Невинные сердца

Глава четвертая

Остаток утра Джесси провела в делах под временным навесом рядом с помостами для торгов, где она зарегистрировала своих лошадей и расплатилась со своими работниками. Она прекрасно знала, что большую часть заработка они спустят в течение следующей недели. Когда деньги кончатся, почти все из них по одиночке вернутся на ранчо, чтобы наняться на работу еще на год. А горстка остальных, поддавшихся охоте к перемене мест, захочет проверить, что там за следующим горным хребтом. Те, кто покидал город, почти никогда не возвращались обратно.

Жизнь на границе была не сахар, так что Джесси не устраивала своим людям разносов за развлечения. Ей и самой нравилось играть в карты, причем чаще всего выигрыш доставался ей. Ни для кого не было секретом, что в салуне можно было найти не только игорные столы и хороший виски. Все городские жители знали, что «развеселые» девицы, которые жили на верхнем этаже гостиницы, зарабатывали себе на жизнь, приголубливая ковбоев. Джесси считала, что это ремесло лишь помогало женщинам выжить. Она принимала это как само собой разумеющееся, никого не порицая, так же, как мужчины принимали ее в своем кругу.

– Не спусти все за один вечер, Сэм, – предупредила она своего ведущего погонщика, протягивая ему чек.

– Да что вы, мэм! – воскликнул он, немножко робко глядя на хозяйку.

– И проследи, чтобы парни не наломали дров на этой неделе. Я не хочу, чтобы весь город судачил, что ребята с ранчо Форбсов совсем удержу не знают.

– Обязательно прослежу, мисс Джесси, – пылко пообещал здоровяк Сэм. В их команде было несколько пришлых ковбоев, но основной костяк проработал с Джесси Форбс уже не одну ярмарку, и все они гордились тем, что работают у нее. Она была справедливой и платила по высшему разряду. А ее способность бросать лассо и скакать верхом наравне с лучшими из них снискали ей уважение и преданность.

Джесси отодвинула стул от расшатанного деревянного стола и стала собирать свою бухгалтерию.

– Можешь передать ребятам, что эта неделя в их распоряжении, но я рассчитываю, что мы все вместе уедем отсюда в следующий понедельник.

– Они будут рады это услышать, мэм, – усмехнулся Сэм. – Между ярмарками проходит целая пропасть времени.

– Знаю, Сэм, знаю. – Джесси устало провела рукой по лицу. – Зато у нас отличные лошади, нам есть что показать, и я очень довольна всеми вами.

Сэм покраснел, довольный похвалой. Он приподнял шляпу и развернулся, чтобы уйти, чуть не налетев на Кейт.

– Простите, мисс, – извинился ковбой и ушел.

– Я слишком рано? – спросила Кейт, подходя к столу с улыбкой.

– Нет, я как раз только что закончила с делами, – ответила Джесси, улыбаясь в ответ. Она сложила бумаги, убрала их в седельную сумку и снова удрученно потерла лицо.

– Но будет здорово, если ты дашь мне чуточку времени, потому что мне нужно помыться. Сейчас я чувствую себя такой же заезженной, как какая-нибудь одна из моих лошадей.

До Кейт не сразу дошел смысл этого выражения, но, когда она посмотрела на Джесси повнимательнее, ей стало все ясно. Джесси была вся в пыли после перегона лошадей, а под ее темно-голубыми глазами залегли тени. Она была явно измотана.

– Ты давно спала в нормальной постели? – спросила Кейт.

Джесси пожала плечами.

– На то, чтобы перегнать лошадей с высокогорья, где они зимуют, а потом дают приплод по весне, уходит добрая часть месяца. Всегда кто-то отобьется от стада и затеряется в каком-нибудь каньоне. Так что мне нужны все свободные руки на ранчо, чтобы собрать и перегнать стадо. В эту пору мало кому из нас доводится спать несколько часов подряд.

– Мы можем встретиться в другой раз, – предложила Кейт, пытаясь скрыть разочарование. Она очень спешила, когда помогала матери с готовкой, чтобы потом быть свободной и провести остаток дня с Джесси.

– О нет, – рассмеялась Джесси. – Разве я могу валяться в постели, когда может наклюнуться сделка, или… когда можно прогуляться просто так, для удовольствия, – смущенно закончила она.

Кейт залилась краской, она была ужасно рада, хотя и без видимых на то причин.

– Значит, ты остановилась в гостинице?

– Да. Почти все сняли там себе по номеру на неделю, – подтвердила Джесси, и они пошли в центр города. Она взглянула на небо, только сейчас заметив, что день выдался необыкновенно хорошим. Джесси и припомнить не могла, когда еще стояла такая прекрасная погода, впрочем, у нее редко выдавалась свободная минута, чтобы восхищаться погодой. – Я быстро. Где мы встретимся, где тебе удобно?

– Я прогуляюсь с тобой до гостиницы, если ты не против, – ответила Кейт, опасаясь, что Джесси может в конце концов и передумать.

– Буду рада, если ты составишь мне компанию, – тихо сказала Джесси и с удивлением поняла, что это чистая правда. Она уже привыкла подолгу не разговаривать с людьми, за исключением, может быть, Джеда, с которым они обсуждали какие-нибудь проблемы на ранчо. Но мысль о том, чтобы пройтись с Кейт Бичер под теплым послеполуденным солнцем, показалась ей более чем приятной. – Кстати, вы, здесь уже обвыклись?

– Пожалуй, не могу сказать, что мы полностью привыкли, – сказала со смехом Кейт. Они шли по направлению к гостинице, которая, судя по обилию людей, прохаживавшихся по улице и толпившихся на широких тротуарах поблизости, явно стала центром городской жизни. – Мой отец просто вне себя от радости, но маме все еще тяжело. Какие-то простые вещи, о которых мы раньше даже не задумывались, вроде домашней утвари или готовой одежды, здесь такая редкость. Ханна Шредер нам очень помогает, и мне кажется, я уже овладеваю необходимыми азами, но все это так далеко от того, что я ожидала.

Джесси никогда не думала особо об этих вещах. Жизнь на ранчо была простой. Если какие-то инструменты, или другие вещи, они не могли купить, то они делали их сами или обходились без них. В другой одежде, кроме той, в которой она работала, Джесси не нуждалась. Дичь в их местах водилась в изобилии, а многие соседи занимались сельским хозяйством, так что у них, Джесси могла покупать продовольствие для себя и своих людей.

– Могу представить, какой глушью кажется тебе это место, – задумчиво сказала Джесс.

– Нет, – тихо ответила Кейт. – Здесь я чувствую свободу.

Джесси услышала грустную нотку в голосе девушки и попыталась нарисовать себе другую жизнь, в которой она не могла свободно пойти туда, куда ей хотелось, или самостоятельно принимать решения. Такой вариант ей даже вообразить-то было трудно.

– Работа здесь никогда не заканчивается, но в итоге ты знаешь, что всего добился сам и никому ничем не обязан. Мне кажется, как раз это и привлекает сюда многих. Поэтому, кстати, так много людей оседает здесь, даже когда это кажется глупым.

– Глупым? – недоверчиво переспросила Кейт. – О нет, я так не думаю. Я бы назвала это храбростью. Это смелый и достойный восхищения поступок.

Джесси вдруг ощутила прилив гордости, словно она совершила какой-то подвиг, и всего-то лишь из-за слов этой девушки. А вот это точно глупо. Но все равно, ей понравилось это чувство.

Остаток пути до гостиницы они прошли в приятном молчании. Кейт увидела, как ковбои, толпой или по двое, входили в салун на первом этаже гостиницы и выходили из него, громко приветствуя приятелей, с которыми не виделись месяцами. Многие махали или кричали Джесси, а она, в свою очередь, почти со всеми здоровалась по имени. Из открытых дверей доносились звуки пианино, добавляя веселья в общий гвалт. Кейт направилась к створчатой двери, но Джесси остановила ее, взяв за руку.

– Позади есть лестница, пойдем лучше туда. Тебе не следует быть в таком месте, – пояснила она и повела девушку по узкому переулку между гостиницей и госконторой, где регистрировались земельные сделки.

– А тебе? – спросила Кейт, удивленная покровительственным отношением со стороны Джесси. Вместе с тем, от этого у нее потеплело на душе.

– О, я совсем другое дело. С большинством из этих мужчин я перегоняла лошадей, а со многими еще и в карты играла. Парочку из них мне не раз и не два приходилось отвозить домой. Но никакая леди не захочет зайти в салун. К тому же ярмарка – это немного сумасшедшая пора.

– Понимаю-понимаю, – серьезным тоном заявила Кейт.

Джесси уловила легкую насмешку в голосе девушки и заметила, как по ее гладкому лицу промелькнула тень улыбки.

– Прости, не хотела читать тебе мораль.

– Это я тебя просто дразню, – рассмеялась Кейт и сжала руку Джесси. – Давай уже поднимемся наверх.

Они поднялись по внешней деревянной лестнице на второй этаж и пошли по узкому коридору, вдоль которого было по полдюжины дверей с каждой стороны, к комнате Джесси. На неказистой железной койке лежал тонкий матрас, у стены стоял комод, на которой поставили кувшин с тазом, часть пола закрывал старый плетеный ковер. Джесси придвинула единственный в комнате стул к окну, чтобы Кейт могла наблюдать за тем, что происходило на улице.

– Я недолго. Хочу оттереть лицо от пыли и надеть штаны, которые не будут стоять колом, если их снять и поставить.

– Не спеши. – Кейт смотрела, как Джесси отстегнула тяжелый пистолет, висевший у бедра, и привычным движением положила его на кровать, после чего сняла кожаные чапсы[4], надетые поверх штанов. – Вот это и есть шестизарядник?

Джесси посмотрела на девушку, держа одну ногу навесу, чтобы стащить сапог.

– Почти у всех револьверов сейчас по шесть патронов в барабане. Они отличаются калибром пуль. У меня кольт 45-го калибра. Им пользуется вся армия. Этот пистолет еще называют «миротворцем», но я подозреваю, что это шутка такая.

– О, ясно, – сказала Кейт, заметив сарказм в голосе Джесси, когда она упомянула армию. – Я так понимаю, солдат ты не жалуешь.

– Даже не могу сказать, нравятся они мне или нет. Просто мне немного действует на нервы, когда правительство посылает солдат, а те не имеют никакого представления ни о том, куда их отправили, ни о том, что за люди здесь живут, какие у них традиции, а потом еще бьют себя кулаком в грудь и заявляют, что они – прямо закон и порядок.

– Они беспокоят тебя на ранчо? – спросила Кейт. Девушке действительно стало любопытно. Ей никогда не приходило в голову, что люди вроде Джесси, чьи семьи упорным трудом, а зачастую и большой ценой, отвоевали себе жизненное пространство в этом негостеприимном краю, могли испытывать неприязнь к представителям центральной власти, находившейся от них за тридевять земель.

– Порой они утащат какую-нибудь корову, – призналась Джесси. – Я бы им сама с удовольствием дала что-нибудь из провизии, но они, похоже, не считают, что вообще-то нужно спрашивать разрешения.

– Наверное, они даже не задумываются об этом, – предположила Кейт. Ей стало обидно за Джесси.

– Мне кажется, мы здесь многое делаем не так, как на Востоке.

– Ты когда-нибудь была на Востоке? – Кейт развернула стул от окна, не найдя на улице ничего такого, что могло бы заинтересовать ее сильнее, чем Джесси Форбс.

Джесси налила в таз воды и начала свой рассказ.

– Отец говорил, что мама хотела, чтобы я выучилась. – Джесси умыла лицо, потом окунула голову в воду и вслепую потянулась за полотенцем. Вытерев лицо, она продолжила: – Мне очень этого не хотелось, но я должна была уехать, когда мне исполнилось бы семнадцать лет. Отец был непреклонен.

– Но ты не уехала? – с интересом спросила Кейт.

Джесси слегка напряглась. Она открыла лежавшую на кровати седельную сумку. Вытащила оттуда чистые, хотя и полинявшие штаны из джинсовой ткани и рубашку с вышивкой.

– За месяц до того, как я должна была уехать, отец погиб, его затоптали лошади, – тихо сказала Джесси. – Мне пришлось остаться и вести дела на ранчо.

– О, мне так жаль, Джесси. – Услышав в голосе женщины печаль, Кейт моментально пожалела, что затронула эту тему и вызвала болезненные воспоминания.

– Все в порядке. Такое здесь практически в порядке вещей.

Кейт промолчала. Ей было трудно представить, что можно вот так трагически лишиться отца, и она догадывалась, насколько это, должно быть, больно. В ту пору Джесси было примерно столько же лет, как ей сейчас, и Кейт восхитилась ее выдержкой, подумав, что она редко встречала более уверенных в себе людей.

Кейт погрузилась в свои мысли, и ее застало врасплох, когда Джесси принялась снимать грязную рубаху и штаны. Невольно у нее вырвался резкий вздох: ее удивила тонкая хлопковая нижняя рубашка, которая была на женщине вместо корсета, и вдобавок испугал большущий синяк на ее левом бедре.

– Так ты все-таки ушиблась! – воскликнула Кейт.

От этого неожиданного взрыва эмоций Джесси застыла, наполовину натянув чистые штаны. Проследив за взглядом девушки, она посмотрела на свою ногу.

– Ах это. Да это разве ушиб для ковбоя? – Фыркнув от смеха, она надела штаны и заправила в них рубашку. – Это всего-то еще один маленький подарок от того самого жеребца.

– Он наверняка сущее наказание, если способен тебя одолеть. – Кейт смотрела, с какой легкостью двигается Джесси, восторгаясь ее гибкостью и в то же время силой. У нее были тонкие руки и ноги, но при каждом движении под гладкой кожей играли мышцы. Тело Джесси так отличалось от более плавных, женственных форм Кейт. Когда у девушки в животе вдруг запорхали бабочки, а пульс отчего-то пустился вскачь, она, смешавшись, отвела взгляд.

– Должно быть, наш город кажется тебе сущей дырой после Бостона, – сказала Джесси, не заметив, неловкости Кейт.

– О нет, я его обожаю! – Кейт даже опешила, осознав, насколько это была правда. – Здесь совсем другая жизнь… и она намного увлекательней! Здесь можно узнать столько всего нового, научиться стольким вещам. К тому же в Бостоне нет никого вроде тебя… – девушка залилась румянцем, почувствовав смущение от столь прямолинейных слов.

Джесси рассмеялась и потянулась за кобурой.

– Вряд ли я хорошо вписалась бы в тамошнюю жизнь.

– Да, это вряд ли, – тихо сказала Кейт.

Джесси обратила внимание на сдержанный накал в ее голосе. Кейт была так не похожа на местных робких девушек, с которыми Джесси росла. Кейт была очень воспитанной и образованной, но с ней было легко разговаривать, а ее энтузиазм был заразительным. Их общение приносило Джесси больше удовольствия, чем она ожидала. Усмехнувшись, она надела свои поношенные кожаные сапоги.

– Пожалуй, потребуется какое-то время, чтобы окончательно привыкнуть, но надеюсь, ты встретишь здесь свое счастье, Кейт.

– У меня такое чувство, будто мое место здесь, – сказала Кейт безо всякого подтекста.

Ни с того ни с сего, настроение Джесси резко улучшилось. Ее усталость как рукой сняло.

– Ты все еще хочешь посмотреть на моих лошадей?

– О да!

– Тогда пойдем, – Джесси пересекла комнату и ласково взяла сидевшую на стуле Кейт за руку. – Нам лучше поспеть до ужина.

Это прикосновение, наполненное аккуратной силой и предельной нежностью, ошеломило Кейт. Не в силах пошевелиться, она сидела, устремив взгляд на Джесси, чьи глаза внезапно потемнели. На ее шее, чуть выше воротника рубахи, быстро забилась жилка. Кейт слышала, как громко стучит в груди ее собственное сердце. На мгновение в воздухе повисла тишина. Кейт сглотнула, почувствовав легкую дрожь в пальцах Джесси. У нее самой тоже тряслись руки.

– Да, нам пора, – прошептала Кейт, когда они в смущении одновременно расцепили руки. Она встала, пытаясь не обращать внимания на легкую дрожь в теле.

Сначала они пошли к загонам, где держали лошадей, выставлявшихся на торги. Стадо Джесси оказалось одним из самых крупных на ярмарке и вдобавок одним из самых интересных с точки зрения художественного вкуса Кейт. Двух одинаковых животных тут было не сыскать: одни лошади были белыми с бледно-рыжими пятнами, другие – сплошного темного цвета, а еще попадались такие пестрые, словно лоскутное одеяло.

– Какие они красивые! – Кейт энергично перегнулась через доходивший до груди забор из жердей, чтобы лучше рассмотреть животных, которые ходили внутри загона. – Я никогда не видела такую масть.

– Наши лошади почти чистокровной породы аппалуза, которую вывели индейцы. В них лишь небольшая примесь мустангов, чтобы сделать их выносливей, – с гордостью заявила Джесси. – Мой отец одним из первых создал ранчо в этом краю. Вообще-то он ехал в Орегон вместе с другими глупцами, которые хотели найти там золото. Но моя мать убедила его в том, что подлинной ценностью обладает земля. По крайней мере, так он мне рассказывал.

– И они осели здесь?

– Спустя какое-то время. – Джесси поставила ногу на забор и положила руки сверху, наблюдая за тем, как брыкается один особенно резвый жеребенок. – В то время индейцы и поселенцы еще неплохо ладили между собой. Индейцы меняли своих лошадей на товары, которые везли с собой переселенцы. Мой отец нашел себе парочку таких же сумасшедших, как он, взял их в помощники и стал охотиться на диких лошадей, чтобы вывести собственную линию в породе. Пока он держался подальше от охотничьих угодий индейцев, не было никаких проблем. – Джесси нахмурилась. – Все неприятности начались тогда, когда чертовы вояки стали говорить индейцам, где им можно жить, а где нельзя. – Она бросила быстрый взгляд на Кейт. – Простите за крепкое словцо.

– Я не упаду в обморок от одного слова, Джесси, – успокоила ее Кейт. Ей уже приходилось слышать о «проблемах с индейцами», но эти разговоры были во многом похожи на обсуждения войны Севера и Юга: это было что-то далекое, что не касалось Кейт напрямую. И вдруг эти события приобрели в ее глазах гораздо больше значения. – Тут рядом есть какие-то столкновения?

– Пока нет, – лицо Джесси потемнело. – Но поселенцев становится все больше и больше, и они все глубже продвигаются на земли индейцев, так что я даже не знаю…

– Индейцы, которые встречались нам по пути сюда, казались дружелюбными, даже пугливыми по большей части.

– Места здесь должно хватить всем, – улыбнулась Джесси и слегка тронула Кейт за руку. – Давай еще немного пройдемся, я покажу тебе, где будут проходить торги.

Кейт переполняли вопросы, вылетавшие из нее без перерыва. Джесси терпеливо отвечала, пока они переходили от загона к загону или отдыхали под тенистыми деревьями, когда становилось слишком жарко. Они заметили, что солнце стало клониться к закату, лишь тогда, когда порыв ветра заставил Кейт поежиться и плотнее закутаться в вязаную шаль.

– Боже, Кейт. Уже позднее, чем я думала. – Джесси посмотрела на небо и с удивлением поняла, что, пока они гуляли, потеряла счет времени. Такого с ней никогда не случалось. – Тебе нужно возвращаться домой.

– О нет! Я еще столько всего хочу узнать. К тому же мне так весело! – призналась она в порыве чувств.

Джесси засмеялась, вертя шляпу своими длинными изящными пальцами.

– Мне тоже, но разве твои родители не будут волноваться?

– Наверное, будут, – вздохнула Кейт. – А между прочим, мне уже восемнадцать, и я прекрасно могу позаботиться о себе.

– Я не сомневаюсь, – серьезным тоном сказала Джесси. – Но здесь все-таки не Бостон. Девушкам нельзя ходить по вечерам в одиночку. Я провожу тебя домой.

– А тебе, значит, безопасно? – резко возразила Кейт. – Я уже не ребенок, и ничем не хуже тебя. Почему тогда ты можешь ходить одна, а я нет?

Глаза Кейт метали громы и молнии, и Джесси пришлось остановиться.

– Кейт, – мягко начала она, – я не такая, как ты. Ни один мужчина в этом городе не будет пытаться воспользоваться мной.

Краска стыда залила лицо Кейт. Она поняла, что имела в виду Джесси, и почувствовала себя ужасно глупо, осознав, что та лишь волновалась за ее безопасность. Ее возраст был тут ни при чем, скорее, дело было в револьвере, который болтался у ноги Джесси.

– Прости, – быстро извинилась Кейт.

– Ничего страшного, – покачала головой Джесси. – А теперь давай проводим тебя домой. Где ты живешь?

– На другом конце города, рядом с южной развилкой.

День догорал. Пока они шли, последние лучи заходящего солнца наискось падали на разнообразные постройки из нестроганных досок, заливая городок теплым золотистым светом. Ни на одной картине Кейт еще не видела столь красивого пейзажа, чем представшие ее взору горные вершины на фоне пурпурного и темно-розового позднее-закатного неба. Жители городка возвращались домой, ковбои слонялись по тротуарам и кивали им при встрече. Джесси шла рядом уверенным широким шагом, и Кейт поняла, что, как никогда прежде, чувствует себя потрясающе свободно и в то же время в абсолютной безопасности. Ей захотелось взять Джесси за руку, так, как она часто брала за руку Джона Эмори во время их прогулок по городу. Но что-то удержало ее. Джесси была так не похожа на всех остальных ее знакомых. Кейт остро осознавала, что, гуляя с Джесси, она чувствует себя совершенно иначе, чем в сопровождении Джона. Еще никогда она не была столь счастлива, как в компании с Джесси, даже с отцом так не было.

Когда они подошли к калитке перед домом Кейт, Джесси остановилась.

– Здесь я с тобой попрощаюсь, Кейт.

– Зайди и останься на ужин. Пожалуйста. – С этим словам Кейт прикоснулась к рукаву Джесси. День выдался настолько замечательным, что девушке не хотелось, чтобы он заканчивался. Именно Джесси сделала этот день особенным. Не только город, но и весь приграничный край словно ожил для Кейт благодаря ее рассказам о своей семье и о других поселенцах. У нее Кейт могла спросить о чем угодно и не чувствовать себя так, словно задает глупые вопросы. – Ужин – это самое малое, что я могу предложить тебе после такой долгой прогулки.

Джесси отвела взгляд, почувствовав себя неловко.

– Нет, спасибо. Мне нужно проверить лошадей, а ты иди домой.

Кейт постаралась не выдать своего разочарования и быстро сжала руку Джесси.

– Я чудесно провела время, Джесси. Спасибо.

Джесси улыбнулась, встретившись взглядом с Кейт.

– Не стоит благодарности, я сама давно не получала столько удовольствия.

Кейт неохотно направилась к крыльцу и потом еще целых несколько минут стояла, облокотившись на перила, и провожала взглядом таявший в сумерках силуэт Джесси.