Ночная охотница

Кэтрин Смит

Ночная Охотница

Глава 1

Предгорье Фагарас, 1899

Вращаясь в воздухе золотая монета упала к ногам Марики Коржи.

Вместо того, чтобы поднять монетку, ее рука метнулась к кинжалу, который всегда висел у нее на поясе.

- Вы... Она пыталась подобрать подобающее слово на английском, - оскорбляете меня.

Человек самодовольно улыбнулся прищурив свои бледные глаза. Его уверенность подсказала ей, что он считает себя в абсолютной безопасности в окружении собственных людей. Он видел в ней только женщину в таверне, заполненной мужчинами.

Он был неправ.

Она вовсе не была одна, ее люди расположились неподалеку за столом в ожидании. Ей потребовалось бы только подать сигнал, и они пришли бы ей на выручку.

И как минимум трое из тех мужчин оказались бы мертвы к тому моменту, как они бы подоспели.

- Вы оскорблены золотом? - Голос мужчины был вкрадчивым и насмешливым.

Она не ответила. Она просто наблюдала за ним. Он прекрасно понимал, что ее оскорбило.

Он снова высокомерно усмехнулся, поглядывая на своих людей, прежде чем опять повернутся к ней.

- Вы не собираетесь ее поднимать?

Теперь, когда она понимала англичанина, ей стало проще.

- Поднимать что?

- Золото у ваших ног.

Марика пристально глядя ему в глаза, подцепила монету носком правой ноги. Она пронеслась по неровному деревянному полу и отскочила, от покрытой кожей, голени мужчины. Его глаза распахнулись от такой дерзости.

- Вы можете сами поднять ее.

Часть самодовольства испарилось с его лица.

- Я вычту это из вашего гонорара.

- Гонорара? - она удивленно встряхнула плечами, от чего ее меховой воротник коснулся щеки.

- О каком гонораре идет речь, если я еще не давала согласия на выполнение работы?

Мужчина подошел к ней ближе. Некоторые из завсегдатаев таверны с интересом наблюдали за столкновением. Другие предпочитали заниматься собственными делами.

- У нас была договоренность.

Она расправила плечи, выпрямив спину. Не смотря на то, что она была ниже его ростом, он не сможет ее запугать. Она не боялась ни его, ни его денег, ни его людей.

- Я согласилась встретиться с вами. Я согласилась выслушать вас. Я могу дать согласие на работу с вами. Но, до сих пор, вы не сделали ничего, чтобы убедить меня.

Его бледные глаза сузились.

- А не слишком ли вы нахальны для женщины?

Марика не понимала значения слова "нахальный", но судя по выражению его лица, вряд ли оно было комплиментом.

Он откинул голову, в то время как она внимательно изучала его чисто выбритое лицо.

- Если бы я была мужчиной, вы не позволили бы себе разговаривать со мной как с идиотом.

У него были в запасе другие выражения на лице, кроме этой раздражающей ухмылки?

- Но вы не мужчина.

Нет, она им не была. Потребовалось бы больше, чем просто ботинки и брюки, чтобы скрыть ее пол. Ее волосы были слишком длинными, слишком густыми, и были сплетенные в тугую косу, свисающую вдоль ее спины. Ее кожа была слишком бледной, ее черты были слишком тонкими и прекрасными. Она не хотела быть мужчиной. Было куда более выгодно оставаться той, кем она являлась.

Огромным удовольствием было наблюдать тот момент, когда ее противники осознали, что недооценили ее.

- Но и идиоткой я не являюсь. Вы напрасно испытываете мое терпение. Встреча окончена.

Она целенаправленно развернулась к нему спиной. Он станет стрелять в нее? Или вонзит кинжал в спину? Это убьет ее или ее люди в очередной раз зададутся вопросом, как быстро она исцеляется от ран, которые для других могли бы оказаться смертельными?

Сквозь хриплый смех в таверне она услышала движение шагов по полу. Она ощутила приближающуюся опасность потому, как волосы встали дыбом на ее шее.

Этот мужчина не был первым, кто пытался напасть на нее со спины. Мужчины всегда выжидали. Им хотелось управлять ею, но они всегда дожидались того момента, когда она будет не в состоянии увидеть их действия. Она знала, что англичанин дал сигнал одному из своих фаворитов, вместо того, чтобы проделать все самостоятельно.

Она резко обернулась, перехватив руку человека, когда он нацелился на нее. Если бы она не ожидала подобной атаки, она сломала бы ему запястье, а так она просто вывернула его руку, заставляя приклонить колени перед, под действием ее силы. Ее люди подошли ближе, на тот случай, если ситуация усугубиться.

Она твердо встретила взгляд узколицего англичанина. Он поднялся вместе со своими людьми, с нескрываемым изумлением наблюдая за происходящим.

- Истории о вас оказались верны.

Он произнес это так, словно только что осознал, что она нечто большее, чем просто женщина – большее, чем обычный человек.

Марике это не понравилось. Посетители таверны тоже заинтересовались. Начались перешептывания. Судачили о ней – женщине, одетой словно мужчина и сражавшейся, словно солдат. Как это ей удалось? Она охотница? Мы в опасности? Их голоса были полны тревоги, от которой усилился запах пота.

Самое время уходить.

- Вы - человек, который всегда посылает других выполнить то, чего он боится сделать сам.

Она отпустила запястье пленника, отшвырнув его от себя.

- Я не доверяю подобному.

- Мне не требуется ваше доверие, - ответил он.

Марика фыркнула.

Этот человек понятия не имел о чести, и она не станет лишаться собственной, связываясь с ним.

- Мы закончили.

Ее люди сгруппировались вокруг нее, когда она собралась уходить, будто бы она и впрямь нуждалась в их защите. Они конечно знали, но были всего лишь обычными людьми, и только сила привычки руководила их действиями.

- Имя Санти, что-нибудь говорит вам?

Вопрос прозвучал на грани фола, но возымел должный эффект. Марика замерла. Ее легкие словно отказались работать. Она не была в состоянии моргнуть или подумать. Но ее сердце трепыхалось в груди, словно птица, запертая в клетке.

Медленно она снова развернулась к нему. Его черты все еще сохраняли обеспокоенность, но знакомое высокомерие возвращалось к нему.

- Вижу, что говорит.

Пальцы сжались в кулаки.

- Скажи мне все, что знаешь.

Он проигнорировал угрозу ее тона и ожесточенность во взгляде. Он был слишком самоуверен - или глуп.

- Я так не думаю. Я думаю ты сядешь...

Он не успел закончить потому, как ее рука вцепилась ему в горло. Она двинулась к нему, как только он открыл рот, подобно атакующей кошке. Она опрокинула его на стол, наблюдая, как он хватает ртом воздух и отчаянно цепляется за нее. Возле его головы, опрокинулась пивная кружка, и ее содержимое пролилось в старую древесину источая соответствующий запах. На нее были направлены пистолеты, и один из них упирался ей в висок.

- Убейте меня, и не сомневайтесь, я прихвачу вашего предводителя с собой.

Она внимательно смотрела в глаза англичанина, в то время, как произносила эту тираду для его людей.

Бледные глаза уставились на что-то над ее плечом. В глубине его серых глаз она увидела отданный им приказ. Так же она разглядела страх притаившийся там, он должен был быть абсолютным идиотом, чтобы не испугаться ее. Пистолет убрали от ее виска, равно как и все остальные.

Марика ослабила хватку, позволяя ему дышать. Она сделала один... два шага назад, зная, что и ее люди сделали тоже. Никто не желал к ней приближаться теперь, когда она показала дикую часть своего характера.

Было глупо с ее стороны настолько раскрывать свою истинную суть, но зато этот англичанин теперь дважды подумает, прежде чем пренебрегать ею снова.

Когда стало очевидным, что кровопролития удалось избежать, посетители таверны вернулись к своим делам – или, во всяком случае сделали вид. Большинство из них, были крестьянами, и старались не вмешиваться в то, что их не касается, но на всякий случай внимательно следили за происходящим.

Марика указала на освободившийся стол и стоящие вокруг него стулья.

- Садитесь.

Пожалуйста.

Мужчина с выцветшими глазами, потирая горло, бросил на нее обеспокоенный взгляд, прежде чем согласиться с ее предложением. Марика села напротив него, предлагая угощение - пироги с мясом - и напитки для него и его людей.

Как только они расселись, настроение у англичанина улучшилось. Это было хорошим признаком. Она хотела, чтобы этот человек достаточно ее опасался , чтобы говорить правду, но не до такой степени, чтобы он перестал говорить вообще. Она могла бы улыбнуться, чтобы выглядеть более женственное, но это казалось глупым, и могло подорвать ее авторитет. Она оставалась твердой, но позволила себе немного расслабиться. Она захватила пивную кружку и сделала глоток прохладного пива. Пусть немного выпьют, прежде чем она потребует у него информацию, даже, при том, что она готова была выбить ее из него. Алкоголь не действовал на нее так, как на обычных людей, но этот человек не знал об этом. Он полагал, что алкоголь замедлит ее реакцию и сделает ее более, уязвимой. Он расслабится и скорее всего снова станет высокомерным.

Наивный человек.

Она взяла пирожок с мясом и откусила кусок. Вкусный горячий аромат наполнил ее рот. Она прожевала и проглотила.

- Пожалуйста, расскажите, что вам известно о существе по имени Санти.

Он тоже предвинул к себе тарелку.

- Мне известно, что вам очень хочется его найти.

Марика прищурилась, пристально на него глядя.

- Надеюсь, что вам известно что-то еще.

Он поплатился бы за бессмысленную трату ее времени, если бы это оказалось не так.

Он услышал предупреждение в ее голосе и несколько побледнел.

- Не много, но я уверен, что существо, которое вы захватите для меня, знает о нем куда больше.

Неужели это правда? Наконец-то она достигнет цели, или это снова окажется бесполезным усилием?

- Я не охочусь ради гонорара.

Она была способна на многое, но не являлась чьей-либо прислугой.

Мужчина кивнул, откусив кусочек печенья.

- Я думаю, что не располагаю... ресурсами и умением, чтобы пленить его.

- Что я могу сделать?

- Вы знакомы с повадками вампиров, не так ли?

Марика огляделась, чтобы удостовериться, что их никто не услышал. Суеверья были очень распространены в ее стране, и людям было свойственно серьезно относиться к подобным разговорам.

- Возможно.

Она еще не была готова раскрыть перед ним карты, только после того, как поймет, чего же конкретно он от нее хочет. Но он воспринял это в качестве утвердительного ответа.

- Вы родились в этой области.

У Бишопа есть история, связанная с этой страной. Он может затаиться, где я никогда не сумею его разыскать. Полагаю, что при ваших талантах это будет не так трудно.

Талантах. Она не рассматривала то, что имела с этой стороны прежде.

- Бишоп?

- Это его имя.

Санти и Бишоп.

Как смеют эти отвратительные существа брать себе святые регалии в качестве псевдонимов? Они вообще утратили чувство стыда? Она могла еще бы долго возмущаться по этому поводу, но у нее были другие задачи, которыми следовало заняться.

- Он здесь? В Румынии?

Мужчина кивнул, прожевывая пирог.

- Он приехал вчера вечером. Мы ожидаем, что он прибудет сюда завтра вечером.

Сердце Марики подпрыгнуло. Завтра

- Мы?

- Я с моими партнерами.

Партнеры? Что он имел ввиду? Друзья. Компаньоны. Семья. Эти слова означали определенную связь и лояльность. Партнеры не включали в себя ничего, кроме общих интересов. Не предполагая никакой взаимосвязи.

Иногда ей было хотелось, чтобы ее отец никогда не посылал ее учиться в Англию, чтобы стать достаточно образованной. Невежество сделало бы ее ум намного спокойнее.

Если бы она была менее грамотной, ей бы и в голову не пришло задать следующий вопрос:

- Что вы намерены сделать с Бишопом?

Он вытер пальцы о носовой платок.

- У него есть то, что мне необходимо.

Все слишком просто. Она была права, решив не доверять этому человеку, но информация, которую он предоставил, была неоценима. Если бы она сейчас уехала, то могла бы, охотится на Бишопа самостоятельно, выведать у него про Санти, и избавить мир от двух вампиров.

Мужчина, вероятно, размышлял о том же.

- Мне он нужен живым, мадам. Можете пытать его, чтобы получить необходимую информацию, но мне он нужен живым. Я гарантирую вам, что он умрет, как только выполнит свою задачу.

Впервые с того момента, как он вошел в эту дверь, она ощущала, что он говорил правду.

Она стиснула зубы.

- У вас есть гонорар?

Ее компаньон улыбнулся, и вынул небольшой мешочек из своего пальто. Он приземлился на стол перед ней, громко звякнув. Заглянув внутрь, она обнаружила, что он полон золотыми монетами.

- Половина сейчас, половина, когда вы доставите его мне.

Половина? Это являлось только половиной, от того, что он собирался ей заплатить? О, Господи она со своими людьми могли бы жить, как короли и на четверть от этого! Имея определенный опыт, ей удалось скрыть собственную радость и удивление.

- Я обычно не пленю вампиров.

Обычно она просто убивала их.

- Я не располагаю средствами подчинить его.

Его тонкие губы изогнулись.

Он выглядел достаточно самодовольным, но Марику раздражало теперь это вдвое меньше.

- Полагаю, я сумею вам с этим помочь. У меня имеется то, что способно его ограничить.

Казалось, что он предусмотрел все.

- И я могу держать его, столько, сколько мне нужно?

- В определенном смысле.

Ей понадобилось бы всего несколько дней, чтобы сломать вампира. Эти существа не отличались особой лояльностью по отношению к себе подобным, спасая собственную шкуру.

Его длинная чистая рука протянулась к ней через стол в знак договора.

- Мы договорились?

Он не просил у нее доказательств о том, что она была именно тем, кем он думал. Если она пожмет ему руку, он будет уверен в том, что она человек, в чем он и желал убедиться. Он располагал чем-то, чтобы сомневаться в этом. Так же легко он мог послать и за ней когда-нибудь охотника. Он являлся монстром, который не упустит шанса пролить ее кровь.

Но он дал ей шанс отыскать Санти - существо, которое она разыскивает, как только стала достаточно взрослой, чтобы суметь убить его.

Марика протянула ему руку, достаточно сжимая его ладонь, чтобы он не забывал, кто из них сильнее.

- Договорились - подтвердила она низким голосом. - Я добуду вам этого Бишопа.

Бишоп приведет ее к Санти - вампиру, убившему ее мать.

***

Три столетия прошли с тех пор, как Бишоп последний раз видел горы Фагарас. Он не планировал возвращаться, но его планы отправились туда же, куда и многие другие за немалый промежуток его жизни. Планы изменились. Страна изменилась. Даже такой бессмертный, каковым он являлся и тот изменился.

Но он не сожалел об этом.

Он прибыл вчерашним вечером, но ему понадобился дневной отдых и изрядная порция храбрости, чтобы он покинул город и отправился в эту особую поездку. Он не был в состоянии сконцентрироваться на цели своего визита, чтобы столкнуться с призраками прошлого, нависшего над этим местом.

Ночь раскинулась подобно темной завесе над этой местностью. Величественные пики гор чернели силуэтами на фоне неба, касаясь серебристых облаков. Бледная луна разбросала отблески света по траве, по оставленному жилищу и разбросанным по всюду камням.

Он шагал в темноте по развалинам того, что прежде было прекрасным загородным домом. Все что от него осталось - это внешние стены, его внутренность была поглощена огнем сотни лет тому назад. Птицы свили себе гнезда под крышей, и дикие животные устроили себе норы. Следы давно потухшего костра свидетельствовали о том, что тут недавно прошли цыгане.

Его бывший дом превратился в развалины - уже очень давно - о чем местные жители рассказывают заглянувшим сюда путешественникам в качестве преданий. Он помнил то время, когда этот дом был полон музыки, смеха и любви. Там, где он сейчас стоял, раньше был огромный зал. Железное распятие висело над его дверью, он собственноручно повесил его. Элизабетт сама выбирала ткань для портьер, богатую и яркую. Дом был старомоден по теперешним стандартам, но тогда он был воплощением изящества и стиля.

Это был его дом.

Сколько ночей он провел стоя на балконе под самой крышей вместе с женщиной, которую он любил, наблюдая, как проплывают облака? Ее кожа была подобна слоновой кости в тусклом и мягком свете луны.

Здесь не осталось ничего, кроме воспоминаний. Ничего, из того, что принадлежало ему прежде, кроме бесконечных сожалений о той ночи, когда толпа невежественных крестьян спалила его дом, разрушив его жизнь.

Эти развалины ничего не значили для него, и когда он стоял среди пыли и щебня, ему все еще чудился голос Элизпбетт, доносимый прибрежным бризом. Будь проклята его великолепная память, он все еще помнил ее тонкие нежные черты. Он не забыл, как она любил его, и он отвечал ей взаимностью.

Любившей его так, что считала его безопасность превыше собственной, маленькая глупышка. Не способная отдать ему душу, вне зависимости от того, как он стремился к этому.

Она отдала ему свою жизнь. Даже столетия спустя. Он все еще не мог себе простить ее жертву.

Щупальца тусклого света придавали этому месту флер некую эфимерность и сентиментальность, оно казалось столь же красивым, насколько являлось ветхим. Он видел ясно каждую деталь, даже те, которые были сокрыты в тени. Это больше не было его домом. Жизнь покинула его - ничего, чтобы могло его затронуть.

Он покинул руины. Чем дальше он уйдет, тем лучше будет себя чувствовать. Хруст камней под его ногами уступил место шелесту травы, касавшейся его обуви. Полевые цветы симпатичными пастельными точками в густой темно зеленой траве пестрели вокруг его дома.

Местами трава доходила ему до пояса, но он свободно скользил сквозь нее, словно нож по маслу. Его шаги были легки и неторопливы, когда он двигался к лесу позади дома. Он казался массивнее, чем он его помнил, столько времени прошло с тех пор, как он здесь жил.

Он ощутил запахи этого места. Ели. Бука. Влажной земли и травы покрытой росой. Дикая сладость наполнила его, напоминая ему, как ему нравилось находиться здесь.

Напоминая ему о том, что он имел до того как прибыли эти люди и лишили его всего.

Могила находилась на опушке леса - неровный камень с тщательно выбитыми на нем буквами, которые теперь поросли мхом. Он хотел высечь ей ангела, ну ему не хватило таланта высечь что-либо помимо ее имени и дат. Он испортил три каменные плиты, которые взял из их разрушенного дома, сломал два долота, почти потеряв разум, ваяя этот памятник, и он вовсе не был прекрасен.

Хотя он предполагал, что Бетте понравился бы этот грубый камень. Она всегда предпочитала простоту витиеватости его манер. Ей бы понравилось, что лес разросся возле места, где она упокоилась. Ей нравилась эта страна, она была влюблена в эти молчаливые, беспристрастные горы. Она так их любила, что отказалась оставить их, и он остался вместе с ней. В конце концов, он увидел большую часть мира, прежде чем вернуться сюда.

Ее любовь была заразительной. Они прожили много лет, прежде чем он завел разговор о том, чтобы показать ей чудеса этого мира. Он видел чудеса, и ему хотелось показать их ей, прежде чем ее жизнь иссякнет.

Возможно, все сложилось бы по- другому, если бы они уехали, и она согласилась поступить так, как предлагал он.

Но она не согласилась. И его боль напоминала ее могилу - ее бледное отражение. Время являлось великим целителем.

Черт бы его побрал.

Он выдрал сорняки и соскреб мох с каменной плиты. Он оставил полевые цветы с их голубыми и фиолетовыми лепестками.

- Я знаю, что ты здесь - пробормотал он, убирая грязь с изогнутой S. - Но я хочу, чтобы те, кто проходят мимо помнили о тебе.

Вид прибранной могилы мог бы напугать местных жителей, но его это не заботило.

Он работал в течении часа, пока могила не приобрела довольно опрятный вид для того, кто не занимался ландшафтным дизайном и садоводством. Он хотел поправить буквы, но передумал. Он попрощался с Элизабетт - на всякий случай - если не сможет оказаться тут снова, и встал.

Скоро рассвет, и ему нужно успеть добраться до своего жилища, прежде чем солнце встанет. Анара - друг, ради которого он совершил эту поездку, позволила ему жить в доме в деревне у подножия Фагарос, с малочисленной обслугой знавшей кем он был. Он мог доверять им, чтобы поддерживать необходимые условия, и создавать иллюзию обыденности.

Его не заботило, что подумают люди, увидев могилу Элизабетт, но он был не настолько надменным, чтобы открыто выставляться перед ними. Он не боялся местных людей, но само место и воспоминания не располагали к ним. Он собирался сократить свое пребывание в Румынии.

Исчез брат Анары. Такое иногда случалось, но не так часто, как в этом и прошлом году. Анара боялась, что ее брат пал жертвой охотника, которая называла себя "Охотницей" По всей видимости, эта охотница возложила на себя миссию избавить мир от всех теневых существ и в частности вампиров. Она серьезно подошла к вопросу, не размениваясь на милосердие. Не имело значения, заслуживает существо смерти или нет, если оно было теневым существом, значит, считалось злом, значит, должно было быть уничтожено.

Бишоп хорошо был осведомлен о собственном виде.

Большинство вампиров - за исключением новообращенных - убивали случайно потому, что были слишком голодны, а вовсе не из-за того что имели дурные наклонности. Это не означало, что не было вампиров отличавшихся жестокостью и порочностью, но они редко вели тихий образ жизни.

Этой Охотнице приписывали более ста убийств по всей Румынии и в восточной части Молдовы. Вампиры и остальные были все больше и больше напуганы. Они считали эту женщину чем-то вроде мифического монстра, притаившегося в тени и ожидающего подходящего момента, чтобы нанести удар.

Бишоп решил раскрыть тайну этой Охотницы, и положить конец этому террору. Он был против бессмысленных убийств, вне зависимости от того, кем являлась жертва или преступник. Когда-то давно он поклялся препятствовать подобным преступлениям, и был намерен сдержать клятву.

Когда их пути с Охотницей пересекутся, одному из них придется умереть.

И это точно был не Бишоп.

Он не уклонялся далеко от дороги, изрытой колеями фургонов, избороздившими склон, когда услышал топот копыт и грохот телеги недалеко.

Его первым инстинктом было взмыть в небо и исчезнуть, прежде чем он был бы обнаружен, но он избавился от безрассудного страха. С такой яркой луной, при такой ясной ночи, был слишком велик шанс, что местные жители - или кто-нибудь еще поблизости - заметят его. Летающий человек вызвал бы сенсацию, и он не хотел даже намека на свое присутствие. Он был достаточно обеспечен, но у него была определенная причина добраться сюда из города пешком.

Знакомый запах достиг его ноздрей. Не человек. Вампир. Другой вампир? Нет, запах был не совсем точным. У него не было достаточно времени, чтобы в этом разобраться потому, как выскользнувшая из темноты тень собиралась его атаковать.

Он развернулся, крутанув нападавшего в воздухе, и припечатав его к земле.

Человек распластался в грязи, но с небывалым проворством и изяществом снова поднялся на ноги. Это являлось существом, тем, что воздух принес ему прежде.

Поскольку его противник снова бросился на него, Бишоп посмотрел на него. Это вообще был не он, а скорее она - фактурная, сильная, довольно симпатичная женщина, полная решимости бороться с ним.

Их пристальные взгляды столкнулись. Ее темные глаза распахнулись, и в течении секунды казалось, что она колебалась. Он был настолько потрясен, что не смог использовать заминку в собственных интересах, но она была сильна. Она стремительно ударила его кулаком, блеснувшим в лунном свете.

Серебро. Вокруг ее руки была обернута серебряная цепь.

Бишоп отскочил. Она пыталась ударить его по ребрам, он заблокировал удар ее руки. Она пошатнулась, но не упала.

Следующий пассаж ее ударов вспыхнул болью в его челюсти, поскольку серебро прожгло его плоть. Инстинкт развернулся в нем словно в животном, в стремлении выжить. Клыки выступили из десен. Его зрение обострилось. Когда она напала снова, он был готов.

Ее голова откинулась назад, когда он нанес собственный удар. Кровь сочилась из ее рта, когда она снова бросилась на него. От нее тянуло землей и силой, и чем-то невероятно знакомым, что привлекло его внимание, как раз когда она ударила его ногой по голове.

Его клыки вонзились во внутреннюю часть его рта и он ощутил собственную кровь. Голод рос в нем. Он жаждал погрузить клыки в эту женщину. Он желал насытиться ею, услышать как она стонет в его руках.

Боль пронзила его руку. Один из ее компаньонов зацепил его серебряным лезвием. Бишоп не стал раздумывать, он просто среагировал. Человек пролетел по воздуху и плюхнулся на землю с криком и руганью.

Он снова столкнулся с женщиной.

- Вы полагаете, я сломал его? - он не понимал, почему она на него напала, и его это мало тревожило.

Он ни чего не совершил, ничего такого, чтобы спровоцировать это нападение, и он уже скрывался от людей однажды. И он не сделает этого снова. Если бы от этого зависела его жизнь, он перебил бы их всех до одного.

Звук, вырвавшийся из ее горла, походил на боевой клич. Она мчалась на него. Бишоп обхватил ее за талию, они пристально глядели в глаза друг другу.

Страх подпортил ее душистый аромат. К нему примешивалось желание, исходившее от нее. Ею управляли инстинкты, и так получалось, что ее животная часть была в таком же восторге от него, как и он от нее.

Ее сильные ноги обхватили его. Он устоял. Слишком поздно он догадался, что она пыталась свалить его, и была уверенна, что он не отшвырнет ее так же просто, как и ее компаньона.

Прижимаясь грудью к его груди, в то время как ее бедра пытались стиснуть его. Локон темных волос коснулся его щеки, потому, что она обхватила его за шею. Она вцепилась ногами в его талию, он схватил ее за руки, но оказался слишком медлительным. Как только его пальцы коснулись ее, острый укол пронзил его шею..

Рыча, он ухватил ее за запястья и дернул. Она была сильна, но он был сильнее. Он приложил ее спиной о фургон один раз, другой. Захват на его талии ослабился, и он отшвырнул ее, приложив о землю.

Она отползала назад, опираясь на руки и пятки, когда он приблизился к ней Его клыки полностью были видны. Его сердце дико стучало, когда остатки контроля покинули его. Он собирался убить ее. Он собирался убить их всех.

Бог простит его.

Его колени почувствовали неладное, когда он сделал еще шаг. Лунный свет померк, поскольку его застил туман. Тумана не было в ночи, он клубился в его голове.

Он глянул на женщину на земле. Она глядела на него со смесью страха, настороженности и триумфа. Она поплыла перед его глазами.

- Что?... Это все что он успел спросить, прежде чем его язык отказался ему подчиняться.

Он рухнул на землю всем весом. Все, что он мог слышать - это его отрывистое дыхание, и бешеный стук его сердца, грохотавший в его ушах.

И только темнота ночи, и запах напавшей на него. Когда он различил мягкий хохот ее победного смеха, он понял ужасную правду.

Охотница нашла его.

Глава 2

На его спине, в виде крестного знамения, было клеймо. Вид бледного шрама на его золотой коже врезался в сердце Марики, подхлестывая ее нетерпение. Англичанин оказался прав. У Бишопа была та же отметина, что и у Санти и у остальных его мерзких братцев. Они были отмечены церковью, горячим серебром - в знак их мнимой епитимии.

Она не испытывала раскаянья... насколько бы он ангельски не выглядел, когда спал.

Она все еще была раздражена и зла из-за их столкновения, но Димитру пострадал больше. Ему удалось зацепить Бишопа лезвием, но он поплатился за это сломанной рукой. Пройдет много времени, прежде чем он снова сможет сражаться.

- Это и есть он?

Марика перевела внимание от вампира, которого изучала достаточно долго, чтобы взглянуть на девушку, стоящую в дверном проеме.

- Привет Роксана - ответила она на румынском языке. - Да, это он.

Девушка вошла в подвал, служивший укрытием, складским помещением и темницей одновременно. В свои шестнадцать она была высокой, гибкой и красивой. Димитру возлагал большие надежды на брак его старшей дочери, но Роксана хотела стать охотником на вампиров, как Марика.

Марика искренне надеялась, что девочка выберет вместо этого брак.

Роксана уставилась на заключенного, прищурив свои темные глаза.

- Я считала, что он будет уродлив.

Они сняли его рубашку и обувь, опасаясь, что он мог припрятать оружие. Одежда мешала наручникам, и они так и приковали его. Теперь Марика сожалела, что не прикрыла его одеялом. Роксане не стоило разглядывать полуголого мужчину, даже если он был вампиром.

Особенно такого вампира, как Бишоп, который без сомнения обладал достаточным опытом в соблазнении, чтобы его добыча попала в его темные объятья.

- Он уродлив, - констатировала отстраненным тоном Марика. - Изнутри.

Но его внешность была привлекательной - то, что некогда не следовало ей допускать. Он был высоким и мускулистым, загорелым и грациозным. Его взьерошенные волосы, были подобны коричневому шелку с красноватым отливом. Его рот был столь же чувственен, сколь и тверд, его глаза, как у ястреба - широкопосаженные, золотисто зеленого цвета. Когда он взглянул на нее, то у нее перехватило дыхание. Единственным изъяном была грязь под его ногтями, ну и мозолистые руки.

Ей было это отвратительно. Ей следовало меньше уделять ему внимания. Когда они сражались, она даже ощутила, как жар поднимается из глубин ее живота. Она никогда прежде не реагировала на вампира подобным образом. Никогда, на вампира - да и на человека тоже.

Плевать на договор с англичанином – кажется, его звали Армитаджем - она убьет его прямо сейчас. Ну и что, что он может знать местоположение Санти, она вытащит его на свет Божий прямо сейчас, после чего он вовсе не будет выглядеть ни симпатичным, ни чувственным.

Роксана разглядывала вампира через плечо Марики, но держалась на расстоянии.

- Что ты намерена с ним сделать?

Марика положила руку на плече девушки. Роксана была почти одного с ней роста.

- Он расскажет, где скрываются подобные ему. Затем мы обменяем его на золото у англичанина.

- Англичанин? Золото?

Девушка хихикала, при этом ее плечи подрагивали.

- Да.

И тут возникла идея.

- Потом мы поедим в город и купим тебе новое платье, из гонорара англичанина. Ты бы хотела?

- О, да! - Роксана импульсивно обняла Марику - ее объятия походили на ластящегося котенка.

- Спасибо!

Да, платье. Она хотела, чтобы девушка перестала носить брюки, подражая Марике. Одетая в платье, она будет неимоверно привлекательной, и может быть, какой-нибудь порядочный фермер, с приличным доходом положит на нее глаз, женится на ней и наградит ее пухленьким младенцем. Марика полагала, что это именно то, что ей нужно. Лучший вариант - лучший из возможного - и куда лучше чем наблюдать за смертью вампиров или тому подобной гадости.

- Иди, поспи немного. Скоро уже рассвет. Мы отправимся после завтрака.

До рассвета осталось слишком мало время для отдыха, но это все таки лучше, чем заработать головную боль от полуденного солнца. Она была неимоверно чувствительна к солнцу, хотя при определенной предосторожности, она вполне сносно могла его переносить. Вообще-то это не являлось существенной проблемой, поскольку при ее роде занятий больше приходилось беспокоиться о том, что происходит ночью.

Роксана удалилась без возражений, перепрыгивая через ступеньки. Их отделяло всего десять лет разницы, а казалось, что все пятьдесят. Словно Марика вообще никогда не была молодой и наивной. Ее выбор был предопределен ее жизнью.

- У меня тоже будет новая одежда?

Она услышала как зазвучал его голос - правильный румынский язык, с легким намеком на иностранный акцент. Она не была удивлена, что он знает ее язык, также помня о его связи с этой страной но то, что он посмел им пользоваться, жутко возмутило ее.

Он не должен был очнуться - ведь еще даже не расцвело. Армитэдж уверял, что иньекция заставит его проспать до полудня, когда солнце будет достаточно высоко, чтобы он не пытался сбежать.

Она взглянула на него, высоко подняв подбородок. Она не собиралась показывать собственного страха. Она вообще ничего не собиралась изображать.

Он сидел на узком топчане - цепи даже не звякнули, когда он поднялся - его спина прислонилась к стене, он согнул ногу так, что его пятка упиралась в край. Другое колено было направлено в сторону, так что она могла безпрепятственно наблюдать его мускулистую грудь. Серебро вокруг его ладыжек потемнело, но оно способно было удержать его, как и браслеты на его запястьях. Цепь, которой он был прикован к стене, была куда прочнее и толще. Она должна быть достаточно крепкой, чтобы он не мог порвать ее, но для безопасности, была еще более тонкая цепь, которая ранила его.

Почему серебро было настолько эффективным, она не знала. Все что она знала, что вампиры не переносят его. Как и она.

Он наблюдал за ней, склонив голову на бок. Его лицо казалось отстраненным, и все же она ощущала его гнев и ненависть. Она стояла вне пределов его досягаемости.

- И что теперь? - Потребовал он ответа. - Меня замучат? Искалечат? Вы вместе с другими женщинами планируете растерзать меня?

Она не стала спрашивать, откуда он узнал о других женщинах. Он просто мог услышать их, она тоже могла, но не очень четко. Она не хотела приводить его в деревню, но это было единственное место, где они могли содержать его. И люди полагали, что она способна защитить их от этого монстра.

Она глумилась над ним:

- Ни одна местная женщина не якшалась с существами , подобными тебе.

Он улыбнулся - и это сделало его возмутительно человечным. И вообще слишком привлекательным.

Но, ты то не женщина, не так ли? Во всяком случае, не совсем.

Она не ответила. Она просто не была в состоянии. Ей следовало этого ожидать.

Его улыбка не дрогнула, но его глаза пылали в свете факела.

- Твои люди в курсе, что ты наполовину вампир, Охотница? Полукровка.

Его тон определенно дразнил ее.

- Я никогда не встречал Дампира прежде.

Это слово заставило Марику вздрогнуть. Она инстинктивно посмотрела на дверной проем, где уже занимался рассвет, тусклый свет которого проникал в подвал. Никто не должен был услышать это нелицеприятное замечание.

Цепи зазвенели, когда он выпрямился, опустив обе ноги на пол.

- Они не знают. Они не интересовались этим.

Она наградила его взглядом полным ненависти и агрессии.

- Если ты считаешь, что это дает тебе преимущество, подумай еще раз. Они не станут слушать тебя

Боже, она надеялась, что не станут.

Он продолжал улыбаться, что заставило ее похолодеть.

- Конечно, они не станут. Но ты не права маленькая полукровка, у меня действительно есть преимущество. Я знаю твой секрет.

Он знал. Она никогда не оставалась с существами настолько долго, чтобы они успели сообразить, кто она есть. Никто, даже ее собственный отец не был в курсе, почему вампир решил напасть на ее беременную мать.

- Интересно, почему ты скрываешь это от них.

Выражение его лица подсказывало, что он точно знал ответ. Как она могла сообщить своим людям, что она наполовину является одним из тех монстров, которых они истребляли, они бы не поняли ее. Многие непосредственно сталкивались с вампирами или были напуганы историями о них. Марика не желала себе этого проклятия. Ее наградил им тот, кто убил ее мать.

Санти.

- Ты провел бы время с большей пользой, вампир, если бы рассказал мне, то, что мне нужно.

Он изогнул бровь, поддразнивая ее. Не взирая на то, что он был в цепях, он общался с нею на равных.

- И ты хочешь узнать?

Она могла стукнуть его по серебряному браслету на его руке, чтобы увидеть, как он истекает кровью. Она взяла себя в руки.

- Где Санти?

Он нахмурился.

- Санти? Никогда не слышал о таком.

Его тон не убедил ее.

Она ткнула пальцем в его сторону.

- Ты носишь точно такое же клеймо на спине.

Его тело медленно откинулось на спину, так, что он мог опереться на голову, задрав подбородок кверху.

- Просто совпадение.

Если бы она не знала точно, возможно она даже поверила бы ему; он казался настолько искренним, посмеиваясь про себя над нею.

- Ты скажешь мне, где он.

- Почему бы мне не трахнуть тебя вместо этого?

Она не раздумывая, пересекла помещение, чтобы нанести удар ему в голову. Он воспринял это, словно нечто иное. Она слишком поздно поняла собственную ошибку, когда он ухватил ее за ботинок и дернул.

Марика растянулась на земле, с трудом переведя дух, абсолютно ошеломленная.

Она оправдала его надежды, и теперь он собирался убить ее.

Она вцепилась пальцами в землю, когда он потащил ее к себе. Его пальцы вцепились в ее бедро. Если бы он захотел, он сломал бы ее ногу словно прут, но он не сделал этого. Часть ее понимала, что он желал ее страстной и опытной, а не страдающей от шока или боли.

Она пыталась перевернуться на спину, но он оказался сильнее. Болты в стене стонали от его напряжения. Милостивый Боже, он ведь не достаточно силен, чтобы вырвать их?

Это напугало ее.

Возле топчана был деревянный ящик, для экстренных случаев. Она возилась внутри в поисках того, что ей было нужно. Когда он перестал тянуть, ухватив ее за заднюю часть брюк, она изогнулась ему навстречу, чтобы разбить бутылку со святой водой, о его плечо и верхнюю часть груди.

Он бросил ее, точно горящий покер. Она услышала его ворчание, в то время, как запах горящей плоти ударил ей в нос. Она сильно ударилась о пол, но инстинкт самосохранения тут же поднял ее на ноги, не взирая на боль, пульсирующую в ее конечностях. Она побежала к двери. И повернулась лишь тогда, когда оказалась в лучах дневного света.

Он распластался на топчане, его плоть вздулась там, где святая вода поразила его. Там где осколки бутылки ранили его, растекалась кровь Его запах манил ее, взывая к голоду, который она отказывалась утолить.

Боль исказила его черты, но когда их взгляды встретились, его глаза казались непроницаемыми и холодными словно лед. Она не плохо себя чувствовала для той, кто причинил ему боль. Она не являлась монстром. Она не являлась презренной. Она наполовину была человеком. Она не пила кровь. Она не убивала без всякой причины.

- Ты скажешь мне, где Санти, - повторила она. - Не заставляй меня снова причинять тебе боль.

- Один из нас встретит собственную смерть. Ты знаешь об этом.

Она кивнула.

- И так же я уверена, что это не я.

Затем она закрыла тяжелую дверь, заперла ее и поднялась по ступеням навстречу рассвету.

- Ты отыскал Дампира?

Виктор Армитэдж смотрел на жаренную говядину, на его тарелке.

Его работодатель - пожилой человек, с глазами подобными сланцу - с надеждой взирал на него.

- Да милорд.

Она явилась в ту таверну, на которую вы указали.

- И она согласилась на наше предложение? - пожилой человек наполнил стакан Виктора, пока задавал вопрос.

Виктор жевал нежную, сочную говядину и запил ее вином. Сесил Маквелл всегда нанимал лучших поваров, вне зависимости от того, где он проживал, и эта отсталая в экономическом отношении страна не являлась исключением.

- Действительно. Все было вполне предсказуемо.

Он прижал салфетку к губам.

- Она повела себя так, как мы и ожидали.

Лениво потягивая вино из собственного стакана, Максвел пытался что-то в нем рассмотреть, хотя Армитэдж точно знал, где находиться его внимание - оно было сконцентрировано на нем.

- Ты ожидал, что она схватит тебя за горло?

Инстинктивно рука Виктора потянулась к его шее. Его шею прикрывал воротник и шейный платок, в том месте, где Марика придушила его. Как Максвелл догадался? Он всегда все знал.

Пожилой человек улыбнулся самодовольной улыбкой, которая не отражала истинного удовольствия.

- Ты сам себя выдал, Виктор.

Правильным ответом был:

- Схватила за что?

Виктор натянуто улыбнулся.

- Вы правы, милорд

- Я вижу, что мне придется еще очень многому учиться у вас.

Улыбка Максвелла исчезла.

- Всегда найдется чему, Виктор.

Его аппетит улетучился под тяжестью этого всезнающего взгляда. В течении многих лет, Виктор следовал за этим человеком - и ему подобным - надеясь подняться до верхних кругов ордена. Но этого так и не произошло. И Максвелл намекнул ему, что этого никогда не случится. Малодушный человек давно бы ушел, но не было никакой возможности выйти из ордена "Серебряной пальмы". Только смерть могла служить уважительной причиной, естественная, или еще как-то.

Виктор не хотел уходить. Он хотел повышения. Если с Дампиром выйдет все, как запланировано, то вышестоящие заметят его старания. Сам Максвелл вынужден будет признать, что он преуспел. Эта возможность стоила усилий.

- Когда ты встречаешься с Дампиром снова?

- Через неделю, - ответил Виктор, возвращаясь к говядине. Его аппетит вернулся к нему.

- К этому времени она рассчитывает узнать местоположение Санти.

Максвелл уже по настоящему улыбнулся, глядя на вино в своем бокале. Уж лучше пусть вино ощущает на себе взгляд его холодных глаз, чем сам Виктор.

- И мы узнаем тоже.

Виктор кивнул.

- У меня имеются люди, следящие за ее перемещением. Если она чего-нибудь обнаружит, или куда-нибудь отправится, мне тут же сообщат. Если она отправится на поиски Санти, нам станет известно об этом.

- Если Бишоп выдаст его, то она отправится.

Максвелл выглядел уверенным.

- Она не сможет противостоять искушению. Ее потребность в мести слишком велика. Нам следует быть начеку, наблюдая за ней. Если она доберется до Санти раньше нас, она прикончит его.

Жаркое застряло в горле Виктора. Это его не устраивало. Он с трудом проглотил кусок.

- Я не позволю этому случиться.

Впервые во взгляде Максвела проскользнуло что-то другое, помимо привычного презрения, с которым он на него обычно взирал.

- Мне приятно это слышать.

Самое время отвлечь внимание от себя.

- А что дает нам уверенность, что Бишоп предаст своего друга?

- Предаст? - Максвелл хихикнул.

- О, Бишоп слишком порядочен, чтобы выдать своего друга, Виктор.

Так вся операция базируется не на этом?

- Но я думал... Вернее у меня было предположение...

- Постарайся не думать, Виктор. Тебе нужно выполнять то, что я тебе скажу. Это упростит работу нам обоим.

Подчиненный смутился.

- Извините милорд.

Максвелл снова долил вина в стакан Виктора, при том, что тот его только пригубил.

Как только Бишоп осознает правду о Дампире, он сам ей предложит возможность связаться с Санти.

- Он предложит? - Тихо уточнил он, понимая, что его работодатель, без сомнения сочтет его вопрос глупым.

Но Максвелл не стал его высмеивать. Ему, казалось, нравилось пояснять.

- Он предположит, что Санти захочет ее увидеть, и сочтет его достаточно сильным, чтобы противостоять любому нападению Дампира, и он прав в своем предположении. Но Санти вряд ли устоит и против Дампира, и против нашего агента. Он слишком поздно осознает это.

Виктор улыбнулся.

- И "Серебряная Пальма" получит и Бишопа и Санти.

Максвелл снова улыбнулся, приподняв свой стакан.

- И Дампира , Виктор. Не забывай о Дампире.

Марика, находящаяся с Роксаной, обнаружила, что золотой крест ее матери пропал. Она никогда не снимала его, и единственной причиной исчезновения могло быть то, что она потеряла его во время вчерашнего сражения с вампиром. Место находилось неподалеку, а крест значил для нее так много, так что после покупки платья для Роксаны – симпатичного, однако они подобрали платье, выгодно оттеняющее темный цвет ее волос - Марика направила коляску, по изрытому колеями склону. До полудня оставалось два часа, и солнце не было столь нещадно палящим, чтобы она могла его выдержать. Одним из неприятных аспектов ее особенности была эта, противная восприимчивость к солнцу.

Естественно, все, что касалось Дампира и должно быть отрицательным. Она отдала бы всю свою силу и способности не задумываясь, чтобы стать обычной женщиной.

Или она так считала, особо не задумываясь о последствиях такого обмена. Место было легко обнаружить. Трава была вытоптана, как следствие их борьбы, и следов ботинок людей, помогавших раненному Димитру.

Роксана казалось вовсе не переживала по поводу боли, причиненной ее отцу. Она была сильнее, чем казалась. Или скорее, как и все молодые люди, она просто не могла представить, что ее отец может умереть. Странно, но не одна из мыслей не успокоила ее.

- Ты ищи с той стороны дороги, - предложила Марика, когда они вышли. - А я поищу здесь.

Не произнеся не слова, Роксана отправилась выполнять распоряжение. Иногда Марике казалось, что если она велит прыгнуть девушке со скалы, та сделает это.

Роксана, бы по-прежнему боготворила ее и стремилась подражать ей, если бы узнала, кем она является на самом деле? Раскрытие Бишопом ее тайны превратило ее в параноика. Она думала о той власти, которую он имел над ней, и это было глупо.

События прошлой ночи проносились у нее перед глазами, поскольку она изучала траву, там, где они боролись с Бишопом. Заглянув в его лицо, она была жутко удивлена, тем, как он смотрит на нее. Он считал ее привлекательной, пока она не набросилась на него.

Она была готова поставить золото англичанина против того, что он очень быстро поменял мнение на ее счет. Ужасно, что она до сих пор не могла считать его уродливым. Он должен быть уродливым - перекошенным и иссушенным, как зло живущее внутри него. Во всяком случае, его очарование не должно иметь на нее воздействие, учитывая, ее опыт, в подобных вопросах.

Он мог убить ее сегодня утром, но вместо того, чтобы возмутиться или испугаться, она трепетала в его руках. Она давно не сталкивалась с превосходящим ее по силе противником. Обычно тот факт, что она являлась женщиной, расслаблял их и делал уязвимыми. Бишопа не остановило то, что она являлась женщиной. Он отнесся к ней, как к реальной угрозе. Это было так же странно, как и то, что она недооценила его.

- Я нашла!

Улыбаясь, Роксана вышла из травы и пересекла дорогу. Солнечный свет играл на золотой цепи, висевшей у нее в руке.

Марика взяла ее, и обняла девушку.

- Спасибо. Я уже подумала, что утратила его навсегда.

Роксана указала на место за плечом Марики.

- Что это там?

Оглянувшись, Марика обнаружила камня от двух дымоходов и разрушающиеся стены старого дома. Это конечно могло быть совпадением, но это место слишком близко от того, где они схватили Бишопа. Оно могло быть местом его дневного отдыха. Может тут найдется что-либо, что она могла использовать против него - что-нибудь, что поможет ей в поисках Санти.

Она взглянула на девушку с усмешкой.

- Хочешь осмотрим его?

Она не была обязана.

Солнце уже поднялось достаточно высоко, но она не могла отказать себе в удовольствии разузнать что-либо, что помогло бы раскрыть тайну смерти ее матери. Роксана молча двинулась к руинам.

Рассмеявшись, Марика последовала за ней. Господи, пошли ей хотя бы половину энтузиазма, свойственного молодежи.

Если бы она заподозрила, что девушке угрожает какая-то опасность, она бы не позволила ей направится туда, но так как вампиры редко покидали места своего отдыха днем, им вряд ли что угрожало. Даже если бы они осмелились, то дневной свет тот час уничтожил бы их.

Были следы на золе от старого костра, но больше ничего не было тронуто. Ничего не было тронуто. Был лаз в старый подвал, но отверстие образовалось несколько лет назад. Если кто-нибудь или что-нибудь скрывалось там, следы были отлично замаскированы.

Марика приложила ботинок к отпечатку на золе. Ее нога казалась намного меньше. Человек, оставивший его имел большие ноги и уверенный шаг. Человек, уверенный в собственной силе и превосходстве.

Отпечатки не принадлежали человеку. Их оставил Бишоп. Она знала это так же верно, как и то, что дышала воздухом.

Если это не являлось укрытием Бишопа, тогда что же он тут делал? Он не прогуливался и не охотился, не в таком нелюдимом месте. Он с кем-то встречался? С другим вампиром? С Санти?

Нет, больше не было ничьих следов. Если бы Санти побывал здесь, она бы это знала, в чем она была абсолютно уверена. Она ощутила бы его присутствие спинным мозгом.

Она озиралась вокруг, щурясь от дневного света, поскольку ощутила небольшую пульсацию в голове. Должно быть что-то еще.

Там. В лесу. Роксана побежала за ней, так как Марика уже продиралась сквозь высокую траву. На траве остался след, будто кто-то недавно прошел. Ее сердце учащенно забилось. Она найдет то, ради чего сюда явился Бишоп.

Ее постигло разочарование, когда она увидела могилу. На могиле не был указан его возраст, значит, она не могла быть его склепом. Только самое мерзкое из существ могло осквернить могилу. Сама она только однажды позволила себе подобное, и то только потому, что человек, который там был похоронен и считался мертвым - собирался восстать вампиром.

Могила принадлежала не Бишопу. Земля здесь была почти не тронута, кроме выдранных сорняков с одной стороны и кучки мха, расположенной с другой. Эту могилу не разоряли, за ней недавно ухаживали.

- Элизаббет Радакану, - прочла она в слух. - Родилась 1583, умерла 1624.

Рука Роксаны взметнулась к ее рту.

- Это она!

Марика нахмурилась, глядя на реакцию девушки.

- Ты знаешь кто это женщина, Роксана.

Быстрый кивок был ей ответом.

- Она была его возлюбленной.

- Бишопа? - Она покачала головой.

Называть его по имени, было слишком много чести, и делало его более человечным.

- Вампира?

Еще один короткий кивок, подтвержденный взглядом.

- Наверное, это был их дом.

Обернувшись назад, Марика изучала руины.

Когда-то это был великолепный дом, превратившийся ныне в жалкое убежище для странствующих цыган и животных.

Вампир, запертый в ее подвале жил здесь? Было сложно представить его в подобной ситуации. Безусловно, он раздражал соседнюю деревню своим присутствием, изображая из себя человека, в то время как он охотился на них.

- Некоторые истории говорят, что она умерла, когда он пытался спасти ее.

Глаза Роксаны были широко распахнуты, когда она рассказывала. Не оставалось сомнения, что она представляла себе то, о чем рассказывала.

- Другие утверждают, что он принес ее в жертву, чтобы спасти собственную жизнь.

Марика фыркнула.

- Я знаю, какая из версий верна.

Никогда вампир не ставил человеческую жизнь выше собственной.

Роксана смотрела на древнюю могилу.

- Интересно кто похоронил ее.

- Ее семья, по всей видимости.

Какая разница кто сделал надгробие. Прошло уже сотни лет и не имело уже особого значения.

- Но тут написано "Любимой".

- Ты полагаешь, что ее похоронил вампир? - спросила она резко, поскольку ей не нравились выводы, напрашивающиеся в ее уме.

- Ты никогда не станешь настоящим охотником, если будешь считать, что они способны на чувства, Роксана. Если ты не хочешь умереть, или того хуже превратиться в вампира, тебе следует помнить, что они не являются людьми.

Девушка смотрела на нее так, словно Марика ударила ее.

- Они когда-то были. Ты сама говорила, что понимание врага делает тебя лучшим охотником.

Она уходила прочь от Марики, оглядываясь назад. Прекрасно, она задела самолюбие девушки. И все же Марика сказала правду. Роксана была права, что стоит помнить о человеческих слабостях, но все же оставалась слишком наивной и романтичной, и это может ее погубить. Она бы не продержалась и двух минут против истинного монстра.

Элизабетт Радакану умерла потому, что она связалась с вампиром. Возможно, она не так уж и невинна. Вне зависимости от того, как она умерла - это стало результатом ее собственных действий.

Марике следует поговорить с Димитру, когда они вернуться. Роксане следует познакомиться с молодыми людьми из соседних деревень. Чем скорее она выйдет замуж и переедет к мужу, тем быстрее Марика может вздохнуть с облегчением.

И, судя по давлению в ее голове и жару на ее щеках, ей настоятельно требуется покинуть солнце. Последнее, чего ей хотелось, это обгореть, и не выходить на солнце несколько дней.

Застегнув цепочку с крестом на своей шее, Марика кинула прощальный взгляд на могилу. Тот, кто здесь недавно был, привел ее в порядок. Для древней могилы, она слишком хорошо сохранилась. Кто бы мог проявить такую заботу о женщине жившей столетия назад?

Был только один человек - вернее существо – и она не хотела в это верить. Она не собирается этому верить.

Хотя она понимала, что это именно он был тут прошлой ночью.

И это объясняло наличие грязи под его ногтями.

Глава 3

Дампир, который охотится на вампиров. Господи Иисусе, во что он вляпался?

Лежа на спине на топчане, Бишоп прислушивался к голосам наверху - что-нибудь, что могло бы подсказать, что они собираются с ним делать. Но ничего не обнаружил. Ранее он уловил обрывок разговора, но в нем не было ничего существенного.

Возможно, дампир была достаточно осведомлена о нем, чтобы обсуждать подобное в другом месте, чтобы он не мог услышать. Ему хотелось вырвать язык прямо из ее симпатичного ротика, но это было бы расточительством, в то время, как его можно было использовать куда более эффективнее.

Предложение трахнуться было уловкой, но он не стал бы особо сопротивляться, если бы она действительно воспользовалась бы им. Это о многом говорило - и это не делало ему чести.

Он не собирался спать, когда взойдет солнце, но боль от святой води и гнев, в конечном итоге склонили его к необходимости восстановить силы, чтобы исцелить себя.

Когда он уснул, кто-то - и он догадывался кто именно - подкрался к нему и водрузил огромный серебряный крест над его грудью. У него осталось пространство, чтобы вздохнуть и только. Любое другое движение, вызвало бы, у него ожег. Его похитительница была твердо настроена, удержать его там.

Почему он оказался там? И что еще более важно, почему она не убила его? Как это все связано с Санти, и чего именно этой гибридной ведьме было от него нужно? Даже, при том, что он знал, как разыскать этого сукиного сына, он не собирался выдавать его Охотнице.

Он находился в ее лагере. Его темница была единственной, или имелись другие? Были ли тут другие заключенные – например, брат Анары? Он не услышал подтверждения тому, что он один, но это ничего не значило. Другие могли быть заперты, где-то в другом месте. Или он был единственным, кого она рано или поздно убьет. Он для чего-то был нужен.

Ему только нужно было выяснить для чего, чтобы получить преимущество. Он знал ее тайну, но от этого было мало толку, если он не мог заставить ее раскрыться перед собственными людьми. И даже в этом случае, они просто бы убили их обоих.

Что такого натворил Санти, чтобы вызвать гнев этой женщины? Почему она охотилась на теневых существ, являясь таковой наполовину? Он еще бы мог понять, если бы она преследовала зло, как и он сам, но это не походило на то. Она убивала не разбирая.

Она охотилась на тех, кто должен был являться ее союзниками, а не врагами.

Она являлась опасной для его вида. С ее способностями Дампира, она могла выслеживать и убивать их. Ее подручные помогали ей, используя серебряное оружие и ловушки. Ей нельзя было позволить продолжать эту кровавую вендетту, иначе теневые существа Восточной Европы окажутся на грани уничтожения.

Над его головой послышались шаги, ведущие к его темнице. Кто-то прибыл. Они явились, чтобы убить его? Накормить его? Ему скоро понадобится кровь. Возможно это его тюремщица. Он очень надеялся получить шанс отыграться за то "крещение", которое она ему устроила.

С тихим скрипом дверь в подвал открылась. Солнечный свет проник внутрь, чтобы очертить силуэт человека, спускающегося по ступеням.

Ботинки шаркали о каменные плиты. Бишоп увидел одинокого человека, спустившегося в его тюрьму. Возможно, ему следовало быть более осторожным, менее жизнерадостным, но, прожив более шести сот лет, он стал спокойнее относиться к тому факту, будет он жить, или ему придется умереть. Это вовсе не означало, что он легко сдастся, но он не боялся этого.

Человек оказался высоким и светловолосым. У него была фигура трудяги или воина - что не могло не вызвать уважение Бишопа. Он остановился возле лестницы, в безопасном круге солнца - и уставился на Бишопа.

Бишоп смотрел на него. Прошло какое-то время, и поскольку человек не двигался и ничего не произнес, только дышал, Бишоп обратился к нему:

- Обеденный перерыв?

Человек пожал плечами.

- Я зашел, чтобы посмотреть.

Его румынский был сельским диалектом. Как и у его любимой, у него было какое-то подобие образования. Так как Охотница свободно изъяснялась на английском, он был готов поклясться, что она родилась в богатой семье.

Для чего леди потребовалось выряжаться в брюки и охотиться на вампиров?

- Вы посмотрели.

Бишоп выгнул бровь.

- Закончили?

- В течении все моей жизни я слышал столько историй о вас, эта страна полна ими.

Бишоп стиснул зубы.

- Как насчет моей жены? Вы слышали, что с ней случилось?

- Вы принесли ее в жертву, чтобы спастись.

Человек произнес это с таким осуждением, что Бишоп был готов сам поверить в это.

- Вы действительно уверены, что я спрятался бы за спину женщины?

Человек просто смотрел.

Он серьезно полагал, что Бишоп пообедал бы им ни капли не раскаиваясь в содеянном? Он мог предполагать.

- Нет, - наконец произнес он.

- Но, то теперь не имеет значения, не так ли?

- Нет.

Боль пронзила сердце Бишопа. Бедная Элизабетт. И для нее теперь это тоже не имело значения.

- Вы - легенда, - продолжил человек.

Он вообще собирался уходить?

- Я ожидал, что вы являетесь чем-то более жутким.

Улыбаясь, Бишоп протянул ему закованную руку.

- Освободите меня, и вы увидите, каким жутким я могу быть.

Человек реально побледнел от подобного предложения.

- Вам бы следовало накормить меня.

Человек нахмурился, сдвинув брови.

- Я не стану.

- Я буду бесполезен вашей любимице, если я оголодаю.

Это показалось человеку разумным.

- Я попрошу, чтобы вам принесли еду.

Хорошо. Тогда ему не придется волноваться, что он кого-нибудь убьет.

- Спасибо. Теперь уходите.

На его удивление, человек не ушел. Возможно, он и был образованным, но он был безмолвным и упрямым, словно истукан. Бишоп дернулся на своих цепях, словно собирался спрыгнуть с топчана. Крест над ним вздрогнул, но не причинил ему боли.

Его посетитель подскочил и быстро помчался по лестнице. Как только дверь захлопнулась с гулким ударом, комната снова погрузилась в темноту.

Бишоп снова откинулся на своей узкой кровати и улыбнулся. Это вовсе не удивило его, но иногда было удобно казаться страшным.

- Большинство Дампиров умирают сразу после рождения, ты знала об этом?

Женщина, имени которой он даже не знал, принесла ему тарелку с едой и кувшин пива. Его заявление, однако, привлекло ее внимание, прежде, чем она успела осознать это. Он лежал на топчане, скромно сложив руки на животе.

- По всей видимости, ваша мать была с вами чрезвычайно осторожна.

Она опустила на пол тарелку и кружку вне пределов его досягаемости и пододвинула к нему ногой.

- Меня воспитывала бабушка.

Интересно. Ее мать умерла? Отказалась от ребенка полувампира?

- Значит, это она позаботилась о тебе.

- Она позаботилась.

Он наблюдал за ней какое-то время, изучая форму ее носа, изогнутую линию ее манящих губ. При иных обстоятельствах он бы счел ее привлекательной, даже интригующей. Желание обладать ею было не в счет. Он просто хотел разузнать как можно больше о ней, чтобы найти слабое место.

- Как тебя зовут?

Она даже не глянула на него.

- Ты знаешь, как меня называть.

- Я имею в виду, твое настоящее имя.

Она вздернула подбородок. И она смотрела теперь прямо ему в глаза.

- Зачем?

- Я просто хочу знать, как тебя зовут.

Христос, как же ему было жаль, что он не мог сесть.

- Тебе известно мое имя.

- Мне известно, как они называют тебя.

Словно это могло иметь какое-то значение для нее.

- Мы те, кем себя считаем. Это мое имя. Я ношу его дольше, чем свое подлинное.

Она отвела взгляд.

- Зачем мне называть свое имя, если я не знаю твоего.

- Тебе так легче?

Христос, ему бы было куда легче, если бы он мог хоть немного пошевелиться.

- В этом случае тебе будет проще не думать обо мне, как о человеке.

Ее челюсть напряглась. Видимо он задел ее за живое.

- Подобно твоему имени, ты являешься монстром намного дольше, чем когда-либо был человеком.

- А ты являешься обоими со дня рождения.

Она отреагировала так, словно он ее ударил.

- Марика - прошептала она. - Меня зовут Марика.

Довольно симпатичное имя - и замечательно ей подходило. И сама она была слишком симпатичной для убийцы, которым являлась. По определенным причинам, доверие, оказанное ей, согрело ему душу. Он не хотел испытывать подобного, потому что понимал, что она тут же убьет его.

- Меня звали Блейзом.

Это было своего рода извинением, за его предыдущее замечание. Она не заслужила, ни его чувства вины, ни его сочувствия. Его не заботило ее происхождение, и то, что она застряла между двух миров. Это не могло служить оправданием убийству.

Она кивнула, ее темная коса, убранная за плечо, свесилась, когда она сделала это. С ее жесткостью было куда проще иметь дело.

- Скажи мне, где Санти.

Санти был действительно причиной его похищения? И как она узнала, что он приедет в Румынию? Кто ей сообщил и для чего?

- Почему ты его так отчаянно жаждешь найти?

- Он убил мою мать.

Дерьмово, однако. Если можно было сбросить со счетов его влечение к ней, то это уже служило основательной причиной, для сострадания.

- Я сожалею.

- Как и я.

Еще секунда и к ней вернутся ее обычный взгляд, буравящий его.

- Скажи мне, где он?

- Даже если бы я и хотел сказать, я бы не смог. Я не знаю, где он.

- Ты лжешь.

- Я не общался с ним более двадцати шести лет.

Они встречались с Санти после того, как умерла женщина, которую тот любил. Санти был безутешен. Умерла не только его любимая, но и ребенок, которого она носила. Санти пытался обратить ее, чтобы спасти, но это не сработало. Он дал женщине собственную кровь, но она оказалась слишком слабой, чтобы пережить перерождение. Даже при том, что Санти не являлся отцом ребенка, он горевал, словно, по собственному.

Это случилось в Брацлаве, неподалеку от этого места. Ребенок стал Дампиро, поскольку в него попала кров Санти. Бишоп уставился на Марику. Не может быть...

Но что-то знакомое было в ее темных глазах. Дампир часто наследовал черты своего родителя вампира, хотя никто не мог объяснить почему. Правда и сами Дампиры являлись редкостью, чтобы иметь о них объективное представление.

Это вряд ли возможно, что Марика подобным образом связана с Санти. Не мог же Санти встречаться сразу с двумя беременными женщинами? Но Санти был настолько уверен, что ребенок умер, как и его возлюбленная. Если бы Марика была его ребенком, разве бы она не знала, что Санти не убивал ее мать, а хотел спасти?

Если, конечно ей не поведали другую историю.

- Ты уверенна, что Санти убил твою мать?

- Да.

Уверенность светилась в ее глазах.

- Скажи мне где он.

- Я уже сказал, что не знаю.

- И я назвала тебя лгуном.

Ее глаза пылали гневом в свете факела, освещавшего ее лицо.

- Ты пытаешься выгородить своего друга.

Друг? Санти когда-нибудь претендовал на это звание? Во всяком случае, он были больше братьями, нежели друзьями - довольно лояльными, но не особо близкими. И эта лояльность была причиной, по которой он защищал его даже теперь.

- Какой бы из меня был друг, если я поступил бы иначе?

- Он убил мою мать.

- И его смерть не вернет ее тебе.

За шесть сот лет он стал мудрее. И в нем говорил опыт.

- Это принесет мне удовлетворение.

- Не принесет.

И его шестисот летний опыт подтверждение этому.

- Ты хочешь сказать, что если бы у тебя появился шанс отомстить за смерть своей жены, ты бы им не воспользовался?

Кровь застыла в жилах Бишопа. Как смеет эта женщина говорить о его жене.

- Она убита людьми подобными тебе и твоим соратникам, и я не нуждаюсь в мести. Я перебил их всех триста лет тому назад.

Ее лицо стало еще более жестким.

- Это ты так говоришь. Есть те, кто обвиняет тебя в ее смерти.

Это был удар ниже пояса, нарочно чтобы разозлить его. Это не сработало.

Было множество других способов, чтобы насолить ему, но она была слишком раздражена, чтобы осознать их.

- Я и не отрицаю этого. Ее отношения со мной послужили причиной ее убийства. Я предлагал ей бессмертие, но она отказалась принять его. Она была католичкой.

Зачем он ей рассказывал все это?

- Она считала, что будет за это проклята.

- Ты, в самом деле, полагаешь, что я проклят? - Это бы нисколько не удивило его.

Все так считали - даже церковь в чьи руки они себя предали. Бишоп не верил этому, ни секунды.

- Я уверена в этом.

- А как насчет тебя, своеобразного гибрида? Он произнес это с такой неприязнью, на которую только был способен. - Не возможно относиться к обоим мирам после смерти. Ты отправишься в ад или на небеса?

- Я надеюсь, что на небеса.

- Убивая невинных людей? Смею тебе заметить.

- Ничего невинного не было в тех, кого я убила - да и людьми они не были.

- Ты не являешься стопроцентным человеком, это же не повод тебя убивать.

Она ничего не ответила, но он ощущал ее враждебность и ее растерянность. Не так уж и легко иметь две природы. Он не собирался ее жалеть - она окружила его серебром и обожгла святой водой - но она никогда не станет своей среди людей, и она превратилась в изгоя в теневом мире.

Она снова подтолкнула к нему тарелку.

- Иван сказал, что ты нуждаешься в еде.

Бишоп уставился на тарелку. На ней лежало тушеное мясо.

- Это не тот сорт еды, в котором я нуждаюсь.

Нет, это замечательно выглядит и пахнет аппетитно, но это не утолит мой голод.

Она выглядела испуганной.

- Я не стану приносить тебе крови.

Он чуть не захихикал, глядя на нее.

- Тогда у нас проблемы.

-Ты мне угрожаешь?

Он взглянул в ее лицо, и не обнаружил в нем притворства или обмана.

- Ты действительно не в курсе?

- Не в курсе чего?

- Мой Бог, Сколько вампиров ты уничтожила? - Чего еще ей было неизвестно, и как он мог использовать это в своих интересах?

Она пожала плечами.

- Около сотни.

Боже милостивый.

- И ты никогда никого не пленила, подобно мне?

Она колебалась. Затем ответила: - Нет.

- Ты никогда не испытываешь жажду крови?

Ее кулаки сжались.

- Конечно, нет.

Она лгала, он отчетливо видел это в ее глазах, но сейчас это не имело большого значения.

- Значит, ты понятия не имеешь, что происходит с заморенным голодом вампиром?

- Я думаю, он становится слабее.

Ее дерзость в конечном итоге могла ей стоить жизни.

- Неопытные, возможно.

Но я не молод, маленькая полукровка, и мне симпатичны вампиры, рожденные от укуса.

- То есть?

- Голодание не ослабляет меня - оно превращает меня в животное. Через несколько дней я стану куда сильнее обычного вампира. Но у меня будет утрачен контроль. Я буду руководствоваться исключительно голодом, и я буду стремиться удовлетворить его всеми доступными средствами. Когда это произойдет, меня не остановят ваши цепи и кресты.

Она нахмурилась, глядя на него.

- Ты лжешь. Ты нарочно пугаешь меня, чтобы тебя отпустили.

- Не будь глупой! - Он попытался встать, и крест обжег его грудь. Он опустился на топчан, подпаленный, но не раненный. Он убил бы ее, если бы смог, но он не желал смерти невинным людям.

- Меня не так легко запугать, к тому же я сомневаюсь, что ты сказал бы мне правду.

Она кивнула в сторону тушеного мяса.

- Эта вся еда, которую ты получишь от меня, монстр.

Она и понятия не имела, в какого монстра он мог превратиться. Она будет морить его голодом, наивно полагая, что он станет покорным ее воли. Она собиралась на днях расстаться с жизнью.

Она оставила его, голод давал о себе знать, тихо посасывая внутри.

В конце концов, он взял тушеное мясо и пиво. Ему даже удалось опуститься на пол, чтобы поесть. Затем он снова откинулся назад, и стал размышлять о своем спасении.

И он надеялся, что ему удастся сбежать прежде, чем он потеряет контроль, ближайшая деревня находилась достаточно далеко, но это было маловероятно.

Это не всегда удобно, когда тебя бояться.

***

Ирина Каменесцу жила в соседнем городе Фагарос, названным в честь гор, у подножия которых он находился. Ей нравилось жить в деревне с Марикой и остальными, но Марике не нравилась идея, что ее бабушка подвергалась подобному риску. Потому, что ее враг мог использовать ее бунику против нее, и Марика скорее бы согласилась отправиться в ад, чем подвергнуть ее подобной опасности.

Жизненные перипетии нашли свое отражение на лице Ирины. Прошедшие двадцать лет являлись относительно спокойными, и страна процветала, чего не скажешь о предыдущих годах, отмеченных волнениями и реформами. Марика отчасти помнила эти волнения. Ее бабушка их пережила. Бабушка потеряла сына, сражавшегося на стороне русских против Османской империи в 77, спустя три года во время родов умерла ее единственная дочь, за год до того, как она потеряла мужа, умершего от болезни.

Всякий раз, когда Марика нуждалась в поддержке, она отправлялась к бабушке, заменившей ей мать и отца.

Дом был небольшой и опрятный, окруженный розами, и находился в одном из лучших районов пригорода. Отец Мрики хотел, чтобы его дочь не испытывала ни в чем нужды, но он не желал воспитывать ее, как это было принято - и отправил ее в одну из школ .

Она жила в достатке с ее бабушкой, домоправительницей и врачом-практикантом, но бедность царила по всюду, и Марика никогда не считала себя чем-то отличающейся от своих друзей, у которых не было возможности вести подобную жизнь.

Она всегда прибегала в этот розовый дом, когда нуждалась в поддержке. И ей была нужна поддержка сейчас.

Бишоп напомнил ей, что она сама наполовину монстр, она одна из тех, кого приговаривала к смерти, руководствуясь собственной моралью. Ей хотелось отрицать все, но она не могла, и еще перед ней встал вопрос, если она когда-нибудь столкнется с кем-то похожим на себя, станет ли она его убивать. Она, наверное, убила бы, даже при том, что он являлся наполовину человеком.

Конечно, убила бы. Существо, подобные этому не должны жить. Это вовсе не делает ее монстром, скорее всего она проявила бы... милосердие.

Она привязала свою лошадь возле забора, где та свободно могла пастись и постучала в дверь Это больше не было ее домом, и вне зависимости, что по этому поводу думает бабушка, она не должна входить без приглашения. И даже если бы она попробовала, дверь все равно была заперта изнутри, она сама так настаивала.

Марика расслышала приближающиеся шаги с той стороны двери. Ее бабушка была довольно немолода, но тяжелая жизнь делала ее старше.

- Кто там? - Произнес сильный ясный голос на лиричном румынском языке.

Марика улыбнулась, как всегда, когда она слышала ее голос, и ей нравилось, что бабушка соблюдала предосторожности, о которых она просила.

- Марика, Буника.

Замок скрипнул и дверь распахнулась. Не успев сказать ни слова, Марика оказалась в ее объятьях, прижимаясь щекой к седой голове, пахнувшей леденцами и сдобой.

- Можно войти - Выдохнула Марика. Небольшие шары из изюма, скатанные и обваленные в сахарной пудре - были ее любимым лакомством.

- Да, - ответила ее бабушка, отпуская ее.

- Я предчувствовала твой сегодняшний визит.

Они расположились в гостиной, которая почти не изменилась с того времени, как Марика была ребенком с крепкой мебелью, и синими портьерами. Они пили густой крепкий кофе с конфетами и обсуждали перемещение соседей. Прошло полчаса, прежде чем бабушка задала вопрос:

- Скажи мне, детка, что тебя привело ко мне?

Марика проглотила печенье.

- Я захватила вампира прошлой ночью.

Бабушка покачала головой, что-то тихо пробормотав. Марике не хотелось знать, что именно она произнесла. Ее бабушка никогда не одобряла ее занятие. Несколько лет назад она хотела, чтобы та вышла замуж, даже жениха подобрала. Так бы и произошло, если бы отец жениха не восстал из могилы, превратившись в вампира. "Восстал" было не совсем точным словом. Он прорыл себе проход и выбрался, грязное брюзжащее существо, обезумевшее от жажды крови.

Наблюдать, как твоя невеста всаживает оружие в грудь твоего отца, оказалось слишком, чтобы все уладилось. Григор отменил свадьбу, не взирая на то, что она спасла его от участи быть съеденным его же отцом.

- Он друг того, кто убил маму.

Пожилая женщина замерла. Рука, которую, она поднесла ко рту немного тряслась. Марика физически ощущала ее шок.

- Марика, зачем ты гоняешься за призраками?

- Потому что существо, убившее мою мать должно поплатиться за то, что оно ей причинил, за то, что он причинило мне!

Ее бабушка покачала головой Ее спокойное лицо выглядело бледным и опечаленным.

- Вряд ли бы твоя мама желала этого.

- Ты считаешь, что она не хотела бы правосудия над своим убийцей? - сама мысль о подобном была возмутительной.

- Нет, особенно, учиненного тобою.

Это было странным.

- Что ты имеешь ввиду?

Ее бабушка какое-то время собиралась с мыслями.

- Мне не нравится образ жизни, который ты ведешь. Я не хочу потерять тебя, как и твою мать.

Марика испытала чувство вины. Безусловно, именно этого бабушка и добивалась. Они никогда не говорили о смерти матери Марики. Ее бабушка всячески избегала этого, как только заходил разговор. Почему? Это было слишком болезненно для нее? Или существовало что-то, что знала бабушка, но не желала ей говорить.

- Ты не потеряешь меня.

Когда она произносила это, она как раз думала о том, как близко она была от смерти прошлой ночью, когда Бишоп пытался сбежать. Как жестоко было рисковать ее собственной жизнью, когда ее бабушка потеряла стольких любимых людей.

- Твой отец навещал меня несколько дней назад. Он спрашивал о тебе.

Это было свойственно бабушке - менять тему разговора, уводя его в сторону от неблагоприятного для нее предмета. Она знала, как Марика относилась к своему отцу, и она знала, что ее гнев пересилит любопытство по поводу ее матери. Так было всегда.

- Спрашивал? - Скорее всего, Буника рассказала ему, что смогла. Ее отца обычно мало заботило, где она была и что делала. Никогда не заботило. Она напоминала ему о монстре, который убил его любимую жену. Будучи ребенком, Марика молилась, чтобы он полюбил ее. Теперь она рассматривала его, как обычного знакомого.

- Его жена родила в прошлом месяце.

Марика стиснула зубы.

- Сына?

Ее бабушка кивнула со странным выражением лица.

- Наконец то у него есть наследник. Стопроцентный человек и правильного пола.

- Марика.

В ее голосе не было упрека, только сочувствие.

- Я в порядке.

Это была застаревшая рана, и она не должна была причинить боли, но это произошло.

- Надеюсь, он теперь счастлив.

Теперь, когда у старика появился сын, он может со спокойной душой умереть, это было действительно тем, на что она надеялась. Тогда она перестала бы переживать, что являлась таким разочарованием и позором для него, что он не желал ее видеть.

И если бы он был по случаю обращен в вампира, у нее не дрогнула бы рука, чтобы всадить кинжал в этого бесчувственного злодея. Он выбросил ее, как ненужный хлам, но каждый раз, когда она убивала вампира, она надеялась, что он одобрит ее.

Ублюдок. Он был важен ей, но она никогда не станет для него такой же. Ее мысли, по видимому, отразились на ее лице потому, что лицо бабушки казалось испуганным.

- Ты пугаешь меня, когда так смотришь.

Это выражалось в незначительном изменении ее черт лица, и блеске в ее глазах. Так ее вампирская часть реагировала на наплыв эмоций.

Марика поднялась на ноги, желая успокоиться.

- Извини.

- Не извиняйся за свои чувства, детка.

Не думай о нем, все, что с ним связано, не имеет значения.

- Я и не буду, если ты престанешь говорить мне о нем.

Она придержала эту мысль при себе, конечно же. Ее бабушке казалось, что Марика должна быть в курсе того, что происходит с ее отцом, и ей не хотелось ее расстраивать.

- Буника, - спросила она, поднимая голову, - я действительно Монстр? Изначально именно так назвал ее отец.

Бишоп был единственным, кто посмел бросить ей это в лицо. Никто больше не знал об этом, никто, кроме ее бабушки. На лице, которой, отразилась печаль.

- Ох, моя дорогая детка, конечно нет.

Она протянула руки, и Марика пришла в ее объятие. Стоя на коленях перед стулом пожилой женщины, она уткнулась лицом в плече бабушки и плакала, наконец-то расслабившись.

Глава 4

Единственной вещью, которая Марике не нравилась больше, чем вампиры, была возможность допустить ошибку.

Вот и теперь сидя на кровати перед огнем, пытаясь высушить волосы, она размышляла над тем, а вдруг она оказалась неправа, не давая Бишопу крови.

Она была одна в своем небольшом доме, после не очень теплой ванны, и к тому же, было довольно поздно. Она была одета в длинную ночную рубашку, которую ей подарила бабушка. Она была мягкой и довольно скромной, но Марика разорвала подол, на случай если на их небольшую деревню, когда-либо нападут.

Ее маленькая деревня. Ее дом и ее гордость. Всего несколько зданий вдоль небольшой улицы, и все было спокойно. Все были в полной безопасности, на своих кроватях. Ее окружали обычные ночные звуки: огонь, потрескивающий в очаге, охотящиеся по ночам животные, мягкое фырканье лошадей в сарае - никаких голосов - и ни звука снизу.

Если бы Бишоп знал, в чьем подвале его содержат, он наверняка не давал бы ей спать по мере своих возможностей. Или он просто не мог идентифицировать звук ее шагов, или система изоляции от звуков была лучше, чем она полагала. Толстый ковер покрывал пол. Тяжелые гардины закрывали окна, и она двигалась словно кошка, сейчас она стала еще более осторожной.

Она перестала говорить или петь в доме. Фактически, она там только спала и купалась. Она обедала с Димитру и его семьей, а иногда со своей бабушкой. Она призирала кулинарию, а готовить самой ей было вдвойне противно. Иногда она читала в кровати, но даже тогда она беспокоилась о производимом ей шуме.

Ее утомляло постоянное беспокойство, и вампир, заключенный в ее подвале не сделал ничего, чтобы избавить ее от этого чувства.

Прошло какое-то время, с того момента, как он обратился к ней с просьбой о крови. Почти неделю он у нее в плену, и он действительно серьезно изменился, с того момента, как был пленен. Он стал более агрессивным и более едким.

Больше походил на животное, чем на человека.

Никогда прежде она не наблюдала подобных изменений в вампире. К настоящему времени он должен впасть в литургию от слабости. Вампиры нуждались в крови, и ее отсутствие должно было истощить его. Об этом говорили все известные ей книги и истории. С Бишопом было не так. Что если и вправду он становился сильнее и могущественнее. Она боялась, что он разрушит свои оковы.

Если так случиться она умрет вместе со своими людьми. Она не обманывала себя, что способна справиться с ним, не в одиночку. Потребовалось все ее умение, помощь ее людей и знания Армитэджа, чтобы справится с ним. Может они и убьют его, если он попытается бежать, но и он уничтожит многих.

Было что-то такое в его глазах, что заставляло сердце сжиматься. Она не могла спокойно на него смотреть потому, что при взгляде на него, что-то в ней отзывалось. Словно ему больше нечего было терять, словно тигр, в клетке, в которую собирается прыгнуть ребенок. Возможно, Бишоп и не хотел их убивать, но он убьет.

Она не желала пониматьего, но все же у нее было смутное ощущение, что Бишоп вовсе не такой хладнокровный убийца, как Санти. Это вовсе не означало, что Бишоп невинен - для вампира это нонсенс.

В последнее время она вспоминала, как он смотрел на нее в ночь, когда они встретились, когда они сражались, и она ощущала достойного противника, сомнение закрадывалось в нее. Она задумалась, сумеет ли она победить. Она редко задумывалась об этом с того времени. Она не переоценивала собственных возможностей.

Если бы она столкнулась с ним один на один, он победил бы, и не только потому, что он не испытывал нехватки крови, а потому, что он являлся быстрее и сильнее любого вампира, с которым ей прежде довелось столкнуться.

Не то чтобы ее это особо впечатлило, конечно, нет. Просто она адекватно оценивала грозного противника. Ее преимущество состояло в том, что она учитывала его навыки и способности. Ей нужно узнать о нем намного больше, чтобы знать, как реагировать, в случае чего.

Она не собиралась думать о чувственной линии его рта, широко поставленных глазах, его пышной шевелюре. Она рассматривала его как человека, и это было куда опаснее чем, если бы он сорвался со своих оков.

Завтра ей предстоит встреча с англичанином, Армитэджем, снова. И предполагалось, что она уже будет знать, где находится Санти к этому времени. Вместо этого она имела повышенную агрессивность Бишопа и его упорство в утверждении, что она должна была что-то знать об исчезновении какого-то Найсона. Он полагал, что существуют еще пленники, и что она обязана знать о судьбе существ, о которых она знать не знала, не говоря уже о столкновении с ними.

В его тоне и внимательном взгляде не было и намека на ложь, чтобы она рассматривала это, как попытку отвлечь ее внимание. Кто-то распустил слухи или обвинял ее в исчезновении этих существ.

Теневой мир, как он называл его, считал ее реальной угрозой, так что они послали Бишопа, чтобы обезвредить ее. Возможно, в его миссию и не входило убивать ее, иначе она бы уже давно была мертва. Он мог сломать ее словно прут, еще до того, как ей удалось ввести в него яд.

Он не был обычным вампиром, которых она встречала. Он не походил ни на одного из них. Санти и вправду был подобен ему? И что еще более важно его ли кровь отравила ей существование? Боже, во что это превратило ее? Буника сказала, что ее мать не желала бы для нее подобной судьбы. Как бы отнеслась ее мать к тому, чем она стала? Она бы гордилась тем, что родила подобного ребенка, или она также отвернулась бы от монстра, как и ее отец.

Она понимала, почему ее отец считал ее монстром. Как бы она не презирала его за это, сколько бы боли не принес его отказ от нее, она понимала, что за всем этим стоит страх и ненависть. Но Бишоп - вампир, считавший ее монстром - это уже слишком. Каким же нужно быть человеком, что бы тот кто вовсе не жил, назвал тебя монстром?

Человеком, который морил голодом того, кто ему ничего не сделал, чтобы получить необходимую информацию.

Это просто смешно. Ей стоит прекратить думать о подобных вещах, словно он был столь же невинен, как обычный человек. Вампиры не люди. И он не невинен. Она не была виновна в преступлениях, в которых он ее обвинял, но это не означало, что она согласилась бы с тем, чтобы кто-то нес за это ответственность.

Все, что ей следует знать, это то, что ее боялись монстры. Она была сильна и решительна, и она не боялась их. И она не успокоится, пока не прикончит всех вампиров и им подобных.

И она полагала, что ее мать ее бы одобрила.

***

Она морила его голодом, чтобы получить подтверждение собственным взглядам.

- Отче наш, ежи еси на небесах - бормотал он молитву, чтобы отвлечь себя от голода, грызущего его изнутри. За все прожитые годы он так и не получил доказательств тому, что Бог любил или ненавидел его вид. Насколько он мог судить, на его долю выпало не больше страданий, чем на долю других существ или людей. Просто у него было больше времени, потраченного на страдания.

И больше времени, чтобы осмыслить это.

И радости примерно было столько же, так что у него не было основания полагать, что Всевышний его презирает.

И после смерти, он был уверен, его душа тоже отправится на суд и будет оценена, как и все прочие. Он имел четкое представление, где он закончит. И что бы его маленькая полукровка Марика подумала бы об этом, если бы поняла где? Ее волновало бы, чтобы отправится куда-нибудь в более теплое место, или она отправит его прямо к создателю, чтобы проверить эту теорию?

При других обстоятельствах эта мысль заставила бы его улыбнуться, но тревога держала в напряжении. Он очень боялся - и не исключал подобной возможности - что довольно скоро утратит контроль.

Прошло несколько дней с того момента, когда он сообщил ей, что может случиться если, она не будет его кормить, и каждый день она заявлялась и спрашивала его, где Санти, обещая ему в награду кровь, если он ответит.

Если бы он был достаточно глупым, полагая, что она сдержит свое слово, возможно, он солгал бы ей о местоположении Санти, чтобы она дала ему то, что вернет ему равновесие.

Но каждый раз она выглядела все более привлекательной в мужских рубашках и брюках. Одежда казалась бесформенной, но иногда, когда она двигалась, она очерчивала округлую линию ее бедер или груди. Она являлась роскошной женщиной.

- И прости нам долги наши, яко же мы прощаем должником своим...

Возможно, это голод вызывал в нем влечение к ней. Возможно, он сходил с ума потому, что вместо того, чтобы планировать, как убить ее, он представлял ее в своих объятьях.

Идея убить ее больше не казалась такой притягательной, как раньше. Теперь он жаждал ее крови не ради правосудия и справедливости, а просто для того, чтобы ощутить ее на своем языке.

Возможно потому, что их характеры были схожи, или потому, что она так отчаянно пыталась выудить у него местоположение Санти, что это вызывало к ней жалость. Сострадание помогало оправдать ее поступки.

Но отнюдь не сострадание провоцировало в нем узнать на что это будет похоже, если ее темные распущенные волосы рассыплются по нему, когда она окажется сверху. Иногда - и он знал это из личного опыта - из неприязни рождается умопомрачительный секс.

Он старался игнорировать эти желания, как только мог. Единственное чувство, которое она испытывала к нему, было отвращение, и он старался сконцентрироваться на нем.

- Да придет царствие твое...

Каждый день она спрашивала его о местоположении Санти, и он, глядя прямо в глаза, спрашивал, где находится брат Анары Найсон. Или она действительно не знала, или она была куда большей притворщицей, чем он мог себе вообразить.

Он не был готов считать ее невинной, особенно зная, сколько крови на ее руках. Но ее поведение противоречило тому, что она действительно гордилась теми убийствами, которые совершила. Если она и вправду убила Найсона, почему бы ей не кричать об этом? Почему бы ей не бросить это ему в лицо? Это было бы больше похоже на нее, так как она считала это справедливым.

И она имела наглость называть его монстром. Это она монстр, и если она вскоре не удовлетворит его голод, то узнает, каким монстром может он быть. Кровь, которую он прольет, будет на ее руках - не то чтобы он особо переживал по этому поводу.

- Аминь...

Он расслышал знакомые легкие шаги на лестнице, ведущей в подвал.

- Пожалуйста - произнес Бишоп, как только она вошла в подвал. Он не был гордым. Он ползал бы, у ее ног, если бы это помогло.

- Дай мне крови.

Его контроль таял. Голод угрожал уничтожить то человеческое, что осталось в нем. Что-то, что было похоронено прежде глубоко внутри него, вырывалось на поверхность. Помогло бы это ему выжить или уничтожило бы его, он не знал, только сопротивляться этому больше не было сил.

Он не хотел выпускать это.

Марика даже не взглянула на него - она редко это делала - поставив как обычно тарелку с едой на пол.

- Где он?

Это было их обычной игрой - но Бишоп устал от игр. Он был усталым и разозленным. Он резко сел на топчане, и крест, ограничивающий его пространство, врезался уму в грудь. Она дымилась.

Рыча, он обхватил серебро, сжигающее его, и рванул его, оторвав от цепей. Он швырнул его достаточно сильно, так что он врезался в противоположную стену подвала.

- Я уже ответил, что не знаю где он.

Уставившись в распахнутые испуганные глаза Марики Бишоп напрягся, пытаясь избавится от металла удерживающего его. Маленькой идиотке, даже, не пришло в голову бежать.

В течении нескольких дней он терпел ее допросы и обвинения, надеясь, что за его похищением таиться нечто большее, чем обычная вендетта с Санти, но это оказалось не так. Не взирая на то, что она собиралась делать, он был всего лишь средством выведать местоположение Санти, который предположительно убил ее мать.

Его наказывают за то, что натворил Санти. Черт, ведь Санти мог оказаться даже не тем, кто ей нужен. Когда он снова встретит этого ублюдка, то он растолкует ему, через что ему пришлось пройти ради него.

Он рванул цепи, приковывающие его к стене и полу. Серебряные кандалы на его лодыжках и запястьях пылали, но это только прибавило ему сил. Это не способно было удержать его, поскольку зверь живущий внутри него освободился.

Еще секунда и жалкие остатки контроля испарятся. И он освободится. Его свобода чертовски радовала его. Возможность утолить голод.

Марика будет первой, кого он убьет. Боже, ему хотелось куда большего, чем просто убить ее.

Он прорычал:

- Убирайся!

Ее удивили его слова. Если честно он и сам был несколько удивлен. Он больше осознавал происходящее, чем предполагал.

Или ему казалось.

- Сей час же! - низкое рычание вырвалось из его груди, так как цепи отрывались.

Его взгляд заволокло красным, сквозь него Бишоп безнадежно наблюдал, как Марика кинулась к двери, но вместо тог, чтобы сбежать она стала звать на помощь своих людей. Она велела принести им то, что она назвала английским ядом. Ему оставалось только надеяться, что это был тот же яд, что она использовало в ночь его захвата.

Он умолял, чтобы он оказался достаточно сильным, чтобы справиться с ним теперь.

И он молил, чтобы, когда эта ночь кончиться, она или убила бы его, или он был так далеко от людей, как только это было бы возможно.

Демон не подозревал, что он в опасности, и это было труднее. Цепи разлетелись, оторвавшись от стен, под неукротимой силой Бишопа. Они волочились по земле, когда он преследовал Марику. Он не тропился, даже зная, что ее люди явятся. Она не двигалась, но была готова сопротивляться. Он обошел ее и закрыл дверь, то ли для того, чтобы выиграть несколько минут, прежде чем он убьет ее, то ли для того, чтобы защитить людей от него, если честно, он и сам не знал.

Оставалась возможность, что они оба умрут, прежде чем закончится эта ночь.

- Я не хочу причинять тебе боль - прохрипел он, - но если ты не остановишь меня, я убью тебя, и любого другого, кто станет на моем пути.

- Ты поняла?

Она кивнула, и лицо ее было абсолютно бледным.

- Хорошо. И ты теперь понимаешь, что могла бы предотвратить это?

Она снова кивнула.

- Я хотел, чтоб ты знала - на всякий случай - если выживешь.

Она сглотнула, ее горло казалось таким тонким и изящным под ее кожей цвета слоновой кости. Ее пуль трепетал, как крылья воробья, у основания ее шеи. Как ему хотелось прижаться к нему языком, и ощутить поток крови текущий по ее венам. Вонзить клыки и ощутить ее горячую сладость во рту. Насытиться ее вкусом.

У него защипало глаза, то ли от крови, то ли от слез. Как давно он не испытывал подобного голода? Он не убил ни одного человека, не заслужившего этого в течении столетий.

Марика являлась холодным убийцей, так почему же он ощущает вину, за то, что собирается сделать?

На этой мысли его контроль окончательно исчез, уступая место жажде заполнившей его окончательно. Его клыки выскользнули из десен одним болезненным толчком. Его кожа горела, словно каждый нерв в нем воспламенился.

Он встретил испуганный пристальный взгляд Марики. Она боялась, но готова была защищаться. Он оказался прав. Один из них не переживет этой встречи.

- Убей меня.

Это были его последние слова перед атакой.

И он атаковал.

***

Она все еще ощущала его горячее дыхание на своей коже, сложнее всего было то, что он прижимал ее к полу подвала. Серебряные наручники на его запястьях все еще горели, когда он сорвал их, и откинул прочь. Словно беспомощный котенок она прислушивалась к собственному сердцу, бешено колотящемуся у нее в груди, ожидая, что его клыки вот-вот вонзятся в ее шею, и они вонзились...

- Вы определенно шутите.

Качая головой, Марика глупо взирала на англичанина. Она вздрогнула, место под бандажом на ее шее пульсировало в резонансе с пульсом между ее ног. О. Господи.

К счастью ей не пришлось переспрашивать, о чем он только что сказал. Он продолжал и освежил ее память.

- Вы утверждаете, что вам требуется больше времени?

Ее пальцы подрагивали, когда она прикоснулась к бандажу под шарфом, скрывавшим укус на ее шее. Прикосновение, не ослабило боль, стало только хуже. Она сглотнула, сжимая бедра под столом.

- Он так и не ответил мне пока, где Санти.

- Мы так не договаривались.

Армитэдж выглядел сердитым, взволнованным и немного растерянным.

- Я спросил, с вами все в прядке?

Она насмехалась над ним или конкретно пыталась его разозлить?

- Я в порядке.

Все было прекрасно, пока она не думала о Бишопе, наматывающем ее косу на руку, притягивая ее к себе.

- По вас не скажешь.

- Тем не менее.

Ее голос был хриплым, но твердым.

Бедра Бишопа плотно прижимались к ее ногам, вернее между них. Она ощущала его пленительную твердость, когда он погрузил свои клыки в ее горло.

Его убийство было последней вещью, которая пришла бы ей в голову.

Она была просто не в состоянии думать об этом, не то что бы она не могла его убить, просто ей хотелось сделать нечто другое.

Ощутить его в себе, потому как она уже давно созрела для этого. Ощутить его твердость, возрождающую ее к жизни. Она желала его.

Слава Богу, ее люди подоспели с ядом. Слава Богу, что ее кровь возымела успокаивающий эффект на Бишопа.

Еще бы, что-нибудь, что могло успокоить ее.

Англичанин странно на нее смотрел.

- Вы раскраснелись. Не желаете немного воды?

Она сомневалась, что в таверне найдется обычная пресная вода.

- Нет.

- Спасибо, - добавила она.

Бабушка воспитала в ней вежливость.

- Я не хочу.

Армитэдж встряхнул головой и поднял палиц.

- Мы договаривались, что через неделю вы передадите мне вампира.

Его тон действовал ей на нервы, как и мысли о Бишопе, и о всем, что она ему сделала.

- Мы договаривались, что я продержу его у себя, пока он не скажет мне о местоположении Санти.

- И мы договорились, что это не превысит семи дней.

Она пожала плечами.

- Как вы уже убедились, этого не произошло.

Рот англичанина вытянулся в узкую линию, напоминая разрез в нижней части его лица.

- Меня это не касается.

- Я могу вообще отказаться передать его вам.

Идея потерять Бишопа наполнила ее таким беспокойством и болью, что у нее перехватило горло. Как она отыщет без него Санти?

Как без него она снова может пережить подобный экстаз?

Высокомерие расцвело на лице Армитэджа, отражаясь в его кривой усмешке и вспышке превосходства в его серых глазах.

- Я могу сообщить всем теневым существам по всей Англии, где можно разыскать охотницу.

Дрожь и неотступная теплота Бишопа уступили место ее ярости.

- Мне не нравятся угрозы.

Ей так же не нравился этот маленький человек, вообразивший, что имеет над нею власть. Знание о том, что она может запросто убить его, не делало его более мудрым? Она могла запрятать его там, где его никто никогда не найдет.

- И не уговаривайте меня. Еще один день – все, что я могу вам предоставить.

Пока она была согласна и на это. Пока она играла по его правилам. Времени было достаточно, чтобы Бишоп, мог оправится от яда, который ввел ему Сергей. Она найдет способ поторговаться, если она все еще будет в нем нуждаться.

Да и ее людям было легко подкрасться к Бишопу. Он был слишком занят, упиваясь ее кровью, чтобы обратить на них внимание. Так же как ее кровь успокоила Бишопа, ей словно перешла часть его раздражения. После того, как он ее укусил, он был почти нежен с нею, никакого зверства, как она ожидала. Его рот был горяч его губы - обольстительно теплые. Он вздрогнул, когда игла проникла в его плоть, вызывая ответную дрожь удовольствия в ее паху.

Она вынуждена была прикусить губу, чтобы ее люди не слышали ее сладостный стон.

- Сутки, - возразила она.

- Днем его будет безопаснее переправить.

- Для вас, возможно.

Его бледные глаза сузились.

- Как я могу быть уверен, что вы не убьете его.

- Если бы я хотела его убить, он бы уже был мертв.

Но она задавала себе тот же самый вопрос.

Что останавливало ее, чтобы убить Бишопа? Почему она не позволила сделать это своим людям вчера, когда они так отчаянно жаждали этого?

Деньги, конечно. Причина, по которой ее люди и сельские жители подвергали свою жизнь опасности. У них были дети и жены, которых нужно кормить.

И он еще не сказал ей, где найти Санти. Вот, причины, по которым, она не сделала этого.

Ее ответ вроде бы успокоил его.

- Очень хорошо.

- Сутки, и наследующее утро вы доставите его мне.

- Куда?

Армитэдж на мгновение задумался.

- К месту его бывшего жилья. Это будет приемлемым.

Это было жестоким передавать Бишопа на том самом месте, где он проиграл ей, но почему ее это так беспокоило? К тому же она понимала, что Бишоп даже не догадается, где он.

Ее не должны волновать его чувства. Он пытался убить ее. И он убил бы ее, если бы ее люди не подоспели на выручку.

Разве не так?

И эта смерть была бы самым удивительным из ощущений, которые ей когда-либо удавалось пережить.

- Отлично.

Она встала. Ее ноги слегка подрагивали. Если бы она была в юбке, это не было бы так заметно. Но так как она была в брюках, англичанин, скорее всего, заметил это.

- Вам следует отдохнуть, - произнес он без тени насмешки.

- Полагаю, что вы требуете от себя больше, чем способна выдержать ваша конституция.

Их взгляды встретились и англичанин, должно быть, заметил, как близок он был к тому, чтобы она засадила ботинком ему в горло.

- Это было бы проявлением моей тонкой женской конституции?

Он тут же прикоснулся рукой к горлу, вспоминая, как она при первой встрече опрокинула его на стол.

Он покачал головой.

- Я не хотел вас оскорбить.

Конечно, он бы не посмел. Она почти фыркнула, рассмеявшись.

Марика оставила его, не попрощавшись. Снаружи ее ждали Иван и Сергей, и солнце к счастью было скрыто за облаками. Оба настаивали на том, чтобы сопровождать ее. Они тоже считали ее слабой женщиной? Им следовало знать ее лучше. Безусловно, они понятия не имели о том, кем она являлась.

Она и сама не знала, кем же она была. Столкновение с Бишопом пробудило в ней чувства и ощущения, которые были ей неведомы прежде.

- Все в порядке? - Спросил Сергей, его урожденный румынский, был более грубым, чем обычно. Ей это только показалось, или он смотрит на нее как-то по другому после прошлой ночи?

Марика кивнула.

- Пока.

Она вскочила в седло черной кобылы и подхлестнула ее пятками, побуждая двигаться. Когда она достаточно отъехала, чтобы мужчины не могли видеть ее лица, она коснулась нижней губы. Кожица в этом месте была тонкой и чувствительной, но она уже заживала. Никто со стороны бы даже не заметил странные отметины, оставленные ее зубами.

Она ощущала их прикосновение к губам - ощущала, как они выскользнули из десен, в то время как влажный горячий рот Бишопа обосновался на ее горле.

Клыки. У нее стали выдвигаться клыки.

И ей хотелось погрузить их в тугую золотистую плоть его обнаженного плеча, как он погрузил свои в ее шею. Она хотела ощутить его на вкус, желала ощутить его кровь на своем языке и его тело внутри своего.

В тот момент, переплетенная с Бишопом на грязном полу подвала, она желала ощутить вкус его крови.

Она хотела быть вампиром.

***

- Так что мы собираемся делать?

Максвел закурил сигару. Острый аромат дорогого табака быстро распространился вокруг него. Он всегда полагал, что сигары, которые курит человек, могут многое сообщить о нем. Его были дорогие, экзотичные и имели запах власти.

- Всегда следует иметь запасной план, Армитэдж.

Он стряхнул пепел с сигары.

- Только в этом случае вам гарантирован успех.

Подчиненный был смущен, поскольку не располагал ни интеллектом Максвела, ни опытом, в подобного рода делах

- Сэр?

- Санти - вовсе не проблема. Где бы он не оказался, наши братья разыщут его.

Он набрал полный рот дыма и медленно выдыхал.

- Нашей основной целью являются Бишоп и Дампир.

Армитэдж был не мало удивлен.

- Тогда нам просто остается ждать?

- Конечно, нет.

Парень решительно не был способен к мыслительному процессу. Приказы Армитэдж выполнял исправно, но подумать головой, был не в состоянии. Это являлось, как достоинством, так и недостатком, но Макселу он пока был нужен.

- Филиал нашего ордена в Италии сообщил, что Тэмпл уже в пути к месту своего заключения. И они желают получить остальных, как можно быстрее.

- Но у нас недостаточно людей, чтобы пленить и вампира и Дампира.

Максвел улыбнулся. Ему нравилось посвящать молодого человека, не обремененного интеллектом.

- Вампира, нет. А с Дампиром будет полегче. Бишоп станет легкой добычей, как только мы ее схватим.

- Я не понимаю.

- Конечно, не понимаете. Мне следует объяснять проще?

Армитэдж смутился, и негодование подогревало его кровь.

- Прошу прощения.

Нет, парень решительно не был умен, но зато хорошо знал свое место. И это было ему на руку.

- Мы уже использовали Дампира, чтобы привлечь внимание Бишопа. Он считает ее ответственной за многие исчезновения в этой области, произведенные нами.

- Но когда она исчезнет, он поймет, что это была вовсе не ее вина.

- Да, и он захочет отыскать ее. И мы оставим ему след, чтобы он сам пришел к нам в руки.

- И когда он приедет...

- У нас будет достаточно сил, чтобы удержать его.

Юное лицо Армитэджа осветила усмешка, когда все части головоломки сложились в его, не блещущем интеллектом мозгу.

Максвел улыбнулся.

- Двух зайцев - одним выстрелом.

- Блестяще, сэр.

- Да, я знаю.

Он протянул кедровую коробочку через стол. Он торжествовал.

- Сигару?

Глава 5

Первое, что увидел Бишоп, открыв глаза, была Марика. Она сидела в центре комнаты на стуле, как всегда в брюках, закинув ногу за ногу. Может, он и был слегка старомодным, но ему было любопытно, как бы она выглядела в красивом платье.

Одна только эта мысль показала, что демон снова находится под контролем. И что возможно, он ударился головой, поскольку он не должен рассматривать эту женщину, как привлекательную, особенно после того, как он буквально пытался ее съесть.

Они находились внутри знакомого подвала. Он лежал на своем топчане, прикованный, как обычно, цепью. Возможно, он бы решил, что ему почудилось все произошедшее прошлой ночью, но его кандалы были новыми - и кто-то, наконец, догадался принести ему рубашку.

И конечно шею Марики украшал бандаж. Возможно, Дампиры заживали медленнее вампиров.

- Ты в порядке? - Спросил он.

Она кивнула, ее коса играла синими оттенками в искусственном освещении.

- Тебе, судя по всему, тоже полегчало.

- Да.

Ему не нужно было объяснять ей причину. Потому, как ее пальцы прикоснулись к ее шее, он понял, что она уже знала ответ. От ран, оставленных серебром не осталось даже следа.

- Наверное, мне стоит поблагодарить, что ты не убил меня.

- Наверное.

Возможно, он сказал бы, что вовсе не собирался убивать ее - но он не сказал, так как это не было бы правдой.

- Я не желал твоей смерти. Не подобным образом.

Она кивнула, вне зависимости, что он имел в виду, у нее, похоже, было собственное мнение на этот счет.

- Немного крови - это все что тебе было нужно?

Было слишком странным говорить с ней об этом - ситуация казалась нереальной , как разговор о долге с другом, который только что дал вам взаймы.

- Потому, что это была твоя кровь, да.

Излишне было добавлять, что ее кровь являлась удивительно мощной, из того, что он когда-либо пробовал. И он скорее лишился бы глаза, чем признался, что он все еще опьянен ею.

И она тут же прикончила бы его, если бы он сознался, что продал бы душу за большее. Что один только вкус ее, заставил возжелать его иного.

Марика, казалась, догадалась, что именно он имел в виду. Казалось, она пыталась уложить в голове тот факт, что он стал сильнее, испив ее крови.

- Завтра тебя здесь уже не будет.

- Полагаю, что это вряд ли означает, что меня отпустят на все четыре стороны?

Его сарказм заставил ее вспыхнуть. Это ведь не чувство вины окрасило ее щеки?

Он спросил по-другому:

- Ты собираешься убить меня? - Он не собирался обвинять ее в этом. И это не означало, что он так легко сдастся.

Его предположение потрясло его, словно она никогда не убивала до этого.

- Нет.

- Значит, ты либо собираешься меня перевести, либо передать другим людям, которые меня убьют.

Она отвела взгляд. Достаточно красноречиво. Значит сегодня ночью. Вне зависимости, чего ему это будет стоить, он должен выбраться от сюда до рассвета. Он не предпринимал попыток прежде, потому что хотел понять, насколько она была искренней по поводу Найсона, и чего она намерена с ним делать. Теперь, когда он знал, что она не несет ответственности за похищение Найсена, и его пленение произошло из-за Санти, не было никакой потребности дольше оставаться в этом аду.

- Я полагал, что ты самостоятельно выполнишь эту грязную работу. - Он поддерживал тон светской беседы, но в нем присутствовал яд.

Она ощущала его, встретившись с ним взглядом.

- Ты убил бы меня вчера вечером, если бы мои люди не подоспели?

- Возможно. В конечном счете.

Его челюсть напряглась

- Я, правда, не знаю.

Ее щеки вспыхнули еще больше. Она знала, что он собирался сделать, прежде, чем убьет ее, равно как и он знал, что она бы позволила ему это. Питание являлось достаточно интимной вещью для его вида, даже более интимной, чем непосредственно сам секс.

- Тебя ведь впервые кто-то укусил?

Ее лицо пылало в огне. Она не ответила, только кивнула. Даже если бы она не ответила вовсе, он знал, чего ей стоило держать себя в руках, по тому, как желание разогревало ее тело, дразня его чувства.

В определенном смысле он вчера лишил ее девственности. Он был слишком невменяем тогда, чтобы осмыслить происходящее.

- Никто никогда не рассказывал тебе?

Она уставилась на него, в ее взгляде сквозил вызов.

- Не было никого, чтобы рассказать мне - никто не знал достаточно много о вампирах, а даже если бы и знали... никто не знал, кем она являлась, по сути.

Бедная маленькая полукровка.

- Не удивительно, что ты так ненавидишь себя.

- Половину собственной сути.

Он улыбнулся ей печально.

- Это невозможно.

- Ты не можешь отделить одну половину от другой.

- Откуда тебе знать? - Она походила на ребенка. По сравнению с ним, она им и была.

- Мне шестьсот лет. Я не встречался с тем, чтобы это работало.

Ее руки скрестились на груди.

- Но ты не можешь знать наверняка. Существует ли подобная возможность.

- Если тебе от этого лучше, можешь верить в это. Ты могла бы стать куда счастливее, просто приняв себя. Тебе предстоит долгая жизнь - если кто-нибудь не оборвет ее.