Глава 7

Электромагнитный ток в сердце в шестьдесят раз выше по амплитуде, чем в области мозга. Также сердце излучает энергетическое поле в пять тысяч раз сильнее, чем мозг. Оно распространяется более чем на десять футов за пределы тела.

Доктор Мими Гуарнери. «Речь сердца. Кардиолог раскрывает тайны языка исцеления»

Данные [которые были получены в ходе исследования под названием «Электричество прикосновения»] показывают, что, когда люди касаются друг друга или просто находятся в непосредственной близости, происходит передача электромагнитной энергии, которую создает сердце.

Институт фирмы HeartMath

Я ПРОСЫПАЮСЬ И ЧУВСТВУЮ, как сон медленно ускользает. Изо всех сил стараюсь удержать его, потому что знаю: когда открою глаза, Трент исчезнет, и я останусь одна. Снова.

Четыреста первый день.

Дома тихо, никого нет. Я вспоминаю, что сегодня суббота и родители, как обычно, вышли прогуляться: сначала до кофейни, потом на фермерский рынок, а после домой, где они оставят в стороне мобильные телефоны, забудут про проверку электронной почты и станут работать в саду, готовить или читать вместе.

Мама полностью изменила их привычный образ жизни с того самого дня, как папа споткнулся на ровном месте на кухне, после чего его речь стала путаной. Он не мог вымолвить ни слова. Мама повезла его в больницу. Она опасалась худшего. После осмотров и анализов врачи сказали, что это был не инсульт, а нечто под названием «транзиторная ишемическая атака», ТИА. По их словам, произошло нарушение кровообращения в мозге. Несмотря на отсутствие серьезных последствий, это был предвестник возможной беды.

Я сидела на стуле в углу больничной палаты и наблюдала, как мама держит отца за руку, пока доктор перечислял все факторы риска: давление, уровень холестерина, неразборчивость в еде, стресс и так далее. Не то чтобы мама раньше не поднимала эту тему, но, наверное, из уст врача это звучало убедительнее. Избавление от старых привычек теперь было вопросом жизни и смерти.

Когда мы вернулись домой, папе все еще было нехорошо, зато мама уже четко поставила цель и разработала план. Она собралась не только пичкать отца всеми лекарствами, которые ему прописали, но и отказаться от того, что вредит здоровью. Начала по-настоящему сражаться за его жизнь. Ведь оба дедушки умерли, не дожив до шестидесяти, – сердечный приступ у одного, инсульт у другого, – и она не желала, чтобы история повторилась. Не хотела стать вдовой, как ее собственная мать. Или дочь.

Сперва мама наняла помощника в бухгалтерию, потом взяла на себя большую часть папиной работы. Она настояла на том, чтобы отец всегда возвращался домой к ужину – не задерживался и не ел что попало, как делал до этого. Я думала, что папа воспротивится, скажет, что у него слишком много работы, но он не стал. Тогда я поняла: он тоже боится. Как и все мы. Девять месяцев назад умер Трент, и родители осознали, что жизнь может оборваться в считаные секунды, без всяких предупреждений.

К счастью, папа все уяснил. Когда я была маленькой, он никогда не ужинал с нами, а теперь исправно приезжал домой каждый вечер и покорно ел рыбу, овощи и злаки, о которых мы прежде и не слышали. А потом мама взялась за выходные. Много лет папа проводил их в кабинете за компьютером. Он отвечал на письма, составлял отчеты и ворчал, что никто, кроме него, не работает как следует. Правда, так было не всегда. Раньше он будил нас с сестрой на рассвете, и мы вместе выходили на пробежку по проселочным дорогам.

А теперь мама заставляет его подниматься рано утром и вытаскивает на долгие прогулки в город, во время которых они болтают и хохочут, как сладкая парочка. Восстанавливают былые отношения, после того как долгие годы были заняты другими делами: поднимали бизнес с нуля, возились со мной и Райан, занимались спортом. Здорово, что родители опять налаживают связь. Они уделяют больше внимания друг другу, и это отвлекает их от меня. Самую малость.

На кухне вижу записку. В ней сказано, что сегодня после бранча с подругами из «Общества красных шляпок» меня навестит бабуля, потому что она соскучилась (и потому что мама попросила ее понянчиться со мной после аварии), а еще ей нужна помощь с каким-то «проектом». Также написано, что в холодильнике меня ждет напиток из кудрявой капусты и ростков пшеницы. Да, разнообразные соки – тоже часть нового режима.

Вместо этого я подхожу к кофеварке и наполняю кружку. Со шкафчика раздается пиликанье мобильного. Смотрю на экран и не узнаю номер. Секунду сомневаюсь, думаю переключить на голосовую почту и перезвонить позже, когда буду не такой сонной, но потом все же жму на зеленую трубку:

– Алло.

– Здравствуйте, могу я услышать Куинн Салливан? – звучит мужской голос. Тон очень официальный.

– Это она. То есть я. Куинн слушает, – закатываю глаза от своей глупости.

– О. – Он прочищает горло. – Здравствуйте. Вы… Кажется, вы задели мой автобус вчера. И оставили записку…

– Да. – Я беру кружку. – Мне очень жаль. Знаю, что стоило вас дождаться, но я сильно порезала губу, мне нужно было швы наложить и…

Раздается звонок в дверь.

– Простите, ко мне кто-то пришел. Я открою и сразу перезвоню, хорошо?

– Конечно, – отвечает мужчина, и я вешаю трубку.

Кладу телефон обратно на шкафчик и иду по коридору к входной двери. Зря я не переоделась. Когда бабуля увидит меня в пижаме, она обязательно скажет, как важно идти вперед и жить полной жизнью, что и делает сама вот уже шестнадцать лет с тех пор, как умер дедушка.

Я останавливаюсь, поправляю волосы и мысленно готовлюсь к комментариям бабули по поводу губы и аварии, о которой мама ей уже, конечно же, рассказала. Наконец, сделав глубокий вдох, открываю дверь. И шумно выдыхаю. На пороге стоит Колтон Томас с мобильным в одной руке, другую же он держит за спиной.

– Привет, – говорит он, переминается с ноги на ногу и неуверенно улыбается. – Как я и говорил, ты оставила мне записку со своим номером, так что…

В голове проносится куча мыслей. Не могу составить из них осмысленное предложение. Заглядываю Колтону за спину – и вот он, тот самый голубой автобус, в который я врезалась.

Он понимает, что привлекло мое внимание, и оборачивается.

– Да это ерунда. Не переживай. Я просто…

Колтон замолкает, на секунду опускает глаза, затем смотрит на меня, на мою губу.

– Просто хотел удостовериться, что ты в порядке. И сказать, чтобы не волновалась из-за автобуса. Я все равно планировал его чинить.

Я наконец обретаю дар речи:

– Почему ты не сказал, что это твоя машина? – но фраза звучит слишком резко.

«Тебе нельзя тут находиться» – вот все, о чем я думаю.

– Ты и без того переживала. Не хотел, чтобы тебе стало еще хуже… Прости. Надо было сказать сразу.

– Откуда ты узнал, где я…

«Тебе нельзя тут находиться».

Он открывает рот, но колеблется. Прочищает горло.

– Мне помог кое-кто.

– В больнице? Та медсестра? Она сказала, где я живу? Я… Ты…

«Нельзя…»

Останавливаю себя. Колтон виноват не больше моего: ведь я тоже его искала. Смотрю на него и не знаю, что делать со своим залитым краской лицом, со слабостью в ногах. Скрещиваю руки на груди и вдруг понимаю: я все еще в пижаме. Опускаю голову и вижу свои неаккуратные ногти на ногах.

– Извини, – он чуть наклоняется, чтобы поймать мой взгляд, – что взял и явился без приглашения. Я… Это на меня не похоже. Просто…

Колтон смотрит на меня так же, как тогда в кафе, и я снова чувствую трепет в груди.

– Мне вчера… Ты была…

Он хмурится и смотрит в землю, потом на дом, на небо. И наконец на меня.

– Прости, я толком не знаю, что сказать. Просто… – Колтон делает глубокий вдох и медленно выдыхает. – Просто хотел еще раз с тобой увидеться.

Я не успеваю ответить. Он убирает руку из-за спины. И в этот момент я будто бы разбиваюсь на миллион невидимых осколков.

Он поглядывает то на подсолнух, который протягивает, то на мое выражение лица.

– Эм…

Не могу говорить. Даже дышать не могу. В глазах щиплет, а ноги становятся ватными. Я смотрю на Колтона, который стоит у меня в дверях с одиноким цветком в руке, и вижу тень Трента. Это чересчур. Это слишком! Я трясу головой, будто надеюсь, что все это прекратится.

– Я… Нет. Не могу. Извини.

Начинаю закрывать дверь, но его голос останавливает меня:

– Постой. – На лице его отражается смущение. – Извини. Наверное, я зря… Просто… Мне очень понравилось с тобой… И я подумал…

Колтон опускает плечи. Он выглядит таким потерянным. И больше всего в этот момент я хочу, чтобы он закончил фразу.

– Что? – шепчу я сквозь приоткрытую дверь. – Что ты подумал?

Он отвечает не сразу, но я никуда не ухожу.

– Не знаю, что я там подумал, – наконец произносит Колтон. – Я просто хотел узнать тебя поближе, вот и все. – Рука с подсолнухом безвольно опускается. – Я пойду. – Он кладет цветок у порога. – Было приятно увидеть тебя, Куинн. Рад, что ты в порядке.

Я молчу. Он кивает на прощание, поворачивается и медленно уходит. А я все смотрю на цветок, который лежит у моей двери. Колтон приближается к своему автобусу, и я знаю, что если он уедет, то больше не вернется. Все закончится. И это будет правильно. Только вот сейчас мне этого совсем не хочется.

Сердце стучит все громче с каждым его шагом. Но когда он тянется к дверце, все, что я слышу, – звук собственного голоса:

– Постой!

Это удивляет нас обоих. Он замирает. Поначалу мне кажется, что я совершила ужасную ошибку. Что странно поступила не только с ним, но и с Трентом. А когда Колтон оборачивается и смотрит на меня своими прекрасными глазами, я понимаю: я уже давно перешла черту…

– Постой, – повторяю я, на этот раз мягче.

Не могу ничего добавить. Потому что меня шокировало собственное поведение. Колтон пересекает двор и быстро поднимается по ступеням. Он осторожен, будто не желает меня спугнуть. Останавливается на лестнице у крыльца так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, и ждет, пока я заговорю.

Мысли путаются.

Что я делаю, что я делаю, что я делаю?

– А как же… А как же твой автобус? – бормочу я. – Надо… Я должна оплатить ремонт… Нет?

Он качает головой:

– Нет. Все нормально.

– Ну как же… – Я пытаюсь найти слова. И уже не так важно, будут ли они подходящими. – Я должна возместить ущерб…

Что я несу?

– Ничего ты не должна. Я не за этим приехал. – Он пожимает плечами и улыбается уголком рта. – Мне просто понравилось проводить с тобой время. Поэтому, если вдруг соберешься в Шелтер-Ков, можем увидеться. Что скажешь?

В этом изящном приглашении остается место для вежливого отказа. Меня до глубины души трогает, что Колтон так продумал слова. Я бросаю взгляд на его грудь, и что-то сжимается у меня внутри.

– Хорошо, – наконец отвечаю я. – Обязательно. Как-нибудь.

На его лице медленно появляется самая искренняя улыбка.

– Значит, договорились. Ты знаешь, где меня найти.

Я киваю, и мы стоим друг напротив друга в ослепительном солнечном свете жаркого дня. Спустя мгновение Колтон разворачивается, и на этот раз я не останавливаю его. Просто смотрю, как он подходит к автобусу, садится в кресло, машет мне и выезжает на дорогу. Легкий ветерок едва касается кожи. Он наполнен запахом жасмина и каким-то приятным тонким ароматом. Может быть, надежды.

Я жду, пока Колтон скроется вдали, и только потом опускаю глаза на подсолнух. Теперь он не кажется болезненным напоминанием о прошлом. Скорее, знаком судьбы…

«Наверное, Трент меня понял бы» – вот что я говорю себе, когда наклоняюсь, чтобы поднять цветок. И когда думаю: да, я точно знаю, где его найти.

Загрузка...