***
На следующий день Валентина благополучно ушла на работу и вернулась только вечером, поскольку заезжала по пути к подруге.
Свет в соседском доме не горел, и окна были открыты так же, как и вчера. В Вале зарождалось беспокойство, которому она не отдавала отчёта.
— Пойти, узнать что ли, как там этот мажор… — со вздохом озвучила она мысли семье во время ужина.
— Ха! Да что ему станется! — махнул рукой папа. — Молодой здоровый парень! Мы в его годы и в дождь, и в снег по улице раздетые бегали и ничем не болели. А этот в такую погоду простуду где-то подхватил… — разглагольствовал мужчина, бахвалясь.
Валин папа — Иван, был из деревенских. Всю жизнь тут прожил. А мама — Антонина, была родом из провинциального городка, который располагался в пяти километрах от деревни. Так они и познакомились в своё время: Тоня приехала к бабушке на каникулы, и её заприметил высокий, ловкий, коренастый мальчишка. Их многолетняя дружба со временем переросла в нечто большее.
Семья Вали жила в хорошем двухэтажном доме, со всеми удобствами. Конечно, он не шёл ни в какое сравнение с домом Мажора Жоры, но всё же, в целом, жизнь девушки не была по-деревенски не обустроенной, и каких-либо тягот, будь то растапливание печки или хождение за водой на колодец, у неё не наблюдалось.
Выросшая в деревне, Валька трепетно любила деревенскую жизнь с её рассветами и закатами, с запахами серо-зелёного сена, с песнями птиц под ярко-голубым куполом неба, с завихрениями вьюг и хрустом искристого снега под ногами, с осенними цветными листопадами и липкими, душистыми грибами в корзинке, с пьянящими ароматами черёмухи и сирени, с мохнатыми шапками рыжих одуванчиков…
Иван всё продолжал разговор на тему хилой современной молодёжи, а Антонина кивнула дочери, тем самым намекая, что поддерживает её решение.
Вскоре Валентина, пройдя через беззвучные ворота, стояла на пороге дома Гоши. Она осторожно повернула ручку двери и та оказалась не заперта. Девушка на цыпочках вошла внутрь и осмотрелась. Её встретили тишина и полумрак. Но света от закатного неба ещё вполне хватало, чтобы спокойно ориентироваться в помещении.
Осмотрев все комнаты на первом этаже, Валя с опаской поднялась по лестнице. Открывая поочерёдно двери, она, наконец, нашла хозяина дома: он мирно спал на широкой кровати, укутавшись в светлый плед «под леопарда». Из распахнутого окна лились вечерние звуки, и тянуло остывшим, чуть посвежевшим воздухом.
Валя довольно улыбнулась и хотела уже развернуться и уйти, но прислушалась к его дыханию, которое так отчётливо слышалось в тишине.
«Как тяжело дышит!» — подумала Валентина и решила подойти ближе.
Девушка осторожно присела с краю.
— Эй! Гош! — не громко проговорила она, пытаясь разбудить парня, но тот продолжал спать.
Валька не знала, что ей предпринять: пытаться будить дальше или оставить больного человека в покое.
Гоша спал лицом к стене, сдвинувшись на край широченной кровати, и Валя видела только его затылок и татуированное плечо, с которого небрежно съехал плед. Вот за это плечо Валентина и решила его потормошить.
— Ого! — проговорила Валька, дотронувшись до парня, — жар-то какой!
На этот раз Гоша отреагировал и перевернулся на спину. Он какое-то время молча смотрел на девушку, не понимая, снится ему это или происходит на самом деле.
— Температуру мерил? — сходу спросила Валя, нахмурившись. Не нравилось ей, когда кто-то так наплевательски относился к здоровью.
— Мерил… давно… — хрипло ответил Мажор.
— Под сорок точно! — возмутилась Валя. — Тебе в больницу надо!
Парень виновато посмотрел и замотал головой.
— Надо! — не терпела возражений Валентина. — Я скорую вызову.
Гоша присел на кровати и потёр лицо руками.
— Сейчас увезут, не пойми куда… — пробубнил он.
— Ах, вот оно что, — недовольно проговорила Валька, — не царские условия, значит. Да, у нас тут не столичная клиника, конечно. Но если выбирать между жизнью и районной больницей — выбор вроде как очевиден. Или ты так не думаешь?
Гоша немного опешил от воинственного настроя соседки, но не мог не признать, что её слова близки к истине: температура не спадала, и одному Богу было известно, чем это могло закончиться. Но так просто сдаваться тоже не хотел.
Парень обессилено лёг: даже сидеть было тяжело в таком состоянии.
— Дурень! Мажор! — бубнила Валька. — Помрёшь в нашей деревне, и не спохватятся тебя твои друзья и родственнички, — Валя бубнила уже по инерции, чувствуя нарастающую тревогу.
Девушка решительно встала и обвела взглядом комнату, а потом о чём-то ненадолго задумалась.
— Пойду к Лиде, — выдала она так, будто Гоша обязан знать, кто такая эта Лида.
Парень решил отмолчаться, чтобы в очередной раз не оказаться «столичным мажором», который дальше своего носа ничего не видит и с соседями не общается.
— Она — медик. Вся деревня к ней ходит, в случае чего. Может, хоть укол сделает, — сжалилась и поделилась планами Валентина. Гоша одобрительно кивнул.
Валя неслась на всех парах к ярко-жёлтому дому Лиды. На полпути девушка поймала себя на мысли, что слишком сильно нервничает. И с чего бы это? Словно она, как в кино или книжке, спасает красивого парня, попавшего в беду, оказавшегося на грани жизни и смерти и теперь только на неё одна надежда. Валька даже выдавила смешок, осознав, каким глупым со стороны кажется её порыв. Как мы склонны возвышать и идеализировать свои поступки, если они похожи на сюжеты фильмов и хоть немного отличаются от повседневной жизни.
Девушка замедлила шаг, отдышалась и уже более невозмутимая пришла к Лидии.
Как Валя и рассчитывала, Лида заочно отчитала парня за нерасторопность и безответственное отношение к здоровью, но помочь не отказалась. Лидия была добрым человеком по своей природе, да и образ «самого лучшего доктора», который за ней закрепился в деревне, хоть и тешил самолюбие, но и накладывал определённую ответственность.
Вскоре, спокойная с виду Валентина и абсолютно спокойная Лидия, вошли в комнату Мажора Жоры. До этого, поднимаясь по лестнице, Лида строила нарочито восхищённые гримасы, разглядывая всё вокруг, и подмигивала Вале, а потом даже выдала коронное: «Живут же люди».
Валя решила не мешать «доктору» и не смущать Гошу, и вышла из комнаты, как только Лида начала расспрашивать парня о симптомах и уже принятых мерах.
Вообще, можно было со спокойной душой идти домой: если дело плохо, то Лида, не спрашивая мнения Гоши, сама вызовет скорую, а если всё не так плохо, то Валино присутствие и подавно не требуется. Но как-то неудобно было уходить, не попрощавшись, и, в первую очередь, именно с Лидией.
Наконец, Лида вышла из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь.
— Так. Укол сделала. Если через полчаса температура снижаться не начнёт, то надо вызывать скорую и без разговоров. Сейчас инфекция бродит, случаев много похожих, температура высокая пару дней держится, а потом резко спадает, как и не было. Но это надо анализы сдавать, чтоб подтвердить. А то вдруг у него чего другое… — объясняла Лидия и Валя кивала, будто принимала к сведению.
Когда «доктор Лида» замолчала, Валентина ещё некоторое время кивала, и только потом до неё дошло, что именно она должна через полчаса мерить температуру и принимать решение об отправке парня в больницу.
— А-а-а… Э-э-э… — потеряла ход мыслей Валька.
— Ты тогда ко мне зайди или позвони, чего ходить-то, и скажи, есть ли улучшение. Он пока возможно уснёт после укола, но через полчала надо разбудить и обязательно температуру смерить, — продолжала давать наставления Лидия.
— Ну вот, ненароком записалась в сиделки, — хихикнула Валя.
— О, в этом доме тебе точно хорошо заплатят за работу, так что не худший вариант, — поиздевалась над ней Лида и поторопилась вернуться домой.
Когда за Лидией захлопнулась входная дверь, Валентина тяжело вздохнула и, стараясь не шуметь, зашла в комнату к Гоше. Парень лежал всё в той же излюбленной позе, но теперь плед закрывал только нижнюю половину тела.
— Ты иди. Я тебе позвоню через полчаса, скажу, какая температура, — повернулся он к Вальке и проговорил это, стараясь казаться бодрым.
— Ага, удрыхнешь сейчас после укола и я забуду про эти полчаса, от Лиды потом нагоняй получим оба, — шутливо проговорила Валя, пытаясь хоть как-то поддержать этого несчастного больного.
— Ну, ты тогда телик включи что ли, или чаю попей. Неудобно как-то… — неуверенно сказал Мажор Жора и снова полностью закутался в плед.
— Я сначала пойду родителям скажу, что я немножко сиделкой поработаю, а потом вернусь, — хихикнула Валька.
— Тогда уж говори, что не сиделкой, а ангелом-хранителем, это звучит возвышеннее, — поддержал Валькин настрой Гоша, хотя на самом деле он еле ворочал языком, и голова его нещадно трещала.
Валя одарила парня снисходительной улыбкой и ушла.
Гоша лежал, накрывшись пледом до подбородка и думал о том, что проще было бы заплатить девушке или откупиться потом подарком, чтобы не чувствоваться себя обязанным. Да, он привык, что деньги решают всё и с ними любой вопрос улаживается легче и быстрее. Но только не в этой ситуации. Валентина помогала ему, хотя у неё были свои дела, да и не горела она желанием возиться со столичным мажором, но всё равно не могла бросить в беде.
Гоша впервые увидел Валю по зиме, когда приехал проверить, как идёт строительство дома. Девушка ждала родителей у своей старенькой Нивы и потирала руки от холода. На Валентине была коротенькая курточка и обтягивающие джинсы — одежда не по погоде, их семья явно собиралась к кому-то в гости.
Ещё тогда Гоша подумал о том, что непременно нужно познакомиться с симпатичной соседкой. Ему, конечно же, и в городе хватало подружек, но от девушки веяло какой-то романтикой сельской жизни, хоть он и отлично понимал, что в наш век деревенские от городских не сильно отличаются ни во вкусах, ни в увлечениях, ни во взглядах на жизнь.
Парень в красках представил варианты их возможного общения, но в итоге правдоподобных вариантов получилось только два: или девушка окажется меркантильной воображулей и станет тянуть с него деньги и хвастаться подругам, что отхватила себе столичного богача, или же соседка будет из той категории девушек, которые богатеньких зазнаек на дух не переносят и недовольно фыркают, если те начинают проявлять к ним интерес. Гоше поначалу показалось, что Валя — это второй вариант, она как раз из таких «умных и гордых». Но теперь в душе его было смятение, потому что Валентина вела себя иначе, помогая ему.
Вообще, Гошка был неплохим парнем. Да, он жил в достатке, причём его семья процветала не в первом поколении. Но как раз эта привычная успешность и обеспеченность и помогли ему остаться добрым и отзывчивым. Он привык получать, что хотел, поэтому этот вопрос его не волновал, ему не нужно было кому-то что-то постоянно доказывать и строить из себя, Гоша мог быть самим собой. Особенно неприятными богатенькими личностями становились как раз те, кто попадали из грязи в князи и этим очень гордились, унижая окружающих, показывая своё теперешнее превосходство. Вот они и были мажорами в самом худшем проявлении. Но Гошу подобное не коснулось.
Вали какое-то время не было, а потом она вернулась и тихонечко, словно мышка, прошмыгнула в комнату. Гоша не спал.
— Ну, как самочувствие? — поинтересовалась Валька.
— Не знаю… вроде лучше, — пожал плечами Мажор Жора.
— Пока я тут ходила туда-сюда, уже минут двадцать прошло. Так что, скоро будем мерить температуру, больной, — хихикнула Валя.
— На первом этаже в баре лежит шоколадка бельгийская. Возьми, — неуверенно предложил Гоша и неосознанно сжался, боясь услышать что-то нелицеприятное от девушки в ответ. Он и сам понимал, что в подобной ситуации шоколадка выглядит как подачка, а не как благодарность или просто угощение, но умолчать не смог.
Валентина тяжело вздохнула.
— Валь, она вправду вкусная. Ты вот возишься со мной, хоть чаю попей. Мне неудобно, — решил он говорить начистоту и это сработало.
Валька снова как-то снисходительно улыбнулась и кивнула.
Девушке на самом деле было интересно побродить по дому с разрешения хозяина, теперь можно было всё спокойно рассмотреть.