Обещанная колдуну

Глава 15

После обеда отец уехал по делам, а мы остались в гостиной. Мама читала, Ада дремала на диване, а мы с Ирмой расположились на полу у ее ног и вышивали. Я обнаружила свою незаконченную вышивку на полке у себя в спальне и обрадовалась ей, как доброй знакомой. Теперь я пыталась закончить бутон цветка, но стежки ложились неровно. Маленькая сестренка и вовсе запутала нитки. Она сидела такая грустная и бледненькая, что я обняла малышку, прижала к себе.

– Все наладится, – шепнула я ей.

Ирма кивнула, пряча глаза, а на ресницах дрожали слезинки.

– Так жалко Аду и Верна. Будто какая-то злая сила поселилась у нас дома…

Я вздрогнула и невольно оттолкнула Ирму.

– Глупости!

– Девочки, не ссорьтесь, – немедленно вмешалась мама, но было заметно, что она думает о чем-то другом.

Время шло, солнце потихоньку стало клониться к закату. Скоро вернется папа, сядем ужинать, все будет хорошо. Просто день такой невезучий.

– Мамуля, что-то меня знобит, – подала голос Ада.

Огонь в камине почти прогорел, и мама встала, чтобы подложить в пламя поленце-другое. Она отодвинула защитный экран, присела на корточки и пошуровала кочергой. Сонные угольки налились алым, зашипели, вверх взметнулись искры.

Мы тысячу раз пользовались камином и всегда были осторожны. Никто не мог ожидать того, что случилось. Я пропустила момент, когда рыжее пламя перекинулось на мамину юбку, но та вспыхнула, словно факел. Мама растерянно вскрикнула, будто не верила своим глазам. Наверное, ей пока было не больно: пышная юбка не давала огню ожечь кожу, но выглядело это так страшно, что мы с сестрами остолбенели.

– Ма-ам, – осипшим голосом прошептала Ирма.

И ее тихий писк привел меня в чувство. Я кинулась к вазе с цветами, что стояла на подоконнике, выкинула букет и окатила горящую юбку водой. Но огонь не собирался сдаваться просто так, он уже перебрался на рукава.

– Падай, падай! – закричала я маме.

Подскочила Ада – и откуда только силы взялись – с покрывалом в руках. Мы сбивали пламя, но оно снова и снова оживало.

– Ирма, воды! Неси воды!

Однако от перепуганной Ирмы было мало толку: она присела на корточки и ревела в три ручья. Просто чудо, что именно в этот момент вернулся папа. Он кинулся к маме, укрыл ее покрывалом и навалился сверху, туша огонь. И тот наконец погас.

– Что же это, что же это… – бормотала Ада.

Пошатнувшись, она села на пол. Я обвела комнату очумевшим взглядом, не веря, что такое возможно. Остро пахло дымом, хлопья сажи летали над полом. Мама стонала, Ирма икала от страха.

– Папа… – прошептала я.

Мои глаза встретились с глазами отца. Мой любимый папа смотрел сурово, его взгляд будто обвинял меня в чем-то. Но вот он моргнул, и гнев стерся с его лица.

– Ирма, Агата, поднимайтесь в свои спальни и не покидайте их, пока я не скажу, – приказал он.

Я поднялась в свою комнату точно во сне. Еще вчера я была счастлива, а теперь словно злой рок глумился над моей семьей. Я присела на край кровати и прикрыла глаза.

И очень-очень четко увидела лицо колдуна и вспомнила его слова.

«Агата, услышь меня сейчас. Ты подвергаешь свою семью огромной опасности…»

«Нет, нет, это неправда! – мысленно заспорила я с ним. – Это невозможно!»

Но воспоминание оказалось настырным.

«Сила, неподвластная даже мне, вырвала бы тебя из семьи любым способом…»

Вскрикнув, я подскочила на ноги и стала нарезать круги по комнате, покусывая кончики пальцев. Я ничего не знала о магии и договоре и, признаться, не хотела знать, но если это из-за меня несчастья обрушились на моих близких, то я должна бежать. Бежать как можно быстрее…

Но разумная, а может быть, трусливая часть меня нашептывала: «А вдруг это просто совпадение? Погоди, не спеши. Уйти ты всегда успеешь!»

В нерешительности я застыла напротив зеркала. Бледная девушка с растрепанными волосами и потемневшими от ужаса глазами посмотрела на меня из отражения.

– Аги, можно?

Я вздрогнула, не сразу сообразив, что это маленькая Ирма стоит на пороге. Вид у сестренки был такой несчастный, что я не решилась выгнать ее. Махнула рукой, приглашая.

Ирма вздохнула и поплелась к своему любимому месту в моей комнате. Она давно облюбовала широкий подоконник, даже устроила себе там гнездышко, наложив подушек. Вот и теперь она забралась в свой домик и сидела в нем, точно нахохлившийся воробей.

– Пока тебя не было, я каждый вечер приходила в твою комнату и сидела здесь, глядя в окно, – призналась сестренка. – Все смотрела на дорогу и загадывала: если смогу не моргать пять минут, то ты обязательно появишься. Но ты так и не пришла…

– Вот, я здесь, – тихо сказала я.

Подошла и обняла маленькую теплую Ирму, прижалась щекой к ее щеке.

В этот момент раздался какой-то треск. Я не поняла, что происходит. То ли рвется портьера, то ли лопается штукатурка. Я действовала скорее по наитию, чем осознанно. Подхватила Ирму на руки и бросила ее на пол – благо там лежал ковер с толстым ворсом, – а после закрыла собой.

Треск перешел в звон, вокруг меня сыпались осколки, только тогда я поняла, что раскололось оконное стекло. Каждую секунду я ожидала, что в спину вопьется осколок, острый, точно нож. И действительно, шею возле ключицы ощутимо кольнуло. Но, похоже, это было единственное ранение.

Когда все стихло, я подняла голову и огляделась. Спальня оказалась завалена битым стеклом, с волос посыпалась стеклянная крошка. В пустые рамы ворвался ветер, пузырем надувая занавески. Но мы с Ирмой, кажется, остались невредимы, если не считать осколка у моей шеи.

– Ты как? – спросила я сестренку.

Та испуганно кивнула. Я осмотрела Ирму и не заметила порезов, только после этого решила заняться собой. Подошла к зеркалу, отодвигая воротник. И ахнула.

– Что, Аги? Что случилось?

– Ничего, ничего, все хорошо… – пробормотала я, а сама, не веря своим глазам, продолжала разглядывать ключицу.

Нет, осколок меня не поранил. Но моя родинка в форме звезды изменилась. Один из ее лучей бесследно пропал, теперь их осталось четыре.

Что это могло означать? Если учесть, что я уцелела под градом осколков, то, возможно, родинка и есть та самая магическая защита. И у меня, выходит, пять жизней. Вернее, теперь на одну меньше.

А что же родинка Тёрна? Что она означает? Почему у него только четыре луча? Я тряхнула головой, прогоняя ненужные сейчас вопросы.

На шум сбежались родные. Нас ощупали, отряхнули, заставили переодеться.

Я была точно во сне. За ужином не ощутила вкуса тефтелей и даже, кажется, съела их вместе с соусом.

Одно радовало – мама не сильно обожглась, да и Верн сумел спуститься к столу. Ада, хотя и осталась на диване, уже сидела, обложенная подушками, и ела с аппетитом. С моей семьей все было в порядке. Пока…

– Аги сегодня ночует у Ады в спальне, – сказал папа. – Завтра вставим новое стекло. Ада пока останется в гостиной под моим присмотром.

Ада расцвела. Папа собирался дежурить у ее постели, и сестренке это польстило.

А я… Трудно сказать, что я чувствовала сейчас… Целый коктейль чувств. Но сильнее всего печаль, ведь сегодня мне придется оставить семью – и, скорее всего, навсегда. Я ничем не выдала своей грусти и смятения, однако, отправляясь в спальню, обняла всех по очереди крепко-крепко.

– Все устроится, Агата, – сказал папа, целуя меня в щеку.

«Да, папочка, у вас все устроится…»

Я не собиралась ложиться спать. Время от времени я подходила к двери и прислушивалась к тому, что происходит в доме. Постепенно звуки стихали – братья, Ирма и мама ушли спать, слуги разбрелись по комнатам. Я представила Аду, которая дремала на диване в гостиной, и папу, что устроился в кресле у камина с книгой в руках.

Когда часы внизу пробили два часа ночи, я начала собираться. Аде недавно подарили костюм для верховой езды. Я не очень любила выездку, поэтому отказалась от костюма, но теперь он мне пригодится. Надеюсь, сестренка не сильно обидится. Хорошо, что за последний год Ада вытянулась и догнала меня – костюм пришелся впору.

Непривычно было чувствовать себя в брюках, но платье не годилось для того дела, что я задумала. Я поддела под замшевую куртку теплую кофточку и прихватила шарфик, чтобы повязать на голову: ночь выдалась холодной. Из вазочки выгребла мелочь – нам выдавали карманные деньги, но немного.

Осторожно, стараясь не шуметь, я открыла окно и выглянула наружу. Морозный ветерок иголками защипал кожу, но я буду двигаться и не замерзну. Хорошо, что сегодня новолуние: темная ночь добавляла шансов выбраться из дома незамеченной.

Разве могла я подумать, что всего через день после возвращения захочу по собственной воле покинуть родной дом?

Окно спальни Ады располагалось невысоко над землей, я зацепилась руками за подоконник и спрыгнула.

Я не собиралась идти к воротам, где меня немедленно заметят и сообщат отцу. К счастью, я давно изучила изгородь вдоль и поперек и знала, где расшатались колья, а где можно перелезть поверху, вскарабкавшись по стволу.

Прежде чем уйти, я прокралась к окошку гостиной и, пытаясь не выдать себя, заглянула в комнату. Ада спала, подложив ладони под щеку, она выглядела такой беззащитной. И папа спал, вытянув длинные ноги: на его груди лежала раскрытая книга.

– Я люблю вас, – прошептала я.

А потом торопливо, не оглядываясь, поспешила в сад. Уже очень скоро я выбралась на дорогу. Я знала: если пойду по ней направо, на восток, то выйду к развилке перед домом колдуна. А если пойду налево, то окажусь у западных ворот, ведущих из города. В том направлении отправлялись военные обозы, туда уходили вооруженные отряды. На западе располагалась граница Тени. Где-то там Даниель…

Вздохнув, набравшись смелости, я поспешно и решительно зашагала к западным воротам.