Нулевой день

Верховная Жрица (II)

Цирцея Ремире, Правительница Глубин

«Ужас из бездны!»

Также известна как: Морская Ведьма

Силы: управление водой, способность вызывать цунами и потопы, гидрокинетический бой, изменение формы, создание объектов из воды, восприятие через воду, гидропортация.

Особые навыки: чары и ведьмовство. Одно из заклинаний помогает ей вспомнить прошлые игры.

Оружие: вода, трезубец.

Изображение на карте: жрица (с водой вместо волос и щупальцами вместо ног), склонившаяся над жертвой на кровавом алтаре.

Символ: трезубец.

Отличительные характеристики: её руки покрыты блестящей голубой чешуей до самых локтей, заканчивающихся небольшими плавниками.

До Вспышки: аспирантка с Бермудских островов. Специализация: мифы Атлантиды и Бермудский Треугольник. Обручена с компьютерным программистом. Член студенческой общины виккан*.

(*Викканство — европейская неоязыческая религия, в основе которой лежит почитание стихийных сил, а так же одноименное направление в магии.)

Гамильтон, Бермудские острова

День 0

— Ты что, выпил? — спрашиваю я у будущего мужа. Я сижу, прижавшись щекой к двери. Он находится по ту сторону. Уже далеко за полночь, и нам нельзя друг друга видеть.

— Я пьян тобой, милая, — говорит он своим обычным игривым тоном.

Никто никогда не веселил меня так, как Нед.

— Иначе и быть не может. Вон, мои родственники нарадоваться не могут. Они считают, что я крут, раз отхватил такую красавицу, как ты, — его выраженный британский акцент после рюмки-второй всегда смягчается, — сестра говорит, что если бы о нас сняли фильм, он назывался бы «Сирена и Ботан».

Сирена. В памяти всплыло какое-то воспоминание. Песня океанической сирены…

Почувствовав головокружение, я приложила руку к виску.

Подготовка к свадьбе шла просто замечательно, пока за неделю до торжества я не получила загадочную продолговатую деревянную коробку со странной сопроводительной запиской:

Как только я коснулась содержимого коробки — золотого трезубца, гравированного таинственными символами, меня начали мучить приступы головокружения и ночные кошмары, наполненные сценами заточения под водой.

Я не могла отделаться от ощущения, что должно случиться что-то плохое, словно начался обратный отсчёт. Становилось всё хуже.

Я поделилась этим с дедушкой — моим лучшим другом. А он решил, что я просто не готова к свадьбе.

Но я готова! Нед и есть тот единственный. Он — моя вторая половинка. Мне так с ним повезло.

Во время последнего приступа позапрошлой ночью я взяла трезубец, вышла на скалистый утёс и выбросила его в океан. Но мне не полегчало…

— Цирцея, милая?

О чём он там говорил? Ах, да…

— «Сирена и Ботан»? — я изобразила глубокую обиду. — Они обратили внимание только на мою внешность?

— Они обратили бы внимание и на твоё раннее поступление в аспирантуру, если бы я не сказал, что после свадьбы ты бросишь всю эту научную лабуду.

Я улыбнулась, прижимая ладонь к двери. Я люблю этого мужчину, он нужен мне, как дождь в засуху.

— Мои тоже вчера много о тебе говорили… о том, как ты вышел в море без пластыря от укачивания, — мои братья взяли его на рыбалку и в итоге сказали, что никогда не видели, чтобы человека так тошнило; теперь их хлебом не корми, дай посмеяться над этим, — и без солнцезащитного крема.

Ещё они сказали, что никогда не видели, чтобы человек так быстро обгорал на солнце.

— Так это я нарочно. Чтобы произвести на церемонии эффект Ларри Лобстера*. Личная методика.

(*Ларри Лобстер — красный омар, чемпион по загару из мультсериала «Губка Боб Квадратные Штаны».)

С губ сорвался смех. До встречи с Недом я даже не подозревала, что могу так смеяться. Я нахмурила лоб. Хотя нет, такое уже бывало… В темном лесу мы с зеленоглазой девушкой хохотали до колик в животе.

— Ты ведь не сможешь отказать такому горячему парню. Нет, серьёзно. Моё тело в буквальном смысле горячее.

Я хмыкнула.

— И ты будешь ярко-красным на всех завтрашних фотографиях?

— Всегда есть надежда, что до завтра я облезу, — Нед вздыхает, — как ты только меня терпишь, для меня это тайна.

Голос в голове прошептал: «Тайны глубин». Голос из ночных кошмаров. Выбрось это из головы, Цирцея.

— И ты очень смелая, если готова завести со мной детей. Я хочу троих, не меньше.

Однажды я сказала, что как только получу учёную степень, мы этим займемся, на что он ответил: «Я охотно внесу свой вклад в это предприятие. Тогда-то ты узнаешь, что такое настоящая трудоспособность».

Теперь же он спросил:

— Что, если они окажутся ботанами с морской болезнью?

— Тогда не будет никаких сомнений, что их отец — ты.

Он засмеялся.

— А ты за словом в карман не лезешь. Господи, как же хочется покончить уже с этой свадебной суетой и уделить немного времени друг другу.

— Да. Такое чувство, что я не видела тебя недели.

— И в разных кроватях мне спать не нравится. Обычаи обычаями, но если тебе снова приснится кошмар, приходи ко мне.

— Так и сделаю, — соврала я. Кошмары снятся мне каждую ночь со дня открытия коробки. Но что странно, эти кошмары больше похожи на… воспоминания. Наверное, я схожу с ума.

— Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю, верно?

— Ага, но это лишь малая часть того, как люблю тебя я.

— Я серьёзно, Нед, — я бросила взгляд на руку, и на короткий миг моя кожа как будто заблестела, словно покрытая рыбьей чешуей, — я поняла, что ты будешь моим ещё при первой нашей встрече.

Я читала лекцию про Бермудский Треугольник и мифы Атлантиды, а также демонстрировала снимки Бездны Цирцеи — самой глубокой впадины в Треугольнике.

Бездны, в честь которой меня назвали.

Снимки, предоставленные командой океанографов, захватили также аквифер* под дном впадины.

(*Аквифер (водоносный горизонт) — слой или несколько слоев водопроницаемых горных пород, трещины, поры и другие пустоты которых заполнены подземными водами.)

В самом аквифере обнаружилось образование из твёрдых скальных пород такой правильной формы, словно создано руками человека.

Если это сооружение из затопленного города (такого, как Атлантида), то как оно там оказалось?

Словно корабль в бутылке…

И хотя Нед — гениальный программист, посвятил себя точным наукам, он почему-то посетил мою лекцию. Он ловил каждое моё слово, задавал меткие вопросы. И не поднял меня на смех, узнав, что я увлекаюсь викканством.

Мы выпили кофе, потом перешли на напитки покрепче, поужинали вместе и с тех пор не проводили по отдельности ни единой ночи. До сегодня.

— Ты был таким милым, — сказала я, — краснел от каждого моего взгляда.

— Потому что я безостановочно мысленно повторял: «Кажется, я влюбился в неё без памяти». Я не понимал, как это возможно, но так и было.

— Так и было, — пробормотала я и представила, как он прижимает ладонь к двери рядом со мной.

Странно, как сильно завитки древесины под моей рукой напоминают водоворот. Я вздрогнула. И, прочистив горло, спросила:

— Так ты наконец признаешься, как попал ко мне на лекцию?

Он постоянно отшучивается, приводя разные причины: что прятался от дождя (хотя в тот день на небе не было ни облачка), что хотел попить кофе на халяву, или убить время до начала выступления своего кумира.

— По правде? Что, если я скажу, что заключил пари с приятелем?

Я прикинулась возмущённой.

— Пари? И в чём оно состояло?

— Он поспорил, что женщина, читающая лекцию про Атлантиду, окажется самым прекрасным созданием на земле, — он вздохнул, — лучшая сотня, которую я потерял.

Я зажмурилась:

— Все называют тебя шутником, но я-то знаю, что на самом деле ты неисправимый романтик.

— Боже, я готов подшучивать над тобой и наполнять нашу жизнь романтикой ещё следующие лет восемьдесят.

— Думаешь, мы так долго проживём?

Завитки на древесине будто бы начинают вращаться.

— Конечно. Смех и любовь продлевают молодость.

***

Я глубоко вдыхаю. Настал самый важный день в моей жизни. Я сделаю это.

Я попросила гостей оставить меня одну, чтобы собраться с мыслями перед церемонией. После разговора с Недом я задремала на несколько часов, которые оказались особенно насыщенными кошмарами/воспоминаниями. Всё утро я боролась с беспокойством. Меня снова не оставляло чувство, что идёт обратный отсчёт.

До чего?

Я сильно встряхнула головой. Мне нужно всего-то пройти между рядами в церкви навстречу Неду. В его присутствии мне полегчает. Когда он увидит меня в этом прекрасном платье, его глаза загорятся. Я едва сдержу смех, заметив, что кожа на кончиках его ушей и носа начала шелушиться.

Я беру в руки букет и делаю шаг вперёд.

Но не в ту сторону. Церковь находится слева, справа — побережье. Ещё один шаг направо.

Я напрягаю каждый мускул, чтобы пойти к Неду, но ноги не слушаются. Я схожу с ума, схожу с ума! В полном недоумении я выхожу за дверь… в противоположную сторону от церкви… от человека, которого люблю.

Пытаюсь позвать его, но с губ не слетает ни звука. Я ступаю по розовому песку. Тихая водная гладь отражает солнечные блики. Пальцы разжимаются, и букет беззвучно падает на песок.

На глазах выступают слёзы отчаяния. Что за сила тащит меня сюда? А ведь Нед может подумать, что я сбежала. Что я не хочу выходить за него замуж.

Я стараюсь крикнуть: «Я люблю тебя!». Но не могу произнести ни слова.

Море всегда манило меня, но сейчас… сейчас его зов, как песня сирен, просто непреодолимый. И тут я понимаю куда направляюсь. В бездну.

Меня всегда тянуло в бездну.

По щекам катятся слёзы. Нед решит, что я его бросила. Я вхожу в воду, слабые волны нежно омывают лодыжки. Мой взгляд привлекает что-то блестящее под водой.

Каким-то образом ко мне вернулся трезубец.

Потянувшись за ним, я окунаю руку в воду и чувствую лёгкое покалывание. Предплечья покрываются бледно-голубыми чешуйками, переливающимися на солнце — они словно стали обтянуты длинными мерцающими перчатками. Локти начали раздражающе зудеть, и, когда я их почесала, кожа отслоилась, высвобождая небольшие голубые плавники.

Я всхлипнула. Сможет ли Нед когда-нибудь принять меня такой?

Тайные символы, выгравированные на трезубце, теперь легко читаются. Надпись гласит: «Ужасающая Правительница Глубин».

Я, как в трансе, бережно держа своё золотое орудие, захожу в воду по колени. По пояс. По шею. Пока не погружаюсь полностью.

В последний раз выдыхаю в ожидании удушливого жжения от заполнения лёгких водой, но вместо этого я… становлюсь морем.

Вес трезубца тянет на дно. Ничто на меня не давит. Не беспокоит окружающая температура. Я вижу, слышу, чувствую вкусы и запахи даже сквозь воду. От новых ощущений кружится голова, кажется, что я не тону, а наоборот взлетаю.

Я опускаюсь всё глубже и глубже. И хотя солнечный свет меркнет, и я должна бы уже оказаться в кромешной тьме, но всё вижу. Сквозь меня проплывают мерцающие акулы, гонимый течением, словно легким бризом, дрейфует планктон.

Я погружаюсь, пока не достигаю каменистого дна впадины. Скалы подо мной расходятся, открывая воронку, ведущую в подземные недра. В аквифер?

Меня затягивает в эту воронку, а потом ещё глубже в некое подобие туннеля… как Алису в кроличью нору.

Вода становится пресной. Взгляду открывается каменное образование с тех снимков! Я обтекаю сооружение со всех сторон.

Стены кишат мерцающими существами, которые освещают высеченную надпись на том же языке, что и слова на моём трезубце. Читаю:

Подводный храм Верховной Жрицы, Правительницы Глубин.

Кто услышит зов Жрицы, да устрашится её разрушительных сил.

УЖАС ИЗ БЕЗДНЫ.

Это сооружение, эти символы, эти создания… я вижу вещи, которые обычным людям увидеть не дано. Всю жизнь я была одержима морем, одержима Атлантидой.

Я — море. Может я также и жительница Атлантиды?

Вход украшен живым кораллом с отростками в форме трезубцев.

Охваченная любопытством я проскальзываю в проход. Внутри обнаруживаются ступени, выходящие из воды в воздушное пространство. Я инстинктивно знаю, как вернуть себе прежнюю форму, снова стать человеком. С трезубцем в руках я вырастаю из воды и поднимаюсь по ступеням.

Сияние тех существ просвечивается вовнутрь. Вокруг колышутся тени. Стены украшены древней мозаикой. Я провожу кончиками пальцев по влажным плиткам.

Жуткие сцены изображают огромные волны, поглощающие беззащитные земли, ужасных морских обитателей — гигантских акул, китов, кальмаров, кракенов, нападающих на корабли. Из-за игры теней, кажется, что рисунки на стенах двигаются.

По спине пробегает холодок, когда я восхожу на запятнанный кровью престол, щедро украшенный высеченными изображениями трезубцев. Я бросаю взгляд на своё оружие.

Неужели это мой храм? Разве Смерть не называл меня «Верховной Жрицей»?

Я усаживаюсь на престол, и в сознании всплывают воспоминания из снов. Да, это место принадлежит мне.

У меня такое чувство, словно этот храм служит мне убежищем. Но так же и… тюрьмой? Отчего-то я знаю, что на земле быстро умру, но в этой пустой гулкой бездне я буду умирать медленно.

Одиночество будет мне наказанием, а страх — тюремным надзирателем. Что за преступление я совершила, чтобы быть обречённой на такое?

Нет, мне всё равно, что со мной будет, я возвращаюсь к Неду! Он примет эти изменения во мне. Я верю.

Я подбегаю к проему и снова становлюсь морем. Почти уже достигаю конца туннеля, как вдруг океанское дно начинает содрогаться.

Вода стала горячей. Я смотрю вверх в просвет туннеля и не верю своим глазам.

Вниз стремительно несётся огромная субмарина со скоростью слишком быстрой для нормального погружения.

В небе над судном я вижу огни… словно океан надо мной исчез, и вся вода испарилась.

И хотя сейчас должна бы быть ночь, кажется, светит солнце. А в небе как будто бы зажигаются вспышки. Я смотрю на них, не отрывая глаз. Пока огни не меркнут — субмарина, рухнув на дно, закрывает собой мой единственный выход.

Я в ловушке.

В своей пустой гулкой бездне.