Нити судьбы

Глава 46

ДАНИЕЛЬ

Находясь в Испании, я успел поругаться с отцом, и искусать локти, из-за того, что не мог дозвониться до Евы, а Дима твердил, что она отдыхает. Я не верил этому, зная, что Ева все равно бы ответила, даже находясь в сонном состоянии.

Когда мама позвонила, и сказала, что уже летит домой, я уже хотело было дождаться ее, чтобы увидеть свою маму и убедиться в том, что с ней все в порядке, если бы не ее слова, которые заставили меня сорваться с места и вернуться в Россию:

— Нам сказали, что нужно благодарить Еву, которая вытащила нас оттуда, ты ведь говорил нам о ней, верно, сынок?

Я даже не ответил на ее вопрос.

И когда я собирался уезжать, отец бросил мне в спину слова, которые ничуть не придали уверенности моей расшатанной психике:

— Твоя Ева бросит тебя, как только ты лишишься бизнеса! Потом придёшь, моля, чтобы я вернул тебе ресторан, но потом будет поздно, и будешь начинать с нуля.

В тот момент мне было не до их нравоучения, в голове крутилось лишь то, чтобы увидеть Еву здоровой и невредимой, ведь когда меня нет рядом, она постоянно куда-то влипнет, но я не думал, что на этот раз оказалось все намного сложнее, чем обычно.

В один момент мы потеряли ребёнка, и я чуть не потерял Еву по своей ошибке. Да, мне было невыносимо узнать о том, что она добровольно пошла к этому ублюдку в кровать, но с другой стороны она сделала это не ради своей прихоти, и понял я это только после того, когда она сказала, что любит меня и решила, что я ненавижу ее, хотя я не отдавал отчета своим действиям.

Когда врач сказал о том, какие повреждения были у Евы, мне хотелось в тот же момент найти ублюдка Максима, чтобы заставить его сожрать свое дерьмо, а после прикончить, выкинув в реку. Но я остановил себя.

— Почему мы не знали о беременности Евы? — Задаю первый вопрос за все время. Дима с доктором взглянули на меня в кресле, будто только сейчас заметили мое присутствие. Я поднялся с места, подойдя к двоим мужчинам.

— Возможно, что у Евы беременность протекала бессимптомно, это не редкий случай. — Пожимая плечами, говорит доктор. Я тяжело сглатываю, на секунду прикрыв глаза, и сделав глубокий вдох.

— У нас все еще могут быть дети? — Да, я слышал разговор Димы и Евы, но мне надо было полностью убедиться.

— Да, но все зависит от ее восстановления и здоровья. Возможно она может забеременеть через год, может через два. — Провожу рукой по волосам, поджав губы. Я ощутил то, какие мокрые стали мои глаза. Я плакал. Грудную клетку сжало из-за нехватки воздуха, и я вновь опустился в кресло, запустив руки в волосы, обкатившись локтями на колени.

Мышка моя. Такая хрупкая, и в то же время сильная. С нравом и боевой готовностью выдержать любой удар. Ей всего двадцать один год, в этом возрасте она должна отдыхать со своими сверстниками, ходить на вечеринки и проводить юность на всю катушку, но вместо этого она привязана ко мне и кроме страданий она ничего не знает.

Встаю с кресла и не заметив в гостиной ни доктора, ни Димы, я иду в комнату, чтобы побыть с Евой, и знать, что она все еще со мной.

Не дойдя до комнаты, меня хватают за плечо и резко разворачивают; я не успеваю среагировать, как получаю кулаком в челюсть. Дима отходит от меня, встряхивая кулак.

— Я бы ещё врезал, но думаю ты понял, за что был этот удар. — Говорит Дима. Шевелю челюстью, усмехнувшись.

— Нехило. — Провожу ладонью по левой щеке.

— Просто подумай над тем, что ты делаешь, и в какой момент ты это делаешь. Это тебе не Оля, и не София, которые могли быть с тобой из-за своей выгоды, это – Ева, обычная девушка, которая готова пойти на все, ради спасения не только своей семьи, но и твоей. — Дима хлопает меня по плечу, пока я смотрю на него. Он был прав, и сказать было нечего.

Дима разворачивается, и уходит, пока я еще с минуту стоял около дверей комнаты, где спала Ева.

Войдя в слегка освещенную комнату, я не спеша прошёл к кровати, где лежала Ева. Вся растрёпанная, и измученная. Было трудно смотреть на ее руки, которые были в фиолетовых отметинах. Клянусь, как только я поймаю этого гребаного ублюдка, оставлю такие отметины на каждом участке его гнилой кожи.

Проведя ладонью по опухшему от слез лицу девушки, я остановился, смотря на неё и не веря в то, что она может оставить меня. Я был привязан к ней, и не мог понять, когда эта нить образовалась между нами. Но и я не мог принять того факта, что мог полюбить, да и не хотел признаваться в этом самому себе, не говоря уже о Еве, которая не просто говорила, но и показывала свою любовь ко мне. И меня это разрывало. Она ждала эти гребаные три слова, и наврятли дождётся, ведь мне было трудно говорить об этом.

Сев в кресло около кровати, я сосредоточился на неподвижном теле девушки, и положив локти на подлокотники, сложил руки в замок под подбородком, вспомнив разговор с отцом, который произошёл около суток назад.

"... Отец стоял около панорамного окна, смотря на наш сад со второго этажа своего кабинета. Он позвал меня, чтобы что-то обсудить. Я сел на диван напротив его деревянного стола, и закинув ногу на ногу, обхватил ладонями колени.

— Отец, вы звали меня. — Начинаю первый разговор. Мужчина не поворачивался ко мне, продолжая стоять спиной, и вглядываться вдаль. Через минуту он вытащил одну руку из кармана своих домашних серых штанов, и провёл ею по гладковыбритому лицу.

— Я узнал, что у тебя появилась девушка, с которой ты не расстаёшься уже несколько месяцев. — Грубый голос отца разнесся по кабинету, и я уже понял, что этот разговор не предвещал ничего хорошего.

— Да, и с ней мне комфортно. — Уверенно заявляю я. Вижу усмешку отца, но он даже не оборачивается.

— За ее спиной нет ни гроша, а ты помнишь наш уговор. Кроме того, что вытаскивать из тебя деньги, она ничего не даст. — Качаю головой, не помня того, чтобы Ева что-то у меня просила.

— Ева не принимает моей помощи, даже если она необходима. Вы не можете говорить о ней, не зная ее. — Отец наконец-то поворачивается ко мне, и его взгляд был осуждающим, хотя когда он не был таким, когда дело касалось моей жизни.

— Ты ведь знаешь, что должен жениться на той, у которой есть имя, которую знают в обществе. Я уверен, у тебя большие планы на эту девчонку, и поэтому ты должен сейчас прекратить все то, что творишь. — Произносит в спокойном тоне отец. Я встаю с дивана, стараясь также оставаться внешне спокойным, хотя внутри все пылало от злости.

— Вы ведь женились на маме, которая тоже была не из известных кругов, хотя у дедушки был уже бизнес, и вы тоже пошли против его слова. — Говорю я.

— Твоя мать спасла меня, когда рядом никого не было. А отец согласился на этот брак если только Марина родит наследника, то есть тебя, чтобы мне было кому передать этот бизнес. А если ты не послушаешь меня, и пойдёшь за своей вертихвосткой, то поверь, я лишу тебя наследства. — Сжимаю челюсть, и кулаки, испепеляя отца взглядом.

— Не смейте называть ее вертихвосткой. Ева для меня не просто девушка, она моя поддержка, и только она идёт на такие вещи, на которые не пошла бы даже та, которая из известных кругов. Я не изменю своего мнения, отец. Простите, я всегда прислушивался к вам, делал так, как вы говорили, я жил так, как вы диктовали мне, но вы никогда не спрашивали у меня чего хочу я сам. Я не возненавижу вас, если вы лишите меня бизнеса. У меня никогда не было желания управлять семейной империей, у меня всегда были свои цели, которые я втайне от вас продумывал. Но я благодарю вас за то, что вы когда-то отправили меня в Россию, и за то, что дали знания, которые пригодятся в жизни. — Высказываю все, что хотелось сказать, и от этого даже стало немного легче, ведь почти всю жизнь я носил этот груз на себе.

— Ты сам сделал свой выбор, сынок! Я выпишу тебя из наследства в ближайшее время, об этом я тебе лично сообщу. — Спокойно говорит отец, и обойдя стол, покинул кабинет. Я все еще стоял, смотря на сад через окно. Сердце быстро колотилось, но я сделал то, что должен был, и от этого мне было легко..."

Я не жалел о том, что отказался от наследства, и не сомневался в том, что Ева не бросит меня, как и я ее. Не смотря на всю ситуацию, на то, что произошло с Евой, я знал, что не отпущу ее, ведь такую, как она мне наврятли ещё найти, ведь она одна такая на миллиард.

Встаю на колени возле ее тела, и аккуратно касаюсь ее нежной кожи на лице и руках.

— Я никогда не оставлю тебя, чтобы не произошло, я буду держать тебя возле себя, чтобы ты чувствовала себя в безопасности. — Кладу голову на кровать, обхватив ладонь Евы своей рукой, чтобы чувствовать тепло ее руки. — Мышка моя.

Такое сокровище надо оберегать и защищать, чтобы никто не смог его украсть, даже самый умелый вор.