Обещание

Глава 22

– Простите, мэм, но леди Уэнтуорт не принимает сегодня.

Ребекка выдержала взгляд лакея, преграждавшего парадный вход в Мелбери-Холл. Отказ слуги впустить ее лишь усилил подозрения Ребекки. С Миллисент что-то случилось.

– Она что, заболела?

– Всего доброго, мэм.

– Я здесь по приглашению. Как вы смеете закрывать передо мной дверь? Сообщите сквайру о моем приходе, немедленно.

Лакей побагровел.

– Приношу глубочайшие извинения, мэм, – сказал он с поклоном. – Мне показалось, вы спрашиваете леди Уэнтуорт, мэм. – Он попятился, распахнув дверь. – Не будете ли вы добры подождать в гостиной? Я доложу о вас сквайру. Вы уверены, что сквайр ждет вас, мэм? – с вызовом спросил лакей, проводив гостью в отведенную для визитов комнату.

– Вы подвергаете сомнению мои слова? – повысила голос Ребекка и, когда дверь за лакеем закрылась, охваченная волнением, стала мерить шагами комнату.

Поистине она не ведает, что творит. Ведь каждая встреча с незнакомыми людьми в Англии таит в себе опасность. Не только для нее, но и для Джейми. И для лорда Стенмора тоже.

Она вернулась в Англию ради Джейми, заботясь о его будущем, – ведь он наследник графа. Но не прошло и месяца с момента ее вступления на английскую землю, как она оказалась замешанной во множестве рискованных дел.

Размышления Ребекки прервал скрип приоткрывшейся двери, которая вела в смежную комнату, и в щель заглянула Миллисент.

Увидев ее, Ребекка в ужасе ахнула.

– Тише! – Женщина сделала Ребекке знак подойти ближе. – Мой муж не должен знать, что ты видела меня. Это опасно для нас обеих.

Лицо Миллисент распухло, под глазом был кровоподтек. Она едва держалась на ногах.

– Что с тобой?

– Пожалуйста, не спрашивай. Если кто-нибудь узнает, я не вынесу позора. Не говори ему, что мы знаем друг друга, что мы подруги. – Миллисент с опаской оглянулась на дверь, соединяющую гостиную с коридором.

– Найди какой угодно предлог, но не уходи. Мне нужно с тобой поговорить.

– Через час у меня встреча с мистером Каннингемом в Роще. Сможешь туда прийти?

– Не знаю! – И из глаз Миллисент брызнули слезы. – Попытаюсь! Но я бы не хотела, чтобы мистер Каннингем видел сейчас мое лицо. Ему тоже ничего не говори, Ребекка. Я нуждаюсь в помощи! Я больше не могу так жить!

Миллисент шагнула назад и притворила за собой дверь. Не успела Ребекка опомниться, как открылась другая дверь, и, обернувшись, она увидела сквайра Уэнтуорта.

– Миссис Форд, если не ошибаюсь.

Ребекка присела в реверансе. Вид у него был отнюдь не устрашающий, как представляла себе Ребекка. Он был одет по-домашнему: брюки, комнатные туфли и халат из шелковой парчи. Редеющие, завитые по моде волосы стянуты на затылке. В его облике она не нашла признаков жестокости, сквайра даже можно было назвать красивым.

Однако это не ввело ее в заблуждение. Сэра Чарльза Хартингтона тоже считали красавцем.

– Вряд ли я мог забыть, что пригласил такую прелестную женщину. – Сквайр окинул Ребекку оценивающим взглядом и улыбнулся.

– Прощу прощения, сэр, – сказала Ребекка. – Но я пришла, чтобы помочь мистеру Каннингему провести занятия с вашими слугами.

– Понятно.

– Было бы невежливо с моей стороны не засвидетельствовать свое почтение леди Уэнтуорт или вам.

– Насколько я понимаю, вы гостите в Солгрейве.

– Совершенно верно, сэр.

Сквайр приблизился к Ребекке, и она ощутила исходивший от него запах спиртного. Несмотря на ранний час, сквайр пропустил уже не одну рюмку.

– Вы подруга нашего небезызвестного соседа, графа Стенмора, миссис Форд?

В его тоне звучал грязный намек.

– Я гостья лорда Стенмора, сэр.

– А у графа неплохой вкус, черт бы его побрал. Сквайр указал жестом на кресло, но Ребекка направилась к двери.

– Мне, пожалуй, пора, сквайр Уэнтуорт. Если не возражаете, я пойду помогу мистеру Каннингему. Рада была познакомиться...

– Не торопитесь! – Сквайр подошел к буфету, взял с серебряного подноса хрустальный графин с янтарной жидкостью и наполнил бокал. – Предлагаю присоединиться ко мне, миссис Форд.

– Я не пью в столь раннее время.

– Раннее, говорите? – Он поднял бокал и подмигнул ей. – Что же, выпью тогда в одиночестве за вашу красоту.

Он осушил бокал и снова наполнил его. Ребекка направилась к двери, но он преградил ей дорогу.

– Скажите, мэм, что привлекательного в этом Каннингеме?

Ребекка остановилась.

– О чем это вы?

– Каннингем, этот учителишка. Нищий, без положения в обществе. Ни кожи ни рожи. А женщины вешаются ему на шею!

Ребекка задохнулась от гнева.

– Вы глубоко заблуждаетесь, сэр. Я только сегодня познакомилась с директором школы и предложила ему помощь в обучении ваших работников исключительно в благотворительных целях.

– Я и в самом деле ошибся, за что приношу вам свои глубочайшие извинения. Вы, конечно же, подружка Стенмора. Он околдовал вас своими чарами. Но очень скоро вы ему наскучите, и он заменит вас другой, такой же смазливой, как вы.

Ребекка проигнорировала это наглое заявление.

– Но женщина вашего типа может стать еще и моей подружкой. В наши дни, знаете ли, лишних покровителей не бывает.

– Благодарю за предложение, сэр, – с сарказмом ответила Ребекка. – Но я не нуждаюсь в покровителях.

Сквайр рухнул в кресло.

– Мне сказали, что вы вчера познакомились с леди Нисдейл в той Богом забытой деревушке.

Ребекка обернулась на дверь. Остановит ли ее сквайр, если она захочет уйти?

– Когда-то у нее, как и у вас, не было ни титула, ни денег. Именно в то время мы с ней и познакомились. Победы вскружили Луизе голову, и я решил сбить с нее спесь.

– Прошу прощения, сэр, мистер Каннингем...

– Этот ублюдок подождет. Я должен рассказать вам нечто очень важное. Известно ли вам, что я лишил Луизу девственности? Разумеется, нет. Это я научил ее доставлять мужчине удовольствие. Вскоре она нашла себе мужа, богатого старика. Именно к этому она и стремилась. – Ребекка видела, что сквайр буквально раздевает ее взглядом, и ей стало не по себе.

– Конечно, Луиза совершила ошибку, полагая, что, залучив Стенмора в свою постель, сможет женить его на себе. Посоветуйся она со мной, я объяснил бы ей, что Стенмор никогда больше не женится. Что напрасно она страдает от любви к нему. Думаю, вам любопытно будет это узнать.

Ребекка затаила дыхание. Должно быть, сквайр заметил произошедшую в ней перемену, потому что у него на губах заиграла улыбка.

– Знаете ли вы, что мальчишка, этот инвалид, которого вы воспитывали в колониях, не сын Стенмора?

Ошеломленная, Ребекка не могла вымолвить ни слова.

– И Стенмору это известно, —продолжал сквайр. – Пока он изображал из себя героя, сражаясь с французами в Квебеке, жена переспала с его отцом.

У Ребекки все поплыло перед глазами.

– Да, инвалид – незаконнорожденный отпрыск старого графа!

Ребекка изо всех сил старалась не выдать своего волнения.

– Стенмор поклялся на могиле отца никогда больше не доверять женщинам. – Уэнтуорт откинулся в кресле. – И его трудно в этом упрекнуть.

Ребекка не могла пошевельнуться, ноги словно вросли в пол.

– Бегите из Солгрейва, пока граф вас не вышвырнул вон. Вы – прелесть, и я готов взять вас под свое покровительство.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Ребекка вновь обрела дар речи.

– Я буду иметь в виду ваше предложение, – прошептала она и направилась к двери.

Глаза застилали слезы.

Позанимавшись с детишками слуг, Уильям Каннингем черным ходом вышел наружу. Пользоваться главным входом ему было запрещено.

Минуя вход в сад, Каннингем с удивлением услышал голоса, доносившиеся из-за ограждавшей его стены. Один из них он узнал и в ужасе остановился, когда до него дошел смысл слов. Он вернулся к воротам и заглянул внутрь. Две женщины сидели рядышком на каменной скамейке. Ни одна из них не заметила его приближения.

– Пожалуйста, простите меня, миледи! – говорила служанка. – Я пыталась, клянусь прахом матери, но она сущая дьяволица!

– Тише, Вай! Ничего страшного не произошло! Я сама виновата, что поручила это тебе.

Появился мистер Каннингем, и леди Уэнтуорт умолкла.

– Мистер Каннингем.

– Леди Уэнтуорт. – Он поклонился. Юная служанка, присев в реверансе, помчалась к дому, вытирая заплаканное лицо. – Прошу прощения, что побеспокоил вас.

На Миллисент были широкополая шляпа с опущенной на лицо вуалью, платье с длинными рукавами и высоким воротом. Руки обтягивали белые перчатки. Каннингем понял, что с ней случилась беда, и подошел ближе.

– Леди Уэнтуорт, прошу прощения за то, что позволил себе позапрошлым вечером.

Миллисент бросила взгляд в сторону дома и, не проронив ни слова, поднялась, вышла из сада и свернула на уходящую в заросли тропинку, которая вела в Рощу. Каннингем последовал за ней. Женщина споткнулась, но, прежде чем он успел поддержать ее, выпрямилась и скрылась среди деревьев. Он ускорил шаги.

– Леди Уэнтуорт, Миллисент!

Леди Уэнтуорт продолжала идти и остановилась лишь у старого дуба.

– Миллисент! – Каннингем схватил ее за руку. Он заметил, что леди Уэнтуорт плачет.

– Простите меня за то, что пытался вас поцеловать. Мне не следовало проявлять свои чувства к вам.

– Пожалуйста, не говорите мне о своих чувствах. Вступая в брак, я поклялась у алтаря хранить верность мужу.

– Но муж изменяет вам с леди Нисдейл. Слуги только об этом и судачат.

– Это меня не интересует. Я уважаю вас, мистер Каннингем. Обожаю вас. Ваша дружба – единственное, что есть у меня в жизни. Не лишайте меня ее.

Каннингем знал, что Миллисент любит его. Что нуждается в нем. Но внял ее мольбам.

– Как пожелаете, миледи. Я ваш преданный друг и слуга.

– Спасибо, Уильям. – Ее голос дрожал от слез. – Мы договорились с миссис Форд встретиться в Роще.

– Я тоже туда иду. Можно вас проводить?

– Я лучше пойду одна.

Уязвленный ее отказом, Каннингем прислонился к дубу, сердце его болезненно сжалось.

Каннингем не видел, что поблизости, в тени деревьев, стоит мужчина. Это был Миклби, надсмотрщик, он подслушивал их разговор. Сквайр, несомненно, щедро вознаградит его за это. Добродетельная леди Уэнтуорт может стать для него, Миклби, курочкой, несущей золотые яйца.