Ночь безумств

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Пока они шли в сторону дома, беспокойство Кейт усиливалось, тогда как Сантино, кажется, чувствовал себя прекрасно. Как и во всем остальном, он достаточно быстро преуспел в роли идеального родителя, а для Мередит – и идеального хозяина. Разве мог быть кто-то более гостеприимным? И более щедрым? Кейт была благодарна дочери за то, что та взяла за руку ее, а не Сантино, когда они вошли в просторный холл замка. Девочка с восторгом оглядывалась по сторонам, а Кент могла лишь удивляться богатству Сантино Росси. Имея такие деньги, можно купить весь мир.

Мередит расспрашивала Сантино о том или ином орнаменте или картине на стене с привычной для нее дотошностью.

– Я всего и не упомню, – рассмеялся мужчина.

Франческа тем временем подошла к витой лестнице, ведущей на второй этаж, и погладила мраморного льва, застывшего у ее основания.

– Это теперь твои львы, можешь дать им имена, если хочешь, – нежно произнес Сантино, потрепав дочурку по голове.

Франческа тут же взяла за руку папу и не отпускала его весь остаток путешествия по дому. Чтобы не оказаться в стороне, Кейт старалась поспевать за ними. Посторонний человек подумал бы, что они трое – счастливая семья. В доказательство этого все слуги кланялись и улыбались им, не сомневаясь, что синьор Росси приехал сюда со своей семьей.

Что сказал им Сантино? – размышляла Кейт.

Он был так великодушен со всеми, но на нее ни разу не взглянул. Но как бы он ни ненавидел Кейт за обман, они теперь навеки связаны Франческой. И не только ею, заключила Кейт. Нравится им это или нет, но между ними промелькнула прежняя искра, которая не угасла до сих пор.

Они остановились возле оранжереи. Там было столько разных растений и цветов, что невольно разбегались глаза. С одной стороны располагался небольшой водопад, а на лужайке лежали щенки. Сантино проводил к ним Мередит и Франческу и вернулся к Кейт.

– Кейт? – Он указал на дверь, ведущую в дом.

По спине девушки пробежал неприятный холодок, когда она вошла внутрь следом за Сантино. Она даже не приглядывалась к убранству, как Мередит. Вряд ли она окажется в этом замке еще раз.

Настало время для нее побороться за свое дитя.

– Сюда… – Голос Сантино звучал холодно и жестко, хотя он держался подчеркнуто вежливо с Кейт, пропуская ее в комнату.

Невозможно было остаться бесчувственной к красоте этого места. Комната была оформлена в кремовых, розовых и золотых тонах. Пол укрывал пушистый ковер. Один он, наверное, стоит целое состояние. Окна выходили на озеро. Вдалеке раздавался гогот гусей…

– Гуси на острове, – будто прочитав ее мысли, пояснил Сантино. – Они не подойдут к Франческе?

– Девочка знает, как вести себя с гусями, – автоматически отозвалась Кейт. – У Мередит на ферме есть гуси. Они лучшие охранники, чем собаки…

Кейт замолчала. Комната вдруг напомнила ей о том, что они пришли сюда не затем, чтобы болтать о чем-то отвлеченном.

Сантино отошел к окну. Они немного постояли в тишине. А потом он повернулся к ней. Его губы дрожали.

– Пять лет, Кейт… – Его темные глаза глядели прямо в душу. – Пять лет жизни Франчески. Ты украла их у меня.

Он никогда не поймет, почему. Никогда.

– Украла у вас обоих.

Кейт достойно выдержала его взгляд. Она не собиралась отрицать свою вину. Не тот случай.

Сантино закрыл глаза рукой, будто не хотел видеть Кейт. Девушка знала, какого труда ему стоит сдержать свою ярость.

– А ведь я доверял тебе. Благодарил судьбу, что она вернула мне тебя. Какой же я идиот! Ты даже не собиралась говорить мне, что у меня есть дочь. Ты приехала в Рим только из-за Корделии…

– Частично…

– Нет. Всецело. Не лги мне. Без вмешательства судьбы… и да, Мередит я бы никогда не узнал о существовании Франчески. Ты украла у меня дочь. И ты заплатишь за это.

– Я собиралась рассказать тебе.

– Когда, Кейт? Когда?

– Когда узнала бы тебя немного лучше… Когда поняла бы, что ты за человек… Когда мне стало бы ясно, каким отцом ты стал бы Франческе…

– Значит, ты теперь судья и Бог?

– Ты же видел ее. Видел, как она наивна, как невинна… Ты ведь не захотел бы, чтобы я отдала малышку в руки незнакомого мужчины?

– Как ты смеешь судить меня? Подвергать какому-то тесту? Который не завершен до сих пор, да? Как ты смеешь сомневаться? Ты ведь ничего обо мне не знаешь…

– Вот именно, – прервала его Кейт. – И я должна была быть уверена…

– Во мне?

– Я – мать Франчески. Моя задача защищать ее.

– Да, ты ее мать, – хмыкнул Сантино, будто это было главным несчастьем в жизни.

– Может, ты хотел бы, чтобы я пришла на порог твоего дома с ребенком на руках? Умоляла бы тебя принять меня и Франческу? Что бы ты сделал, Сантино? В чем обвинил бы меня тогда? Я помню, как ты подал в суд на ту, другую…

– Снова ложь.

– Не смей даже сравнивать меня с той женщиной. Я не лгунья. И никогда ею не была.

– Но ты скрыла от меня правду.

А ведь ему еще не все известно. В гнетущей тишине Кейт подняла глаза, посмотрела на Сантино и вспомнила о той единственной ночи, которую они провели вместе. Тогда исполнилась ее юношеская мечта. Тогда жизнь подарила ей самый ценный подарок – дочь. А теперь роковой перст судьбы отнимает у нее ее единственное сокровище.

В комнату ворвался смех Франчески. И Кейт, и Сантино, улыбаясь, выглянули в окно. Девочка неслась по лужайке, а следом за ней бежала запыхавшаяся Мередит.

– Она хорошая женщина. Тебе повезло…

– Повезло?

– Иметь такую тетю, как Мередит… иметь семью.

– У тебя теперь тоже есть семья, – напомнила ему Кейт.

– И чтобы убедиться, что я не потеряю ее, я попросил приехать своего адвоката. Я поговорю с ним во время ланча. А потом настанет твоя очередь, Кейт.

– Моя очередь? – Сердце ее замерло в груди от страха.

– Он расскажет, что тебя ждет. А я заберу Франческу на озеро, пока вы будете беседовать.

– Но ведь пока ничего еще не решено? – пересохшими губами прошептала Кейт.

– Это лишь предварительный разговор.

Однако Кейт не убедили его слова. Это конец.

Или начало конца. Кейт ощутила, как внутри все сжалось от боли и горя. Она не могла этого выносить. И хуже всего то, что она любит дочку. И любит Сантино.

– Когда ты вернешься в Англию, – продолжал он, даже не взглянув на нее, – найми самого лучшего адвоката. Конечно, я оплачу все расходы.

– Ты очень щедр, Сантино… – в горле пересохло —…но мне не нужны твои деньги.

– Гордость, Кейт? – Он повернулся к ней. – Я думал, ты беспокоишься только о Франческе. Я считал, что она для тебя – все.

– Так и есть. Но я сама оплачиваю свои счета.

– Послушай моего совета: не позволяй гордости преобладать над здравым смыслом и твоими интересами.

– Может, ты знаешь, каковы мои интересы?

– Я пытаюсь помочь. Но если ты ничего не понимаешь… – Он пожал плечами.

– Спасибо тебе большое, Сантино, но у меня уже есть адвокат в Англии.

– А я предлагаю тебе нанять лучшего. Ради Франчески. В договоре между нами не должно быть неясности.

– Это точно. И мне уже все ясно.

– Ты устраиваешь истерику. Научись контролировать эмоции.

Что это? Угроза? Даже если так, нельзя стоять перед ним и молча проглатывать все его слова.

– Может, ты и умеешь так делать. А я не могу оставаться бесчувственной, когда дело касается Франчески. И хватит угроз, Сантино. Я не хочу, чтобы моя дочь выросла холодной, расчетливой стервой с огромным счетом в банке и без сердца.

Кейт смотрела на него с вызовом. Сантино знал, что в каком-то смысле она права. Но теперь уже поздно сворачивать с намеченного пути. Он не в состоянии потерять Франческу.

– Спасибо, что предоставил мне возможность поговорить с адвокатом последней. Так я смогу быть готовой ко всему. И кстати, Франческа всегда знала, что у нее есть отец, Сантино. Я никогда не лгала ей…

Кейт попала в точку. Сантино замер, весь обратившись в слух.

– Я не говорила ей, что ты умер или еще что-нибудь подобное.

– И что же ты ей сказала?

– Что мы с папой потерялись, но он очень ее любит и однажды обязательно найдется.

– Сказочка.

– Я сообщила то, что ребенок смог бы понять. То, с чем Ческа смогла бы жить, а не то, что заставило бы ее почувствовать себя брошенной еще и папой, так же как бабушкой и дедушкой.

– Наверное, я должен быть тебе благодарен? – холодно вопросил Сантино. – Будь ты проклята, Кейт. Ты даже не попыталась найти меня, когда родилась Франческа.

– Я знала о тебе только то, что читала в прессе. У меня не было выбора…

– И ты решила, что и меня нужно лишить выбора? А как же честность? Доверие? Или в твоем лексиконе нет таких понятий?

– Мне пришлось одной пережить все последствия.

– Последствия? – усмехнулся Сантино. – Не слишком ли поздно думать о последствиях? В ту ночь мы прекрасно знали, на что шли. Иначе мы бы никогда не оказались в одной постели.

– Думаешь, ты все знаешь, Сантино? Даже то, что я была девственницей.

На мгновение Сантино замер, но потом рассмеялся:

– И ты настолько ценила свою невинность, что не могла дождаться, когда избавишься от нее. Это ты скажешь Франческе, когда она вырастет? – Сантино с удовлетворением заметил, как побледнела Кейт. – А теперь соберись. Скоро состоится ланч. Я не желаю, чтобы Франческа видела тебя в растрепанных чувствах.

– Я буду спокойна, Сантино, – заверила его Кейт, но в ее глазах горел вызов.