Обет любви

Глава 16

– Господи, да она же красотка! В жизни не видел такой хорошенькой мордашки!

Человек, склонившийся над Марго, был самым уродливым созданием, какое только может привидеться в страшном сне. Нос его был сломан никак не менее чем в трех местах, круглые глазки выпучены, как у жабы, и ко всему прочему все это почему-то съехало на одну сторону лица, от чего оно казалось особенно кошмарным.

Когда он склонился ниже, обдав ее смрадным дыханием, Марго перепугалась, что ее немедленно вырвет. Чудовище оскалилось в отдаленном подобии улыбки, и в ощеренной пасти мелькнули гнилые черные зубы. Протянув руку, он провел кончиками пальцев по лицу девушки.

– Господи, чего бы я не дал, чтобы оседлать эту славную кобылку! Уж и устроили бы мы скачку, милая, ты и я, так, что небесам жарко стало бы! – Он гнусаво захихикал и больно ущипнул Марго за щеку. На глаза ее навернулись слезы.

– Оставь девчонку в покое, – пробурчал второй похититель – долговязый, тощий, весь какой-то взъерошенный, который метался по шатру из угла в угол, то и дело выглядывая наружу. – Ты прекрасно помнишь, как Черный Донал предупредил, что она нужна ему в целости и сохранности, а не то… Хочешь кончить свои дни как Эмон?

– Эмон был идиотом! – огрызнулся первый. Рука его медленно поползла вниз по щеке девушки, коснулась подбородка, потом обхватила упругую грудь и крепко сжала ее. Марго в ужасе содрогнулась. – Ох-х ты Боже мой! Кровь Христова, да она мягкая, словно тельце новорожденного! Ну что страшного, если хоть чуточку посмотрим? – Он принялся судорожно дергать шнурки корсажа, который туго стягивал грудь Марго, но долговязый оттолкнул его в сторону.

– Проклятие, Джон, я не собираюсь рисковать своей шеей только потому, что ты не в состоянии держать свои вонючие лапы подальше от девчонки! Похотливый козел! Пошел вон, не то я придушу тебя своими собственными руками! Лучше прогуляйся, – пробормотал он, сильным пинком вышвырнув разбойника из шатра, – покарауль, не едет ли Черный Донал. Да заодно остуди себе кровь! Он вот-вот будет здесь, и у меня нет ни малейшей охоты быть застигнутым врасплох!

Долговязый снова принялся сновать из угла в угол. Беспокойство, грызущее незнакомца, было так велико, что он даже не смотрел на Марго. Тревога и страх девушки понемногу утихли. Она поудобнее улеглась и уставилась в потолок шатра. Говорить она не могла, поскольку похитители туго завязали ей тряпкой рот, стянув узлом на затылке, но сейчас это ее не слишком заботило. Когда ее схватили, она визжала и бранилась на чем свет стоит, превратившись от ярости в обезумевшую ведьму, так что в конце концов тот самый, уродливый как смертный грех, заткнул ей рот, проворчав, что не в силах больше терпеть ее дьявольский язык.

– Твоим родителям следовало бы обкорнать его, когда ты была еще девчонкой, – проворчал он, больно стягивая узел у нее на затылке. – Это бы и тебе пошло на пользу да и для нас стало бы истинным благодеянием!

Она была слишком напугана в эту минуту, чтобы прислушаться к его словам.

На нее набросились внезапно, оглушив в ту минуту, когда она, спотыкаясь на каждом шагу, брела в темноте в поисках Эрика. Похитители бросили ее поперек седла и пришпорили лошадей. Ехали они недолго и скоро оказались в лагере, где их радостно приветствовали остальные. Там Марго стащили на землю и отнесли в палатку, где она и лежала сейчас, совершенно беспомощная, в ожидании человека по имени Черный Донал.

И теперь, когда руки и ноги ее были туго связаны, так что она не могла пошевелить даже пальцем, мысли Марго вернулись к тем жестоким словам, которые она только что услышала от своих похитителей, а потом к тем еще более обидным и ужасным, – что она еще раньше услышала от Эрика. И сразу же слезы навернулись ей на глаза. Забыв обо всем, кроме незаслуженной обиды, Марго, не сдерживаясь, зарыдала в голос.

Всю свою жизнь она мучилась от сознания своей неполноценности, вернее, от того, что этот недостаток делает ее ущербной в глазах других людей. Шло время, и постепенно она смирилась со своей участью. Но Марго и представить себе не могла, чтобы ее возлюбленный Эрик так отнесся к ее беде. Казалось, он уже понемногу привык к тому, как она говорит. В полудетских мечтах любимый обожал ее так же сильно, как и она его, обращаясь с ней с той же рыцарской галантностью и добротой, как в тот самый день, когда они встретились впервые и который она запомнила на всю жизнь. Но теперь она знала ужасную правду. О Господи! Теперь она знала все!

В тот далекий день он был просто добр к ней, как был неизменно добр ко всем и всегда.

Эрик по-доброму отнесся к смущенной до слез восьмилетней девчушке, точно так же, как много лет спустя он был ласков с Томасом. Да и как же иначе, ведь Марго помнила, с какой добротой он помогал попавшим в беду незнакомым людям. От нахлынувшей нестерпимой боли Марго прикрыла глаза. Да, Эрик Стэйвлот и в самом деле был добродушен, а она провела десять долгих лет, обожая человека, который однажды всего лишь согласился потерпеть ее присутствие в силу своей природной доброты. Какой же глупой она была! И как она только могла вообразить, что такой человек может полюбить жалкое заикающееся создание вроде нее, в то время как любая женщина на сто миль вокруг была бы счастлива принадлежать ему! Так с какой стати ему обращать внимание на нее – несчастную уродину, посмешище для всех добрых людей? Теперь, снова и снова перебирая в памяти все дни, проведенные вместе, Марго ясно видела, что он просто был добр к ней, даже когда целовал ее, – те драгоценные минуты она никогда не забудет. А для него, конечно, эти мгновения, когда приходилось делать нечеловеческое усилие, чтобы не обидеть ее, были просто ужасны.

Полог шатра откинулся, и Марго открыла глаза.

Тощий похититель при виде вошедшего пришел в ярость:

– Убирайся прочь! Нечего тебе тут делать! Я жду Черного Донала!

– Успокойся, приятель, – ответил другой голос, звучный, глубокий. Так мог говорить человек, неизменно уверенный в себе. – Сам Черный Донал и послал меня. Хотел, значит, увериться, что с леди все в порядке и до его приезда с нее не спустят глаз. Он будет здесь с минуты на минуту. Можешь пойти сам встретить его, если хочешь.

Марго с трудом повернула голову, чтобы разглядеть говорившего, хотя не чувствовала ничего, кроме обычного любопытства. Все эти разбойники казались ей на одно лицо, один страшнее другого. Но стоило ей бросить на вошедшего всего один взгляд, и хриплый сдавленный крик вырвался из ее груди, несмотря на платок, стягивающий рот.

О Боже милостивый, только не это! Нет! Нет! Нет!

Это был он! Тот проклятый охотник, которого она однажды встретила в лесу и который так жестоко оскорбил ее!

Не сводя с него глаз, в которых плескался смертельный страх, Марго принялась извиваться, пытаясь ослабить путы на руках и ногах. И, как будто почувствовав на себе ее взгляд, мужчина обернулся. Взгляды их встретились, и на лице его появилась улыбка.

– Ба, да ведь она прехорошенькая, не так ли? – воскликнул он. Приблизившись к Марго, он продолжал: – Слышал я и раньше, что такой красотки, как леди Марго, во всем свете не сыскать, да вот, поди ж ты, не верил! А теперь вижу – правду люди говорили! – Он опустился на колени перед ней. – Просто красавица, что и говорить. Однако взгляни. – В глазах его появилась тревога, и он ласково коснулся пальцем ее мокрой щеки. Марго отшатнулась, как от удара. – Она ведь плачет. Стыд-то какой! Да такая красивая леди никогда не должна печалиться! Для этого она слишком хороша!

– Угу, – угрюмо поддакнул стоявший позади него долговязый, – только я и пальцем не пошевельну ради нее, пока не вернется Черный Донал. А уж что он сделает с ней, и вообще не моя печаль! Так что держи подальше руки, приятель, не то отведаешь моей дубинки, слышишь? И мне плевать, что Черный Донал не надышится на тебя. Сам-то я служу ему уж почитай добрый десяток лет, а не пару дней, как прощелыга вроде тебя!

Охотник только весело хмыкнул, продолжая разглядывать Марго, которая смотрела на него, постаравшись вложить в свой взгляд ненависть и презрение, которые испытывала к этому человеку.

– Да не трепыхайся ты, Талбот. Клянусь, ты и так получишь свою награду за то, что эта прелестная пташка попалась в твои сети. А здесь ей ничто не грозит. К тому же и Черный Донал вот-вот будет здесь. А теперь не валяй дурака и отправляйся, не то проморгаешь хозяина.

Талбот насмешливо фыркнул:

– Даже и не подумаю, можешь не надеяться! Сам видишь – с девчонкой все в порядке, так что убирайся, приятель, пока я не вышвырнул тебя прочь, ублюдок из Сорентхилла!

Испуганная и в то же время преисполненная любопытства Марго увидела, как при этих словах лицо охотника потемнело от гнева. Вдруг на губах его появилась какая-то странная улыбка. Взгляд на мгновение стал задумчивым, а стиснутые кулаки медленно разжались.

– Талбот, – негромко сказал он, – не хочешь ли утром составить мне компанию, когда я отправлюсь поймать что-нибудь нам на ужин? Черный Донал велел, чтобы я брал любого, кого сочту нужным, а ты, похоже, как раз такой человек, без которого на охоте не обойтись. Охота – дело серьезное, приятель, тут без верного друга как без рук. Помнишь, последний раз со мной ходил Филип? Черный Донал сам велел, чтобы я взял парня с собой, да еще приказал позаботиться о нем, когда мы управимся. Жаль, очень жаль, что беднягу угораздило высунуться как раз в тот момент, когда я стрелял последний раз, верно? Ну да ничего не поделаешь. Держу пари, тебе, приятель, тоже придется по душе таскать мои стрелы. Разве нет, Талбот?

При этих словах Марго застонала едва ли не громче несчастного Талбота. Конечно, ей было не по себе при мысли, что она останется наедине с этим долговязым. Но куда хуже, если на его месте окажется охотник, которого она ненавидела едва ли не больше, чем всех остальных, вместе взятых. Она принялась брыкаться и извиваться всем телом, изо всех сил пытаясь дать понять Талботу о терзавшем ее страхе, но тот, побелев как полотно, погрузился в угрюмое молчание и не обращал на нее ни малейшего внимания.

Чуть поколебавшись, он сплюнул под ноги и, бросив в спину охотнику злобный взгляд, выскочил из палатки.

– М-м… – вырвалось у Марго что-то похожее на мычание. Охотник коснулся ее туго стянутых рук. Она содрогнулась и, откатившись от него, принялась мычать что было сил, отчаянно надеясь, что кто-нибудь услышит ее.

– Тихо! – прикрикнул он. – Тихо, леди Марго! Я не сделаю вам ничего дурного, глупая вы женщина! Да перестаньте же, говорю!

Встретившись с ним взглядом, Марго постаралась вложить в него все то презрение, что испытывала к этому человеку.

Опустившись возле нее на колени, он шепнул ей в самое ухо:

– Я не враг вам, Марго ле Брюн. Сейчас у меня нет времени, чтобы все объяснить, поэтому постарайтесь просто поверить мне. Скоро здесь будет Черный Донал, поэтому нельзя терять ни минуты! Мы оба должны сыграть свою роль, и сыграть хорошо, иначе нам не выбраться! Нет-нет, леди Марго, сейчас я не могу развязать вас, так что прекратите брыкаться и лежите тихо.

Марго, как ни странно, послушалась, хотя по-прежнему боялась этого человека и не верила ему. Скорее всего он был обманщик и негодяй, но все равно, брыкайся не брыкайся, ничего не поможет! Так не лучше ли поберечь силы и послушать, что скажет этот человек? Увидев, что Марго затихла, он убрал руку с ее лица.

– Вот так-то лучше, миледи. – Он покачал головой. – Как это Эрик Стэйвлот умудрился позволить сцапать вас? Уму непостижимо! Насколько я знаю этих Стэйвлотов, уж по меньшей мере один из них должен был глаз не спускать с такой красотки! Ах, безмозглые щенки!

Эрик! Этот человек знает Эрика! Надежда робко шевельнулась в сердце Марго, как только она почувствовала неожиданное тепло, с которым незнакомец произнес имя Стэйвлотов.

– Если я еще не забыл, что собой представляют сыновья Гэрина, то сейчас, пока мы с вами говорим, они уже рыщут поблизости, герои-освободители! Кровь Христова! – Он в волнении взъерошил густую рыжевато-каштановую шевелюру. – Клянусь, они нагрянут сюда как раз в ту минуту, когда появится Черный Донал! Вот уж удача так удача! Мне придется следить одним глазом за вами, а другим – не появились ли они! Одна надежда, что у Эрика хватит ума не нападать на лагерь средь бела дня! Только на это и рассчитываю. Так или иначе, миледи, не пройдет и нескольких часов, как кто-то явится сюда за вами, я или кто другой, так что придется вам сыграть свою роль и быть начеку, когда все случится. Клянусь кровью Создателя, я не позволю им коснуться даже волоска на вашей голове! Впрочем, было бы куда лучше, если бы нам просто удалось ускользнуть! А теперь слушайте внимательно. Предводитель этих людей вот-вот будет здесь, чтобы увидеть вас своими глазами. Потом ему предстоит передать вас своему хозяину, так что он не может допустить ни малейшей ошибки. Понимаете, леди Марго? Как бы там ни было, не вздумайте даже смотреть на меня или в мою сторону, иначе Черный Донал непременно что-то заподозрит. Он хитер и жесток, ему будет достаточно одного вашего взгляда, чтобы почуять неладное. Поэтому лучше вообще не говорите ему ни слова или говорите как можно меньше, коль скоро он не оставит вам другого выхода. И Боже вас упаси вывести его из себя – нрав у него горячий, к тому же он не задумываясь пустит в ход кулаки, пусть даже перед ним будет такое нежное создание, как вы, миледи…

Оглушительный грохот конских подков и голоса возле шатра не дали охотнику закончить.

Он торопливо прошептал:

– Не забудьте ничего из того, что я вам сказал, Марго ле Брюн, и постарайтесь верить мне, как верили бы родному отцу.

Затем он выпрямился и, заложив руки за спину, со скучающим видом прислонился к стене. В эту же минуту в шатер ворвались трое мужчин, с головы до ног закованных в латы.

– Рад видеть тебя, Аллин Сорентхилл, – проворчал один из них голосом столь же холодным и безжизненным, как воздух в давным-давно заброшенном жилище.

Марго слегка повернула голову, чтобы взглянуть на него, и мурашки вновь побежали у нее по спине. Вошедший был таким же смуглым, как Эрик, хотя и ростом, и шириной плеч ему было далеко до ее возлюбленного. Незнакомец роста был довольно среднего, а толстый живот ясно говорил, что его обладатель – большой любитель поесть и не дурак выпить. Впрочем, массивный торс, напоминавший ствол дерева, был покрыт настоящей броней из мускулов.

Черный Донал, догадалась Марго. Имя подходило ему как нельзя лучше. Все в нем было черно как ночь: и доспехи, и взлохмаченная шевелюра, и широкая борода лопатой. Мрачным было и его лицо, будто сам Дьявол отметил его своей печатью. Глаза Донала окончательно перепугали Марго. Они были синие, точнее, блекло-голубые, того странного мертвенного цвета, каким бывает лед на реке.

– Как видите, она здесь, – отозвался охотник, – и в полном порядке.

Взгляд Черного Донала оторвался от охотника и упал на Марго. Белесые глаза его остановились на съежившейся фигурке девушки. Та оцепенела, горло у нее свело судорогой страха, так что она не могла даже кричать. Донал присел возле нее на корточки, и Марго отпрянула в сторону.

– Ага, – прошептал он, – так вот она какая. Моя добыча. Моя награда. Ты здорово заставила меня побегать, Марго ле Брюн, и за одно это я с радостью свернул бы тебе шею. – Он не шелохнулся, не сделал ни единого движения, чтобы приблизиться к ней, но Марго вся сжалась, будто почувствовала холодное лезвие ножа возле самого горла. – Ты и твои друзья думали, что сможете перехитрить меня, но никто, слышишь, никто еще не смог справиться с Черным Доналом! И ты, девочка, еще пожалеешь обо всех тех волнениях, которые успела мне причинить. Только окажись в руках моего господина, и уж я позабочусь, чтобы ты больше не знала счастья. И в этом даю тебе свое твердое слово, однако предупреждаю – только попробуй еще раз перебежать мне дорогу, леди, и уж тогда я сделаю все, чтобы жизнь твоя стала адом. Ни пока мы будем в пути, ни потом, сколько бы ты ни была рядом, не вздумай мешать мне. Ибо в моих силах обуздать твой нрав, но, держу пари, тебе это вряд ли понравится.

Марго, оцепенев, смотрела на него не мигая. Если бы не дрожащие губы, ее можно было бы принять за мертвую. Первые же его слова будто высосали из нее жизнь, и сейчас она могла только тупо гадать, не снится ли ей весь этот кошмар. Чего они хотят от нее, все эти люди? Может, им нужен выкуп? А если нет?..

– Вы только взгляните, как она держится, девчонка! Ни слова не вымолвила! – пробормотал Черный Донал и с ухмылкой обернулся к охотнику: – Неужто все женщины так разумны, а, Аллин?

Тот лишь усмехнулся, а остальные с готовностью захохотали. Черный Донал снова повернулся к Марго.

– Ну, эта по крайней мере знает, что не след противоречить мужчинам. Твоему новому хозяину, Марго ле Брюн, такая покорность придется весьма по вкусу. Впрочем, ты и сама это скоро узнаешь. Хорошенько узнаешь. – Он выпрямился во весь рост. – Джейсон, ты и Талбот будете стеречь нашу пленницу. Тронемся в путь на рассвете. Я уже расставил кругом своих людей, но позаботьтесь, чтобы никто из них не осмелился сунуть сюда нос, чтобы хоть одним глазком глянуть на мою добычу. Мне и так будет нелегко удержать всю эту свору на коротком поводке, пока мы не доберемся до Равинета. Аллин, старый приятель, – с этими словами он положил тяжелую руку на плечо охотнику, – сегодня мы хорошенько отметим это дело, пусть даже идиоты, которые не смогли удержать девчонку, будут рыскать в двух шагах. Так что, надеюсь, ты употребишь все свое умение, чтобы порадовать нас прекрасной дичью к пиру! Ах, парень, до чего же я люблю оленину! Особенно жирную, молодую да сладкую. – Он с ухмылкой погладил свой выпирающий живот, и Марго подумала, что у каждого в этом мире есть по крайней мере одна маленькая слабость.

Охотник ответил легким поклоном.

– Как скажете, милорд. Будет вам и оленина. Еще солнце не сядет, а я уж позабочусь, чтобы вашему повару прибавилось работы.

Они вышли вместе, Черный Донал и охотник, за ними последовал один из воинов.

Другой, оставшийся на страже – бледный молодой человек с копной прямых каштановых волос, – рухнул на стул, стоило ему только остаться одному. Марго вопросительно взглянула на него, изо всех сил дергая веревки, которыми были скручены ее руки. Босые ноги, тоже туго связанные, нестерпимо болели, да и все тело тоже. Во рту, завязанном тряпкой, пересохло, а язык, казалось, вот-вот растрескается, точно сухая глина на солнце.

Стражник опустил голову на руки, спрятав ее в ладонях, будто чем-то сильно расстроенный. Так он сидел довольно долго, лишь время от времени ероша длинные, спутанные пряди волос да изредка потирая глаза кулаком. Марго показалось, что он несколько раз тяжело вздохнул и пробормотал что-то про себя. Наконец он поднял голову и встретился взглядом с Марго.

Через мгновение он уже был на ногах.

– Прошу прощения, миледи! – воскликнул он, и щеки его побагровели от смущения. – Тут было так тихо… я совсем забыл, что не один. – Он быстро направился в угол палатки. – Хотите немного воды, леди Марго? Вы наверняка умираете от жажды! Вот, надеюсь, это принесет вам облегчение.

Юноша опустился перед Марго на колени и поднес к ее губам кубок с водой. Со странной нежностью он обхватил ее за шею, осторожно стянул грязную тряпку, закрывающую рот. У Марго вырвался сдавленный хрип, и она судорожно сглотнула, будто задыхаясь.

– Ничего, все хорошо, – ласково сказал он, заботливо похлопав Марго по спине, когда она хрипло раскашлялась; помогая ей сесть, он снова поднес кубок к ее губам. – Пейте, вам сразу станет лучше.

Марго с благодарностью сделала глоток. Вода была ледяная, Марго пила и пила и не могла оторваться, будто не видела воды по меньшей мере год.

– Помедленнее, миледи, не то поперхнетесь, – успокоил ее молодой человек. – Не спешите, никто ее у вас не отнимет. Ну вот, хорошо, а теперь… видите? – я налью вам еще. Подождите минутку.

Но понадобилось еще два кубка, чтобы утолить терзавшую Марго жажду.

Наконец она с благодарным возгласом упала на соломенный тюфяк, чувствуя себя словно заново родившейся. Жажда уже не мучила ее, и теперь, когда проклятая тряпка уже не закрывала ей рот, она могла дышать полной грудью.

Молодой человек приветливо улыбнулся.

– Меня зовут Джейсон, Джейсон Уэлшор. А вы, насколько мне известно, леди Марго ле Брюн Рид.

Марго ничего не ответила, просто поднесла туго стянутые руки ко рту и попыталась смахнуть с подбородка капли воды. Увы, это ей не удалось. Тяжело вздохнув, она подняла глаза к небу. Но прикосновение его пальцев тут же заставило ее подскочить на месте, и она мгновенно отпрянула к стене. Словно не замечая этого, он снова погладил ее по щеке, и Марго бросила на него вопросительный взгляд.

– А вы и в самом деле хорошенькая, – прошептал он, – а ваши глаза, леди… как они прекрасны!.. – По всему было видно, что в нем происходит какая-то борьба. Наконец юноша тяжело вздохнул, убрал руку и покачал головой: – Не стоит меня пугаться. У меня есть жена… хорошенькая, милая жена.

Он вдруг засопел, будто собираясь заплакать, и Марго с ужасом взглянула на него, но он только прикусил губу и затих. Так прошло какое-то время, и вдруг он снова заговорил:

– Она ждет меня в Уэлшоре. Моя сладкая, сладкая Дженни. Она ждет меня. И я вернусь к ней сразу же, как только получу деньги. Как только смогу. Тогда у нас будет все хорошо. – Он закивал, словно стараясь в чем-то ее убедить. – Да, у нас будет все замечательно! – Вдруг он смолк, и Марго устало прикрыла глаза.

Время тянулось мучительно долго. Наконец он снова заговорил.

– Я тут немало наслушался о вашем дьявольском языке, миледи. Может, скажете мне что-нибудь? Очень хочется послушать, как вы говорите!

Она даже не потрудилась открыть глаза. Просто покачала головой. Нет. Никогда!

Он выпрямился.

– Не бойтесь, я не собираюсь снова завязывать вам рот. Если вы обещаете не кричать, в этом не будет нужды.

Да, в этом не будет нужды, подумала Марго. Больше никто не услышит от нее ни слова. Никто никогда не будет мучиться, слушая, как ужасно она говорит. С того самого дня, когда она поняла, что звук ее речи может быть просто нестерпим, она привыкла жить с этой мыслью, постепенно приучив себя говорить как можно меньше, и только однажды, восьмилетней девочкой, она дала себе волю.

Несколько часов она жила так же, как все другие дети, и вдруг поняла, что заикание – всего лишь недостаток, с которым можно бороться. Нужно только упорство и настойчивость, вот и все. Немного настойчивости, и любой, кому случалось оказаться рядом с ней, будь то мужчина, женщина или ребенок, быстро преодолевал первую неловкость и вскоре чувствовал себя легко и свободно. Но сейчас в ней уже не осталось ни того ни другого. Да и какое имело значение, как будут себя чувствовать другие люди, случись ей заговорить? Эрика больше не было с ней рядом, а все остальные были ей безразличны.

Между тем Джейсон Уэлшор безостановочно кружил по палатке, что-то непрерывно напевая себе под нос. Звук этот, монотонный, как жужжание пчелы, привлек внимание Марго какой-то таинственной прелестью, она так и не поняла, что это за мелодия, но слушать было приятно, и Марго отдалась этому безыскусному наслаждению. И так, слушая, она незаметно погрузилась в сон.

Когда она открыла глаза, уже стемнело. В палатке горела одинокая свеча, и двое мужчин, сидя, о чем-то беседовали вполголоса. Марго потерла заспанные глаза. Ноги, руки – все ее тело, устав от неподвижности, отчаянно ныло. Марго поерзала немного, но все было напрасно. Потом зевнула, потянулась и, повернув голову, попыталась в тусклом свете свечи разглядеть лица обоих мужчин.

– Да пропади все пропадом, этот негодяй просто-напросто хитрая лиса! Черный Донал может верить ему, как отцу небесному, но я ничуть не удивлюсь, если в один прекрасный день он смоется в лес и был таков! Да он оборотень, клянусь душой! Господи Боже ты мой! Когда я его вижу, у меня просто мороз по коже!

Джейсон из Уэлшора только покачал головой и рассмеялся.

– Ты спятил, Талбот. Теперь ты в каждом видишь врага. Вот посмотришь, вернемся в Равинет, и все пойдет по-прежнему. Подожди немного, и сам убедишься. А по мне, так Аллин Сорентхилл – парень что надо, да и стрелок отменный.

– Это точно, – мрачно процедил Талбот, – и все равно этому человеку верить нельзя, и баста! Уж слишком часто он скалится, а это верный признак, что человек служит Дьяволу, помяни мое слово, парень.

И словно услышав, что говорят о нем, Аллин Сорентхилл вошел в шатер. На лице его, как и говорил Талбот, сияла улыбка.

– Пришел на смену, – весело заявил он, кивая в сторону долговязого. – Черный Донал велел тебе сперва поужинать, а потом скоренько сменить Джейсона, чтобы и он смог перекусить.

Стражники переглянулись.

– Но, – робко начал Джейсон, – Черный Донал строго-настрого наказал нам ни под каким видом не оставлять шатер.

Аллин Сорентхилл пожал плечами:

– Но он сам мне велел. Ни больше ни меньше.

– Тогда попроси, чтобы он сам нам это повторил, – потребовал Талбот, – иначе мы с места не сдвинемся.

– Он сейчас никак не может прийти, – лениво протянул охотник, украдкой бросив взгляд на Марго, – только что проехала какая-то повозка, и он вместе с несколькими людьми решил полюбопытствовать, что в ней. Точь-в-точь такая же, как мы опрокинули давеча утром. – Он снова взглянул на них. – Та, что с карликами, помните? Мне-то, как вы понимаете, все равно, но Черный Донал не хочет рисковать лишний раз. Ну да что вы, его не знаете, что ли? А теперь отправляйся да набей хорошенько свою утробу, Талбот. Скоро мы снимемся с места, и каждому понадобятся силы для долгого пути. Иди подкрепись. А мы с Джейсоном позаботимся, чтобы с нашей драгоценной пленницей ничего не случилось.

– Нет, – возразил Талбот, но уже без прежней уверенности, – не могу.

– Ну и ладно. Тогда иди ты, Джейсон. Давай, поторапливайся. Ты же не хочешь, чтобы Черный Донал взбесился, если ты уморишь себя голодом, верно?

Джейсон поднялся с сомнением на лице.

– Но Черный Донал сам сказал…

– Да знаю я, знаю, что он сказал! – нетерпеливо перебил охотник. – Но еще он приказал, чтобы ты поел вволю. И ты так и поступишь, конечно, если не хочешь разозлить его. Да идите вы, ребята, ну в чем дело? – Голос его теперь звучал мягко, успокаивающе. – Ведь если один уйдет, нас тут останется еще двое, а потом, вокруг тоже полно людей. Неужели с ней что стрясется, пока один из вас, ребята, немного поест да разомнет ноги? Кровь Христова! Да вы просто какие-то старые клуши, ей-богу, что боятся с гнезда сойти и предпочитают сдохнуть с голоду! Ладно уж, непременно расскажу Черному Доналу про ваше упрямство, увидите, что будет!

Джейсон с несчастным видом вздохнул, наклонил голову и направился к выходу.

– Ладно, я уже иду.

– Нет уж, пропади все пропадом! – взревел Талбот. Вскочив на ноги, он стремглав бросился к выходу и, схватив Джейсона за плечо, отшвырнул в сторону. – Я первый, черт возьми! – Зловеще ощерившись, он повернулся к охотнику: – Я скоро, слышишь, парень? И чтобы все было в порядке, иначе не сносить тебе головы! – Он в бешенстве выскочил наружу, оставив позади себя ошеломленного Джейсона.

Аллин Сорентхилл сокрушенно покачал головой, ласково обняв Джейсона за плечи, и сказал чуть громче обычного:

– Ну и ладно, Джейсон, вот и хорошо. А как себя чувствует наша прекрасная леди? – Он склонился над Марго и ласково ей улыбнулся.

Джейсон подошел и тоже наклонился к ней.

– Она поспала немного. Проголодались, миледи? Может, попить желаете?

Марго молча покачала головой.

Охотник удивленно вскинул брови:

– Ты развязал тряпку, и все-таки она не желает говорить?

– То-то и оно, – печально откликнулся Джейсон.

– Ходячая добродетель, а не женщина.

Аллин из Сорентхилла снова приобнял Джейсона за плечи и повернул его так, чтобы тот еще раз посмотрел на Марго.

– А она и впрямь очень красива, верно? Ты только посмотри, Джейсон, какие у нее глаза! В жизни не видел, чтобы у женщины были глаза такого цвета! Согласен?

– Да уж, хороши, – кивнул тот, заглянув в глаза Марго, пока она исподволь наблюдала, как охотник, выпрямившись за его спиной, сунул руку в карман и через мгновение в ней блеснул большой охотничий нож. Другой рукой он все так же придерживал Джейсона, не давая ему повернуться, а сам все говорил и говорил, голос его звучал негромко, завораживающе. – Они синие, как васильки в поле, верно, Джейсон? Будто целое море васильков. Мужчина может оставить свое сердце в таких глазах, а, Джейсон, малыш? В таких глазах и утонуть недолго.

– Так оно и есть, Аллин…

Тяжелая рукоять ножа глухо опустилась Джейсону на голову, и стражник рухнул на пол. Хотя Марго не смогла удержаться от хриплого возгласа, все же она успела прикрыть рот рукой и в немом ужасе уставилась на охотника, который, пыхтя, старался оттащить в угол бездыханного юношу. Охотник все еще продолжал говорить как ни в чем не бывало:

– Сдается мне, парень, госпоже не по нраву, что мы так ее разглядываем, так что давай оставим ее в покое. Пойдем, я расскажу тебе о своем родном доме в Сорентхилле. Я ведь тебе раньше никогда о нем не рассказывал, верно?

Единственным ответом на это был тихий звук распарываемой ткани. Вздрогнув от неожиданности, Марго отвела полные ужаса глаза от зловещей сцены, не желая видеть, что проделывал охотник с телом Джейсона, и обернулась. Чье-то острое лезвие одним махом вспороло заднее полотнище шатра сверху донизу и мгновенно исчезло. Огромная, закутанная в темный плащ фигура с надвинутым на глаза капюшоном неслышно скользнула внутрь, держа наготове нож.

Эрик.

Они с Аллином кивнули друг другу, а охотник продолжал свой нескончаемый монолог.

– Ах, старина, мой Сорентхилл – просто мечта! Говорю тебе, о таком месте любой человек может только мечтать. Держу пари, во всей нашей Англии нет места прекраснее.

Не медля ни минуты, Эрик бросился туда, где лежала Марго. Впившись в нее сверкающими глазами, он подхватил девушку на руки и прижал к груди.

– Летом у нас всегда тепло, – продолжал бубнить Аллин, – а осенью вся земля одевается в золото. Зато зимы у нас мягкие, а снега наметает столько, что вокруг белым-бело. Кажется, будто сама Пресвятая Дева накрыла землю пушистым покрывалом.

Эрик быстро вынес Марго на ночную прохладу. Им не пришлось долго ждать охотника, однако Марго успела заметить распростертые на земле безжизненные тела четверых стражников.

– А весной… ох, Джейсон, весной кажется, что сам Господь спустился на землю, чтобы благословить ее!

Эрик большими шагами направился к темной чаще леса, и Марго услышала слабый шелест ткани за спиной, когда охотник выбирался из шатра. Неслышно шагая к лесу, Эрик скользил черной тенью, все так же бережно прижимая свою ношу к груди, и Марго позволила себе несколько минут насладиться тем, что снова в его объятиях.

Впрочем, она с удовольствием бы сама обняла его, но руки ее были по-прежнему скручены веревками. Как бы там ни было, Марго спрятала голову на его широкой груди, чувствуя уже знакомую каменную твердость мускулов и гулкое биение сердца.

Он еще крепче прижал ее к себе и, ни слова не говоря, поцеловал в макушку. Аллин из Сорентхилла, не отстававший от них, тоже хранил молчание.

Вскоре они вышли на опушку, где их с тремя лошадьми в поводу поджидал Жофре. По-прежнему молча Эрик вскочил в седло и, отказавшись от посторонней помощи, усадил Марго перед собой. В его объятиях было тепло и уютно, как в колыбели. Пришпорив лошадей, они помчались прочь со всей скоростью, на которую были способны их скакуны.