Нянька для мерзавца

Глава 3

В этот раз охрана меня пропустила, и я даже благосклонно получила из рук не изуродованного интеллектом охранника пропуск в поселок нуворишей. Зотов расстарался – позвонил и начальственным тоном приказал, чтобы у меня был доступ.

И вот стою возле огромного особняка и, задрав голову, рассматриваю лепнину, которой он украшен. Страшный кич, на мой искушенный взгляд. Интересно, что мой новый работодатель имел в виду, когда сказал, что нервы мне понадобятся? По-моему, здесь все очень мило и пасторально.

Я шагнула на крыльцо и едва успела занести руку, чтобы позвонить, как дверь распахнулась, словно по волшебству, и на пороге появилось «нечто», заставившее меня открыть рот и заорать во всю мощь легких. Сердце упало куда-то в район левой пятки и теперь трепыхалось там, вызывая жуткую почесуху.

Предо мной стоял монстр, который в полумраке показался огромным и отвратительным: серо-зеленая, покрытая слизью кожа, куча щупалец, топорщащихся, как иглы взбесившегося дикобраза, и отвратительная слюнявая пасть – вот что я узрела, со всей силы сдерживая мочеиспускание.

Честно говоря, мне хотелось развернуться и бежать без оглядки, ломая каблуки об идеально выложенную декоративным камнем дорожку, но я храбро замерла на месте, впав в ступор от охватившего мое сознание леденящего ужаса.

– И чего орешь? – спросил монстр детским голоском, отчего стало еще страшнее. – Ты кто, вообще? Надо же, какая слабенькая. Раньше-то папочка похрабрее теток находил.

– Няня-няня…– заклинило меня. Я, как болванчик, кивала головой, пытаясь справиться с заиканием и дрожащими ногами.

– Это было клево, – услышала я радостный смех. – Козюлька, ты превзошла себя, дай пять! Костюмчик – огонь! Где взяла?

– На «Али» заказала, – хмыкнуло чудовище, – называется он там «монстр, воняет, страшная, уродская тварь». Я глазам не поверила – огонь у них там описания. Прям бомбические!

– Жаль, отец так уже не реагирует на нас, а-то бы еще веселее было. Как тогда, помнишь, когда мы с тобой крови бычьей в инете купили? Ооооо, это было волшебно! Он так орал, у меня аж уши заложило, – хихикнул тонкий голосок, непонятно откуда доносившийся.

Или просто у меня отшибло здравый смысл, и я не сразу поняла, что голос несется из глубины дома. Какая-то фантасмагория, честное слово.

Наконец, из полутьмы коридора появилась девочка-подросток с волосами такого розового оттенка, что я тут же почувствовала, как мигрень запускает свои щупальца в мозг, и не сразу заметила, как жуткий монстр начал разваливаться на части, являя моему взору мелкую, беззубую, отвратительно-симпатичную девочку с такой хитрой физиономией, что увидь ее Али Баба, удавился бы от зависти и навсегда потерял титул одного из самых известных хитрецов.

– Убью! – рыкнула я, наконец, взяв себя в руки. – Порешу обеих!

– А вы наша новая няня, да? – не обратив внимания на мой зверский вид, спросила розововолосая, на что я лишь кивнула. – Ну тогда велкам в ад, – хихикнула девчонка, и я сдуру – а может, с испугу – опять не обратила внимания на ее слова. Как бог разума лишил.

– Смотри-ка, тетенка-то не понимает, – хмыкнула беззубая, наблюдая, как я протягиваю руку к валяющейся на пороге монстрячей морде.

На ощупь она оказалась не такой уж противной. Первое впечатление было обманчиво. Надо, кстати, экспроприировать у паразиток уссыкательный костюмчик и порадовать Елкину, заявившись в нем к ней в гости. Ей понравится, я уверена.

Усмехнувшись своим мыслям и уже до конца придя в себя, я сделала шаг вперед и ухватила малышку за запястье:

– Еще раз повторится, что-то подобное – пеняйте на себя, – прошипела, слабо представляя, что тогда предприму.

– А вот это вы зря, нянюшка, – сквозь зубы просипела розововолосая Надя, – мы не любим, когда тупые тетки вторгаются в наше личное пространство. А ну убрала руку от моей сестры!

– А-то что? – уставившись прямо в глаза мерзавке, спросила я.

Надюгка промолчала, а маленькая Лидочка выдернула у меня из руки ладошку, пропела тоненьким голоском «Безумству храбрых поем мы песню». И так это страшно прозвучало, как в фильме ужасов. Ну, знаете, тонкий детский голосок, угрожающие интонации в нем. Сразу вспомнилась считалочка из фильма моей юности: «Раз, два, Фредди идет за тобой» – ну и дальше по тексту. Я даже пальцы разжала от охватившего душу непонятного страха, чем и воспользовадлась маленькая хулиганка.

– Это война, – хмыкнула девчонка, показав щербатую кривую ухмылку.

Мелкие оставили меня в холле и испарились, как и не было их, всем своим видом давая понять, что я лишняя на этом празднике жизни. Я встала в центре огромного помещения и задумалась, что делать дальше. Так, значит, одну из моих воспитанниц кличут Козюлькой,-то есть Лидочкой, как мне сказал Зотов, значит розовокосая – Надежда. Что ж, приколистки, не думайте, что я вам прощу свой сегодняшний позор. Посмотрим, кто будет последним смеяться. Война, так война. Тоже мне амазонки, блин. Только вы еще не знаете, с кем связались.

– Так, значит, это вас мой непутевый зять на растерзание спиногрызкам отправил? – услышала я голос, полный яда, и заозиралась по сторонам.

Да что такое?! Прям дом с привидениями,-то монстры меня встречают,-то вот теперь это.

– Хлипкая, долго не выдержит, – проговорил кто-то за моей спиной.

Я резко развернулась и уперлась взглядом в похожую на сдобную булочку миловидную женщину.

– Тебя, Нюша, кто спрашивал? Твое дело кашеварить, а не лезть в хозяйские дела.

Черт побери, да кто это говорит-то?! Я снова обвела глазами комнату и, проследив за взглядом кухарки, посмотрела вниз. Передо мной стояла женщина, больше похожая на собачонку, ну точно, ушастую такую. Чихуахуа. Тот же злобный взгляд, как у этих собачих недоделков, почему-то считающих себя вершиной творения: маленькая, худенькая. И ее можно было бы принять за девочку, если бы не лицо: гладкое, как коленка – явно переборщила дамочка с уколами красоты – и невероятно вредное и капризное выражение на нем.

– Простите, не заметила вас сразу, – улыбнулась я, но, увидев, как перекосило дамочку, испугалась, что сейчас ее расшибет удар, и сделала шаг назад.

– А вот это зря, милочка. Не с того начинаете. Начальство надо знать в лицо.

– Я прошу прощения, – ну конечно, как же я забыла?! Зотов же предупредил меня о том, что за девочками приглядывает его теща! – Вы Прозерпина Адольфовна.

– Альбертовна! – взвизгнула тетка. – Моего батюшку звали Альберт!

Я пожалела, что ни к чему привалиться спиной, стоя посреди огромой залы, как пресловутый тополь на Плющихе, слушая визг, похожий на вой цирклярки, и, конечно, сразу поняла, что и у этой фурии не снискала расположения. Чудненько, за пятнадцать минут успела испортить отношения со всеми Зотовскими домочадцами.

За моей спиной хрюкала от смеха повариха, а я стояла и мечтала сбежать, роняя лабутены. Зря похвалилась стальными нервами, сейчас я поняла, что они у меня ни к черту, и вообще уже почти на исходе. Ну спасибо, Алексей Михайлович! Удружил! Ну ничего, я вам устрою гвадалахару! В конце концов, я тут ненадолго. Разнюхаю, что надо, и забуду, как страшный сон, этот дом и всех его адских обитателей, напоминающих мне пресловутую семейку Аддамс.

Да, кстати, стоит, наверное, на «Али» заглянуть, там, похоже, можно интересными вещами разжиться.

– Ну вы дали, – вырвал меня из размышлений тихий голос, и только сейчас я поняла, что больше не слышу визга Зотовской тещи, – Адольфовна теперь вам устроит. Вреднющаяя баба, никогда не прощает даже чиха, а тут вы ее прям уконтропупили. Не любит эта сколопендра, когда ее тщедушную персону не замечают. Прям корчит болезную. Да еще и Адолфовной обозвали. Не знаю теперь, какое из зол в этом доме для вас страшнее: бабка или малышки. Я Нюша, кстати. Пойдемте в кухню. Вы проголодались, наверное, а у меня пирог с ревенем поспел. Да и ввести вас в курс дел надо. Хозяин не любит непрофессионализма.

– Да-да, – растерянно ответила я. И пошла за доброй пышечкой, как коза на веревке, потому что живот вдруг редательски заурчал, сообщая о давно забытом голоде. Ела-то я вчера еще, да и-то противные маслины. – И давайте на «ты».

– Где ты нашел эту профурсетку? – даже не поздоровавшись, спросила Позерпина Альбертовна, бросив мне на живот пакет с горячо ненавидимыми мною яблоками.

И знает ведь, что я терпеть их не могу, но все равно приволокла, точно издеваясь. Ребра обожгло болью, я поморщился, но теща не обратила на мое недовольство никакого внимания, собрав губы в куриную попку. Я заметил пятна на лице недовольной женщины, оставленные эпиляцией, и ухмыльнулся.

Да уж, желание быть красивой порой перебарывает в ней здравый смысл. По мне так лучше уж усы, как у лихогоЧапая, чем незаживающие раны на лице, которые не успевают зарубцеваться до следующей поросли.

– Дай мне телефон агентства, я им устрою такую камбоджу! Будут знать, как всякую шелупонь нормальным людям подсылать! Надо же, сопля такая, строит из себя черте кого! – возбухала Адольфовна.

– Я не в агентстве ее взял, – криво ухмыльнувшись, сказал, уже предчувствуя, какой концерт меня ожидает.

Интересно, что эта нахалка такого сделала Прзерпине, что ее так колбасит? Хотя там и стараться-то не надо особо, достаточно просто косого взгляда на мою тещу, чтобы навсегда попасть в стан ее лютых врагов. Меня она, кстати, тоже ненавидит, терпит только из-за боязни снова переехать в свой Подзалупинск в десятиметровый апартамент. Я все удивляюсь, почему до сих пор не отправил ее по месту прописки? Скорее всего, потому что теща все еще является звеном, связывающим меня с моей любимой Олей, так рано нас покинувшей.

– В наш дом ни одна нормальная няня идти не хочет. И в этом и ваша заслуга, кстати. Эту я нашел на улице, – торжественно закончил, с удовольствием глядя на Адольфовну, стоящую с отвисшей челюстью и обалдением в глазах.

Мне захотелось выпить коньяка, чтобы обмыть свой триумф. Такого выражения лица у своей тещи я еще в жизни не видел. Жаль, телефон далеко, не дотянуться, а то бы я даже снимок сделал.

– Как на улице?.. Ты в своем уме?! – наконец, совладав с собой, заголосила мегера. – Приволок в дом черт-те кого! Может, она детей ест?! Варит на медленном огне с укропом и обгладывает! А ты тут прохлаждаеься в это время! Так, всё!.. – рыкнула Адольфовна и быстрее ветра выскочила из палаты.

Точно побежала увольнять няню. Ну и хорошо, мне не придется этим заниматься. Я уже и сам пожалел, что связался с этой нахалкой. А тут, как говорится, и вдоволь, и без греха. И Адольфовна удовольствие получит. И я, когда вернусь домой, буду избавлен от лишней головной боли.

С трудом поднявшись с кровати, я подошел к тумбочке и взял мобильник, на экране которого отразилось штук пятнадцать непринятых вызовов от Бекетова – моего зама. Интересно, какого черта ему нужно? Вот именно с ним у меня разговаривать сейчас нет никакого желания. Ольга сразу невзлюбила Бекетова, как только впервые его увидела, но я лишь отмахнулся от жены, тогда уже больной, но еще об этом не знающей.

– Он плохой человек. Леш… – просто сказала она, едва увидев стоящего на пороге нашего дома улыбающегося Андрюшу Бекетова, отсвечивающего лоснящимися щеками и одетого в украшенную дурацким пальмами поношенную рубашонку.

Где он ее взял только, я таких уже лет пятнадцать не встречал. Да и вообще видок у него еще тот был. Это сейчас он может отличить Бриони от Хьюго Босс, а тогда выглядел, как нищий с вокзала. Да и откуда ему было разбираться в мужской моде, если он всю свою сознательную жизнь служил на складе и даже дослужился до звания подполковника, пока ему не дали под зад коленом, поймав на мелкой краже тушенки с военного склада.

– …Хватишь ты с ним горя.

– Слушай, не могу же я один лямку тянуть. Все тебе не нравятся. А этот хоть хозяйственник хороший, – грубо ответил я тогда, за что себя корю до сих пор.

И ведь права она оказалась. А я, дурак, взял Бекетова, да не просто замом, а компаньоном сделал. Зачем, спрашивается? Ретивое взыграло, решил Ольге назло доказать, что не права она.

– Я обзвонился. Тут работы выше крыши накопилось, – услышал недовольный голос компаньона.

Точно в офисе заседает. Я вот всегда удивляюсь этому. Дома жена, дети. А он с утра до глубокой ночи, даже в выходные, сидит в кабинете, перекладывая с места на место бумажки. Ольга звала его дураком с инициативой. И ведь права была. Это страшная, гремучая смесь.

– Что-то случилось? – спросил я без интереса.

Концерн работает, как отлаженный механизм, принося неплохие дивиденты. На заднем плане раздался тихий женский смех, в котором я уловил фальшь. Ну все ясно, Андрюша в своем репертуаре, опять естествует какую-то свою подчиненную. И как я ему не объяснял, что гадить на рабочем месте – последнее дело, он с упорством продолжает трахать глупышек, думающих подняться по карьерной лестнице.

– У нас проект горит. Ну тот, новая линия одежды для жирных баб. Я уволил его руководителя. Эта овца совсем не справлялась с работой.

– А может, просто тебе не дала? Или ты для своей очередной шалавы место освободил? – зло спросил я и по молчанию в трубке понял, что так оно и есть. Попал не в бровь, а в глаз, так сказать. – Слушай, Бекетов, если ты из-за своих мудовых страданий завалишь мне год работы, я тебя урою, ты понял? И эта линия одежды для женщин плюс сайз, а не для жирных баб, как ты изволил выразиться. Нужно с уважением относиться к тем, кто носит тебе золотые тугрики. Бабу найти. В ногах у нее валяйся, но чтобы вернул. Ты понял меня?

– Я нашел другого руководителя, – Бекетов был зол, я понял это по дрожащему голосу и представил, как Андрюша пытается расслабить галстучный узел толстыми пальцами. – Она справится. Опытная девочка. А эта. Я ее в глаза ни разу не видел, обычный винтик в механизме, посредственность. Так что не стоит из-за какой-то там овцы копья ломать, братан. Справится моя малышка, еще лучше даже, вот увидишь.

– Ладно, – пустой спор начал меня утомлять. В конце концов, какая мне разница, кто выполнит работу? Важен конечный результат. Андрей явно понял мое настроение и расслабился. – Завтра домой меня отвези. Сколько можно тут валяться?

– А ты где? – спросил Бекетов. – И что случилось? Бабу себе нашел наконец-то? Сам-то что до дома не доедешь?

– Нет у меня машины больше, Андрюша, – ухмыльнулся я, – так что, друган, придется тебе подсуетиться. Со сломанными ребрами тяжело променады даются.

Отключив телефон, я обессиленно откинулся на кровать и прикрыл глаза. Что стало с моей жизнью? После смерти Ольги я словно заморозился. Исчез с этой земли, только девочки до сих пор держат меня, не дают сойти с ума. А все остальное вдруг стало пресным. Даже того азарта от работы и денег я больше не ощущаю. А встреча с этой странной незнакомкой что-то вдруг всколыхнула в душе. И бровь эта ее выгнутая как вызов моему мужскому эго. Правильно, зачем мне эти проблемы? Хорошо, что Адольфовна ее уволит. Нет человека – нет проблем. Выкину из головы и забуду, как страшный сон.

– Ага, и продолжишь тосковать по умершей жене. Хоронить себя раньше времени. А то, может, сопьешься от горя. И девочки твои по миру с протянутой рукой пойдут. Зря думаешь, что они кому-то, кроме тебя, нужны, – тут же отозвался вредный внутренний голос, – давай жалей себя, это очень по-мужски.

– Да пошел ты! – разозлился я, гоня из головы дурацкие мысли, которые почему-то никак не хотели исчезать, крепко засев в мозгу.

Ну ничего, завтра выйду на работу, чтобы не думать о глупостях.