Обжигающее чувство

Глава 12

Эвелин пришла в себя. Сначала она почувствовала боль, пульсирующую боль, от которой, раскалывалась голова и которая притупляла все остальные чувства. Затем дали знать о себе поврежденное плечо и руки… И только потом до слуха Эвелин донеслись чьи-то голоса. Значит, она не одна — кто-то еще был здесь, рядом. Странно, но почему она не помнит самого главного — кто она? Где?

Один из голосов показался ей знакомым — и внезапно Эвелин вспомнила все. Фил! Это его голос. Теперь Эвелин поняла, где она — в какой-то машине, похожей на фургон. И она связана, да еще и с кляпом во рту! Проклятье! Она попыталась приоткрыть глаза, и тут же вновь закрыла их — такой болью отозвался свет, промелькнувший в окнах машины. Она услышала звук мотора — наверное какая-то другая машина пронеслась мимо них по шоссе. Эвелин попробовала открыть глаза еще раз, лишь чуть-чуть приподняв веки, чтобы привыкнуть к боли.

Рядом с ней кто-то лежал. На этот раз Эвелин зажмурилась уже от страха. Острое чувство собственной беспомощности охватило ее. О Боже, неужели они собираются насиловать ее?!

Но человек не шевелился. Эвелин осторожно приоткрыла глаза — и прямо перед собой увидела светлые бешеные глаза Томаса Уиклоу.

Даже если бы рот ее не был забит кляпом, Эвелин все равно не смогла бы вымолвить ни слова, — так потрясло ее увиденное. Как они затащили его сюда? Она прекрасно знала, как сама оказалась здесь — все из-за того, что сдуру бросилась разоблачать Фила Роджерса, не убедившись предварительно, один ли он в лаборатории. Но как здесь оказался Томас? Невыразимый ужас охватил ее — ему тоже грозит смертельная опасность.

— Мы должны послать все к чертовой матери и бежать из страны, — лихорадочно убеждал кого-то Фил. — Все кончено! Я не могу сделать больше! Они собираются проверить всю программу, а значит, узнают все!

— Я уже предупредил остальных, что ты самый обычный трус, — злобно ответил ему чей-то голос.

Эвелин попыталась повернуть голову, чтобы видеть, что происходит впереди. Фил сидел за рулем, а рядом с ним — еще какой-то человек. Она не знала его, но голос показался ей смутно знакомым.

— Но мы ничего не говорили об убийстве! — Фил был в ярости.

— Вот как? А я полагаю, если бы пилот сбитого вчера самолета погиб — это произошло бы по твоей вине.

— Это совсем другое дело! — ответил Фил, но в голосе его уже не было прежней уверенности. — То была бы случайность! Но хладнокровное убийство?! Нет, я не могу пойти на это!

— Никто и не просит тебя идти на убийство! —прорычал второй человек. — У тебя все равно не хватит духа. Мы сами позаботимся обо всем.

Если бы руки ее не были связаны, Эвелин непременно бросилась бы на этого негодяя! Человек говорил об их убийстве столь небрежным тоном, будто речь шла о том, чтобы прихлопнуть комара!

В это время Том стукнул ее носком ботинка по колену, которое и так было ободрано. Эвелин повернула голову — Том протестующе покачал головой, сморщился от боли.

Они находились в фургоне, явно предназначенном для перевозки грузов, а не людей, поскольку на полу не было никакого покрытия, только голый металл. На каждом повороте фургон вздрагивал, трясся и подскакивал, добавляя новые страдания измученному телу. Эвелин лежала на разбитом плече, и скрученные за спиной руки делали боль невыносимой.

Она попыталась выяснить, чем ее связали, похоже, это было что-то вроде капронового шнура. А вот рот заткнули ее же газовым шарфиком. Ключи были на месте, в кармане брюк. Если бы удалось вытащить их, то можно попытаться перетереть веревки бороздкой ключа. Она довольно твердая. Карманы Тома, наверное, обшарили в поисках оружия, но никто не предполагает, что и женщина может таскать что-нибудь острое в своих карманах. Поэтому Фил и его сообщник просмотрели ключи.

— Нет никакого смысла убивать их, — твердил Роджерс. — Все кончено. Нам и так едва удалось улизнуть, прежде чем служба безопасности принялась обшаривать окрестности базы. Впрочем сейчас им уже известно о моем исчезновении, у них записан номер фургона? Когда выяснится, что Эвелин Лоусон и полковник пропали, причем одновременно, они без труда установят связь между этими происшествиями. И по нашему следу моментально пустится военно-воздушная полиция! Если мы убьем их, мы сами станем покойниками!

Что касается Эвелин, ей эти аргументы Роджерса показались вполне убедительными. Однако на его сообщника они почему-то не произвели абсолютно никакого впечатления. Он даже не потрудился ответить.

Иногда Эвелин даже жалела о том, что природа наградила ее железной логикой. Она не могла перестать размышлять, даже когда вплотную подходила к вещам, о которых ей лучше было вовсе не знать. Итак, если этого мерзавца не убеждают доводы Фила, значит, он по каким-то причинам уверен, что его лично никто не сможет заподозрить в причастности к диверсии. Об участии Фила уже известно на базе, об этом он сам сказал. Выходит, сообщник может чувствовать себя в безопасности только в том случае, если его ничто не будет связывать с Филом. Значит, он спасется лишь в том случае, если и Фила не будет в живых!

Эвелин попыталась освободиться от кляпа. Том свирепо посмотрел на нее, но Эвелин проигнорировала его взгляд. Зато ее судорожные движения привлекли внимание неизвестного, и он повернул голову:

— Счастливого пробуждения, мисс Лоусон, — голос его был преисполнен самого сердечного доброжелательства. — Надеюсь, головная боль не слишком вас беспокоит?

Том снова закрыл глаза, сделав вид, что сознание не вернулось к нему. Эвелин же дергала ногами, извиваясь всем телом, — все для того, чтобы избавиться от кляпа.

— Вам не удастся освободиться, дорогая, вы только затягиваете веревки!

Пробормотав про себя несколько непечатных проклятий в адрес мерзавца, Эвелин решила не сдаваться. От толчка автомобиля она оказалась совсем рядом с Томом и уткнулась лицом в его плечо. Прижимаясь к его рубашке и яростно мотая головой во все стороны, она наконец сумела выплюнуть кляп.

Том не шелохнулся, а глаза его были закрыты.

Человек на переднем сиденье нахмурился, видя, что Эвелин пытается встать на колени и развернуться.

— Ты, ублюдок, ты убил его!!! — закричала Эвелин, пытаясь вложить в свой голос как можно больше ненависти, хотя язык почти не слушался ее.

Фургон резко накренился, это Фил испуганно дернул за руль, обернувшись назад. Его сообщник едва удержал равновесие.

— Следи за дорогой! — заорал он на Роджерса.

— Но ты же заверил меня, что он просто без сознания!

— Да жив он, черт возьми! Просто я двинул ему чуть сильнее, чем ей. Если бы он очнулся прежде, чем мы перетащили его в фургон и связали, у нас были бы крупные неприятности!

— Фил, он же убьет тебя вслед за мной! — крикнула Эвелин. — Ведь он хочет все свалить на тебя!

Неизвестный бросился на нее со своего места, пытаясь схватить за горло. Быстро, как кошка, она изогнулась и вцепилась зубами в его руку. Взвыв от боли, тот попытался отшвырнуть ее, но Эвелин только крепче стискивала челюсти.

Фургон швыряло из стороны в сторону. Неожиданно неизвестный изловчился и с размаху ударил Эвелин кулаком по голове.

Искры брызнули из ее глаз, челюсти сами собой разжались. Эвелин не потеряла сознания, хотя новый удар был довольно сильным. Голова чуть не раскололась от боли.

Теперь Фил и неизвестный боролись на переднем сиденье, фургон угрожающе накренился. Когда Фил резко нажал на тормоз, машина почти завалилась на один бок и съехала в кювет.

От сильного толчка Эвелин кинуло к Томасу. И тут едва различимый шепот достиг ее уха:

— Нож лежит в правом ботинке.

Ну конечно! Интересно, все полковники носят ножи в своей обуви?

Фил и незнакомец продолжали бороться, и Эвелин заметила, как в руках у последнего блеснуло что-то металлическое.

Это был пистолет.

Фил ухитрился открыть дверь и выпрыгнуть наружу. Скорее всего, он трезво оценил свои более чем скромные шансы на победу над вооруженным противником в тесном салоне фургона. Злобно выругавшись, его сообщник распахнул дверь со своей стороны и бросился в погоню.

Эвелин перекатилась к ногам Тома, пытаясь на ощупь найти его правый ботинок. Засучив его штанину, она добралась до ножа. Все это заняло чуть больше минуты.

Том протянул свои связанные руки. Оказалось, не просто орудовать ножом, держа его за спиной. Эвелин ведь не видела, во что врезается лезвие — в веревки или в руки Тома. Но, наверное, он сам даст ей понять, если она полоснет его ножом по коже. Через несколько секунд веревка поддалась, и Эвелин почувствовала, как Том выхватил лезвие из ее онемевших рук. Он перевернулся, сел и наклонился, чтобы освободить ноги.

Быстрый рывок — и ее руки наконец-то тоже стали свободными. Прежде чем она успела облегченно пошевелить ими, Том нагнулся и полоснул ножом по капроновому шнуру, связывавшему ее ноги.

Где-то совсем близко прогремел выстрел.

— Оставайся здесь, — коротко прикачни Уиклоу, перегнувшись вперед и усаживаясь за руль.

Мотор все еще работал. Он включил передачу и нажал на газ. Колеса крутанулись вхолостую. Том с проклятьями вернул рычаг в нейтральное положение и снова дал газ. Привыкнув к своему грузовичку, он вначале не рассчитал, что фургону требуется иная тяга. Колеса завертелись, перемешивая грязь, но все-таки фургон подался назад.

В свете передних фар Том увидел человека, бегущего прямо к ним. Это был не Роджерс.

Том включил первую скорость — тут же за его плечом вынырнула голова Эвелин. Сообщник Фила остановился и поднял пистолет. Молниеносным движением Том пихнул Эвелин в сторону, а сам пригнулся — как раз в тот момент, когда прозвучал первый выстрел. Ветровое стекло треснуло, разбрызгав осколки по всему фургону.

Не поднимая головы, Том продолжал давить на газ. Фургон ожил, тронулся с места. Когда колеса его коснулись асфальта, машину опять занесло в сторону.

Прогремело еще два выстрела. Один за другим. Одна из фар погасла. Человек на шоссе прицелился в светящуюся фару и отскочил в сторону, прямо из-под колес фургона.

— Эвелин! — крикнул Томас, испытывая страх за ее жизнь.

— Что?! — закричала она в ответ.

— Не высовывайся, он стреляет!

И пули тут же вновь застучали по фургону, выбив все задние стекла.

— Эвелин!!! — снова заорал Уиклоу.

— Что?! — свирепо прорычала она, и Том облегченно рассмеялся. Если она пребывает в такой ярости, значит, с ней все в порядке.

Но это облегчение длилось недолго. Мимолетного взгляда на приборы было достаточно, чтобы понять, что одна из пуль пробила радиатор. Они сейчас находились посреди пустыни, вокруг не было никаких признаков жилья. Единственным источником света были звезды. Им не отъехать далеко, прежде чем мотор окончательно заглохнет, но Том старался выжать из двигателя все до последнего. Каждый метр был дорог, ибо увеличивал отрыв от вооруженного сообщника Фила Роджерса.

Температура поднялась уже выше предельной отметки, но Том продолжал давить на газ.

Наконец мотор заглох окончательно.

Эвелин послушно отодвинула раздвижную дверь фургона и вышла в холодную пустынную ночь.

— Ну и что дальше?

— А теперь мы прогуляемся. Надеюсь, у тебя удобная обувь?

Эвелин неопределенно пожала плечами. На ней были мокасины — это хуже, чем ботинки, но лучше, чем босоножки. Она же одевалась не для такого приключения! Но теперь какое это имело значение? Все равно придется идти, даже если бы она была босиком.

— И куда мы направимся?

— Туда, откуда приехали.

— Но ведь там этот тип! Мы можем встретить его по дороге!

— Вполне возможно, но не наверняка. Он вообще мог дать деру, вместо того чтобы разыскивать нас. Но поскольку мы в этом не уверены, надо вести себя как можно осторожнее.

Эвелин пристроилась возле Тома, и они двинулись по пустыне. По шоссе идти было опасно, поэтому они шли параллельно ему, — не слишком близко от дороги, чтобы не быть легко обнаруженными, но и не слишком далеко, чтобы не сбиться с пути.

Тело болело так сильно и во стольких местах сразу, что Эвелин могла уже не утруждать себя беспокойством об отдельных ранах. Надо идти — она и шла. Вот и все.

— У тебя есть часы? — спросила она Томаса. — Сколько времени?

Томас взглянул на светящийся циферблат.

— Половина пятого, скоро рассвет. Если пред положить, что они затащили нас в фургон и отъехали немедленно, прежде чем служба безопасности перекрыла все входы и выходы, то мы находимся на расстоянии примерно ста километров от базы.

Мысль о том, что придется пройти пешком по пустыне сто километров, казалась безумной. А что им еще оставалось!

— Тут могут быть другие машины, — предположила Эвелин. — Может быть, совсем рядом. Они могли бы подобрать нас. Впрочем, мы не можем голосовать, поскольку не знаем, что это за машины.

— Правильно соображаешь, — пробурчал Том.

— Стало быть, рассчитывать приходится только на свои ноги…

— Да, если только мы не встретим патрульную машину. Когда встанет солнце, я соображу, где мы находимся.

В любом случае, слишком далеко от того места, где ей хотелось бы быть. Эвелин умолкла. На это было по меньшей мере две причины. Во-первых, звук голоса далеко разносился по пустыне, а ей вовсе не хотелось привлекать к себе внимание. Во-вторых, разговор отнимал силы… Она и так чувствовала страшную усталость.

Голова раскалывалась от боли. Наверное, и Том чувствовал себя не лучше, но его все же ударили только один раз! А вот она сначала грохнулась из окна, потом ее ударили — наверное, рукояткой пистолета, затем этот мерзавец треснул ее кулаком по голове, и напоследок она приложилась спиной о металлическую стенку фургона, это уже когда Том оттолкнул ее. Удивительно, что она вообще еще держится на ногах!

Дважды Том швырял ее на землю, когда какой-то звук настораживал его. Эвелин не замечала ничего подозрительного, но у Тома было особое зрение, поэтому она полностью положилась на него, с жадностью хватаясь за малейшую возможность отдохнуть. Когда Том решал, что можно двигаться дальше, он неумолимо поднимал ее за локоть, и Эвелин шла дальше.

Рассвет тронул розовым левый край неба, и стало ясно: их везли на север, а сейчас они движутся на юг, к базе. Эвелин почувствовала некоторое облегчение, все-таки хорошо, когда есть ориентиры.

— Уже совсем рассвело, — угрюмо произнес Том. — Кто угодно может заметить нас с дороги. А кроме того, сейчас начнется такая жара! Нужно искать убежище на день.

Эта идея ей не понравилась. Да, конечно, безопаснее всего идти ночью, а днем прятаться и отсыпаться. Но ведь это значит, что они будут добираться до базы Бог знает сколько времени. Если бы Эвелин не была так измучена, она непременно возразила бы Томасу. Но она чувствовала, что больше не в состоянии сделать ни шагу.

Том резко повернул от дороги и зашагал в глубь пустыни. В серых предрассветных сумерках уже можно было разглядеть смутные очертания какой-то скалы. Не было никаких сомнений — Том держал путь на нее. Эвелин оценила отделявшее их от горы расстояние… и решительно стиснула зубы.

Когда они наконец добрались до своей цели, Эвелин села и облегченно прислонилась к огромному валуну.

— Что теперь? — выдохнула она.

— Сиди здесь!

И он ушел, скрывшись в скалах. Эвелин легла на песок. В висках пульсировала боль…. Ей показалось, что не прошло и нескольких секунд, когда Том вновь безжалостно поднял ее на ноги.

— Вставай!

И он повел ее в расщелину между скал, прохладная тень окружила их. До этого Эвелин даже не понимала, как быстро наступила жара. В прохладном сыром убежище вполне хватало места для двоих.

— Будь осторожной, — произнес Том и сунул ей. в руки палку. — Если вдруг увидишь змею, отгони ее вот этим! Я пойду поищу воду.

Ее пальцы стиснули палку. Она до смерти боялась змей, но сейчас у нее не осталось сил на страх. Есть гораздо более важные вещи, — например, сон… Она прилегла на песок и… моментально задремала. Том грустно смотрел на нее сверху вниз. Левая щека Эвелин в кровоподтеках, грязная одежда изорвана… Неужели это Эвелин — всегда такая красивая и подтянутая, спит сейчас у его ног на голой земле? Кулаки Тома непроизвольно сжались от злости.

Фил Роджерс, скорее всего, убит, но и второй негодяй заслуживает смерти, — за все, что они сделали с его Эвелин. Он был зол и на самого себя — за то, что не сумел уберечь ее. Напротив, он поверил в ее виновность!

Эвелин спала, свернувшись клубочком. Сейчас она казалась такой беззащитной, но Томас знал, что она совсем не такая. Он вспомнил, с каким бешенством Эвелин боролась с кляпом, чтобы предупредить Роджерса о том, что напарник собирается убить его, — ведь это она вызвала потасовку между обоими мерзавцами, а значит, именно она спасла от смерти и себя, и его, Тома Уиклоу. И теперь он обязан сделать все, чтобы она осталась живой и невредимой.

Сейчас им нужна вода. Они смогут хоть немного взбодриться, если организм получит необходимую влагу: Конечно, до того как наступит обезвоживание организма, Том попытается что-нибудь предпринять.

Опытным глазом Том оглядел скудную растительность, покрывающую землю возле скал. Он вглядывался в причудливый травяной узор, выбирая растения, казавшиеся чуть более сочными, чем их чахлые соседи, потом побрел обратно.

Эвелин не шелохнулась, она дышала ровно и глубоко, сон ее был крепок. Тому показалось, что прошла целая вечность с того уик-энда, когда они наслаждались близостью друг друга. Чувствую себя бесконечно усталым, он лег рядом с ней, обнял ее и уложил ее голову себе на плечо. Эвелин вздохнула, чуть шевельнула рукой, но не проснулась.

Черт ее возьми, почему она не позвонила ему, не сказала о том, что подозревает Роджерса? Она кинулась навстречу опасности, даже не удосужившись поднять трубку — и предупредить его или Стоуна! Ведь нынешней ситуации вполне можно было избежать, если бы Эвелин позвала их на помощь!

Вот это он и выяснит в первую очередь, как только она проснется. Какого черта она не доверилась ему, Томасу? Вспомнив леденящий ужас, который охватил его, когда Эвелин влетела в кабинет и накинулась на Фила, Том почувствовал свирепое желание схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть — так, чтобы зубы застучали.

Но вместо этого он еще крепче обнял любимую женщину, осторожно отвел прядь волос с ее. измученного лица. Ее сердце билось рядом с его сердцем — и сейчас это было главным. Они вместе! Том заснул так же мгновенно, как и Эвелин, — просто закрыл глаза и усталость накрыла его, как волна..