Нуждаясь в Нове

Глава 2

Нико

Праздники — любые, без исключений — это лучшее время года.

Будь то день рождения с клоунами, от которых мороз по коже, но мой племянник их обожает, или огромный стол с едой в окружении близких, чтобы поблагодарить друг друга, я всегда готов праздновать. Я организую вечеринки, продумываю всё от начала до конца. Никогда не пропускаю годовщины или выпускные, если есть повод отпраздновать человека или событие, которые этого заслуживают.

Рождество всегда занимало особое место в моём сердце. В детстве это был особенный день, полный воспоминаний, которые мои родители старались сделать незабываемыми. Печенье для Санты, полные носки, особенные игрушки, которые мы делали вместе и вешали на ёлку — в доме Хьюзов это всегда было грандиозное событие.

С самого детства я стремился создавать лучшие воспоминания с каждым праздником. С каждым особым днём. Чёрт, я даже устраиваю вечеринки для друзей, которые празднуют Дивали и Хануку. Всё, что даёт повод приготовить вкусную еду, налить напитки и посмеяться с теми, кто мне дорог.

Перед традиционным зажиганием рождественской ёлки я веду своих двух любимых эльфов — племянников — чтобы купить подарок для моей сестры. Поскольку она родилась на День благодарения, её день часто сливается с другими праздниками. Но я никогда этого не допускаю и хочу, чтобы её дети тоже научились отмечать её день так, как она заслуживает.

— А мы можем купить цветы и тебе? — спрашивает моя племянница Ава.

— Нет, Тинк, — отвечаю я, игриво дёрнув её за крошечный хвостик. — Это только для Сиссы. Для её дня рождения, чтобы мы никогда не забывали её особенный день.

— Цветы, — её младший брат Эван указывает на витрину магазина. — Для мамы. Цветы для девочек, — добавляет он задумчиво. Я не стану поправлять, что цветы иногда заслуживают и парни.

— Цветы для всех! — Ава успевает ответить за меня, смеясь над братом.

Они спорят меньше минуты, прежде чем рассмеяться над проходящими мимо рождественскими певцами. Оборачиваясь, чтобы посмотреть на них, мы замираем. Их голоса разносятся над толпой на Главной улице. Я улыбаюсь, глядя, как дети задирают головы, высовывают языки, ловя падающий снег.

— Пошли, потерянные детки, купим цветы.

Зайдя в маленький магазинчик на углу, я вдыхаю сладкий воздух. Здесь пахнет розами и еловыми венками, а внутри тепло, как в оранжерее. Землистый, свежий аромат. Я веду детей вперёд, но внезапно замираю.

За прилавком стоит девушка — самая милая, красивая, что я когда-либо видел. Её волосы с фиолетовым отливом собраны наверху, а ярко-розовая повязка удерживает их, чтобы не падали на лицо. Несколько прядей выбиваются, мягко обрамляя её лицо, как лепестки цветка. Яркие голубые глаза, похожие на океан, сосредоточенно смотрят на меня, пока я не могу отвести от неё взгляд.

Её полные розовые губы, тёмные брови над этими невероятными глазами — это совершенство. Я замечаю лёгкую россыпь веснушек на её маленьком носу, на котором сверкает золотое колечко. Миленько, немного дерзко. Я делаю шаг к ней, желая узнать её имя, услышать её голос. Но две маленькие ручки тянут меня назад, напоминая, зачем я здесь.

— Добрый вечер, мисс, — говорю я, запинаясь, пока мой взгляд пожирает её. — Мы здесь, чтобы выбрать подарок для их мамы. День благодарения — это ещё и её день рождения. Этот день часто забывают среди всех праздничных хлопот. Я хочу убедиться, что мы отметим его как следует.

Что-то гаснет в её ярко-голубых глазах, и моё сердце сжимается. О нет. Только не это. Опуская взгляд на Аву и Эвана, я вздыхаю. Да, они могли бы сойти за моих детей. Люди часто принимают меня за их отца. Я не возражаю.

Я их любимый дядя — да и единственный дядя с их рождения, потому обожаю их. Люблю их. Готов на всё ради них. Я очень близок с моей сестрой Саттон и всегда помогаю, когда могу. Однажды я подарю им кузенов, с которыми они будут играть и о которых заботиться так же, как я забочусь о них.

Но сначала я найду ту женщину, с которой захочу праздновать каждый праздник.

Очнувшись от мыслей о будущем, которого не могу дождаться, я концентрируюсь на задаче — купить подарок для сестры. Ведя детей по проходу, я следую за этой удивительной женщиной к большому дисплею. Это единственное в магазине, что намекает на праздничный сезон.

Это красиво и идеально. Ава и Эван соглашаются, их глаза становятся большими, когда они рассматривают огромный, великолепный букет. Это именно то, что хотела бы моя сестра. Я доволен, задача выполнена. Теперь можно подумать о том, чтобы попытаться всё-таки покорить эту талантливую девушку.

— Позволь я помогу, милая, — предлагаю, подходя ближе, будто не могу оставаться на расстоянии ни секунды дольше. — Это просто прекрасно.

Эти слова были адресованы и ей тоже. Я едва не роняю огромный букет, когда её мягкое тело случайно касается моего. Это будто удар молнии, проходящий через меня. Я не могу перевести дыхание. Плотно прижимая вазу к себе, я смотрю на неё, а она поднимает взгляд.

Боже, она так красива. Мы так близко, что я могу разглядеть жёлтые крапинки в её светло-голубых глазах. Как васильки. Она пахнет не цветами и даже не землёй, с которой она, должно быть, работает каждый день. Нет, от неё пахнет льном и теплом, и я двигаюсь ещё ближе, словно тянусь к ней ещё сильнее.

Прежде чем я успеваю сказать или сделать что-то глупое, её глаза вспыхивают, когда дети рядом начинают говорить про рождественские огни.

— Спасибо, — её ответ напоминает мне, что я говорил, чтобы похвалить её работу. — Обычно я не делаю ничего рождественского, но… это было в моей голове.

Я почти хмурюсь, глядя на неё. Не делает рождественское? Придётся с этим что-то сделать. Кто может не любить праздник, такой важный и особенный, как Рождество?

Погружённый в мысли о духе праздника, я пропускаю момент, когда она уходит к кассе. Потащив за собой детей, я всё ещё держу букет. И да, не горжусь этим, но мой взгляд невольно падает на её фигурку.

Когда мы достигаем кассы, я жду, пока она снова посмотрит на меня. Хочется узнать, почувствовала ли она хоть что-то.

Её светлые глаза на мгновение отворачиваются от моих, словно она боится выдать слишком много. Хорошо. Это хороший знак. Значит, не только я чувствую эту… связь. Словно искра пролетает между нами. Мы подшучиваем друг над другом, обсуждая наших братьев и сестёр. Я специально ясно даю понять, что этот подарок предназначен моей сестре, а эти очаровательные малыши — её дети. А ещё, что мне очень интересно узнать всё, что она готова рассказать о своей семье и не только.

— Знаешь, — говорю я, передавая ей букет и затаив дыхание, когда её пальцы едва касаются моих. Глубокий вдох. Выдох. Надо рискнуть. — После того как мы закончим здесь, я поведу своих племянников на зажжение ёлки. А потом будем есть столько тыквенного пирога, сколько сможем. Может, расскажешь мне обо всём за пирогом и рождественскими огнями?

— О… — Это даже не слово, а просто звук, вырвавшийся из её красивых розовых губ. Удивлённый.

Её яркие глаза широко распахиваются, и лицо краснеет. Она опускает подбородок, качает головой, отказываясь. Моё сердце слегка сжимается. Я впадаю в панику, боюсь, что сказал или сделал что-то не то. Пытаюсь понять, как это исправить. Как заставить её захотеть увидеть меня снова. Узнать всё, что она готова рассказать.

Как заставить её захотеть праздновать вместе со мной?

Но прежде чем я успеваю что-то придумать, наша сделка завершается. Более того, она чуть ли не выпроваживает нас из магазина. Я точно сказал что-то не то. Я вижу это в грусти её глаз. Мне не хочется уходить. Я не могу это объяснить, но ненавижу мысль о том, что оставляю её здесь одну, расстроенную. Бормочу извинение, когда мы подходим к двери. Оно звучит неубедительно.

— Эй, милая, — говорю я, тихо, протягивая руку, чтобы убрать прядь её волос с лица. Я хочу её коснуться. Никогда не чувствовал ничего подобного раньше, поэтому понятия не имею, правильно это или нет. — Всё в порядке? С тобой всё хорошо?

Моя рука задерживается на её щеке, палец в перчатке легко скользит по линии её подбородка. Её пульс учащается. Я замечаю это по ритмичному биению в её горле. Желание прижаться губами к её шелковистой коже захлёстывает меня. С трудом сглотнув, я отступаю, пытаясь понять, что со мной происходит.

Снаружи я снова слышу рождественских певцов. Словно они вторгаются в наш момент. Её глаза холодеют, подбородок гордо поднимается. Я подавляю улыбку, потому что это делает её ещё милее. Но раз она хочет быть упрямой и сильной — пусть будет.

— Да. Всё нормально. Пожалуйста, идите. Хорошего вечера, — её тон становится мягче, когда я отступаю, увеличивая расстояние между нами.

Я всё ещё не хочу уходить. Мне хочется убедить её закрыть этот милый цветочный магазин и пойти с нами. Я бы с удовольствием увидел её под сверкающими огнями огромной рождественской ёлки, которую зажгут сегодня вечером. И снова я представляю её, но уже не в свете праздничных огней, а в моих объятиях, её кожа сияет, наши тела переплетаются.

Что же эта милая, печальная женщина делает со мной?

— Давай, Нико! Я хочу увидеть Санту!

Очнувшись от своих неподобающих мыслей, я трясу головой. Сейчас не время и не место. Но это не мешает моим мыслям возвращаться к ней. Я представляю её на лепестках роз, её тело под моими руками, её голос, шепчущий моё имя.

— Соберись, больной ты человек, — бормочу себе под нос, бросая последний взгляд на магазин. На мгновение мне кажется, что она смотрит на нас.

Отбрасывая все эти мысли, я беру за руки своих племянников и ухожу. По крайней мере, этим вечером. Мы успеваем в парк как раз вовремя, чтобы присоединиться к празднованию.

Пока дети радуются горячему шоколаду, беседуют с Сантой и даже немного поют с рождественскими певцами, я всё равно не могу выбросить её из головы.

Эта Рождественская ночь была бы полной, если бы я смог заставить мою грустную цветочницу праздновать с нами.