- Ты понимаешь теперь, почему мне было необходимо повидаться с ним один на один? Он не рассказал бы ничего этого, если бы ты был со мною.
- Конечно. Прости.
Было проще сказать ей то, что ей хочется слышать, чем доказывать ей, что ее отец все равно бы узнал о нем, в независимости что бы она ему сказала. Он знал, потому что его соратники уже сообщили ему о том, что его дочь спуталась с Бишопом.
Они пытались играть с ним, склоняя поступить так, как им выгодно используя его слабости.
Вскоре они узнают, что его не так уж и просто согнуть.
***
Бишоп не должен удерживать Марику. Она отдала ему, все, что имела - и он требует большего.
- Жестче, - командовал он.
Он даже не вспотел, мужлан. Марика же напротив, вся покрылась испариной, и ее дыхание сбилось.
- Хватит, пожалуйста.
Она уперлась ладонями в бедра и согнулась вперед, пытаясь, восстановить дыхание.
- Я сдаюсь.
Он оказался рядом с ее лицом, она даже не успела моргнуть.
- Нет. Ты сделаешь это. Жестче. Давай!
Она выпрямилась и сделала выпад, но он с легкостью избежал удара.
- Что, черт возьми, происходит? Твоя бабушка, и то бы могла драться лучше.
- Тогда иди и сражайся с нею.
Она была сыта этим подвалом по горло - столь же чистым и благоустроенным, как и все остальное. Она была голодна, и ей требовалось принять ванну. Больше всего ей хотелось, чтобы Бишоп успокоился и прекратил ее мучить. Он, наверное, решил отомстить, таким образом, за перенесенные им мучения. Он собирался уморить ее.
Он ткнул ее в грудь. Она проигнорировала это, не взирая на сильное желание пнуть его в ответ.
- Мы тренируемся не более трех часов, Марика.
Он похлопал ее по щеке.
- Неужели ты уже выдохлась?
Она понимала, к чему он клонит. Он дразнил ее. Но ей было все равно. Она откинула его руку.
- Оставь меня в покое.
- Еще десять минут.
Он встал на пути между нею и лестницей.
- Продолжим еще на десять минут, и все закончится.
Боже, если бы его остановила потеря ее сознания, она упала бы в обморок прямо сейчас.
- Я закончила.
Он нахмурился.
- Ты полагаешь, что орден будет считаться с твоей усталостью? Нет. Ты полагаешь, что другие вампиры или твои бывшие друзья остановятся, как только ты решишь закончить? Ты закончишь, когда я скажу тебе об этом, а я говорю, что это произойдет через десять минут.
Боже, он был неподражаем. Ее кулаки чесались вписаться в этот самонадеянный рот, чтобы заставить его заткнуться.
- Я сама принимаю решения, когда мне закончить. Я. Сама.
- Я отвезу тебя к Санти.
Ее голова так быстро обернулась, что удивительно как это выдержала ее шея.
- Что?
Бишоп усмехался, даже не пытаясь скрыть этого.
- Сражайся со мною так, словно вся твоя жизнь зависит от того, свяжусь ли я с Санти, чтобы сказать, что ты желаешь повидаться с ним.
Она молча смотрела на него. Ее потребность - ее разборки - в поисках Санти, отступили на второй план по сравнению с желанием выжить. Она почти поверила, что не сможет отыскать его. Она даже поверила в то, что Бишоп действительно не знает, где он находится.
- Ты свяжешься?
Бишоп кивнул, довольный эффектом, произведенным его словами.
- Теперь сражайся.
Марика сделала резкий выпад в его сторону.
- Ты сказал мне, что не знаешь, где он, ублюдок!
- Я и не знаю.
Он увернулся от очередного выпада.
- Но у меня остается возможность связаться с ним. Кажется, это тебя рассердило?
Чертовски правильное замечание. Он увернулся от множества ее ударов, но ей все-таки удалось нанести один прямо в голову, не достаточно сильный, чтобы опрокинуть его, но достаточно весомый, чтобы изо рта на который он пришелся, потекла кровь.
Он усмехнулся ей, вытирая тыльной стороной ладони кровь с рассеченной губы.
- Это все на что ты способна?
Рыча, она напала снова. Он дрался с ней в полсилы, но не в этом случае. Что относительно нее, то ярость помогла развернуться ее истиной силе.
Не имело значение, что он достаточно доверял ей, чтобы связаться с Санти, если он унесет эту информацию с собой в могилу. Он позволял ей себя мучить, отдать Армитэджу, лишь бы защитить своего друга.
Она была в ярости - и не мудрено. Он проявлял к Санти больше лояльность, чем к ней.
Нет, не в ярости. Она ощущала ревность. Ревновала к вампиру, который был знаком с ее матерью, а ей не выпало подобного шанса, вампиру за которого Бишоп был готов умереть. Что такое Санти совершил, чтобы заслужить подобное отношение? Если уж он такой расчудесный, почему он ни разу не навестил ее?
Чем больше он ускользал от нее, тем злее она становилась. Гнев разжигал огонь в ее крови. Вскоре ее кулаки мелькали настолько быстро, что даже Бишоп утратил свою самодовольную улыбку. Ему теперь тоже пришлось потрудиться, чтобы избегать ее ударов. Ему пришлось защищаться.
Настала ее очередь злорадствовать. Но эта мысль продержалась не более двух секунд. Когда ее колено попало Бишопу в пах, он инстинктивно заблокировал удар и нанес ответный, такой сокрушительной силы, что ее тело приземлилось в середине подвала. Она приземлилась на спину, сильно приложившись головой о пол, от чего искры посыпались из ее глаз.
Плата за самоуверенность.
Бишоп оказался возле нее уже через секунду, с испуганным выражением на лице.
- Марика? Любимая, прости меня. Марика? Скажи хоть что-нибудь.
Она улыбнулась ему сквозь пляшущие зайчики перед глазами.
- Любимая мне нравится больше, чем полукровка.
И затем темнота поглотила ее.
***
Она очнулась на кровати. Они так много времени проводили в постели - не то чтобы Марика возражала против этого, но Бишоп был прав, заметив, что ей не стоит позволять собственным эмоциям брать над собою верх. А со всем, что было связано с Бишопом, были сплошные эмоции.
Сплошные эмоции, думала она, прикасаясь рукой к тому месту, куда пришелся его удар.
Она сама была виновата - ей настолько хотелось ощутить хоть какую-то связь с матерью - это мешало сосредоточиться на борьбе. Она не могла обвинить его в том, как он отреагировал на ее подлый выпад.
- Приложи это.
Она посмотрела на него одним глазом. Другой не желал открываться вовсе. Он выглядел бледным и напряженным - с примесью чего-то вроде вины. Ему не было это свойственно, хотя ей показалось, что таким он кажется моложе, особенно когда он так смущался, как сейчас.
Она взяла у него сверток. Он оказался холодным – лед, обернутый в ткань. Было немного больно, когда она поднесла его к лицу, но это должно было помочь.
- Спасибо.
Как и любая рана на ней и эта заживет довольно быстро.
Краем своего здорового глаза она заметила тарелку с бутербродом и стакан молока. Должно быть Флориа приготовила. Как и ее бабушка, домоправительница считала, что еда способна многое поправить. Ее живот заурчал. Как только она поймет, что в состоянии открыть рот, то непременно тут же засунет в него этот бутерброд.
Он присел на краю кровати. На нем была та же самая рубашка и брюки, в которых они тренировались - ничего фешенебельного. Он тревожно откинул волосы назад, его губы были плотно сжаты, он внимательно наблюдал за ней. Он выглядел настолько... обеспокоенным.
- Мне нравится смотреть на тебя даже одним глазом, - сказала она, слегка улыбнувшись.
Он улыбнулся в ответ и черты его лица приобрели более привычное выражение.
- Я так сожалею, что причинил тебе боль.
Она пожала плечами и вздрогнула, поскольку мешочек со льдом скользнул по больному месту.
- Я скоро поправлюсь. Мне доставалось от вампиров и прежде. Правда, я не припомню, чтобы так основательно, но это наверно потому, что ты такой старый.
Он вскинул в удивлении бровь.
- Надеюсь, это был комплимент? Поскольку прозвучало это ужасно.
Марика хихикнула. Не ужаснее того, что ты сотворил, черт побери.
- Я имела в виду твою силу.
- Мне следовало быть осторожнее.
- Мне не следовало метить туда... куда я намеревалась. Это было подло.
Улыбка заиграла на его губах.
- Зато эффективно.
- Ты то как... надеюсь, все обошлось?
Он с трудом подавил смех. Он был так прекрасен, когда веселился.
- В лучшем виде, спасибо.
Это принесло облегчение.
- Почему ты куда сильнее, чем обычные вампиры?
- Моя кровь, - прозвучал простой ответ. - Мы пили из Чаши Кровавого Грааля. Сущность вампира, вошедшая в нас, была достаточно чиста, не прошедшая сквозь человеческие вены. Кроме самой Лилит, которую изгнали, когда ангелы пали, мы вампиры с самой чистой кровью, по крайней мере, так считается.
Это казалось внушающим страх наследием.
- Ты когда-нибудь использовал свои возможности по полной?
Он покачал головой.
- Насколько я знаю, это случается только тогда, когда мы становимся дикими - как тогда, когда я напал на тебя. Ты можешь понять, почему мы не позволяем этому часто случаться.
Да, она понимала.
Бишоп продолжил:
- Все, что нам известно о нас, мы вычитали из древних текстов. Есть еще какие-то вещи, которые я предположительно могу сделать, но я сомневаюсь по этому поводу.
И она являлась вторым поколением, с некоторой примесью человеческой крови. Не удивительно, что ей так легко было сражаться с новорожденными вампирами.
- Ты когда-нибудь жалел, что нашел это?
Его смех прозвучал довольно резко.
- Конечно. Но не в последнее время, однако.
Румянец расцвел на ее щеках под его взглядом. Как он мог на нее так смотреть, когда ее лицо было так обезображено, для нее оставалось тайной но, несомненно, ей нравилось как он на нее смотрел.
- Марика, тебе больно?
Она покачала головой, призывая сердце и легкие возобновить их жизнедеятельность.
- Нет, не. Ничего такого, Бишоп, честно.
Просто я только что поняла, что люблю тебя, а так ничего.
Понятное дело, что он ей не поверил. Она решила сменить тему.
- Теперь ты свяжешься с Санти?
Он кивнул.
- Я дал слово, и я сдержу его.
- Спасибо.
Она отложила лед - ее лицо настолько замерзло, что от этого болело еще сильнее - и взяла бутерброд. Она поставила тарелку себе на колени, и стала отламывать от него небольшие кусочки хлеба с мясом, и запихивать их себе в рот. Жевание почти не причиняло боли. А может, она потихоньку начала выздоравливать.
- Как ты думаешь, я ему понравлюсь? - Спросила она.
Этот вопрос заставил напрячься ее горло. Это так много значило для нее - гораздо больше, чем она могла себе представить. Ее мать любила его. Он мог рассказать ей о том, чего она не могла знать. Он мог рассказать ей о Бишопе - какой он был, в той человеческой жизни.
- Он полюбит тебя.
Он ответил это настолько уверено, что сердце Марики дрогнуло. Бишоп любил ее? Ну, хоть немного? Или просто беспокоился, что ее отец навредит ей, когда она сбежала? Не предполагал ли он, что она сговорилась со своим отцом, чтобы схватить его?
- Ты доверяешь мне? - Какой смысл гадать, когда можно просто спросить.
Он нахмурился
- Я полагал, что мы уже разобрались, и пришли к выводу, что я тебе доверяю.
- Я знаю, но разве тебе не приходило в голову, что мы с моим отцом задумали...
Темная бровь удивленно поползла вверх.
- В смысле подозреваю ли я тебя в организации против меня заговора?
Она кивнула.
- Любимая, ты слишком искренняя, чтобы сделать подобное. Тебе было бы проще убить меня при первом удобном случае, и все дела.
Он был прав. И ей безумно нравилось, когда он называл ее "любимой".
- "Ждать и догонять" - две вещи, которые я действительно не могу себе позволить.
Его улыбка исчезла.
- Мне жаль, что я не могу оградить тебя от всего этого
- Оградить? - Она оторвала большой кусок от своего Бутерброда, и предложила ему.
Он покачал головой, и она засунула себе его в рот.
- Как? Зачем?
- Если бы у меня была возможность, я сделал бы так, чтобы ты жила с матерью и отцом, который никогда не покидал тебя. Никогда не оставлял тебя. Ты считала бы вампиров легендами, ходила бы в красивых платьях, имела бы сотню поклонников претендующих на твое сердце.
К ее удивлению, слезы навернулись у нее на глазах.
- Это так мило.
Он забыл сказать, каким образом он тогда вписался бы во все это.
Он пожал плечами.
- Я сделал бы так, если бы мог. Но тогда мы никогда бы не встретились.
Улыбка почти погасла на ее лице.
- И ты была бы в безопасности и не сидела бы здесь с лицом, половина из которого сплошной синяк.
Она отложила бутерброд, у нее внезапно пропал аппетит.
- Но я никогда бы не узнала тебя.
Усмешка на его красивых губах казалась в лучшем случае самоуничижительной.
- Я полагаю, что, учитывая данные обстоятельства, это и не так уж и плохо, не так ли?
- Да.
- Марика... - он отвел взгляд.
- Ты хотел бы, чтобы меня не было в твоей жизни, Бишоп? Если ты хочешь, чтобы я исчезла из нее, просто скажи.
Ее горло перехватило, затрудняя словам выход.
- Я просто уйду, тебе не стоит об этом волноваться.
Он качнулся, утратив свое обычное изящество.
Он обхватил ее и потянул к себе на колени, с таким выражение на лице, от которого у нее перехватило дыхание, и тепло разлилось внутри.
- Если ты сбежишь, я выслежу тебя.
Он прорычал это словно клятву.
- На этой земле нет места, где я не смог бы разыскать тебя.
О Боже. С тем же успехом он мог заявить ей, что она принадлежит ему. Ей стоит остудить его пыл. Она никому, кроме себя, не принадлежала, и стоит ему напомнить об этом
Она взглянула ему прямо в глаза.
- Я никуда не намерена уходить.
Его губы набросились на нее, сокрушая ее решительность. Она застонала.
Бишоп отстранился.
- Я причиняю тебе боль?
- Да, - выдохнула она, обвивая руками его шею. - Не останавливайся.
***
Виктор Армитэдж исчезал. Исчезал так стремительно, что от него самого почти ничего не осталось.
Лучше бы он умер, упав с лестницы. Однако он получил только несколько переломов. Его так наказывали за то, что он не справился с Дампиром? Они будут мучить его, пока он не иссякнет, а затем просто убьют? Сколько еще это может продолжаться? Сколько еще он способен будет выдержать? И что еще более важно, что он мог сделать, чтобы, наконец, этот ужас закончился? Он просто хотел, чтобы все это закончилось. Он даже молился об этом. Он старательно молился. Вампиры, охранявшие его, смеялись всякий раз, когда слышали, как он обращается к Богу. Теперь он это делал про себя, хотя некоторые фразы выходили не совсем по-христиански.
Он не видел Максвела с тех самых пор, как старый ублюдок столкнул его с лестницы. Он первому перегрызет ему горло, если когда-нибудь вырвется из этой темницы. Он собирался убивать его медленно, наслаждаясь каждым моментом своей мести.
Потом наступит очередь Дампира, этой маленькой стервы. Если бы он не связался с нею, ему бы не пришлось сейчас так страдать. Больше он не станет убегать, как прежде.
Да, от него прежнего почти ничего не осталось, и это чертовски пугало его. Они не убивали его. Они творили нечто, куда более худшее.
Глава 14
Следующим вечером Марика вместе с Бишопом должны были обедать у ее бабушки. Марика посещала ее за день до того, убеждая на какое-то время уехать из города - во всяком случае, до тех пор, пока Марика не будет уверена, что ее жизни не угрожает опасность.
Бабушка сказала, что не боится смерти, и ни куда не собирается уезжать, но она обещала подумать над ее предложением, если та познакомит ее с Бишопом. Марика не стала разбираться в причинах, она просто согласилась.
- Ты действительно веришь, что она после этого уедет? - Спросил Бишоп, заправляя в брюки рубашку.
Марика сидела перед зеркалом, заканчивая прическу, и любуясь тем, как он одевается. Ей нравилось видеть его в парадной одежде. Конечно, обнаженным, он нравился ей еще больше.
- Если она не согласиться по доброй воле, придется применить силу.
Даже из другого конца комнаты он заметил улыбку на ее лице.
- Почему же это совсем не удивляет меня? Ты прекрасно выглядишь.
Три обычных слова заставили ее покраснеть, словно девчонку. Это было глупо, но ей это нравилось. Впервые в жизни она ощущала себя нормальной. С Бишопом она могла себе позволить быть обычной женщиной и не волноваться, не оттолкнет ли его ее истинная природа. Он принимал ее, такой как она есть. Это было замечательное ощущение.
И хотя ее смутили его слова, она не сомневалась в их искренности. Она знала, что выглядит замечательно - и видела подтверждение этому в его глазах. У нее было всего одно единственное вечернее платье - из темно синего имперского шелка, которое ей подарила одна богатая дама - очень благородная француженка. Эта женщина со своим мужем путешествовали по Трансельвании в поисках тех мест, которые Брэм Стокер писывал в своей книге. Они искали вампиров, и вампир нашел их. Очень голодный вампир.
Женщина была настолько благодарна, что Марика защитила их от " бедного несчастного существа" - она так и не поняла, что столкнулась с вампиром, предположив, что он просто пытался ограбить их - что подарила Марике платье. Сначала Марика собиралась отдать его Роксане, но потом у нее просто не хватило духу с ним расстаться. Ее бабушка отвела ее к портнихе, чтобы та подогнала его по фигуре. Оно великолепно сидело, подчеркивая ее грудь и изящную линию ее плеч. И она ощущала себя в нем не просто женщиной, а настоящей леди, которой она возможно бы и родись, будучи обычным человеком.
Нет. Она предпочитала охотиться на вампиров, а не танцевать на вечеринках с кавалерами. Ей пришлось бы вечно скрывать свою истинную натуру, свой характер. Она сделала свой выбор.
И до сих пор не жалела об этом. Но ее выбор был не совсем добровольным, обстоятельства вынудили ее к этому.
- Ты что-то притихла, - заметил он. - Что ты задумала?
Марика улыбнулась ему, глядя в зеркало. Он закончил одеваться и стоял по средине комнаты в сером костюме, белоснежной рубашке и черных начищенных до блеска ботинках. Его густые каштановые волосы были зачесаны назад, и он был свежевыбрит.
- Я подумала, что не стоит ничего изменять в моей жизни, потому что ход ее событий привел меня к тебе.
Он изогнул темную бровь.
- Возможно, тебе стоило бы отказаться от того, чтобы приковывать меня серебряной цепью к стене?
Она поднялась и направилась к нему с улыбкой.
- Ага, чтобы ты сбежал из моей темницы? Ну, уж нет.
Его губы тронула улыбка, пока он наматывал на палец выбившуюся из пучка прядь ее волос.
- Я полагаю, оно того стоило, чтобы потерпеть.
В его хищных глазах было столько тепла, что жар окутал ее тело до самых корней волос. Нега, скопившаяся внутри нее, прорывалась наружу.
- Если мы не выйдем прямо сейчас, боюсь, не обойдется без насилия, - сообщила она ему.
Его глаза казались игривыми, когда он приблизился к ней, принося с собой запах и тепло собственного тела, от которого у нее закружилась голова.
- Мне кажется, что ты используешь меня исключительно для удовлетворения собственного удовольствия.
Марика усмехнулась.
- Ты мой всецело.
Бишоп покачал головой.
- Нам действительно пора ехать. Я не хотел бы объяснять твоей бабушке, что мы опоздали потому, что мне срочно потребовалось тебе вставить.
Он подвинул ее к шкафу, где находилось оружие.
- Вставить.
С этим термином она еще не сталкивалась, но, кажется, прекрасно поняла его значение.
- Так мы, по-твоему, этим занимаемся?
Он перевел взгляд от скользнувшего под его рубашку лезвия.
- Ты предпочитаешь, чтобы я говорил что мы "занимаемся любовью"?
- Я предпочитаю чтобы то, как ты называешь это, не вызывало у меня желания потребовать за это денег.
Его лицо побледнело и на нем проступило негодование.
- Ты имеешь в виду, что я отношусь к тебе как к шлюхе?
Она смотрела ему прямо в глаза, упершись руками в бока.
- Я имею в виду, что считаю то, чем мы занимаемся, чем-то большим, чем обычное спаривание!
Он какое-то время смотрел на нее и затем покатился со смеху. Этот гад действительно смеялся над ней!
- Марика, любовью, так любовью.
Он снова застегнул манжету.
- Ах, Марика, ты никогда не перестанешь удивлять меня.
Ее гнев постепенно улетучивался.
- Спасибо.
Она подошла к нему, задрав юбку.
- Мне нужна твоя помощь, чтобы закрепить ножны. В этом проклятом корсете, совершенно не возможно согнуться.
Через десять минут они оказались уже на крыше дома Бишопа, благодаря скрытой лестнице, выходящей прямо из его спальни.
- Это запасной выход, - сообщил он, когда она проследовала за ним по полутемной лестнице. - Запомни это, на тот случай, если мы будем застигнуты врасплох.
Она запомнит.
- Ну, ты напомнишь мне об этом, если что.
Он бросил на нее взгляд через плечо.
- Ты беспокоишься по поводу сегодняшнего вечера?
Он как всегда был прав. Она переживала, и была слишком раздражительной, хотя он в этом вовсе не был виноват. Она не любила оказываться в обстоятельствах, в исходе которых она сомневалась, переживая за людей, которых она любила.
- Прости, Бишоп. Оказывается я не такая уж и сильная, какой себя возомнила. Ситуация пугает меня, и я переживаю за людей, которые мне дороги.
Он обнадеживающе ей улыбнулся.
- Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить твою семью. Поняла?
Она кивнула.
- И я сумею защитить тебя.
Он коснулся тыльной стороной ладони ее щеки.
- Я и не сомневаюсь.
Затем он развернулся и продолжил подъем.
Марика вздохнула и, подхватив юбки, проследовала за ним. Он был удивлен ее реакцией. Она могла бы поспорить с ним или понять, что его смех не обязательно означает, что он смеялся над ней. Она же остановилась на последнем. В глубине души она понимала, что он был искренен.
Лестница закончилась угловой дверью, выводящей на крышу. Бишоп переступил через порог и предложил ей руку. Это было так трогательно и очаровательно с его стороны, что произвело на нее такое впечатление, которого в принципе не должно было последовать за этим.
Она прикрыла глаза, пряча в них блеск удовольствия, и огляделась на предмет грязи или паутины вокруг. Ничего подобного не было.
- Я все убрал раньше, - ответил он на ее невысказанный вопрос. - Пока ты была в ванной.
Ее сердце снова екнуло. Если так пойдет и дальше, она скончается раньше, чем окажется у Буники.
- Ты так заботлив. Ты настолько внимателен, а я отвечаю тебе раздражением, - всхлипнув, она умолкла.
- Марика. Любимая.
Он обнял ее.
- Успокойся. Я понимаю, что ты волнуешься, но стараешься не показывать виду. Используй это, как источник силы, и это будет куда эффективнее.
Фыркнув, она кивнула.
- Ты прав. Я никогда не отступала прежде, не собираюсь и теперь.
- Прекрасно.
Он поцеловал ее в лоб и обхватил руками за талию.
- А теперь держись.
Полет - она все еще не могла привыкнуть к тому, что они могут летать - буквально через минуту они уже оказались в доме ее бабушки. Они приземлились в саду за домом, окутанном сенью густой листвы.
- Как ты думаешь, для чего ей понадобилось встретиться со мной? - Спросил он, когда они направлялись к черному входу.
- Возможно, чтобы удостовериться, что ты достаточно хорош для меня, - съязвила Марика.
Бишоп хихикнул.
- Конечно. Как-то так, я и подумал.
Марика постучала и через несколько минут послышались шаги ее бабушки. Буника открыла дверь, и они как всегда обменялись любезностями, только на сей раз, она представила Бишопу свою бабушку, единственному человеку, которого она когда-либо приводила домой. Даже ее жених, выбранный ее отцом, был представлен иначе.
Только когда они вошли в дом и закрыли за собою дверь, Марика заметила, что с ее бабушкой что-то не так. Она поняла, в чем дело, одновременно с тем, как Бишоп плотно сжал ее ладонь.
- Здесь есть кто-то еще, - прошептал он ей в самое ухо.
Нахлынувшую тревогу сменило возмущение. Ее десны заныли, поскольку эмоции требовали выхода. Если этот человек использовал ее бабушку, чтобы добраться до нее, он сильно об этом пожалеет.
- Буника, - пробормотала она, - У тебя еще гости?
Ирина обернулась, воздевая руки к небу, в знак признания собственной вины, как это может сделать только ее бабушка.
- Он сказал, что ему очень нужно видеть тебя, Мари. Он сказал, что тебе угрожает опасность.
Когда они свернули в небольшую комнату, Марика увидела человека, сидящего на диване. Бишоп тоже его заметил и тихо зарычал.
Это был ее отец.
***
Бишоп вышел вперед, на всякий случай, загораживая собой Марику, если его подозрения по поводу ее отца были бы верны.
На лице Константина Коржи отражалось множество эмоций, но двуличия среди них не было. Бишоп видел и ощущал: страх и неуверенность, глубокую печаль, но никаких признаков гнева. Никакой ненависти.
Марика обошла его, стрельнув в него взглядом своих пронзительных темных глаз. Как решительна была эта маленькая бестия этим вечером. Он был готов поспорить - ничего из того, что случиться этим вечером, трудно будет охарактеризовать как разумное поведение.
Господи, он просто обожал ее.
- Папа, - произнесла она, сокращая расстояние между ними.
Бишоп последовал за ней.
- Что ты здесь делаешь?
Константин кивнул Ирине.
- Мне нужно было повидаться с тобой, и я приехал к твоей бабушки и попросил, чтобы она устроила эту встречу.
Бишопа это несколько не удивило, в отличии от Марики. Она перевела взгляд на бабушку.
- Ты пригласила нас на обед, зная, что он будет тут?
Пожилая женщина виновато кивнула. И поделом, подумал Бишоп. Она понятия не имела во что она, возможно, втравила Марику.
- Не сердись на свою старую бабушку, Марика. Я объяснил ей насколько важно то, что мне нужно тебе сказать.
Бишоп по-прежнему не сводил с него глаз.
- Вы сказали, что Марике угрожает опасность.
Константин смотрел ему прямо в глаза, довольно твердо для человека, осознающего, что в любой момент ему могут вцепиться в горло.
- Сказал.
- Разве ты сам не являешься опасностью? - возмутилась Ирина, но Бишоп и отец Марики проигнорировали ее. Они уставились друг на друга, словно два хищника в любой момент готовые к атаке.
- Нет. Я полагаю, что Ирина просто не понимает, что является более безопасным.
- Как благородно.
Ему трудно было удержать усмешку.
- Вы не хотели, чтобы она узнала, что вы как-то связаны с людьми, напавшими на деревню Марики?
Легкий всхлип достиг его ушей. Сегодня Ирину ожидало много сюрпризов.
- Нет, - ответил Константин. - Я не собирался говорить об этом, но вы уже это сделали за меня. С вашей стороны это тоже было так благородно, не правда ли?
Бишоп двинулся ему навстречу, сжав кулаки. Он не стал бы убивать этого человека в доме Ирины и на глазах у Марики. Не стал бы вне зависимости , что он считал нужным.
- Не стоит говорить со мной так, словно я являюсь здесь злодеем. Вы были в курсе, что те люди охотились за Марикой. Это вы сообщили им, где ее найти?
- Бишоп! - Казалось, что Марика была готова заткнуть уши, и он так и не решился взглянуть на нее. Она ближе подошла к своему отцу, отойдя от Бишопа.
Константин видел, как приближается его дочь с виноватым выражением на лице, вызывающим у Бишопа зубной скрежет.
- Это я.
Марика издала короткий стон, наполненный такой мукой, что это разрывало сердце Бишопа.
- Ублюдок.
Его пальцы коснулись ножен на его запястье.
- Почему? - Голос Марики был сильным и несколько отстраненным.
- Ты так сильно ненавидишь меня?
Ее отец повернулся к ней лицом. Ему потребовалось целых двадцать лет, чтобы встать к ней лицом к лицу.
- Я собирался так поступить, пока не увидел тебя.
Нахмурившись, Бишоп направился вперед. Он не был готов доверять этому человеку, но его слова звучали искренне. Сейчас более подходило терпение и осторожность, а не опрометчивое насилие.
- Полагаю, что вам стоит объясниться, Коржа.
Седовласый человек кивнул.
- Да, вы правы.
Он смотрел только на свою дочь, когда начал свое повествование:
- Марика, пока я был в отъезде, у твоей матери появился возлюбленный, и я не был против этого. Она была беременна моим ребенком, и пока она соблюдала предосторожности, какое это имело значение?
- Но она не пожелала быть осторожной, - закончил за него Бишоп.
Никто не отреагировал.
- Люди начали судачить, - продолжил Константин. - Она стала появляться публично с этим человеком - и это в ее то положении - я потребовал, чтобы она прекратила с ним встречаться. И тогда она заявила, что собирается уйти от меня. И забрать моего ребенка.
Бишоп усмехнулся.
- И вы не собирались отдавать другому то, что в душе считали своим наследником.
- Бишоп! - Марика рассердилась на него.
Вздохнув, Константин удостоил его короткого взгляда.
- Я не хотел, чтобы другой человек воспитывал моего ребенка.
Его внимание вернулось снова к Марике, которая, ловила каждое его слово.
- Мы поссорились и у нее начались схватки. К тому времени, когда я послал за доктором, ей уже было плохо. Твоя бабушка знает, что я говорю правду.
Бишоп не глянул на пожилую женщину, но услышал ее тихое подтверждение.
- Она хотела, чтобы я послал за ее возлюбленным, но я отказывался. Должно быть она кого-то уговорила, поскольку в течении часа он появился. Вообразите себе человека, ворвавшегося в мой дом, требующего, чтобы его немедленно пропустили к роженице.
Бишоп скривил губы.
Он мог легко вообразить себе Санти, вытворяющего и не такое. Фактически Константину повезло, что Санти не решил воспользоваться парадной дверью.
- Так или иначе, он прорвался. Доктор мне уже сообщил, что врядли из вас обеих кто-нибудь выживет.
В глазах у старого ублюдка, стояли слезы.
- Я вошел, чтобы попрощаться, и увидел его с ней. Я понял, кто он. Твоя мать нашла в себе мужество, чтобы сообщить мне, что он собирается обратить ее, чтобы спасти ее жизнь и ребенка.
Он замер, дрожащей рукой приглаживая волосы.
- И что тогда? - Потребовал Бишоп, поняв, что продолжения не последует.
Марика взглядом одернула его, но он проигнорировал это. В его обязанность входило защищать ее, пусть даже ее это и сердит, и он не собирался, принимать на веру все что слышал.
- Было слишком поздно. Она потеряла слишком много крови и была настолько слаба. Вампир дал ей свою кровь, и это придало ей сил. Она была настроена родить и позвала доктора. Я велел вампиру убираться. Он отказался и я... вынудил его.
- Как? - Он не мог себе представить, чтобы этот тщедушный человек мог заставить Санти делать то, что не желал, или представить своего старого друга, покидающим того, кого он не желал оставлять.
Константин сглотнул. Он выглядел не столь опечаленным, сколь разбитым.
- Святой водой. Я окатил его святой водой, и у него просто не было другого выбора.
У Бишопа перехватило горло, мешая ему сглотнуть.
- Вы сожгли его.
- Да.
- Ублюдок.
Отец Марики возмущенно глянул на него.
- Если бы я знал, как убить его, я бы сделал это, не смотря на то, что Марта возненавидела бы меня за это. Она была так счастлива, что разделит с ним вечность.
- Вы убили ее? - Прямо спросил Бишоп.
Марика и ее отец были так изумлены подобным вопросом, но это не снимало с него обязанности его задать.
- Конечно, нет, - ответил Константин.
- Ах, да, она же еще не родила. Вам сначала был необходим наследник.
- Я не убивал свою жену.
Константин с побледневшим лицом обратил свое внимание к дочери.
- Ты должна мне верить, я не причинял Марте боли. Роды отняли у нее силы, и она умерла раньше, чем процесс обращения завершился. Я спрятал тебя, а когда вампир вернулся, я сказал, что ты умерла вместе с матерью.
Его брови были сведены.
- На его лице отразилось такое горе.
- Конечно, он был убит горем, - проворчал Бишоп. - У него отобрали все, что ему было так дорого.
И Константин, возможно, был отчасти виноват в этом.
- Если бы вы не прогнали его, он смог бы помочь ей. Возможно, удалось бы спасти их обеих.
- И тогда бы я лишился их обеих, - прошипел Константин. - Он увел у меня жену. Ребенок должен был достаться мне.
Бишоп с радостью убил бы этого человека.
- Вам не нужен, оказался ребенок.
- Ты обвиняешь меня в ее смерти? - Печальный голос Марики, приковал к ней внимание Бишопа, он просто не мог видеть, как она казнит себя.
Если бы ее отец ответил "да" - он бы убил его тотчас.
Константин отреагировал так же взволнованно, как и Бишоп.
- Нет, моя дорогая. Я обвинял вампира. Я винил себя, но никогда тебя. Только, когда я обнаружил, что ты переняла от него, куда более, чем от меня, я вознегодовал. Я отослал тебя к твоей бабушке, чтобы прислуга не относилась к тебе, как к монстру. Я отослал тебя за границу, чтобы сплетни не коснулись тебя. Я хотел, чтобы ты получила воспитание истинной леди.
Бишоп фыркнул.
Возможно, старик со временем убедил себя в этом, но вряд ли это было правдой.
- И вы получили возможность не видеть ее вовсе.
На сей раз, Марика глянула на него не так гневно. Он произнес то, о чем она подумала, он точно знал это. Ее удивило, что он так хорошо ее знает.
Константин потер затылок.
- И это тоже. Я понятия не имел, что делать с девочкой, тем более не совсем человеком. Я злился на вампира, что лишился жены и ребенка. Однажды ночью я так напился, что рассказал незнакомцу о своем горе, но я не рассказал ему об уникальных способностях Марики. Он пригласил меня на встречу тайного общества, к которому принадлежал сам.
- "Ордена Серебряной пальмы"? - Если бы слова могли стать кислотой, Бишоп прожег бы в полу огромную дыру.
- Да. Они сказали мне то, что я желал услышать, что месть возможна. Позже они посчитали, что Марика может им быть полезной.
Наконец он подошел к тому, что интересовало Бишопа. К сожалению и эта информация заставила стыть кровь в его жилах, и вызвала жажду насилия.
- В каком качестве?
Константин покачал головой.
- Я не знаю всех деталей
- Расскажите, что вам известно.
Он произнес спокойно даже любезно, но угроза явно читалась в его словах. Если бы Коржа отказался отвечать, Бишоп бы вцепился ему в горло. Удивительно, что отец Марики, столкнувшись с ним не испытывал особого страха.
- Я знаю, что орден желает вернуть чашу Грааля, которую вы с вашими друзьями выкрали у них.
- Она принадлежала Тамплиерам.
- Орден является одним из их ответвлений. Они откололись из-за каких-то расхождений во взглядах.
Бишопу это было не интересно.
- Они желают получить Чашу Кровавого Грааля. И для чего им все эти похищения? Чего они хотят от нас? Для чего им понадобилась Марика?
- Вы - дети Лилит - матери всех вампиров. Ваша кровь чиста, и поэтому имеет особое воздействие. В Марике течет часть этой крови. Это является ценным, особенно в том случае, если эта кровь возобладает.
Марика испуганно посмотрела на него. Эти разговоры о крови так напугали ее или мысль о том, что она превратиться в вампира? Слова Коржа, подтвердившие его предположение, встревожили его.
- Для чего им потребовалась наша кровь? Они собираются убить нас? Где Тэмпл и что они намерены с ним делать? Как им удалось схватить его?
Константин остановил его жестом.
- Я расскажу, что знаю. Бишоп. Им удалось пленить вашего друга, потому, что их было много, и они использовали тот самый яд, которым пользовалась Марика.
Таким образом, ему кое-что все-таки известно?
- Вы знали, что они наняли ее?
- Да.
- Сукин ты сын.
Существовало столько способов, которыми он мог его уничтожить. Он подверг опасности Марику, позволив использовать собственную дочь, словно пешку в чужой игре.
- Орден устроил все это.
- Они. Они не заинтересованы в вашей гибели, вы им нужны живыми. Для чего я не знаю. Я полагаю, что в эту тайну посвящены только члены более высокого ранга, которым я не являюсь. Все что мне известно, что им нужны вы все пятеро и живьем.
- Так на что же они рассчитывали? Что Марика поймает меня, передаст им, а затем они схватят и ее?
- Они были в курсе, что вы разыскивали охотницу из-за своего друга. Он у них, между прочим.
Бишоп прищурился.
- Он мертв?
- Нет. Он находится вместе с остальными.
- Что еще за остальные? Где?
- Мне только известно, что есть еще и другие. Где, я не в курсе. Может быть в Риме, возможно в Испании или в Греции.
- Вы не сообщили мне ничего существенного, Коржа.
- Они полагали либо Вы найдете Марику, либо она отыщет вас. Но они надеялись, что она сможет привести вас им. Когда стало очевидно, что она не собирается отдавать вас им.
Бишоп бросил взгляд в сторону Марики.
- Ты не собиралась меня отдавать?
Она покачала головой.
- Ты так и не рассказал, где найти Санти. Я не могла тебя отпустить.
Она снова покачала головой.
- Я так сожалею.
Так значит, тогда у нее еще не было нежных чувств к нему. А чего собственно он хотел? Тогда она считала его бездушным убийцей. Однако это было неприятно осознавать.
- Тогда орден решил, что если Марика исчезнет, вы поймете, что не она была причиной исчезновений и похищена, так же как и ваш друг.
- Они рассчитывали, что я отправлюсь за нею. Они были намерены использовать ее в качестве приманки.
Константин кивнул.
- Но вы оба спутали их планы.
Он выглядел даже скорее гордым, чем испуганным, когда снова взглянул на свою дочь.
- Орден организовал нападение вампиров на близлежащие деревни, чтобы настроить против тебя твоих бывших компаньонов, когда они поймут, что ты объединилась с Бишопом. Это сложилось удачнее, чем они ожидали.
- Таким образом, у них созрел новый план.
Бишоп был готов держать пари, что он знает, что было дальше.
- Да. С этим они и пришли ко мне.
Они надеялись, что Марика воспользуется моим предложением покинуть страну, или хотя бы расскажет, где вас искать.
Он улыбнулся ей.
- Но она оказалась слишком умна для этого.
Марике польстила похвала. Боже, время от времени она казалась настолько юной.
- То есть, когда мы поедим отсюда, сегодня нас будут поджидать члены ордена?
- Нет. Я сказал, что попытаюсь разузнать ваше местоположение, у Ирины.
- После стольких лет - после всего, что вы сделали Марике, вы ожидаете от нас, что мы поверим, будто вы воспылали к ней неожиданной симпатией и намерены предать орден?
- Да.
Бишоп рассмеялся.
- Вы - идиот.
Константин проигнорировал его реплику и снова обратил свое внимание к Марике.
- Мне казалось, что я способен выполнить, то, что они хотели. Я убеждал себя, что так будет лучше. Я почти поверил в то, что ты являешься монстром.
- И что же заставило тебя передумать? - Во всяком случае, она снова походила на себя, а не на перепуганного ребенка.
- Я увидел, как ты смотрела на моего сына. И когда ты улыбнулась, ты так напомнила мне твою мать, ты смотрела на него так, словно он был твой собственный. Я понял, что ты часть моей семьи, мой ребенок, и я не мог оттолкнуть тебя снова.
Его рука легла на ее ладонь.
- Я не желаю отдавать тебя ордену. И ты - единственный человек, способный защитить от них Джейкоба.
Глаза Марики распахнулись.
- Но ты...
- Я старый больной человек, и боюсь, что время пребывания на этой земле у меня подходит к концу. Даже, если я проживу еще двадцать лет, орден все равно будет поджидать Джейкоба, расставив свои силки. Кто знает, вдруг я неожиданно умру от рук вампира - прекрасный повод воспитать жажду мести в сыне, как ты думаешь?
Наконец Бишоп сумел понять его и даже отчасти поверить. Коржа говорил правду. Как только орден поймет, что он больше не нужен, скорее всего, его убьют именно подобным образом, чтобы позднее заманить к себе его сына. Он не изображал из себя героя и не ожидал, что Марика тут же кинется в его объятья, но он предлагал поддержку потому, что она была его ребенком, и могла защитить ее брата, лучше, чем кто-либо еще.
Он ни минуты не сомневался, что если бы отец Марики пал бы от рук вампира, то это устроил бы орден. Слава Богу, что Молинеукс, добравшийся до Венгрии пожелал встретиться, чтобы обсудить кое-какие вопросы. В телеграмме, такое, не опишешь. У Молинеукса были сведения о Шапеле, возможно и об остальных. Если орден был намерен переловить их по одному, то следует предупредить его друзей.
- Орден не получит вашего сына, - пообещал он, встретив изумленные взгляды Марики и ее отца. - Они не получат Марику, и если они уверены, что могут захватить моих друзей... их ожидает дьявольское разочарование.
***
После того, как уехал отец Марики, она с Бишопом отобедали с ее бабушкой. Как не странно, не смотря на то, что она была в курсе коварных планов и неопределенный страх, Марика с удовольствием поела. Бишоп тоже перекусил, но этот вид еды ничего, кроме наслаждения вкусом ему не давал. Даже ее бабушка наполнила свою тарелку - как только Марика пообещала, что какое-то время побудет с ее отцом и братом.
Перед тем как они уехали, Ирина взяла Бишопа за руку.
- Спасибо за заботу о моей внучке. Вы сбережете ее для меня?
Сердце Марики наполнилось признательностью, когда она увидела, как Бишоп взял под руку ее бабушку. Его пальцы казались такими большими и загорелыми по сравнению с пожилой женщиной.
- Сберегу. Даю вам слово.
Ирина улыбнулась, и морщинки лучиками разбежались по ее лицу.
- Я дам вам кое-что из своего сада, для могилы вашей жены.
Бишоп, как и Марика был немало удивлен ее предложением. Ее бабушка просто проявила доброту, но ее предложение было подобно тому, что его окатили холодной водой. Он совсем позабыл про Элизабетт. Нет, не забыл, просто Марика, и все, что с нею было связано, отодвинула ее на задний план. Марика, судя по выражению ее лица, тоже не знала, как отреагировать.
К тому же она не знала, как отнестись к тому факту, что она должна была позволить ему самостоятельно разобраться с собственным прошлым. Бишоп поблагодарил Ирину, избавив тем самым Марику от решения столь сложной задачи, с которой, она вполне была способна справится самостоятельно.
Они вышли тем же путем, что и пришли - через черный вход. Бишоп намеривался идти первым, дабы удостовериться, что их никто не поджидает.
Марика остановила его.
- Недавно ты сам говорил мне, что я должна быть сильнее. Я не могу допустить, чтобы ты постоянно вставал между мной и любой возможной опасностью.
- Отлично.
Было очевидно, что эта идея не понравилась ему, но он не стал с ней спорить. Она взяла его под руку.
- Давай выйдем вместе.
За то короткое время, что они провели вместе, она успела понять, что вместе они куда сильнее.
Как только они очутились в саду, она тут же почувствовала, что там есть кто-то еще. Бишоп тоже ощутил это; она почувствовала его напряжение. Возле розового куста мелькнула знакомая тень. Знакомый аромат.
- Роксана? - Выпустив руку Бишопа, она шагнула вперед.
- Что ты тут делаешь?
Девушка кинулась к ней. Марика раскрыла навстречу ей объятья.
- Кто это? - Тихо спросил Бишоп.
- Дочка Димитрия, - ответила она, мельком взглянув на него.
- Димитрия? Одного из твоих людей?
Марика кивнула. Она не ожидала никакой опасности, когда Роксана впорхнула в ее объятия.
Все случилось так стремительно. Словно в замедленной съемке. Только что она видела темные глаза девушки, радующейся встрече, и тут же в них появилась ненависть и острая боль пронзила ее. Рука Бишопа коснулась ее плеча, желая оттолкнуть ее, но даже он не оказался достаточно быстрым. Марика рванулась назад, но было уже слишком поздно.
Роксана уже нанесла ей удар.
Глава 15
Бишоп схватил девушку за горло и оттащил ее в сторону. Миниатюрные ноги пытались отпихнуть его, в то время как тонкие пальцы пытались отцепить его пальцы. Он пока не душил ее, но держал достаточно плотно, чтобы она не могла закричать.
- Марика.
Он ощутил запах ее крови.
- Насколько ты серьезно ранена?
Ночь разрезал звук рвущейся ткани.
- Рана не серьезная, но довольно глубокая.
В ее голосе отчетливо было слышна, скрываемая боль, пока она затягивала на животе оторванный лоскут ткани.
- Она скоро затянется, нужно просто остановить кровь.
Он преисполнился благодарности. Он посмотрел на девушку, брыкающуюся в его руках.
- Ты хочешь, чтобы я убил ее?
Глаза девушке в ужасе распахнулись, и она начала еще отчаяние вырываться.
Тихий стон вырвался из губ Марики, когда она поднялась.
- Перестань ее пугать.
Бишоп, нахмурившись, повернул к ней голову.
- Пугать ее? - Он был искренне возмущен. - Она пыталась убить тебя.
Марика кивнула, прижимая руку к боку. Она выглядела немного неустойчиво, но по крайней мере, она могла стоять.
- Отпусти ее.
Она что шутит?
- Нет.
- Бишоп, отпусти ее. Пожалуйста.
Как он мог возразить ей? Если бы она попросила, чтобы он позволил девчонке и его ранить, то он наверно согласился и на это, лишь бы угодить ей.
Он медленно опустил девушку на траву. Она пыталась сбежать, как только он выпустил ее горло, но он перехватил ее за руку.
- Прекрати вырываться, или я вырву ее с корнем.
Девушка пыталась вывернуться. Он перехватил ее другую взметнувшуюся руку - как только Марика выкрикнула предупреждение. В ее ладони было зажато небольшое, но острое лезвие, оно убило бы его, если бы угодило ему в сердце.
- Ты хоть представляешь, сколько силы необходимо, чтобы ввести лезвие в тело? Куда больше, чем у тебя худосочный цыпленок.
Он выхватил его из ее ладони, и убрал в карман пиджака.
Почти как в те времена, когда он с друзьями направлялись в театр или клуб, и по дороге попадали в потасовку. В вечерней одежде чертовски не удобно сражаться. К счастью этот подросток, больше раздражал его, чем являлся действительной угрозой.
Девушка скороговоркой сыпала проклятья на румынском языке. Ругательства, которые она извергала, удивили и менее сведущего человека. Одно из них даже вызвало смешок у Бишопа.
Марика вопросительно на него глянула.
- Тебе кажется это забавным?
- Тот факт, что она именно так обозвала меня, мне кажется вполне забавным, да. Если помнишь, меня не удивила ее попытка убить тебя. Ты попросила не обижать ее.
- Да попросила. Роксана, зачем ты сделала это?
- Ты такой же монстр, как и он. Ты заслужила смерть.
Боль, перекосившая лицо Марики была настолько ощутимой, что Бишоп чувствовал ее каждой клеточкой.
- Я похожа на монстра?
- Ты не изменилась, но ты сама говорила мне, что все монстры по определению есть зло.
- Это не так. Разве я сделала чего-нибудь, ужасное?
Девушка впилась в нее взглядом.
- Ты солгала нам. Я верила тебе. Я не могу поверить, что хотела когда-то хотела походить на тебя. Да, ты и есть зло.
Бишоп не мог молчать больше, когда при нем так обижали Марику.
- Ты пыталась убить ее. По мне, так ты и есть зло.
Девчонка плюнула ему под ноги.
- Ты - даже не человек.
- Глядя на тебя, это не кажется, так уж и плохо.
- Как ты узнала, где найти нас? - Потребовала ответа Марика.
Она была бледна, но стойко держалась. Роксана усмехнулась ей.
- Я знала, что рано или поздно ты появишься у своей бабушки. Не смотря ни на что, она помогает тебе.
Марика ринулась так быстро, что это поразило даже Бишопа. Она схватила девушку за подбородок, так, что у Роксаны не было возможности отвести взгляд.
- Я всегда относилась к тебе, как к младшей сестре, - произнесла она, и ее голос прозвучал так тихо и угрожающе, что мурашки побежали по позвоночнику Бишопа.
- Но если ты хоть пальцем тронешь мою бабушку, ты горько пожалеешь об этом.
Бишов оценил это. Его Охотница возвратилась.
- Ты не способна причинить мне боль.
Бахвалилась девчонка.
- Я не боюсь смерти.
- Я и не говорила, что собираюсь причинить тебе боль.
Это была самая страшная угроза, которую он когда-либо слышал от Марики. Девушка это тоже поняла. В ее глазах отобразился реальный страх. Марика отпустила ее и отстранилась.
- Уходи и больше не возвращайся.
Она кивнула Бишопу, чтобы он пропустил Роксану. Он не полагал, что это хорошая идея, но она приняла решение.
Освободившись, девушка не особо раздумывала. Она молча рванула к воротам сада. Бишоп убедился, что она точно ушла, прежде чем взять Марику на руки.
- Ты сможешь лететь со мной? - Спросила она, обнимая его за плечи.
- Да.
У нее из раны сочилась кровь. Им следовало немедленно покинуть это место, чтобы не оставить след по которому другие вампиры могли бы их вычислить. Он снял себя пальто и накинул ей на плечи. Это отчасти помогло бы. Он был согласен лететь даже вслепую, только бы доставить ее домой, где он смог бы позаботиться о ней.
Они возвращались немного дольше, но он контролировал ситуацию. Он внес ее в дом, через дверь на крыше. Как только они оказались в спальне, он снял с нее платье, избавил ее от корсета, и уложил ее на кровать, подложив полотенце. Он обработал рану, глубокую рваную рану, уходившую ей под ребра у нее под грудью. Она оказалась не такой уж и глубокой, но все еще кровоточила. Удар лезвия был отклонен прослойкой в корсете Марики, и оно ушло в сторону туда, где закончился корсет
Смотрелось это ужасно. Девчонка по всей видимости метила прямо в сердце Марики.
- Тебе стоило позволить мне убить ее, - заметил он, усаживаясь на постели возле нее, держа в руках медикаменты.
- Я не могу, и ты не сделаешь этого.
Он пожал плечами. В какой-то мере она была права. Этика запрещала ему обижать юных дев, но его чувства к Марике были настолько сильны, что не стали бы считаться с его моральным кодексом.
- Будет немного больно, но мне нужно, чтобы ты лежала спокойно.
Она кивнула с мрачным выражением лица.
Бишоп промыл рану, Марика подрагивала и шипела от его прикосновений. Он работал быстро и четко, не желая причинять ей лишней боли.
Закончив, он соединил края и зашил рану. Затем он покрыл все специальной мазью на основе трав и его собственной слюны - о чем он естественно не сказал Марике - обладающей заживляющим свойством.
Только закончив перевязку, он смог взглянуть на нее. Ее лицо было белым, как и подушка, на которой она лежала, ее лоб, и губы были напряжены и покрыты капельками пота.
- Я закончил, - произнес он тихо.
Она приоткрыла один глаз и веко устало опустилось снова.
- Хорошо. Твое врачевание причинило больше беспокойства, чем сама рана.
- Но зато ты не подхватишь инфекцию, и царапины не останется.
Это казалось довольно важным, пока до того, пока он не произнес это в слух. Ее глаза оставались закрытыми, но брови изумленно взметнулись.
- Что за чудо лечение ты использовал на мне?
- Поверь мне, тебе лучше не знать.
Слабая улыбка коснулась ее губ.
- Поверю тебе на слово.
Ее лоб нахмурился.
- Бедное мое красивое платье.
- Я куплю тебе новое, любимая.
Марика улыбнулась его новому обращению к ней.
- Из шелка?
- Конечно. Любого цвета, какой пожелаешь.
Она притихла после того, как Бишоп прикрыл ее одеялом, чтобы ей не было холодно. Она вздрогнула, когда Бишоп поправил одеяло, прикрывая ей плечи, и откинул прядь волос с ее лица. Если бы девчонка ловчее обращалась с ножом... если бы Марика была стопроцентным человеком... скорее всего она сейчас была бы при смерти.
Идея оказаться без своей отчаянной полукровки наполнила его душу страхом, чего раньше он считал невозможным. Он не хотел больше думать об этом.
Он поднялся. Он собирался спуститься вниз и осушить одну из приготовленных Флорией бутылок с кровью, а потом он сядет и подумает о том, как им быть дальше.
- Бишоп? - Позвал сонный голос, когда он убирал медикаменты. - Куда ты?
- Вниз. Тебе стоит отдохнуть.
- Ты не покинешь меня?
Слава Богу, что у нее были закрыты глаза, и она не могла видеть, как он пытался сглотнуть, застрявший в горле комок.
- Нет, я не покину тебя.
Но ему действительно было страшно, что когда-нибудь он может потерять ее.
Значит, Константин отправился к бабушке. Не смотря на то, что новость заинтересовала Максвела, его беспокоили причины этого визита. Константин пытался выведать местоположение Дампирв или он намеривался предать своих товарище, из-за внезапно возникшей отеческой заботы?
Хотя какое это имело значение. Максвелу было нужно, чтобы Бишоп узнал, что орден пленил Тэмпла. Если Константин ничего не расскажет, тоже не страшно. Ни Бишоп, так кто-нибудь еще отправится на розыски Тэмпла. У них это в крови. Даже такой грязный вор, как Санти и то готов был бы прийти на помощь себе подобным.
Имело значение только то, чтобы все пятеро в конечном итоге оказались там, где и предполагалось - в руках ордена. И чтобы именно так и произошло, у Максвела имелся план. У него всегда наготове имелся план. Единственный способ избежать разочарования, если предыдущий план не удастся. Его предыдущий план был связан с захватом Дэмпур.
К сожалению, в нынешнем плане Дампиром придется пожертвовать, чтобы Бишоп точно направился к ним.
Месть, Максвел знал это из личного опыта, является сильнейшей мотивацией.
Открыв дверь, Максвел спускался вниз по узкой лестнице, туда, куда он столкнул Армитэджа несколько дней назад. Он приложил к носу льняной платок, пропитанный лавандовой водой, чтобы не вдыхать зловония, словно тяжелый туман висевшего в воздухе. Ему стоит сменить одежду по возвращении, запах въесться в нее. И ванна бы не помешала.
У дальней стены подвала находились несколько клеток. Максвел проигнорировал жалобные крики, доносящиеся из них, и направился прямо к лаборатории в центре.
Трое мужчин стояли под тусклым электрическим светильником, лондонским достоянием Максвела. Одним из них был Михаил - российский ученый, доктор. Двое других вампирами, молодыми, сильными и преданными, как собаки. Они были готовы совершить все что угодно в обмен на кровь, деньки и проституток. И не одному из них не приходило в голову, что они самостоятельно могут достать, то за что они служат. Благодаря Михаилу никогда и не придет.
На столе лежал бледный мускулистый полуголый человек. Или скорее бывший человек. Он захрипел, когда увидел Максвела
Максвел улыбнулся и перевел свое внимание на коренастого русского.
- Михаил, ты превзошел самого себя.
- Спасибо, сэр.
- Кто бы мог подумать, что из такого жалкого дурака, как Армитэдж можно сотворить такое экстравагантное существо.
- Ублюдок.
Голос, лежащего на столе, был низким и твердым, но все еще сохранил свой британский акцент. Эта забавная особенность заставила Максвела улыбнуться.
- Разве так следует разговаривать с человеком, наградившим тебя бессмертием? - Спросил он, переходя, чтобы тот мог его видеть. Он был достаточно умен, чтобы не подходить ближе. Серебро оберегало его, но он не относился к той категории людей, что любят риск.
Он улыбнулся созданию Михаила, как незнакомцу, к которому у него было дело.
- Скажи мне, дружище, ты все еще помнишь Дампира?
Армитэдж зашипел.
- Стерва.
Максвел расценил это в качестве подтверждения.
- У меня для тебя подарок, Виктор. Я намерен отдать тебе Дампира. Ты можешь вцепиться ей в глотку, искупать ее в собственной крови, все, что только пожелаешь. Все что мне нужно, это, чтобы ты ее убил, когда тебе наскучит с ней развлекаться. Что ты об этом думаешь?
Армитэдж усмехнулся, и его зубы блеснули. Что испугало даже Максвела.
***
- Я никуда не поеду, - сообщила Марика Бишопу через два дня после нападения. - Ты не сможешь меня заставить.
Он вышел вслед за ней из ванной. Она была еще влажной и одета только в рубашку. Он специально дождался того момента, когда она выздоровеет, но будет безоружна, чтобы сообщить ей, что он хочет, чтобы она покинула город, прежде чем орден организует следующее нападение на них.
Ее бабушка уже уехала - Марика сама посадила ее на поезд. Это сняло бремя с ее души - знать, что Буника теперь в безопасности. Теперь Бишоп хотел, чтобы уехала и она.
- Марика, я хочу, чтобы ты была в безопасности.
Она обернулась к нему, ее волосы влажными жгутами щелкнули по ее плечам.
- Не относись ко мне, как к беспомощному человеку. Я не такая.
- Я знаю, просто не хочу понапрасну беспокоиться за тебя.
- Но тогда мне придется беспокоиться за тебя, не так ли?
Он нахмурился.
- Это совсем другое.
Она уперлась руками в бока.
- Неужели?
- Ты не бессмертна.
- Как и ты!
Он положил на груди руки, от чего рубашка обтянула мускулы на его груди.
- Я менее подвержен смерти, в отличии от тебя.
Она рассмеялась его жалкому аргументу.
- Нет. Я не уеду.
- Пожалуйста.
- Нет! Сделав отрицательный жест рукой, она направилась к нему.
- Мы сразимся с ними вместе, Бишоп. Я не оставлю тебя одного. Если мне суждено умереть, то пусть это будет рядом с тобой.
Он удивленно смотрел на нее.
- Ничего себе декларация.
Господи, он был прав, ну она и сказанула. Она могла быть искренней с ним, или ей следовало подождать, пока она не убедиться в его чувствах? Вдруг он воспользуется этим, чтобы отослать ее? Ее люди постоянно играли на чувствах своих жен, чтобы добиться желаемого.
- Ты сказала то, что хотела. Правду.
- И ожидаю от тебя того же.
Он взъерошил волосы.
- Ну, что мне с тобой делать?
Ее руки обвились вокруг его шеи, когда она обняла его. Он ощущал себя таким сильным, и это казалось настолько правильно.
- Сказать, что ты не собираешься избавиться от меня и хорошенько мне вставить.
Брови Бишопа взметнулись, когда он рассмеялся.
- Вставить?
- Это то, чем я по-твоему занимаюсь с тобой?
Марика улыбнулась застенчиво, понимая, что он вернул ей ее собственные слова.
- Ты предпочел бы, чтобы я называла это занятием любовью?
Его теплые руки соскользнули по ее спине, остановившись в том, месте, где заканчивалась ее рубашка.
- Это зависит... От того заплатишь ли ты мне после.
- Вставить.
Он двинулся к кровати.
- И того, что я получу, занимаясь любовью?
Ее улыбка растворилась, когда он положил ее спиной на кровать, и его прекрасное лицо нависло над ней, а глаза излучали столько теплоты.
- Меня, - ответила она хрипло. - Получишь меня.
Радость в его взгляде сменилась нежностью, что заставило екнуть ее сердце.
Это было удивление? Печаль? Любовь? Она не могла определить, и Бог свидетель очень боялась спросить. Даже она не являлась настолько смелой, чувство самосохранения взяло верх.
- Занятие любовью, в таком случае.
Его голос был низок.
- Это бесценно для меня по сравнению со всем остальным.
И затем его губы коснулись ее, и она растворилась в поцелуе. Он пробовал ее на вкус, поглаживал языком. Он покусывал ее губы и впивался в них, пока ее дыхание не перехватило, и она не отдалась ему без остатка.
Она ощутила, что он оставил ее, но его теплые губы коснулись ее щеки, затем перекинулись на мочку ее уха и, оставляя пылающий след, переместились вниз по шее к ее груди.
Он стал слегка прикусывать ее грудь через тонкую ткань рубашки, пока ее соски не превратились в тугие пики и потемнели под прозрачной тканью. Каждое прикосновение его губ и языка отражалось пульсацией у нее внизу живота, разгораясь неистовым пламенем.
Ее бедра выгнулись ему навстречу в предвкушение сладкого ощущения, которое обещало его тело. Он казался настолько упругим и твердым, что об него наверное можно было ударится, в то время как его пальцы поглаживали внутреннюю часть ее бедер. Она откинула их шире.
- Внутри, - то ли попросила, то ли потребовала она. - Опусти пальцы внутрь.
Бишоп застонал, и прикусил ее грудь, заставив ее выгнуться от удовольствия. Но не собирался сразу подчиниться ее приказу. Его горячие пальцы продолжали исследовать складки ее плоти, игнорируя то место, что жаждало его больше всего. Марика согнулась, чтобы перехватить его руку и направить самой.
Он оторвал голову от ее груди.
- Расстегни рубашку.
Она попыталась, пальцы ее не слушались, но ей все-таки удалось, распахнуть полы, обнажая тело пожирающему ее взгляду.
Наконец, обольстительно усмехнувшись, он сделал то, чего она так хотела. Его губы вернулись к ее груди, перекатывая сосок во рту, пока она не застонала. Утомившись поддразнивать ее, он погрузил в нее палец. Она была настолько влажной, что ему легко удалось проникнуть внутрь, вызывая у нее вздох восхищения. Он осторожно двигался, пока не отыскал то место, которое вызвало прилив удовольствия у нее. Она открылась еще больше, и он встал на колени между ее раскинутых ног Поджав колени, она подтянула их к груди, упрощая ему задачу. Пульсация нарастала в безумном темпе.
И в тот момент, когда Марика подумала, что это предел удовольствия, Бишоп покинул ее глубины, чтобы отыскать тот крошечный кусочек, что пульсировал, жаждая его прикосновения. Марика буквально задохнулась, выгнув бедра, когда он погладил ее от и до. Удовольствие казалось почти нестерпимым.
Желая ощутить его, Марика потянулась к застежке на его брюках. Какое-то время она возилась и, наконец, высвободила его упругую плоть. Он был плотным, тяжелым, абсолютно готовым к действию в ее руке. Она осторожно провела большим пальцем вокруг крошечной расселины и вниз, вдоль упругой поверхности, жаждая ощутить его в себе.
Он на мгновение приподнял голову, и она ощутила всю полноту бушующей страсти в его взгляде. Его губы были влажными, щеки пылали.
- Сожми, - прохрипел он, толкаясь в бархатное объятие ее кулака.
Марика выполнила его просьбу. Переживая, сумеет ли она угодить, что ему нравиться, и иступлено, желая, заставить его возжелать ее так же, как он сумел сделать с ней. Поначалу ее движения казались неуклюжими, пока инстинкт не взял верх, и она сумела приспособиться к ритму его бедер и пальцев поглаживающих ее. Когда он увеличил темп, она последовала его примеру, полагая, что желанная разрядка настанет прямо у них в руках.
И вдруг он оставил ее. Оставил ее грудь, покинул ее бедра. На какой-то миг, Марика даже испугалась, но вдруг ощутила, как что-то щекочет внутреннюю часть ее бедер, и догадалась, что это его волосы. У нее была только секунда, чтобы понять, что он задумал, прежде чем прикосновение его влажного упругого языка, заставило выгнуться ее бедра. Он целовал ее, его язык скользил между складками ее плоти, чтобы прикоснуться к заветному кусочку плоти. Ее пальцы зарылись в его волосах, ее бедра поднимались, реагируя на прикосновения его языка. Ей всегда казалось, что она в какой-то степени больше животное, чем человек. Именно по этому ей было так трудно ужиться в том мире, который ее отец отвел для нее. Бишоп, заставил эту ее часть заявить свои права на существования.
Он был ее идеальной парой. Она часто спрашивала себя, как он мог простить ей все, что она ему сделала, но теперь это казалось очевидным. Понимал он это или нет, но его душа признала ее своей истиной парой. Он простил ее потому, что принимал ее такой, какая она есть. С его появлением ее мир изменился, потому что до него ее мир не был правильным.
Это и есть любовь, и она ни за что не откажется от нее. И затем, ее тело вздрогнуло рассыпаясь бесконечным множеством мелких импульсов нескончаемого удовольствие, от которого она задохнулась. Она все еще содрогалась от удовольствия, когда он буквально одним рывком овладел ей.
Марика задохнулась, настолько она оказалась восприимчивой к его вторжению. Но ощущения были приятными, ее тело с благодарностью приняло его, она подтянула колени, чтобы у него была возможность погрузиться еще глубже. Он двигался в внутри ее туго обхватившей его плоти резкими толчками, так что электрические импульсы рассыпались по ее коже. Он поднимался и опускался, выходил и неистово возвращался снова, стремительно приближая ее ко второму оргазму.
И он не заставил себя ждать. Волны от первого еще не успели до конца разойтись, как ее захлестнуло новым потоком экстаза, крик удовольствия сорвался с ее губ.
Бедра Бишопа продолжали двигаться в неистовом танце, пока он вдруг не напрягся всем телом. Его тело колотило, его спина была выгнута, голова запрокинута назад - он издал протяжный стон, чем-то напоминающий утробный рык, отозвавшийся дрожью у нее внутри. Ей удалось это. Она заставила его кончить от удовольствия, переживаемого ее телом. Эта мысль пробудила что-то невероятно приятное, и Марика обернула ноги вокруг его бедер.
- Мой, - произнесла она, когда он опустился на нее сверху. - Ты мой.
- А ты моя, - пробормотал он ей в шею, прежде, чем погрузить в нее клыки.
Ей казалось, что достигнуть еще большего удовольствия не возможно, но его укус и его тело, все еще сплетенное с ее, доказали обратное, вызвав новую волну экстаза. Когда он провел языком по ее шее, закрывая ранку, Марике казалось, что она просто не в состоянии пошевелиться.
Но они не получили возможности отдохнуть в объятиях друг друга. Внезапные крики с улицы привлекли их внимание. Кричали женщины и дети. Вперемешку со смехом. Леденящим душу смехом.
Бишоп с Марикой переглянулись и бросились к окну. Там на улице люди сражались, с другими людьми и среди них был вампир.
- Дерьмо! Бишоп вернулся к кровати и схватил брюки.
Марика схватила свои, не забыв нижнее белье. Бишоп был уже одет, пока Марика возилась с корсетом. Он подошел, чтобы помочь ей. Она поняла, что он рассчитывает на нее, как на партнера.
- Дампир! - Выкрикнул знакомый, но не явный голос снизу. - Выходи и сразись со мной.
Марика подошла к окну, на ходу застегивая рубашку. В свете фонаря она различила человека стоящего посреди улицы. Он поднял лицо и увидел ее. Она задохнулась.
- О, Господи.
- Что такое? - Спросил Бишоп, пихая ей в руки ее ботинки, становясь рядом с ней.
Он посмотрел в окно.
- Христос.
- Этот человек нанимал меня, чтобы поймать тебя, - ответила она, одевая ботинки, не чувствуя пальцев.
- Но он изменился.
- Он превратился...
Бишоп закончил вместо нее:
- В Носферату.
Выражение его лица было мрачным.
- И дьявольски смертоносного.
Глава 16
Носферату, был на редкость гадостным, из того, что Бишопу доводилось видеть. Он никогда не подпустит, это, к Марике, но он все равно волновался. С несколькими молодыми людьми они вдвоем легко бы справились, но Насферату впечатлял, даже Дреукс не был настолько уродлив.
У Дреукса сохранилась совесть. Дреукс предпочел смерть, превращению в исчадие ада. То, что стояло на улице, было чистым воплощением этого, и следа человечности в нем не осталось.
- Он не был вампиром, когда нанимал тебя, так ведь? - Спросил он серьезно, отворачиваясь от окна. Смертоносная нечисть. Они, создают армию подобных.
- Нет.
Марика пыталась справится с ботинками.
Какого черта? Он снова выглянул из окна, чтобы убедиться. Как этому человеку удалось превратиться в подобное за такое короткое время? Обычно требовались месяцы, а то и годы, чтобы получилось что-то отдаленно напоминающее это.
Орден.
Он не понимал, как "Ордену Серебряной пальмы" удалось создать Носферату за такой рекордно короткий срок.
- У тебя есть оружие?
Она смотрела на него, и реальный страх отражался на ее лице.
- Все настолько плохо?
Он мог бы и солгать, но ей следовало знать правду. Сражение предстояло трудное, более трудное, чем ему хотелось признать.
- Да. Это существо является мерзким и ядовитым, и возможно сильнее нас обоих.
Ее лицо, стало абсолютно белым, когда она сглотнула.
- Как такое возможно?
В любое другое время, он даже гордился бы тем, что она считала его непобедимым, но не сегодня.
- Вампиры - семейство демонов. Дурная кровь портит природу, но может усиливать возможности.
Она прикрыла глаза и выпрямилась.
- У меня нет ружья.
Бишоп сдержал эпитеты, вертевшиеся у него на языке, по поводу всего этого.
- У меня есть. Я спрошу, нет ли у Флории еще. Возможно, у нее с мужем имеются серебряные пули на всякий случай. Чтобы зарядить ружье. Они нам пригодятся.
Прежде чем выйти из комнаты, он поцеловал ее в затылок, так сильно, что его губы могли оставить отпечаток.
- Не выходи из комнаты, пока я не вернусь.
Возможно, она прониклась его беспокойством, потому как выполнила его просьбу. Когда он через несколько минут возвратился в комнату, Марика была абсолютно одета, и прятала оружие на бедре.
- Тебе удалось найти еще ружье?
Он кивнул.
- У Флории и ее мужа имеется своеобразный арсенал. Они хорошо подготовлены для подобных случаев.
Слава Богу, что это было так. Они с Марикой не пренебрегли бы любой поддержкой, каковую удалось бы заполучить.
- Какой у нас план? - Спросила она, вытаскивая катану, спрятанную в шкафу.
Оно отлично ей подходило: тонкое, быстрое и смертоносное.
- Неравный бой, - отметил он. Горожане могут противостоять обычным людям, но не вампирам. Флория с мужем помогут тебе с вампирами, они - наща главная задача.
- А ты намерен взять на себя Носферату?
Он кивнул, отметив беспокойство на её лице.
- Ты будешь прикрывать мою спину. Избавься от вампиров, как только сможешь, и присоединяйся ко мне. Возможно, мне понадобится твоя помощь.
Бравада в этом случае была не уместна. Под угрозой были не только их жизни. Ситуация была на редкость незамысловатой, Носферату был послан за ними обоими.
- Мы выберемся через крышу, и зайдем с тыла. Носферату не будет готов к этому.
Он провел рукой по большому палашу и направился к лестнице.
- Бишоп?
Он обернулся на ее голос. На него смотрел его хрупкий воин, готовый к сражению, но несколько растерянный.
- Что случилось?
Она покачала головой.
- Ничего Просто будь осторожен.
Это было не совсем то, что она собиралась сказать, но она хотела, чтобы его голова была ясной и способной сконцентрироваться на сражении.
- Ты тоже.
Они прошли по лестнице, вылезли на крышу, и оказались в саду за домом. Крики разрезали ночь, и Бишоп был доволен, что с бабушкой Марики все так благополучно закончились. Марика была уверена, что ее люди ее не тронут, но у Бишопа не было такой уверенности относительно вампиров. Вампиры без зазрения совести использовали бы Ирину, чтобы добраться до Марики. И Марика охваченная гневом, угодила бы к ним прямо в руки.
Он ощущал ее позади себя, легкая тень, быстро движущаяся в тишине ночи. Люди, преследуемые вампирами, метались по улице. Мужчины сражались, дети плакали. Женщины пытались защитить и тех и других. Если бы горожан было больше, у них еще был бы какой-то шанс на победу. Он надеялся, что муж Флории сделал то, о чем он его попросил, и сказал остальным, что делать. Безусловно, крик разбудил многих.
Прежде чем выйти на улицу, где терпеливо застыв, словно статуя, ожидал Носферату, Бишоп обернулся к Марике. Ему захотелось поцеловать ее, и он сделал это. Последний поцелуй перед сражением. Последний поцелуй, если ему больше не выпадет шанса ощутить нежность ее губ. Носферату была нужна она, и Бишоп был готов умереть, чтобы он не сумел получить ее.
Она вцепилась в него руками и губами. В ее поцелуе ощущались отчаянье и надежда.
- Мы уничтожим его, - заверил он ее, когда отстранился. - Относись к нему, как к любому другому вампиру. Если тебе выпадет шанс, снеси ему голову. Остерегайся его крови, она может обжечь тебя.
- Сначала вампиры, затем Носферату. Остерегайся его крови.
Ее лицо было бледным, но взгляд сосредоточенным и твердым.
- Что-нибудь еще?
- Да, надеюсь, что ты вернешься ко мне живой.
Марика посмотрела на него, и слабая улыбка коснулась ее губ.
- И ты тоже.
Вокруг них царил хаос, но все же создавалось такое впечатление, что от борьбы и сумятицы их ограждал невидимый барьер. Были только они вдвоем.
И монстр.
У этого отвратительного существа было отталкивающее выражение лица.
Человек, из которого его создали, был среднего роста, и демон не мог изменить этого, но он был намного сильнее и проворнее любого человека, и его лицо вполне соответствовало его порочной крови.
Высокие скулы, напряженные мышцы лица. Ярко желтые глаза, казались огромными, из под нависающих бровей. Самым отталкивающим зрелищем являлся его рот. Из-под окровавленных губ торчали клыки, словно у здорового медведя, и они не убирались.
Но Бишопа тревожили вовсе не клыки Носферату, а его кровь. Она была способна выжечь плоть, хуже, чем серебро и святая вода, вместе взятые. Если бы она проникла в него, то он тоже бы обратился в Носферату.
И если бы это случилось, то никто даже его братья не были бы в состоянии помочь ему, разве что объединив их усилия.
Вот почему он не хотел, чтобы Марика без особой необходимости приближалась бы к нему. Ему хотелось уберечь ее от подобного ужаса.
- Отдай мне Дампира, выродок Лилит.
Голос существа обладал британским акцентом, гремящим из самого ада. Бишоп поднял палаш, перекинул с руки на руку и замер.
- Нет.
И затем он бросился в атаку.
Носферату не ожидал нападения, и был безоружен, но быстро опомнился. Бишопу удалось только задеть его руку, прежде, чем он оказался вне досягаемости, но он и не рассчитывал на что-нибудь более существенное.
- Значит, сначала я убью тебя, - небрежно заметило существо, пытаясь отбросить меч палкой, словно он был пушинкой.
Только неимоверная сила Бишопа позволила ему удержать его. Неожиданно позади Носферату возникли еще четыре вампира. Откуда они, черт возьми, взялись, кинув вскользь взгляд в сторону, он отметил, что Марика вместе с горожанами сражается с другими вампирами. Она была жива, ее лезвие то и дело вспыхивало в ночных огнях. Это придало ему сил.
- Убейте его, - скомандовало существо своим прихвостням, пока он отвлекся. - Мне нужна Дампир.
Будь он проклят. Если он кинется за Носферату, вампиры нападут на него сзади. Если он откажется преследовать существо, оно уничтожит Марику.
Ему нужно было, как можно скорее, расправится с этими вампирами. Времени на раздумье у него не было. От этого зависела жизнь Марики, и он не желал потерять ее теперь, когда она стала так близка его сердцу.
Бишоп готовился к атаке, чтобы как можно быстрее расправится с вампирами. И он напал молниеносно, работая мечем, распотрошив одного из вампиров.
Следующим выстрелом он сразил другого в грудь. Тот отступил, шатаясь и повизгивая, поскольку серебро выжигало его изнутри.
Носферату выглядел удивленным.
- Интересно, - прокомментировал он.
И приказал оставшимся вампирам:
- Убейте его.
И снова выстрел. На сей раз, только слегка зацепивший одного из вампиров. Но для Бишопа было этого достаточно. Он рывком отделил голову вампира от его тела. Он приближался к Носферату, удерживая во внимании его и другого вампира.
Носферату проигнорировал его, словно не желал связываться с младенцем, по-прежнему направляясь к Марике.
Сквозь крики людей и рев вампиров Бишоп услышал топот приближающихся копыт. К ним несся человек, и Бишоп признал в нем одного из бывших компаньонов Марики.
Пара лошадей прорвалась в центр города. С них соскочили люди и кинулись к нему. Лошади, освободившись, тут же умчались, не совсем, но чтобы избежать эпицентра хаоса творившегося в городе.
Погладив лезвие, Бишоп запустил серебряный кинжал в спину Носферату. И у него не было времени проверить, достиг ли он цели, так как ему тут же пришлось сцепиться со следующим вампиром.
Мужчины приближались, и Бишоп старался не выпускать и их из поля зрения. Он узнал одного из них, когда опрокинул вампира. Прошло уже столько лет с тех пор, как он последний раз видел отца Фрэнсиса Молинеукса, и его удивило, как сильно он постарел, но это решительное лицо он бы узнал при любых обстоятельствах.
В одной руке у него был пистолет, флакон со святой водой, в другой и кинжал за поясом. У его компаньона, темноволосого молодого человека, было мачете с лезвием из серебра.
Бишоп нанес удар ногой вампиру и подошел.
- Молинеукс, как же я чертовски рад вас видеть.
- Жаль, что не могу разделить твою радость, сын мой - ответил священник сильным английским акцентом. - Сзади.
Бишоп обернулся как раз во время, чтобы избежать острых, как кинжалы, когтей Носферату.
- Ты действуешь мне на нервы вампир, - прорычал он.
- Аналогично.
Во всяком случае, он отстал от Марики. Пока что.
Получив поддержку от Молинеукса и его попутчика, чтобы разобраться с оставшимися вампирами, Бишоп теперь мог сконцентрировать все свое внимание на Носферату. Он сделал выпад, мечем, но только рассек воздух, так как оказался куда медленнее Носферату. Кинжал, который он бросил, все еще торчал у него из спины.
- Ты сражаешься, защищая Дампира, после того, что она сотворила с тобой? - его голос был скрипучим и диссонансным. - Пролагаю, что она что-то для тебя значит. Возможно, и ты чего-то значишь для нее.
Дерьмо. Почему этот монстр не был глуп?
- Она задолжала мне денег. - Язвительно заметил Бишоп, отклоняя его предположение. - К тому же я уверен, что разнесу твою уродливую задницу. Мне нужна гарантия, что мне вернут долг.
К его удивлению, существо, злорадно хихикнув, снова направило на него свои когти. Бишоп увернулся, но он ощутил движение воздуха возле своей щеки. Настолько это было близко. Слишком близко.
- Значит, тебя не должно беспокоить отимею ли я ее, прежде, чем убью.
Кровь Бишопа вскипела. Его собственный демон вступил в собственную силу, принося ему вздох удовлетворения. Носферату снова рассмеялся.
- Значит, ты все-таки волнуешься за нее. Не переживай, вампир. У меня нет других желаний, к этой стерве, кроме как выпотрошить ее.
Он нанес удар в плече Бишопу, разодрав когтями его почти до кости. Бишоп прорычал, и сцепил зубы, пытаясь справится с пылающей болью. Он не желал поддаваться ей. Боли не существует. Повторял он себе, в то время как круги расплывались у него перед глазами, а плече отчаянно пульсировало.
Он отразил атаку и сделал выпад. Носферату парировал его нападение, но был ранен. Существо кровоточило, что давало осознание Бишопу, что следует точнее управляться с мечем.
- Достаточно, - проревело существо. - Ты отвлекаешь меня от моей добычи.
Он вырвал меч из лежащего на земле трупа и облизнул его, прежде, чем приступить к схватке с Бишопом..
- Боюсь, что мне придется прикончить тебя, вампир.
Бишоп уловил момент и ударил со всей силой, на которую он мог рассчитывать, учитывая рану у него в плече. Лезвие угодило в бок Носферату, заставив его зарычать от боли. Не успел Бишоп обрадоваться, как ощутил тупую боль в животе. Ему не нужно было смотреть, чтобы понять, что меч пронзил его насквозь.
Его ноги стали ватными и он, теряя сознание, рухнул на колени посреди каменной улицы. Нужно было извлечь меч. Нужно добраться до Марики.
Носферату не стал возиться с ним, как он и ожидал. Поскольку Бишоп больше не представлял угрозы, он сконцентрировал все свое внимание на Марике, которая сражалась с Димитру. Ее люди решили, что она в союзе с Носферату, или просто решили воспользоваться удобным моментом, чтобы убить ее. Он не четко видел ее, но узнал бы при любых обстоятельствах.
- Господи, помилуй.
Молинеукс опустился на колени возле него.
- Бишоп?
- Достаньте меч, - произнес он, скрипя зубами.
Его руки скользили от крови и не были способны, как следует его ухватить.
- Достаньте это немедля. Мне нужно остановить его прежде, чем он доберется до Марики
Старый священник кивнул и обратился к своему компаньону, лицо которого было забрызгано кровью.
- Маркус, ты сможешь вынуть меч? Бишоп, Господи, как же это должно быть больно.
- Просто выньте.
Он откинулся назад, подставляя грудь молодому человеку, чтобы тот мог упереться в нее ботинком, когда ухватился за меч. Плоть сопротивлялась, ведь он прошел его насквозь.
Маркус Гри оказался довольно сильным малым. Он схватил меч обоими руками и вынул быстро и четко. Это все еще причиняло адскую боль. Как только лезвие было извлечено, Бишоп упал вперед на четвереньки, чуть не вывернувшись на изнанку от боли.
Молинеукс поднес пузырек к его лицу.
- Выпей это.
Это была кровь. Схватив пузырек, Бишоп залпом осушил его. И сила тут же распространилась по его венам. Его живот зудел, так как ткани восстанавливались и довольно быстро.
- Вампир?
Молинеукс покачал головой.
- Оборотень. Я получил его у старого друга по пути сюда. Я полагал, что это может пригодиться.
Бишоп поднялся на ноги.
- Вы оказались правы. Христос, это казалось таким удивительным
Он и раньше слышал о ее целебных способностях, но это впечатляло. Рана все еще была открытой и кровоточила, болела, но уже не так сильно. Его голова снова стала ясной, и он развернулся, чтобы увидеть Носферату.
Он быстро отыскал его, по следу из груды тел, направляющимся к Марике. Он собирался убить ее.
***
Серебряный клинок Марики схлестнулся с более тяжелым мечем Димитру.
- Я не желаю тебя ранить, Димитру.
- Вот еще, - насмехался коренастый человек. - Я доделаю то, в чем моя дочь не имела успеха.
Он напирал, но она не уступила не йоты.
- Тебе должно было быть стыдно, за то, что ты послал ко мне Роксану.
Он улыбнулся - его улыбка была злой и отталкивающей, Марика никогда не видала ее прежде.
- Она расправилась бы с тобой, если бы не твой демонический любовник.
Он снова сделал выпад, но она блокировала его, ударив кулаком, с зажатым в нем оружием в лицо.
- И Бишоп убил бы ее, если бы я не вмешалась.
Он пожал недоуменно плечами, и сплюнул кровь на мостовую.
- Это была бы достойная смерть.
Так же однажды ее рассматривал и ее отец, как средство достижения высокой цели.
- Так наша дружба в прошлом ничего не значит?
- Нет. Ты не человек, и тебя следует уничтожить.
Их мечи снова схлестнулись.
Неужели она так ошибалась по их поводу? Или она сама виновата в том, в чем он был теперь так убежден? Нет, он думал так и прежде, чем встретился с ней. И только теперь, когда она распознала суть настоящего монстра, она поняла, как же он был неправ.
Он тоже являлся своеобразным монстром.
Темная фигура метнулась к ним. Только что она скрестила оружие с Демитру, и в следующий момент он уже лежал на земле с разодранным горлом. Кровь впитывалась в землю, растекаясь по камням, и в ночи казалась темной и маслянистой.
У Марики перехватило дух. Все произошло так стремительно. Ее взгляд был наполнен ужасом.
Носферату, стоявший перед ней, облизывал пальцы, внимательно изучая выражение ее лица своими не в меру огромными желтыми глазами.
- Не понимаю, почему ты не сделала этого сразу, - произнес он наигранно дружелюбно. - Подобное расточительство недопустимо.
Марика пыталась сглотнуть застрявший в горле ком. Она плотнее обхватила свое оружие, ладонью, которая моментально вспотела.
- Армитэдж, - обратилась она к нему по имени, надеясь, что в нем осталось, хоть что-то человеческое. - Кто сотворил с тобой подобное?
- Ты.
Он слизнул последние капли крови Димитру с большого пальца.
- О, не буквально, но это случилось из-за тебя. Если бы ты не предала нашей договоренности, Максвел бы никогда не бросил бы меня в тот подвал.
Максвел. Если ей удастся пережить это сражение, она непременно узнает у Бишопа знакомо ли ему это имя.
- Я сожалею.
- Слишком поздно для сожалений, маленькая Охотница.
Он сделал один медленный обманчиво человеческий шаг ей навстречу.
- Единственный способ исправить это - смыть кровью. Твоей кровью.
Сердце в ее груди бешено стучало, побуждая ее выжить любой ценой. Она всегда полагала, что это было как-то связанно с ее вампирской частью, но она ошибалась. Это была та же самая часть внутри нее жаждущая защищать тех, кто ей дорог. Та, которая любила Бишопа. Это, не имело никакого отношения к виду: будь то вампир, человек ни или полукровка. То, что являлось ее душой, и она не позволит этому монстру забрать ее.
Она выставила вперед свое оружие.
- Я так легко не сдамся.
Носферату усмехнулся, растянув неимоверно широко свои окровавленные губы, обнажив его ужасающие клыки. Кровь на его деснах блестела в свете уличных фонарей.
- Значит, мне придется приложить усилие.
Вокруг нее сражались и умирали люди, некоторые спасались бегством, но Марика не обращала на это особого внимания. Были только она и этот монстр, который убьет ее, если она не отыщет в себе достаточно силы. Она не знала, куда подевался Бишоп, были он жив, и могла ли она рассчитывать на его поддержку.
Ее пальцы плотно сжимали рукоять меча.
- Попробуй.
Существо сделало выпад, и она оцарапала его щеку, вовремя отскочив, чтобы увернуться от его когтей. Придя в замешательство, он недоуменно прикоснулся к раненой щеке.
- Я недооценил тебя, Охотница. Прими мои извинения.
Она приготовилась к его атаке, упершись ногами так, чтобы легко балансировать, уклоняясь от его выпадов.
И вдруг меч вылетел из ее рук, и ее притянуло к груди Носферату. Быстрее, чем она могла вообразить себе, ее обезоружили и сжали так, что вырваться было просто невозможно.
От существа, которое прежде было Армитэджем, тянуло мылом и одеколоном в перемешку с запахом крови. Он принял ванну, прежде чем прибыть.
Почему? Может, в нем осталось хоть что-то человеческое? Или он желал замаскировать свой запах от Марики и Бишопа? У него это вышло.
- Армитэдж, - прохрипела она, так сильно он ее сдавил. - Не делай этого.
Он улыбнулся ей, и капля его крови угодила ей на щеку. Обжигая ее. Словно раскаленное железо вонзилось ей в плоть.
Носферату вытер ей лицо, удаляя кровь.
- Это не так интересно. Интересно, что произойдет, если ты выпьешь моей крови.
Он взял ее за косу, обнажая шею, поднося ее ко рту. Горячее дыхание обожгло ей шею, и она вздрогнула от отвращения.
Укус Носферату отличался от Бишопа. Не было никакого удовольствия, только мучительный огонь, когда его клыки проникли в ее кожу, ее плоть, открывая ее для порочного объятья тьмы. Она даже не пыталась сдерживать крик. Боль была настолько нестерпимой, что мучительный вопль вырвался из ее рта.
Существо прижало ее к земле, вминая ее в каменную мостовую, ломая ей кости. Она ощущала, как жизнь покидает ее, и ее это не волновало. Она была слишком слаба. Слишком шокирована.
Носферату поднял голову.
- У меня есть подарок для тебя, Охотница.
Он разорвал зубами собственное запястье и поднес к ее рту. Его мерзкая горячая кровь заполнила ей рот. Она отказывалась глотать, в то время как ее рот пылал.
- Глотай, - прошипел ей на ухо Носферату.
Она покачала головой, ощущая, как саднит ее шея.
- Глотай, или я доберусь до твоего маленького братишки, не успеет взойти солнце.
Марика пришла в замешательство. Если она проглотит, не известно во что превратит ее его кровь, но она может дать ей силы, чтобы убить его. И она убьет его. Она не отдаст ему Джейкоба.
Она нащупала кинжал, привязанный к ее бедру. Она взглянула прямо в глаза Носферату и медленно кивнула.
Он отреагировал довольной улыбкой.
- Глотай.
Она проглотила. Кровь обжигала горло, но не так сильно, как ее рот. Все тело вспыхнуло, но это не убило ее. Она ощутила, как сила наполняет ее.
Над собою она услышала гневный рев, наполнивший теплом ее сердце. Бишоп. Он был жив.
Носферату поднял голову, и Марика воспользовалась моментом. Ее кинжал выскользнул из ножен. Она направила его вверх, и ударила, что было сил. Он проник в плоть, скользя между ребрами, и вонзился в почерневшее сердце, в то время как мощный удар меча над ней снес ему голову. Бишоп отшвырнул ногой тело, с дымящейся от соприкосновением с серебром шеей.
Марика улыбнулась ему, когда он опустился возле нее на колени. Он был таким бледным, израненным и взволнованным.
- Марика, любимая? С тобой все в порядке?
Она неуверенно кивнула.
- Мы победили?
Он осмотрелся. Кругом было тихо. Кто-то не громко плакал и переговаривался, но сражение прекратилось.
Он снова посмотрел на нее.
- Да.
- Хорошо. Я думаю, что мне понадобиться твой бальзам для раны на шее.
Он улыбнулся и, что-то сверкнуло в его глазах. Она действительно видела слезы?
- Это я могу устроить.
Опираясь на его руку, она поднялась.
- Бишоп, насколько вредна кровь Носферату, если ее выпить?
На его лице отразился ужас, и Марика пожалела, что произнесла это. Она прочла ответ в его глазах.
Она осознала, что за подарок преподнес ей Армитэдж.
Он превратил ее в Носферату.
Глава 17
Бишоп листал, книгу, поглядывая, на лежащую Марику. После происшествий прошлой ночи, она дремала, время от времени беседуя с Маркусом об особенностях Дампиров. Молодой человек внимал каждому ее слову, что-то старательно записывая в своем дневнике. Бишопу этот не нравилось. Маркус походил на стервятника, питающегося тем, что еще не улеглось. Какое имело значение, как себя ощущает Дампир, когда она вот-вот превратиться в нечто, более ужасное?
Именно так он и сказал Молинеуксу.
Священник только улыбнулся, склоняясь над старым томом, пахнущим пылью.
- Он просто отвлекает ее, мой друг. Разговаривая с Маркусом она не думает о том, что ожидает ее впереди.
Бишоп только проворчал в ответ. Отвлечь - это хорошая идея. Если бы кто-нибудь мог бы отвлечь его от нарастающей усталости на ее лице и кругов вокруг ее миндалевидных глаз. Ее лицо менялось. Демон внутри нее менял его. Час назад она запустила стаканом в другой конец комнаты, потому что он ей не понравился.
Он теряет ее.
Боль незваная и навязчивая поднималась из самой глубины его души. Марика пережила множество сражений, и победила в них. Она всегда была борцом, но теперь не имело ни какого значения, кем она была раньше. Кровь, проникшая в нее, была сильнее ее собственной воли.
- Вам ничего не удалось отыскать? - Спросил он, почти не разжимая губ. - Вы который час изучаете эти дурацкие книги.
Молинеукс сверился с часами.
- Всего лишь пару часов, и я пока еще ничего не нашел. Бишоп выругался шепотом и захлопнул книгу. Ничего там нет
- Имейте веру, Бишоп. Мы сумеем вовремя отыскать лекарство, чтобы спасти ее.
Пожилой священник был убежден, что существует противоядие от гадости, которую приняла Марика, и что ответ находится в одной из старинных книг, которые он привез с собой.
- Мне стоит отыскать Максвела, о котором рассказал Носферату, Марике.
- Но не днем же. И даже ели так, разве бы ты смог оставить ее?
Какое-то понимание сквозило в тоне священника, которого внимательно изучал Бишоп.
- Что вы подразумеваете? Что я не смогу вынести разлуку с ней?
- Нет
- Хорошо.
Подобная привязанность походит разве что для томящихся от влюбленности юношей, а не существу, подобному ему, хорошо осведомленному о недолговечности человеческой жизни. Он достаточно хорошо владел собственными чувствами.
- Я имел в виду, что ты не захочешь расставаться с ней.
Он ничего не ответил, просто впился в священника взглядом. Что он мог ответить, когда всем своим сердцем он ощущал, что это правда. Он смог бы уйти, если бы захотел, но он не хотел. Он хотел оставаться рядом с нею, если что-нибудь произойдет. В случае, если бы ей вдруг, что-нибудь понадобилось.
В случае, если бы, он был нужен ей.
Когда они впервые встретились, он находил ее привлекательной, но был готов убить ее, отстаивая собственную свободу, так же как и она, пытаясь выудить то, что ей от него было нужно. Но в результате их недолгих взаимоотношений, привлекательность уступила место более глубокому чувству. Он уважал ее честность. В ней не было ни капли двуличности, и никаких капризов. Она говорила правду даже, если он не желал ее слышать. Она могла признаться, что была не права и попросить прощения. И не смотря на то, как бы это не было для нее трудно, она доверяла ему. Она справлялась с собственными чувствами, что позволило им сражаться против общего врага.
Он знал, что все обстояло именно так, но он не был в состоянии определить, когда именно изменились его собственные чувства. Сначала он хотел убить ее, и тут же захотел обладать ею. Теперь он был готов отдать что угодно, даже собственную жизнь, чтобы ей удалось избежать, уготовленной ей судьбы.
И спасти ее от самоуничтожения.
От нее ничего не останется, когда обращение завершиться. Она превратиться в дикое кровожадное существо, размышляющее лишь об охоте и насилии. Он был охотником, и в его обязанности входила уничтожать, подобных этому. Охотница знала об этом.
- Вы не питались.
Голос Молинеукса отвлек его от мрачных мыслей.
- У вас имеется кровь, или мне попросить Маркуса раздобыть ее?
Бишоп обернулся к нему.
- Есть немного. Флореа знает, где.
Слава Господу за его предусмотрительность. Они с мужем подстрелили трех вампиров и несколько людей во время нападения. Если бы не они, все было бы куда хуже. Не взирая на произошедшее, они оба все еще находились в доме, обсуждая текущие дела.
- Могу я сделать что-нибудь еще?
- Марике нужна пища.
Бишоп потер лоб.
- Да и вам с Маркусом не мешало бы перекусить. Я посижу с нею.
Молинеукс кивнул, словно он понял даже то, что Бишоп не произносил. Ему нужно было, хотя бы ненадолго остаться с ней наедине.
- Маркус, идем. Время ужина.
Молодой человек глянул на него поверх очков сидящих на его красивом носу, оторвавшись от записей в блокноте. Он снял очки, перевел взгляд со священника на вампира и обратно.
- Конечно.
Бишоп понятия не имел, что взбрело в голову мистеру Грею, но если это обидит Марику, то следующим, что туда проникнет, будет его кулак.
- Возможно, - прошептал Молинеукс, так чтобы услышал только Бишоп, - вы станете лояльнее относиться к моему юному другу, если узнаете, что он прямой потомок Дреукса.
Бишоп подскочил от неожиданности. Он и представить себе такого не мог. Не удивительно тогда, что он так интересовался вампирами, и конкретно ими пятерыми в частности.
- Он знает, что Дреукс покончил с собой, потому что превратился в Носферату? - Спросил он осторожно.
Молинеукс мотнул головой.
- Возможно, ты сам бы мог ему рассказать. Ему было бы важно знать причину самоубийства Дреукса, я уверен.
Без сомнения так и было.
- Возможно, я расскажу ему, но не сейчас.
На губах священника снова появилась знающая улыбка.
- Конечно.
- Отец Фрэнсис?
Священник обернулся, искренне удивляясь, что Бишоп использовал его духовное имя.
- Да, Блейз.
- Кому-то нужно сообщить отцу Марики. На всякий случай.
Отец Молинеукс печально кивнул.
- Конечно.
Священник вместе со своим компаньоном покинули комнату, оставив Марику с Бишопом наедине.
- Ты останешься со мной? - Спросила она тихим хриплым голосом.
- Я не буду так бояться неизбежного, если ты со мною будешь рядом.
Ее откровенность разбила ему сердце.
- Как ты думаешь, чем бы нам заняться, маленькая полукровка?
Она немного улыбнулась.
- Я не полукровка, Бишоп. Больше нет. Я ощущаю, как возрастает во мне гнев. Мне хочется рвать и метать. Уничтожать людей. Пять минут назад я намеревалась мистеру Грею засадить карандаш прямо в глаз.
- У меня была похожая мысль
Он прошел через комнату, на освободившееся мистерем Греем место.
- По счастью у меня нет карандаша, значит, мне тебя нечего бояться.
Она протянула руки, и он взял их. Ее кожа была теплой. Слишком теплой.
- Мне не нравится иметь подобные мысли и чувства.
- Я знаю.
Она перебирала его пальцы, поглаживая большим пальцем.
- Когда они начнут мне нравиться, ты убьешь меня?
Бишоп тяжело сглотнул. Комок в его горле не сдвинулся с места.
- Когда, ты начнешь осуществлять их, да.
Она вздохнула.
- Хорошо. Я не желаю становиться монстром, Бишоп. Ты ведь не допустишь, чтобы это произошло со мною, правда?
Он покачал головой, глаза его щипало.
- Не позволю.
Она сжала ему руку.
- Спасибо.
- Почему ты такая спокойная? - спросил он. - Почему ты не злишься? Не пытаешься бороться?
И без того огромные глаза Марики распахнулись. Бишоп скрыл внутреннее содрогание.
- Я не могу сопротивляться этому, так ведь? Он велел, чтобы я пила, и я выпила, потому что он угрожал моему брату. Я спокойна потому, что мне не страшна смерть, и ты не позволишь, чтобы это случилось со мною. И я не сердита, потому, что монстр внутри меня питается гневом, и ты сердит за нас двоих.
Да, он безусловно был сердит. Он не знал, способен ли он был убить ее и дождаться следующего рассвета.
- Когда мы столкнулись впервые, ты сказал, что одному из нас придется умереть.
Она горько рассмеялась.
- Я была абсолютно уверена, что это точно не я.
- Этого не произойдет.
Но было такое ощущение, что он обращался к стене.
- Мне действительно очень жаль, - ответила она грустно. Жаль, что я никогда не увижу Санти - человека, которого так любила моя мать.
- Ты познакомишься с этим ублюдком, я обещаю тебе.
Ее губы тронула улыбка.
- Еще о том, что у нас с тобой так мало осталось времени. Куда бы я не направилась, я буду по тебе скучать, Бишоп.
Ее глаза наполнились слезами. Она моргнула и они потекли. Бишоп протянул руку и вытер их. Они были розовыми, от разгоряченной крови. Она растворялась.
- Ты никогда не изменишься, - хрипло прошептал он. - Я не намерен потерять тебя.
Она приоткрыла глаза, и устало улыбнулась ему.
- Я тоже тебя люблю.
Он не мог сдержать набежавшую слезу, скатившуюся по щеке. Радость, горе, гнев - все смешалось внутри него. Даже утрата Элизабет не ранила его так, как это. Он испытывал гнев и жажду мести, но не эту всепоглощающую пустоту неизбежного горя. Он переживал это так, словно умирал вместе с нею.
- Если ты действительно любишь меня, то ты должна сопротивляться этому.
Он нежно провел по щеке, той же самой рукой, которая только что вытирал ее слезы. Их слезы смешались, влажные и соленые, и их нельзя было отличить.
- Я полюбил женщину, способную бороться даже с солнцем, если бы была такая необходимость, и я не намерен ее отпускать.
- Скажи мне, как бороться с этим и я начну.
Впервые, с того момента как это произошло, естественная улыбка коснулась ее губ.
- Не уступай этому себя. Не позволяй гневу завладеть тобой. Ты гораздо сильнее, чем это. Держись, любимая. Мы отыщем исцеление.
Ему так хотелось в это верить. И он верил.
- Исцеление.
- Да. После этого единственным с кем ты будешь бороться, буду я.
Она улыбнулась, откинувшись на подушки.
- Звучит заманчиво.
- Я люблю тебя, - прошептал он.
- Я знаю. Именно по этому я намерена сопротивляться этому.
Он поцеловал ее. Ее губы на ощупь казались такими же мягкими и сладкими, как всегда, но под ними росли гигантские клыки. Женщина достаточно храбрая, чтобы любить его медленно исчезала.
Бишоп молился.
***
- С Дреуксом случилось тоже самое? - спросил Маркус, когда они несколько позже сидели вдвоем в комнате, копаясь в книгах, наблюдая за тем, как Марика спит. Изменения продолжались, но сон, казалось, затормаживал их, поэтому Молинеукс дал ей успокоительное, чтобы выиграть время. Его действие скоро закончится, так как ее тело быстро адаптируется, но пока она спала.
- Нет. Дреукс не стал дожидаться этого.
После того, как Бишоп узнал, что Маркус потомок Дреукса, он решил рассказать ему правду о самоубийстве Дреукса. Даже не взирая на то, что это случилось шесть столетий назад, мистеру Грею было отрадно узнать, что его предок окончил счеты с жизнью по причинам более благородным, чем он полагал изначально. Бишоп не стал упоминать, что Дреуксу пришлось убивать чаще, чем остальным из-за его так называемого "благородства".
Если бы этот дурень питался, как и полагалось, он никогда бы не превратился в то, чем стал. Но тогда Дреуксу пришлось бы смириться с участью вампира. Бишоп подозревал, что он давно вынашивал планы самоубийства. Он надеялся, что кто-нибудь другой покончит с ним, а когда понял что происходит, у него появилось веское оправдание.
Может, он надеялся, что само жертвоприношение вознесет его на небеса. Странно, но Бишоп считал, что он отправится именно туда, если такое место вообще существует. Учитывая обстоятельства у него, иногда бывали сомнения по этому поводу.
Он был достаточно религиозен, чтобы быть способным молиться об исцеления Марики, но не таким образом, как он верил в возмездие, отомстив за смерть Элизабет - это больше подходило Шапелю.
- Эти члены ордена "серебряной пальмы" довольно опасны.
Грей провел рукой по волосам.
- Яд, который они использовали, чуть не убил Пруденс Риленд.
- Женщину Шапеля?
Они уже довольно долго общались, правда большей частью говорил Грей, иногда что-то вставлял Молинеукс, так что Бишоп был уже в курсе событий, развернувшихся в Англии.
Грей скривился от подобного комментария.
- Наверное, можно назвать ее и так. Она его жена. Они недавно поженились и переехали во Францию, в то время, как мы отправились в Венгрию.
- Шапель обратил ее в вампира, чтобы спасти ее?
- Нет, он выпил из нее яд. Он отказывался обратить ее в вампира до самой смерти.
Бишоп нахмурился.
- От яда?
- От рака.
- И Шапель, поделился нашим проклятием? Должно быть, он сильно изменился с того момента, как я его последний раз видел.
Он не помнил, как это точно случилось, так давно это было, но Шапель начал сожалеть, что стал вампиром. Он убедил себя, что они прокляты Богом. Это чертовски раздражало Бишопа и Санти.
- Я полагаю, что с появлением Пру в его жизни, он несколько изменил свою позицию.
- Значит, он влюбился?
- Определенно.
Какое совпадение, что это произошло с ними обоими одновременно. Он давно не общался с Шапелем - Северьяном - но их жизни были каким-то образом взаимосвязаны. Бишоп был рад, что его друг обрел любовь, и отчаянно завидовал, что ему удалось ее удержать. По крайней мере, женщина Шапеля, была не против стать вампиром.
- И оно того стоит, - произнес тихо Грэй, - я очень сожалею, что так произошло с мисс Коржа. И вами.
Как не странно его тронули слова молодого человека.
- Спасибо. Мне тоже жаль.
Какое-то время они читали в абсолютной тишине. Грей откашлялся.
- Знаете, орден меня ведь тоже обманул.
Снова новая информация.
- Серьезно?
Молодой человек отвел взгляд.
- Они использовали мое желание узнать как можно больше о Дреуксе Боервае против меня. Я должен был догадаться об их подлых намерениях, но я позволил собственным интересам затмить мой разум. Возможно, с мистером Коржей случилось тоже самое и теперь он расплачивается за это. Бишоп вовсе так не думал, но он не стал высказывать свои сомнения.
- Возможно, но он не сделал ничего, чтобы помочь Марике?
- Полагаю, что нет. Если я скажу, что она сама выбрала этот путь, вы не станете нападать на меня?
Бишоп рассмеялся, звук его смеха походил на нечто среднее между слабым рыком и подлинной радостью.
- Возможно, ей самой хотелось охотиться на вампиров мистер Грей, но она никогда не желала себе этого.
- Вы подразумеваете, что она не хотела стать Носферату
Бишоп пожал плечами.
- Вообще.
- Нет. Действительно нет.
Ему хотелось поспорить, даже угрожать расправой молодому человеку, когда Молинеукс, сидевший за столом, поодаль внезапно вскочил на ноги.
- Я нашел! - воскликнул он задыхаясь, держа в руке латинский текст. - Я нашел, как ее исцелить.
Книга выскользнула из пальцев Бишопа, с глухим стуком ударившись об пол. Его сердце замерло, боясь спугнуть удачу.
- Что это?
Седовласый человек выступил вперед, демонстрируя Бишопу, исписанные Латынью страницы.
- Это ты Бишоп.
- Я?
Но он понятия не имел, как остановить набирающие силу процессы преобразования внутри Марики. Он взглянул в лицо священнику.
- Как?
Торжественность которого, уже начинала его раздражать.
- Тебе нужно дать Марике собственную кровь. Ты должен превратить ее в вампира. Он был единственным, способным вылечить ее. Бишоп размышлял об этом, присаживаясь на кровать рядом с Марикой, где она мирно спала. После того, как он узнал от Молинеукса способ излечения, он взял ее на руки и отнес наверх.
Маркус и священник радовались этому, словно хорошей вести, но Бишопу было известно лучше.
Согласиться ли Марика, пить его кровь? Он уже предлагал это Элизабет столетия назад, но она ответила, что скорее умрет, чем превратится в подобное существо, потому что ее религия утверждала, что это не верно. Марика сказала, что не желает становиться монстром, но что она ответит, когда узнает, что ей придется превратиться в вампира? Она готова была умереть, чем стать Носферату, но Носферату, если отмести всю грязь и гниль был тем же самым вампиром.
Она согласиться стать тем самым существом, которых искренно ненавидела всю свою сознательную жизнь? Она узнала, что не все вампиры являются монстрами, но одно дело знать, другое становится. Она говорила, что любит его, но Элизабет тоже говорила.
Любовь была не в счет при принятии подобного решения. Оно означало вечную жизнь. Это означало наблюдать, как умрут все, кто тебе дорог. Это означало скрывать свою истинную сущность от тех, кто не в состоянии понять. Он уже и так принес столько неприятностей в жизнь Марики.
Как он может предложить ей это? Только потому, что ему так хотелось. Это должно быть ее решение. Какое бы решение она не приняла, он должен смириться с этим, как бы трудно ему это не было. Это не просто кровь вампира, способная исцелить ее. Это была самая чистая кровь, способная сделать подобное.
Только у пятерых из них в венах струилась чистая суть Лилит, и только их кровь подходила для исцеления. С каждым поколением она становится слабее.
Именно по этому в кланах, только вампиры с самой чистой кровью могли создавать себе подобных. Только потому, что это кровь присутствовала в ней, хоть и наполовину, она все еще сопротивлялась ядовитой сути Носферату.
Кровь Санти сделала ее сильной, но даже ее силы надолго не хватит. Каким то образом она ощутила его присутствие или его мысли и открыла глаза. Они казались теперь такими огромными.
Ее кожа натянулась, губам едва удавалось скрывать ее клыки. Ему нестерпимо больно было видеть, как исказилось ее прекрасное лицо. Это не оттолкнуло его, потому что он любил ее. И он не испугался, потому что он скорее умрет от ее руки, чем от чего-то другого.
- Так есть лечение или нет? - тихо спросила она.
Клыки искажали ее речь. Трансформация изменила ее голос.
Это была она, и в тоже время нет. Он боялся того, что сотворил с ней этот яд. Он взял ее за руку, за ее тонкую горячую руку.
- Да, есть, любимая. Молинеукс нашел его.
Ее темные глаза прояснились
- Какое?
Он нахмурился.
- Тебе нужно выпить моей крови. Тебе придется стать вампиром.
Она внимательно наблюдала за ним, словно ища подвоха.
- Почему ты так печален, Бишоп? Я не позволю тебе принести себя в жертву, чтобы спасти меня. Скажи мне, что тебе не надо приносить себя в жертву, чтобы спасти меня.
Из них получилась прекрасная пара. Каждый из них был готов умереть ради другого. В течении стольких лет он считал, что Элизабет умерла потому, что не желала походить на него, и только теперь он понял, что она просто любила его. Любила настолько, что была готова умереть ради него. Ему хотелось, чтобы кто-нибудь ради него жил. Он хотел, чтобы Марика жила.
- Это не убьет меня, но тебе придется выпить моей крови. Ты превратишься в вампира. Ты согласна на это?
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги