор, ведущий к спальням, Сахарок проигнорировал, мы повернули налево. У меня сердце в пятки ушло, когда я увидела полоску света под одной из дверей. В ночной тишине Сахарок топал слишком громко. А если кто-то выглянет?! Во мраке мы с Сахарком два белых пятна. Я протянула руку — понесу единорога сама. Не успела. Сахарок метнулся к двери, за которой кто-то был и встал, уперевшись в створку копытами.

— Да? — раздалось из-за двери. — Войдите!

— Мне туда? — шёпотом спросила я.

Сахарок одним прыжком скакнул к концу коридора и скрылся с глаз.

То есть в кабинет мне как раз не надо.

Разувшись, я схватила домашние туфли за задники и босиком помчалась по коридору прочь. Я ясно слышала, что человек за дверью поднялся и идёт посмотреть, в чём дело. А мне совершенно не стоит попадаться на глаза!

Створка начала открываться… Я прыгнула за портьеру.

— Никого?

— Я слышал шаги, барон, — раздался второй голос.

То есть отец с кем-то? Хм…

— Никого, — повторил папаша. Даже проверить не потрудился.

Снова шаги. Кажется, тот, второй, вышел в коридор.

— Барон, надеюсь, вы меня услышали и примете меры. Я верю, что вы не предали меня ради герцога, но меня категорически не устраивает, что он может подобраться к нашим делам через вашу дочь. Те шаги… Прежде я дважды бывал у вас, и всегда было тихо. Уж не дочь ли ваша подслушивает?

Мне было страшно, что меня обнаружат? Страшно стало сейчас! Аж мороз по коже пробрал. Если бы неизвестный только понял, насколько он прав…

— Что вы…, — промямлил барон.

— Я всё сказал, — перебил незнакомец.

Я не осмелилась высунуться, чтобы рассмотреть лицо, да и что там в темноте можно увидеть? Скорее, выдам себя.

Снова шаги, отдаляющиеся. Кажется, двое спускались теперь по лестнице. Наверное, барон пошёл провожать гостя… Гостя, который явно не в ладах с моим герцогом и который ведёт с отцом какие-то непонятные дела, обсуждать которые при свете дня не рискует.

Дробный стук копытц напугал меня до ужаса. Бежать же надо, а не… Я выглянула из-за портьеры, и застала миг, как единорог с разбега бросается на дверь, дверь открывается.

Сахарок посмотрел на меня укоризненно, в его взгляде так и читалось: «Не тяни, трусиха». Выдохнув, я вошла в кабинет.

Память не подвела, мы вломились именно в рабочий кабинет барона.

— Зачем?! — возмутилась я. — Он сейчас вернётся.

Сахарок даже ухом не повёл.

Так… Отец и чужак о чём-то беседовали, мы их прервали, и чужак ушёл. Если есть какие-то следы, то они ещё остались, верно? И искать их следует на рабочем столе, иначе почему местом встречи стал кабинет?

Яркая цветная карта, две зелёных полосы суши разделены широкой рекой, мелкие значки, волосяные линии и… никаких подписей. Единственное, что я поняла — карта показывает относительно небольшой участок, а значит, даже если я запомню контуры, найти обозначенное место не получится.

Рядом с картой лежала безымянная книга. Я открыла, надеясь увидеть титульный лист, но наткнулась на рукописные записи. Чем-то похоже на журнал записи вызова скорой помощи. Я закрыла книгу, не с моей скоростью чтения пытаться разобрать каракули.

И остался листок, исчерканный размашистыми надписями, слова разбегались вкривь и вкось, часть были и вовсе жирно зачёркнуты. Даже если я прочту, я вряд ли пойму. «Ар…ф…ий чай».

Время!

Сахарок лучше меня почувствовал, что задерживаться не стоит, мы выскочили в коридор, и я прикрыла за нами дверь. К главной лестнице путь закрыт, и шаги уже снова слышны. Я всё также босиком рванула в противоположную сторону.

Барон ведь не будет караулить коридор всю ночь, уйдёт спать? Или есть обходной путь? Когда барон свернул в правый коридор, я поначалу глупо обрадовалась, и лишь пару секунд спустя до меня дошло, что в кабинет остался свет, а значит, барон лишь отлучился, он обязательно вернётся.

Стукнула дверь, разобрать сказанного я не смогла, пара фраз, не больше.

Снова шаги, барон появился в начале левого, «моего», коридора. Я торопливо шарахнулась, прячась от взгляда. Я уже не в ловушке за портьерой, отступить успею… Или уже пора драпать и прятаться? К счастью, барон не стал разгуливать по дому, прошёл в кабинет. И всё бы ничего, я бы прокралась мимо, но дверь он оставил открытой. Попытаюсь пройти — увидит.

Наверное, надо обойти через первый этаж. Парадная лестница не единственная.

Я попятилась. И чуть не наступила на Сахарка.

— Ты! — зашипела я. Я же упасть могла! Вот был бы грохот.

Единорог фыркнул и мягко толкнул меня боком.

— То есть мы ещё не всё представление посмотрели?

И правда, вновь раздались шаги. В коридоре появился дворецкий, и я предположила, что барон отправил за ним слугу. Работа дворецкого — являться на зов хозяев в любое время дня и ночи.

Дворецкий вошёл в кабинет, остановился на пороге и исполнил неторопливый поклон:

— Доброй ночи, мой господин.

Барон быть вежливым не посчитал нужным:

— Недавно кто-то шнырял мимо, выясни, кто. И пусть экономка прямо сейчас узнает, всё ли спокойно во флигеле.

— Слушаюсь, господин. Иные распоряжения?

— Нет. Поторопись.

— Да, мой господин.

Дворецкий вновь исполнил полный достоинства поклон и, логика подсказывает, отправился будить экономку. Для меня же возникшая пауза — шанс вернуться незамеченной. Так удачно, что, уходя, дворецкий закрыл чёртову дверь.

Оленёнок прихватил зубами мой подол, вынуждая меня остаться на месте.

Должна признать, в нелёгком деле шпионажа Сахарок обскакал меня.

Барон распахнул дверь, вышел в коридор, повертел головой, присматриваясь к темноте, прислушался. Если бы не Сахарок, я бы попалась.

— Знаешь, я фельдшер, а не шпион, — шёпотом пожаловалась я.

Сахарок насмешливо фыркнул.

От идеи ползти мимо опасной двери я отказалась, и в этот раз Сахарок не мешал мне отползать.

— Нам надо опередить экономку.

Теперь взгляд у Сахарка стал не просто насмешливый, а с нотками превосходства и лёгкой издёвки. Питомец явно считал себя гораздо умнее хозяйки, а я… отчасти я с ним даже соглашалась, потому что не представляла, как добраться до спальни вовремя.

Сахарок приглашающе мотнул головой, и я без колебаний последовала за ним. Он умудрялся ступать почти беззвучно, словно обзавёлся на копытцах толстыми чулками. Направление Сахарок указывал уверенно, и я поразилась, когда он вывел меня к боковой лестнице кратчайшим путём. Он успел весь дом изучить, но при этом, будучи заметным, ни разу никому не попался на глаза?

Через первый этаж мы почти бежали. Я боялась, что наткнусь на горничную, отправленную мачехой за тёплым молоком или нарвусь на дворецкого, который неизвестно где бродит, но доверилась чутью Сахарка. Если впереди будет кто-то, Сахарок меня обязательно предупредит.

Мы добежали до перехода.

И я увидела спину входящей во флигель экономки.

— Чёрт!

Сахарок переступил с ноги на ногу.

Я же напряжённо следила, как экономка останавливается у няниной комнаты, вслушивается в переливы храпа, и начинает подъём. Я обернулась к Сахарку, но единорог, похоже, счёл свою роль исполненной. Прыгнув, он приземлился в мягкое кресло, лёг, подогнув соломенно-тонкие ножки и примостил голову на подлокотник.

Первая ступенька, вторая. Если я собираюсь что-то предпринять, то действовать надо немедленно. Скальпель вспорол кожу и прыгнул в руку, лезвие светилось призрачной синевой. Нет, я не собиралась вредить экономке, она всего лишь выполняет свою работу. Синева ручейком устремилась по лестнице вверх, призрачной дымкой потянулась к потолку. Магия обогнала женщину и соткалась в завесу. Экономка сделала шаг назад.

— Госпожа? Почему вы так шумите? Леди Милимая отдыхает. А если бы вы побеспокоили её?

Экономка не шумела, но Сита с непрошибаемой уверенностью утверждала обратное, и экономка ничего не нашла возразить.

— Герцог Варильский настолько ценит леди Милимаю, что позаботился даже о магической защите для неё. Я действительно не знаю, как вы объясните герцогу своё вторжение посреди ночи.

— Сита, ты не так поняла! — экономка сделала ещё один шаг назад.

— Неужели?

— Господин дворецкий не сообщал подробностей, но это он приказал узнать, всё ли у юной леди в порядке. Сита, я не знаю причин, но господин барон также не спит.

Сита качнула головой:

— Что бы не стряслось в доме, флигель это не затронуло.

— Я поняла. Я передам. Доброй ночи, Сита.

Экономка развернулась.

Я отпрянула. Эх, что же я не догадалась спрятаться вовремя, придётся пятиться до холла, и быстро, а в холле может поджидать дворецкий или даже сам барон. Чёрт! Я беспомощно оглянулась на Сахарка, но единорог успел исчезнуть из кресла. Когда? Куда? Как? Парнокопытный шпион, чтоб его!

Мысленной ворчание помогало успокоиться, хоть и слабо. Никогда не чувствовала себя так — загоняемой дичью. И это новое для меня чувство было крайне неприятным.

Выбравшись в тёмный холл, я спряталась за диваном, и вскоре послышались шаги.

Обошлось.

Экономка ушла, и я смогла вернуться во флигель никем не замеченной. Поднимаясь на этаж, я широко зевнула. Ночные волнения подействовали на меня как хорошее снотворное. Хотелось вернуться в кровать, натянуть оделяло до самых ушей и не думать, что завтра предстоит не менее тяжёлый день, чем сегодня.

— Госпожа! — Сита, успевшая одеться, ждала меня под дверью в спальне, мяла в пальцах кончик пояса… — Госпожа, слава Небу! В доме случился неясный беспорядок, приходила экономка.

Я кивнула:

— Да, знаю. Сита, сможешь прибрать осколки? Не хотелось бы, чтобы о происшествии узнали.

Мои слова удивления не вызвали, значит, Сита уже всё видела. Она лишь на миг задумалась:

— Госпожа, я… полагаю, я смогу заменить стекло. Окна во флигеле вроде бы совпадают размерами с окнами в кухне.

— Хорошо, — кивнула я. — Укради стекло с кухни. Я переночую в соседней спальне.

— Госпожа, там не убрано.

— Не важно, — заберу одеяла с собой. — Герцог ничего не упоминал о Чёрных Котах?

— Госпожа?

Я бы предпочла поговорить с герцогом напрямую, но нет никакой гарантии, что мы завтра встретимся. К тому же таймер обратного отсчёта тикает. Я не забыла, но после забега по ночному дому я уже волновалась о другом.

Я коротко пересказала случившееся. И про «визит» мужчины с треугольными ушами, и про выдвинутый мне ультиматум, и про то, как не могла разбудить Ситу.

— Госпожа, я немедленно доложу герцогу!

— Да, пожалуйста, — не знаю, как она это сделает, но она права, чем скорее, тем лучше. — И ещё передай герцогу, что мне нужно с ним кое-что обсудить.

Подслушанный разговор, если быть точной. Что я могу на словах передать? Что кто-то что-то затевает? Что я видела подробную карту неизвестного участка? Что в бухгалтерских каракулях разобрала слово «чай»?

— Да, госпожа.

Сита перетащила одеяло и плед в соседнюю спальню, предупредила, что уйдёт выполнять поручение. В ответ я снова широко зевнула, запоздало прикрывшись ладонью.

Едва голова коснулась подушки, я уснула с радостной мыслью, что утром мне никуда не нужно бежать, и до полудня я совершенно свободна, разве что герцог придёт, но ему я рада. Кто же знал, что утро начнётся рано, и совсем не так, как я ожидала.

Глава 34

Выспаться всласть мне не дали. В комнату ворвалась Сита. Я попыталась отвернуться от неё, перекатившись на бок, но Сита оказалась настойчивой, и я сдалась, открыла левый глаз:

— Пожар, потоп, землетрясение?

— Хуже, госпожа. Барон ждёт вас немедленно.

— Хм?

Можно я буду непослушной дочерью? Всё равно меня не любят.

— Госпожа, барон сказал, что вы должны сопровождать его во дворец.

Я резко села. Дворец? Это многое меняет. Да это вообще всё меняет!

— Ты знаешь…?

— Сожалею, госпожа, нет. Единственное, что мне удалось выяснить, курьер доставил срочное послание.

Сита уже тащила меня в ванную. Холодная вода, ударившая в лицо, помогла взбодриться. Я отослала Ситу, заверив, что прекрасно умоюсь сама, и девушка не стала спорить, умчалась. Когда я через три минуты вышла из ванной, на застеленной кровати меня уже ждало светло-песочное платье расшитое золотыми цветами, а на столе — завтрак. Я опомниться не успела, как очутилась на стуле. Сита вручила мне чашку с травяным отваром и занялась причёской. Быстро разделив волосы на пряди, она лишь пригладила их щёткой, не стала тратит время на полноценное расчёсывание, заколола наверх, щедро утыкав голову шпильками.

В дверь постучали:

— Почему так долго?! — прорычал лично явившийся барон. — Царос ждёт!

— Отец, известно, зачем я так срочно понадобилась царосу? — крикнула я через дверь, а Сита забрала пустую чашку и вручила мне сваренное вкрутую яйцо.

— Быстрее! Иначе…, — но угрозу барон так и не придумал.

За яйцом последовал бутерброд с мясом. Сита помогла мне протереть руки смоченным в воде полотенцем, подала чистое бельё, затем нательную сорочку, платье, помогла обуться и, последний штрих, подала мне кружевные митенки и палантин.

— Леди, вы обворожительны!

— Мили! — рявкнул теряющий терпение барон.

— Иду.

Сита распахнула дверь.

Отец оглядел меня с ног до головы, скривился, но ничего не сказал.

Зато, когда мы вышли в холл, порадовала мачеха:

— Какая неуместность, — выдохнула она, глядя на меня. — Это дневное платье!

Я затормозила:

— Да? Отец, я совершенно не знакома с модой. Раз леди говорит, что платье, подаренное мне герцогом, для утра негодно, я должна переодеться, в правильное платье из тех, что предоставили мне вы.

Мачеху перекосило, а барон скорчил зверскую рожу и, надо же, рожа была адресована драгоценной супруге, а не мне.

На улице у парадного крыльца нас ожидал экипаж барона, и я без возражений забралась в салон. Хотя экипаж герцога стоял через дорогу, ехать отдельно будет глупо:

— Я не представляю, как приветствовать цароса, — напомнила я очевидное.

За короткую поездку освоить то, что леди осваивают годами — прелесть перспектива.

— Знаю! — раздражённо буркнул барон, захлопывая дверь перед носом Ситы. — Трогай!

— Моя горничная…, — напряглась я.

— Помешает. Здесь и так тесно. Вставай. Ног под платьем не видно, согни уж как-нибудь. Опустись и наклонись вперёд. Но не перекашивайся.

— Может быть, вы могли бы мне показать, отец?

Барон побагровел, однако согласился, что показать проще, чем объяснить, и весь путь до Королевского острова я тренировалась кланяться, запоминала фразы приветствия и благодарности. Поучения барона в основном сводились к одному: молчи и не отсвечивай, авось, не опозоришься.

Урок длился до самых ворот. Барон приказал мне ровно сесть, вскоре дверца открылась, и в экипаж заглянул гвардеец. Барон показал приглашение. Гвардеец поклонился и захлопнул дверцу. Экипаж медленно двинулся по мосту.

— Отец, то, как я предстану перед царосом, имеет значение не только для меня, но и для вас, верно?

— Естественно!

Барон вновь начал раздражаться.

— Если я буду знать причину внезапного интереса цероса, мне будет легче подать себя достойно.

— Что удивительного, что царос захотел увидеть невесту своего племянника? Царос относится к герцогу, как с собственному сыну. Какие могут быть ещё причины?

Не знаю…

Я не стала спорить, барон всё равно не скажет, что было в доставленном курьером письме. Но в «познакомиться с невестой» я не верю, потому что слишком внезапно царос пожелал меня увидеть. То есть… По-настоящему внезапно он мог перехватить меня перед чаепитием у Её Высочества, и это было бы понятно — лучше возможность составить личное представление о будущей родственнице трудно придумать, но царос поспешил. Кроме того, наверняка зная, какое участие и в моей жизни принял герцог, царос ставит меня в заведомо тяжёлую ситуацию. За вызовом во дворец должно скрываться нечто большее, чем интерес.

Прокручивая в голове наставления барона, я отчётливо понимала, что ошибусь, и не один раз. Не могу не ошибиться. Осознание неизбежности проблем помогло мне успокоиться. В любом случае, даст мне царос своё одобрение или не даст, зависит от его собственных соображений и планов, но никак не от моего знания, точнее, незнания этикета, поэтому из экипажа я вышла с лёгкой улыбкой на лице.

Папаша вспомнил о галантности и подал мне руку, а когда я спустилась на мостовую, предложил опереться на локоть. Я, естественно, приняла заботу. А как иначе? Откажусь — прежде всего глупо буду выглядеть я сама.

— Ты держишься лучше, чем я ожидал.

Надо же, на похвалу расщедрился.

Я оглянулась. Экипаж герцога за нами не последовал, Ситы не было. Жаль. Рядом с ней я бы чувствовала себя увереннее. Впрочем, я не знаю, имеют ли право горничные сопровождать леди во дворец.

Мы поднялись по широкой лестницы.

Барон придержал меня за руку, и вновь продемонстрировал караульным гвардейцам приглашение. Честно говоря, я предполагала, что аристократы имеют право входить во дворец свободно. Нет? Или барон — нет?

Гвардейцы вернули барону приглашение и распахнули двери.

По глазам ударило сияние мрамора, и я невольно ахнула. Мы точно во дворце? Может быть, мы ошиблись адресом и попали в дом настоящей волшебницы? Возможно, камень не был мрамором, но это совершенно точно был камень. За тончайшими панелями скрывались светильники, и именно подсветка создавала чувство ирреальности.

По центру зала низкий бортик огораживал бассейн, в котором плавали золотые и красные рыбы.

— Перед великолепие дворца никто не может остаться равнодушен. Мили, мы спешим.

— Да, отец.

Барон повёл меня на второй этаж.

И снова ему пришлось предъявлять приглашение, но на сей раз нас не пропустили дальше одних, а выдали сопровождающего. Молодой человек в мятно-зелёном мундире одарил нас равнодушным взглядом водянисто-голубых глаз и велел следовать за ним.

Идти пришлось довольно быстро, и я не успевала рассмотреть мозаики, фрески, рельефы и барельефы, статуи, картины. Дворец дышал роскошью и поражал выставленным напоказ богатством. Я ведь догадываюсь, что отнюдь не деньги главная ценность. Крошечная фарфоровая статуэтка может стоить не один мешок золота, если выставить её на аукцион. Хмыкнув своим не самым добропорядочным мыслям, я невольно вспомнила ночную кражу стекла с кухни.

— Барон Дарс, леди, прошу, ожидайте.

Я вопросительно покосилась на папашу, но пояснений не получила, да и не могла получить в присутствии «мятного», так что пришлось смириться.

Мы остались у стены в пустом просторном помещении. Мне оно казалось большим, однако вряд ли оно таковым являлось по меркам дворца. «Мятный» встал в метре от отца слева. Я стояла справа, всё также опираясь на предложенный локоть.

Ожидание затягивалось, а я всё меньше понимала, где мы. Разве царос вызвал нас не к себе в кабинет? Или, допустим, в тронный зал? Почему мы стоим в гигантской проходной комнате?

Внезапно дальние двери распахнулись.

— Кланяйся, — на грани слышимости прошипел барон и первым согнулся.

Я не отстала, и застыла, склонившись, в весьма, надо признать, уродливом реверансе. Краем глаза я отследила, как «мятный» делает шаг вперёд и тоже низко сгибается:

— Ваше Царосское Величество, барон Дарс с дочерью леди Милимаей, прибыли.

Царос остановился прямо перед нами.

Право цароса держать нас в поклоне столько, сколько ему заблагорассудится. Яркий способ продемонстрировать отношение. Правда, царосу тоже приходится стоять… Мили не могла похвастаться крепким телом, и у меня от мышечного напряжения предательски задрожали колени.

— Барон.

Голос цароса прозвучал мягким мурчанием хищника, подбирающегося к добыче. Меня мороз по коже продрал.

Мы с отцом медленно выпрямились. Перед царосом я неожиданно почувствовала себя ближе к папаше. Каким бы ужасным отцом барон ни был, у нас одна фамилия, и сейчас мы вместе, потому что на меня царос смотрел не менее враждебно. Странно… Почему тогда моё имя в приказ вписал?

— Доброго дня, Ваше Царосское Величество, — поприветствовал его барон.

Мне полагалось молчать и разглядывать королевские ботинки — не по статусу юной леди смотреть в королевское лицо, пока царос ко мне напрямую не обратится.

Я честно довольствовалась видом круглых мысков, украшенных золотой квадратной пряжкой, сочных шоколадных брючин. Выше колен цароса я взгляд не поднимала, зато прекрасно видела ноги придворных из свиты цароса. За ним, как оказалось, следовали не только мужчины, но и дамы.

— Барон, как и подобает нашему верноподданному, вы приняли мой указ о браке для вашей дочери.

Отец снова поклонился, и я повторила реверанс.

— Ваше Царосское Величество, я благодарю за оказанную милость и высочайшее участие в судьбе моей дочери.

— Я слышал, ваша дочь не получила воспитания леди.

Ничерта не понимаю. Зачем позорить меня перед зрителями? Может, царос передумал? А почему?

— Ваше Царосское Величество, Мили очень тяжело переживала ранний уход родной матери, она не смогла продолжать обучение. Долгое время она пряталась в молитвах и лишь недавно пришла в себя.

— Хм… Я рад, что ваша дочь вновь благополучна. Я вижу вашу заботу о ней, поэтому спрошу не как нашего подданного, а как отца. Вы принимаете нашу волю или в искренне одобряете брак? Следуйте за мной!

Так он…

Меня как ошпарило. Приказ был, да. Но официального представления меня, как невесты герцога, не было. Получается, всё ещё можно переиграть. Царос собирается отменить помолвку? Но почему?! Если бы дело было в том, что я Дарс, он бы просто не вписал моё имя изначально. Или… Поняв, что я могу быть полезна, царос хочет сыграть против герцога и поддержать другого претендента на трон. Снова не понятно, ведь меня уверяли, что царос относится к герцогу как к родному.

Помещение, похоже, служило залом ожидания. За двустворчатыми дверями оказалась огромная приёмная. За столом сидел секретарь, тотчас вскочивший при появлении цароса. Спешно распахнув кабинет, секретарь отступил.

— Барон, я лично побеседую с вашей дочерью.

— Это честь для нас, Ваше Царосское Величество!

Слова правильные, а взгляд дикий, перепуганный. На миг мне даже стало немного жаль папашу. Ровно до того мига, как он отпустил мою руку и едва слышно пробормотал:

— Что же я не прибил тебя, дурак добрый.

Действительно дурак.

Царос уже усаживался за свой стол. Массивные ножки в виде раззявивших пасти львов поддерживали столешницу, окантованную золотым львиным орнаментом. Львы вообще были главной фишкой кабинет, начиная от изображений, которые были всюду, куда ни глянь и заканчивая настоящей шкурой, повешенной на стену.

— Никого не пускать, — распорядился царос.

Секретарь поклонился и выскочил из кабинета, плотно закрыв закрыв за собой дверь. Я осталась с хищником один на один, и меня снова пробрал мороз.

Сглотнув, я всё же взяла себя в руки и исполнила реверанс.

Царос продержал меня около минуты.

— Леди.

— Ваше Царосское Величество, я благодарю вас за оказанную мне честь.

— Хм.

Перед столом с моей стороны стоял стул, без подлокотников, но с высокой спинкой. Естественно, я не могла в присутствии цароса сесть без приглашения, а царос не пригласил, и я окончательно уверилась, что мне в роли невесты герцога совсем не рады. Мне вообще не рады.

— Леди, вы считаете, что достойны стать супругой моего племянника?

Обидно, неприятно, но… Брак отдельно, медицина отдельно. Заниматься лечением и передать свои знания я смогу не только как невеста герцога, но и как фрейлина принцессы, так что всё в порядке, моя цель — карьера врача, а не брак.

— Ваше Царосское Величество, я всего лишь дочь барона, я не могу судить о подобных вещах. Я могу лишь повиноваться вашему приказу.

Царос угрожающе прищурился:

— Леди, я желаю услышать ответ на наш вопрос, а не ваши размышления по поводу того, что вы смеете, а что — нет.

Я не ожидала, что царос упрётся, и растерялась. Я отчётливо поняла, что если ошибусь с ответом, хищник вцепится мне в горло и порвёт. Я даже внешне начала воспринимать цароса как готового к прыжку льва: широкие плечи, мощные руки, грива волос и белые зубы. Ёжики святые, почему я продолжаю беспокоиться о помолвке? Это глупо!

— Ваше Царосское Величество, нет, я не считаю себя достойной герцога. Я не имею должного образования, не была воспитана, как полагается леди, слаба здоровьем, отчего жила как затворница и, наконец, я всего лишь дочь барона. Брак с герцогом — это мезальянс.

Царос удовлетворённо кивнул:

— Хорошо, что вы это осознаёте, леди. Я не стану настаивать на вашем браке с моим племянником и удовлетворю просьбу вашего отца отменить помолвку.

Я восхитилась. Честно.

Красиво же обставлено. Это не король слово нарушает, это он милостиво соглашается войти в моё непростое положение и дозволяет… Точь-в-точь как Женя. Умом я понимала, что царос действует единственно верным способом, он обязан думать о своей репутации, но мне стало противно.

— Благодарю, Ваше Царосское Величество, — ровно ответила я.

Эмоции, бушевавшие в душе, никак не отразились на моём лице. Работая на скорой, я научилась отстраняться от эмоций. Пациентам нужна срочная помощь, а не мои переживания. Царос не пациент, но и с ним сработало.

— Леди, раз уж я принял участие в устроении вашей судьбы, я устрою для вас хороший барк.

Чего не надо, того не надо, однако какие у меня могут быть возражения? Да пусть устраивает в конце концов. Что я, не придумаю, как сорвать свадьбу?

— Благодарю, Ваше Царосское Величество, — повторила я прежним пустым тоном.

— Леди, благодарите своего отца, ведь это он просил за вас.

Намёк понятен — придворные должны услышать правильную версию причин расторжения странной помолвки.

— Да, Ваше Царосское Величество.

Последний реверанс, и я отступила к двери.

Глава 35

К двери, которая при моём приближении осыпалась прахом, будто для дерева за миг прошли тысячелетия. Чёрная труха напоминала горстку пепла, и в ней затухали красноречивые синие искорки. Магия смерти, точь-в-точь, как моя. Я подняла взгляд и не сдержала улыбки. Герцог пришёл. Наверное, Сита сообщила. Не знаю, отстоит он нашу помолвку или нет, но на душе потеплело.

Удерживая за ворот секретаря с таким видом, будто это не стоило никаких усилий, герцог прошёл в кабинет, приобнял меня за плечи, мягко развернул обратно к царосу. Насколько я помнила наставления барона, следовало вновь поклониться, но герцог меня удержал, да и сам не подумал кланяться.

— Дядя, какая шутка! Твой секретарь отказывался меня пускать, представляешь? Или это не шутка, и ты хочешь, чтобы я от него избавился? Ты же не мог подумать всерьёз, что ему хватит сил и способностей меня остановить?

— Ирсен…

Неужели?! Занятная закономерность, однако: стал бывшим пациентом — узнала фамилию, стал бывшим женихом — продвинулась ещё дальше, узнала имя. Только вот как-то для бывшего Ирсен неправильно меня обнимает. Ирсен… Мне нравится, как звучит!

Герцог отпустил секретаря, но не меня.

— Шевалье, будьте великодушны, сгиньте.

— Д-да, — секретарь улетучился в мгновение.

Я моргнуть не успела, как шевалье выставил из приёмной всех, включая папашу, покинул помещение сам и лично захлопнул двустворчатые двери, отсекая зрителей, которые, наверное, и так увидели слишком много лишнего.

— Ирсен.

— Ваше Царосское Величество, — герцог резко перешёл на официальный тон, — находиться с юной леди наедине за закрытыми дверями…

— И ты поэтому их снёс? — фыркнул царос. — Тебе пришлют счёт за ремонт. Что касается твоих претензий, то они смешны, и ты не хуже меня знаешь, что как высший опекун для любой дочери моей страны, я могу оставаться с леди наедине без какого бы то ни было ущерба для репутации леди.

Герцог даже ухом не повёл, продолжая с пробивной упёртостью настаивать на своём:

— Однако в отношении моей невесты я это не приемлю. Вы запугали леди Милимаю до обморока, поэтому впредь моя невеста будет общаться с вами исключительно в моём присутствии.