Новая жизнь

Глава 3

Эмма

Ушла из офиса в отвратительном настроении. Денег мало. Пойду пешком домой. Жаль, что негде переждать до вечера, ведь нужно вернуться, еще раз все вымыть. А тратить деньги на дорогу большая роскошь.

В пути увидела игрушечный магазин. Зашла по привычке. Боль окружила меня и стала ощутимой. Машинки, паровозики, роботы. Чего бы ты сейчас хотел, маленький мой?

Каким бы ты стал? Три года. Три года одиночества и ненависти к себе самой. Я виновата. Чтобы там не говорили врачи. Он был во мне.

– Мой мальчик. Мой малыш, – прошептала еле слышно.

Слезы, словно, маленькие жемчужины скатились по щекам прокладывая путь для других, что полились потоком.

Консультант подошла и даже слова не сказав, исчезла.

Ну вот, сейчас еще вышвырнут отсюда.

– Держите.

Я не сразу поняла ко мне ли обращаются. Повернулась и увидела девушку, в руках которой был бумажный платок.

– Спасибо.

Было странно. Неловко оттого, что кто-то видит мою боль.

– Я понимаю вас.

– Правда? – я горько усмехнулась.

Совсем юная. Что ты можешь знать о боли и о самой жизни? Хотя не мне судить. Уверена, что бывает и хуже, но мой ад, только мой. И этот огонь для меня самый страшный.

– Недавно потеряла ребенка.

Ее глаза наполнились слезами. Но ни одна не скатилась.

– Сочувствую вам. А я потеряла три года назад, за неделю до родов. Завтра годовщина.

– Я вам тоже сочувствую. Простите.

– Вы еще молодая. Успеете родить и не раз.

Хотя самой, всего двадцать семь.

– Муж также говорит. Но это больно. Срок маленький был. Но нет смысла считать месяцы, не станет легче, я уже полюбила его.

– Главное – не потеряйте друг друга. А дети еще будут. Не переживайте.

– А вы? Не хотите еще родить?

– Для этого, нужно научиться жить. А я сдалась уже давно. Не смотрите на меня, я плохой пример для подражания. До свидания.

– До свидания.

Вышла и села на широкий подоконник этого же магазина.

Слезы капали на дорожку. Сколько их еще будет?

– Вам помочь? – слышу до боли знакомый голос.

Он врывается в мои уши словно ураган. Словно я лист бумаги, который скомкали за секунду. Не хочу, чтобы это была она. Только не она.

Поднимаю голову и понимаю, что ошиблась. Стоит такая вся красивая, как и прежде подлая дрянь.

– Ты? – не узнаю свой голос.

– Вам нужна помощь? – именно этот вопрос меня убивает.

Помощь? Она спрашивает о том, нужна ли мне помощь? Или я с ума схожу? Начинаю смеяться.

– Помощь? Ты издеваешься, да? – злость вскипает за секунду. Хочу придушить эту гадину.

– Нет. Я действительно хотела помочь. У вас что-то случилось?

Вот тварь.

– Я бы тебе сейчас врезала, но мне не до тебя. Как ты смеешь подходить ко мне и предлагать помощь, сука? Где ты была все это время? Встала на сторону Вадима? Кто угодно мог это сделать, но не ты. Как ты могла? Погоди, что ты там написала мне – «живи своей жизнью, мне надоело быть нянькой для тебя»? Все вы чертовы предатели. Ты же укатила в Лондон к своему безупречному англичанину. Неужели выгнал? – снова начинаю смеяться.

Потому что, когда-то все было иначе. Когда-то, она была моей самой близкой подругой. Моей душой.

– Простите. Мне нужно идти.

Иди. Как сделала это три года назад, сучка.

– Стыдно? Надеюсь, что так. И запомни: если, ты приблизишься ко мне хоть на метр, я тебя убью, тварь.

Выпучила глаза и зашагала прочь.

Какой же дрянью ты оказалась, Вика. Ненавижу ее. Всем своим проклятым сердцем ненавижу, сука.

Вытерла глаза и побрела, не видя дороги. Злость перемешивалась с моими светлыми чувствами. Омрачала их. Пачкала грязью. Мне не нужны эти воспоминания. Не нужны. Я забуду. Забуду. Совсем скоро.

Я смирилась. Свыклась. Не отпустила. Научилась искать ответы на дне бутылки. Я плохая. Не лучшая женщина. Но мне было плохо. Не удержалась на ногах, поэтому ползаю до сих пор. Даже не знаю, что меня держит тут. Нелюдимая, неправильная, алкоголичка, шлюха. Вот кто я. А мне все равно. Раньше – независимая, сегодня – никто.

Больше, не жалею себя, презираю. Просто, пока что, не нашла повода стать другой. Да и не найду. Раньше думала, что я сильная, добившись таких высот, но это оказалось мишурой, обманным фасадом.

С этими мыслями я и дошла до дома. Хотя, это ошибочное и неправильное слово, для этой убогой комнаты. Но я довольна. Меня оставили в покое, никто не лезет в душу, изображая из себя психолога. Всем плевать друг на друга. Идеально.

Легла на кровать и уснула, поставив будильник на пять часов. С запасом. Успею дойти, когда все разойдутся и спокойно сделать свою работу.

План удался. Народа в здании не осталось кроме двух охранников. Уже привыкла к их обсуждениям. Хуже женщин. Сплетники. Каких только небылиц не придумали за эти годы и не только обо мне. А ветер разносит их слова, другие снова добавляют и так по кругу.

Закончила с уборкой. На улице еще не совсем темно. Только восемь. Но лето в этом году не самое теплое.

Дорога долгая, но она привлекает меня. Не люблю много народа. Удивительно, ведь раньше я купалась в их взглядах и никогда не думала, что одиночество станет моим спасением.

Я не особо любила эту часть моей жизни, каждый мнил себя другом, публичность обременяла, но друзья все-таки были. А потом, та же общественность очень ладно сочиняла легенды обо мне, главной неудачницы жизни. Прокручивали меня в мясорубке, потом доставали, поправляли одежду, давали сделать только один вдох, а потом снова кидали в тот же измельчитель.

Дом, душ, чай с какой-то булкой, сон. Сегодня мне будут сниться кошмары. А завтра и вовсе не усну. Поэтому нужно попытаться отдохнуть.

Паршивое утро, противный кофе, хреновое настроение. А внутри дыра. Черная, огненная, кровавая. Как вам угодно. Но болит очень сильно.

Первая мысль, прежде чем открываю глаза: "Прости меня, мой маленький. Я так тебя люблю".

На часах почти десять. Умываюсь. Одеваюсь. Беру последние деньги и бреду в магазин.

В прошлом году я покупала самолет. В этом решила купить поезд. Думаю, малыш обрадовался бы такому подарку. Самые красивые цветы и снова домой. Поем, переоденусь и в путь. Кладбище не далеко. Живу на краю города. Пешком полчаса. Сварю макароны и пойду. Надеюсь на кухне никого нет.

Открываю дверь и застываю на месте.

Александр

Принимаю душ. Ужинаю и иду на террасу. Бокал виски сегодня не был бы лишним, но нет, не стану. Тишина и покой. Я люблю этот дом. Всегда любил. Родителям он пришелся по душе. Когда поставили диагноз матери, решение привезти их сюда никто не оспаривал. Три года борьбы и три года, отведенные нам на то, чтобы побыть вместе, рассказать и показать чувства, окутать заботой, восполнить все, что было упущено. Их оказалось катастрофически мало, но мы были благодарны и за это.

Хотя… я успел натворить дел за это время… После я ушел в себя, отец тоже. Понадобилось время принять все это. Мы готовились, но оказались не готовы. Сейчас уже стало лучше. Правда он угрожает уйти из дома, если порог переступит Ксения.

Кстати, о ней. Нужно позвонить. Днем было некогда.

– Ксения? – послышался шорох в трубке. – Привет. Я был занят весь день. Ты выбрала платье?

– Привет милый, – пропела она в трубку тяжело дыша. – Я потому и звонила. Нашла то самое. Правда мне кажется, что это слишком дорого. Но это платье, – делает театральную паузу, – такое красивое. Мое, понимаешь?

Будто не знаю, что она не отстанет, если не купит его.

– Я пока еще богат, как и раньше. Поэтому хочу, чтобы моя невеста купила подходящее ей платье по статусу. Бери, если считаешь, что оно тебе по душе.

Визг, писк и признания в любви. Все, что нужно ей для счастья.

– Завтра буду занят. Когда ты прилетишь?

– Я бы хотела еще немного в Париже побыть. В России сейчас дожди. А тут солнечно. Да и подружка прилетает скоро. Ты же не против?

– Не против. Спокойной ночи.

– И тебе спокойно ночи. Люблю тебя, милый.

– Постой. Чем ты занималась? Тяжело дышала.

– Решила побегать.

– На ночь глядя?

– Увлеклась днем пирожными. Ты же знаешь, какая я сладкоежка.

– Ясно. Пока.

Нужен отдых. Свадьба через полгода. А мне нужен перерыв от всего. Я устал. Лето почти закончилось. А я до сих пор не нашел крысу.

Утром проснулся от аромата кофе. Значит отец уже проснулся.

Принял душ спустился и оказался прав. Домоуправительница не пришла еще, а этот бойкий старичок на ногах и полон сил.

– Слушай, а может тебя назад на работу устроить? Ты слишком бодрый и никогда бы не опаздывал. Идеальный работник.

– Доброе утро сын, – смеется. – Я свое уже отпахал. Тебе ли не знать? Сегодня важный день?

– Доброе, пап, – подошел и обнял его. – Да, сегодня немцы будут в компании, хотя, я так и не понял причины. Последнее время слив информации прекратился, но задержки меня не устраивают. На одном из объектов материалы были не качественные. Короче на следующей неделе возьмусь за начальство.

– И каким образом все дошло до такой стадии? Ты же главный. Если тебя подводит команда, на которую ты положился, нужно менять игроков, сынок. Действуй. Все в твоих руках.

– Спасибо пап.

Он строил эту компанию с другом Генрихом. Мама поддерживала. Когда я закончил учебу стал работать бок-о-бок с ним. А дальше принял все дела, когда маме стало плохо. После, он возвращаться не стал. Иногда помогает. И я точно могу прийти к нему за советом в любое время.

Два часа ублажал гостей. Провел по всем отделам, рассказал то, что должен был и освободился уже в половине двенадцатого.

Тринадцатое августа – врезается в память. Решение было принято моментально, хотя смысл ускользал. Я не понимал своего поступка, но уже сидел за рулем и слушал навигатор, который вел меня туда, где сейчас грустит одна девушка, нуждающаяся в компании.

По дороге купил сладостей. Зачем?

Подъехал не пойми куда. Район, здание и коридор все было в отвратительном состоянии. Как тут вообще можно жить? И тут она проводит время? А запах…

Кругом пьяные лица. Из комнат странные звуки.

Боже, девочка, что ты тут забыла?

Поднялся на второй этаж и чудом остался жив. Дошел до двери и даже не успел постучать, как та открылась и на меня смотрели заплаканные глаза. Два мутных озера. Худая блондинка в потрепанном сарафане. Она не выглядит красивой или же оборванкой, просто уставшее лицо, болезненная худоба, и отсутствие желания жить и радоваться.

"Мало поводов", – подумал я. Но она безумно милая, чистая, и такая маленькая.

– Здравствуйте Эмма, – явно она удивлена моему лицу на своем пороге.