Никаких иллюзий

Глава 3

Женщина в его руках не была легкой. Джейку пришлось наклониться вперед, сопротивляясь сильному ветру. Его ноги тонули в мягком песке, песок попадал ему в нос и глаза, если сильный дождь не успевал его смыть.

От очередного порыва ветра Джейк покачнулся и едва не упал. Стиснув зубы, он продолжал идти. Они должны найти убежище.

Она говорила о реке. Боже правый. Он даже не знает имени женщины, которую несет. Она рисковала жизнью ради него, а он был неблагодарным, заявил, будто не желал принимать ее помощь. Будто он предпочел бы остаться с Беном, если бы у него был выбор.

Он с трудом передвигал левую ногу, чувствуя привычную боль в бедре.

Его сердце сжалось от мысли, что Бен, вероятно, по-прежнему качается на волнах в океане на небольшом спасательном плоту.

Ощущая боль в ноге и думая о брате, он вспомнил Афганистан. Им было по девятнадцать лет, когда они отправились в армию. Вероятно, именно Джейк решил однажды, что армия – идеальный способ избегать своего отца.

Слова Чарльза Логана эхом прогремели в его мозгу.

«Вы дегенераты! Вы пошли в свою мать! Вы ничего не унаследовали от меня. Идиоты!»

Нет. Они оба хотели сбежать. Обоим требовались жестокие армейские условия, чтобы выяснить, какова реальная жизнь, не похожая на ту, в которой они выросли.

Однако Джейк хотел этого больше Бена. В кино солдаты были героями, и в конце концов они одерживали победу.

Никто не предполагал, что Джейка отправят домой с раненой ногой после того, как он попадет в эпицентр взрыва автобуса со школьниками, наехавшего на придорожную бомбу.

Он снова вспомнил последние слова брата.

«Как ты думаешь, почему она покончила с собой?»

Именно Бен обнаружил мать мертвой. В то время им было по четырнадцать лет.

Вероятно, Бен знает нечто, о чем никогда не говорил с Джейком. Возможно, он нашел доказательства того, что она не случайно выпила недопустимо большую дозу лекарств, запив их алкоголем.

Нет, это не может быть правдой. Она не могла так легко оставить своих детей.

С губ Джейка сорвался крик, словно злобное неприятие происходящего.

Его одолевали досада, гнев и отчаяние.

Он ищет убежище, находясь у черта на куличках. Его брат может утонуть. Возможно, он уже утонул.

Услышав крик отчаяния, Элли очнулась. Она сидела уткнувшись лицом в грудь Джейка, будто закрываясь от внешнего мира.

О чем она думает? Элеонора Саттон не какая-нибудь томная героиня из Средневековья. Она может сама о себе позаботиться.

– Отпусти меня, – приказала Элли.

– Нет. Мы еще не пришли к реке.

– Мне нужно посмотреть, где мы находимся. – Она повернулась в его руках в сторону моря.

Скорее всего, она зря сняла свой шлем. Ветер вырвал длинные пряди из ее косы, и они свисали на руку Джейка.

– Я его не вижу. Волны слишком высокие.

– Чего ты не видишь?

– Свет от маяка. Дом находится на одной линии с маяком, как раз перед устьем реки.

– Откуда ты знаешь про дом? – спросил он.

– Я им владею. Мы должны идти к реке. Оттуда я найду путь к дому.

В конце концов они достигли устья реки, сражаясь с порывами ветра. Это заняло немало времени. Никогда прежде Элли не было так холодно. Свернув в глубь острова, они, по крайней мере, укрылись от ветра. Однако их ждала новая опасность в зарослях на берегу этой безлюдной местности. Территория была усеяна сломанными сухими ветвями огромных деревьев, которым было по нескольку сотен лет.

Элли пришлось полагаться на интуицию. Ее страх усиливался. Ей казалось, что она совершила ужасную ошибку, сказав Дэйву, будто они найдут на острове убежище. Деревянный дом, построенный ее дедом и отцом, казался ей очень прочным; он находился в зарослях деревьев. Но велика вероятность, что в такой ураган дом пострадает.

В конце концов Элли увидела дом и крикнула:

– Мы пришли!

Мужчина посмотрел на деревянное строение. Ему пришлось бы нагнуться, чтобы войти туда.

– Ты шутишь, что ли? – сказал он. – Это и есть твой дом?

Элли рассмеялась:

– Это туалет.

Она не стала ждать, когда на его лице появится выражение отвращения к столь примитивному жилищу. Элли точно знала, что если пристройка выстояла, то и с остальным домом все в порядке. Через несколько шагов они увидели заднее крыльцо дома и аккуратно сложенную поленницу дров.

Мужчина наклонился, дернул железную ручку двери и толкнул ее. Дверь скрипнула, но не открылась.

– Она заперта, – изумленно сказал он.

Она не стала его винить. Попасть на остров можно было только на лодке. Сюда вряд ли приплыл бы чужак. Поэтому не было смысла закрывать дом.

На Элли нахлынули детские воспоминания. Дверь, купленная на городской барахолке, когда-то крепилась к палубе яхты. На барахолке был куплен старый диван и печка-буржуйка.

– У двери есть замок и ключ, – смеялся отец Элли. – Это защита от опоссумов.

Семейная шутка стала традицией. Отпирая дверь дома, они попадали в свой крохотный рай. Запирая дверь, они возвращались в реальный мир.

– Я знаю, где ключ, – произнесла она. – Опусти меня.

На этот раз мужчина подчинился. Элли испытала шок, почувствовав, как ей плохо без его теплых и надежных рук. Она слегка пошатнулась, но ее лодыжка болела чуть меньше. Хотя Элли ощутила адскую боль, наступив на ногу, ее лодыжка не подвернулась. Вероятно, у нее сильное растяжение, а не перелом.

– Ты можешь ходить? – спросил он.

– Мне нужно добраться до холодильника. Ключ лежит там.

Ограждение из проволочной сетки вокруг холодильника было разорвано. По-видимому, постарались опоссумы. Большой ключ из кованого железа висел на ржавом гвозде. Элли с трудом засунула ключ в замочную скважину замерзшими руками, но повернуть его не смогла.

– Ключ поржавел, – простонала она, стараясь повернуть ключ.

– Дай я попробую.

Он накрыл ее руки ладонью и отодвинул ее пальцы, чтобы взять конец ключа. Элли по-прежнему была в защитных перчатках, поэтому руки мужчины должны были быть намного холоднее ее собственных. Однако его прикосновение показалось ей теплым.

Может быть, она просто радуется тому, что осталась не одна на острове.

Элли заметила, как сильно он дрожит. Наконец он повернул ключ. Старый замок глухо звякнул.

Они вошли в дом, и звуки шторма стали чуть тише.

Они спасены.

Пусть они промерзли до костей и находятся вдали от цивилизации, но у них есть убежище.

Джейк в безопасности благодаря этой женщине. Она не только рисковала жизнью, вытаскивая его из спасательного плота. Несмотря на раненую ногу, она боролась и привела его к дому.

Женщина выглядела ошеломленной, как и он. Они стояли, глядя друг на друга, и ничего не говорили. Еще не наступила ночь, но в доме было достаточно темно. Джейк заметил, что женщина высокая, но все равно ниже его ростом. В полумраке ее глаза казались темными, а полные губы смертельно-бледными. Влажные волосы были перекинуты через плечо и свисали почти до талии.

– Как тебя зовут? – Он настолько привык кричать, что заговорил громко, поэтому от неожиданности она вздрогнула.

– Элеонора Саттон. Элли.

– Я Джейкоб Логан. Джейк.

– Привет, Джейк! – Она попыталась улыбнуться, но мышцы ее лица бесконтрольно дрогнули. – П-приятно познакомиться.

– Мне тоже, Элли. – Джейк кивнул, не улыбаясь.

Его имя, очевидно, ничего ей не говорило. Он испытал странное чувство оттого, что его не сразу узнали. Хотя сейчас он ужасно выглядит. Даже его мать, вероятно, не узнала бы его при тусклом освещении, с бородой и длинными волосами, которые он отрастил для последней роли в фильме. Однако ему было непривычно чувствовать себя не мегазвездой, а обычным человеком.

Джейк не был уверен, что ему это понравилось.

Хотя ощущение было необычайно успокаивающим. Он словно вернулся в те времена, когда его знали как одного из необузданных мальчиков Логан. Тогда он был ближе к Бену.

Должен ли он сказать Элли о том, кто он? Не счел бы Бен его молчание очередной формой лицедейства?

У Джейка появился, возможно, единственный шанс в жизни, чтобы узнать, как незнакомка воспримет его, не зная о его богатстве и славе.

– Нам нужно согреться. – Она не смотрела в его сторону. – У нас достаточно сухой древесины, чтобы развести камин и печку. Будем надеяться, в доме не было опоссумов. Здесь есть кровати, много одеял, керосиновые лампы. И вероятно, осталось топливо. По крайней мере, оно было несколько лет назад, когда я сюда приезжала.

Кровати? Джейк впервые хорошенько огляделся.

Жилище было построено из нетесаных досок, ставших от старости серебристо-серыми и похожих на коряги. Старинная лампа из стекла и металла свисала с потолка. На стене был выложен круговой узор из больших ракушек с радужными оттенками синего и фиолетового цвета. Тут же был плакат с маяком, чей свет озарял грозовое небо, а внизу о камни разбивались массивные волны. В одном углу квадратного помещения было некое подобие кухни со скамьей, раковиной, печкой, небольшим деревянным столом и стульями с точеными ножками и плетеными сиденьями.

На другой половине комнаты был старый диван и кресло, поставленное у камина. Два проема без дверей по обе стороны от камина вели в темные помещения. Вероятно, там были спальни.

– Не стой без дела. – Услышав ее приказ, Джейк почувствовал себя школьником. Или малышом, который терроризировал многочисленных нянек. Удивительно, но ему пришлось скрыть усмешку. Ни одна женщина не осмеливалась приказывать Джейку с тех пор, как он повзрослел.

Элли открыла кухонный шкаф и вытащила оттуда большую жестяную банку.

– Сделай что-нибудь полезное, – сказала она. – Если будешь просто стоять, еще сильнее замерзнешь. Принеси дрова с крыльца. – Она открыла жестянку. – Да, у нас есть спички.

Огонь. Тепло. Желание выжить заставило Джейка подчиниться. Он принес охапку щепы для растопки, а затем поленья. Ему казалось, будто его мозги закоченели, так же как и его пальцы. Он по-прежнему волновался за Бена и злился, что не удалось его спасти, однако энергия его гнева не помогала ему двигаться быстрее. Взяв очередное полено из поленницы, он увидел, как нечто быстро уползает прочь. Вероятно, в Новой Зеландии водятся ядовитые пауки, как в Австралии. Или змеи.

Он расскажет об этом Бену, когда снова его увидит.

Если они вообще когда-нибудь встретятся.

Элли сидела на корточках у лужи воды, стараясь разжечь огонь. Джейк увидел, как сильно дрожат ее руки, пока она раскладывает щепу на бумаге и поджигает ее.

Она посмотрела на него, когда он подошел, неся поленья. Ее глаза расширились от шока.

– Ты хромаешь, – обвиняющим тоном произнесла она. – Тебе больно. А я позволила тебе нести меня. Почему ты мне не сказал?

– Мне не больно. – Он положил поленья на полу рядом с ней. Его старую травму едва ли можно считать государственной тайной, но он предпочитал о ней не упоминать.

– Я фельдшер, Джейк. Я все вижу.

– Перестань, – проворчал он. – Я не поранился. По крайней мере, ранений у меня не было последние десять лет.

– Ох. – Она прикусила нижнюю губу, сдерживая улыбку. – Старые военные раны, да?

Он сердито посмотрел на нее:

– Ты первая, кому это кажется смешным. Выражение ее лица изменилось. Она смутилась, но извиняться явно не собиралась. Наступило неловкое молчание. Потом Элли повернулась лицом к камину, решив, что лучше игнорировать слова Джейка.

– Хорошо, что крысы или мыши разорвали бумагу на клочки, – сказала Элли. – Мне бы не удалось это сделать, у меня окоченели пальцы. – Она говорила намеренно легкомысленно. Даже безлично. – Не думаю, что нам понадобятся кровати, но одеяла пригодятся.

Дерево с шипением загорелось, пламя усиливалось. Свет камина упал на лицо Элли, когда она наклонилась, чтобы осторожно подуть на огонь. Вода стекала с ее длинной косы, образуя лужу у ног. Из-за дыма Элли закашлялась.

– В трубе вполне может оказаться птичье гнездо или даже два, но они скоро сгорят. Сейчас разожжем печку, и скоро станет совсем хорошо.

Джейк простил Элли шутку по поводу его старого ранения. Она не знает правду, и, если он не готов ей обо всем рассказать, несправедливо на нее обижаться. И он не может не восхищаться Элли. Она очень умелый человек. Но это неудивительно, учитывая характер ее работы. Джейку приказали подбрасывать поленья в камин. Элли, прихрамывая, отправилась на кухню – разжигать печку. Его руки начало сильно саднить от тепла. Подняв голову, он увидел страдальческое выражение лица Элли, которая потряхивала руками.

– Болят, да? – спросил он.

– Все в порядке. Если болят, значит, есть циркуляция крови и восстанавливаются нервные окончания. – С довольным видом она кивнула на камин, за которым следил Джейк. – Я постараюсь найти для нас сухую одежду. Мой папа держал вещи под кроватью в жестяном контейнере, чтобы защитить одежду от крыс.

– Здесь есть змеи?

– Змей в Новой Зеландии нет. Ты никогда не был здесь раньше?

– Нет.

– По-видимому, ты просто проплывал мимо во время яхтенной гонки. Ты планировал остановиться в Окленде?

– Да. Я здесь по работе. Вот почему я уговорил Бена подвезти меня на своей яхте.

– Бен твой друг, который был с тобой на спасательном плоту?

– Он мой брат. Брат-близнец.

– Ох… Мне жаль, Джейк.

– Да. Мне тоже.

– У него хороший спасательный плот. Есть надежда, что он выживет.

Джейк понял, что пялится на Элли. Он отчаянно хотел ей верить.

Она спасала людей, оказавшихся в сложных ситуациях, поэтому знает, что говорит.

– Мы не единственная спасательная команда, которая была в тех краях, – тихо сказала она. – Были и другие вертолеты. И самолеты. И лодки. Контейнеровозы и береговая охрана. Еще много времени до наступления ночи…

С состраданием во взгляде она протянула ему руку. Если бы она наклонилась достаточно близко, то коснулась бы Джейка.

Он хотел, чтобы она к нему приблизилась.

– В этой части побережья сотни островов, – сказала она. – Если он доберется до острова, то сможет найти убежище и переждать бурю.

Его тянуло к ней. Возможно, из-за ее сострадания. Или ее слов утешения. Или, может быть, из-за стремления просто к ней прикоснуться.

Как бы то ни было, Джейку следовало держать себя в руках. Да, она предлагает ему то, что он хочет сейчас больше всего. И ее слова искренни. Но ведь женщины умеют притворяться искренними.

Джейк об этом отлично знает.

– Да. Верно. – Он снова посмотрел на огонь в камине и палкой поворошил поленья. Он не хотел говорить о Бене. Он не желал раскрывать душу перед незнакомкой. Он не хотел, чтобы она знала о том, как он боится. Еще неизвестно, что она за человек. Вот возьмет и продаст о нем информацию желтой прессе.

Несмотря на тепло от печки, у Элли похолодело внутри.

Неудивительно, что мужчины спорили о том, кого следует спасать первым. Джейк сказал, что он остался бы, если бы у него был выбор. Ведь они братья-близнецы. Она могла себе представить, до чего они близки.

Она вернулась бы за Беном, если бы была такая возможность. Но увы. По крайней мере, она спасла Джейка, и ему не следует ее за это благодарить. Он явно не желает об этом говорить. Он склонился к огню, будучи очень мрачным, и стал ворошить поленья, отчего образовались искры и новое облако дыма. Джейк отчаянно отгораживался от Элли.

Из-за дыма он потер глаза ребром ладони. Хотя Джейк сидел на корточках, Элли все равно заметила, до чего у него мощная фигура. Она знала, что любая ее попытка утешить его будет отвергнута.

Джейк американец. Вероятно, она неудачно пошутила по поводу его ранения. Наверное, его ранили в Афганистане. Элли была слишком взволнованна, не получалось сформулировать, как извиниться перед ним, чтобы не показаться неискренней. Или любопытной.

– Я пойду и поищу сухую одежду, – сказала она.

К тому времени, когда Элли вернулась с охапкой одежды, в доме стало намного теплее. На ней были мешковатые брюки и довольно длинная рубашка.

Джейк, сидя перед камином, поднял на нее глаза. Он дрожал, несмотря на жар от огня.

Элли протянула ему одежду:

– Переоденься.

Переодеваться в сухую одежду было непросто. Элли с трудом снимала с себя мокрую одежду в спальне, хотя ее руки защищали от холода перчатки. Руки Джейка были обнажены с тех пор, как его забрали со спасательного плота.

Он несколько раз попытался расстегнуть молнию на куртке, тихо выругался, а затем сдался. Элли перевела взгляд с его пальцев на лицо, и какое-то время они просто пристально смотрели друг на друга.

Огонь энергично потрескивал в камине. В комнате стало светлее, и Элли удалось хорошенько рассмотреть Джейка. Он был высоким, широкоплечим и казался диковатым, с длинными волосами и бородой. Жесткие черты лица, прямой нос, глубоко посаженные глаза и почти ястребиный взгляд.

Элли почувствовала внезапную тягу к этому человеку и испугалась. У нее пересохло во рту. Она с трудом отвела взгляд от его внимательных глаз.

– Я тебе помогу, – произнесла она. Собственный голос показался ей странным, поэтому она поджала губы и больше ничего не сказала, а принялась его раздевать. Скрежет металлической молнии был довольно громким. Под курткой на Джейке был шерстяной пуловер и согревающее белье.

Элли увидела его мускулистую грудь, живот и татуировку в довольно необычном месте. Китайские иероглифы располагались сбоку от подмышки и скрывались под поясом джинсов.

Ему удалось расстегнуть пуговицу на джинсах, но с молнией он опять не справился.

Элли раздевала тысячи пациентов. Она обнажала многие тела, не испытывая никаких эмоций. Но сейчас ей вдруг стало неловко. С трудом сглотнув, она на миг закрыла глаза.

Элли вдруг подумала, что, вероятно, ей пора бросить работу фельдшера, и разозлилась.

– Я расстегну молнию, – отрезала она. – Остальное сделаешь сам.

Она старалась не думать о том, чего касаются ее пальцы. Молнию заклинило на полпути. Элли пришлось снова ее застегнуть и повторить попытку. Она покраснела. Расстегнув молнию, она быстро опустила руки, словно металл был раскален докрасна. Элли отвернулась, когда Джейк запустил пальцы под пояс и потянул джинсы вниз.

Никто не раздевал Джейка Логана без его разрешения с тех пор, как ему исполнилось два года, и он пнул няньку, чтобы продемонстрировать ей свое стремление к независимости.

Исключение составляли военные медики и медсестры в военном госпитале. Он отчаянно флиртовал с теми медсестрами, стараясь прикрыть шуткой свое унижение от беспомощности.

Но он не мог флиртовать с Элли, которая старалась расстегнуть молнию на его джинсах. Он просто смотрел на ее склоненную голову. Ее черные волосы стали высыхать, и черты ее лица смягчились.

Судя по всему, ей не хочется к нему прикасаться. Она словно заставляет себя пройти испытание, потому что у нее нет выбора.

Джейк снова испытал странное ощущение. Он привык, что женщины буквально бросаются ему на шею. Хотя сейчас он не чувствует ни унижения, ни смущения. Он не понимает, что именно ощущает. Он просто знает, что неведомое чувство очень сильное и потому его тревожит.

Очень тревожит.

Он надел бесформенные штаны, которые не закрывали лодыжки. К счастью, у него достаточно длинные носки. И, слава богу, поблизости нет папарацци.

– Что будем делать с мокрой одеждой? – спросил он.

Элли сняла лампу с крючка на потолке и что-то налила в ее основание из пластиковой бутылки.

– Развесим ее на стульях. Она достаточно просохнет к тому времени, когда мы выберемся отсюда.

– Как скоро это произойдет, по-твоему?

Элли надела на лампу стеклянный корпус, зажгла спичку и поднесла ее к фитилю.

– К нам поступало много информации о циклоне, пока мы были в воздухе. Самое худшее ожидается завтра утром, но буря должна стихнуть примерно через двенадцать часов.

Элли зажгла лампу, настроила пламя горелки, подняла голову и поймала взгляд Джейка, едва заметно усмехнувшись. Ее лицо ярко освещалось.

– Сначала будет очень плохо, а потом станет хорошо, – произнесла она.

У Джейка пересохло во рту.

Лицо Элли оживилось даже от легкой усмешки.

Она оказалась необычайно красивой женщиной. У Джейка ёкнуло сердце.

«Успокойся! Не рискуй! Даже если она не знает, кто ты такой, не следует рисковать!

Вспомни, что случилось в прошлый раз».

Элли подняла руки, чтобы повесить лампу на крюк. Расстегнутые рукава широкой рубашки упали к ее плечам, обнажая тонкие смуглые предплечья. Длинные ловкие пальцы поправили основание лампы.

Джейк заставил себя отвести взгляд.

Ему будет нелегко противостоять чарам этой женщины, но он справится.

Он должен справиться.