Незваный гость

6

К концу недели Дуг нашел работу, если верить слухам, распространившимся в «Морти» за ланчем. За последние дни Трейси уже потеряла надежду на то, что он подыщет себе хоть какую-нибудь что-нибудь. Он, похоже, предъявлял завышенные требования, и каждую ночь на ее вопрос отвечал одно и то же:

— Не дави на меня. Я не стану хвататься за первое же, что мне предложат, Трейси Мари. Да не волнуйся ты. Найду я что-нибудь, да такое, чем ты будешь гордиться.

— Тебе незачем доказывать мне что-либо.

— Думаю, что есть зачем, — загадочно ответил он.

— Чего именно ты хочешь? Может, я помогу. В «Морти» приходит уйма народа. Я могла бы поспрашивать.

— Я сам найду себе занятие, — заносчиво отпарировал он. В его тоне послышалась упрямая мужская решимость, которой она прежде не замечала в нем. К ней пришло понимание, как много воды утекло с тех пор, когда он довольствовался отпуском бензина на заправочной станции во время своей учебы в колледже, а она вкалывала официанткой.

В те далекие уже дни Трейси вовсе не была уверена, что Дуг при всем его уме питал какие-либо амбиции. Он довольствовался тем, что у него было время играть в бейсбол или баскетбол и что он зарабатывал достаточно, чтобы раз в неделю сводить ее в кегельбан или в кино. Она говорила себе тогда, что вышла за него замуж потому, что он был нежным и забавным и любил ее, а не потому, что ожидала, чтобы он в один прекрасный день поставил на уши весь Сильвер-Фолс. Хватало и того, что они были вместе и, по крайней мере поначалу, безумно счастливы.

Она так и не заметила, когда на их счастье упала тень, как и не поняла, что было тому причиной. Казалось, однажды замерли вся говорильня и весь смех, и они стали чужими. Атмосфера становилась все более напряженной, и Трейси совсем не удивило, что Дуг стал ухлестывать за Вирджинией Сью, но все равно это ее взбесило. До того момента она была уверена: как бы плохо им ни было, все у них со временем образуется. Дуг же воспользовался ее возмущением, чтобы сбежать от семейных обязанностей. Она так и считала, что он бежал скорее от ответственности, чем от нее.

Теперь же к ее вящему изумлению Дуг, похоже, заполучил ответственный пост в одной из главных строительных компаний города. Новость утвердила ее во мнении, что этот мужчина был достаточно умен и талантлив, чтобы добиться всего, чего бы он ни пожелал. И чем больше она думала об этом, тем больше ей казалось, что годы, проведенные им вдали от Сильвер-Фолса, не прошли бесследно для него. В жизни Дуга теперь появилась некая целеустремленность, которой не было раньше.

Ее родители, вероятно, были правы с самого начала. Может, Дугу просто необходимо было время для самостоятельного возмужания, свободного от груза ответственности, взятой им на себя в слишком раннем возрасте. Из услышанных ею за неделю сплетен вытекало, что Дуг завоевал репутацию отличного прораба. Ее сердце даже наполнилось гордостью.

Милли Хиггинс — дважды разведенная секретарша «Приозерной строительной компании», которой никогда не нравилась Трейси и которая давно положила глаз на Дуга, — поспешила явиться в «Морти», чтобы сообщить Трейси, какое впечатление произвел Дуг на хозяев компании.

— О, дорогуша, видела бы ты его. Он выглядел потрясающе в своем модном сером в полоску костюме. Клянусь, на нем даже была рубашка с его инициалами на манжетах, а шелковый галстук, должно быть, стоил ему кучу денег. Он был похож на одного из этих пижонов, фотографии которых печатают в мужских журналах. Боссы пришли от него в восторг, это я тебе говорю! Они дали ему очень ответственную работу.

Милли не преминула закинуть удочку — отнюдь не в самой утонченной манере — относительно состояния брака Магиров.

— Я имею в виду, — наконец прямо спросила она, перестав поглощать своего тунца под хлебной водкой, — вы двое сходитесь опять, или как?

Вопрос резонный, подумала Трейси, но не из легких. Она не была настроена делать дважды одну и ту же ошибку. А Дуг после того разговора потерял, похоже, желание завоевать ее вновь.

И его красноречие, и его обещания, что все образуется, казалось, были забыты им за неделю Он и пальцем к ней не притронулся после понедельника, когда в «Морти» целовал ее почти до беспамятства, попил чаю со льдом и вышел за дверь.

Это была самая неудачная, просто-таки невеселая неделя в ее жизни. Поначалу, как она и объявила в понедельник, Трейси была полна решимости держаться от него на расстоянии. Как и всегда, она работала допоздна или посещала вечерние занятия в колледже. Домой возвращалась столь утомленной, что ей едва хватало сил, чтобы поприветствовать Дуга кивком головы, поцеловать Дональда на ночь и подоткнуть его одеяло, потом принять теплую ванну и нырнуть в постель. На столике у кровати она обычно находила тарелку сандвичей или свежеиспеченных пирожков и стакан молока. Подобная неожиданная забота производила на нее благоприятное впечатление, и она засыпала с улыбкой на губах.

Но как это ни иронично выглядело, хоть она и отвоевала себе жизненное пространство, на котором настаивала, ее проклятая постель становилась с каждой ночью все более одинокой, а Дуг ни черта не делал для того, чтобы присоединиться к ней и скрасить ее одиночество. После того как она беспокойно металась и крутилась всю ночь, ее эмоции спутывались больше, чем простыни. И попытки Милли прозондировать почву вовсе не способствовали их распутыванию.

И вот, когда она уже едва не вопила от того, что ничего не менялось между ними, в поведении Дуга произошла неожиданная перемена. Когда в пятницу вечером она вернулась домой, в духовке ее ждал обед, а в морозилке — шампанское. После откровений Милли ей не нужно было спрашивать, что предстояло отпраздновать.

— Стол выглядит шикарно, — вежливо признала Трейси, пытаясь сообразить, где он нашел время и деньги на шампанское и на букет желтых роз — такой же, как тот, что она получила от него на свадьбу. И то, что он вспомнил об этом, привело ее в восторг, хоть она не желала признаваться в этом самой себе.

— Мне хотелось, чтобы сегодняшний вечер запомнился, — произнес он протяжно, низким, возбуждающим голосом, от которого в ее жилах заструилось жидкое пламя. — Я получил работу. Отличное место в «Приозерной строительной компании».

— Как же, слышали.

Выражение разочарования вытеснило с лица Дуга только что присутствовавшее на нем взволнованное мальчишеское предвкушение. Трейси пожалела, что не прикусила свой поганый язык и тем самым потушила искру гордости в его глазах.

— Ты уже слышала? — У него даже прервалось дыхание. — Я так хотел сам рассказать тебе обо всем.

— Маленький у нас городок. Все стало известно еще раньше, чем ты покинул контору «Приозерной».

— Милли, конечно? — Трейси кивнула.

— Ей не терпелось просветить меня.

— Черт! Так и знал, что протреплется. Я же сказал ей, что сам хочу порадовать тебя доброй новостью.

— Милли не способна хранить тайну. Ты-то должен знать это лучше, чем кто-либо еще. О том, что ты получил стипендию благодаря своей игре в бейсбол, она половине города рассказала раньше, чем почтальон успел вложить извещение в твой почтовый ящик.

Он покачал головой и ухмыльнулся.

— Я так и не понял, как она ухитрилась тогда разузнать это.

— Ей это не составило труда. У нее был дружок, кузина которого ходила на свидания с парнем, работавшим в спортивной комиссии университета.

— Ясненько, — сухо бросил он. — А я-то думал, что она отклеила на пару конверт.

Трейси хихикнула.

— Милли никогда бы так не поступила. Она, конечно, любопытна и может иметь сеть шпионов, которой позавидовало бы ЦРУ, но сама она не ищейка. Кроме того, она проявляет особый интерес к тебе.

Дуг удивленно уставился на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— Она влюблена в тебя, и всегда была. Кто прислал тебе самые откровенные стишки в день Святого Валентина еще в пятом классе? Кто готовил тебе шоколадное печенье хотя бы раз в неделю в старших классах? Все это продолжалось, пока мы не стали женихом и невестой. Да и тогда, я думаю, она осталась в постоянной засаде. Она уже пускает пробные шары, пытается узнать, не собираемся ли мы венчаться вновь.

— И что ты ей сказала?

— Решила оставить это тебе. Ты ведь будешь встречаться с ней на работе каждый день. К тому же, похоже, у тебя больше ответов на все вопросы, чем у меня.

Их глаза встретились, и желание само по себе пробудилось к жизни.

— Самое обнадеживающее из того, что ты сказала с тех пор, как я вернулся.

— Не очень-то раскатывай губки, — предостерегла Трейси. — Если бы речь шла не о Милли, я, вероятно, ответила бы честнее относительно наших шансов на будущее. Она всегда выводила меня из себя своим проклятым печеньем. У меня-то оно постоянно подгорало.

В его глазах засветилась смешинка.

— Она не выводила тебя из себя, а просто разжигала твою ревность.

Трейси скривила лицо в гримасе.

— Ты был жутко внимателен к ней. Даже подносил книги до ее дома. Говорил, они слишком тяжелы для такой малютки, как она. Черт, она на три дюйма выше меня!

— Да, но ты-то всегда предпочитала носить свои книги сама. Для тебя это было что-то вроде утверждения твоей эмансипации или чего-то там еще. К тому же Милли симпатяга. Так почему не относиться к ней с симпатией?

В глазах Трейси вспыхнуло возмущение:

— Так почему бы тебе не переехать к ней? Уверена, она была бы в восторге.

— Я сейчас живу с еще более симпатичной леди, — мягко возразил он.

Трейси хотелось сделать вид, что слова Дуга не тронули ее, но ничего не могла поделать с горячей волной удовольствия, пробежавшей по спине. Дьявол его побери! Ей хотелось услышать такое от него. Она, может, и не желала заполучить его обратно, но жаждала, чтобы он хотел ее, а это никуда не годилось. Совсем ни к чему.

Она нахмурилась: что за причудливые мысли приходят ей в голову в последние дни?

— Теперь у тебя есть работа. Пора подумать о собственном угле.

— Ты не против, если мы перенесем решение этого вопроса на после обеда? — усмехнулся он с огоньком в глазах. — Я предвкушал эти бифштексы целый день.

— Ты купил бифштексы, шампанское и розы? — недоверчиво спросила Трейси. Такой обед не только был неоправданно роскошным для ее бюджета, но и намекал на что-то, к чему она никак не была готова. Несмотря на излишнюю активность ее гормонов, она была предрасположена лишь к сдерживанию, а не к соблазнению.

— Ну, есть же повод.

— Как я поняла, у тебя не так уж много денег.

— Один хороший обед не разорит меня. Ты собираешься есть в своей униформе, или все же переоденешься? — Он обаятельно улыбнулся. — Не то чтобы она не была привлекательной, нет. Она прекрасно выявляет твои очаровательные формы. Просто пятна кетчупа на ней не очень-то гармонируют с прожилками горчицы.

— С каких это пор ты стал экспертом в подборе цветов и одежды? Мне уже доложили о твоем модном костюме и шелковом галстуке. Помнится, во время нашей семейной жизни твоим любимым нарядом были старые, заляпанные краской шорты из отрезанных джинсов и мешковатая желтая рубашка, которую ты стирал вместе со своими темно-синими носками.

— Самая шикарная рубашка, которая когда-либо была у меня, — с нескрываемой грустью отозвался он. — Все еще не могу поверить, что ты использовала ее как половую тряпку.

— Я бы нашла применение и отрезанным джинсам, если бы ты не припрятал их. Где, черт побери, ты их прятал?

— Ни за что не скажу. Мне этот тайник может понадобиться снова.

— Тебе недолго здесь оставаться, так что ты не успеешь им воспользоваться, — напомнила она ему, хотя в ее голосе не было никакой уверенности. Нетрудно было догадаться, почему.

Дело было не только в том, что она испытывала к нему гораздо более сильное половое влечение, чем когда-либо, но и в том, что ей с каждым днем становилось приятнее и приятнее, когда он встречал ее дома вместо какой-то там миссис Дэннер. Хотя они и мало общались, всю прошедшую неделю она сталкивалась с постоянными напоминаниями о его привлекательных чертах: отличном чувстве юмора, мягкости, способности ублажать и утешать, умении уверить ее в том, что она может добиться всего, чего ни пожелает. Ранимость Дуга скрывалась под таким толстым слоем бравады, что только она знала о ней. Свою же ранимость она спрятала под одеялом ненависти и гнева.

Волнующе было видеть его вместе с Дональдом. Они уже образовали теплый, любящий, хохочущий союз. Дуг обращался с сыном так, словно мальчик был самым ценным подарком, который он когда-либо получал. Точно такое же ощущение испытала и Трейси в день рождения Дональда, и продолжала испытывать с тех пор. Разве мог быть совсем уж плохим человек, который так любил их сына? Может, он все же изменился? Может, эти перемены сказались не только в появившемся у него желании делать уборку в доме, стирать белье и заботливо готовить ей еду, когда она возвращалась домой после долгого и утомительного дня?

Каждый раз, когда подобные мысли возникали в ее голове, она прочитывала себе лекцию по логике и самосохранению и вспоминала, что должна согласиться еще на одно вполне невинное свидание с Чарльзом. Как жаль, что она наметила встретиться с ним лишь завтра, а не сегодня. Ее обуревало предчувствие, что приготовленный Дугом обед таит в себе немалую опасность.

— Сейчас вернусь, — бросила она ему, взбегая по ступенькам, чтобы взглянуть на Дональда и переодеться.

Открыв дверь в комнату Дональда, она не увидела обычной кучи-малы из одеял на его постели.

— Дуг Магир! — прокричала она, стоя на верхней площадке и уперев руки в бока.

— Что случилось? — Он вышел в холл и взглянул вверх на нее.

— Где мой сын?

— Наш сын у твоих родителей.

— Опять? Парнишка запутается и не будет знать, где вообще он живет.

— Не думаю, — отозвался он, насмешливо глядя на нее. — Он тебе понадобился в роли гувернантки?

— Все же лучше, чем ничего, — прошептала она, наградив Дуга яростным взглядом перед тем, как захлопнуть за собой дверь своей спальни. Прислонившись спиной к закрытой двери, она подождала, пока ее пульс придет в норму. Разумеется, прошло несколько лет с тех пор, как она вышла замуж, и годы эти отнюдь не были заполнены бурной светской жизнью, но все же она была еще в состоянии узнать сцену соблазнения, приготовленную для нее. Теперь-то она не сомневалась, что Дуг не собирался позволить вечеру завершиться на платонической ноте.

Опустившись на кровать, она попыталась привести в порядок свои беспокойные мысли. Чего она хотела… кроме его тела? Это-то было так же несомненно, как и пламенные токи, что пронизывали все ее естество при его прикосновении. Но на сей раз этого было недостаточно.

Он же твой бывший муж, уговаривала она себя. Что такого уж страшного в том, чтобы провести еще одну ночь в его объятиях?

Но эта потянет за собой еще одну ночь, и еще одну, тут же привела возражение ее логика, и это ничего не решит.

Тогда тебе лучше как следует подготовиться, прежде чем ты спустишься вниз, подсказал ей еле слышный голосок.

Она приняла душ, напялила на себя брюки цвета хаки и бледно-голубую блузку, вспушила влажные волосы и протянула руку за флакончиком любимых Дугом духов, но тут же отдернула ее.

— Не пойдет, — проворчала она.

Когда она наконец спустилась по лестнице, у нее все еще не было никакой ясности. А это было даже хуже, чем появиться в гостиной, в чем мать родила. Если к ней не вернется здравый смысл, она скорее всего будет слишком чувствительна к чарам Дуга.

Но Дуг даже и не пытался очаровать ее. После столь очевидной подготовки, которая была понятна и невинному ребенку, он не бросил на нее ни единого заинтересованного, выжидающего взгляда. Он подал обед, расспросил ее о том, как она провела день, поболтал о своей новой работе. Трейси даже забеспокоилась, не вообразила ли она себе его намерение заманить ее в койку. Может, его интересовало только место проживания, как она и говорила матери. Может, сегодняшний вечер не больше чем благодарность за бесплатный угол и стол? Ей бы почувствовать облегчение, а ее охватило уныние.

— Что-нибудь не так? — встревожился Дуг.

— Что может быть не так?

— Это ты должна сказать. Чем-то ты расстроена.

— В самом деле? Извини. Расскажи мне поподробнее о своей работе, — притворилась она заинтересованной. Ей хотелось, чтобы он рассказал ей своим низким, хрипловатым голосом, как он скучал по ней все это время. Она жаждала, чтобы он шептал ей о том, как он хочет заключить ее в свои объятия. Ей просто необходимо было, чтобы он признался в таком же трепетном волнении, которое испытывала и она.

А он, зануда, объявил:

— Я буду отвечать за все стройки «Приозерной» в городе.

— Что это означает? — спросила она, продолжая разрезать бифштекс на все более мелкие кусочки, но не отправляя ни одного из них в рот — у нее внезапно пропал аппетит.

— Буду следить за тем, чтобы все отвечало проекту, чтобы работы осуществлялись вовремя и в соответствии со сметой.

— Я и не подозревала, что ты способен на такое.

— Я работал в строительной бригаде в Денвере, и у меня неплохо получалось. К тому же я изучал бухгалтерию в школе. Меня назначили десятником. Когда компания развернула стройку в Портлэнде, меня послали туда мастером. Я освоил весь северо-запад, — закончил Дуг с небрежной скромностью.

— Впечатляюще. Почему ты ушел из той компании?

— Пришло время вернуться домой. — Его глаза сверкнули дразнящим синим светом драгоценных камней. В первый раз с момента, как они сели за стол, сердце Трейси радостно забилось. Дуг не сказал, что скучал по ней, но был близок к этому.

— Нам нужно было уладить наши дела, — добавил он.

— Разве? — У нее перехватило дыхание. Она была готова уладить кое-какие из их дел. Более чем готова, если честно.

— Трейси, когда я уехал из Сильвер-Фолса, между нами пробежала черная кошка. Что бы ты там ни думала, я не хотел делать тебе больно. И решил, что пора возвращаться и объясниться.

— И что потом?

— Не знаю. Об этом я особенно не задумывался. Мне казалось, как только я снова войду в наш дом, все сразу станет ясным. А тут я узнал о Дональде, и все запуталось еще больше.

Трейси увидела замешательство, ощущение предательства в его глазах и почувствовала, как останавливается ее сердце.

— Не понимаю.

— Ты обманывала меня, Трейси. Вот уже больше двух лет. Наверное, я не лучший муж в округе, но я никогда не лгал тебе.

— И я не обманывала, — с возмущением сказала она, прекрасно сознавая, что не была так уж честна с ним.

— Не говорить всей правды означает почти то же самое, — он как бы отозвался на ее мысли. — Я вернулся потому, что все еще люблю тебя. Как бы я ни пытался выкинуть тебя из головы, как бы я ни вкалывал, ты оставалась в моем сердце. Я практически каждую минуту слышал твой смех и, черт бы все побрал, ощущал твое прикосновение. Это сводило меня с ума.

Глядя в ее глаза, он вздохнул.

— И тут я обнаруживаю, что ты утаила от меня существование моего сына. Теперь у меня все перепуталось в голове. Все оказалось намного сложнее, чем я ожидал. Я сидел тут по ночам, пытаясь понять, почему ты так поступила, но так и не понял до сих пор. Ты ведь знала, как сильно я хотел, чтобы у нас был ребенок, и все же ничего мне не сказала.

Дуг покачал головой, как если бы пытался отделаться от мыслей, мучивших его с момента возвращения.

— Я все еще хочу тебя. Бог мне свидетель. Больше чем когда-либо. Я бы с радостью отнес тебя наверх и занимался бы с тобой любовью до утра. Именно это я и собирался сделать, но сейчас не уверен в правильности такого решения.

— Почему? — запинаясь, спросила Трейси.

— Потому, что боюсь.

— Боишься? Чего?

— Боюсь, что пробуждение будет болезненным.

Он встал из-за стола и направился на кухню.

— Дуг, — умоляюще начала она, отчаянно желая дотянуться до него, сделать так, чтобы он поверил ей. Наконец он повернулся. — Я сожалею. Правда. Я поступила так, как считала лучше для нас обоих.

Он кивнул.

— Как и я.

— Что теперь?

— Поспешай медленно, Трейси Мари. Мы будем поспешать медленно.

Безумие какое-то, решила Трейси, глядя, как он уходит от нее. Внезапно он все перевернул. Она, наконец, начала понимать, что жаждет его возвращения в ее жизнь больше, чем когда-либо, что их любовь вовсе не умерла тогда, давно. Сейчас Дуг дал ясно понять, что она должна пройти испытание.

В Дуге не было ничего подлого, и она поняла, что все это он сказал не для того, чтобы причинить ей боль или свести счеты. Это она причинила ему боль, и ей понадобится вся ее сообразительность, чтобы все переменить.

Нет, решила Трейси. Потребуются усилия обоих, чтобы все образовалось на этот раз. Только вместе.