Невольно беременна

Глава 6

Много лет назад. Первая встреча.

– Брат, это, что, самый настоящий иностранец? – мои глаза от удивления и восхищения округляются, впиваясь взглядом в стоявшего передо мной парня. – А можно его потрогать?

Артём неловко смеётся, отчего незнакомец выгибает бровь, настороженно сверля меня взглядом.

– Думаю, он тебя не поймёт, если ты начнёшь щупать его своими маленькими пальцами, пиявка.

Игнорирую его навечно приставшее ко мне прозвище и всё также остаюсь в той же теме.

– А он нас понимает? – спрашиваю осторожно, осматривая представшее передо мной чудо. Я тоже хотела стать иностранкой! Точнее, улететь в какую-нибудь другую страну, где я могла бы достигнуть немыслимых высот. Хочу стать известной пловчихой! Рассекать воду, растворяться в ней и отдать всю свою жизнь этому делу.

– Понимаю, – внезапно произносит он на ломаном русском, и я пугаюсь, хватаясь за сердце. Несмотря на то, что его не закололо, я часто видела, как это делала мама.

– Алиса, ты же учишь в школе английский, так говори на нём. Адам плохо знает русский язык, и ему очень тяжело, – киваю на слова Артёма и быстро соображаю, пытаясь вспомнить все уроки английского, на которых я любила посапывать.

Собираюсь с духом и смущённо лепечу, вспоминая свой скромный запас:

– Меня зовут Алиса! Приятно познакомиться! – восклицаю, протягивая ему руку и ожидая дружеского пожатия.

Он тянет в ответ свою и обхватывает своими длинными пальцами мою узкую ладонь. Останавливаюсь на них взглядом и зачарованно осматриваю. Какие они у него красивые…

– Взаимно, Али-иса, – слышу сверху тихую усмешку и поднимаю взгляд на лицо парня. Уголки его губ сдержанно приподнимаются, и он сразу же отпускает мою руку.

А я стою, как вкопанная, смотрю в эти карие глаза и любуюсь. Потому что такого тёмного цвета не видела никогда…

Наше время

Он смотрит на меня всё также равнодушно, а потом произносит слова, которые переворачивают все органы вверх дном.

– Помню. Пиявка.

И если я думала, что он хоть как-то изменится в лице, вспомнив меня, то нет. Вместо этого Адам встал с кресла, медленным шагом обогнул стол и возвысился передо мной в полный рост, засунув руки в карманы брюк.

Он очень изменился внешне… И даже походка его стала уверенней, более дерзкой.

– И зачем я тебе нужен? Что ты даже перелезла через забор моего дома.

Никаких других вопросов. Как я оказалась в Штатах, где Артём или что-то в этом духе. Сразу по делу и только то, что касается его. Этого стоило ожидать.

– Мне нужны деньги, – говорю без колебаний.

Он хмыкает и опирается на стол, не отводя от меня своего пытливого взгляда.

– Вопрос всё тот же, – от него веет волной равнодушия, и это заставляет меня чуть стушеваться.

– Я думала, – выдаю уже не так уверенно после его последних слов. Почему-то сейчас я чувствовала себя униженной. И он как будто специально делал это, потому что в следующие секунды Адам перебивает меня, не позволив сказать следующей фразы.

– Что я дам тебе их, да?

Неуверенно киваю, потому что говорить не хочу. Точнее, не могу. Чем дольше находилась в этой комнате наедине с Адамом, тем становилось сложнее. Он будто морально подавлял. Даже одними короткими и обрывистыми фразами.

– Почему я должен это сделать? – летит в мою сторону вполне логичный вопрос. А я не знала, что ответить. До этого у меня были какие-то слова в голове, но после того, как увидела изменившегося Картера, эти фразы стали бесполезными. Они не подействуют на него. Потому что за эти годы, помимо холодных глаз, мужчина приобрёл такое же сердце.

– Я понимаю, – на мгновение прикрываю глаза, стараясь собраться с мыслями. Его реакция обычна, а мне просто нужно ответить на вопрос. – Твою реакцию. Но… Я в безвыходном положении. И помочь мне можешь только ты. Для тебя моя просьба пустяковая, но я не прошу у тебя их просто так. Готова сделать всё, что ты скажешь. Отработаю. Но мне, правда, срочно нужны деньги. И единственный человек, к которому я могу обратиться – ты.

Он слушает молча, продолжая смотреть на меня отстранённо. Будто я была для него пустым местом. Хотя, так и было. Для него я всего лишь человек второго сорта.

– Ничем не могу тебе помочь, – резко произносит в ответ на мои слова, и я не сразу принимаю услышанное. Он только что отказал мне, а я не могу переварить эту информацию у себя в голове. – Точнее, не вижу смысла. Не знаю, что у тебя произошло, но я не благотворительный фонд. Если бы помогал каждой девчушке, проникающей в мой дом, не занимал бы кресло будущего мэра.

Опускаю взгляд в пол и стараюсь сдержать слёзы, внезапно подступившие к горлу от обиды. Уговариваю себя не делать этого, твердя в своей голове, что плакать не время.

– У меня украли документы, – вымученно произношу. – Выгнали с работы. И брат попал в аварию. Понимаю, что мои слова ничего не решат. Но если нужно, я встану перед тобой на колени, только бы ты помог мне. Для тебя эти деньги – копейки. Я отработаю их и сразу же верну. Если надо, буду мыть у тебя полы или чистить унитазы. Только чтобы ты пошёл мне навстречу и по старой дружбе с моим братом оказал мне маленькую помощь.

На глаза наворачиваются слёзы, потому что понимаю – разговор обречён на провал. Вижу всё такой же равнодушный взгляд Картера и недоумеваю, как из того человека он мог превратиться в ЭТО.

Он снова и снова осматривает меня с ног до головы, будто пытаясь выцепить что-то для него интересное. Не хотела думать о самом страшном, но если потребуется… Я готова на всё, даже стать его…

Нет. Пожалуйста, прошу, Адам, передумай. Скажи хоть что-нибудь, переставая испытывать меня. Потому что я мысленно уже разрушаюсь, представляя не те картины в голове, какие должна была.

– Нет, – его слово звучит как приговор. Тот самый, который в один миг рушит всю твою жизнь. Как и он сейчас мою. Хочется заплакать, дать свободу ненавистным слезам, но не могу. Вместо этого поджимаю губы и просто киваю.

Ладно. Если не он, то я что-нибудь обязательно придумаю. Донорство? В Америке это хорошо практикуют. Но, кажется… Даже если я сдам всю возможную кровь, денег мне не хватит. Ни на что.

– Л-ладно, – говорю дрожащим голосом и понимаю, что сейчас сорвусь.

Резко оборачиваюсь и чуть ли не вылетаю из кабинета, встречаясь в коридоре с охранником, который меня сюда сопровождал.

Не дожидаясь, когда он выкинет меня из дома, сама несусь по лестнице вниз, желая поскорее убраться из этого места. Всё это было зря. Все усилия и унижения, которые я испытала в кабинете. Всего пять минут, а я почувствовала себя настолько опустившимся на дно человеком, что становилось не по себе.

Руки опускались всё быстрее, и я впала в истерику, которую никогда не позволяла себе. Но я не могла. Не на глазах у всех людей, которые оборачивались в мою сторону. Они делали только хуже, заставляя почувствовать себя ещё более жалкой.

И, даже оказавшись на улице, скрывшись от чужого внимания, мне не становится легче.

Потому что понимала: я больше ничего не смогу сделать.