Няня по принуждению

Глава 18

Во дворе особняка я пытаюсь проскользнуть мимо Амира в дом, но он кладет тяжелую руку мне на плечо, останавливая.

– Куда?

– В комнату, – тихо бурчу я.

Хочу в комнату, чтобы запереться там. Самой. На замок. Подпереть дверь комодом и разговаривать с этим жутким человеком в щелку между косяком и дверным полотном. Может, получится договориться и найти компромисс.

– Я тебя ни секунду больше не оставлю одну, без присмотра, Мирослава, – произносит Амир, и я скриплю зубами.

– Спать и мыться я тоже буду под вашим присмотром?

– Прекрати мне “вы”-кать. Да, – он перекладывает ладонь, и подталкивает вперед, нажимая между лопаток, а я, задохнувшись от возмущения, послушно перебираю ногами, прихрамывая.

– Тогда я лучше покроюсь коркой грязи!

Пока мы идем к дому, я замечаю, как во дворе, возле кустов роз крутится большая лохматая кавказская овчарка. Полная задница, и у Амира есть охранная псина, которая точно откусит мне ноги, если я попытаюсь просто так улизнуть. Она провожает меня мрачным, немигающим взглядом, даже не виляя хвостом, пока мы поднимаемся по ступенькам.

– Я не хочу в подвал, – произношу обеспокоенно я, когда мы сворачиваем в другую сторону, не туда, где комната Мирославы, – послушайте, вы вообще обещали меня отвезти к врачу.

– Тебе не понравилось, как я тебя зашил?

– Нет. Шов разошелся.

Амир хмыкает.

– Это уже не мой косяк, а твой.

Мы поднимаемся по лестнице и Амир подводит меня к одной из комнат. Открывает дверь и заставляет зайти внутрь. Я растерянно осматриваюсь. Интерьер весь в темных тонах, отчего комната кажется мрачной.... наверное, под стать хозяину. До меня доходит всего лишь через несколько секунд, и я резко разворачиваюсь, врезавшись случайно в Амира и отскочив в сторону.

–Это ваша комната! Зачем вы меня сюда привели?! – восклицаю я, глядя, как в ответ уголок губ Амира едва приподнимается.

– В ванну иди.

– Зачем?

– Опять много вопросов, Мирослава. Учти, в этот раз я не дам тебе сидеть в ванне в одежде.

– Я. Помоюсь. Сама, – твердо произношу я. Его непререкаемый тон давит, вынуждает сдаться и послушаться, но я знаю – стоит мне покориться, дать сейчас слабину, и он меня просто начнет ломать под себя. Я позабуду о своем настоящем имени, прошлом, будущем и буду покорно играть роль жены. Очень просто пойти с собой на компромисс, сказав “сейчас я сделаю то, что он просит, и, может, он сжалится…”. Нет, не сжалится.

– У тебя спина разодрана, – спокойно произносит Амир, будто бы все мои протесты всего лишь забавная сцена, не стоящая внимания, – там могут быть осколки или грязь.

– Ничего. Выйдут с гноем!

Он неожиданно усмехается, прищурившись. Потом кладет руки мне на плечи, и смотрит внимательно на меня, а в темных глазах зажигаются странные искры.

– Да, характером ты слабо похожа на Мирославу, – произносит неожиданно он, а я роняю на пол челюсть, пока он продолжает, – ты не покорная, хитрая овца, а маленькая упрямая волчица.

Этот монстр действительно знает! Я не сошла с ума, и Вова не соврал! Он просто притворяется! Эта мысль оглушает, сковывает страхом, потому что значит только одно – я ему для чего-то нужна и просто так мне уйти у меня не выйдет. Все попытки доказать что-то тщетны. Ему это просто не нужно.

Он, воспользовавшись моей заминкой, внезапно берет майку на края и с треском разрывает ее, а я вскрикиваю, пытаясь закрыться руками. Амир быстрым движением забирает Сашкин телефон и прячет его в карман.

– Я говорю – ты сразу же делаешь. Ты поняла? – продолжает он, как ни в чем не бывало, пока я судорожно пытаюсь собрать и свести края майки, и меня начинает снова колотить от страха, – тебе будет лучше. В противном случае – будет хуже, и ты это уже поняла.

– Зачем я вам? – шепчу я, – почему вы не хотите мне ничего рассказать? Я ведь буду все равно пытаться сбежать. Как только мне подвернется удобная ситуация – я попытаюсь.

– Тебе мало того, что случилось сегодня? Не поймаю тебя я – найдут другие. Или ты считаешь, что я буду постоянно закрывать глаза на твои побеги? Будешь слушаться – будешь в безопасности. Еще раз: ты идешь сейчас под душ, смывать кровь и грязь.

Я чувствую, как в носу начинает щипать, а к глазам подступают слезы.

– С вами – не пойду.

– Тогда я тебя раздену и затащу туда.

– Ненавижу вас, – повторяю я, – за то, что сломали мою обычную, спокойную жизнь.

– Ты сегодня вернулась в свою обычную, спокойную жизнь, – усмехается Амир, – и как? Помог тебе твой муж? – он выделяет это слово с неприкрытой неприязнью, и меня передергивает.

– Значит, вы следили за мной? – мрачно говорю я, – зачем? Зачем мне дали это увидеть?

– Чтобы меньше жила в иллюзиях. Тебе некуда бежать. Мне еще раз повторить, что ты сейчас идешь в душ?

С этим человеком бодаться бесполезно – все равно что рогами скалу двигать. Я не смогу ему противостоять. На его стороне физическая сила и власть, на моей – ничего, только сила духа, на которой я долго не продержусь.

– Я разденусь и пойду в душ при вас, но нижнее белье снимать не стану, – твердо говорю я, вспоминая притчу о сломанных прутиках и венике. Амир начинает меня ломать также постепенно и уверенно. Один из прутиков моей уверенности он уже сломал, – если попробуете заставить меня – буду кричать и отбиваться.

Он криво усмехается.

– Мне не нужна ты голой. Нравится мокнуть в белье – мокни. Тебе налево.

Я разворачиваюсь и на подгибающихся ногах плетусь в сторону ванной комнаты. Предстать перед этим человеком даже в нижнем белье мне страшно. Вдруг осмотр моих ран – это просто предлог? Что, если он решит, что и приказать мне спать с ним, если я так похожа на его жену – это нормально?

Больше всего мне страшно другое: неужели я в этот момент тоже произнесу "хорошо, я буду с вами делить постель, но…"? Сейчас или однажды… я не хочу сдаваться. Я не позволю ему подавить меня. Я хочу хотя бы помнить, что такое решимость противостоять, чтобы в нужный момент сказать "нет" и быть готовой бороться за свою правду.