Обещания

Глава 4

Лидиан частенько слышала жалобы на падение нравов в современном обществе, если кто-то упоминал о Воксхолле, но так и не могла понять, в чем, собственно, дело.

Теперь она вдруг обнаружила, что провести время в этом месте к северу от Кенсингтон-лейн – значит побывать на самом удивительном празднике, который только можно себе вообразить.

Лидиан никогда еще не видела такого количества веселящихся людей. Аристократы, денди, леди и проститутки смешались в одну толпу. Большой оркестр играл веселые мелодии, на каждом углу торговали мороженым и пирожными. У лотерейных киосков, где можно было купить билет и выиграть яркие безделушки, стояли длинные очереди.

Лорд де Грей заплатил неимоверную сумму за вход: по две гинеи за каждого. Сначала Лидиан избегала смотреть на посетителей и держалась поближе к Эрику, но вскоре любопытство победило застенчивость, и она начала с удивлением разглядывать окружающих.

Лидиан поежилась от холода, радуясь, что на ней толстая шерстяная накидка. Де Грей остановился и купил ей узкую черную маску, которые были почти на всех посетителях Воксхолла.

– Ни одна приличная леди не рискнет появиться здесь без маски, – сухо заметил он. – Это относится и к мужьям, проводящим время на стороне, и к молодым повесам, желающим выглядеть неотразимыми…

– Вы тоже наденете маску? – спросила Лидиан, пока он завязывал тесемки.

Эрик повернул ее к себе лицом и поправил маску, чтобы она легко видела сквозь прорези.

– Мое присутствие в Воксхолле не вызовет скандала, мисс Экленд, ваша же репутация неминуемо пострадает. – Заметив, что она смотрит на пирожное, Эрик улыбнулся:

– Вы, наверное, голодны, поскольку ничего не ели за ужином.

– Я слишком нервничала. Я думала о… – Голос у нее сорвался, когда она вспомнила, с каким нетерпением ждала встречи с Ченсом.

– Забудьте об этом, – резко сказал де Грей и потянул ее к беседкам.

Там сидели многочисленные пары, которые наслаждались грудинкой, копчеными языками и цыплятами, слушая игру оркестра. Музыка была громкой, веселой, люди вокруг подхватывали известные песни, и мысли о Ченсе постепенно исчезли из головы Лидиан. Де Грей усадил ее за столик и по его знаку официант принес им тарелки с жареными цыплятами, тоненькими кусочками ветчины, печеньем и пирожными, украшенными кремом и ягодным джемом. Лидиан принялась за еду, но удивленно замерла, когда Эрик протянул ей бокал вина.

– Мне не разрешают пить вино, – смущенно призналась она.

Де Грей наклонился к ее уху и прошептал:

– Я никому не скажу.

От его хрипловатого голоса у Лидиан по спине побежали мурашки. Она улыбнулась, взяла бокал, отпила глоточек темно-красной жидкости. Эрик заставлял ее пробовать различные деликатесы и поддразнивал до тех пор, пока Лидиан не начала смеяться. Новизна ощущений, лестное внимание красивого мужчины… Ей хотелось, чтобы эта волшебная ночь не кончалась…

После музыкального представления начался фейерверк; в темном небе закрутились огненные шары, из вспышек разноцветных огней появлялись ярчайшие цветы. Лидиан смотрела на них, полуоткрыв рот от восхищения, а толпа разражалась восторженными криками при каждом новом выстреле.

Затем де Грей повел ее по аллеям Воксхолла.

– Я бы хотела чувствовать себя так всю жизнь, – сказала Лидиан, немного разгоряченная вином.

– Как «так»? – улыбнулся Эрик, глядя на ее взволнованное лицо.

– Словно у меня выросли крылья! – Лидиан вздохнула. – Конечно, завтра придется вернуться на землю.

Он посмотрел на нее, и девушка вдруг увидела в его серо-зеленых глазах странную тоску. Ей показалось, что Эрик хотел сказать нечто очень важное, но сдержался. И вместо этого, разрушив все очарование, произнес каким-то безжизненным тоном:

– Сегодня еще не закончилось.

Остановившись у лотерейного киоска, он заплатил несколько шиллингов, и Лидиан опустила руку в чашу с билетиками, передав затем свою бумажку продавцу.

– Приз для леди? – воскликнул тот, исчез под прилавком и вытащил разукрашанный оловянный свисток на голубой ленточке.

Лидиан тут же поднесла его к губам, и раздался громкий пронзительный звук. Де Грей бесцеремонно выхватил свисток у нее изо рта и спрятал ей под накидку.

– Всякий раз, когда я дуну в него, вы обязаны выполнять мои приказания, – засмеялась она.

Де Грей улыбнулся и слегка кивнул:

– Только прикажите, миледи.

– Вы не забудете свое обещание?

– Никогда.

Лидиан не стала возражать, когда он фамильярно полуобнял ее за талию. Они гуляли по аллеям рядом с другими парами и развязными молодыми людьми, которые глазели на всех проходящих женщин. В конце аллеи Отшельников Лидиан заметила в тени деревьев страстно целующуюся пару. Вспыхнув, она искоса взглянула на де Грея, не сомневаясь, что он тоже видел это.

Интересно, многих ли женщин он приводил сюда и удавалось ли ему добиться того, чтобы девушка забыла о приличиях в одной из этих темных аллей.

– Вы когда-нибудь влюблялись? – застенчиво спросила она, поглядывая на его чеканный профиль.

– Пару раз я испытывал нечто похожее на это.

– Возможно, когда-нибудь вы узнаете, что это такое, – сказала Лидиан тоном человека, умудренного жизнью. В ответ раздался смешок.

– Надеюсь. – В голосе Эрика звучала неприкрытая ирония.

Они остановились перед дорожкой, которая напоминала узкий туннель, ведущий в темноту.

– Ее называют «тропой влюбленных». Если молоденькая девушка осмелится ступить на нее – значит она добровольно напрашивается на скандал. – Де Грей повернулся и насмешливо махнул рукой в ту сторону:

– Рискнем?

– Не знаю, – ответила Лидиан, гадая, что он имеет в виду.

Наверное, пытается выставить ее глупым, робким и бесхитростным созданием. Конечно, нельзя идти туда с мужчиной. Плохо уже то, что она повела себя столь безрассудно, оказалась в Воксхолле без матери и пила вино…

Пора опомниться, и немедленно.

– Боитесь? – тихо спросил Эрик.

– Разумеется, нет.

Что может с нею случиться? Де Грей попытается соблазнить ее… Она выбранит его, на том все и кончится.

Пожав плечами, она решительно двинулась вперед, предоставив Эрику следовать за ней. Вскоре они миновали еще одну парочку. Лидиан стало немного не по себе, поскольку деревья закрывали небо и они с Эриком оказались в непроглядной темноте.

– Уже поздно, – нервно заметила она. – Должно быть, сейчас полночь.

– Кажется, около двух часов.

Лидиан попыталась сменить тему:

– Вы будете присутствовать на балу у Бримуортов в пятницу?

– Еще не думал об этом.

Тропинка сужалась, место становилось все более уединенным, словно не было рядом шумного делового Лондона. Испуганная тишиной, Лидиан остановилась и резко спросила:

– Лорд де Грей, вы намерены соблазнить меня?

– А вы бы хотели? – засмеялся он.

– Нет, просто.., если вы собирались, то давайте покончим с этим прямо сейчас, чтобы я больше не волновалась!

– Среди моих знакомых женщин вы самая нетерпеливая, мисс Экленд, – весело заметил он.

– Обычно я проявляю терпение за исключением тех случаев, когда это связано с вами.

– Почему?

– Потому что вы вызываете у меня такое… – Она долго подбирала нужное слово и в конце концов остановилась на «раздражении».

– Неужели? – В темноте блеснули его белые зубы. – В будущем я попытаюсь стать более приятным.

А если вы ждете от меня соблазнения… – Он наклонился, нежно прикоснулся губами к ее рту и с улыбкой сказал:

– Приключение закончено.

Успокоенная его легкомысленным тоном, Лидиан в ответ засмеялась.

– Спасибо, – искренне поблагодарила она.

Эрик де Грей достиг невозможного, превратив худшую ночь в нечто приятное и веселое. Завтра она начнет новую жизнью, перестанет быть такой наивной и больше уже не позволит мужчине использовать себя.

Эрик отвез ее домой, и Лидиан вернулась в свою комнату тем же путем: по лестнице для слуг.

Скоро рассветет. Она знала, что ей не удастся как следует отдохнуть, но это не важно. Раздевшись, она легла в постель и натянула одеяло до подбородка. Еще будет время подумать о Ченсе, о том, как он выглядел, что сказал, а сейчас ее мысли заполнены яркими огнями фейерверка, музыкой.., и воспоминаниями об объятии Эрика де Грея.

– Мы скоро увидимся, – сказал он на прощание. – Я хочу убедиться, что вы наконец пришли в себя.

Он, конечно, имел в виду тот неприятный инцидент у Кравена и ее чувства к Ченсу.

– Я намерена прийти в себя очень быстро. У меня больше нет иллюзий в отношении мужчин, и я никогда не совершу подобную ошибку.

– Какой цинизм! – усмехнулся он.

В течение следующего месяца Ченс не давал о себе знать, да Лидиан и не ждала этого. Ей хотелось бы почаще быть одной, думать о прошлом и о том, почему она увлеклась подобным человеком, но ее постоянно звали на многочисленные балы, музыкальные вечера и прогулки в колясках вокруг Гайд-парка. Она познакомилась с друзьями графини и Долли, приятными в общении, элегантными женщинами. Элизабет впервые за последние годы казалась счастливой и довольной Лидиан стало ясно, как мать скучала по светской жизни, которой была лишена после смерти мужа.

Эрик де Грей приезжал почти ежедневно, и, несмотря на попытки оставаться равнодушной, Лидиан с нетерпением ждала его Сердце у нее трепетало, едва она слышала в холле знакомый голос, а когда она выходила поздороваться, то ощущала на себе его дерзкие, но одобрительные взгляды. Эрик вел себя с ней по-дружески, словно общался с Долли.

Во время одного из визитов он немного задержался в гостиной, вспоминая с сестрой детские шалости, особенно кражу садовых ножниц, когда они употребили свой художественный талант, обрезая деревья в саду.

– Бедняга Эдуард, – воскликнула Долли, – его наказали вместе с нами.

– Хотя он был не виноват? – удивилась Лидиан.

– Родители никогда не делали между нами различий, – объяснила Долли. – Если один вел себя отвратительно, шлепали всех.

– Но Эдуард никогда не жаловался, – улыбнулся Эрик. – Он был человек ответственный, всегда помогал нам выпутаться из неприятностей и терпел наказания за проступки, которых не совершал.

– Каким же он был хорошим, – Долли смахнула одинокую слезу. – Я так по нему скучаю. А ты часто думаешь о нем, Эрик?

Улыбка де Грея померкла, он старательно снял пушинку с рукава.

– Всегда, – ответил он и сменил тему. – Не рискнут ли молодые леди присоединиться ко мне завтра утром для прогулки верхом по Гайд-парку?

– О да! – тут же воскликнула Долли.

Лидиан медлила, ища отговорку, но потом решила сказать правду:

– К сожалению, я не очень хорошо езжу верхом.

Прошло много лет с тех пор, как она сидела на породистой лошади, а тем более на таких совершенных животных, как в конюшнях де Греев.

– Мы подберем вам смирную лошадку. У нас есть одна пятилетка по кличке Леди. – Глаза Эрика весело сверкнули, когда он добавил:

– Я в жизни не встречал еще такую спокойную и послушную особу женского пола.

Долли расхохоталась и сделала вид, что собирается поколотить брата за подобное высказывание, но Лидиан покачала головой:

– Мой костюм для верховой езды давно вышел из моды, кроме того…

– О, можешь взять один из моих! – воскликнула Долли.

– Не могу…

– Никаких возражений, – тихо сказал Эрик.

И прежде чем Лидиан успела ответить, Долли уже выбежала из комнаты, крича на ходу:

– У меня как раз есть подходящий черный костюм с синим шарфом. Я сейчас же его достану.

– Подожди, – окликнула ее Лидиан, но та, видимо, не слышала. – Кажется, мне придется завтра ехать с вами.

– Вам понравится.

Наступила тишина. Это была их первая возможность поговорить наедине после той ночи в Воксхолле.

– На кого похож ваш брат? – вдруг спросила она. – Я никогда не видела его портретов.

– У меня есть наш общий портрет, написанный много лет назад: Эдуард, Долли и я. Любимый портрет нашей матери, но она попросила убрать его после смерти Эдуарда, и сейчас он висит в моем доме.

– Мне бы хотелось когда-нибудь посмотреть на него, – не подумав, сказала Лидиан и покраснела: выглядит так, будто она напрашивается на приглашение.

Ее смущение рассмешило Эрика.

– Нет ничего проще.

– Как это случилось? – помолчав, тихо спросила Лидиан.

– Несчастный случай на верховой прогулке. Эдуард упал, прыгая через препятствие, которое изначально не мог взять. – Эрик прошелся по комнате, задержавшись у статуэток на каминной полке, потом взглянул на Лидиан. Ему было нелегко говорить о брате, но что-то в ее карих глазах заставляло его продолжить. – С тех пор я ежедневно думаю о нем. Мы с ним были неразлучны.

Видит Бог, я никогда не хотел становиться наследником.

Иногда я… – Эрик замолчал, нежно касаясь пальцами хрупкого фарфора. – Иногда я думаю, что проведу остаток жизни как его бледная тень.

– Никто же не просит вас быть Эдуардом, – возразила Лидиан.

– Предполагалось, что именно он, следующий граф де Грей, будет управлять делами семьи и произведет на свет наследников, которых так ждет мой отец. Он был рожден для этого, а не я. Пока Эдуард получал самые высокие отметки в школе, я откалывал разные штуки и гонялся за служанками… А теперь должен жить по-чертовски высоким стандартам, которые установил мой брат. – Эрик криво усмехнулся. – Один из моих бывших друзей назвал смерть Эдуарда «удачей». Я всегда был равнодушен к богатству и титулу, поэтому чувствую себя так, словно украл их у брата.

Чуть покраснев, Эрик, поставил статуэтку на место.

Он не собирался открывать душу и вообще ни с кем так откровенно не говорил о брате. Повернувшись, он увидел, что Лидиан стоит у него за спиной с выражением искреннего сочувствия.

– Если бы Эдуард не мог почему-либо заботиться о семье, он бы выбрал для этого именно вас. Я не сомневаюсь, что вы достойно с этим справляетесь.

Эрик молча смотрел на нее. Лидиан Экленд не походила ни на одну из тех молоденьких кокеток, встречающихся ему на пути, или на холодных, искушенных светских львиц, на которых женились его друзья. Она была искренней, чистой… – и такой красивой, что ему становилось больно от желания обладать ею.

Конечно, у нее есть недостатки, и в первую очередь упрямство, но это и к лучшему. В последнее время ему слишком легко все давалось, не было необходимости кого-то или чего-то ждать, а теперь он должен научиться терпению.

«Дай мне сил, Господи», – взмолился он про себя, изнывая от желания схватить Лидиан и поцеловать ее. Но он только шутливо поднял кончиком пальца ее подбородок.

– Вы слышали что-нибудь о Спенсере? – Подобным тоном он расспрашивал Долли об очередных поклонниках.

Густые черные ресницы Лидиан опустились, скрывая выражение ее глаз.

– Мет. Правда, я сказала маме, что случайно узнала о его возвращении и что он меня больше не интересует…

Она, конечно, обрадовалась: по ее мнению, я заслуживаю лучшего. И, не поднимая глаз, тихо спросила. – Вы по-прежнему видитесь в клубе?

– Иногда.

– Эрик не стал рассказывать, что тот заслужил репутацию самонадеянного осла. Ченс старательно изображал из себя великосветского льва, и сплетницы обсуждали его многочисленные романы, карточные долги и даже поединок из-за жены какого-то аристократа. Мало кто из мужчин называл себя другом Спенсера, хотя его вечно окружали прихлебатели.

– Вы сказали матери правду? – спросил Эрик. – Он действительно вас больше не интересует?

От необходимости отвечать ее спасло лишь появление Долли, которая объявила, что нашла подходящий костюм и Лидиан должна немедленно примерить его.

Весеннего бала, который ежегодно устраивали лорд и леди Блездейл, лондонское общество ждало с особым нетерпением.

– Там всегда играют в поиск сокровища, – чуть задыхаясь, сообщила подруге Долли, – и всем гостям дается одинаковый ключ к разгадке. В прошлом году призом было рубиновое ожерелье, а за год до этого бриллиантовая брошь! Мне впервые разрешили поучаствовать.

Будет восхитительно, если одна из нас найдет сокровище, правда?

– Конечно, – улыбнулась Лидиан, – хотя я вряд ли стану этой счастливицей.

– Кто знает.

Остаток дня неугомонная Долли пыталась угадать, где могли спрятать сокровище.

Громадный особняк Блездейлов занимал, казалось, половину улицы Аппер-Брук, поражая гостей фасадом с гранитными и мраморными ангелами. Многочисленные фонтаны били из статуй дельфинов, крылатых лошадей и других фантастических фигур, каждую стену украшали росписи на мифологические и исторические сюжеты.

Лидиан надела свое лучшее платье из бело-зеленого атласа. В ее темных волосах поблескивали жемчужины, одолженные Джулией. Мать и де Грей осыпали ее комплиментами, утверждая, что она еще никогда не выглядела такой красивой. Но больше всего Лидиан хотелось услышать мнение Эрика.

– Он непременно приедет на бал, – заверила ее Долли, и Лидиан даже скрестила пальцы, чтобы не сглазить, хотя не могла объяснить, почему ей так хотелось увидеть его.

Незадолго до того как все отправились на бал, Лидиан передали коробочку с изумительной розово-белой орхидеей. Приложенная к ней карточка оказалась чистой, было только вытеснено имя лорда Эрика де Грея. Вся семья с улыбкой глядела, как раскрасневшаяся от смущения Лидиан приколола орхидею к бальному платью.

Сейчас, разговаривая со знакомыми, она изредка касалась пальцами нежных лепестков цветка. Приглашенные толпились в бальном зале, ожидая объявления от леди Блездейл, а Лидиан тщетно искала глазами де Грея. Когда она уже решила, что он не приедет, Эрик вдруг оказался рядом с ней.

– Мисс Экленд. – Он поднес ее руку к губам.

– Спасибо за орхидею, – тихо сказала Лидиан. – Она прелестна.

– Но уступает в этом вам. – Он окинул ее быстрым, почти собственническим взглядом.

Лидиан смущенно улыбнулась:

– Ваша семья решила, что вы проявляете ко мне интерес.

– А что думаете вы, мисс Экленд?

– Я не знаю.

Тут перед гостями появилась леди Блездейл. Черные перья, украшавшие ее прическу, весело кивали в такт наклонам головы, которыми хозяйка благодарила присутствующих за аплодисменты.

– Добро пожаловать на наш ежегодный бал. Сегодня вечером нас ждет прекрасный ужин, а потом, надеюсь, молодые люди будут танцевать до упаду. Но сначала поиск сокровища. – Леди Блездейл подождала, пока гости, особенно женщины, немного успокоятся. – В этом году призом будет изумрудный браслет. Могу предложить вам только один ключ к разгадке. Занимаясь поисками, держите в уме цифру «четыре». – Она подняла четыре пальца, чтобы подчеркнуть важность этой цифры – Удачи вам, а если кто-нибудь устанет, то может присоединиться к нам за обеденным столом. Мы известим о находке браслета звоном колокола. – Она указала на большой серебряный колокол, потянула за шелковую веревку, а по залу разнесся громкий перезвон. – Охота за сокровищем началась!

Гости бросились в разные стороны. Кто-то осматривал четвертую стойку перил на лестнице, кто-то четвертую картину в художественной галерее или четвертый горшок на кухне. К Лидиан подбежала взволнованная Долли – Идем! – воскликнула она. – Кажется, я знаю, где искать браслет.

– Вы примете участие в поисках сокровища, милорд? – спросила Лидиан.

– Не сомневаюсь, что вы с Долли найдете браслет.

А я проведу время в бильярдной комнате с друзьями…

– И выйдешь оттуда пропахший сигарами и бренди, – неодобрительно закончила Долли.

Бросив на сестру взгляд незаслуженно оскорбленного человека, Эрик поспешил в бильярдную, а Долли быстро вывела подругу из зала:

– Будем искать наверху. Я слышала, что леди Блездейл обожает вышивать, у нее даже есть специальная комната для занятий рукоделием. Браслет, возможно, спрятан там или в детской. Блездейлы души не чают в своих детях и внуках.

– Я осмотрю комнату для рукоделия, – предложила Лидиан.

– Тогда я отправлюсь в детскую.

Подруги расстались на площадке лестницы и пошли каждая в свою сторону.

Эрик входил в бильярдную, когда шестое чувство заставило его оглянуться, и он заметил идущего через холл темноволосого мужчину.

– Входи, де Грей, пропустим по стаканчику, – позвал его из бильярдной Джордж Сифорс. Его раскрасневшееся лицо почти сливалось с рыжей шевелюрой.

– Чуть позже. Я все же решил заняться поиском сокровища.

– Держу пари, он ищет не браслет, – заметил Сифорс, и за спиной уходящего Эрика раздался хохот.

Де Грей вернулся в холл и отыскал глазами темноволосого мужчину, который уже поднимался по лестнице.

Он не был уверен, но запоздавший гость показался ему знакомым.

– Спенсер, – процедил он сквозь зубы.

В комнате для рукоделия Лидиан осмотрела маленький деревянный столик и рамы с вышивками, находящимися в различной стадии завершения. Ни за четвертой рамой слева, ни за четвертой рамой справа ничего не было.

Она поискала среди мотков цветного шелка, аккуратно разложенных на стульях и табуретках. К ее огромному разочарованию, браслета не оказалось и там. Оглядывая комнату, Лидиан пыталась установить места, где еще не искала, и вдруг поняла, что в дверях кто-то стоит.

– Единственное сокровище, которое здесь есть, это ты.

Ей внезапно стало холодно:

– Чего ты от меня хочешь, Ченс?