Ни о чем не жалея

Глава 21

Ник Уорринг поднялся по ступенькам крыльца и постучал в резную деревянную дверь особняка герцога Белдона на Гросвенор-сквер. Увидев его в глазок, дворецкий, Фредерик Питерсон, поспешно распахнул ее.

– Прошу вас, входите, ваша светлость. Мы... все мы очень рады, что вы приехали, и так скоро.

Этим утром Ник получил записку от камердинера Рэнда с просьбой приехать по возможности быстрее. Ник не заставил себя долго ждать. Он беспокоился о Рэнде, и, похоже, не он один: Персивал Фокс и все остальные слуги тоже за него переживали.

– Надеюсь быть полезен. Где Перси?

– Я здесь, милорд.

Сухощавый крючконосый камердинер Рэнда с длинными, до плеч, черными волосами, которые он заплетал в косу, а на конце перевязывал лентой, направился к Нику.

– Как сказал Фредерик, мы очень рады, что вы приехали.

– Рэнд – мой друг. Надеюсь, я смогу ему чем-нибудь помочь.

– Я тоже на это надеюсь, – согласился Перси. Он выглядел чрезвычайно обеспокоенным, отчего казался старше своих сорока лет. Камердинер повел Ника в маленькую, изысканно обставленную гостиную, где им никто не мог помешать, и тихонько прикрыл за ними дверь.

– Что случилось? – спросил Ник, как только Перси повернулся к нему лицом.

Камердинер Рэнда вздохнул.

– Даже не знаю, как вам сказать. Я знаю, что вы его лучший друг, поэтому и послал вам записку с просьбой приехать. Надеюсь, вы не обидитесь, но... гм... короче говоря, его светлость сошел с ума.

Ник расхохотался бы, если бы не видел, что Перси говорит совершенно серьезно.

– Полагаю, это произошло после отъезда его жены?

– Первые несколько недель он пребывал в состоянии депрессии. Целыми днями пил и никуда не выходил из дома. Занимался самобичеванием. Я никогда не видел его в таком состоянии, даже после смерти сына. Потом в один далеко не прекрасный день все переменилось. Думаю, он понял, что так дальше продолжаться не может, а впрочем, не знаю. Он перестал пить, что, в общем-то, хорошо, но, к сожалению, теперь он каждый день всех гоняет.

– У него всегда был крутой нрав.

– Боюсь, дело тут не только в этом. Все гораздо серьезнее. Он постоянно раздражен, а временами просто разъярен. Два дня назад он уволил горничную только за то, что та неровно положила подушки на его кровати. Вчера швырнул через всю столовую тарелку, потому что ему показалось, что соус, который ему подали, недостаточно горячий. А этим утром... Боже правый, этим утром он пришел в ярость, потому что утреннюю газету положили не на том месте на столе в кабинете. Он сейчас там, сидит за столом, и никто из нас не осмеливается к нему войти.

– Я не видел его с тех пор, как от него ушла жена. Сестра рассказала мне, что случилось. Я знаю, что Рэнд сильно переживал, но о том, что дело зашло так далеко, не имел ни малейшего понятия. Я рад, что вы за мной послали, Перси.

Камердинер лишь кивнул. Ник знал, как высоко Перси ценил дружбу Рэнда, и понимал, какое мужество потребовалось ему для того, чтобы послать за ним и нарушить тем самым одиночество друга.

Выйдя из маленькой гостиной, Ник направился через холл к кабинету Рэнда. Услышав звон бьющегося стекла, он тихонько приоткрыл дверь. Рэнд сидел за письменным столом, абсолютно пустым. Все предметы, стоявшие совсем недавно на столешнице, валялись теперь на полу: стопка перевернутых книг, пара ручек с серебряными перьями, блокнот, открывшийся, очевидно, при падении, разбитая вдребезги хрустальная пепельница. Да и весь кабинет выглядел неважно: свидетельства гнева Рэнда виднелись повсюду.

Бесшумно войдя в комнату, Ник прикрыл за собой дверь. Услышав негромкий щелчок, Рэнд поднял голову и увидел друга.

– Что тебе здесь нужно? – рявкнул он.

Ник медленно обвел взглядом перевернутые вверх дном вещи в кабинете, наконец взгляд его остановился на Рэнде, и, вскинув брови, он спросил:

– Не кажется ли тебе, что пора перестать жалеть себя?

Рэнд покраснел, на щеках его заиграли желваки. Несколько секунд он молчал, потом, с шумом отодвинув стул, вскочил и грозно сжал руки в кулаки.

– О чем это ты говоришь?

– Я говорю о том, что ты сидишь тут сиднем и жалеешь себя. Ты вымещаешь свою злость на ни в чем не повинных слугах, хотя злиться тебе следует лишь на самого себя.

Несколько секунд Рэнд мрачно смотрел на него, после чего камнем рухнул на стул.

– А даже если это и так, тебе какое до этого дело, черт бы тебя побрал?

– Наверное, никакого. За исключением того, что ты мой друг и я за тебя беспокоюсь. И мне не нравится, что ты ведешь себя как разъяренный бык, тогда как должен оторвать от стула свою задницу и ехать за женой.

Рэнд совсем поник, сидя на стуле. Весь гнев его как рукой сняло. Тяжело вздохнув, он проговорил:

– Неужели ты думаешь, что я бы этого не сделал, если бы считал, что Кейт может меня простить? После того, что я натворил, она никогда ко мне не вернется.

Ник пожал плечами.

– «Никогда» – довольное сильное слово. Мы с тобой знакомы черт знает сколько лет, Рэнд, и я знаю, ты никогда не откажешься от того, что действительно важно для тебя. Ты ведь хочешь ее, верно? Именно поэтому ты устроил здесь весь этот погром? – И он кивнул головой на разбросанные по полу вещи.

Рэнд вздохнул.

– Я хочу ее. Я ужасно и безнадежно в нее влюблен, и именно это меня и погубило. Когда я начал понимать, как сильно ее люблю, то испугался до смерти.

Ник улыбнулся:

– Если все дело в этом, так отправляйся к ней и расскажи ей то, что ты только что рассказал мне. Скажи, что вел себя как последний дурак, но что больше этого не повторится.

Рэнд оперся локтями о стол и взъерошил руками и без того взлохмаченные темно-каштановые волосы.

– У тебя все так просто...

Ник прошелся по комнате, аккуратно обходя перевернутый столик с отломанной ножкой, вспоротую подушку, над которой летали перья.

– Я и не говорю, что вернуть доверие Кейт Хармон будет легко. Наоборот, это может оказаться самым трудным из того, что ты когда-либо делал. Но я считаю, что она этого стоит. И ты сможешь это сделать.

Рэнд покачал головой:

– Не знаю. Если бы она поступила со мной так, как я с ней, я бы, наверное, ее не простил.

– А может, и простил бы, если бы понял, что заставило ее так поступить. Мы все совершаем ошибки, Рэнд. До свадьбы с Элизабет я много раз причинял ей боль, хотя вовсе этого не хотел.

Выражение лица Рэнда смягчилось. Впервые на нем отразился проблеск надежды.

– Ты и в самом деле считаешь, что у меня есть шанс?

– Шанс всегда существует. Кейт любит тебя. А теперь давай вставай и начинай действовать. Рано или поздно к африканскому побережью наверняка отправится какой-нибудь корабль. И если ты не полный кретин, то окажешься на нем.

Рэнд улыбнулся, однако улыбка медленно сползла с его лица. Похоже, Рэнд отвык улыбаться, подумал Ник.

– Клянусь Богом, я сделаю это! – воскликнул он, и лицо его осветилось надеждой. – Я найду корабль. Можешь быть уверен, я сяду на него, поплыву на остров и не вернусь обратно без своей жены!

Ник улыбнулся, услышав в его голосе твердую решимость. Похоже, полное отчаяние сменилось у друга жаждой деятельности. Ник знал, какое это счастье – любить женщину, которая отвечает тебе взаимностью, и ему хотелось, чтобы Рэнд познал это счастье. Оставалось лишь надеяться, что у Кейтлин хватит ума понять, когда такой мужчина, как Рэнд, тебя полюбит, можно доверить ему свою жизнь.

И что бы ни случилось, он никогда тебя больше не подведет.

– Кейтлин! Кейтлин! Быстрее иди сюда!

Голос отца звучал с таким волнением, что Кейт поняла: произошло нечто важное. Отшвырнув в сторону лопатку, она помчалась к группе людей, столпившихся у ямы, где происходили раскопки. Все они возбужденно переговаривались.

– Что случилось, отец?

– Посмотри, Кейтлин. Эти инициалы, должно быть, вырезал Леонард Метц – последний человек, живший на острове.

Кейт взглянула на буквы ЛЭМ, вырезанные на стволе огромной пальмы. Эти инициалы, по всей вероятности, принадлежали Леонарду Эмери Метцу – первому помощнику капитана судна «Серебряная монета». За годы дерево выросло, и теперь буквы оказались над головой и их трудно было прочесть. До сегодняшнего дня их никто не замечал.

– Какая красивая! – воскликнула Кейт.

Протянув руку, она дотронулась до маленькой, инкрустированной слоновой костью шкатулки, которую только что выкопали.

Сэр Монти открыл крышку.

– А внутри еще красивее, – ухмыльнулся он. За время пребывания на острове он сильно загорел и теперь был похож на туземца. – Там карта, Кейтлин.

– А на ней точное местоположение ожерелья Клеопатры, – послышался голос Джеффри Сент-Энтони. Кейт взглянула на него. Его светлые волосы выгорели под жарким тропическим солнцем так сильно, что казались платиновыми.

Затаив дыхание, Кейт взглянула на лежавшую в шкатулке аккуратно сложенную пожелтевшую ткань. Потом взгляд ее переместился на отца.

– И это ожерелье здесь, на острове?

Отец кивнул, хотя и с меньшим энтузиазмом, чем прежде.

– Это хорошая новость, – произнес Филипп Радерфорд, привлекая к себе внимание присутствующих. Аккуратный, подтянутый. Его коричневые брюки из саржи были почти новыми, на белой батистовой рубашке – ни складочки. Учитывая примитивные условия, в которых жили члены экспедиции, было непонятно, как ему удавалось держать себя в таком порядке. – Ожерелье здесь, и мы наверняка сможем его найти, – продолжал он. – К сожалению, чтобы усложнить нам задачу, мистер Метц, похоже, спрятал его где-то в лесу, и, чтобы раздобыть его, нам придется отправиться в глубь острова.

Кейт почувствовала, как по телу ее пробежали мурашки. Она понимала, насколько это опасно. Понимали это и остальные члены экспедиции, потому-то и пытались избежать этого путешествия. И, тем не менее, эта задача была выполнима, и при мысли о предстоящей операции Кейт почувствовала приятное возбуждение.

– Похоже, весь ваш адский труд наконец-то принесет свои плоды, – сказала она, обращаясь к маленькой группе собравшихся возле шкатулки людей. – Когда мы отправляемся в путь?

– Боюсь, все не так просто, – заметил барон. – Нам потребуется дополнительное продовольствие и снаряжение, ну и, естественно, проводник. Да и денег у нас маловато.

– А мне казалось, мы собрали более чем достаточно. Филипп Радерфорд нахмурился и покачал головой.

– Экспедиция оказалась более дорогостоящей, чем мы первоначально предполагали. И тем не менее я уверен, что нам удастся наскрести достаточную сумму.

Было решено, что когда в следующий раз прибудет с продовольствием «Мороту», барон вернется на шхуне в Дакар и приобретет все необходимое для предстоящего похода за ожерельем, который наверняка будет успешным. По крайней мере все на это надеялись и даже решили устроить вечером по этому поводу праздник.

На остров спустилась мгла, Оставив пирующих доедать скудный праздничный ужин – свежую рыбу, зажаренную туземцами на медленном огне, предварительно завернутую в водоросли, дикий виноград, неизменные дыни и вареный картофель, без которых не обходилась ни одна трапеза, – Филипп вернулся в свою палатку, зажег масляную лампу и уселся за самодельный стол.

Открыв лежавший на нем гроссбух, быстро просмотрел его и увидел то, что и без того прекрасно знал: деньги, собранные на экспедицию, почти закончились.

По крайней мере те деньги, которые он на нее отложил.

Чертыхнувшись, он встал со стула, направился в дальний угол палатки и, порывшись в большом квадратном чемодане, извлек из него несколько конторских книг меньшего формата, которые приберег для себя. Ему ненавистна была сама мысль о том, что придется отдавать деньги, накопленные им с таким трудом и терпением. Ему не всегда было легко определить, на чем можно сэкономить, что совершенно определенно потребуется для экспедиции, а чем вполне можно пренебречь. Филипп вздохнул, вспомнив, сколько часов провел, прикидывая, какую сумму можно безбоязненно отложить для себя.

Самым лучшим сейчас было бы просто забрать те деньги, что он утаил, и вместе с выкопанными сокровищами, которые он прятал среди своих вещей, уплыть с острова на «Мороту» и никогда больше сюда не возвращаться.

Это было бы самое умное. Но слишком велико было искушение найти ожерелье. К чему довольствоваться частью, когда можно заполучить все?

Осуществить эту мечту будет непросто. Впрочем, ему никогда не было легко, ухмыльнулся Филипп. Сначала он планировал отдать распоряжение, чтобы вечером его ждала лодка, незаметно сесть в нее и уплыть. Он прекрасно мог бы жить в Вест-Индии или любом другом месте по своему выбору. Однако прежде нужно будет избавиться от людей, которые могут заподозрить его в похищении найденного ожерелья: от профессора, сэра Монти и лорда Джеффри.

В конце концов, в этом диком, удаленном от цивилизованного мира уголке всякое может случиться.

С Кейтлин никаких проблем не будет. Он просто заберет ее с собой, как рассчитывал с самого начала. И она поедет с ним с большей готовностью, когда отца не будет в живых и ей не от кого будет ждать помощи.

При мысли о Кейтлин Филипп почувствовал прилив желания.

Он взглянул на часы: скоро должна появиться Маруба. Желание стало еще острее. После приезда на остров Кейтлин Филипп вызывал Марубу каждую ночь. То ли рыжеволосая красавица подогревала его аппетит, то ли оттого, что он пока не сделал ее своею, он хотел Кейтлин с каждым днем все больше. Воображение подсовывало Филиппу упоительные картины того, как он будет подчинять эту строптивую девицу себе. Что ж, недолго осталось ждать.

Снаружи послышался легкий шум, и тело Филиппа мгновенно отозвалось на него. Он был уверен, что это Маруба. Вот сейчас с тихим шорохом откроется полог, с удовольствием подумал Филипп, явится темнокожая красотка и принесет с собой желанное облегчение. Но когда никто так и не появился, Филипп направился к двери и, откинув полог, выглянул в темноту. Никого. Он огляделся по сторонам, испытывая смутное беспокойство. Что, если в лагерь забрался какой-то дикий зверь? Ведь на острове водятся даже леопарды. Однако это был не леопард. В темноте мелькнуло что-то белое. Кофточка Кейт, догадался Филипп. Вглядевшись попристальнее, он заметил и коричневую шерстяную юбку, что подтвердило его догадки.

Филипп нахмурился. Ясно, что это Кейт. Но что ей понадобилось возле его палатки? Почему она шпионит за ним? А если она заметила, как он просматривает конторские книги? Света от лампы было достаточно, чтобы увидеть, что он работает. Что ж, работает так работает. Не могла же она знать, в чем именно заключается его работа.

Однако беспокойство не оставляло Филиппа. Он уже несколько раз после возвращения Кейт ловил на себе ее чересчур пристальный взгляд. А может быть, он ей просто нравится? Филипп улыбнулся. Кейт теперь замужняя женщина. А у замужней молодой женщины есть потребности, которые может удовлетворить муж. Но у Кейт больше нет мужа. Может быть, в лице его, Филиппа, она увидела достойную замену?

Что ж, остается на это надеяться.

Уж лучше на это, чем подозревать, что Кейт шпионит за ним. Ему бы очень не хотелось, чтобы с Кейт произошел какой-нибудь «несчастный случай».

Рэнд стоял на корме «Мороту» рядом с Перси Фоксом. Шхуна плыла, упруго рассекая волны, к острову Санту-Амару. Вот уже показалась знакомая гора Пикуди-Малину с окутанной облаками вершиной и склонами, покрытыми густым темно-зеленым лесом, спускавшимся к широкой полоске белого песчаного берега.

Шхуна подошла еще ближе, и когда Рэнд разглядел стоявшие кругом палатки экспедиционного лагеря, он с облегчением вздохнул. Профессор все еще здесь, как и уверял его капитан Батишт, а вместе с ним и его дочь, которую он собственноручно доставил на остров чуть больше месяца назад.

Рэнд смотрел, как приближается остров, и уже, наверное, в сотый раз подумал, что он скажет, когда приедет, и что сделает. Можно сказать Кейт, как он сожалеет о том, что произошло, броситься к ее ногам и попросить прощения. Рэнд так и поступил бы, если б был уверен, что это сработает.

К сожалению, он был абсолютно уверен в обратном: Кейт рассмеется ему в лицо и уйдет прочь. Нет, Кейт не простит его так легко. Ему придется постараться, чтобы доказать ей свою любовь и завоевать доверие, разрушенное им так беспечно. Рэнд еще не знал, как это сделать. Знал лишь, что непременно сделает.

– Почти приехали, – послышался голос Перси, прервав его размышления. Слегка нахмурив тонкие черные брови, Перси смотрел на берег, на то место, где они намеревались причалить. – Взгляните-ка. – Он указал на стоявшую на берегу группу людей, не отрывавших глаз от шхуны. – Интересно, что там происходит?

Проследив за его взглядом, Рэнд заметил:

– Они ждут лодку. Наверное, думают, что им привезли то, что они заказывали.

– Но ведь капитан согласился сделать внеочередной рейс, чтобы отвезти нас, помните?

Рэнд нахмурился. Ему стало не по себе.

– Верно. Надеюсь, у них там ничего не случилось. Перси тихонько расхохотался.

– Ваша жена проплыла несколько тысяч миль, чтобы убраться от вас подальше. И сейчас, как только вас заметит, наверняка справится с вами сама, без посторонней помощи. Так что приглашать на берег всю экспедицию она бы не стала.

Рэнд тихонько хмыкнул.

– Это уж точно.

Однако он не мог отделаться от ощущения, что неспроста все бросили работу и столпились на берегу.

Наконец спустили на воду шлюпку, Рэнд с Перси сели в нее и поплыли к берегу. Вскоре Рэнд уже явственно различал худощавую, слегка сутулую фигуру профессора, светлые волосы Джеффри Сент-Энтони, веснушчатое обветренное лицо сэра Монти и, как всегда, одетого с иголочки Талмиджа. В этот момент из-за спины профессора показалась женщина в белой блузке, простой коричневой юбке и широкополой соломенной шляпе, закрывавшей почти все ее ярко-рыжие волосы, и Рэнд узнал Кейт.

У него пересохло в горле. Неужели он боится? Что ж, вполне возможно, подумал Рэнд. Слишком многое поставлено на карту, слишком многое он может потерять.

– Знаешь, Перси, мне кажется, это встречают нас, – заметил он.

– Не сомневаюсь, они будут счастливы нас видеть, – хмыкнул Перси.

Повернувшись к нему, Рэнд улыбнулся.

– Наверное, за прошедшие со времени нашего отъезда полгода у них было не слишком много развлечений. Что ж, сейчас мы им их предоставим.

– Что верно, то верно, – согласился Перси.

Весь оставшийся до берега путь Рэнд молчал. Молчал и Перси. Глядя на быстро приближающийся берег, Рэнд молился про себя о том, чтобы его Не пристрелили, прежде чем он успеет до него добраться.

Стоя рядом с отцом, Кейт смотрела, как, рассекая волны, к берегу направляется шлюпка. Она поморгала, будучи в полной уверенности, что стоявший посередине шлюпки высокий широкоплечий мужчина – лишь плод ее воображения, что он сейчас исчезнет, рассеется как дым. Однако ничего подобного не произошло. Мужчина так и остался стоять, пристально глядя на нее, и Кейт, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, с ужасом поняла, что не ошиблась, что это именно тот, за кого она его приняла.

– Боже правый! – послышался возглас отца, и Кейт, взглянув на него, увидела, каким суровым стало его лицо. – Быть этого не может!

Очень даже может, подумала Кейт, вот он, Рэнд, собственной персоной. Он был одет точно так же, как в тот день, когда в первый раз прибыл на остров: бежевые брюки из саржи, заправленные в высокие кожаные ботинки, простая белая льняная рубашка и широкополая холщовая шляпа. Стройный, мускулистый и такой же красивый.

Злость вспыхнула в груди Кейт – да как он посмел вновь за ней приехать! – и в то же время другое чувство, название которому она отказывалась дать, охватило ее. Чувство это оказалось настолько сильным, что у Кейт внезапно подкосились ноги и она вынуждена была ухватиться за руку отца, чтобы не упасть. Так она и стояла до тех пор, пока шлюпка не причалила к берегу. Спрыгнув прямо в воду, Рэнд взгромоздил привезенную с собой поклажу на широченные плечи и зашлепал к берегу.

Подойдя к Кейт и ее отцу, он швырнул вещи на песок и, мельком взглянув на бледное, бескровное лицо Кейт, невозмутимо проговорил:

– Приветствую вас, профессор.

– Ну и наглец же вы, молодой человек! Приехать сюда после всего, что натворили!

Рэнд перевел взгляд на Кейт, и в лице его что-то дрогнуло. Взгляд стал мягким и одновременно необыкновенно печальным. Кейт заморгала в полной уверенности, что это ей только показалось.

– Здесь есть то, что мне принадлежит, – заметил он. В этот момент к ним подошел Джеффри и, широко расставив ноги, решительно заявил:

– Здесь нет ничего и никого, принадлежащего вам. Кейт не желает иметь с вами дела, иначе она никогда бы не уехала из Англии.

Не обратив на него ни малейшего внимания, Рэнд продолжал:

– Я отдаю себе отчет в том, что между мной и Кейт существуют... некоторые проблемы, которые необходимо решить. И я приехал сюда, надеясь...

– Тебя здесь никто не ждет! – выпалила Кейт, наконец-то обретя голос. – Ни сейчас, ни вообще когда бы то ни было!

Профессор поспешно встал перед ней, заслонив ее своим телом.

– Моя дочь не желает, чтобы вы здесь оставались. А для меня ее желание – закон.

Рэнд даже не шелохнулся. Кейт и забыла, какой он высокий и каким может казаться властным.

– Простите, профессор, – заявил он, – но этот остров вам не принадлежит. Я проделал долгий путь, чтобы добраться сюда, и уезжать не намерен. Я остаюсь, и вам обоим лучше к этому привыкнуть.

И вновь в груди Кейт всколыхнулась ярость. Плотно сжав губы, она произнесла ледяным тоном:

– Я понимаю, что официально все еще являюсь твоей женой. Но если ты приехал сюда с намерением силой увезти меня в Англию, можешь об этом забыть. Я не вернусь, и ты меня не заставишь.

Рэнд взглянул Кейт прямо в глаза. Взгляд его был необыкновенно теплым, однако теперь-то она знала, что все это обман.

– Я приехал сюда не для того, чтобы заставлять тебя что-то делать против твоей воли, Кейт.

– А для чего?

– Скажем, просто убедиться, что с тобой все в порядке. Как ты только что сама сказала, ты – моя жена.

Кейт отвернулась от этих темных, словно заглядывающих ей в душу глаз. Взгляд их по-прежнему тревожил ее. Неудивительно, что она не устояла перед Рэндом. Он умел быть одновременно грубым и нежным, жестким и ранимым, и эта его способность действовала на Кейт безотказно. Но теперь-то она понимала, что Рэнд далеко не такой, каким кажется на первый взгляд. И больше она не позволит себе поддаться его обаянию.

– Отец, прошу тебя... Не мог бы ты заставить его уехать?

– Это нелегко сделать, дорогая. Как совершенно верно заметил герцог, он имеет такое же право здесь находиться, как и мы.

– И кроме того, – протянул Рэнд, – я могу сделать свое пребывание на острове выгодным для вас.

Услышав это, Талмидж с сэром Монти шагнули ближе.

– Это каким же образом? – спросил барон. – Вы хотите сказать, что, если мы позволим вам остаться, вы внесете свой вклад в экспедицию, как сделали это в свой первый приезд?

Не сводя взгляда с Кейт, Рэнд ответил:

– Я сделаю больше. Я намерен финансировать всю экспедицию. С сегодняшнего дня я буду оплачивать все ваши расходы до того времени, когда вы найдете ожерелье... либо решите прекратить поиски и вернуться домой.

Талмидж круто повернулся к отцу Кейт.

– Вы слышали, профессор? А что, если сегодняшний день – самый счастливый для нас? С приездом герцога все наши проблемы разрешились как по мановению волшебной палочки.

– А мне на это наплевать! – закричала Кейт вне себя от ярости. – Я не желаю, чтобы он был здесь! Я хочу, чтобы он сел обратно в лодку и убирался туда, откуда приехал!

– Какие-то проблемы? – тихо спросил Рэнд, не обращая на Кейт никакого внимания, словно ее здесь и не было.

– Расскажите ему, профессор, – попросил барон. – Мы так напряженно трудились, столько сумели сделать. И если Белдон даст нам денег, мы наконец-то сможем преуспеть.

Профессор отвернулся. На лице его отразилась целая гамма противоречивых чувств. Наконец, вздохнув, он проговорил:

– Четыре дня назад мы откопали маленькую шкатулку, инкрустированную слоновой костью. Она находилась среди других личных вещей, принадлежавших, как мы считаем, Леонарду Метцу, помощнику капитана «Серебряной монеты», – последнему оставшемуся в живых на Санту-Амару.

– Продолжайте.

– Очевидно, Метц понял, что еще один из членов команды, матрос по имени Ганс Ван дер Хаген, которого, как он считал, он убил, на самом деле не умер и покинул остров. Метц боялся, что он вернется и украдет ожерелье Клеопатры. Если верить карте, которую мы обнаружили в шкатулке, Метц отнес ожерелье в глубь острова и закопал там. На карте отмечено это место.

Подумав несколько секунд, Рэнд заметил:

– И естественно, вы намерены отправиться за ожерельем.

– Да.

– Именно поэтому мы и собрались все на берегу, поджидая «Мороту», – пояснил барон. – Мы рассчитывали, что шхуна приплывет к острову не ранее чем через две недели, и можете себе представить, как мы обрадовались, увидев ее раньше. Ведь чтобы отправиться в экспедицию в глубь острова, нам потребуется дополнительное снаряжение, оборудование и носильщики, которые помогли бы нам доставить это снаряжение. И когда мы увидели направлявшуюся к берегу шхуну, мы решили, что сможем заказать все необходимое уже сегодня. Это заметно ускорило бы дело.

– Путешествие предстоит не из легких, – вмешался в разговор профессор. – Нам потребуется опытный проводник. В Дакаре есть несколько человек, досконально знающих остров. Филипп собирался отправиться на шхуне в Дакар, чтобы нанять проводников и приобрести все, что может понадобиться нам в предстоящей экспедиции.

Рэнд пристально взглянул на Талмиджа. Похоже, он по-прежнему не доверял этому человеку, и после всего, что Рэнд рассказал ей, Кейт тоже ему не доверяла. С самого приезда она не спускала с него глаз, решив защищать отца, если вдруг барон поступит по отношению к нему бесчестно. А что, если Рэнд раздобыл какие-то новые доказательства его вины и вернулся на остров вовсе не ради нее, а ради Талмиджа?

Сердце Кейт сжалось от боли, но она тотчас же взяла себя в руки. Нелепо размышлять о том, ради чего приехал Рэнд. Он здесь, а ей хочется этого меньше всего. Одна мысль о том, что придется видеть его каждый день и, следовательно, постоянно вспоминать о том, как он ее очаровал, завоевал ее сердце, а потом отшвырнул в сторону, словно ненужную тряпку, и вернулся к своей любовнице, была невыносима.

– Необходимое для экспедиции снаряжение будет стоить дорого, – говорил между тем Рэнд. – Я могу взять на себя все расходы по его приобретению.

Талмидж умоляюще взглянул на профессора. Кейт знала, что барон неоднократно говорил отцу, что их деньги почти все вышли. Осталась лишь небольшая сумма, которой хватило бы только на то, чтобы отправиться за ожерельем со старым оборудованием и без опытных проводников, что было довольно опасно.

Отец повернулся к Кейт. В глазах его она прочла надежду.

– Боюсь, что при сложившихся обстоятельствах я вынужден оставить последнее слово за дочерью.

Кейт закрыла глаза, пытаясь устоять на ногах. Ей очень хотелось ответить отказом, сказать, что единственное, чего ей хочется, – это чтобы Рэнд уехал обратно в Англию и никогда больше рядом с ней не появлялся.

Но она понимала, что, если скажет так, экспедицию отца ожидает полный крах. Если же она позволит Рэнду остаться, они получат деньги, в которых отчаянно нуждаются, и реальный шанс на успех.

Мечта отца наконец-то воплотится в жизнь, а это самый бесценный дар, который она когда-либо могла ему дать.

Кейт облизнула губы, машинально отметив про себя, что они дрожат.

– Хорошо, пускай он остается, но при одном условии. Рэнд внимательно посмотрел на нее.

– Каком же?

Кейт попыталась не обращать внимания на то, какой у него теплый, ласковый взгляд.

– Ты будешь держаться от меня подальше. Рэнд покачал головой.

– Прости, но на это я не согласен.

– Если ты намереваешься настаивать на своих супружеских правах...

– Не намереваюсь. Я понимаю, какие чувства ты испытываешь, имея на то полное право.

Кейт нахмурилась. Такого она не ожидала.

– Мне это не нравится, – бросила она. – Но нам нужны деньги. Можешь остаться, если хочешь, но предупреждаю: держись от меня подальше.

Рэнд криво усмехнулся.

– Ты не облегчаешь мне жизнь, Кейт, верно?

Кейт лишь одарила его злобным взглядом. Талмидж улыбнулся и, решив взять инициативу в свои руки, подытожил:

– Хорошо, значит, все решено. А сейчас я уплываю на «Мороту», как мы и планировали.

– Отлично, – согласился Рэнд. – Но мистер Фокс поедет с вами. В Дакаре есть банки, и мистер Фокс сможет обналичить для вас чеки.

Кейт промолчала, глядя на Рэнда из-под ресниц. Она была уверена, что он в этот момент смотрит на Талмиджа, но ошиблась. Взгляд Рэнда, по-прежнему ласковый и нежный, был устремлен на нее.

В голове Кейт прозвучал тревожный сигнал. Боже правый, неужели она до сих пор его не разлюбила? Она полагала, что сумела выкинуть Рэнда из сердца, поскольку получила хороший урок. Кейт в последний раз взглянула в дерзкие темные глаза Рэнда и поспешила взять себя в руки.

С герцогом Белдоном покончено.

И что бы он ни сказал или ни сделал, ничто не сможет убедить ее изменить свое мнение на этот счет.