Нимфа по имени Ди

Часть 2. Маски большого города. Глава 1

– Волшебник не помог, а причинил ему зло, – мягко сказала Она. – Ужасно, если добрые волшебники превратили весь мой народ в людей – это ведь всё равно что запереть человека в горящем доме.

Питер Бигл «Последний единорог»

Глава 1

Рассвет, бледный и промозгло-сырой от обилия росы, Сэл встретил с тошнотворным ощущением прогрессирующего похмельного синдрома. Голова, тяжеленная как двуручный меч для хрупкой боярышни, немилосердно гудела огромным раскаленным колоколом. Во рту осел солоноватый привкус крови, желудок норовил вывернуться наизнанку, а для описания активной деятельности кишечника не подбиралось приличных слов. Ко всем прочим радостям пробуждения добавлялись жесткая земля и острые травинки, колющие голую спину вредными иглами.

Помянув изобретателя телепортов – чтоб его на том свете так же перекрутило! – Сэл всмотрелся в голубоватую лазурь неба над далёкими верхушками деревьев. Раз голубое – значит, здравствуй, новый мир. Добро пожаловать на Аиду, младшую сестру златой Эос.

Сэл приподнялся, поморгал и уставился на нижнюю половину собственного тела. Хм-м… Заказывали человеческие конечности? Получите, распишитесь! А?.. Всё на положенном природой месте и вроде такое же, как и раньше, только шерсти на-амного меньше… Выше, впрочем, её не было вообще, и сквозь мертвенно-бледную кожу просвечивали синие жилки вен. Сэл ощупал подбородок. Щетина, короткая, колючая, – единственное напоминание о привычной повышенной волосатости сатира. Ну и тёмно-каштановая, почти чёрная шевелюра на голове. Также исчезли рожки, хвост, а нос, обычно плоский и широкий, стал уже и длиннее.

– Замечательно, – пробормотал Сэл, на ощупь знакомясь с новой внешностью.

Человеческой внешностью.

Не самое лучшее, что может случиться в жизни.

Правда, и не самое худшее.

Покряхтев немного – всё тело ломило, конечности, особенно нижние, слушались плохо, – Сэл встал, пошатнулся, выпрямился, осваивая такую странную точку опоры – ступни.

– Ничего, терпимо, – решил он, покачнувшись из стороны в сторону и убедившись в наличие вполне сносной устойчивости.

А теперь сделаем шаг. Ма-аленький шажок…

Неплохо. Где один, там и второй, и даже третий. Только ощущались каждая травинка, каждый корешок, каждый мелкий камушек, попадающий под пятку. С копытами, что ни говори, проще.

Шага после десятого Сэл пришёл к выводу, что длинная, прекрасно сохраняющая тепло шерсть была бы сейчас воистину божественным благом. Кожа покрылась омерзительного вида пупырышками, везде, где можно, неприятно сквозило. Бр-р… и как человеческие мужчины с этим живут?

Немного приноровившись, Сэл уверенно свернул в ближайшие кустики. На выходе из них он почувствовал себя значительно лучше. Больше по привычке встряхнулся, потёр ступнёй одной ноги о лодыжку другой, огляделся, ориентируясь на местности. Сатиры – жители леса, хотя в чащобу предпочитали не забираться: на окраине и к смертным поближе, и есть где разместить немудреное хозяйство. В принципе сатиры на редкость непривередливы: спать могли под открытом небом, питались чем лесные духи пошлют и даже хуже, в одежде не нуждались, человеческой слабости к собиранию кучи совершенно бесполезных вещей подвержены не были. Главное, чтобы было в меру тепло, сухо, зелени всякой побольше да бутылка доброго вина (на худой конец сойдёт и какая-нибудь бодяга собственного изготовления) под рукой. Ну, и ещё, разумеется, паву любой расовой принадлежности – сатиры нетребовательны и в этом вопросе, отчасти ввиду отсутствия свих женщин, отчасти из-за не шибко привлекательной внешности, не пользующейся спросом даже на многоликой Эос. Хотя с павами уж как получится…

– Если север там, значит, юг должен быть… – Сэл круто развернулся на месте, в противоположную от гипотетического севера сторону, – там. Тогда восток и запад будут соответственно там и там. – Он поочерёдно вытянул левую и правую руки.

К сожалению, карты данной местности за это открытие не полагалось…

– Извини…

Сэл аж вздрогнул, услышав позади негромкий женский голос, странно прозвучавший в утренней тишине сосновой чащи. Недоумённо обернулся и застыл, не веря глазам, ушам и носу.

Среди буйно разросшегося папоротника и ёлочек хвоща стояла боярышня. Казалось, она только что вышла из зелёных волн, ослепительно белая и прекрасная в ореоле невинности новорождённого существа. Белые, с тёплым солнечным оттенком волосы струились до талии, сливаясь с белизной длинного платья, утопающего в изумрудной пене. Низкий лиф открывал матово блестевшую грудь, плавную линию плеч и лебединые руки, свободно опущенные вдоль стройного тела. На прелестном лице сияла улыбка, робкая, неуверенная и оттого ещё более очаровательная, манящая словно аромат неведомого дикого цветка. Из-под вееров чёрных ресниц на Сэла смотрели большие глаза цвета озера в пасмурный день – тёмные, непроницаемые, синие с неуловимым вкраплением грозового серого.

Сэл сглотнул. В носу защипало от тонкого запаха дождя и свежей, омытой им зелени. Боярышня одним лёгким, грациозным движением выскользнула из всколыхнувшейся волны листьев на покрытый иглицей берег, и ноги Сэла непроизвольно дёрнулись, желая унести хозяина подальше. Усилием воли он заставил себя остаться на месте. Боярышня приблизилась к нему, бесшумная и воздушная точно облако, и Сэл понял, в чём дело. Нет, не в том, что она была слишком красива и чиста для сатира, всю жизнь довольствовавшегося подержанными павами неопределённой национальности. И не в том, что она на целых полголовы, если не больше, выше него ростом. На нежной молочной коже её лба, ровно посередине, красовалась тёмная, похожая на родинку, отметина в форме многолучевой звезды, напоминавшая о неотъемлемой, хотя и отсутствовавшей сейчас части этой… этого…

– Единорог! – выдохнул Сэл и всё-таки отпрянул.

Боярышня отчего-то посмотрела на свою грудь.

– Ты узнал меня? – огорчённо спросила она. – Неужели я совсем не похожа на человеческую девушку?

Сэл осторожно опустил взгляд с отметины на изучаемый объект, снова сглотнул и мотнул головой.

– Нет-нет, очень даже… похожа.

Дива-единорог решила не останавливаться на простом разглядывании впечатляющего богатства в декольте и, к ужасу Сэла, принялась ощупывать явно непривычные формы.

– А они не слишком большие?

– Да нет, в самый раз, – безнадёжно отозвался Сэл, жалея, что не сдался на милость ногам.

Она вскинула на него непроницаемые глаза, и Сэл сообразил, что очи её, в отличие от бюста, не такие уж и большие, не в пол-лица, как у катессов, а лишь немного шире распахнуты – у человеческих женщин такие встречались, хотя и не часто. Рот крупноват, да и талия отнюдь не так тонка, как обычно воспевается в одах об идеальной паве…

– Правда? Мне сказали, что получилось вполне привлекательное тело, но мне трудно судить…

– Оно более чем привлекательно, – перебил её Сэл. – Кто тебе это сказал?

– Ксандр, – ответила боярышня и наконец оставила грудь в покое.

– Этот старый козел? – изумился Сэл.

– Он не козел, он найитт.

– Да знаю я, кто он, – отмахнулся Сэл.

Найитты считались самой древней расой Эос, старее которой только боги, духи и демоны. Мало кто мог похвастаться какой-либо дельной информацией о них. Найитты владели магией огромной силы, никому не подчиняясь и, по слухам, были бессмертны. В отличие от большинства прочих бессмертных, вроде тех же единорогов, убить найитта было крайне затруднительно, ибо он дорого отдавал свою жизнь, продолжая сражаться даже будучи смертельно раненым. Тем не менее, по обоим мирам насчитывалась от силы дюжина этих существ обоего пола. Куда делись остальные и были ли они вообще, знали, вероятно, лишь сами найитты.

Предположительно, Ксандр являлся старейшим из них. Круглого, лопоухого коротышку с культурно остриженными когтями при первой встрече всерьёз не воспринимали, однако, как поговаривали, после второй начинали резко избегать – от греха подальше.

– Это он тебя… – Сэл попытался неопределённо указать на человеческое тело в целом, но ладонь, будто назло, выбрала вполне конкретную и волнующую грудь, – …превратил?

– Да. Я решила, что в теле девушки будет проще разыскать мою подругу.

– Она аидянка?

– Да. Ориада.

– Нимфа? – удивился Сэл и присвистнул. – Вынужден тебя разочаровать, дива, но в этом лесу нет нимф, тем более горных.

– Меня зовут Энид, – мягко поправила боярышня.

– А меня Селевк. Но лучше просто Сэл, хорошо?

– Хорошо. – Энид склонила голову набок, прищурилась, словно разомлевший на солнце камышовый катус. – Ты ведь сатир.

Сэл передёрнул плечами.

– Был.

– Ты только что переместился на Аиду, – задумчиво продолжала боя… тьфу, девушка. Надо привыкать к здешнему обозначению юной павы, напомнил себе Сэл. – Значит, ты не можешь помочь мне.

– Почему? – На мгновение его даже острыми коготками щекотнула обида – чем он хуже других, якобы благородных спасителей беспомощных леди? Почему им вечно норовят пренебречь?

– А ты можешь? – обрадовалась Энид и полезла в своё многострадальное декольте. – Ксандр сказал, что мелкие ценные предметы надо прятать сюда, поскольку так надёжнее. Вот, – она выудила белый квадратик и протянула Сэлу. – Ксандр сказал, что теперь я могу найти подругу по этому адресу.

Сэл осторожно, стараясь не касаться изящных пальчиков, взял квадратик, оказавшийся сложенной бумажкой. Хм-м… прав один его кореш, уверявший, что самый неразборчивый почерк у врачей и найиттов. Три заковыристые, точно рассуждения философов, строчки адреса и описание маршрута разбору поддавались в лучшем случае частично, отдельными буквами. Сами сатиры тоже не отличались аккуратностью, и уж каких только закорючек Сэлу не приходилось видеть! Однако мазня Ксандра превзошла всё и всех!

– Слушай, это действительно адрес. Название города, вроде бы замок какой-то…

– Ксандр сказал, что Ди переехала.

Сэл с подозрением глянул на Энид.

– А откуда он это узнал?

– Я попросила. – По лицу девушки скользнула тень. – Последнее послание от Ди было… тревожным, и я подумала, может, что-то случилось и ей нужна помощь? А когда Ксандр сказал, что Ди больше не живёт в своём лесу, я чётко поняла, что должна быть здесь.

Сэл поморщился. Это «Ксандр сказал» начинало его раздражать.

– Честно говоря, я понятия не имею, где это всё находится… – Уголки розовых губ неумолимо поползли вниз, и Сэл поспешно добавил: – Но я знаю кореша, который может помочь.

– Кореша?

– Ну, он занимается нелегалами…

– Не-ле-га… – попыталась повторить по слогам Энид, но сбилась и недоумённо посмотрела на Сэла.

Он сложил бумажку, вернул владелице.

– Спрячь обратно. Нелегальные мигранты – это те, кто, подобно мне, втихую сбегает из своего мира в соседний, не согласовав переезд с Агентством Межпланетных Путешествий, не получив разрешения и соответствующих документов и воспользовавшись услугами сомнительного телепортиста, который дерёт втридорога, зато не задаёт вопросов и переправляет по-быстрому. Не могу, правда, отметить, что качественно.

Девушка молча глядела на него, даже не моргая. Сэл вздохнул.

– Наверное, для тебя это сложновато…

– Почему? – ровным тоном произнесла Энид. – Я знаю, что такое Агентство. Я уже была на Аиде. Только в своём теле.

– Официально? – изумился Сэл.

– Официально.

– Ну, раз ты теперь здесь, а не в телепортационном центре, значит, сейчас ты такая же нелегалка, как и я. Одной тебе не справится, так что идём.

– Куда?

– На поиски моего кореша. Он держит свою контору по соседству с этим лесом. Сюда часто перемещают желающих попасть на Второй материк. Последние полгода этот лес – точка выхода. – Сэл подумал и уточнил: – Пока маги не засекут и не накроют. Тогда придётся выбирать другую.

– А как мы будем искать кореша? – спросила девушка.

– Ну-у… – Сэл повернулся, заново ориентируясь в сторонах света.

Внезапно под пятку попал какой-то корешок, Сэл скривился, посмотрел вниз и… испытал острое желание прикрыться хотя бы руками. Всё это время он, совершенно позабыв про отсутствие привычной шерсти, стоял перед Энид лысый, словно новорождённый сатир! Сэл покосился на девушку. Правда, она единорог и вряд ли видит в наготе что-то предрассудительное. Скорее всего она и разницы не замечает между одетой собой и голым собеседником. А вот Сэл сию разницу почувствовал даже слишком резко. Покрутил головой, надеясь обнаружить нечто пригодное для изготовления набедренной повязки, однако несколько сосновых веток не особенно его вдохновили. Взгляд коснулся неприлично длинного платья Энид, и Сэл, осенённый гениальной идеей, ретиво шлёпнулся перед девушкой на колени. Энид отшатнулась, но Сэл успел ухватиться за подол.

– Не бойся. Я только хочу, с твоего, разумеется, разрешения, одолжить у тебя кусочек этого наряда…

– Зачем?

Сэл глянул на неё снизу вверх. В синих озёрах отражалось недоумение. Он усмехнулся.

– Тебе ведь велели надеть это платье?

– Да. Ксандр сказал, что я должна…

– А мой телепортист был менее щепетилен и, превратив меня в человека, не отходя от рынка отправил сюда. И теперь мне, как и тебе, придётся покрывать тело тряпками, именуемыми одеждой. Пока у меня нет одежды, и я намерен, если ты не против, реквизировать в качестве замены вот этот кусочек ткани. Можно?

Недоумение сменилось нерешительностью – видимо, девушке «Ксандр сказал», чтобы она ни в коем случае не разгуливала без платья.

– Я немного. – Сэл покрепче сжал тонкую белую материю и что есть сил рванул.

Треск резанул по ушам и тишине, заставив Энид вздрогнуть, а дятла на ближайшей сосне озадаченно умолкнуть. Свежеиспечённый разрез обнажил стройные ножки, обутые, кстати, в лёгкие сандалетки на тонких ремешках. На достигнутом Сэл не остановился и принялся методично отдирать тканевую полосу по кругу. Закончив, встал, отряхнул колени и в несколько раз обмотал бёдра пожертвованным подолом. Девушка задумчиво рассматривала укоротившуюся до колен юбку.

– А на верхнюю половину тела тебе одежда нужна? – спросила Энид, вскинув на него глаза.

– Нужна, – кивнул Сэл, старательно заправляя лохматившийся нитками уголок за пояс – на манер человеческих банных полотенец. – Но я мужчина и на худой конец могу обойтись без верха. Ну что, идём?

– Идём. А куда?

– Э-э… Перец сказал, что вроде надо идти на юго-восток от точки выхода… час или два, и будет благословенная цивилизация.

– – –

Благословенная цивилизация или хотя бы первый крошечный призрак таковой не появились ни через час, ни через два, ни даже когда солнце лениво доползло до зенита. Ступни оказались штукой чувствительной и привыкший к роговой подошве копыт Сэл сбил себе пятки в кровь. Сатиры могли подолгу обходиться без пищи, воды и неутомимо топать вперёд, преодолевая и глухие чащобы, и бескрайние степи, и горные кряжи, однако повторять эосские подвиги, прихрамывая на обе ноги, томимый неожиданно острым чувством голода и жажды, в слабом безволосом теле человека Сэлу не представлялось возможным. Энид наоборот, спокойно и бесшумно шла на шаг позади, плавная, грациозная и совершенно не уставшая. Когда Сэл оборачивался, проверяя, как там спутница, она очаровательно и бесхитростно улыбалась ему, согревая душу мягким, утешающим теплом. Даже в хрупком человеческом теле и рваном платье Энид выглядела естественно среди многовековых исполинов и тёмного ковра невысокой зелени, растущей в тени. В синих глазах играли солнечные зайчики, быстрые и шаловливые, светился искренний интерес к окружающему миру и сиял ослепительный восторг от увиденного.

А вот Сэл подобную бурную радость испытывал только при виде реки.

Впрочем, то была не река, а скорее речушка, узкая и мелкая, бегущая себе беззаботно в низине. Сутками раньше Сэл запросто перемахнул бы через искрящуюся ленту одним прыжком, теперь же пришлось прикинуть: сначала во-он на тот торчащий из воды камень, потом на следующий, расположенный левее, и уж затем на бережок…

Хотя нет, первым делом – попить!

Энид неподвижно стояла рядом, пока Сэл, для удобства сразу усевшись на край невысокого земляного обрыва, горстями набирал воду. Утолив жажду, он отёр губы и вопросительно посмотрел на девушку.

– Пить будешь?

Она в ответ глянула неуверенно.

– Пить?

– Ну да. Насколько я знаю, единороги и пьют, и едят, и кустики навещают… а уж в человеческом теле и подавно необходимо выполнять всё вышеперечисленное. – Сэлу очень хотелось сунуть пораненные ступни в освежающий поток, но сделать это, не пропустив леди вперёд, совесть не позволяла.

Чёрные веера опали и взлетели.

– Я не знаю, как…

– Для начала присядь.

Для начала Энид согнула колени. Делала она это медленно и неловко и в результате, не удержав равновесия, шлёпнулась на пятую точку. Юбка и две белые ножки взвились вверх, девушка растянулась на пологом склоне нелепой куклой.

– В следующий раз попробуй при посадке перенести вес тела на… как это называется… на носок, – наставительно посоветовал Сэл. – А ещё лучше понаблюдай за людьми. Когда мы их встретим, разумеется.

– Когда мы их встретим? – эхом повторила Энид, осторожно выпрямляясь.

– Пёс его знает.

– Какой пёс? Разве мы идём не к корешу?

Сэл скрестил ноги на манер медитирующего отшельника и принялся изучать чёрно-бурые разводы на пятках пополам с налипшими травинками, иглицей… неудивительно, что ходить было так погано! Хорошо с копытами – почистил расплющенным штырём или веточкой какой и топай себе дальше.

– Понимаешь, перец, к которому я обратился, руку набил не только на телепортациях нелегалов, но и на изменениях внешности, тела. Он уверял, что канал хороший, налаженный, точка выхода – тихое безлюдное место, но уже через час-два пути можно добраться до цивилизации и здешнего приёмщика… – Поймав недоумённый взгляд, Сэл пояснил: – Приёмщик – тот, кто встретит тебя в новом мире, даст одежду, немного денег на первое время и нужные адреса. На этой точке как раз должен работать мой ко… знакомый, тоже переселенец, только с чистыми бумаж… официально зарегистрированными документами. Но, похоже, маг то ли ошибся с координатами и промахнулся, то ли подложил мне белены в салате.

– Я слышала это выражение, – отозвалась девушка. – Это значит обманул, да?

Сэл кивнул.

– Поэтому когда мы теперь доберёмся до какого-нибудь поселения, я не знаю. Так ты пить будешь?

– Как? Я не могу дотянуться.

Сэл вздохнул.

– Для начала опусти колени…

– – –

Часть набедренной повязки Сэл пустил на обмотки для ступней. Намного легче, конечно, не стало, но так хоть не липла всякая дрянь.

Сосновый бор по-прежнему не торопился заканчиваться, то взмывая вверх по изрезанным корнями склонам, то спускаясь в заросшие папоротником низины. Разумные двуногие существа не попадались, дикие четырёхлапые тоже, за исключением белок, бурундуков и пару раз замеченных Энид зайцев. Иногда встречались тощие ёлочки, высоченные берёзы и рябина, которой Сэл обрадовался как родной. Наломав целый букет зелёных побегов, он с энтузиазмом принялся их объедать. Человеческие зубы куда хуже справлялись с корой и даже тонкими ветками, однако Сэл не расстроился, а просто решил аккуратно отщипывать листья. Поразмыслив, он предложил веточку Энид. Девушка молча приняла её, повертела в руках, будто впервые увидев, и осторожно надкусила один листик. Долго, задумчиво жевала, потом выплюнула явно неоцененную «закусь» и вернула ветку Сэлу.

– Невкусно? – уточнил Сэл.

– Мы не едим листву деревьев, – мягко ответила Энид и продолжила прерванное «перекусом» движение.

– Разве? – искренне удивился он и поспешил следом. Вот это номер! Всю сознательную жизнь полагаешь, что единороги по аналогии с лошадьми питаются травой и прочей зеленью, и вдруг на старости лет узнаёшь, что, оказывается, был глубоко неправ. – А что же вы тогда едите?

– Плоды разных деревьев, ягоды. Но в этом лесу нет ни одного знакомого мне дерева.

Сэл порылся в памяти и припомнил, что единороги не живут в хвойных лесах.

– Когда я была на Аиде в прошлый раз, ориады приносили мне плоды или показывали ягодный куст. – Голос девушки тёк неторопливо, степенно, словно воды величественной реки. – Я бродила с ними по их лесу, наблюдала за его младшими обитателями. Ди была самой забавной из живших там ориад. Она рассказывала мне о камнях и пыталась научить слышать их зов, но у меня ничего не вышло. В свою очередь я учила её удержанию взглядом, однако мы обе оказались неспособными ученицами.

– Слушай, – Сэл поравнялся с плавно скользящей фигурой, – а как тебя вообще занесло на Аиду?

– В наш табун пришли маги. Они искали доб-ро-воль-цев, – по слогам произнесла Энид, – для программы обмена. Некоторые – те, кто отправлялся к смертным – должны были сменить облик. Я подумала и согласилась, только попросила, чтобы меня телепортировали к бессмертным – я не хотела изменять своё тело. Так я попала к ориадам. Мне объяснили, что люди могут отреагировать на единорога…

– Неадекватно? – подсказал Сэл.

– Да. А нимфы среди бессмертных нам ближе всех. К тому же они… девушки.

– Слава духам, что нимфы исключительно девушки. На хрен нам, сатирам, лишняя конкуренция?

Энид скосила на него один глаз.

– На хрен? Зачем вам хрен?

– Э-э… это просто выражение такое, не имеющее отношение к настоящему хрену. Не обращай внимания, ладно?

– – –

Солнце ещё согревало в своих жарких объятиях верхушки деревьев, а у земли между стволами уже колыхались сумерки, когда Сэл понял, что у них наконец-то появилась группа сопровождения. Представители оной серыми бесшумными тенями рыскали на почтительном расстоянии от путников, старательно выдерживая дистанцию – пока. Сэл пожалел, что не сообразил подыскать себе палку поувесистей засветло – бродить в потёмках сейчас он счёл делом бесполезным и небезопасным. К тому же чем дальше, тем сильнее замедлялось их движение: Сэл плохо видел, куда они идут, часто спотыкался, да и утомившиеся за день ноги всё хуже и хуже слушались хозяина. Как некстати вспомнились выносливые копыта, тёплая шерсть… а ещё вёрткий хвост, способный хлестнуть наотмашь, прячущиеся в густых волосах рожки (да, не рога, конечно, но если нет вина, сойдёт и самогон!) и снова копыта, которыми можно та-ак лягнуть…

Юркая тень мелькнула впереди, всего в трех-четырёх метрах. Сэл застыл. Энид обогнала его на два шага и тоже остановилась. Обернулась. В полумраке её глаза мерцали синими озёрами, отражающими серебряное сияние луны.

– Сэл? – вопросительно произнесла она.

– Слышишь? – свистящим шёпотом отозвался он. – Лесные стражи. А проще говоря – волки.

– Волки? – повторила Энид и медленно повернулась обратно.

А затем запрокинула голову и издала неясный, еле слышный звук, заставивший завибрировать воздух вокруг.

Из ближайших к девушке зарослей выскочил серый, метнулся к ней. Сэл напрягся, готовый броситься наперерез и в то же время прекрасно понимающий, что толку от него будет маловато. Волк подбежал к Энид, замер, обнюхивая её колени. Девушка вновь обернулась, и Сэл вздрогну – широко распахнутые глаза заполняло расплавленное золото, до такой степени яркое, что в нём растаяли и зрачок, и белок, и почти привычная синева…

– Не бойся, – сказала Энид, ослепляя его всепоглощающим огнём. – Они не причинят нам вреда.

– – –

– Затем он пригрозил, что из-под земли меня достанет, и я понял, что попал.

– Куда попал?

– На большие неприятности. Связываться с Несущими – себе дороже, лучше уж сразу облиться спиртом и чиркнуть зажигалкой. Говорят, это куда менее болезненный способ уйти из жизни, чем тот, что приготовит тебе Несущий.

Волк, словно понимая, о чём идёт речь, дёрнул ухом, но головы с вытянутых лап не поднял. Белая ладонь утопала в сером меху на загривке, в синих глазах, постепенно вернувшихся к естественному цвету, отражалось пламя костра и две поджарые фигуры, сидящие по другую его сторону. Ещё с полдюжины держались на некотором расстоянии от огня, то ли опасаясь рыжих язычков, то ли просто не считая нужным подходить так близко. Пристальные волчьи взгляды не вызывали у Сэла особого восторга, однако осознание факта, что, пока рядом Энид, его кандидатура не рассматривается в качестве скудного ужина, несколько успокаивало.

– В общем, я выгреб все свои накопления, назанимал у кого сколько смог… Правда, некоторые теперь уже бывшие кореша давать отказались, дескать, мои жалкие останки вряд ли им долг вернут… – Сэл криво усмехнулся, отщипнул ярко-зелёный листок какой-то душистой травки, растущей вокруг, пожевал. – Так что, извини за каламбур, ряды моих приятелей сильно поредели. Собрав побольше деньжат, я махнул к телепортисту, по совместительству за отдельную плату занимавшемуся сменой облика. Конечно, можно было остаться как есть, но я рассудил, что человеку в людском городе проще затеряться, чем одинокому сатиру в лесу. Ты, вероятно, тоже так решила, раз предпочла это тело.

– Решила, – эхом подтвердила Энид. – После того, как Ксандр сказал, что Ди не просто перебралась из своего леса в другой, а живёт среди людей.

– Слушай, ты ведь единорог… как вы с ней переписывались? – припомнил Сэл.

– Переписывались?

– Ну да, ты же говорила, последнее послание…

Девушка повернула к нему голову. Теперь в её очах мерцало звёздами ночное небо, хотя вверх она не смотрела. Своего отражения Сэл не увидел.

– Телепортационной почтой отправляют не только письма, но и голосовые сообщения, – мягко пояснила Энид.

Если бы она была человеком полностью, а не лишь физически, Сэл бы явственно расслышал в её голосе снисхождение всезнающей волшебницы. В исполнении же Энид-единорога получилось ласковое материнское напоминание.

– Когда ты найдёшь подругу и убедишься, что с ней всё в порядке, ты… ну… – Сэл неопределённо качнул головой, – что ты будешь делать дальше?

Безмятежная улыбка озарила раскрашенное огненными бликами лицо.

– Не знаю. А ты?

– Сбегу, – мрачно буркнул Сэл. – Желательно ещё дальше. Публичное осмеяние Несущего Смерть дорого карается.

– Правда? В нашем табуне рассказывали о них…

– Эти летучие кляксы жутко обидчивы, злопамятны и мстительны, иначе их наверняка называли бы как-нибудь по-другому. Чтоб-вам-икалось, например.

Где-то неподалёку ухнула сова. Сэл подбросил в костёр веток, стараясь не вспоминать, как битый час возился с кусочками коры, пучками сухой травы и палочками, пытаясь старым дедовским способом разжечь огонь. За это время стемнело окончательно, на иссиня-чёрном небе вспыхнули крупные монеты звёзд, яркие, но холодные, точно горные вершины.

Энид прижалась к волку, бесстрашно склонила голову на его спину. Белый шёлк волос смешался с пепельной шерстью.

– Как ты это делаешь? – спросил Сэл, невольно поёжившись: дружба сатиров с хищниками не клеилась по вполне понятным причинам – первые считали вторых исконными врагами, вторые первых – разновидностью законной добычи.

– Они знают, кто я, – медленно проговорила девушка. – Они чувствуют мою истинную сущность даже через оболочку человеческого тела.

– Хочешь сказать, ни волк, ни дикий катус, ни какой-либо другой хищник не набросится на единорога?

– Нет. Все мы дети Гайи. Это… это трудно объяснить словами, просто надо чувствовать это – связь с миром, природой, всем сущим и на Эос, и здесь, на Аиде.

– И с людьми тоже? – не без иронии поинтересовался Сэл.

– Люди, – задумчиво повторила Энид. – Люди оторваны от всего, иногда даже от самих себя. Ксандр сказал, что если смертному случится увидеть единорога, то он никогда этого не забудет. Мы напоминаем им об утерянной связи.

– Да-а, вас забудешь, как же… – протянул Сэл, косясь на длинные стройные ноги, едва прикрытые сбившейся юбкой.

Пейзаж был изумительно хорош и, подобно единорогу, совершенно недоступен. С тоски по прекрасному Сэл нащупал возле себя очередной бархатистый листик и отправил его в рот.

Один из сидящих напротив волков поднялся, деловито обошёл потрескивающий костёр и улёгся рядом с девушкой. Свернулся клубком в районе её живота и прилегающих частей тела. Третий зверь остался на месте, не сводя цепкого взгляда с Сэла, словно точно зная, о чём он сейчас думает. Сэл снова поёжился, передёрнул плечами, пытаясь сбросить щупальца озноба, вызванного и близким соседством с опасными хищниками, и пронизывающим ночным холодом. Огонь затухал, а собрать достаточно хвороста в чутком сумраке леса Сэл не смог – нагрёб, что под руку попалось, здесь же, на этой полянке.

– Ты не голодна? – спросил он.

– Нет.

Удивительно. А вот его голод не заглушили даже листочки. Или пора переходить на что-то более весомое?

– Потом поем, – добавила Энид. – Когда будет что.

– Кто знает, когда оно будет… – вздохнул Сэл.

– Завтра.

– Что – завтра?

– Будет твоя… эта… цивилизация. Волки нас выведут. – Девушка теснее прижалась к мохнатой спине и, кажется, собралась вздремнуть.

Сэл сгорбился, обхватил себя руками. Так запросто прильнуть к серой зверюге у него вряд ли бы получилось, костёр фыркал алыми углями, а значит, Сэла ожидала безрадостная перспектива к утру окоченеть насмерть.

– Сэл?

– Что?

– Ты же так замёрзнешь. Иди к нам.

Сэл искренне ужаснулся. Непонятно, что хуже: волк в качестве одеяла или аппетитное, но недосягаемое девичье тело под боком?

– Э-э, знаешь, мне и тут… неп-плохо. – Зубы предательски клацнули, и Сэл смутился.

– Не бойся, они тебя не загрызут. – Энид приподнялась на локте, посмотрела на его жалко съёжившуюся фигуру.

Третий волк обошёл тлеющие угли с другой стороны, ткнул Сэла влажным носом в плечо. Тот дёрнулся и на четвереньках, без лишних разговоров, перебрался к девушке. Места между ней и вторым хищником не было, так что Сэл обречённо вытянулся за её спиной, не рискнув, впрочем, класть голову на мерно вздымающуюся и опадающую «подушку». Третий зверь пристроился рядом, заставив Сэла застыть поленом.

– Так лучше, правда? – заметила Энид.

– Как тебе сказать… А если во сне я тебя… нечаянно, разумеется… коснусь, ты… эм-м… сильно расстроишься?

На мгновение звёздное мерцание исчезло – девушка недоумённо моргнула.

Истории о тесном физическом контакте с единорогами давным-давно обросли слухами и домыслами как корни деревьев мхом. Самой популярной была трогательная легенда о юной непорочной деве, на зов которой единорогу следовало откликнуться и, если дева действительно была ещё девой, устроиться рядышком, положив голову на колени оной. Чуть менее распространённый миф предполагал, что единороги могут покатать на своей спине вышеупомянутую деву. О мужчинах история умалчивала. Наверняка же было известно лишь, что единороги опасаются прикосновений большинства смертных и не-смертных независимо от их пола, возраста, расовой принадлежности и степени непорочности.

– Если прижаться друг к другу, будет теплее, – неуверенно ответила Энид и легла обратно.

– Будет, – с готовностью подтвердил Сэл.

– А ты всё-таки сатир…

«Был», – едва не вырвалось у Сэла. Впрочем, особого значения это не имело. Сатиры слыли не только весельчаками и любителями спиртных напитков, но и редкостными задирами, охальниками и охочими до пав безобразниками. И если человека либо катесса при виде прекрасной дивы-единорога ещё удержала бы тоска по утерянной связи, то матёрый наглый сатир церемониться не стал бы и не факт, что вообще поинтересовался бы мнением другой стороны… Правда, себя Сэл не считал ни наглым, ни матёрым. Тем более, когда вокруг – три хищника, способных разорвать тебя на мелкие клочки за покушение на их святыню.

– Нет, не расстроюсь.

– Это хорошо, – приободрился Сэл.

Два исключительно недобрых жёлтых глаза уставились на него в сгустившихся сумерках. Сэл сглотнул и натужно улыбнулся, хотя сомневался, что животные понимают человеческую мимику.

«Это не волки, это телепаты какие-то», – подумал он и попробовал, ни к кому не прижимаясь, принять позу зародыша.

Н-да-а, лучше бы его загрызли…

– – –

– Ну ты, брат, даёшь! Самого!.. Да ещё при всём народе! Просто удивительно, что он только пригрозил, а не размазал тебя тонким слоем по округе сразу!

Сэл поморщился, через плечо покосился на Энид. Соблазнительно наклонившись к аквариуму на столике возле стены, девушка с любопытством разглядывала пузатых золотых рыбок и пёстрых неонов.

– Подозреваю, именно это его и остановило – большое скопление народа. – Сэл повернулся обратно к Иераксу, глотнул пива из горлышка тёмной бутылки. – Сам знаешь, если Несущие станут кидаться на каждую несимпатичную морду, их Госпоже мало не покажется – Триада ей такое устроит!

– И ты думаешь, ради твоей несимпатичной морды Несущий притащится сюда? – скептически прищурил катесс глаза цвета спелого ореха.

– Подстраховаться не мешает.

– Ни хрена себе подстраховочка! – хохотнул Рекс и, пользуясь преимуществом высокого роста, уставился поверх головы Сэла на аппетитную попку, обтянутую слишком узкими для пышных форм Энид джинсами. – Она тоже подстраховка?

Сэл снова обернулся. Девушка по-прежнему изучала обитателей аквариума, не замечая устремлённого на неё плотоядного взгляда. У Рекса нашлась не только мужская одежда, но и женская, правда, несколько не по размеру. Впрочем, самой большой проблемой оказалась необходимость натягивать всё это на Энид практически самолично. Особенно Сэл намаялся с нижним бельём и джинсами…

– Я всё думаю, – негромко проговорил Сэл, – как она оказалась в лесу вместе со мной?

– Проще простого. Найитт решил сэкономить силы и время и отправил диву по активированному для тебя каналу в ту же, понятное дело, точку. Может, не хотел привлекать лишнего внимания. Может, как это бывает у найиттов, счёл происходящее забавной шуткой. Кто его знает? – Катесс пожал плечами и приложился к своей бутылке.

Девушка наконец выпрямилась, попыталась заглянуть в аквариум через открытый верх.

– Рассказывают, как один придурок надумал променять Аиду на Эос, для чего невесть где откопал гостящего здесь найитта, вернее, найитту. Та сначала послала его кой-куда поближе, но перец намека не понял и проявил настойчивость, и найитта таки отправила его на Эос.

– И в чём прикол? – отозвался Сэл.

– Перец родился во второй половине Второго тысячелетия по местному летоисчислению, а попал в нашу с тобой эпоху Сверкающего Дождя, – пояснил Рекс. – Говорят, через пару лет парень не выдержал разницы между мирами и временами и сбрендил окончательно.

– Действительно, придурок, – согласился Сэл и поднял бутылку. – Твоё здоровье.

Энид обернулась на звон чокнувшихся сосудов.

– Странная заводь, – произнесла она.

– Это не заводь, а ёмкость с водой, грунтом, растениями и рыбками. Называется аквариум, – «просветил» Рекс.

– Заводь и есть, только в стекле, а не в земле, – заметил Сэл. – Эни, ты есть ещё будешь?

Девушка задумчиво посмотрела на сваленные на тарелку фрукты – всё, что обнаружилось у Рекса, – два яблока и одинокий банан.

– Нет, спасибо.

– Ты что, собираешься потреблять по груше в день? – изумился Сэл.

Энид подошла к окну, замерла там прекрасным изваянием. Сам Сэл не глядя схарчил три бутерброда (и даже не заметил, с чем они были), целый стаканчик весьма недурственной лапши (Рекс назвал её «быстрорастворимой» – добавил воды и готово) и яичницу с луком. Энид попросила фруктов, скромно съела одну-единственную грушу и встала из-за стола, заинтересовавшись рыбками.

– Ничего, потом попривыкнет, притрётся и будет уминать за обе щёки не только груши, – махнул рукой катесс. – Если различия между мирами не сильно смущают, народ адаптируется быстро. Сам увидишь. Я вот уже больше четырёх лет по местному времени здесь торчу, а ощущение – будто всю жизнь. – Рекс почесал когтями спину между лопатками – там, где когда-то были кожистые крылья Ночного. Сейчас он выглядел как обыкновенный катесс – высокий, чёрный от кончиков ушей до пяток, некогда длинные волосы аккуратно подстрижены до линии подбородка.

– Жду не дождусь, – пробормотал Сэл, не переставая наблюдать за девушкой.

– Да не пялься ты на неё так, – понизил голос Рекс. – Никуда твоя дива не денется.

– А должна, – буркнул Сэл и достал из кармана свежеприобретённых штанов конфискованную у Энид во время переодевания бумажку с адресом. – Примерно сюда. – Он пододвинул мятый квадратик к приятелю. – Знаешь, где это?

Катесс развернул, долго всматривался в завитки и острые закорючки, затем вскочил и бросился в соседнюю комнату, служившую торговым залом – Рекс продавал всякую мелкую дребедень вроде верёвок, батареек для фонариков, собственно фонариков, удочек и прочего не часто покупаемого товара. Особенно в здешней глуши на четыре или пять домов – Сэла не тянуло изучать достопримечательности, когда они с Энид, распрощавшись на опушке с волками, в зябком утреннем тумане искали нужную вывеску. Опознавательным знаком служила одна буква в названии, написанная на полузабытом эосском алфавите.

Рекс вернулся с картой в руках.

– Если я правильно разобрал этот мёртвый почерк, речь идёт о городке Кьеле. – Катесс расстелил карту на свободном от бутылок и пустых грязных тарелок углу стола. – Вот, – он ткнул изогнутым когтём в белый кружочек. – А что, совсем недалеко. Как раз здесь, на побережье, портовый город Мар, а тут у нас техномонстр Алексия. Кьел примерно между ними, почти посередине. А вот мы – Северная оконечность, хотя, строго говоря, это северо-восток. Ничего, потрясётесь пару-тройку часиков в автобусе и будете на месте. Могу подбросить до остановки, а то до сюда ни одна общественная зараза ходить не желает.

– Деньги на билет? – вскинул брови Сэл.

Рекс сложил карту.

– Обижаешь, брат! – наморщил он нос. – Мы друг другу кореша или как? К тому же вчера ты мою задницу спас, сегодня я твою.

Сэл хмыкнул, снова оглянулся на девушку. Она не только не сменила первоначальной позы, но и даже, казалось, не дышала, украшая скромно обставленное помещение великолепной скульптурой. Спутанные волосы струились водопадом по изумрудной блузке с короткими рукавами.

«Надо бы её причесать», – мелькнуло у Сэла.

– Весьма неплохой у найитта вкус, – шёпотом заметил катесс, наклонившись к приятелю. – Никак предпочитает блондинок. Хотя я где-то читал, что цвет зависит от масти превращаемого единорога.

«Значит, она белая с золотистым оттенком, – подумал Сэл. – Длинная грива, витой рог…»

Рекс выпрямился.

– Только надо что-то сделать с её волосами, – подхватил он предыдущую мысль Сэла. – И чёлку отстричь, чтобы отметину прикрывала. Конечно, можно как-нибудь её замазать или морок наложить, но косметики у меня нет, равно как и магов.

Сэл заподозрил, что стричь это сияющее шёлковое чудо придётся ему. Допил пиво, встал со стула. Энид повернула к нему голову. Да-а, на светлой коже темная отметина очень даже бросалась в глаза…

– Лады, я за ножницами, – ухмыльнулся катесс.

– – –

В отличие от рыбок в аквариуме, простые смертные Энид не интересовали. Сами смертные, не имевшие привычки смотреть в глаза посторонним, тоже обращали на высокую белокурую девушку ничтожно мало внимания. Сэл не особо расстраивался по сему поводу – глядишь, никто их и не запомнит.

Наскоро попрощавшись с Рексом и погрузившись в полупустой, видавший виды синий автобус, Сэл выбрал место почти в хвосте салона и пропустил Энид к окну. Девушка уселась в светло-серое кресло и уставилась на скромный лесной пейзаж вокруг остановки – заасфальтированного прямоугольника на окраине пункта, населённого чуть большим количеством народа, нежели те четыре-пять домов на опушке. Автобус натужно фыркнул раз-другой и тронулся.

Чем дольше Сэл смотрел на этот мир, тем сильнее ему казалось, что Эос и Аида не так уж и различны. Похожие деревья за окном, похожее серое шоссе, стелющееся под колёса, похожий общественный транспорт, похожие люди, катессы… и эти, как их, единственные… Вон, в начале салона сидит паренек-полукровка – глаза мерцают каплями росы даже при ярком свете солнца. И живность в лесу не похожая, а такая же. Только небо непривычно голубое, после полудня наливающееся до сочного, будто спелая вишня, оттенка. И ещё, пожалуй, на Аиде менее пёстро – сколько тут основных рас? Три? Ну, может, четыре. А на Эос даже в самом распоследнем захолустье кого только не встретишь! Человеки, катессы, карлики, крылатые Ночные, дикарки, сатиры, наяды, всевозможные когтистые, хвостатые, ушастые существа. Найитты с Несущими попадаются… К несчастью.

Златая Эос старше своей лазурной сестрички и, в отличие от неё, не переживала когда-то большого потрясения, названного впоследствии Веком Перемен…

– Эни, – повернулся Сэл к девушке, – а какая она, эта твоя подруга?

– Ди? – уточнила Энид, не отрывая пристального взгляда от вынырнувших из-за деревьев крыш очередного городка, маленького и неприметного, точно затаившийся под листиком гриб.

– Ну да, – кивнул Сэл.

– Что значит – какая? Она ориада.

– Как она выглядит?

Энид моргнула и наконец посмотрела на него. Сэл придвинулся поближе. Отчего-то шаловливой бабочкой вспорхнуло чудное воспоминание: проснувшись сегодня утром, Сэл обнаружил себя тесно прижавшимся к волнующим изгибам девичьего тела, а свою руку нахально возлежащей на чужом бедре. Конечно, Сэл отпрянул прежде, чем Энид пробудилась, но бдительные волчьи взгляды ему совсем не понравились.

– Волосы тёмные, глаза синие, рост… наверное, ниже, чем я теперь. – Девушка беспомощно улыбнулась. – Я не умею описывать человеческую внешность.

– Думаю, она красивая.

Энид улыбнулась шире, словно он сделал комплимент не ориаде, а ей.

– Сэл?

– А-а?

– Тебя ведь зовут Селевк, так? А твоего друга Иеракс.

– Ну и?

– Тогда почему ты просишь называть тебя Сэлом, а твоего друга Рексом? Ты даже меня зовёшь Эни.

– Это сокращение от полного имени, – пустился в объяснения Сэл. – Для удобства, уменьшительно-ласкательное.

– Зачем же давать длинные имена, а потом их сокращать? – удивилась Энид. – Не проще ли сразу…

– Твоё имя вовсе не длинное! – перебил Сэл.

– Однако ты и его умудрился сократить.

Сэл пожал плечами.

– Мне больше нравится «Эни». Звучит как-то… по-домашнему, что ли.

Крыши остались позади, поплыли возделанные поля, уходящие в тоненькую полоску леса вдали.

– Тебе не жаль? – вдруг спросил Сэл, охваченный внезапной ностальгией: того и гляди над пашней поднимется огромный дракон, раскинет крылья, отбрасывая широкую тень…

– Чего?

– Родного дома. Это же всё-таки другой мир… и не знаю, как ты, но я вряд ли вернусь на Эос.

– Я ещё не думала о возвращении, – беспечно улыбнулась девушка. – А жалеть о чём-либо – удел смертных.

– Мы с тобой теперь тоже смертны, – напомнил Сэл.

Улыбка стала шаловливой, в синих глазах вспыхнул лукавый огонёк. Энид повернулась к Сэлу, подняла руку, и на кончиках её пальцев он увидел золотую пыльцу, похожую на мерцающий порошок. Девушка дунула на неё, и та взвилась лёгким искрящимся облачком. На мгновение Сэлу показалось, будто среди крупиц-звёздочек мелькнуло отражение единорога: стройного, изящного, белого, точно снег под зимним солнцем, с золотистым шёлком длинной гривой и бездонными тёмными глазами, подобными горной пропасти… Видение, мимолётное, словно жизнь бабочки, тут же истаяло вместе с пылью, заставив Сэла вжаться в спинку кресла. Ему довелось один раз присутствовать при смене ипостаси знакомой дикарки – как она из привлекательной павы превратилась в красивого и опасного кугуара. И Сэл знал, что именно такое золотистое сияние окутывает изменяющееся тело, защищая его от последовательного изучения процессов трансформации. У оборотней-вервольфов никакого света не было и даже привычное лицезрение превращения становилось зрелищем не для слабонервных.

– Так ты… – охнул Сэл.

Энид опустила руку.

– Да, я могу сменить ипостась. Ксандр сказал, что любой мир опасен, если отправляться туда без защиты. Это, – девушка коснулась лба, – моя защита.

Сэл посмотрел на неровно отстриженную чёлку – местами прядки падали на глаза хозяйке, местами едва прикрывали отметину. Наверняка на Аиде, как и на Эос, найдётся полно существ, способных противостоять магии единорога. А это означало, что в своём естественном облике Энид так же беспомощна, как и в теле человека.

Сэл хотел было предупредить спутницу, но передумал. Оставаясь в душе не слишком воспитанным сатиром, он всё-таки не желал омрачать невинную безмятежность её прелестного лица рассказами о зле и угрозах, таящихся в обоих мирах. В конце концов, её всегда успеют просветить другие.

Большую часть пути они провели молча. Городки появлялись то справа, то слева, кое-где автобус останавливался, высаживая одних пассажиров и принимая других. И снова по обеим сторонам тянулись деревья, перемежающиеся полями, дома, сменяющиеся заводскими зданиями за высокими заборами. Наконец вдали мелькнула полускрытая сизой дымкой махина, похожая на спинной гребень гигантского дракона земли. «Алексия», – догадался Сэл.

Вероятно, Кьел был расположен чуть ближе к Алексии, чем к Мару, потому что еле уловимой близости моря Сэл так и не почувствовал. Сам городок мало чем отличался от дюжины своих соседей. Скорее всего, когда-то на его месте была деревушка, а все окрестные земли принадлежали лорду-единственному – хозяину старинного замка, сейчас стыдливо укрывшемуся среди деревьев изрядно одичавшего сада. На всякий случай Сэл уточнил дорогу у скучавшего в билетной кассе катесса и махнул Энид рукой, указывая направление.

Неподалёку обнаружилась «зебра», а по другую сторону шоссе – лесочек, негустой и зелёный. В него ныряло узкое, даже не заасфальтированное ответвление от ствола трассы.

– Не часто здесь ездят, – заметил Сэл, бодро топая вдоль обочины.

Девушка бесшумно шла рядом, беспрестанно вертя головой.

– Странное место, – наконец сказала Энид. – Не для нимфы.

– Так у тебя ж написано «замок», а не «возле замка».

– Не понимаю… Что могло заставить Ди перебраться сюда?

– Непредвиденные обстоятельства, – фыркнул Сэл, слишком хорошо зная, на что оные могут толкнуть.

Тут не то, что место жительства сменишь, тело с радостью поменяешь.

За поворотом возникла высокая фигурная арка. Створки ворот почему-то не прилагались. За аркой начинался тот самый одичавший сад, ныне окружающий все заброшенные либо проданные исконными владельцами замки. Нечто подобное Сэл видел и на Эос, в глубинке.

Энид двинулась вперёд, Сэл последовал за ней.

– Какое-то знакомое ощущение, – вдруг пробормотала она.

– Ты о чём?

Девушка замерла, прислушиваясь то ли к чириканью воробьёв на подъездной аллее, то ли к чему-то неведомому Сэлу. Затем обернулась к нему, сияя ясным солнышком.

– Это как в телепортационном центре!

– Да? – Сэл покосился на крышу замка, но на полупрозрачный купол Центрпортала та мало походила.

– Здесь живут маги!

Маги? Этого ещё не хватало! Сэл опасливо огляделся и чисто инстинктивно шагнул поближе к деревьям. У эосских волшебников с нелегалами разговор короткий – за шкирку и обратно в родной мир. Вряд ли аидяне более лояльны.

– Э-э, тогда может не стоит туда идти? По крайней мере, мне.

– Почему? – Безмерное удивление окатило его с головы до ног.

– Потому что я не хочу отвечать на лишние вопросы.

– Какие вопросы?

– Вроде откуда я, как попал на Аиду, кем был и чем занимаюсь… где мои документы.

Энид поджала губы, внезапно будто превратившись в маленькую обиженную девочку.

– У меня тоже их нет.

– Ты единорог, тебя простят, – мягко заверил Сэл. – Давай лучше здесь попрощаемся.

– Попрощаемся, – эхом повторила девушка.

Сэл по привычке протянул руку, но спохватился и отдёрнул.

– До свидания, Эни.

Она смотрела на него сверху вниз, удивлённая и растерянная.

– До свидания. Сэл.

Развернулась и, не оглядываясь, ушла по аллее к замку. Не мудрствуя лукаво, Сэл тут же забрался в кусты и под прикрытием густой листву проследовал за девушкой до парадного входа. Он видел, как Энид пересекла пустынную площадку перед трёхэтажным зданием, поднялась по дугообразному вееру ступенек, постучала тяжёлым бронзовым языком по металлической пластине. Томительно долгая минута растеклась липким сиропом. Девушка постучала снова. Спустя ещё минуту высокая тёмно-коричневая створка распахнулась, и на пороге появилась катесса, миниатюрная, черноволосая, с элегантными локонами и светлошерстным лицом. Она вопросительно посмотрела на нежданную гостью, и чёрные зрачки её, похожие на застывших в янтаре насекомых, изумлённо расширились.

– Я ищу ориаду по имени Ди, – негромко сказала Энид, но Сэл всё прекрасно расслышал. – Она здесь живёт?

Катесса кивнула и без слов отступила в сторону, скрывшись из поля зрения Сэла. Энид вошла, дверь закрылась.

Сэл окинул задумчивым взглядом бежевый массив замка. Ну вот, теперь с чувством выполненного долга можно возвращаться к Рексу – приятель обещал помочь с бумажками и кровом-едой на первое время. И не беда, что денег на обратный билет нет – в одиночку Сэл и «зайцем» как-нибудь доедет. А там, в тумане неизвестности, его ждёт другая жизнь… наверное.