Никогда не говори нагу «никогда»

Эпилог

Джакари

Год спустя

В конце концов, Ирина вернулась в Чикаго, и, поскольку я пообещал ей, что мы во всем разберемся, я поехал с ней. Она хорошо заметила, что если я могу прятаться в Кричащем Лесу, то смогу спрятаться и в Чикаго. Однако рынок недвижимости был совершенно другим.

Мы сохранили свое место в Кричащем Лесу, чтобы сбежать, когда покажется, что города слишком много, и мне нужно было место для растяжки для моей чудовищной формы. В остальном у Де Лука была собственность на окраине города, достаточно далеко от других людей, чтобы я мог передвигаться, не беспокоясь о том, что меня увидят, но достаточно близко к другим владениям, чтобы Ирина могла проводить время со своей сестрой.

Рейне не понравилось, что Ирина сбежала из женского монастыря, украла их деньги и ушла в лес, чтобы влюбиться в монстра. Ей понадобилось время, чтобы понять и принять, но я не могу ее винить.

Хотя она настаивала, что дело было не в том, что я похож на змею, поскольку ее муж был демоном под этой человеческой внешностью. Как оказалось, план вернуть дьявола не сработал. Сестра Сатаны помешала заговору, сбежав со своими двумя любовниками и отказавшись вернуться домой. Итак, демоны вернулись к своему первоначальному плану: собирать души, чтобы отправлять их в Ад, и поддерживать бизнес.

Это удовлетворило Рейну, что никакой угрозы для Ирины больше нет. Хотя я несколько раз заверял ее, что буду защищать ее сестру, что бы ни случилось.

Странно, как сильно изменилась моя жизнь за год. Я не только влюбился, но и обнаружил себя сидящим за обеденным столом с демоном ада, обедающим с его семьей, как будто все нормально. И я думаю, для таких существ, как мы, так и есть.

— Кто твоя любимая тетя? Кто? — ворковала Ирина, качая Лилит у себя на коленях.

Судя по выражению ее глаз, она была задумчивой. Она хотела этого для себя, но мы не были уверены в будущем продолжения рода. Мы не знали, станет ли ребенок в конечном итоге человеком, как она, или нагом, как я. И ни один из нас не чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы рискнуть.

Итак, я вытаскиваю. Не то чтобы Ирина жаловалась. Ее любимой частью является заставлять меня кончать на нее, играть с этим и пробовать на вкус, когда я кончаю. Этого зрелища достаточно, чтобы вернуть меня на исходную линию, так что большинство наших ночей бессонные.

Но не это делало меня ненасытным для нее. Все в ней зажигает мою душу. Она моя вторая половина, принесенная мне судьбой и связанная со мной навсегда.

Она поцеловала племянницу в лоб, прежде чем передать ее улыбающейся Рейне. Мои глаза метнулись к Сантино — или Сатане, поскольку я не мог не думать о нем — улыбающемся своему ребенку и жене. Они не возражали против риска родить ребенка-полудемона-получеловека. На самом деле, они выглядели чертовски довольными этим.

— Я должна согреть бутылочку. Поможешь мне приготовить смесь?

Рейна повернулась к Сантино, поднимаясь. Она едва закончила говорить, а он уже вскочил на ноги, удерживая ее стул, помогая ей встать и ведя через их массивную столовую на кухню.

— Ты так хорошо ведешь себя на семейных ужинах по пятницам.

Ирина повернулась ко мне с улыбкой.

— Спасибо. Я знаю, что тебе неудобно.

Я улыбнулся.

— Не так неудобно, как если бы я был дома без тебя.

Я наклонился, обхватив одной рукой ее плечо, и поцеловал ее. Затем я вытянул свой хвост и провел им по ножке стула, когда он обвился вокруг ее бедра, скользя под юбку ее платья.

Ирина подпрыгнула с тихим вздохом, отстранилась и посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, сверкающими дьявольским весельем.

— Знаешь, демоны тоже обладают улучшенным слухом.

Я ухмыльнулся, позволив своему хвосту отодвинуть ее трусики и скользнуть по ее киске.

— Останови меня, — сказал я небрежно, играя с ее клитором, обводя медленными кругами.

Мягкий стон вырвался, когда Ирина прикусила губу, ее глаза закрылись, когда я впустил в нее свой хвост достаточно, чтобы она это почувствовала. Я немного вытащил его, прежде чем вдавить его обратно в нее, поворачивая его, чтобы поразить каждую нервную точку. Она подвинулась еще больше, приподняв бедра, чтобы встретить мои мягкие толчки.

Я вошел в нее еще больше, ее стенки трепетали вокруг моего чувствительного хвоста, и, хотя это был не мой член, мое возбуждение росло от ее реакции. Она протянула руку, вцепившись в край стола, пока костяшки пальцев не побелели, а затем прикусила губу, чтобы скрыть стон.

Я ухмыльнулся, наклонившись, чтобы поцеловать ее в шею, и прижался к груди, ухом прислушиваясь к звукам, доносящимся из кухни. Они почти закончили, так что я увеличил темп своих толчков, сильнее подталкивая ее к финишу. Я хотел, чтобы ее сливка хлынули на мой хвост, сделав ее бедра липкими, чтобы ей пришлось сидеть, зная, что мы сделали, пока она разговаривает со своей сестрой.

— Джак… О боже, не останавливайся!

Она раскачивалась еще сильнее, корчась на своем стуле еще сильнее, когда из кухни донеслись голоса Рейны и Сантино. Они возвращались.

— Нет! — прошептала она, услышав их сама.

Но я бы не остановился, если бы она этого не хотела.

— Хорошо, вот банановый пудинг.

Рейна вернулась на кухню, держа Лилит на руках, пока та сосала бутылочку, а Сантино тащил за собой поднос с маленькими трайфалами (прим. пер.: блюдо английской кухни, представляющее собой десерт из бисквитного теста (часто смоченного хересом или вином) с заварным кремом (часто затвердевшим), фруктовым соком или желе и взбитыми сливками). Он приблизился, и я утихомирил хвост, чтобы свести шум к минимуму, хотя Ирина издала тихое неодобрительное ворчание.

Ее шурин поставил трайфалы перед нами и вернулся к дочери и Рейне. Он обслужил ее, прежде чем, наконец, взял себе.

— Ну, как продвигается новая работа?

Рейна, казалось, не обращала внимания на то, как подняла ложку и засунула ее в свой трайфал, оставив малышку есть у нее на руках.

— Все в порядке, — резко сказала Ирина, когда я снова возобновил темп своего хвоста.

— Я сказал ей, что ей не нужно работать, если она не хочет, но она настаивала на том, что ей нужно что-то делать, пока работаю я, — продолжил я разговор, когда она приблизилась ближе к краю, зная, что ее мозг теперь не будет работать должным образом.

Набив рот ложкой бананового пудинга, я одобрительно застонал.

— Это феноменально, Рейна. Тебе нужно попробовать свой, моя королева.

Я поднял ее ложку и поднес к ее губам, прижав ее ко дну, чтобы облегчить ее проникновение внутрь, в то время как мой хвост безжалостно хлестал ее лоно.

Она сжалась вокруг меня, ее оргазм нахлынул на нее неумолимо, и я вставил ложку ей в рот, заставляя ее есть, пока она задыхалась. Ее пальцы практически ломали дерево стола, когда она изо всех сил цеплялась за него, держась вместе, несмотря на дрожь, сотрясающую ее тело.

Я вытащил ложку, когда она зверски застонала, откинув голову назад и закрыв глаза.

Затем, когда Рейна и Сантино уставились на нее в потрясенном молчании, ей удалось заговорить.

— Черт возьми, это так хорошо.

— Хочешь больше? — спросил я с ухмылкой.

Ее глаза встретились с моими.

— Всегда.