Неземная гроза

4

Буквально через несколько часов после получения известия о том, что его племянница нашлась, Джим Фарли уже летел из Аделаиды в Алис-Спрингс на официальное опознание.

Почти никто не сомневался в его результатах. И меньше всех Лейла. Слишком убедительны были фотографии в досье на Адель Эрнст, хранящемся в полиции. Черты ребенка были те же самые, что и у двухлетней Адели, потерянной восемнадцать месяцев назад. Кроме того, она реагировала на это имя, хотя ее речь являлась причудливой смесью из слов аборигенов и ломаного англо-китайского жаргона.

Лейла услышала шум и суматоху возле своего дома, когда приехал Фарли в сопровождении шефа полиции и других должностных лиц. Представители средств массовой информации, как только до них дошла эта новость, заняли наблюдательные посты поблизости. Журналисты хотели выжать из этой нашумевшей истории все, что только возможно. Лейла боялась, что царившие кругом возбуждение и шум напугают маленькую девочку. Для нее состояние ребенка было сейчас главной заботой.

Четырех дней путешествия с Томом и Лейлой было слишком мало для того, чтобы Адель могла безболезненно перейти от примитивной жизни в пустыне к существованию в ошеломляющем и чуждом ей пока мире цивилизации. Она окрепла благодаря хорошему питанию, но Лейлу беспокоило, что такой резкий переход мог вызвать в ней эмоциональное потрясение.

С момента, когда они прибыли в Алис-Спрингс, девочка цеплялась за Лейлу как утопающий за соломинку. Оторвать ее от Лейлы даже для прохождения медицинского осмотра грозило достаточно серьезной психологической травмой. А отдать дяде, которого она наверняка не помнила, нельзя было, это причинило бы ей, несомненно, еще большие страдания.

Лейла пыталась оставаться спокойной, когда Том ввел в дом официальных посетителей, но она почувствовала, как напряглись ее нервы, когда в гостиную вошел Джим Фарли. Казалось, он заполнил собой все пространство, и Лейла не могла не почувствовать его огромной притягательности, несмотря на то что произошло в ее жизни со времени их последней встречи.

Тотчас же в воздухе между ними как будто натянулась струна. Кожа Лейлы горела. Было ли это возбуждение или предчувствие опасности, она не знала, но умом понимала, что этому человеку предстоит сыграть важную роль в ее жизни.

Джим стоял, выпрямившись и расправив плечи. Во всем его облике ощущалась скованность, лицо ничего не выражало.

— Госпожа Дитерли, — сухо откланялся он.

— Господин Фарли, — ответила Лейла так же сдержанно.

Ее мучила память о том, как жестоко и надменно отвергла она любую возможность дальнейших с ним отношений.

— Как любезно с вашей стороны принять нас в своем доме. — Фраза прозвучала сухо и вежливо, но не более.

Ответом на интерес, вспыхнувший в ее взгляде, было непроницаемое равнодушие, как будто он старался доказать ей и самому себе, что она больше не имеет власти над ним. Теперь он надежно защищен от любой формы отказа с моей стороны, подумала Лейла, признавая, что иного поведения она от него и не ожидала.

— Мы не хотели беспокоить ребенка больше, чем это необходимо, — мягко сказала она, надеясь растопить лед.

Напрасные старания.

— Так мне и объяснили, — сказал он и, подчеркнуто игнорируя Лейлу, устремил свой взор на девочку, прижавшуюся к ее плечу.

Конечно, Фарли прежде всего интересовала Адель, но непонятным образом его внимание больше было направлено на то, как Лейла сжимала девочку в своих объятиях. У Лейлы было ясное ощущение того, что он предпочел бы иметь дело с любым другим человеком вместо нее в этой ситуации.

К Фарли подошла высокая красивая блондинка и обвила его руку своей самым естественным образом. Это не могла быть его сестра. Его единственная сестра умерла. И эта женщина была слишком молода, чтобы быть его мачехой. Лейла почувствовала маленький укол в сердце.

Джим взглянул на женщину, потом обратил холодный пронзительный взор на Лейлу.

— Моя невеста, Катрин Хардинг, — объявил он. — Катрин, это госпожа Дитерли.

— Добрый день, — ответила блондинка с вежливым безразличием.

Лейла уставилась на нее, позабыв ответить на приветствие и чувствуя, что ее сердце обрывается. К счастью, в этот момент шеф полиции заговорил о процедуре, дав ей время взять себя в руки.

Неужели Джим Фарли пережил то же самое, когда она бросила ему в лицо слова любви к Дейлу?

Но ведь между ними, в сущности, ничего не произошло, и у него не было оснований испытывать такие чувства тогда, как у нее нет оснований для этого сейчас. Как бы страстно ни желал ее когда-то Джим, желание это прошло. Должно было пройти. По-видимому, его лишь смущала память об этом.

За восемнадцать месяцев могло случиться очень многое, напомнила она себе безжалостно. Пропавший ребенок мог найтись. Могли произойти рождения, смерти, бракосочетания.

Катрин Хардинг еще не его жена, спорил тихо, но настойчиво внутренний голос, однако глаза Лейлы видели, что красивая блондинка как нельзя более подходит для такого человека, как Джим Фарли. Горькая истина заключалась в том, что этот ребенок являлся единственной связующей нитью между ними, временной нитью, которая скоро будет перерезана.

Лейла героически цеплялась за этот довод, но когда Фарли сделал шаг к ней, ее пульс забился чаще, и она поняла, что время не уничтожило его власти над ее мыслями и чувствами. Однако в этих обстоятельствах ей ничего не оставалось, как сделать над собой усилие и подавить опасную реакцию. Более всего она должна заботиться о ребенке, которого держала в своих руках.

Когда дядя приблизился к ней, девочка зарылась своим личиком во впадинку между плечом и шеей Лейлы и еще крепче обхватила ее маленькими ручками. Джим Фарли не пытался оторвать ее от женщины или повернуть к себе. Единственное, что он сделал, — осторожно сдернул с правого плеча девочки свободно сидящее на ней платье из хлопка, купленное по просьбе Лейлы одной из ее подруг.

Кожа Адели была темной — следствие жизни, которую она вела в пустыне, но на изгибе плеча у нее имелось небольшое пятно красноватого цвета, по форме напоминающее ключ. Лейла не замечала его раньше, несмотря на то, что каждый день купала ребенка. Это пятнышко почти не выделялось. Однако кто знал о его существовании — как, например, Джим, — мог легко его различить.

— Адель, — пробормотал он, и на какое-то мгновение, показавшееся обоим долгим, его глаза встретились с глазами Лейлы, и в них читалась вся боль последних месяцев за судьбу племянницы. Он отвел свой взгляд в сторону и обратился к шефу полиции.

— Это Адель, — подтвердил он.

— О Джимми! — Невеста коснулась его руки, на ее лице отобразились облегчение и удовольствие оттого, что так счастливо закончилось тяжелое испытание для него и его семьи. — Как замечательно!

При этом проявлении ее очевидной близости к Джиму Фарли Лейла испытала неприятное чувство, однако ей каким-то чудом удалось сохранить бесстрастное выражение лица.

Казалось, Фарли стоило больших усилий изобразить на своем лице некое подобие улыбки, когда он поглядел на свою невесту. Лейла про себя решила, что это следствие огромного эмоционального напряжения последних нескольких часов.

— Да, это замечательно! — повторил он и снова обратил свой взгляд на ребенка, не скрывая, как страстно он желает забрать его у Лейлы и заключить в свои объятия. Очень нежно он обхватил руками маленькое тельце Адели, заявляя свои права на нее.

Реакция девочки на его прикосновение была мгновенной и резко отрицательной. Ее тельце изогнулось в попытке оттолкнуть его, ноги обвились вокруг Лейлы, как это инстинктивно делают животные, цепляясь за единственную надежную опору, а голова еще глубже зарылась в шею Лейлы, прячась под темной волнистой массой волос.

— Что такое? — проговорил он, и в глазах его, устремленных на Лейлу, читалось обвинение. Затем он перевел глаза на шефа полиции. — Вы сказали, что она прекрасно себя чувствует и единственное, в чем нуждается, — это в хорошем питании.

— Она напугана, господин Фарли, — ответила Лейла без всякого выражения. — Для нее это все так странно: чужие люди, незнакомая обстановка. Последние полтора года она привыкла жить совсем в другом мире. И потребуется время, чтобы наш мир стал для нее близким.

— Время… — Он оборвал фразу, как будто невыговоренное слово было для него орудием пытки. В его глазах, обращенных к Лейле, промелькнула язвительная усмешка. Джим с горечью глядел на ее руку, ласкающую ребенка.

— Однако она принимает ваши ласки, — ревниво сказал он.

— Я кормила ее все это время, пока мы добирались сюда, господин Фарли, — объяснила Лейла.

— Она должна теперь быть со мной, — сказал Джим почти обиженно.

— Теперь да. Но ведь вы опознали ее всего несколько минут назад, — напомнила ему Лейла.

— Тогда скажите ей, чтобы она шла ко мне. — Скажите ей, что это ее семья.

— Она не поймет, господин Фарли. Сожалею, но вы должны проявить терпение, если не хотите напугать ее еще больше. Адель нуждается в ласке и покое, и вы не должны делать никаких резких движений.

В глазах Джима на какой-то момент отразилась внутренняя борьба, во всяком случае, он не сразу уступил ее доводам. Как и Лейла, он понимал, что та напряженность, которая установилась при их встрече, не способствует улучшению ситуации. И потому он сделал еще одну попытку смягчить обстановку.

— Так как же вы в таком случае предлагаете поступить?

Ей было невыносимо трудно сказать то, что она думала, но чувство ответственности за судьбу маленькой девочки не оставляло ей другого выбора.

— В комнате слишком много людей, — произнесла она ровным голосом. — Если бы здесь оставались только вы, мы могли бы спокойно посидеть и дать Адели время, чтобы ее любопытство взяло верх над страхом. Это стало бы хорошим началом.

— Началом, — повторил он мрачно.

— Ведь ей тоже нелегко, — сказала Лейла просто.

Он тяжело вздохнул, давая выход своему разочарованию, затем обратился к шефу полиции:

— Какова дальнейшая официальная процедура?

— Вы должны пройти со мной в участок, чтобы заполнить и подписать некоторые бумаги. — Он кивнул в сторону Тома. — И уладить дело относительно вознаграждения.

— Разумеется!

Джим подошел к Тому и энергично потряс его Руку.

— Я вам очень благодарен. Я уже потерял надежду когда-нибудь увидеть Адель снова. Как вы смогли найти ее? — Он недоуменно покачал головой, искренне восхищаясь способностями Тома. — Если вы не против, я хотел бы услышать от вас подробности.

— Благодарите мою сестру, господин Фарли, — сказал Том.

Джим Фарли метнул неодобрительный взгляд в сторону Лейлы.

— Но мне сказали…

— Ее нашел Том, — заявила она решительно, — я здесь ни при чем.

Том упорствовал.

— Если бы не ты, я не оказался бы в том месте и не нашел бы девочку.

— Мне не нужно никакого вознаграждения, — сказала Лейла с твердой решимостью. Она обратилась к врожденному чувству справедливости Тома: — Используй мою долю на благо людей твоего племени.

Ответная улыбка брата говорила, что он принимает это предложение и доволен ее даром. Спор был прекращен.

Джим Фарли выглядел удрученным. Его вопросы не решались так быстро.

— Шеф, я буду очень признателен, если мы все сейчас же отправимся в полицейский участок и сделаем все, что требуется, как можно быстрее, — сказал он с твердой решимостью.

— Как вам угодно, — последовал ответ.

— Тогда, если вы не возражаете, госпожа Дитерли, я и Катрин уйдем сейчас и потом вернемся за Аделью.

Лейла кивнула в знак согласия. Как бы ни противилась она внутренне такому ходу событий, но другой возможности добиться желаемого результата — возвращения Адели в семейство Фарли — не было.

— Мы попытаемся не затруднять вас дольше, чем это будет необходимо. — Слова его звучали резко.

— Я с радостью позаботилась бы о любом ребенке, который в этом нуждается, — ответила Лейла с достоинством. — Это не может быть обременительно для меня.

Краска залила его скулы.

— Я не хотел вас обидеть, госпожа Дитерли, или умалить каким-либо образом вашу доброту и сердечность. Я глубоко ценю все, что вы сделали для моей племянницы, но я понимаю, что забота о ней отнимает ваше время и внимание, которые вы могли бы уделить собственному ребенку.

Острая боль как стрела пронзила ее насквозь. Лейла не знала, что отобразилось на ее лице, но Том метнулся к ней подобно молнии и обхватил ее плечи руками в попытке защитить и успокоить ее, готовый оказать ей любую поддержку.

Безусловно, Лейле нравилось заботиться об Адели, и она страшилась возврата одиночества и пустоты, которую заполнял ребенок. Отказаться от девочки — а она знала, что это ей предстоит, — было уже достаточно серьезным испытанием и без напоминания о том, что она потеряла собственного ребенка.

И ребенка Дейла.

Слезы пощипывали ей глаза, и она поскорее опустила ресницы, чтобы скрыть предательский блеск заполнявшей их влаги. Инстинкт несостоявшегося материнства заставил ее протянуть руку к головке Адели и погладить ее по волосам. Она с трудом выдавила:

— У меня нет ребенка, господин Фарли, и не надо беспокоиться о моем времени. Я готова оставаться с Аделью столько, сколько потребуется для того, чтобы она привыкла к вам.

Попытка говорить спокойно и внятно лишила ее последних сил. Лейла дрожала. Рука Тома сжала ее чуть крепче. Тишина, последовавшая за ее короткой речью, была полна напряжения. Ее мучила мысль, что Джим с трудом переносит ее присутствие. Ему, конечно, неприятно вернуться сюда и увидеть ее снова. А эта ненависть так глубока и безудержна, что мешает ему правильно судить о том, что нужно сделать для блага Адели.

Лейла почувствовала, как ее глаза вновь наполняются слезами. Почему он так ненавидит ее? Здесь что-то не так. Или она чего-то не понимает. Лейла не могла заставить себя взглянуть на него. Не могла глядеть ни на кого. Она слишком сильно страдала.

Эту неловкость разрядила Катрин Хардинг.

— Благодарим вас, госпожа Дитерли, — сказала она спокойно. — Мы вам очень признательны за то, что вы так близко к сердцу принимаете состояние Адели. Джим, может быть, мы купим какие-нибудь игрушки или куклу?..

— Да. Извините. — Его голос звучал напряженно.

— Тебе трудно, я знаю, — тактично заметила его невеста. — Я уверена, госпожа Дитерли сделает все возможное, чтобы подготовить Адель к нашему возвращению. А теперь пойдем в полицейский участок, Джим.

Он откашлялся.

— Господин Вильсон, если вы желаете остаться с вашей сестрой…

— Да, — прервал его Том решительно.

— Вы будете здесь, когда мы вернемся?

— Конечно, господин Фарли, — ответил Том со страстностью, не характерной для него. — Госпожа Хардинг права. Для Адели будет лучше, если вы сейчас все уйдете. Пожалуйста.

Шеф полиции сразу же взял на себя роль распорядителя и выдворил всех из дома Лейлы с замечательной расторопностью.

Том подвел сестру к одному из диванов и усадил ее там. Со свойственной ему чуткостью он дал ей выплакаться, понимая, что никакое слово или прикосновение не могут смягчить горечь ее тяжких утрат. Он также пытался отвлечь Адель, разговаривая с ней на языке, понятном только и, и постепенно добился того, чтобы она отпустила Лейлу и подошла к нему.

К Лейле медленно возвращалось самообладание. Она сделала слабую попытку улыбнуться.

— Мне уже хорошо. Спасибо, Том. Я не знаю, почему…

Его темные прозрачные глаза глядели ей прямо в душу.

— Мне все ясно, Лейла. Причина в Джиме Фарли.

Она покачала головой, не решаясь признать правду, которую видел Том.

— На меня вдруг нахлынуло все вместе. Если бы у нас с Дейлом родился ребенок, которого мы так хотели…

— Лейла, в комнате была тяжелая атмосфера. Это ощущалось очень сильно. Как и тогда в моем офисе…

— Когда тогда? — спросила она с напускным спокойствием.

— Когда он пришел ко мне, и когда ты попросила найти пропавшего ребенка, — терпеливо отвечал Том.

— Ты знаешь, почему я попросила, — защищалась она.

Том покачал головой.

— Нет, это было нечто большее. Как будто между ним и тобой струился какой-то поток. Яркий свет с темными тенями. Не знаю, что это означает, но я опять увидел это сегодня и почувствовал боль.

По глазам Тома было видно, что от него ничто не укрылось.

— Я не сделала ничего дурного, Том, — оправдывалась она.

— Знаю. Твое сердце не позволит тебе сделать ничего плохого. Но он затемнил сияние в тебе, Лейла. Давай теперь займемся Аделью. Подготовим ее, чтобы она захотела уехать с ним. Тогда, скорей всего, все изменится.

— Скорей всего, — последовал горестный смешок. — Ты ведь не можешь мне это гарантировать, Том?

Он нахмурился.

— Никогда нельзя сказать заранее, что произойдет. Это как поток, который течет непрерывно.

Она вспомнила страстные слова Джима Фарли, после того как они покинули офис Тома:

«Мы были предназначены друг для друга».

Да, но, вероятно, в другой жизни, подумала Лейла печально.

В этой жизни она вышла замуж за Дейла, а Джим Фарли собирается жениться на Катрин Хардинг. Как только Адель уедет с ними, все прекратится.

По крайней мере, на этом будет поставлена точка, и она, может быть, сумеет жить дальше целеустремленно, вернется к своей работе и будет помогать детям, таким, как Адель, войти в жизнь уверенно и без боязни. Она глубоко вздохнула, затем наклонилась и погладила волосы девочки.

— Мы скоро распрощаемся, — пробормотала она, — и все закончится.

— Нет.

Лейла посмотрела на брата в замешательстве.

— Ты сказал «нет»?..

У Тома был отстраненный, совершенно непроницаемый взгляд.

— Сейчас это не закончится. Что-то еще произойдет, — сказал он с предельной категоричностью.