NYMagic

Автор: Вероника Мелан

Новогодний рассказ 2016-2017

Email: ladymelan@gmail.com

Новогодняя Магия.

Антонио.

- Вам глазурь зеленую или синюю?

- Сейчас… сейчас…

Антонио Гарди, растерявшийся в новом кондитерском супермаркете, как получивший стипендию паренек в отделе спорттоваров, набрал номер Клэр. Залепетал сбивчиво; позади недовольно переминалась очередь из трех человек.

- Милая, торт будет синий с белой каймой, как снег… как снежинки? Или зеленым, как еловые ветки? С красными игрушками по бокам…

Виранцу что-то ответили.

- Зеленым, как хвоя? А синим не красивее?...

В этот момент по второй линии прорвался звонок – Тони нехотя отнял трубку от уха – Бернарда. Не смог игнорировать:

- Милая, я сейчас, там Бернардина звонит… Алло! – закричал нетерпеливо – Алло! Да… В магазине… Что, не надо торта?! Как не надо? Вы не будете праздновать на Уровне? Как?...

Он выругался на родном языке и едва не осел на пол; очередь зароптала отчетливее. Похожий на скучающую статую продавец так и держал в руках два пластиковых пакета – один с оттенком зеленки, второй цветом опустившихся на озеро сумерек.

- Я же уже… два слоя… Нужен все-таки? Завтра? Вот Вирра – ты меня чуть не убила! Хорошо, до завтра я успею больше.

Антонио отключил телефон и радостно уставился на продавца:

- Я покупаю оба. И синий, и зеленый. Снежинки – красиво. Но хвоя – тоже красиво.

Очередь переступила с ноги на ногу и выдохнула с облегчением.

*****

Лайза и Мак.

Одежду выбирали тщательно - чтобы не громоздкая, чтобы не пропускала ветер, чтобы отводила влагу. Мак подошел к процессу по-армейски: выворотил шкафы, нахмурился, произвел ревизию. Выбрал для похожей на новогодний шарик на пружинке Лайзы темно-синие штаны и красную дутую куртку.

- Наденешь вот это. И водолазку из фибры.

Та нетерпеливо попрыгала на месте – попружинила коленями.

- Без шапки?

- В шапке, - отозвались грозно. – Там зима.

- Холодная?

- Холодная.

Он не стал пояснять, что зима на Магии могла быть всякой – довольно лютой, покладистой, нежной, похожей на весну – талой, или же кристально-спокойной, но притом морозной. Магия – она и есть Магия. Никогда не знаешь, чего ожидать.

- Слушай, а другие точно получили такие же приглашения?

- Рен с Элли получили точно. Дэйн с Ани, Халк…

- Стив с Тайрой?

- Да, и они. Канны тоже.

- И ты уверен, что эта бумага – не шутка Майкла?

Аллертон был в этом уверен. Накануне вечером, когда в почтовом ящике на плотной дорогой бумаге обнаружилось послание «Уровень: Магия приглашает чету Аллертонов отметить Новый Год у себя…», он первым делом позвонил Майклу.

- Слышь, Морэн – твое послание?

- Не мое, - отозвались на том конце лаконично. – Но мы получили такое же.

- Вы итак на Магии.

- Итак. Но все равно получили.

- Понял. Тогда рассмотрим.

Прежде чем принять единогласное решение – Лайза, он знал, поддержала бы любое, - Мак дозвонился остальным, выяснил, что отряд не прочь перенести празднование из особняка Декстера в незнакомую обстановку. Тоже выразил одобрение.

И с утра начались сборы.

- А во сколько нужно быть?

- Время не указано.

- А еда?

- Написано «Без еды».

- А что там еще будет, написано?

- Лай, ты читала ту же бумагу, что и я.

- Но ты потом куда-то звонил…

Он обнял гибкий стан любимой спутницы жизни, мягко поцеловал теплый висок; под его руками скользил водопад из мягких черных волос:

- Принцесса, давай собираться. Лучше выбери, на чем поедем на Биссоннет.

- На джипе, - промурчали тут же. – Подвесим на антенну новогодний шарик – и вперед.

В этом была вся она – Лайза Аллертон. Предпочитала брутальность, смешанную с праздничной пикантностью. Ей подошел бы и танк, украшенный мишурой.

- Итак… шапка, - Мак чмокнул любимую в щеку. – Сама выберешь или мне?

- Сама.

- Тогда давай. И в путь.

*****

Изольда каркала, как старая простуженная ворона. Скользила по листу с инструкцией взглядом, качала головой:

- Праздничный день… Ходите толпами. Чего дома не сидится?

Стоящая перед ней пара тактично промолчала – приглашение уже лежало у старухи на столе – нечего добавить.

- Переход простой – выйдете за дверь. Где окажетесь – не знаю, но там разберетесь. Вот вам стеклышки – мужчине синее, женщине желтое. Если обнаружите по пути транспорт с такими же по цвету лентами, значит, ваш…

- А, если с другими?

- Если с другими, значит, не садитесь.

- Далеко идти-то?

- А я почем знаю?

Бабка долго рылась в пыльном, стоящем под лавкой, ящике, выудила, наконец, стеклышки – протянула путникам – квадратные, с гладкими полированными краями.

- Если попадутся семечки – значит, для желаний. Загадаете.

- А как они выглядят – эти семечки?

Вот любопытная девка! Администраторша глянула укоризненно:

- Семечек не видели?

- Ими птичек можно кормить?

Хмыкнула.

- Можно… и птичек. – Мол, всяких самодуров встречала. И похуже тоже.

В полутемной комнате поместилось немногое: стол, старенький монитор на нем – еще не плоский, но квадратный и громоздкий, занимающий половину столешницы; развешанные на крючках объемистые фуфайки, меховые сапоги вдоль стены всех размеров – от гномьих до великаньких; сваленные кучей рюкзаки.

- Так, обувь не нужна, семечки сразу не выдавать, еда своя…

Бабка тщательно изучала распечатанный лист, щурилась в полумраке, изредка терла глаза.

- Вроде бы все. Сейчас открою вам дверь…

- А возвращаемся мы как? – густой бархатистый голос гостя казался в тесной приемной слишком зычным, слишком наполненным. Бабка привыкла к тишине. К покою, к размеренному тиканью часов на стене, к гулу вентилятора в системном блоке, к редкому шипению греющегося чайника.

- Уровень сам выпроводит, когда пора. У всех по-разному.

Рослый мужик кивнул.

«И не боится же его эта пигалица» - подумалось Изольде отстраненно, - «Вон какой… здоровый…»

Помимо «здоровый» было в человеке по имени Мак Аллертон что-то еще – до жути завораживающее – взгляд? Старуха не стала присматриваться.

- Все, на выход.

И заскрипела засовами внушительная дверь, обитая коричневой бугристой кожей.

- Ой, а мы же вам кое-что принесли…

Девчонка в бордовой вязаной шапке достала из пакета коробку шоколадных конфет, и в сердце бабки проклюнулась оттепель.

- Трюфели – это хорошо.

Будет чаек не голый. И то – праздник.

- На выход, гости дорогие, на выход.

Из распахнутой двери дохнуло морозом.

*****

Бесконечные горные просторы. Голубоватые ледяные вершины на фоне звенящего синего неба, узор из далеких елей – серо-синий на белом, молочные склоны… Они стояли так высоко, что похожие на туман облака плыли под ними в лощинах.

- Мак… Это же…

- Красиво, да?

У лиц клубился пар. Моментально взялся на щеки холод - принялся щипать; пока стояли в приемной, в ботинках скопилось тепло – здесь оно стремительно таяло.

- Пойдем, принцесса. Здесь нельзя стоять.

- Мы же… прямо на вершине!

Лайза крутила головой в поисках двери, порог которой они только что переступили – двери не было.

- А где…

- Давай, малыш. Нужно двигаться.

Чейзер просканировал величественный пейзаж, отыскал утоптанную без следов тропку, похожую на присыпанный снегом наст, двинулся вперед; резко заскрипели, приминая мороженный настил, резиновые подошвы.

- А ты знаешь, куда нужно идти?

Лайза, пытаясь проморгаться от яркого солнечного света, двинулась следом; в тишине добавился парный звук шагов – быстрое «хрусь-хрусь-хрусь».

- В том-то и дело, что здесь никто ничего не знает наперед. Надеюсь, в этот раз обойдется без загадок.

- Загадок? – Обрадовалась Лайза. – Их я люблю.

- Типун тебе, - пробурчал Мак себе под нос. – Типун. Сегодня лучше без них.

И повел спутницу вниз с холма.

*****

Дэйн и Ани.

- Давай унесем Изольде половину печенья. И булочек захватим – свежие.

- Мои булки?! – кричал Дэйн. – Мое печенье? Какой-то бабке?

- Не какой-то, а хорошей старушке, которая работает в праздник. Сегодня еды будет – завались. А она там сидит одна.

- Вот и пусть сидит, карга вонючая.

- Дэйн!

- Ладно, «карга ворчливая».

Когда дело касалось любимых булок, Эльконто делался невменяемым. Поглощал их трижды в неделю и постоянно требовал добавки, за что словесно получал по шапке – мол, надо меньше жрать и больше бегать. На сию фразу снайпер обижался так, что краснели даже кончики ушей:

- Я бегаю, - кричал оскорбленно. – Знала бы ты, сколько я бегаю на тренировках!

- Просиживаешь штаны в штабе…

- И это на этой женщине я женился?!

- Ты женился на той, которая лучше всех в мире печет «бон-боны».

- И то верно.

Эльконто остывал так же быстро, как и заводился; Ани-Ра привыкла – желудок ее суженого иногда срабатывал быстрее мозгов.

- Ну что, печенье Изольде?

- У-у-у, - неслось от двери, пока Дэйн прилаживал поверх косички тонкую шапку. «У-у-у» - пока надевал куртку. «У-у-у» - пока шнуровал ботинки.

- Бабке. Пока мы будем добираться до коттеджа, она будет жрать мои булки.

- Я вторую половину положу с собой. Ты сможешь «жрать» их тоже.

- Тогда я согласен. Со скрипом, нехотя, переступив через себя… Но я согласен.

- Медведь ты…

Ани толкнула своего двухметрового спутника в бок, бросила набитый снедью рюкзак на пол и принялась одеваться.

В дверном проеме, замерев в тревожном ожидании, ждал пес – уши подняты, хвост опущен, в коричневых глазах тоска.

- Барт…

Чуть качнулся из стороны в сторону пес – ему сейчас скажут «охранять»?

- Барт.

Он припал на пол, положил голову на лапы. Вздохнул.

- Барт, ты с нами!

И взвилась в воздух от радости коричневая шерстяная туша, замотался из стороны в сторону, как сумасшедший хвост, зацокали по паркету, проскальзывая, когти, и радостно вывалился из пасти язык.

*****

Бабка булочкам обрадовалась. По-свойски зашелестела кульком, простила Барту «брожение» по хибаре и обнюхивание углов, стекляшки – розовую и коричневую – выдала гостям с благосклонной улыбкой.

Бон-боны пахли корицей и ванилью. Изольда отщипнула мягкий кусочек и отправила в рот – пошамкала, протестировала. Снайпер делал вид, что смотрит в сторону и не скрипит зубами.

- Тс-с-с, - дергала его за рукав Ани.

Администраторша привычно рассказывала про семечки, про транспорт, отвечала на вопросы.

- Она выдала мне стекляшку цвета говна, - шепотом возмутился Эльконто.

- Не «говна»…

- А дерьма… Говорил тебе – она противная!

Его ощутимо саданули по ребрам локтем, но глуховатая Изольда по счастью, ничего не услышала и не заметила.

- Возвращаться будете не здесь, а через другую дверь – увидите ее сами. Выйдете сразу на Биссонет. И не задерживайтесь на вершине – там холоднее всего. Ваш дом где-то в долине, внизу, точнее не скажу.

- Спасибо.

Старуха в очередной раз отперла массивную дверь, засопела, когда в комнатушку влетел ледяной сквозняк, затем бросила вожделеющий взгляд на стол – на кулек.

Да, чаек сегодня будет знатным.

- У-у-у, - не удержался и промычал Дэйн, а после рывком выволок Ани за дверь. Барт выскочил следом.

*****

Двумя часами позже.

Случись подобный «проходной двор» в любой другой день, старуха бы изошла от ворчания, но сегодня она двигалась по комнате ловко, как девчонка и напевала под нос новогоднюю мелодию.

Телевизор. Маленький, новый, удобный, расчудесный! Ей нравилось все: и чуть выпуклый экран, и перевязанная лентой картонная коробка, которая теперь лежала в углу, и даже запах пластика.

Нет, ну надо же – принесли телевизор!

Когда пришли очередные претенденты на «проход» - здоровенный мужик с равнодушным взглядом и высокая белокурая девчонка, Изольда не ждала необычного. Лишь подумала – «и где Майки набрал таких друзей?». Все идут и идут, идут и идут. То блондин с рыжей тихонькой спутницей, то паренек с пронзительными серебристыми глазами и кудрявой мадам под руку, то «дохтур» Лагерфельд (как значилось из приглашения) с экзотической на вид девчонкой – чернявой и желтоглазой. Или зеленоглазой? Инструктируя, Изольда не разглядела. Ах да, были еще двое – здоровяк со шрамом на виске и его озорная… как он ее назвал… Рейка?

Шут их разберет.

Эта Рейка, кстати, принесла набор елочных игрушек-колокольчиков, и теперь бабка скрипела шестернями – думала, куда их приладить, чтобы красиво. Один на крючок над фуфайками, второй на часы со старой кукушкой, которая давно «откукукалась», третий повесить бы над входом, вот только доберется ли? Стул один – шаткий и ветхий, - да и ноги не гибки. Ладно, обойдется без того, что над входом – лучше приладит его в кладовой, где полотенце…

Вот и ладненько.

Телевизор сделал ей день. Ни печенье, ни мандарины-апельсины в сетке, ни даже вкусные булки, подаренные спутницей бугая с косичкой – именно телевизор. Сколько лет подряд Изольде хотелось посмотреть новогоднее шоу, а Комиссия все не раскошеливалась на ящик? Много.

Может, не желали, чтобы отвлекалась от рабочих обязанностей? Так она и не отвлекается. Нигде не сказано, что Изольде Штамм – распорядительнице проходной точки на Уровень: Магия - не разрешается проводить часы у голубого экрана.

Эх - «шарики-фонарики, хлопушки и пирушки…» - сегодня она не пропустит ни одной юмористической или музыкальной передачи, ни одного конкурса, ни единого фильма, и даже всю рекламу высмотрит без остатка…

Новый год! Шарики-фонарики…

Вроде все на сегодня прошли? Все или почти все? Доставать клавиатуру и открывать файл было лень; Изольда, кряхтя, установила телевизор на табуретку и довольно причмокнула, когда оказалось, что длины шнура как раз хватило до ближайшей розетки.

Затаив дыхание, нажала на кнопку. Благоговейно выдохнула, когда экран ожил. Пошуршала в недрах картонной коробки, сдернула и новехонького, как игрушка, пульта целлофан и отправилась к любимому креслу.

Эх, шарики-фонарики. Живем!

*****

Лайза и Мак

Крутой спуск завершился ослепительно-белой равниной – застеленным снежком полем, тянущимся до самого горизонта. И ни камешка, ни кустика; отсутствовала и утоптанная дорога.

Темные точки Аллертон приметил еще издали – две, у самого края, - все никак не мог разглядеть, что это? Пока присматривался, размышлял – как через поле-то? Пешком? И не обойти его – по краям лесистые возвышения. Мда, задача.

Чем ниже, тем теплее – Лайза сняла варежки и теперь шагала, помахивала ими. Он думал, она будет говорить, не переставая, но заснеженные просторы до того заворожили ее ум, что Лайза благоговейно хранила тишину. Озиралась, вдыхала и выдыхала полной грудью, улыбалась.

Спустились еще ниже; равномерно скрипел под ногами снег. Точки приняли очертания не то скутеров, не то…

- Снегоходы! – вдруг взорвалась тишина звонким криком. – Мак, снегоходы!

И Лайза полетела вниз с такой скоростью, будто зажегся в пятой точке фитиль и сработал ракетный ускоритель.

- Стой, принцесса, стой…

И он кинулся следом за ней.

Снегоходы? Быть того не может. На Магии, где отродясь никто не слышал ни о технике, ни о цивилизации? Хотя, о чем он думает – волшебный уровень… Аллертон несся следом за Лайзой и не поспевал, а на ходу все билась мысль: снегоходы – он мечтал о таких. Чтобы по снежному полю, да на скорости, да ветер и снежинки в лицо…

- На них ленточки, Мак.

- Какого цвета?... – Он еще не добежал, а она уже водила пальцами по ручке газа – такой, как у мотоцикла.

- Синяя и желтая!

На него смотрели с восторгом.

- Синяя и желтая, любимый. Наши!

Он вдруг и сам задохнулся от восторга – как пацан, как мальчишка, получивший вдруг самый заветный «я-о-нем-никому-не-говорил» подарок.

- Спорим, ты меня не догонишь?

- Еще как догоню!

- А вот попробуй!

И Лайза ловко запрыгнула на кожаное сиденье того, что стоял справа – с повязанным на руле желтым бантиком.

*****

Дэйн и Ани.

- С горы? На этом?!

- А почему нет? Сейчас сядем, я обниму Барта, прижму покрепче, а ты разбежишься и толкнешь нас…

- А сам как буду запрыгивать?

- Следом.

Ани задорно хохотала. Нет, ее не пугал ни склон, конца и края которому не было видно, ни стоящая у его края резиновая надувная лодка с толстым дном. Санки, блин. Зеленые санки с пузатыми бортами и изображением морды улыбающегося медведя. Смешно, ага, очень…

- Они же неуправляемые!

- Так и склон без препятствий. Куда рулить?

Да в рот им ногу - всем шутникам этого мира. Как его угораздило связаться с девчонкой, у которой ни страха, ни здравого смысла?

- Ани, я на этом не поеду.

Синева неба резала глаза. Склон катился вниз на пару километров, а то и дальше – шагать по такому не перешагать…

- А я поеду. Мы с Бартом. А ты тогда пешком…

- Я - пешком?

Глядя на него, она хихикала – милая мордашка в обрамлении соломенных волос. Девчонка-постряпушка и женщина-воин в одном лице.

- Блин…

Эльконто совершенно не мечталось нестись с горы и реветь напуганным медведем. А как не быть напуганным, если ни руля, ни тормозов. А, если пенек на пути?

- Ани, а, если камень?

- Ты ведь сам говоришь, что Уровень волшебный.

- Но мозги-то еще никто не отменял.

- Не будь занудой…

Сегодня его однозначно оскорбили уже дважды.

- Я не зануда!

- Нет, милый, ты не зануда, ты – перестраховщик.

Ани-Ра быстро приблизилась и погладила его по лицу.

- Все будет хорошо, вот увидишь. Праздник же… Нас сюда пригласили, чтобы побаловать, а не чтобы пугать.

- Да я кучу навалю в этой лодке!

- Ну, давай навалим две кучи, чтобы не скучно…

- Вот же… блин.

А Барт, между прочим, уже сидел в санках – прямо по центру, - и ждал нерешительных хозяев.

- Предатель, - прошипел снайпер. – Пес без мозгов.

- Ну что, толкнешь?

- Толкну-толкну… Только, если сам не успею запрыгнуть, не поминайте лихом.

Ани разулыбалась и прижалась к его стылым губам своими мягкими и теплыми.

- Люблю тебя.

- Вот так всегда, - ворчал Дэйн, - люблю-люблю, а ты после делаешь все, что она тебе скажет… Всю дурость мира.

- Не ворчи. Лучше толкай.

Она запрыгнула в лодку, а Дэйн, щурясь от слепящего снега и ругаясь на чем свет стоит, наклонился и взялся за резиновые борта.

- На счет три. Раз… Два… Три!

Скорость нарастала с каждой секундой, с каждым сожранным дном метром – быстро, быстрее, еще быстрее, космически быстро! А после все просто слилось.

Поначалу он молчал и старался не закрывать глаз.

Свистел в ушах ветер, несся в лицо снег – санки летели вниз, будто смазанные маслом. Через минуту он ревел и даже орал, жмурился, матерился при каждом прыжке на ухабах, визжал, как баба, когда вдруг взмыли в воздух на трамплине. Хохотала Ани, испуганно и восторженно заливался Барт, молился про себя Дэйн.

Она приехала вниз полная восторга и адреналина, Барт с усеянной ледяными кристалликами мордой.

Дэйн, кажется, с мокрыми штанами.

*****

Аарон и Райна.

Они думали, что увидят других – догонят. Бабка сказала, что ушли недавно, но вершина горы стояла объятая тишиной. Ни следов, ни звуков, и, кроме нежного подвывания ветра, ничего и никого.

И «крыло» на краю.

Пока Канн разбирался со стропами – складывал их в нужной последовательности, - Райна молчала. Она верила ему – безоговорочно, без остатка. Он хотел было поддержать ее – мол, тренированный я, умею, - но… промолчал. К чему слова, если страх все равно останется? Кто не летал, тому всегда страшно.

Но он летал. Много раз на тренировках, много раз на заданиях. И давно, и недавно.

- Иди сюда, мне нужно застегнуть….

Одетая в черную куртку и серые штаны, Райна подошла, покорно прижалась, когда ее тесно обняли мужские руки, перекинул через грудь широкий ремень. Переступила ногами, куда сказали, подергала за пряжку – плотно? Плотно.

И все это время старалась не смотреть вперед – туда, где зиял обрыв.

Магия подловила их. На этот раз выпустила там, где спусков не было совсем. Ни единого.

Они поначалу искали – обошли кругом весь пятачок – тщетно. Ни дорожки, ни тропки вниз – одни отвесные скалы. И крыло.

- Ты не бойся…

- Я не боюсь.

- Боишься.

Тишина.

- Тебе еще понравится в конце.

Неуверенная улыбка.

- Райна… Рейка моя… - В затылок сквозь шапку уткнулся нос. – Ты молодец.

- Я еще не молодец.

- Ты храбрая.

Ее трясло – он чувствовал.

- Значит, зачем-то это надо, - философски отнесся к происходящему Канн. Он бывал на Магии раньше, знал – здесь ничего не дается просто так.

- Надо, - повторили тенью.

- Полетели?

Когда они начали синхронный бег – все ближе и ближе к краю пропасти, - Райна подумала о том, что для чего бы это «ни было нужно», она бы с удовольствием это пропустила…

А спустя мгновенье – когда под ногами уже не было почвы, когда…