Новенький, какую игру ты затеял? (СИ)

Глава 41. Тайна прошлого

Адель

Вечерний город встречал меня лёгким осенним ветерком, зажигающимися на столбах фонарями и мелькающими огнями от проезжающих мимо машин. Я вышла из душного танцевально зала и направилась домой, напевая под песни в наушниках, растворяясь в любимых, до мурашек на коже, строчках.

До дома оставалось пол километра пути, в хорошую погоду я отдавала предпочтение пешим прогулкам, свежий воздух бодрил, а творящаяся на улицах вечерняя магия погружала в сказочную атмосферу.

Плейлист закончился и в ушах стало слишком тихо. Достав телефон из кармана сумочки я вновь включила любимые песни, а потом в нос ударил, откуда ни возьмись, аромат цветов. Букет роз, в который я чуть не врезалась, преградил мне путь, а потом появилась чья-то макушка, следом глаза и улыбка Демиана.

Этот парень не перестает меня удивлять, причем дважды за день.

От неожиданности я застыла и не могла вымолвить ни слова.

— Не знаю какие цветы тебе нравятся, надеюсь не прогадал с выбором?

Он стоял с протянутым букетом и смущённо улыбался, а свободной рукой провел по волосам, заметно нервничая.

— Эмммм… можем выбросить их в ближайшее мусорное ведро, если у тебя аллергия на розы.

Затянувшаяся пауза, видимо, подтолкнула его со смехом сказать такое. И тут я спохватилась, резко забрав букет из его рук, пряча довольную улыбку за бутонами.

— Не надо выбрасывать. Они очень красивые.

Я не видела какого цвета были розы, но от этого они не делались менее прекрасными. Вдыхая сладкий дурманящий аромат, прикрыв глаза, я наслаждалась созданной романтической атмосферой. Я не могла даже представить, что такой как Демиан может подарить кому-то цветы, поэтому все сейчас было таким необыкновенным.

"И с чего бы ему проявлять по отношению ко мне такое внимание?"

Но сейчас мне не хотелось думать ни о чём, а просто наслаждаться моментом волшебного вечера.

Мы медленно шли по улице в сторону моего дома, болтая об обыденных вещах, время пролетело слишком быстро, и я даже с какой-то досадой подумала, почему живу слишком близко. Демиан не пытался растянуть счастливые часы, но и уходить не торопился, было ощущение, что он хотел чтобы все шло своим чередом. Мы постояли ещё совсем немного около моей калитки, растягивая минуты прощания.

— Спасибо за чудесный вечер, Демиан.

Наверное, впервые из моих уст его имя звучало по особенному нежно. Я закрыла калитку, прошла по короткой дорожке к крыльцу и у самой двери в дом обернулась услышав своё имя.

— Адель… И тебе спасибо. Подумай, как бы хотела провести эти выходные, может сходим или поедем куда?

Положительно кивнув головой, я взбудораженно открыла дверь ключем и, резко зайдя, закрыла, подперев её спиной, а потом и вовсе сползла по ней вниз, присев на корточки и положив букет рядом на пол.

"Он что, приглашает меня на свидание?"

Моё сердце стучало с такой силой, что готово было выскочить наружу и плясать напротив меня дикие танцы.

Я улыбалась, как ненормальная, и впервые понимала, насколько счастлива.

Остаток недели мы были погружены учебой и лишь мимолетно обменивались с Демианом какими-то фразочками.

Я долго рассуждала над его поведением: вот он неожиданно появляется и дарит цветы, а на следующий день делает вид, что меня не замечает. Я пришла к выводу, что скорее всего он сам ещё до конца не разобрался в своём отношении ко мне, или банально боится показать свои чувства окружающим. Так или иначе, я всё выясню.

Долгожданная суббота наступила. Я нервно бегала по комнате, тщательно выбирая наряд. Одела лёгкую, какого-то светлого оттенка кофточку и голубые джинсы, на ноги кеды и взяла с собой небольшую сумочку. Выйдя на крыльцо, увидела, что Демиан меня уже поджидает, стоит как всегда неотразимый, в своем темном одеянии, полностью скрывающим его тело, подпирая байк.

"Байк? Он серьёзно?"

С ужасом проскочило у меня в голове. К такому я совсем не была готова.

— Мы что, на этом поедем? — я ошарашенно указала на его "чёрного скакуна", молясь о том, чтобы он оставил его в моём дворе и мы спокойненько пошли пешочком.

— Да, — уверенно ответил он. — Придумала куда поедем?

— Нууу… Я думала мы могли бы сходить прогуляться в парке или пойти в кино.

— Хммм… неплохо, но у меня есть идея получше, — Демиан подмигнул, хитро улыбнулся и с весёлостью добавил: — Ну же, иди ко мне, смелее. Я не кусаюсь.

Мои ноги будто налились свинцом, отказываясь отрываться от земли, я всё поглядывала за спину Демиана и нервно сглатывала подступающий ком, а затем из оцепенения меня вывел нежный бархатистый голос.

— Адель, взгляни на меня…

Я подчинилась просьбе и встретилась с его взглядом. Демиан смотрел по доброму, ласково, от чего сердце как-то болезненно защемило, при этом, он чуть сократил между нами расстояние.

— У тебя есть повод бояться и избегать меня, я не требую мгновенно менять твоего отношение ко мне и прощать за ошибки, но поверь, мне искренне жаль за прошлое. А на счёт поездки, не нервничай так, я хорошо вожу. Но сейчас, прошу… Адель… доверься мне.

Он протянул раскрытую ладонь, на которую я смотрела с сомнением, но его умоляющий взгляд подкупал и внушал доверие, поэтому, чуть помедлив, всё-таки вложила свою кисть в его руку.

Проведя меня к байку, Демиан всё ещё держал скреплёнными наши руки, что было немного странным и одновременно трепетным, и лишь проведя небольшой инструктаж, отпустил. Он надел на меня шлем, сел на байк, а я села позади него, крепко обвив руками его талию и зажмурив от страха глаза. Ожидая, когда же Демиан сорвётся с места, но он отчего-то не двигался.

— Ты решила меня задушить? — со смешком заговорил он. — Если будешь так крепко сжимать, то в скором времени в лёгких закончится весь кислород и мы точно никуда не поедем.

— Ой… Прости.

Лишь когда я ослабила хватку, Демиан завел мотор и мы с рёвом сорвались с места.

Сначала было до жути страшно, но к концу поездки я стала получать от неё некое удовольствие. Мы проехали через весь город, выехав за его пределы, на пустую, слегка серпантинную дорогу, поднимаясь выше и выше, полностью доверившись выбору парня.

Примерно через сорок минут байк остановился, Демиан помог мне слезть с него и, взяв за руку, стал подниматься на какую-то горную возвышенность. Достигнув цели, я оцепенела, увидев расстелившийся передо мною пейзаж, с высоты, как на ладони, находился наш город.

Невероятная красота, аж дух захватывало.

— Я обнаружил это место примерно два года назад. Часто приезжаю сюда, особенно когда нужно собраться с мыслями или просто побыть одному.

Он присел недалеко от обрыва, рукой приглашая сесть рядом, и я, не раздумывая, последовала его примеру.

Мы сидели молча: смотрели вдаль, слушая спокойную песнь, созданную природой, из лёгкого посвистывания ветерка и шелеста листвы, разбавленного птичьим пением и журчанием воды, погруженные, каждый в свои мысли.

Сейчас было всё идеально.

Я периодически, краем глаза, поглядывала на его задумчивое красивое лицо, не до конца понимая, как вообще такое возможно, чтобы мы сидели так близко, совершенно умиротворённые, чтобы я на него не злилась, а он не выдавал очередные колкости и не приставал с пошлыми предложениями.

Так удивительно, как одно событие может перевернуть привычный уклад общения.

Мы оба наслаждались молчанием, которое совсем не напрягало, напротив, но, спустя какое-то время, Демиан первым решил нарушить тишину.

— Я готов ответить на любой твой вопрос, думаю, у тебя их немало. Время пришло.

Он медленно повернул ко мне голову и взглянул с какой-то долей грусти, а я даже опешила от такого заявления. У меня действительно были вопросы, но я не думала, что придётся узнать всё так скоро. Немного подумав и собравшись с мыслями, спросила:

— Какой ты на самом деле, Демиан?

— Разный. Во мне есть и хорошее и плохое, как и у большинства людей. Для окружающих я такой, каким они сами хотят меня видеть.

Он снова повернулся ко мне, и уголок его губ тронула лёгкая улыбка, но в глазах читалась та же печаль. Такой ответ меня совсем не устраивал, мне хотелось знать больше, ведь по отношению ко мне он действительно показал обе стороны. А Демиан, будто прочитав это в моих глазах, стал говорить дальше.

— Я не идеален, и в прошлом творил странные вещи, до жути неприятные. Но, сейчас…с тобою… я настоящий.

От его ответа моё предательское сердце забилось сильнее, а в груди разливалось тепло. То, с какой интонацией он это произносил, и как смотрел при этом, пронзительно, с нежностью, пробираясь к самой душе, взволновало меня. Поэтому я задала следующий вопрос, чтобы хоть немного отвлечься от нахлынувших чувств.

— Почему ты решил стать отрешённым?

Демиан нахмурился, сложив губы в тонкую линию, отвернулся, устремляя взгляд вдаль.

Из всех своих наблюдений за ним, я видела его таким крайне редко, мне хотелось прижаться к нему, заглянув в глаза, дать понять, что всё хорошо, что я пойму, и приму его выбор.

Уже приняла.

Я благодарна за ту часть мира, что он уже мне подарил. Я чувствовала, что этот вопрос для него будет не из приятных, но именно он интересовал меня больше всего.

Я имею право знать правду.

Демиан молчал. Слишком долго.

Затянувшаяся пауза начинала давить, казалось, что он уже не ответит, и я приготовилась задать следующий вопрос, но неожиданно его губы зашевелились. Он начал говорить — тихо, практически шёпотом, слова давались тяжело, но Демиан пытался, думаю, он и сам понимал, что это необходимо.

— Я потерял отца в шестнадцать. У нас была обычная стандартная семья. Хотя нет, не так, она была не совсем обычной: отец держал огромный магазин автотехники, мечтая в будущем расширить свой бизнес, а мама — начинающая актриса. Мы жили спокойной мирной жизнью втроём, пёс Генри не в счёт.

При упоминании о собаке, Демиан слегка усмехнулся, он всё также смотрел куда-то вдаль, погруженный в воспоминания о прошлом, а я внимательно слушала его историю, не перебивая.

— Кстати, Веро́ника, которую ты видела в больнице — моя сводная сестра от первого брака отца, но это не отменяло того факта, что она часто бывала у нас и стала мне практически родной.

Моя семья была из разряда интеллигентов: мы посещали званые вечера, у отца было много друзей, устраивающих подобные мероприятия, ходили в театры, музеи и картинные галереи, соблюдали все правила этикета, да и манера поведения не допускала в доме никаких криков и брани. Я рос в тихой и мирной обстановке, окружённый лаской и заботой.

Мама с детства привила любовь к искусству. Как сейчас помню, подарок на своё двенадцатилетие — гитара, которая стала толчком в принятии решения пойти в музыкальную школу, где меня научили петь и играть не только на подаренном инструменте. Ещё я неплохо освоил фортепиано. Всё в нашей семье было идеальным.

Всё… до определенного дня.

Демиан остановился, тяжело вздохнул и на время прикрыл веки, а когда распахнул глаза снова, то стал мрачнее, морщинка между бровей углубилась. По выражению его лица я поняла, что сейчас начнется рассказ той части из прошлого, которая причинила ему не мало боли и страданий.

— В тот день отец пришёл с работы в ужасном расположении духа, не ладилось с новыми партнёрами. Мама предложила отвлечься, сходить на выставку. Отец всё твердил, что если побудет один, закрывшись в своём кабинете, ему полегчает, но мама знала, его лучше его самого, знала, что таким способом он лишь навредит себе. Отца больше успокаивала смена обстановки.

Она настояла, силком вытащила из дома. Это действительно помогло, они возвращались домой счастливые, наслаждаясь октябрьским воздухом, ночным городом, позабыв о проблемах.

Но, их путь преградили какие-то отморозки.

Они были то ли пьяны, то ли обкурены, требуя денег. Родители отдали всё: деньги, телефоны, дорогие часы, мама даже серьги сняла, лишь бы они оставили их в покое. А эти выродки, разложив наживу по карманам, напоследок пырнули отца ножом, прямо в сердце… Мгновенная смерть.

Демиан напрягся, с силой сжал кулаки — в нём бушевала злость, а я от услышанного прикрыла рот ладонью.

— Их до сих пор не нашли. Эти ублюдки остались безнаказанными.

Он буквально выплюнул последнее предложение, медленно повернул ко мне голову и посмотрел какими-то странными стеклянными глазами, а затем снова уставился на город, продолжая свой рассказ.

— А знаешь, что самое страшное? Когда родной, а самое главное живой человек оставляет под землёй часть себя вместе с опускающимся гробом. Мама закопала бо́льшую часть своей души.

Голос Демиана дрогнул. Он замолк, тяжело сглатывая от нахлынувших эмоций, а я почувствовала как увлажнилась сначала одна щека, затем вторая.

Мне было больно смотреть на него. Разбитого и печального.

— Мама стала другой. Она похоронила жизнерадостную, добрую, заботливую и самое главное любящую женщину. Я думал, это временно, говорят ведь время лечит, а оно калечило её, медленно убивало.

Мама замкнулась в себе. Сын перестал существовать для неё. Она жила в своем мире, полном скорби, горя и самое главное — чувства вины. Она винила себя за то, что не осталась вместе с отцом дома.

Мы поменялись с ней местами, я стал ухаживать за ней: пришлось научиться готовить, потому что мама устраивала голодовки; пришлось найти подработку, потому что она безразмерно тратила деньги на совершенно ненужные вещи, объясняя это тем, что так ей становиться легче, а ведь мне за школу и дом нужно было платить. В дальнейшем и огромный дом пришлось продать за долги, и обзавестись крартирой. Спасибо, хоть до машины отца не добрались, осталась на память

Демиан тяжело вздохнул, и теперь поднял голову к небу.

— Но, как она обещала…лучше не становилось.

Однажды придя со школы, я почувствовал специфический запах, которого отродясь в нашем доме не было. Испуганно вбежал в её спальню и споткнулся, чуть не упав, а этот странный предмет, звонко откатился в сторону. Это была бутылка вина или виски, сейчас и не вспомнить, а мать без чувств лежала на кровати.

И таких дней было много. Мама нашла способ облегчения, на время забыть о своей потере. Только вот она совсем забыла, что не только ей было плохо, не только ей нужна была поддержка. И мы бы справились, без сомнений, если бы она меня не отталкивала.

Да… иногда были дни просветления, когда мама становилась прежней, и мы с ней приятно проводили время, позабыв все печали. Я ей рассказывал о своей жизни, а она о своих мечтах, но таких дней было слишком мало, всё возвращалось на круги своя.

Она вечно повторяла про мир, который стал серым и тусклым, после смерти любимого человека, про любовь, которая по моим наблюдениям стала губительной.

Я становился с годами черствее и грубее, потому что невозможно наблюдать за вечно пьяной женщиной, за её истерическими заскоками, когда она кричала о ненужности моего существования, потому что я слишком сильно похож на отца.

Мои наблюдения вылились в решение стать отрешённым.

Мне не нужна была любовь, мне не нужны были чувства и мир, который они могли открыть. Мне было и так хорошо.

Одиноко… Но хорошо.

Два года личного ада прошли незаметно. Два года одного и того же, пока однажды я не встретил девушку, которая изменила привычный уклад моей жизни, всего одним прикосновением. Она стала лучиком в моей жизни, и одновременно самым большим страхом.

Демиан повернулся ко мне, и посмотрел в упор, своими слегка поблёскивающими глазами.

— Целый год я наблюдал за тобой, Адель, из любопытства, не думая, что оно может вылиться во что-то большее, наивный… Ты назвала меня тогда трусом, я действительно был таким.

Он усмехнулся, но как-то сожалеюще, над самим собой. И теперь продолжил говорить, не сводя с меня глаз.

— Триста шестьдесят пять дней наблюдений за тобой, а потом ты вдруг исчезла, и знаешь что… Это меня взбесило, по-настоящему разозлило.

Весь мой гнев был направлен на мать, потому что из-за неё я боялся своих чувств, из-за неё я боялся менять что-то в жизни. Я был сдержанным, терпел унижения и оскорбления в свой адрес, но в тот день не выдержал, впервые накричал на неё, высказав всё накопившееся в душе. О тебе не забыл упомянуть. Словно сам не свой я крушил, орал и винил её во всём, а напоследок добавил что сбегу, оставлю одну, и плевать что будет, потому что не могу больше смотреть на то, как она губит себя, потому что просто устал.

Она расплакалась. Разрыдалась в голос, всегда сдерживая эмоции внутри, мама лила слёзы, словно из рога изобилия. Видимо, нам обоим нужна была встряска. Я ушёл, напоследок хлопнув дверьми, но утром вернулся. Не мог оставить её.

Не знаю наверняка, мои бурные эмоции помогли изменить её, или диагноз врачей, поставленный накануне, но мама стала прежней. Из неё будто нечисть изгнали. Врачи говорили, что ей осталось не более трёх месяцев, но она оказалась сильнее, и прожила ещё полтора года.

Демиан вымученно улыбнулся, и запрокинув голову, тяжело вздохнул, устремляя взгляд к небу. Воспоминания о родителях давили, выводили на эмоции, он очень сильно их любил.

Его сдержанность и чёрствость, трещали по швам. Сейчас Демиан походил на маленького мальчишку, брошенного и одинокого, нуждающегося в поддержке и любви. Я вытерла слёзы тыльной стороной ладони, и очень медленно приподняла руку, осторожно коснувшись его плеча, отчего он вздрогнул. Посмотрел на меня каким-то странным взглядом и продолжил говорить.

— Полтора счастливых года, мы были настоящей семьёй, как в прежние времена. Кстати, мама постоянно напоминала о тебе, говорила, что сценарию не обязательно повторяться, что у меня иная судьба, что я обязан тебя разыскать. Перед смертью она взяла с меня обещание, что я любыми способами найду тебя, Адель, и дам нам обоим шанс…

Демиан протяжно выдохнул, он как будто скинул с себя тяжкий груз, который давил на него столько лет.

— Теперь ты знаешь всё. Не надо плакать.

Я почувствовала прохладу на своей щеке, Демиан медленно вытер большими пальцами остатки слёз, а затем с наигранным задором и весёлостью произнёс: "У нас свидание или чёрт пойми что?!" Он резко соскочил и схватив за руку, потянул меня за собою.

— Хочу показать ещё одно моё излюбленное место, идём?

Мне лишь пришлось утвердительно закивать и улыбнуться в ответ, сильнее сжимая его ладонь.

Я знала, в этот момент ему было трудно, он не хотел быть слабым в моих глазах, он хотел казаться беззаботным, и я ему подыграла, сломленному мальчишке, в которого, кажется, начинаю влюбляться.

Теперь я была уверена: всё изменится.

Ведь не только мне пришлось довериться, сегодня и Демиан доверил мне тайну своего прошлого.

Ну всё, мои хорошие, мы выходим на финишную прямую.