Никаких мужчин!

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Через три дня после поездки в Лондон, перевернувшей всю ее жизнь, Эйвери уже собиралась уходить домой, когда позвонила Надин.

— Хорошо, что я тебя застала, Эйвери. У меня есть для тебя цветы. Пожалуйста, забери их.

Она закрыла ателье и прошла к цветочному магазину. Надин вручила ей букет великолепных роз.

— Превосходный подарок женщине. Милые, не правда ли? Записки нет, — быстро продолжала Надин, явно чувствуя себя неловко. — Их заказал мистер Мерсер, и он сказал, что сам позвонит тебе и все объяснит. Второй букет донесу до машины я.

— Еще один?!

Надин вышла из задней комнаты с огромным букетом красных пионов.

— Обращайся с ними бережно. Они стоят целое состояние.

Дома Эйвери положила цветы на кухонный стол и залюбовалась ими. Пионы были великолепны, но розы просто покорили ее. Она поставила букет в бабушкину хрустальную вазу.

Вскоре позвонил Джонас.

— Ты получила цветы? — требовательно спросил он.

— Да, разумеется. Они великолепны.

— Надин сумела достать красные пионы?

— Ей пришлось специально их заказать. Но почему еще и розы?

— Двойное извинение от всего сердца.

— Ясно. Тебе лучше?

— Ненамного. Мой внешний вид вчера вызвал самые разнообразные комментарии, так что я одарил инквизиторов стальным взглядом и обвинил во всем погоду.

— Могу себе представить, — сухо заметила Эйвери. — Спасибо за то, что позвонил. И за цветы.

— Возможно, для тебя это не слишком большое утешение, но когда я послал их, мне стало немного легче.

— Мне тоже.

— Но ты не изменила решения?

— Нет, — мягко сказала она. — Для этого цветов слишком мало. Спокойной ночи.

«Искусница Эйвери» получила несколько заказов на подвенечные платья. Кроме того, предстояла свадьба Фрэнсис Уайт и Филипа Лестера, который хотел, чтобы его невеста была в белом.

— Я намекала, что в моем возрасте белое платье неуместно, но в конце концов он меня убедил, — с сожалением сказала Фрэнсис. — Что ж, сошью скромное платье, подходящее для ужинов и обедов во время медового месяца. А на свадьбу надену тот жакет, который мы с тобой в прошлом году купили в магазине.

— В самом деле? — Эйвери с подозрением посмотрела на подругу. — Но ему нужен ремонт!

— Ты же починишь его для меня?

— Лучше купить кружево и сшить новый!

— Я предпочитаю старый, — настаивала Фрэнсис и разыграла свой главный козырь:

— Если бы его принес клиент, ты бы пулей кинулась выполнять заказ.

Смирившись с поражением, Эйвери пообещала сделать все, что в ее силах, но с условием — если результаты будут далеки от идеала, она все-таки сошьет новый жакет.

Честно говоря, Эйвери была рада, что у нее прибавилось работы, поскольку не оставалось времени тосковать.

Тем не менее она не могла забыть Джонаса. Постепенно ее непрощающая душа успокаивалась, становилась менее жестокой и тянулась к Джонасу так же мучительно, как и сердце. И тело тоже. Эйвери скучала по нему так, как никогда ни по кому раньше.

Лежа в кровати, которую она приобрела специально для того, чтобы делить ее с ним, женщина раздумывала о том, что не только мужчинам порой требуется холодный душ.

— Эйвери, ты выглядишь совсем вымотанной, однажды сказала Фрэнсис, когда Луиза и Хелен уже ушли. — Теперь я сожалею, что попросила тебя починить жакет. Проще сшить точно такой же.

— Моя проблема — бессонница, а не твой жакет.

— И причиной этой бессонницы является Джонас?

— А кто же еще?.. Теперь-то я мыслю более разумно и знаю, что мама посоветовала бы мне простить и забыть.

— Тогда скажи об этом Джонасу.

— Не могу!

— Почему?

— Гордость.

— Которая делает тебя несчастной, — откровенно заявила ее подруга. — Позвони ему сегодня же.

— Сегодня я иду в Торговый совет на собрание, быстро сказала Эйвери.

— Позвони, когда освободишься.

Следующее утро Эйвери провела у клиентки и вернулась к обеду. Фрэнсис нетерпеливо ждала ее.

— Некто сегодня утром попросил починить платье.

— Ничего необычного. А в чем проблема?

— Ей бы хотелось завтра забрать его. — Фрэнсис показала ей великолепное черное шелковое платье, потом вывернула его наизнанку и продемонстрировала место, где несколько стежков разошлись. Шов был явно подпорот ножницами.

Эйвери нахмурилась.

— Думаешь, эта дама пыталась его сделать посвободней?

— Сомневаюсь. Она показалась мне довольно стройной. Но леди очень торопилась и не сказала даже, как ее зовут.

— Странно. Ну да ладно, я сделаю все после обеда, прежде чем приступлю к вышивке на подвенечном платье Трейси Баррет.

— Ты ему вчера звонила? — спросила Фрэнсис.

— Нет. Я же тебе говорила, что у меня собрание.

А потом мы зашли в «Ангел» и засиделись там.

— Ясно. А какое оправдание ты найдешь сегодня?

— Послушай, Фрэнсис, ты прекрасно знаешь, что я не собираюсь звонить Джонасу ни сегодня, ни завтра — никогда. Все кончено.

Фрэнсис с беспокойством посмотрела на подругу, но что-то в поведении Эйвери удержало ее от возражений.

— Хорошо. Больше не буду ворчать.

Хозяйка шелкового платья приехала в магазин на следующий день. Эйвери посмотрела на светлые волосы и удивительно знакомое прелестное лицо и поняла, кто стоит перед ней.

Молодая женщина улыбнулась, в ее глазах светилось любопытство.

— Здравствуйте. Вы Эйвери Кроуфорд? Я Хетти Тремейн.

— Я знаю.

— В самом деле?

Эйвери достала платье, чтобы продемонстрировать искусно заделанный шов.

— Замечательно! — воскликнула владелица. — Прямо как новое! Сколько я вам должна?

Эйвери назвала самую низкую цену, какую могла назначить. Хетти Тремейн подкупающе улыбнулась.

— Знаете, я живу довольно далеко, и мне нужно перекусить, прежде чем ехать обратно. Позвольте угостить вас обедом в знак благодарности за быструю работу.

— Очень мило с вашей стороны. Спасибо.

На коротком пути в кафе Хетти сказала:

— Я побоялась вчера сообщить свое имя, так как, возможно, вы отказались бы встретиться.

Эйвери покачала головой.

— Если бы вы хотели со мной поговорить, то мы могли бы пообедать и без этой затеи с платьем.

— Я не была уверена, что вы согласитесь, — объяснила Хетти.

Они прошли к столику у стены. Стройный светловолосый мужчина поднялся, приветствуя Эйвери.

— Здравствуйте. Я Чарли Тремейн.

Она с улыбкой пожала его руку.

— Я видела вашу фотографию.

Чарли выдвинул для Эйвери стул и посмотрел на нее с откровенным интересом.

— Хорошо, что вы нашли время поговорить с нами.

— Что-нибудь случилось? — спросила Эйвери, видя, как меняется выражение лица миссис Тремейн.

— Да, случилось, — мрачно ответила Хетти. — Но давайте сперва сделаем заказ. Что вы порекомендуете?

Пока они ждали горячие бутерброды, Тремейны задавали вопросы, касающиеся бизнеса Эйвери, помалкивая об истинной причине своего визита.

— Я очень рада нашему знакомству, но почему вы хотели меня видеть? — спросила Эйвери, взяв сэндвич.

Хетти вздохнула:

— Мы оба очень любим Джонаса и не можем стоять в стороне и ничего не делать, когда он разбивает свою жизнь.

Чарли озабоченно нахмурился:

— Джонас работает, работает и еще раз работает.

Он не приезжает к нам, не поехал на воскресный обед к Лилиан…

— Кто такая Лилиан?

— Его мать. Она очень волнуется. И я тоже.

Хетти согласно кивнула.

— Джонасу явно угрожает опасность помешаться на работе. Я уже вижу заголовки в газетах.

— Какие заголовки? — моргнула Эйвери.

— Ну, знаете, что-то вроде: «Тридцатилетний предприниматель умирает от чрезмерных перегрузок».

Это вы его довели?

— Дело не во мне. Я уже давно не видела Джонаса…

— В этом-то все и дело, — мягко сказал Чарли.

Эйвери медленно отхлебнула кофе.

— И чего вы от меня хотите?

— Для начала объясните, почему вы не можете его простить.

— Это его слова?

Чарли покачал головой.

— Мне позвонила Лилиан и попросила помочь, так что я поехал в Лондон. Фактически пришлось выкручивать ему руки, чтобы он объяснил, в чем дело. Он заявил, что вы отказались выйти за него замуж. Но не сказал, почему.

Хетти наклонилась к ней.

— Дорогая, вы любите Джонаса?

Эйвери хотела было солгать, но все же неохотно ответила:

— Да. Люблю.

— Чарли говорит, что Джонас сходит с ума от любви. Поцелуйте его и забудьте все, Эйвери. Пожалуйста.

— Я знаю парня с тринадцати лет, — вздохнул Чарли, — и еще ни разу не видел его таким.

Хетти взяла Эйвери за руку.

— Все, что нужно, — всего лишь один звонок. И тогда вы сможете приехать к нам, чтобы отпраздновать примирение.

Эйвери криво улыбнулась.

— Джонас всех своих подружек привозил познакомиться с Тремейнами?

— Нет, — сказал Чарли и поцеловал ее в обе щеки. Вы будете первой, Эйвери.

Тремейны уехали, довольные, что попытались помочь Джонасу, но Эйвери вернулась к работе, чувствуя себя виноватой. Ведь она же ничего не обещала. И у нее не было намерения говорить с Джонасом.

Она вручила Фрэнсис жакет на следующий день.

— Надеюсь, подойдет.

— Просто идеально! — возликовала та. — Я всегда верила в искусницу Эйвери.

День свадьбы с утра выдался холодным и серым, но к полудню февраль смилостивился, и зимнее солнце вышло из-за туч. Эйвери приехала рано вместе с Луизой и Хелен и их мужьями. Они сели на передних скамьях в освещенной свечами церкви, восхищаясь цветами, которые Надин расставила с большим вкусом.

Филип волновался так, словно женился в первый раз. Его дочь что-то ободряюще шепнула ему и поцеловала. По сигналу два органа заиграли свадебный марш, и Фрэнсис, обворожительная в белом платье и элегантном кружевном жакете, пошла к алтарю под руку с отцом, следуя за семилетней внучкой Филипа…

Церемония уже завершилась, когда Эйвери заметила знакомую фигуру. Конечно же, Фрэнсис забыла упомянуть, что пригласила на свадьбу Джонаса.

Снаружи, под холодным зимним солнцем, начался обычный переполох. Невеста настояла на том, чтобы сделать групповой снимок «Искусницы Эйвери». Джонас, казалось, ни на что не обращал внимания, беседуя с Томом Беннетом и Энди Коллинзом.

— А ты держала в секрете полный список гостей, шепнула Эйвери подруге, и Фрэнсис улыбнулась, нисколько не раскаиваясь.

— Мне так захотелось. Это же моя свадьба. Ты сегодня не можешь на меня сердиться!

— Улыбнитесь! — велел фотограф.

Когда жених и невеста уехали на прием, Джонас наконец подошел к Эйвери.

— Привет! — сказала она, улыбаясь. — А я и не знала, что встречу тебя!

— Фрэнсис посоветовала ничего не говорить заранее. — Его ответная улыбка была холодной. — Ты бы изобрела какую-нибудь таинственную болезнь, чтобы не видеть меня.

— И испортила праздник? Ну уж нет!

— Ты очень красивая, — тихо сказал он.

Эйвери купила белое шерстяное пальто, чтобы надеть его поверх своего любимого черного платья.

Она собрала волосы в обычный пучок, но смягчила строгость прически кокетливой черной шляпкой.

— Ты тоже хорошо выглядишь, — вернула она комплимент.

— Том попросил меня быть твоим шофером. Ты не против?

— Нет, конечно, спасибо. — Эйвери сдержанно улыбнулась. — Эти туфли не предназначены для пешей прогулки.

Поездка была короткой, а атмосфера весьма напряженной. Когда они приехали в «Ангел», Эйвери сразу же поспешила в маленький зал, снятый по случаю свадьбы, обняла подругу и нежно поцеловала ее.

Фрэнсис и Филип пригласили так мало гостей, что праздник больше походил на дружескую вечеринку. Речи были сказаны, вино выпито, а когда молодожены разрезали торт, им пришлось подойти к каждому гостю и поблагодарить. Было видно, что они оба очень счастливы, и Эйвери не смогла удержаться от зависти, весело разговаривая с подругой и подшучивая над ней из-за того, что та мгновенно стала бабушкой.

Позже, когда молодых уже проводили, осыпав рисом и конфетти, Эйвери повернулась к Луизе и Хелен с улыбкой, полной сожаления.

— Свадьбы утомляют.

— Но еще слишком рано идти домой; оставайся с нами выпить, если только тебе не предложили что-нибудь получше, — шепнула Хелен, когда подошел Джонас Мерсер.

— Эйвери, тебя подвезти домой? — спросил он. Я уезжаю в Лондон.

— Ты возвращаешься сегодня же? — с удивлением спросила она.

— Боюсь, что да.

— Тогда спасибо. Я уже собиралась вызвать такси.

На улице ледяной ветер пытался сорвать шляпку Эйвери.

— Приглашение на свадьбу стало для меня сюрпризом, — сказал Джонас, помогая Эйвери сесть в машину. Мне нужен твой совет по поводу подарка.

— Филип большой любитель барбекю, так что его обрадуют необходимые принадлежности. Или подари какое-нибудь необычное растение. Если хочешь, я спрошу у Фрэнсис, когда она вернется из свадебного путешествия, и дам тебе знать.

— Что, добровольно вызываешься позвонить мне? спросил он тоном, который заставил Эйвери молчать всю оставшуюся часть пути.

Она очень удивилась, когда Джонас проехал прямо к крыльцу, а не остановился у обочины.

— Лучше пригласи меня войти в дом, иначе все усилия Фрэнсис сыграть роль Купидона пойдут прахом. Или лучше назвать ее Крестной Феей?

— А мне кажется, что на эту роль больше подходят Тремейны, — заявила Эйвери, заставив его вздрогнуть. — Заходи, если хочешь. — И она побежала к двери, спасаясь от начавшегося дождя.

— Что ты сказала о Тремейнах?

— Объясню после того, как приготовлю чай. Или ты предпочитаешь кофе? — спросила Эйвери.

— Мне ничего не нужно, — нетерпеливо ответил Джонас.

Она провела его в кабинет.

— Фрэнсис повезло, что во время церемонии дождя не было. Боюсь, дорога домой не покажется тебе приятной.

— Я справлюсь, — ответил он, пожав плечами.

— Уверен, что не хочешь кофе? — еще раз спросила Эйвери.

Джонас смерил ее холодным взглядом.

— Нет, не хочу. Лучше объясни, какого черта ты вспомнила о Тремейнах.

— Хетти приходила в ателье починить платье. Что ж, это был хороший предлог. — И Эйвери поведала ему всю историю.

Джонас молча выслушал ее с непроницаемым лицом и усмехнулся:

— Хетти и Чарли, не говоря уже о моей бесценной мамочке, попытались лезть в мои дела. Они старались, но не преуспели, — добавил он. — И если Тремейны просили тебя связаться со мной, то считай, что у них ничего не вышло.

Эйвери пожала плечами.

— А я ничего не обещала. Но, в конце концов, мы уже давно не разговаривали, а, Джонас?

— В прошлый раз ты ясно дала понять, что нам не о чем говорить.

— Зачем же ты тогда приехал на свадьбу?

— Чтобы доставить удовольствие Фрэнсис.

Итак, Джонас пришел отнюдь не с надеждой на примирение.

— Тебе не стоило тратить время, — произнесла Эйвери, вздрогнув, когда ветер в очередной раз ударил в окно.

— Судя по всему, мне бы следовало уже быть в пути. — Джонас поднялся на ноги.

Эйвери завернулась в куртку, провожая его к выходу. В молчании они прошли по длинному коридору. Открыв дверь, Джонас выругался. На крыльце лежал град, и падал густой снег.

— Начинается настоящая буря, — сказала Эйвери, захлопывая дверь. — В такую погоду ты до Лондона не доберешься, так что лучше оставайся здесь. Не волнуйся, — добавила она, — я не собираюсь тащить тебя в постель. Можешь переночевать в свободной комнате.

— Спасибо. — Его лицо озарила первая искренняя улыбка за весь вечер. — Я и раньше достаточно часто это предлагал.

Она коротко кивнула.

— Но еще рано. Давай-ка поедим. Я проголодалась.

— На празднике ты так мало ела, что я не удивлен.

— Moe присутствие отбило у тебя аппетит, так?

— Вообще-то нет, виновато фирменное блюдо нашего повара — лосось. Но это большой секрет, — шутливо предупредила она.

Джонас повеселел. Почувствовав себя немного лучше, Эйвери прошла на кухню.

— Может, разведешь огонь, пока я готовлю бутерброды?

Эйвери не была уверена, благодарна ли она судьбе за предоставленный шанс побыть с Джонасом или же расстроена таким поворотом событий. Увидев его в церкви, она не сомневалась, что он принял приглашение только ради встречи с ней. Но Джонас опроверг это. Что бы там ни говорили Тремейны, он много работал только потому, что ему это нравилось.

Или же того требовали дела. Или по каким-то другим причинам. Но не из-за страсти к Эйвери Кроуфорд.