Новый год в стиле хюгге

Глава 3

Отключаю будильник до сигнала. Сладко потягиваюсь и откидываю одеяло, расслабляться себе не даю. «Устал – отдохни, но после этого ты уже не будешь бойцом революции», – говорил Че. А я боец.

Моя жизнь была борьбой, наверное, с первых дней. Я родилась в беспросветно сером городе: грязь, пыль, асфальт, заводские пятиэтажки – с неистовой жаждой красоты. Откуда это у девочки, чей папа работал слесарем, а мама – продавщицей в мясном отделе?

Но в семейном архиве сохранилась фотография, сделанная на полароид соседом-фотографом – она и сейчас стоит у меня в рамке на прикроватной тумбочке. На снимке мне года полтора. Мама собрала меня на прогулку – серые практичные штанишки и яркая розовая, «девчачья», курточка. Я разбавила этот образ: нацепила огромные голубые крылья феи и зеленые бабушкины бусы (каждая бусина размером с грецкий орех). В тот раз папа отказался со мной гулять, а мама согласилась, но отвела меня в укромное место, подальше от соседских глаз.

В десять лет я носила ее свитера, превращая их в платья с помощью тканевого держателя для штор. Папину белую сорочку использовала как кардиган – правда, только один раз, за нее мне крепко влетело. У меня вызывало отторжение все мрачное, строгое, фабричное. Мои подруги ненавидели школу потому, что им не нравилось учиться, а я – потому, что не хотела носить форму.

В старших классах моя манера одеваться стала двусмысленно восприниматься парнями, интерес ко мне они проявляли, как умели, обычно совершенно по-дурацки. В одиннадцатом классе кто-то из них украл мою шапку – вытащил из рукава. Перед последним уроком еще была, а после – как испарилась. Шапка была необычная, пушистая, с перышками – ко мне из-за нее постоянно цеплялись. Такие броские шапки, кроме меня, никто не носил.

После уроков я вышла из школы с непокрытой головой и начала замерзать еще до того, как за мной захлопнулась входная дверь. Мороз градусов десять, не меньше, еще и ветер, а я в пальто, капюшона нет. Даже шарф в тот день не надела – только свитер с высоким воротником – а так могла бы повязать его на голову как платок.

Я вся сжалась, голову втянула в плечи – лишь бы сохранить хоть чуточку тепла. Спускалась с крыльца, чувствуя, как леденеют уши. Мелкий сухой снег хлестал по лицу, на глаза от обиды наворачивались слезы. И только одна мысль в голове: «Ненавижу этот город, ненавижу эту школу, ненавижу этих дурацких старшеклассников…». Если раньше я лишь мечтала уехать, то тогда, на том самом крыльце, дала себе слово, что непременно это сделаю. Любой ценой.

И тут я заметила, как от компании парней у дороги отделилась темная фигура. Из-за слез я еще не разглядела лица, но по движениям – стремительным, уверенным и каким-то для меня особенным – сразу поняла: Кир.

– Чего без шапки? – спросил он вместо приветствия, хотя с того вечера в кафе прошло больше недели, и мы за это время и слова друг другу не сказали.

– Потеряла…

Он заглянул мне в глаза, и я выпалила ему правду, просто чтобы он перестал так внимательно, так пронзительно на меня смотреть:

– …или украли.

– Разберемся! – бодро пообещал Кир. А потом снял свою шапку – обычную, черную, синтетика пополам с шерстью – надел ее мне на голову и натянул до самых бровей. Шапка прилегла плотно, я сразу почувствовала кожей ледяные уши. – Потом вернешь.

Он подмигнул мне и поднялся по ступеням в школу. А я, не оглядываясь, улыбаясь, побежала домой, впервые забыв подождать Саню.

На следующий день моя шапка снова оказалась в рукаве куртки…

Стоп, Стелла! Хватит!

Я вскакиваю с кровати.

Кир – это вовсе не приятное воспоминание. Он – проблема, которую надо решить. И я обязательно ее решу, она не выбьет меня из колеи.

Теплый душ, пушистое полотенце, ароматные кремы – я снова в строю. Завтракаю овсяной кашей с орехами и семенами льна, листая глянцевый журнал. Пью кофе, просматривая зарубежные фэшн-блоги в поиске интересных style-решений и свежих идей.

Укладываю волосы, наношу легкий макияж.

Одеваюсь не по погоде – струящаяся юбка из джерси до колена, хлопковый джемпер и кроссовки. Одежда должна быть легкой и удобной: сегодня два шопинга, значит, проведу на ногах часов семь, не меньше.

Вызываю бизнес-такси. Прохожие провожают меня взглядами; уверена, кто-то даже из окон подглядывает: на фоне местных авто мой «Мерседес Е213» выглядит как канарейка в курятнике.

На первом шопинге я помогаю рядовому консультанту нашего агентства. Работы немного – в основном таскаю вещи по бутику и подбираю нужный размер. А вот на втором шопинге я ассистирую Зарине.

Она входит в магазин, и, кажется, даже раздвижные двери закрываются за ней позже, чем за другими людьми.

Клиент еще не пришел, до шопинга пятнадцать минут. Зарина шествует между вешалками, присматриваясь к новой коллекции. Я набираю в легкие воздух и направляюсь к ней.

– Зарина Альбертовна, я по поводу тестового клиента…

– Он умер? – и бровью не ведя спрашивает она.

Я замедляю шаг, потом догоняю ее.

– Нет. В здравом уме и твердой памяти.

К сожалению.

– Тогда какие могут быть вопросы?

– Я подозреваю его в неблагонадежности, – уверенно говорю я, почти не вру. – Видели бы вы его дом…

– Он внес предоплату.

Зарина разворачивает джемпер, лежащий на тумбе, и смотрит на него с таким выражением лица, что стоящий рядом продавец замирает – вероятно, хочет сойти за манекен.

– Да, но вот второй платеж…

– Значит, сделай свою работу так, чтобы клиент заплатил. Даже если он неблагонадежный. – Ее лицо расплывается в улыбке – явление такое редкое, что мне становится не по себе, и только потом я понимаю, что Зарина смотрит мимо меня – на вошедшего клиента.

– А если…

– Тогда, – не переставая улыбаться, произносит она, – можешь тоже собирать вещи в коробку.

Весь шопинг я хожу с таким сосредоточенным выражением лица, словно от выбора сорочки зависит моя жизнь. Я должна что-то придумать. Кир всегда был простым и прямолинейным, как ружье. Я возьму его хитростью и умом. И у меня уже созрела идея.

Я больше не размышляю – действую. После работы в магазинчике внизу покупаю бутылку бордо – заодно покажу ему, что такое хороший вкус.

Вбиваю в «Яндекс. Такси» адрес Кира и ловлю себя на том, что чувствую легкий мандраж. Что за черт? В моей жизни были ситуации куда сложнее, чем эта. Просто Кир… от него же никогда не знаешь, чего ожидать. Он из тех людей, с которыми лучше дружить, чем воевать, а пока что я для него враг.

Когда такси останавливается у дома Кира, в окнах его гостиной гаснет свет. Нехороший знак. Но я решительно выхожу и отпускаю такси – сжигаю путь к отступлению. Кир, я не сдамся. Должность будет моей, и никто, тем более ты, ты не встанет у меня на пути.

Меня не отпускает легкое ощущение дежавю. Вчера был такой же вечер, такая же грязь под замшевыми сапогами, и редкие снежинки кружились в воздухе, будто дразнили, мол, где-то есть красивая, кружевная зима, но точно не здесь.

Я почти уверена, что видела движение за занавеской.

Жму на кнопку домофона, жду долго – ничего, только собаку раздразнила. Звоню ему на мобильный. Само собой, абонент недоступен. Меня это будто бы даже радует: по крайней мере, Кир предсказуем.

Переминаясь с ноги на ногу, хлопаю по себе ладонями в перчатках. Прохлада уже залезла под юбку, а пальцев ног я и вовсе не чувствую. Мозг так и пытается меня провести: «Тебе показалось, окна не горели – это свет фар отразился в стекле». Но я отбрасываю эту мысль.

– Кир, открой, я пришла с миром и бутылкой вина! – кричу я и оглядываюсь. Темный тоннель улицы. Редкие пятна фонарного света. Тихо, только собака шумно дышит за калиткой. Не хотела бы сейчас кого-нибудь здесь встретить. – Кир, ну что за детский сад?! Я видела свет в твоем окне, открывай!

Вытягиваясь на цыпочках, пытаюсь рассмотреть двор. Машина вроде стоит. Но ведь Кир мог уехать и на такси. И что тогда? Вернуться сюда завтра? Возвращаться каждый день?

– Кир, ну открывай! – почти умоляю я.

Даже собака уже устала лаять, замолкла.

А если Кир вообще здесь больше не живет? Мне надо как-то убедиться, что его точно нет дома. Но как? Что такое нужно сказать Киру, чтобы он точно объявился? Ну что?.. Чего он ждет?..

Я поднимаю голову к небу: снег невесомо падает на лицо, путается в ресницах.

И внезапно до меня доходит.

– Кир, прости меня. – Надеюсь, мой голос звучит искренне, ведь я действительно хочу извиниться. – Я хочу попросить у тебя прощения. Слышишь?

Пара секунд – и замок на калитке щелкает, приглашая меня войти.