Обманчивая внешность

Глава 13

Трое мужчин, укрывшихся в темном сарае, почти шепотом обсуждали свои планы, словно стены могли их подслушать. Было темно, лишь рассеянный свет лампы освещал старое пыльное помещение.

– Вот как я об этом думаю, – сказал один из них, рисуя что-то соломинкой в пыли. – Повозка направится из Кер-д'Алена вот этим путем после того, как заберет нескольких путешественников. Мы подстережем их вот здесь. – Палочкой он отметил в пыли крестик. – Как раз у старой церкви.

– А ты уверен, что они везут золото?

– Так же, как в том, что сижу в этом проклятом сарае! В повозке будет наш человек!

Нейт Стилмен сдвинул на затылок шляпу и призадумался. Его губы сложились в одну строгую линию. На обветренном, заросшем щетиной лице отразилось сомнение.

– А как насчет Брэттона?

– Он уехал отсюда два дня назад ранним утром и направился вниз по Маллен-роуд. Я видел собственными глазами. Стилмен удовлетворенно кивнул:

– Хорошо, что мы выследили его. Он иногда оказывается слишком близко.

– Слишком близко? Да я после встречи с ним только через неделю смог взять в руки винтовку. – Труитт выразительно согнул пальцы. – Рука до сих пор плохо действует!

– На этот раз мы подобного не допустим, Труитт. Ничего с нами не случится. У нас наконец-то будет много денег, будет о чем позаботиться. Черт, я слишком долго ждал этого момента. Временами мне казалось, все идет не так… Но теперь, теперь время пришло.

Поднявшись, Стилмен подскочил к полуоткрытой двери и выглянул наружу. Сильно болела нога. Пуля прошла насквозь. Доктор сказал, ничего серьезного. «Проклятый Брэттон, – подумал он с ненавистью. – Скоро он получит от нас подарок – пулю». Стилмен машинально поглаживал рукоятку пистолета.

– Едем, ребята! – скомандовал он.

Ханна сидела, не шелохнувшись, глядя в окно почтовой кареты. Теперь весь ее мир сосредоточился в маленьком квадрате окна; за ним проплывали то облака, то кусты, то поля, и все тонуло в тишине. Если надоедало смотреть, можно было опустить кожаную шторку. Повозка остановилась, и Ханна качнулась в сторону. Секунду спустя к ним подсел мужчина.

И как только она дошла до жизни такой? Она, Ханна Элизабет Магуайр, для которой всего лишь месяц назад самой большой неприятностью в жизни была плохая погода? А теперь она сидит в почтовой карете и держит на коленях свою поклажу, чтобы не занимала места.

На ней были высокие сапоги и голубое платье со стоячим воротничком, доходившим до самого подбородка. Оно плотно облегало ее стройную фигуру, но не настолько, чтобы выглядеть неприличным. В руке она сжимала бархатную сумочку с длинными кистями, изрядно потрепанную. В ней находились, помимо прочего, и два льняных платочка, подаренные ей доброй душой, миссис Уэнтвистл, а также остаток денег, вырученных за двух старых кляч, проделавших долгий путь из Джубили до Кер-д'Алена. Пастор Ален настоял, чтобы девушка их взяла.

– Они вам понадобятся, путь предстоит неблизкий, – сказал он, печально глядя на Ханну. – Я не отпущу вас без денег.

И почему она не влюбилась в Джоуэла Алена, вместо того чтобы страдать по Криду Брэттону? Все было бы гораздо проще, ее жизнь приобрела бы смысл. Джоуэл Ален стал бы о ней заботиться, предупреждая каждое желание. Но она не любила его, а без любви какое замужество? Одного уважения недостаточно. Возможно, она вышла бы за него, если бы… не Крид. Она не могла забыть ту лунную ночь на берегу озера, когда поняла, что влюблена в Брэттона. Но это была не та любовь, о которой мечтают чистые девушки. В домик пастора он пришел удовлетворить свою похоть, а не предложить ей руку и сердце.

Но что теперь себя корить? Как говорят, дело сделано. Утешением являлось лишь то, что отдалась она Криду по любви, а не корысти ради.

Ханна недовольно посмотрела на незнакомца, сидевшего рядом. Когда в очередной раз карету качнуло, он буквально навалился на нее всей своей тяжестью, а сейчас громко храпел, разинув рот. Ханна оттолкнула его так, что он стукнулся о стенку, но он продолжал храпеть.

Она перевела взгляд на другого пассажира, довольно представительного джентльмена с бакенбардами на благородном лице. Он уже сидел в карете, когда Ханна вошла. Он показался Ханне интересным человеком. Ехал от самой крепости Уолла-Уолла, не спуская глаз с металлического сундучка, спрятанного под сиденьем. Что там было, Ханна, разумеется, не знала, да ее это и не интересовало. Ехал он в Форт-Бентон, в Монтане. Это была конечная остановка. Там Ханна должна была пересесть в другой экипаж, который шел мимо реки Кларк-Форк.

«Подумать только, – восхищалась она про себя, – в последние годы пассажирский транспорт ходил от Сент-Луиса в Калифорнию дважды в неделю. Двадцать восемь тысяч миль за двадцать пять дней!» Но ей предстояло совершить поездку куда длиннее, чтобы добраться туда. Крепость Холл будет только через неделю, дальше надо ехать до Вайоминга, миновать Небраску, Канзас, и, наконец, Миссури. Назад, к тете Анне и городской жизни. Дом, где можно учиться, стать учительницей и приносить пользу обществу. Жизнь без…

Карету подбросило, и Ханна свалилась на пол. Ее старомодная шляпка закрыла пол-лица, перо при этом завернулось вокруг носа, и она чихнула, а длинная юбка обмоталась вокруг ног и рук.

– Ox! – только и смогла она сказать сквозь зубы, чувствуя себя смешной и беспомощной. В этот момент девушка услышала ругань джентльмена, которого, видимо, тоже швырнуло на пол.

Встав на ноги, джентльмен помог подняться девушке и усадил ее на место.

– Спасибо, – проговорила она. – Я замечталась и потеряла равновесие. – Она улыбнулась. Джентльмен в ответ вежливо кивнул.

– Не за что, мисс?..

– Магуайр, Ханна Магуайр. А кого я должна благодарить?

– Эдвард Маллэн, к вашим услугам, мэм.

– Маллэн? Тот самый капитан Маллэн, который построил эту дорогу? – удивилась Ханна.

– О нет, никакого отношения к этому, мисс. Моя фамилия содержит гласную «с» вместо «э», к тому же я Эдвард, а не Джон, – объяснил он.

– Понятно. – Ханна одернула юбку и поправила шляпу. Перо угрожающе дрожало, и она укрепила его.

– Вы едете до самого Форт-Бентона? – вежливо спросил Маллен, пытаясь завести разговор, чтобы скоротать время.

– Нет, я сойду немного южнее, когда мы будем проезжать Кларк-Форк в Монтане, – ответила она.

– Эй, я тоже еду туда, – вдруг подал голос второй пассажир, тот, что всю дорогу храпел. Он издал звук, похожий на хрюканье свиньи, и подвинулся к ней поближе. Девушка слегка отстранилась.

– Вас муж встречает? – спросил мужчина.

– Нет. Будьте добры, сэр, отодвиньтесь чуть-чуть.

– Э, извините. Меня зовут Чессмен, – ответил он и снова хрюкнул. – Я тоже не женат.

– Но я не сказала, что не замужем, мистер Чессмен, – быстро проговорила Ханна.

Чессмен разочарованно вздохнул:

– Ладно, извините.

Эдвард Маллен с одобрением посмотрел на Ханну. Глаза его блеснули, слабая улыбка тронула губы.

Наступила пауза. Ханна решила, что лучше продолжать путь молча, и снова стала смотреть в окно.

Они проезжали старую церковь, приютившуюся у реки Кер-д'Ален. Она располагалась на возвышении и была видна издалека. Карета миновала высокие холмы, горы, ущелья. Пейзаж менялся с каждым часом. Усыпанные цветами ветки заглядывали в окно. Карета пересекла луг, усеянный ранними цветами. В то утро Ханна увидела оленя и несколько лосей, пасущихся в высокой траве, но, как только солнце поднялось, они поспешили скрыться в лесу.

– Эй, говорят, в Айдахо или Монтане нашли золото, – нарушил тишину Чессмен. – Пароходы везут тысячи золотоискателей.

– Пароходы оставляют пассажиров в Форт-Бентоне, мистер Чессмен, – проговорил Маллен. – Большинство из них не рискуют забираться слишком далеко. Только самые отчаянные способны на такое.

– Ничего, они еще доберутся. Как это было в Калифорнии в сорок девятом году. На этот раз все разбогатеют, точно.

– А вы в связи с этим специально приехали из Канады, мистер Чессмен? – вежливо осведомился Маллен, его черные брови сошлись на переносице.

– Да, точно. А как вы узнали?

Слабая улыбка появилась на губах Маллена.

– Просто догадался.

Ханна лукаво посмотрела в сторону Маллена. Дородный канадец все свои высказывания заканчивал словечком «точно», это показалось Ханне забавным. Ее тетя выросла на юге, растягивала слова и гласные и употребляла всякие характерные словечки.

«От подобной привычки трудно избавиться», – думала Ханна.

Когда жара усилилась, Ханна сняла перчатки и стала ими обмахиваться.

– В Айдахо или очень жарко, или очень холодно, – посетовал Маллен. – Нормальной погоды просто не бывает.

– Бывает, – тихо ответила Ханна, устремив глаза к высоким горным вершинам, которые, казалось, упирались в небо. – Это очень красивая страна.

– Не спорю, – ответил Маллен. – Но меня раздражает погода: чаще всего здесь холодно, то дождь, то снег, и слишком мало солнца.

– А вы бывали здесь в июле или августе? – спросила Ханна, удивленная тем, что стала защищать Айдахо. В конце концов, сама она родом из Миссури и провела в Айдахо всего три года. Она и не подозревала, что полюбила эти края. Видимо, потому, что Джошуа тоже их любил. – Должна признаться, что мне нравится глубокий пушистый снег, который зимой покрывает эту землю, – проговорила она задумчиво. – Он словно белый ковер и сверкает на солнце волшебными огнями, переливаясь то розовым, то голубым. А во время дождя в воздухе пахнет такой свежестью, словно сам Господь Бог спустился на землю. В июле и августе здесь сущий рай: тепло и солнечно. Лежишь в тени дерева и слушаешь, как растет трава. Тогда дуют теплые ветры. Спускаясь с горных вершин, они приносят с собой аромат с полей и лугов, а дождь питает эту землю. – Ханна подарила собеседнику робкую улыбку и добавила: – И тогда совсем не душно.

Маллен тоже улыбнулся:

– Прошу прощения, если оскорбил ваши лучшие чувства к этой стране, мисс Магуайр. Простите меня.

– Да-да, конечно.

– А мы и не знали, что едем в одной карете с поэтессой, – обратился Маллен к Чессмену без тени иронии.

– Поэтессой? – удивилась Ханна.

– Ну да, вы так красочно описали эту землю, что я подумал…

– Да, да, точно, – подтвердил Чессмен. Ханна слегка порозовела и потупилась. Восхищение в глазах Маллена было совершенно иным, чем восхищение Крида Брэттона. Крид всегда говорил то, что думал. Не расточая комплиментов.

Опять она вспомнила о Криде Брэттоне. А он наверняка уже забыл о ее существовании.

Но Ханна ошибалась. Последние три дня она не шла у Крида из головы. Но черт возьми! Мужчина должен закончить начатое, прежде чем переходить к следующему этапу своей жизни, а он не знал, готов ли к тому, чего от него ждала Ханна. Она для него слишком хороша. С ней надо обращаться как с леди, он сразу это понял. Неужели она не может набраться терпения и подождать? «Ей нужно все или ничего», – с горечью размышлял он, подводя коня к раскидистому; дубу.

Крид закурил и несколько минут стоял у дерева. Он сильно изменился, стал более мягким за то время, что сопровождал Ханну с детьми. И было еще кое-что: он привязался к парнишке с огромными голубыми глазами, такими огромными, как у сказочных эльфов на картинках. Крид загасил сигарету, не докурив ее до конца, и выбросил окурок на дорогу. Неужели он потерял свое острое чутье? Он стал более чувствительным, чем прежде. А в его работе это исключено: зазеваешься – тут тебе и крышка.

Пришпорив коня, Крид потрусил мимо деревьев вдоль дороги. Только не той, по которой обычно идут остальные. Он должен остаться незамеченным. Два месяца постоянной охоты не дали результатов. Но Крид упорный, как о нем однажды сказал Генри Пламмер, и это едва ли было комплиментом. Крид мог целых полгода охотиться за добычей, играя с ней в кошки-мышки. Терпения ему не занимать. Тогда его путь лежал через Черные Холмы, каменистую страну, где мало воды и много камней, пещер и ущелий. Можно спрятаться от людских взглядов на месяцы, но без воды это невозможно. А эта местность совсем другая. Здесь много деревьев и полно воды. Неудивительно, что Стилмен выбрал именно ее. Отсюда по дикой горной тропе можно прийти прямо в Канаду. Но зачем идти так далеко? И зачем дважды возвращаться в Форт-Бентон? Эти вопросы не давали Криду покоя. Крид выехал на холм.

Остановившись на каменистом перекрестке дорог, Крид ладонью прикрыл глаза и посмотрел вперед, на дорогу, которая вела через лес, петляя вдоль незаметной реки Кер-д'Ален, и сворачивала к Святому Джо. Внизу, на дороге, не было ни души, никаких признаков жизни.

Крид нахлобучил на глаза шляпу и тронулся в путь. За последние три дня ему пришлось долго скакать, он преодолел довольно большое расстояние, кружа то здесь, то там, пытаясь найти хоть какие-нибудь следы Стилмена и его дружков. Казалось, они затерялись в Северном Айдахо, где-то в густом лесу, не оставив никаких следов. Будто сквозь землю провалились. Но Крид чувствовал, что они где-то близко. А интуиция его никогда не подводила. Особенно если ему грозила опасность.

– Вот и они, – сказал Роупер, указав на качающуюся и подпрыгивающую карету. – И как раз вовремя.

– Ну да, только на день позже, – добавил Труитт, бросив задумчивый взгляд на Роупера, державшего винтовку в руках. – Только без убийств, Роупер, ладно? Не люблю, когда ты…

Нейт Стилмен хрипло рассмеялся и, прищурившись, посмотрел на юного Труитта:

– Ты, оказывается, у нас очень чувствительный, а, Труитт?

Труитт пропустил насмешку мимо ушей:

– А зачем убивать, если нет необходимости.

– Необходимость есть всегда, – возразил Роупер. – Неужели ты до сих пор не понял? Либо мы, либо они. Третьего не дано.

Молодой упрямец окинул старшего презрительным взглядом и заявил:

– Вовсе не обязательно убивать. Роупер повернулся к Стилмену:

– И где только ты откопал этого щенка? У него на губах еще молоко не об…

Неожиданно он поперхнулся словами, потому что у его носа оказалось дуло револьвера.

– О молоке на губах будешь говорить не со мной, – сказал Труитт спокойно. – Или ты считаешь, что вправе это обсуждать?..

Он не договорил, потому что Роупер отчаянно замотал головой.

– Черт побери, Роупер, оставь его в покое! – сказал Стилмен. – Ты же знаешь, что он меткий стрелок. Но он добрый парень. Нам сейчас не нужны потасовки. – И добавил, повернувшись к Труитту: – Прибереги свое волшебное ружье для Крида Брэттона! Тебе оно может понадобиться.

– Ведь я ничего плохого не сделал, верно? – успокоившись, спросил Труитт. – Просто хотел проучить Роупера.

– Это я бы и сам сделал, – раздраженно бросил Стилмен. – А теперь оба замолчите и слушайте…

Грянул выстрел, пуля со свистом пролетела мимо окна кареты. Затем еще и еще. Кучеру пришлось сбавить скорость. Охранник начал отстреливаться. Ханна невольно сжала сумочку, которую держала в руках, испуганно посмотрела на других пассажиров.

Мистер Чессмен был на грани истерики и рассказывал об убийцах, головорезах и дикарях, нападающих на кареты, а мистер Маллен оставался невозмутимым.

– У вас есть оружие? – спросил он мистера Чессмена. Тот покачал головой. Тогда Маллен достал из-под плаща пистолет. – Я так и думал, что вы не носите с собой оружия, но знал, что оно понадобится. Возьмите. Там всего шесть пуль, так что расходуйте их экономно.

– Кто бы это мог быть и что им надо? – спросила Ханна.

– Клянусь, не знаю, – ответил Маллен, опустив взгляд на свой пистолет. Его спокойствие казалось странным.

«С таким же спокойствием Крид чистил свое оружие», – подумала Ханна.

– Нет, знаете, мистер Маллен, – сказала девушка.

Он посмотрел на нее с улыбкой:

– Просто у вас богатое воображение, мисс Магуайр.

– Возможно. А вообще-то я наблюдательна. Иногда. – Ее взгляд скользнул под сиденье. – Что там за сундук, мистер Маллен?

– Вас интересует мой багаж? – ответил тот невозмутимым топом.

– Да пет. Но там может быть золото.

– Моя дорогая девочка, неужели вы думаете, что в этой стране можно так просто, без охраны, перевозить ценности, в том числе и золото? Тем более в обычной карсте?

– Очень просто: разбойники надеются на легкую добычу! – возразила Ханна. – Отличная идея – только, кажется, кто-то разгадал ее.

– Точно! – пробурчал Чессмен. Его глаза округлились от ужаса, лицо побагровело. Моргая, он смотрел на Маллена.

– Может быть, это и логично, но совершенно нереально. И не будем больше об этом. За нами гонятся трое разбойников, – прорычал Маллен. Выставив в окно пистолет, он прицелился, но сбил только ветку.

Ханна пыталась разглядеть разбойников. Это уже слишком, после всего, что с ней случилось, нет. Спаси меня, Господи, и помилуй!

Но страх не отступал. Петляя по извилистой дороге и взбираясь на возвышенность, карета летела с бешеной скоростью. Ханна слышала выстрелы кучера и охраны, испуганное ржание взмыленных лошадей. Разбойники уже приближались, продолжая стрелять.

Ханна повернулась к Эдварду Маллену:

– Стреляйте же в них!

– Я стреляю, – ответил он.

– Но…

– Но мистер Чессмен истратил вес пули, а сбил только ветки на дорогах. – Маллен с беспокойством посмотрел в окно. – Сидите спокойно и молитесь, мисс Магуайр, – сказал он.

– Спасибо за добрый совет, а главное, нужный в данной ситуаций! – бросила она. – В свое время я метко стреляла.

– Какой абсурд! – возразил Маллен. – Револьвер в руках женщины – это самоубийство! Ханна взорвалась:

– Нечего возмущаться! Я стреляю не хуже, чем вы, мистер Маллен! И если бы целилась в вас…

Он подозрительно прищурился. Сундучок под сиденьем стал медленно скользить вперед. Маллен резким движением задвинул его обратно и покачал головой.

– Боюсь, у нас назревает ненужный конфликт. Это какие-то мелкие разбойники, они вовсе не требуют такой жертвы от милой женщины, как вы, мисс Магуайр.

С самой первой ссоры с Кридом Брэттоном Ханна боролась с нарастающим желанием быть резкой и жесткой. И вот теперь она прикусила язык, чтобы не нагрубить мистеру Маллену, и отвернулась к окну. Мистер Чессмен последовал ее примеру.

– Эй, у них на лицах маски, точно!

Когда разбойники вырвались немного вперед кареты, направив на кучера винтовки и взяв под прицел охранника, Ханне показалось, что она уже видела их где-то.

– Оружие на землю! – скомандовал один из разбойников. Ружье полетело вниз, стукнувшись о дорогу. – А теперь бросай поводья! – последовала еще одна команда.

Ханна спряталась за окном. Их было трое, как и сказал мистер Маллен. Черные платки закрывали лица так, что можно было видеть только их блестящие глаза между банданой и полями шляпы. Да, она их уже где-то видела. И плащи, и шляпы показались ей очень знакомыми. Тут же Ханна вспомнила их последний день в Джубили.

К горлу подступил комок, когда она снова взглянула на разбойников. Кучер и охранник вышли с поднятыми руками. Кучера держали под прицелом, а раненый охранник стонал, держа окровавленную руку на груди.

– А ну выходи! – заорал разбойник, вытаскивая Мал-ена из кареты. Тот мешком рухнул на землю, изрыгая проклятия.

– Эй вы! Не смейте! – кричал Маллен, но его отшвырнули в сторону.

Кучер вступился было за него, однако получил удар в челюсть прикладом винтовки и, потеряв сознание, упал на землю.

Мистер Чессмен дрожал, и его жирные щеки напомнили Ханне сливовый пудинг, который часто готовила ее тетушка на Рождество. Разбойники начали рыться в багаже пассажиров.

– У меня… у меня много денег в Канаде! Много денег! Я вам их отдам, только отпустите меня…

– Заткнись! – проворчал разбойник, и Чессмен умолк под дулом направленного на него ружья. Ханне показалось, что Чессмен близок к обмороку. Разбойник приказал ему выйти. Значит, следующей будет она.

Девушка задрожала, когда они добрались до ее маленького чемодана и нашли новое белье. Бандит взял кружевную вещицу и стал отпускать скабрезные замечания. Девушка с трудом сдержалась, чтобы не одернуть его. С этими парнями было связано какое-то неприятное воспоминание. Ханна тщетно напрягала память. Вдруг один из разбойников взглянул на девушку, и глаза его округлились от удивления. Но он ничего не сказал дружкам, и тогда Ханна все вспомнила.

Надо же такому случиться! Если бандиты ее узнают, ей несдобровать. Она бросила на Труитта взгляд, исполненный немой мольбы. К счастью, другие ее пока не узнали. Видимо, Труитта это тоже обрадовало. Ханна облегченно вздохнула и опустила голову. Сейчас главное не привлекать к себе внимания бандитов.

Она буквально вжалась в сиденье и надвинула на глаза шляпу, пожалев, что на шляпе нет вуали.

– Вы не выйдете из кареты, мисс? – Ханна с ужасом посмотрела на бандита. Это был Стилмен. Предводитель. Его тон оказался на удивление вежливым, но в нем слышалось нетерпение.

Наклонив голову, Ханна что-то пробормотала в ответ. Сжимая в руках сумочку, она спрятала ее в складках длинного пышного платья и вышла из кареты. Почему она хорошенько не припрятала деньги? «Мелочи, Ханна Элизабет, мелочи…»

Пыль осела на ботиночках, когда девушка, не поднимая головы, ступила на дорогу. Она не могла унять дрожь, сердце готово было выскочить из груди.

– Если не возражаете, – сказал Стилмен, беря у Ханны сумочку, и взглянул на нее. – Эй, кажется, я тебя знаю, – начал он, но Труитт прервал его.

– Что будем делать с этим? – спросил он предводителя, указывая на Маллена. – Он везет железный сундук, который до сих пор закрыт.

– Надо выстрелить по замку, – даже не взглянув в его сторону, сказал Стилмен. Он сжал руку Ханны и привлек ее к себе. – Посмотри-ка на меня, киска!

Ханна подняла голову. Взгляд тяжелых серых глаз остановился на ее лице. Эти холодные безжалостные глаза она хорошо запомнила и не могла скрыть охватившего ее ужаса.

– Ты знаешь меня? – спросил он.

– Н-нет, – пробормотала она, и ее щеки зажглись жарким румянцем. Ну почему она не умеет лгать? Почему краснеет? Ведь он видит ее насквозь!

Огромные голубые глаза смотрели на него из-под длинных ресниц, глаза, которые он слишком хорошо запомнил.

Так же, как ее волосы цвета меди. Это было в далеком поселке, за сотни миль отсюда. Она тоже узнала его. Он понял это по тому, как часто она дышала и как испуганно смотрела на него, словно пойманная лань. Стилмен отпустил ее руку, и она, облегченно вздохнув, прижалась к карете.

– Да это же дочь священника, – сказал Стилмен. – Значит, «черноногие» не причинили тебе никакого вреда.

Сначала его слова не дошли до сознания Ханны, но спустя секунду она широко раскрыла глаза:

– Так вы… вы знали, что тогда случилось?

– Да, мы видели, как индейцы направлялись к вам.

– Почему же вы нам не помогли? Почему хотя бы не предупредили? – спросила она, задохнувшись от гнева.

– Не хотели рисковать жизнью.

Гнев и ярость охватили Ханну. Эти негодяи видели надвигающуюся на Джубили беду, но даже пальцем не пошевелили, чтобы помочь несчастным людям. Из-за них погиб Джошуа Магуайр.

Что было дальше, Ханна видела, словно в тумане. Стилмен что-то сказал Труитту, и тот подошел к ней. Ее запястья скрутили кожаными ремнями, мистер Чессмен грохнулся в обморок. А Эдвард Маллен спокойно беседовал с Роупером, находясь в весьма благодушном расположении духа. Словно все происходящее его не касалось. Но Ханну это нисколько не удивило.

Глава 14

До нее долетали обрывки разговора:

– …что нам с ней делать? Она нас знает.

– …наш план…

– …избавиться от нее…

– Нет! Она не расскажет, если мы…

Слова и фразы влетали и вылетали, становясь то громче, то тише. Они все знали, но, вместо того чтобы спасти столько жизней, предпочли бездействовать.

Ханна наконец поняла, что ее прислонили к колесу кареты. Дерево врезалось ей в руки и спину. Ремни стягивали запястья. Острая боль вернула ее к реальности, и она слышала жаркий спор между Роупером и Труиттом.

– Проклятие! Надо избавиться от нее! Она может все рассказать. И опознать нас! Это не входило в наши планы, и мне это не нравится.

Труитт повысил голос:

– Нет, она не предаст нас. Она настоящая леди. И если даст слово, Роупер…

– Черт побери, ты что думаешь, мне достаточно слова какой-то девчонки? Я не такой идиот, Труитт.

– Но она другая, – ответил юноша.

– Под юбкой все одинаковые, мой мальчик!

Ханна оглянулась. Она должна убежать, пока они решают ее судьбу. Да, но как это сделать с завязанными руками? Краем глаза она заметила двоих мужчин, распростертых в грязи, и пала духом. Любую попытку побега пресекут тут же.

Ханна осторожно отодвинулась от колеса, но Труитт движением головы предостерег ее. Может ли она доверять ему? Может ли так сильно рисковать? Но у нее нет выбора. По крайней мере Труитт готов ее защищать и относится к пей не так цинично и жестоко, как Роупер, готовый раздавить ез, словно муху.

Труитт подошел к ней в тот же момент, что и Роупер. Оба изъявили желание стеречь девушку.

И снова Труитт пришел ей на помощь:

– Я прослежу за ней.

– До самого конца?

– Да, до самого конца.

– А что потом? Возьмешь ее домой, как щенка? Труитт, она только задержит нас в пути.

– Оставь его, Роупер, – вмешался наконец Стилмен. – Ведь он всю неделю будет скулить, если мы застрелим ее. Пусть берет ее с собой. Тебе-то что?

Роупер схватился за шею, где был шрам от ожога. Он не забыл Ханне этого ожога и не простил. Роупер прорычал:

– Тогда пусть не попадается мне на глаза! Держите ее от меня подальше!

Ханна сверкнула глазами.

– Не волнуйся, – тихо сказал Труитт, подходя к Ханне и беря ее за руку.

– Но это принесет тебе слишком много беспокойства, – сказала она ему, когда он вел ее в тень дерева.

– Знаю. Но я должен вам помочь, – ответил он и смущенно замолчал. Повисла неловкая пауза. – Вы знаете, я хотел вернуться. Но они не пустили меня. Мы были так близко от вас…

– Вернуться? – повторила она в недоумении, но тут же все поняла. – Ах да. В Джубили. Индейцы.

– Да. Я думал, вас убили. – Труитт сдвинул свой платок с лица, чтобы легче было говорить и дышать. Легкий пушок покрывал его щеки. Он с тревогой смотрел на Ханну. Она была такой бледной!

Помолчав, она заговорила:

– Нет, мы выжили, девять жителей из нашей деревни, мистер Труитт, восемь детей и я. – Ее взгляд остановился на Эдварде Маллене. Он по-прежнему вел разговор со Стилменом и Роупером. Почему же они не боятся, что их опознает Маллен? Может быть, думают, что она не скажет ему их имена, но потом вспомнила, что в объявлениях о розыске всегда есть фотографии преступников и почти никогда их имен. Или… может быть… нет, это было бы ужасно.

– А что случилось с кучером и охранником? – помолчав, спросила Ханна.

– Охранник мертв. Кучер в глубоком обмороке, – ответил Труитт и предложил Ханне вернуться в карсту. – Вы можете там посидеть, пока мы закончим свои дела. – И он помог ей забраться в карету. Она устроилась на сиденье и обратилась к Труитту:

– А что со мной теперь будет, мистер Труитт?

– Я отпущу вас, как только все уляжется. Но вам придется немного проскакать со мной на лошади.

Из всех возможных вариантов этот был самым лучшим. По крайней мере она осталась жива. Мистера Чессмена, который очнулся и теперь слабо стонал, привязали к колесу кареты. Мистер Маллен поймал ее взгляд и нерешительно переступил с ноги на ногу.

– А что вы сделаете с мистером Малленом? – спросила Ханна Труитта, когда он принес ей немного воды в своей фляжке. – Вы его побьете?

– Маллена? – Ее вопрос, казалось, поставил его в тупик. – Нет, вряд ли.

Итак, все стало на свои места, частички головоломки, которые терзали ее так долго, сошлись в единое целое: спокойствие Эдварда Маллена, когда на них напали разбойники, то, что он промахнулся, сбив ветку вместо бандита, его нежелание дать ей револьвер, железный сундучок под сиденьем и, наконец, наигранное возмущение бандитами, когда они остановили повозку.

– Так он с вами заодно, мистер Труитт? Этот вопрос застал Труитта врасплох, и он опустил голову:

– Тише! Только бы они не услышали!

– Ты о чем? – спросил Стилмен, оказавшийся рядом. – Она знает, что происходит? И ты хотел скрыть это от меня? – Она ничего не знает, Нейт, просто придумывает…

– Слишком правдиво придумывает.

Затененная карета скрыла Ханну и испуганное выражение ее лица. Так вот оно что: нападение – это лишь прикрытие какой-то махинации с этим сундучком. Но что в нем? Наверняка деньги или золото, на которые падки бандиты. Но какова в этой истории роль Эдварда Маллена? И зачем ему красть собственное золото? Ханна в сомнении покачала головой.

– Отпусти меня, – попросила Ханна, когда Труитт повернулся к ней. – Пожалуйста. Я никому ничего не скажу, даже если бы захотела. Ведь я никого не знаю.

– Ничего хорошего из этого не получится, – тихо проговорил Труитт. – Они не допустят. И прошу вас, не волнуйтесь. Я помогу вам.

Ханна посмотрела на его мальчишеское лицо – светлый пушок на щеках, добрые голубые глаза – и удивилась, почему он связался с этими людьми. Ведь он совсем на них не похож.

Наклонившись к нему, Ханна прошептала:

– А вы никогда не хотели бросить столь опасную жизнь, мистер Труитт? Она не принесет вам ничего доброго, только смерть. Вряд ли ваши друзья помогут вам в трудную минуту.

Он покачал головой:

– Кроме Нейта и Роупера, у меня в целом свете никого пет. И я им очень нужен.

– Вовсе не нужны! Посмотрите вокруг: перед вами целый мир, красивый, достойный вас, и если бы вы захотели…

– Эй, вы! – крикнул Стилмен, подозрительно уставившись на молодых людей. – Хватит шептаться! Говорите громче, чтобы мы слышали!

Труитт нахмурился и быстро сказал ей:

– Не смейте при Стилмене говорить подобные вещи. Сидите смирно, и все будет хорошо. – С этими словами он ушел.

Прошло несколько минут. Разбойники все совещались. Капельки пота медленно стекали по ее щекам. Она сидела совершенно одна в своем соблазнительном голубом платье и дурацкой шляпке, а они решали ее судьбу.

Ханна посмотрела на горные вершины вдали. Где сейчас Крид? Наверняка ищет Стилмена. Может, он где-то поблизости и спасет ее? «О, Крид! Пожалуйста, приди за мной… скорее, не то случится непоправимое…»

Крид повернул коня и стал спускаться с каменистого холма. День был в самом разгаре, солнце в зените, деревья и травы отбрасывали короткие тени.

Его мысли были прикованы к Стилмену, к тем еле заметным следам, на которые он напал чуть раньше, поэтому-то его и насторожили отдаленные выстрелы где-то внизу на дороге. Вскинув голову, он придержал коня, подумал с минуту и поскакал во весь опор. Он проскакал по цветущему лугу, затем по каменистому склону. Не важно, что это были за выстрелы, быть может, кто-то нуждается в помощи? Он проскакал еще немного, и ему удалось увидеть то, что происходило внизу. На карету напали трое всадников.

– Итак, попались, голубчики, – пробормотал он себе под нос, губы его скривились в ухмылке.

Он притаился и стал наблюдать. Карета проехала вниз и остановилась. Бандиты вытащили пассажиров и сундучок. Крид прищурился и крепко сжал поводья: из кареты вышла молодая женщина. Это была Ханна. Он узнал бы ее из тысячи других – ярко-рыжие волосы и хрупкая фигурка.

– Черт возьми! – только и мог он произнести.

Ханна оторвала взгляд от далеких горных вершин. Ее внимание привлек спор между бандитами и Эдвардом Малленом. Она отчетливо слышала громкий голос Роупера, его ругань и гневные высказывания Маллена.

– Но здесь нет ничего, кроме проклятых бумаг, Маллен! Думаешь, мы стали бы рисковать из-за такого дерьма?

– Но эти бумаги нужны Пламмеру…

– Да черт с ним, с Пламмером! Он уже надоел, мне все равно, что нужно ему! – Наклонившись к сундучку, Роупер вынул оттуда пачку бумаг. – За эти бумаги ничего не купишь, Маллен!

– Купишь, только надо знать, как ими воспользоваться. Шерифу Пламмеру нужны эти документы, и он просил меня привезти их ему. Что я и сделаю, Роупер!

– Но я могу изменить твои планы, парень, – с угрозой в голосе проговорил Роупер, нервно поглаживая ружье. Ханна молча наблюдала за ними. Маллен побледнел, с ужасом глядя на Роупера.

К Роуперу подошел Стилмен и спокойно сказал:

– Эй, Лэйн, нам все равно, что привезти Пламмеру. Так или иначе он нам заплатит. И сбавь тон. У нас есть два затруднения…

– У нас три затруднения! – прорычал в гневе Роупер. – Я могу с этим быстро расправиться!

Не говоря больше ни слова, он направил револьвер на Маллена и выстрелил, затем он так же хладнокровно убил и толстяка Чессмена. Парализованная страхом при виде такой жестокости, Ханна не могла даже вскрикнуть в знак протеста. Лишь один Труитт протестовал. Он поднял свой револьвер.

Когда Роупер направился к Ханне с тем же жестоким намерением, Труитт решительно встал между ними с оружием в руках.

– Ты не сделаешь этого, Роупер, – вот все, что он сказал. Но и этого было достаточно.

Роупер остыл и отошел прочь. Стилмен набросился на него.

Труитт повернулся к Ханне:

– Он вас не тронет. Я не позволю, – пообещал он, глядя на ее бледные дрожащие губы и полные ужаса голубые глаза. Пытаясь успокоиться, Ханна кивнула.

На землю спустилась ночь, и все вокруг изменилось до неузнаваемости. Качающиеся от ветра тени деревьев были похожи на чудовищ и пугали тех, кого ночь застала в пути. Ханна ехала рядом с Холлом Труиттом. Он сделал все возможное и невозможное, чтобы ей было удобно.

Роупер и Стилмен ехали впереди, сундучок болтался на боку у лошади Стилмена. Они двигались по узенькой лошадиной тропке, петлявшей по девственному лесу.

Лэйн Роупер ждал, когда Труитт отклонился чуть в сторону. Тогда он пристрелит эту сучку. Девушка догадывалась о его намерениях по выражению его глаз и наглой ухмылке. Сердце Ханны болезненно сжалось, а душа ушла в пятки, и она еще крепче вцепилась в пояс Труитта. Хорошо, конечно, что Труитт ее защищает, но неизвестно, чем это кончится.

Последний месяц явился для Ханны настоящим испытанием. Она встречала опасности и горе спокойно, с мужеством, которого сама от себя не ожидала. И выжила, победила смерть, которая грозила ей не раз. Пережила смерть отца, влюбилась в человека, похожего на преступника. Отдалась ему. Потом разочаровалась, хотя продолжала его любить.

Так она ехала с Труиттом, размышляя над своей судьбой. Ветер играл ее длинными волосами. Она представила себе, что едет в римской колеснице. Как мученица. Да, она стала мученицей в силу сложившихся обстоятельств. Жизнь в Джубили казалась ей скучной и однообразной. Только теперь она поняла, как была счастлива там. Все в прошлом.

Лошадь поскользнулась на берегу ледяного ручья, который они пересекали. Ледяная вода струилась вокруг ног Ханны, намочив длинную юбку. Тоненькие кожаные ботинки промокли, и носки были влажными. Ноги закоченели. Зубы стучали от холода. Как ей хотелось сейчас закутаться в шерстяную шаль, которая лежала в ее чемоданчике. – Вы в порядке? – спросил Труитт обернувшись.

Девушка кивнула. Говорить она не могла, губы замерзли. К тому же она не вправе жаловаться. Труитт спас ей жизнь, и она должна за него молиться. Однако слова молитвы не шли с языка. Она была до смерти напугана. Господь тоже молчал и находился где-то очень далеко. Такого с ней еще не бывало. Скорее всего Он испытывал се веру на прочность. Вот почему она оказалась в опасности. Только теперь она поняла, насколько сильно в ней желание жить.

Поглощенная своими мыслями, Ханна вдруг почувствовала, что они остановились. Труитт бережно снял ее с лошади и усадил возле огромного плоского камня в ущелье. До Ханны стали доходить его слова. Он объяснял ей, что они вынуждены остановиться на ночь и что он хочет дать ей поесть и попить. Затем он постелил одеяло недалеко от костра и накрыл ее. Девушка кивнула в благодарность.

Все тело у нее болело. Она никак не могла согреться. И вдруг с ужасом увидела, что Роупер смотрит на нее. Его взгляд был полон ненависти.

Странно, но это придало ей силы. Она посмотрела ему прямо в глаза. Бандит сел у костра и отвернулся. Ханна в душе праздновала победу. Труитт опустился перед ней на колени, развязал руки и попытался согреть их собственным дыханием.

Стилмен наслаждался этой молчаливой сценой. И когда бандиты разводили огонь и снимали снаряжение с лошадей, он бросил на Роупера лукавый взгляд и спросил:

– Почему бы нам не попросить подопечную Труитта приготовить ужин?

Роупер промолчал, презрительно скривив губы. Он не желал разговаривать с Труиттом. Тогда Стилмен сам обратился к юноше:

– Эй, Холл! Проверь, годна ли она на что-нибудь. Я жрать хочу, и, если она тоже голодна, пусть поработает.

– Мы с ней разделим мою порцию.

– Э, нет, так дело не пойдет. Каждый должен работать. Мы все устали. И если вы, парни, не возражаете, я предоставлю дочке священника возможность поработать.

Ханна вздрогнула, когда поняла, что Труитт собирается и дальше защищать ее.

– Нет, нет. Я не против, – сказала она, дотронувшись до руки молодого человека. – Он прав. Я должна поработать.

Стилмен крякнул от удовольствия:

– Видите, ребята, а у нее еще и мозги есть. Не то что у вас.

– И все же жестоко заставлять ее работать. Посмотрите, какая она худая и слабая, – пробормотал Труитт, с жалостью взглянув на девушку. – Она красивая, как цветок, – добавил он и покраснел, когда Стилмен хрипло расхохотался:

– Как цветок? Нам тут только поэзии не хватало! Роупер медленно поднялся и шагнул вперед.

– Женщина должна уйти, – заявил Роупер. – Она для нас только обуза. Во мне будит низменные желания, а Труитт из-за нее стал полным идиотом.

– А ты уверен, что это не обычное чувство голода, а, Роупер? – фыркнул Труитт.

– Смотри, доиграешься, – процедил Роупер сквозь зубы, поглаживая рукоять пистолета. Ханна вскочила.

– Не ссорьтесь из-за меня! Я приготовлю вам ужин и сделаю все, что хотите, но, пожалуйста… не деритесь из-за меня…

– Ну не мило ли это с ее стороны? – тихо рассмеялся Стилмен. – Женщина не хочет, чтобы мальчики из-за нее дрались.

– Может быть, ей нравится Труитт, и она беспокоится за него? – заметил Роупер и, повернувшись, посмотрел на Труитта, потом на Ханну. – Да и ей, похоже, он нравится. Это становится интересным. Вот будет забавно, когда мы наконец от нее избавимся…

– Я тебя предупредил! – в ярости сказал Труитт. – Я в ответе за нее!

Роупер вынул из-под плаща руку, державшую пистолет.

– Отойди от нее, Труитт. Не то я пристрелю сначала тебя, – пригрозил Роупер.

Труитт злобно зарычал, но не шевельнулся. Роупер нацелил пистолет прямо в сердце девушке.

– Опусти оружие! – произнес Труитт сквозь зубы.

– Нет! Она должна умереть. Хватит болтать всякую чепуху, мне надоело. Она еще в тот день достала меня, жаль, я ее не пристрелил.

Ханна в ужасе смотрела на темные фигуры мужчин у костра. Они двигались, как марионетки в кукольном театре теней в Сент-Луисе. В жизни так не бывает. Ее судьбу обсуждали, словно она индейка к Рождеству. Ей казалось, что занавес сейчас опустится и актер объявит следующую сцену.

Поглощенная своими мыслями, она не услышала выстрела – пуля стукнулась о стену пещеры.

Стилмен скрылся за камнем, а Холл Труитт бросился к Ханне, чтобы заслонить ее своим телом, и они вместе рухнули на землю. Ханна задыхалась под тяжестью тела Труитта и пыталась высвободиться.

Неожиданно Роупер осел на землю, прижимая руку к груди. Стилмен прикрикнул на него:

– Ради Бога, Роупер! Сядь и успокойся! Роупер медленно повернул голову, и губы его скривились в улыбке.

– Поздно, – пробормотал он, и Ханна увидела на его рубашке кровь. У него, видимо, была прострелена грудь. – Я же говорил, что она навлечет на нас беду…

Грянуло еще несколько выстрелов. Одна пуля попала в котелок.

– Кто может в нас стрелять?! – крикнул Стилмен, обращаясь к Труитту, и Ханна почувствовала, как тот пожал плечами.

– Не представляю, но это где-то рядом. Может, полиция или вольные наемники?

И тут же обоим пришла в голову мысль: скорее всего это Крид Брэттон.

Роуперу теперь уже было вес равно, кто в него стрелял. Он был в прострации и смотрел в одну точку. Сознание медленно покидало его.

Девушка не могла поверить, что смерть отступила.

Глава 15

– Стилмен! Бросай оружие! Сдавайся! Роупер мертв, ты будешь следующим!

– Никогда! – крикнул Стилмен. – Ведь это ты, Брэттон?

– Да, я!

– В таком случае я не выйду отсюда живым, ты же знаешь. Так что иди сюда, если хочешь. – Стилмен взял в одну руку револьвер, в другую – винтовку.

– Я ведь могу это сделать, – ответил Крид.

– Попробуй, если жизнь не дорога!

Наступила тишина. Ханну била дрожь. Так это Крид. Он пришел за ней. Или же преследует разбойников, за которыми охотится? Сейчас ей все равно.

– Отпусти девчонку, и мы в расчете, Стилмен, – отозвался Брэттон. – Стоит ли рисковать из-за нее? Ведь если с ней что-нибудь случится, тебе несдобровать.

Стилмен подозрительно покосился на Ханну:

– Нет, Брэттон. Она нам нужна! Так что убирайся отсюда, и мы не причиним ей вреда.

– Если убьешь ее, пеняй на себя.

– Он просто блефует! Не спускай глаз с девчонки! – сказал Стилмен Труитту. – Не отходи от нее. Прикрываясь ею, мы сможем выйти отсюда.

– Нет!

Наступила тишина. Очередная пуля угодила в каменную стену пещеры, и осколки полетели на голову Стилмену.

– Ты что-то хотел сказать? – крикнул Стилмен, перекрывая грохот выстрелов. Крид снова открыл огонь.

– Только то, что уже сказал. Я не собираюсь рисковать девушкой, – заявил Труитт.

– Не будь глупцом, Холл! Она наше единственное спасение. Брэттон не станет в нее стрелять.

– Я в этом не уверен! – крикнул Труитт. – Он способен на любую жестокость, только бы захватить нас.

«Жестокость? – Ханна призадумалась. – Что Труитт имел в виду? Убийства? Нет, он не такой, как Роупер».

Крид пришел ее спасти. Она в этом уверена. Почувствовал, что ей грозит опасность, и пришел.

Только бы эти бандиты его не убили. Она хотела помолиться за Крида, но почему-то не могла.

Труитт взял винтовку и стал целиться, но Ханна коснулась его плеча и умоляющим тоном сказала:

– Прошу тебя, не стреляй! Удивленный, он опустил винтовку:

– Почему?

– Потому что ты можешь в него попасть, и я… я… Труитт помолчал и кивнул:

– Я видел, как Брэттон вел тебя и тех ребятишек.

– Да…

– И ты влюбилась в него.

Ханна хотела возразить, но глупо было врать в такой ситуации.

– Да, – ответила она просто.

– Я должен был догадаться, – тяжело вздохнул юноша. – Но у меня нет выбора, ты сама видишь. Он охотится за нами – либо он, либо мы. – Он отложил винтовку и коснулся ее руки. – Но тебя я в обиду не дам.

– Труитт! – крикнул Стилмен. – Черт побери, чем ты там занимаешься? Стреляй в него!

Ханна с мольбой посмотрела на юношу. Труитт покачал головой.

– Я вынужден, – прошептал он. – Пожалуйста, пойми это.

Закрыв глаза, Ханна кивнула:

– Я понимаю… и хочу, чтобы ты знал… Я очень благодарна тебе за помощь.

– Труитт! – снова крикнул Стилмен. – Ведь этот чертов Брэттон прострелит нам головы! Нашел время любезничать! – Стилмен поднял ружье и прицелился.

– Нет! – крикнула Ханна в отчаянии и бросила в Стилмена горсть грязи. Она попала ему в глаза, и он отступил за камень.

В этот момент до них донесся радостный смех:

– Ну спасибо, леди!

Это был голос Крида, и сердце Ханны учащенно забилось.

– Что ты наделала? – с ужасом произнес Труитт, заслонив собой Ханну и глядя на Стилмена. – Он сейчас разъярен, словно раненый медведь! Зачем ты это сделала?

– Чтобы он не стрелял в Крида…

– Ради Господа Бога, не делай этого! Стилмен убьет тебя, неужели не понимаешь?

– Понимаю. – Она опустила глаза. – Я все понимаю, мистер Труитт.

Вздохнув, Труитт усадил девушку между камней и добавил:

– А потом убьет Брэттона.

– Не думаю.

Юноша снова зарядил ружье, затем проверил свой пистолет и взглянул на Ханну:

– Я всегда мечтал, чтобы какая-нибудь благородная девушка относилась ко мне так, как ты относишься к Брэттону.

– Правда? – удивилась Ханна. Пули свистели над их головами, Стилмен сыпал проклятиями.

– Да, но ни одна из них даже смотреть не хотела в мою сторону. Ты единственная была ко мне добра. Я думал о тебе все время, когда мы уехали от вас. Не хотел уезжать. Я бы обязательно вернулся, но они… Роупер… в общем, ты понимаешь.

– Да, конечно.

– Мисс Магуайр… Ханна… ты очень хорошая. И самая красивая. Я счастлив, что узнал тебя.

Ханна вздрогнула. Он говорил так, словно прощался. Она не нашлась, что ответить. Он ей помог. И ничего не просил взамен. Защитил ее от Роупера. Спас ей жизнь. Чем она могла ему отплатить?

Она взглянула на юношу. До чего же он одинок! У него в целом свете никого нет. И он совсем не похож на бандита.

– Ты мне помог и сделал доброе дело, – сказала наконец Ханна. – Господь не оставит тебя своей милостью.

– Господь? – Труитт уклонился от очередной пули. – Я ничего не знаю о Господе. И никаких милостей от него не видел. А вот ради тебя готов на вес.

На глаза Ханны набежали слезы.

– Спасибо, Труитт. Я так тебе благодарна. Труитт просиял:

– Я и впредь не дам тебя в обиду, если останусь жив, ведь неизвестно, как все обернется… – Он показал рукой в сторону выхода из пещеры.

Коснувшись его руки, Ханна с жаром зашептала:

– Пожалуйста, сдайся.

Труитт в изумлении посмотрел на нее:

– Сдаться? Ты мне советуешь сдаться Брэттону? Но ведь он пристрелит меня!

– Не пристрелит, если сдашься…

– Непременно пристрелит. А так у меня по крайней мере есть шанс остаться живым. Брэттон знает, что, если я вернусь в Виргинию, Пламмер сделает все, чтобы нас повесить. Вот Брэттон и охотится за нами. Нет уж, лучше я умру здесь, чем болтаться на веревке.

Стилмен улучил момент и выбрался из своего укрытия, стреляя из винтовки и револьвера одновременно, держа Крида под прицелом, пока менял позицию. Он подошел к Труитту.

– А сейчас берем девчонку и выставим ее как щит, чтобы выйти отсюда, – процедил он сквозь зубы. – И не перечь мне, – добавил он, взяв на мушку Труитта, едва тот открыл рот. Ствол пистолета уперся ему в грудь.

– Нейт, не надо, – тихо проговорил Труитт. – Не заставляй меня выбирать…

– Выбирать? Что ты имеешь в виду? Ну-ка, может быть, ты вспомнишь, кто опекал тебя все эти годы, парень? Кто присматривал за тобой, когда ты был сопливым мальчишкой, сиротой, и умирал с голоду?

– Ты, Нейт, – последовал тихий ответ.

– Да, черт возьми, я заботился о тебе, одевал, обувал, кормил. Так вот как ты хочешь отплатить мне за мою доброту, да, Холл?

– Но, Нейт, она – женщина, ее нельзя подставлять под пули.

Взгляд Стилмена неожиданно потеплел, он стал похож на паука, плетущего сеть для добычи.

– Нет, мы не причиним ей вреда, Холл, правда. Я не способен на это. Черт, да ты же знаешь меня, парень. Я не Роупер. Не убиваю забавы ради. Разве я когда-нибудь трогал женщин?

– Всего раз, когда…

– Это была роковая случайность, и ты это знаешь. Непонятно, как она попала под пули. Выстрел предназначался не ей. – Стилмен добродушно похлопал Труитта по плечу. – Мы не причиним ей вреда. Просто она поможет нам выбраться отсюда. Пройдет немного вперед, и все.

Труитт долго смотрел на Стилмена. Сердце девушки болезненно сжалось. Нервы напряглись до предела. Хоть бы Труитт не поверил ему. Но он поверил.

Ханна пришла в отчаяние.

– Брэттон! – крикнул Стилмен, сложив руки рупором. – Мы выходим! С нами девчонка. Так что не стреляй, если хочешь увидеть ее живой…

– Пошли, – сказал Труитт, слегка подтолкнув Ханну. Она остановилась в нерешительности. – Я буду тебя защищать, – пообещал он. – Верь мне.

Тут она услышала голос Крида:

– Выходи с поднятыми руками, Стилмен, иначе я выстрелю! Мне все равно, кто с вами будет.

– Блефует, – уверенно проговорил Стилмен и поднялся. – Давай, Труитт, пусти девчонку вперед.

Труитт медлил.

В это время пуля просвистела над их головами. Стилмен упал на землю, Труитт сжал руку Ханны.

Девушка задрожала. Страшная мысль словно парализовала ее. Нет, Крид не станет в нее стрелять, он стрелял не в нее, он не мог… Или мог? Разве он охотится на Стилмена не из-за денег?

Скорее всего из-за денег. Крид прицелился и сбил со Стилмена шляпу. Она упала в пыль.

– Проклятый Брэттон! Сумасшедший ублюдок, ты что, целился в женщину? Ведь если ты нас убьешь, денег тебе не видать!

– Хорошенько подумай, Стилмен! Пламмер все равно мне заплатит за три тела, хоть мертвых, хоть живых, если я привезу ему то, что спрятано в ваших мешках.

Труитт и Ханна не двинулись с места, спрятавшись за огромным камнем. Ханна уже не была уверена, что Крид не станет в нее стрелять, если сочтет это необходимым. Три тела? Была ли и она включена в это роковое число? Или он имел в виду троих бандитов? Скорее всего так. Но ведь с ней тоже может произойти несчастный случай, как с той женщиной, о которой упоминал Стилмен. Почему Крид стрелял в них, если знал, что она совсем близко? Или ему все равно? Но тут Крид развеял ее сомнения.

– Эй, Стилмен! – крикнул он. – Вышли вперед девчонку, тогда я, может, выпущу вас.

Перезарядив ружье и револьвер, Стилмен расхохотался:

– Разумеется, выпустишь, Брэттон.

– Вышли ее, и увидишь тогда! – крикнул Крид.

– Брэттон думает, я такой же сумасшедший, как он, – бросил Стилмен с гнусной ухмылкой. Перевернувшись на живот, он положил винтовку на камень. – Давай сюда девчонку, Труитт, и пусть она идет впереди. Я не верю Брэттону. Он пристрелит пас тут же, если мы не используем свой шанс.

– Мы не можем так поступить, Стилмен…

– Проклятие! Давай сюда девчонку, Холл! Мы же договорились!

Не ответив, Труитт поставил Ханну впереди. Лицо его было напряжено. Ни одна пуля не пролетела в этот краткий миг. А следующая врезалась в дальнюю стену, и в них полетели осколки камней. Один задел щеку Ханны, оставив кровавый след.

Вскрикнув от неожиданности, Труитт быстро повернулся к Ханне.

– Все в порядке, – сказал юноша.

– Но…

Труитт с силой сжал ее локоть и заставил пройти несколько шагов вперед.

– Беги! – быстро сказал он, и Ханна поняла, что это ее единственный шанс.

Перескакивая через седла и одеяла, девушка мчалась, подгоняемая страхом. Нейт Стилмен не успел ее остановить. Вслед ей неслись его проклятия. Только бы не получить пулю в спину. Грянул выстрел. Ханна спряталась за огромным дубом. Слава Богу, она не ранена. Девушка осторожно выглянула из-за дерева.

Кажется, Холл Труитт схватился со Стилменом и выстрел, предназначавшийся ей, сразил юношу. Он осел рядом с камнем, выронив пистолет. Слова, произнесенные Стилменом, поразили Ханну в самое сердце, и слезы потоком хлынули из глаз:

– О, Холл, мальчик мой, что же ты наделал? За что погиб?

В этот момент из темноты донесся голос Крида:

– Бросай оружие, Стилмен, и я не буду тебя убивать…

Однако Стилмен уже сделал свой выбор. Он вскинул винтовку и дважды выстрелил в том направлении, откуда доносился голос врага. Раздался короткий вскрик, затем снова выстрел, и Стилмем упал навзничь.

Все случилось так быстро, что Ханна не успела опомниться. Кто же кричал? Конечно, не Стилмен, и уж тем более не Труитт. Значит…

Слезы смешались с кровью и потекли красными ручейками по щеке, когда она бросилась вперед.

– Крид! О, Крид, где же ты? – вскричала она, спотыкаясь о камни и корни деревьев.

– Да здесь я, – последовал ответ. – Не надо так громко кричать.

Девушка всхлипнула, вглядываясь в темноту. Что-то шевельнулось рядом с ней, и она отскочила с ловкостью лани.

– Да вот же я.

Ханна наконец увидела Крида. Он лежал за большим камнем, освещенный луной, одной рукой сжимая винтовку. На его лице застыло странное выражение, губы кривились в улыбке, но глаза оставались холодными.

– Как ты мог стрелять, если знал, что рискуешь попасть в меня? – гневно спросила девушка.

Крид усмехнулся, блеснув в темноте зубами. Он поднял свою черную шляпу и сунул палец в дырку на полях.

– Он прострелил мою шляпу, – сказал Крид, словно не слыша ее вопроса. – Я ношу эту шляпу с двенадцати лет, и мне не нравится, когда в нее стреляют.

Ханна попятилась и удивленно уставилась на него:

– И за это ты его убил? За то, что он продырявил твою старую шляпу?

– Это не просто старая шляпа. Это моя шляпа. И шляпа моего отца. Я ношу ее с детских лет. Тогда она полностью скрывала мое лицо. Я очень дорожу этой шляпой, так же как конем. И мне не нравится, когда в них стреляют. – Он помолчал и добавил уже совсем другим тоном: – И еще. Я не мог допустить, чтобы они разделались с тобой, Ханна. Не говоря уже о том, что они оказались там, где я мог с ними расправиться. Вряд ли мне еще когда-нибудь представился бы такой случай.

Какое-то время оба молчали. Ханне не верилось, что своим спасением она обязана какой-то старой шляпе.

– Я бы не назвала тебя лжецом, – сказала она.

– Я должен сказать спасибо?

– Если хочешь. Поднимайся и пойдем отсюда. Уже темно и… Да что с тобой?

Лицо Крида исказилось от боли, когда он попытался встать. Он тяжело дышал:

– Я не пойду, Ханна. Есть некоторые проблемы.

– Ты ранен! – с ужасом догадалась девушка. На руке, которую он прижимал к животу, была кровь. – Дай-ка я посмотрю рану. – Она забрала у него винтовку.

– Не надо, Ханна. Бесполезно.

Она с недоумением посмотрела на него.

– Что ты хочешь этим сказать? – похолодев, спросила Ханна.

– У меня пулевое ранение. Ты ничем не сможешь помочь, дорогая.

– Прекрати…

– Черт возьми! Я истекаю кровью, а ты опять со мной споришь. – Он закашлялся, содрогнувшись от боли. Из груди вырвался хрип. – Я дал промашку, – заметил он, когда приступ боли отступил. – Не надо было вставать во весь рост и подставляться под пули, но я не хотел упускать удобный момент, чтобы убить… О! Что ты делаешь? – закричал он, когда девушка стала отрывать кусочки рубашки с запекшейся кровью.

– Осматриваю рану.

– Говорю тебе, бесполезно…

– Помолчи. – Она посмотрела ему в лицо и терпеливо сказала: – Я буду лечить тебя до тех пор, пока не вылечу, Крид Брэттон.

– Черта с два! Я умираю. Кроме того, я не желаю, чтобы какая-то замарашка-проповедница, которая цитирует Библию… – Крид осекся на полуслове из-за очередного приступа боли.

– Я не собираюсь закрывать тебе лицо черным саваном. Обхвати одной рукой мою шею, потому что я не в силах тащить тебя на руках.

– Эх, Ханна, Ханна. Спасибо за заботу, но с пулей в животе вряд ли можно долго протянуть…

Ступив на покрытую листьями землю, Ханна вдруг почувствовала предательское жжение в глазах и с жаром проговорила:

– Ты выживешь! Я не дам тебе умереть! Сейчас, когда я снова тебя нашла…

– Ну ты и зануда! Ладно. Поступай как знаешь.

– Именно это я и собираюсь сделать, Крид Брэттон.

Глава 16

Когда Ханна притащила Крида в пещеру, он был почти без сознания, каждое движение причиняло ему неимоверную боль. Несмотря на усталость, Ханна, уложив Крида на одеяло, быстро разожгла костер и, обливаясь потом, вытащила наружу три мертвых тела. Вынося Труитта, Ханна обливалась слезами.

Ценой своей жизни он спас ее. Хоронить сейчас юношу у нее не было времени, и она решила, что сделает это немного погодя Ханна обошла всех лошадей, включая огромного жеребца Крида. Она расседлала его, сняла поклажу и положила на пол. Случайно взгляд ее упал на кружевной платочек. Любопытно, зачем он понадобился Криду? На платочке была вышита буква «W». Ханне его подарила миссис Уэнтвистл. Сердце девушки болезненно сжалось. Платочек она потеряла в ту незабываемую ночь, которую провела с Кридом. Значит, это он его взял… Ханна невольно бросила взгляд на Крида. Глаза его были закрыты, лицо покрылось мертвенной бледностью. Слезы душили Ханну. Неужели этот равнодушный, жестокий человек взял платочек в память о той ночи? Девушка сжала платок в руке и вытерла слезы. Неужели все уже слишком поздно и для них все кончено? Ханна взяла себя в руки, решила действовать. Она нашла бутылку виски, поставила рядом с Кридом. Отыскала нож и чистую рубашку. Покопавшись в вещах бандитов, обнаружила в мешке Труитта небольшую аптечку – Бог услышал се молитвы. В аптечке оказалось много полезных вещей: иголки, нитки, пакетик с целебной мазью, бинт. С тяжелым вздохом Ханна поднялась и направилась к Криду. Кровь сочилась из раны, залив весь правый бок. Девушка прокалила нож на огне, чтобы продезинфицировать. Она видела, как это делал однажды Джошуа. Ханна очень волновалась. Одно дело ухаживать за больными детьми и лечить простуду и укусы насекомых, и совсем другое – извлечь пулю из живота, да еще у любимого человека.

Очень осторожно, кончиками пальцев она исследовала поверхность раны и чуть приподняла разорванную кожу. Пуля застряла неглубоко, где-то под нижним ребром.

Крид открыл один глаз и взглянул на нее.

– Что ты собираешься делать? – спросил он, морщась от боли.

– Извлекать пулю, – быстро ответила Ханна.

Крид открыл второй глаз:

– Черт побери, а ты когда-нибудь это делала?

– Нет, зато видела, как это делают. А теперь успокойся и выпей это. – Она протянула ему фляжку с виски. Крид подозрительно прищурился:

– Видимо, я умираю, раз ты даешь мне виски, вместо того чтобы отнимать его у меня.

– Выпей же и, пожалуйста, всю бутылку. – Только бы виски подействовало, иначе ее нервы просто не выдержат.

– Ты что, собираешься оперировать меня этим инструментом, Ханна? – с иронией спросил Крид. Она повернулась к нему:

– Да, этим. Другого у меня нет.

– И где же, скажи на милость, ты его нашла?

– В твоем вещевом мешке.

– Так я и знал, – ухмыльнулся он. – Глупышка! Это же столовый нож, а не скальпель.

Ханна посмотрела на нож, который держала в руках:

– По-моему, он достаточно острый.

– Для хлеба с маслом. Но если ты вздумаешь испробовать его на мне, то я не поручусь за исход операции. Лучше используй действительно острый нож.

Ханна опустилась перед ним на колени и спросила с отчаянием в голосе:

– Но где его взять?

– А помнишь нож, разукрашенный рисунками племени шошонов? Кстати, он тебе очень понравился. Думаю, для этой цели он больше подходит.

Ханна взяла нож и потрогала лезвие, из пальца закапала кровь. Облизав его, она посмотрела на Крида. Тот ничего не сказал.

Этот нож, больше похожий на скальпель, тоже пришлось прокалить на огне. Сама мысль, что она будет резать по живому, приводила Ханну в отчаяние.

Крид опустошил бутылку, и Ханна, закатав рукава, вымыла руки и вытерла их чистым полотенцем, которое достала из своего чемоданчика. Она пожалела о том, что в свое время пренебрегала советами отца, изучавшего медицину. Сейчас они бы ей очень пригодились.

Ханна вытащила нож из огня, и сердце ее учащенно забилось, когда она почувствовала на себе взгляд Крида.

– Да, это будет и забавно, и поучительно, – едва слышно произнес Крид, – надеюсь, я не проснусь, пока все не будет закончено…

– Я тоже, – горячо сказала она. – Я тоже…

Стало светать. Край неба окрасили розовые тона. Ханна сидела, скрестив ноги, и наблюдала, как просыпается мир. Спина у нее болела, все тело ломило, голова буквально раскалывалась. Но Крид был жив. Он лежал на одеялах, завернутый в метры бинтов.

К счастью, как только Ханна начала орудовать ножом, он потерял сознание. Пулю Ханна извлекла, кровь остановила, хотя и не совсем, как сумела, наложила швы и очень надеялась, что не внесла инфекции. Каков результат, покажет время. А сейчас Ханне просто не верилось, что она справилась с такой задачей.

Вздохнув, Ханна поднялась и подошла к Криду. Склонилась над ним. Он стал еще бледнее. Она не вынесет его смерти. В который уже раз она опускалась на колени, поглаживая его длинные волосы, убирая непослушную челку со лба, плотнее укрывая его одеялом, словно ребенка. Он был сейчас похож на мальчишку. Будто бог сна смягчил черты его лица, убрав морщинки, следы тяжелых раздумий.

Ханна скрестила на груди руки, пытаясь себя успокоить, гоня прочь страхи. Нет, он не умрет, она не допустит.

Целых восемь часов Ханна боролась за его жизнь. Крида мучила лихорадка, он весь был в поту, и Ханна обтирала его лицо влажным полотенцем, укутывала в одеяла. С наступлением утра побежала искать растение, которое помогает при лихорадке и снимает боль. Ей повезло: она нашла его неподалеку от пещеры. Высокое, ветвистое, с голубыми и белыми колокольчиками, оно покрывало весь лесистый склон холма. Ханна набрала ростков и побежала обратно. Приготовила отвар и, приподняв подбородок раненого, стала его поить. Это было нелегко. Он находился без сознания, и большая часть напитка пролилась, когда Ханна стала вливать его Криду в рот, но внутрь попало вполне достаточно, чтобы подействовать.

Опустившись на корточки чуть поодаль, Ханна с грустью взглянула на Крида. Девушка сделала все, что могла, и теперь чувствовала себя совершенно беспомощной. Ханна была в полном изнеможении, и в голову лезли мысли, одна страшнее другой. Она гнала их прочь, но они преследовали ее, не давая покоя. Как она сможет жить без Крида? Ведь она полюбила его с того самого дня, когда увидела его в Джубили. Он частенько испытывал ее нервы на прочность, но она все прощала ему.

Любовь! Сколько надежды в этом слове! Оно то как страстный шепот, то как ласковый шелест весеннего ветерка. Казалось бы, слово, как и все остальные. Но оно таит в себе нечто прекрасное. В нем – благословение, счастье, мечты. В нем сладкий, пьянящий нектар. Оно окрыляет. Дает силы жить. Если женщина любима и любит, ей не страшны трудности. Ради любимого она готова на все.

Постепенно мысли Ханны перенеслись в Сент-Луис, к ее тете. Как давно она не была в родном доме! Мебель там пахла лимоном и медом. Ими натирали полированную поверхность. Мебель будто панель зеркальная. Но все это было давно, словно в прошлой жизни, которая давно кончилась. Судьба забросила Ханну в леса Айдахо, и вот теперь она сидит на камне и охраняет охотника за головами, с грустью вспоминая тетушкину мебель и чистый дворик с кружевной верандой. Ну почему на память ей приходит то, чего никогда уже не будет?

А что, если Крид Брэттон умрет? Эта мысль не давала Ханне покоя. Чтобы хоть как-то отвлечься, она решила чем-нибудь заняться.

Первым делом надо оттащить подальше от пещеры тела троих разбойников. Стилмена и Роупера она оставила недалеко от входа. Тяжелее всех оказался Стилмен. Этот негодяй заслужил смерть. Недрогнувшей рукой застрелил Труитта! Доброго, благородного юношу, волею судьбы связавшегося с бандитами.

Ханна осторожно вынула пистолет из безжизненных рук Труитта и положила рядом. Закрыла ему глаза. Обернула его тело в несколько одеял и вырыла неглубокую могилу в сырой земле под высокой сосной. Потом сделала крест, связав кожаной веревкой две ветки, и водрузила на могильный холмик. Попыталась прочесть стихи из Библии, но не смогла. Они казались ей надуманными, пустыми, слова о вечности и любви Божией. Теперь все изменилось…

Ханна опустилась на колени, молитвенно сложила руки и прошептала:

– О Господи, возьми мою душу, спаси меня по Твоему благоволению! В смерти нет жизни, кто будет благодарить тебя в могиле?

Слова уплывали вдаль, в глубину темного леса, наполненного пением птиц и шелестом листьев. Эти слова были предназначены не только Труитту, они нужны были самой Ханне. Она долго стояла на коленях, тщетно пытаясь взять себя в руки и заставить надеяться. Все казалось бесполезным. Зачем продолжать, если над ней снова нависла беда?

– Зачем, зачем, зачем? – повторяла она, не в силах остановиться.

Но не в характере Ханны было сдаваться, падать духом. Она поднялась и вернулась в пещеру.

Потом кормила и мыла лошадей, то и дело подходя к Криду. Она вытирала ему лицо влажным полотенцем, поила свежим отваром, меняла бинты; льняные бинты были пропитаны кровью, и Ханна вновь и вновь перебинтовывала рану. При каждом прикосновении Крид стонал, и по телу пробегали судороги. Рана не переставала кровоточить. «Откуда столько крови?» – недоумевала девушка. Бинты она стирала в ручье, протекавшем недалеко от пещеры.

За хлопотами и треволнениями Ханна забыла о еде, и пустой желудок напомнил о себе урчанием. Но вконец измученная Ханна не в силах была приготовить даже бобы – отрезала кусок вяленого мяса из запасов Крида и стала жевать. Конечно, это была не самая лучшая еда, но, как говорится, не безрыбье и рак рыба. До самого заката Ханна хлопотала возле Крида. Солнце село. Близилась ночь. Уже вторая, которую девушке придется провести в пещере.

Спал Крид беспокойно. Она то и дело подходила к нему. Он выглядел таким беспомощным, таким беззащитным. Ханна нежно дотронулась до его щеки, сердце ее болезненно сжалось, а из глаз полились слезы. Она хотела помолиться, но в который уже раз все слова вылетели из головы. Теперь и это последнее утешение было ей недоступно, и она в отчаянии уронила голову на грудь.

Вскоре Крид затих. Его движения стали спокойнее, бред прекратился. На белые бинты вытекло уже не так много крови. Ханна с облегчением вздохнула. Положила руку ему на лоб: он уже не был таким горячим. На усталом лице девушки появилась слабая улыбка. Потом она заплакала, закрыла лицо руками и продолжала плакать, как бы не желая, чтобы хоть кто-нибудь видел ее слабость. Чуть успокоившись, стала растирать затекшие от напряжения мышцы своего лица, надбровные дуги, поглаживая их подушечками пальцев. Эту ночь Крид переживет, кризис миновал.

Девушка сняла кружевную нижнюю юбку и лиф, чтобы было удобнее спать, и устроилась неподалеку от Крида, свернувшись калачиком. Она не заметила, как задремала.

Ей снились пушистые облака, синее небо, золотые солнечные лучи, на которых она скакала верхом, словно на лошадях. Потом ей приснился дождь. Его капли переливались всеми цветами радуги. А радуга – это к добру. Значит, Крид будет жить!

Глава 17

– Эй!

Спросонья Ханна не поняла, кто ее зовет.

– Эй… Ханна!

С трудом разлепив отяжелевшие веки, Ханна приоткрыла глаза и уставилась на Крида. Он проспал почти три дня. И вот наконец открыл глаза и понял, что все еще находится на грешной земле.

– Эй, ты, соня, как себя чувствуешь? – вне себя от радости, спросила девушка.

Последовала пауза. Крид размышлял, что ответить, затем сказал:

– Как рябчик в печи. – И добавил: – Я есть хочу. Голос у него был вполне здоровый.

– Очень хочешь? – спросила она, поднимаясь и стряхивая с юбки пыль и сухие листья.

– Так хочу, что мог бы съесть Генерала, если, конечно, он жив. – Крид попытался подняться на локте, превозмогая боль. – Ведь другой еды здесь нет?

– Ну, совсем немного, – ответила Ханна, сдерживая слезы. – Я порылась в вещевых мешках и кое-что нашла. Крид осмотрелся, округлил глаза:

– А что; ты сделала с телами?

– Я… похоронила их.

– Неужто сама?

– А что особенного? Ты же знаешь, не такая уж я беспомощная.

– Возможно, но чтобы ты на такое была способна, я не ожидал.

– Как видишь, способна. Будешь есть жареные бобы и бекон, или бобы и вяленую говядину, или бобы и бобы? Крид состроил уморительную гримасу:

– Звучит соблазнительно… Но неужели ты действительно похоронила этих бандитов? Просто не верится.

Взяв в руки наполненную едой деревянную миску, Ханна стала его кормить:

– Завтра, если почувствуешь себя лучше, будешь есть горячие кукурузные лепешки и свежие ягоды. Не могу же я скормить тебе сразу весь запас еды. Ну что, нравится?

– Неплохо, – пробормотал Крид, облизывая губы. Правый бок у него невыносимо болел, голова раскалывалась, по он был жив. Он никак не мог поверить, что Ханна извлекла пулю у него из живота и выходила его. Как ей это удалось? Он остановил взгляд на ее потном усталом лице. Казалось, она пахала с утра до ночи на полях. Неужели она не отходила от него ни на минуту? – На самом деле ничего более вкусного я не ел ни разу в жизни, Ханна Магуайр, – проговорил он тихо.

Она улыбнулась и отправила содержимое ложки ему в рот. Случайно коснулась его щеки, и ее пробрала дрожь. Он смотрел на нее так же, как в ту памятную первую ночь. Весьма некстати в девушке снова проснулось желание, и она помотала головой, надеясь, что он ничего не заметит. Ханна накормила его и отставила плошку в сторону.

– Пить хочешь? – спросила она бодрым голосом.

– Только виски.

– Ты же знаешь, как я отношусь к спиртному, Крид Брэттон!

– В тот вечер ты относилась к спиртному совсем неплохо.

Выпрямившись, она произнесла:

– Тогда оно было необходимо как лекарство.

– А из тебя получился неплохой хирург, – не без иронии заметил Крид. – Но даже Библия рекомендует употреблять вино для увеселения плоти, – и добавил: – Совсем немного.

– Не болтай ерунды! – одернула его Ханна. Крид слегка улыбнулся и нараспев проговорил:

– «Дайте крепкий напиток тому, кто готов к смерти, и вино тем, у кого омертвели сердца». Ханна вспыхнула:

– Если хочешь услышать цитаты, могу подбросить парочку! «Негоже ни есть мяса, ни пить вина, ни делать что-либо еще, что может соблазнить твоего брата, или обидеть его, или обессилить его…»

– Нет, Ханна, не так. «Позволь ему пить и забыть о своей бедности, и больше не вспоминать о своем отчаянии…» Ханна с досадой возразила:

– «Ни вор, ни предатель, ни пьяница, ни соблазнитель не войдут в царство небесное».

– К кому из вышеперечисленных ты меня относишь? И кто сказал, что я хочу куда-то войти? – спросил Крид в ответ. – Может быть, мое царство небесное здесь, на земле. А, Ханна?

Столь неподобающее высказывание сбило бедную девушку с толку. Ее вера развеялась как утренний туман. Крид посмотрел на нее так, что сердце ее едва не выскочило из груди.

– Что ты имел в виду?

– Иди сюда, – проговорил он севшим голосом. Девушка стояла на месте, неуверенная, надо ли идти к нему. Он поманил ее пальцем. – Иди ко мне, дорогая.

– Крид, ты забыл о ране. У тебя не прошла лихорадка, и тебе нужен покой. Не вздумай делать резких движений…

– Помолчи хоть минутку. Я устал, понимаешь? Меня надо утешать и лечить. – Он привлек ее к себе и уложил на одеяло.

Ее сердце билось, как пойманная птица.

– Крид, – произнесла она тихо. – Крид, я люблю тебя.

Ханна сама удивилась сказанному и сидела с широко раскрытыми глазами, освещенная утренним светом. Крид тоже удивился. К горлу подступил комок.

Он ожидал чего угодно, только не этого. Крид посмотрел на волны ее рыжих волос, они упали ей на лицо, и он не видел выражения ее глаз. Поэтому не сразу поверил в искренность этого неожиданного объяснения в любви.

Ее возбуждение передалось Криду. И это после месяца перепалок и далеко не лестных высказываний в его адрес? Он ушам своим не верил.

– Ханна, дорогая… не знаю, что и сказать. Ее волосы всколыхнулись, как море, когда она подняла голову.

– Не надо ничего говорить, – ответила Ханна сквозь слезы. – Я так боялась, что ты умрешь, и все-таки не теряла надежды.

– И не молилась? – с иронией спросил Крид.

– Нет, не молилась! – Она взглянула на него, плотно сжав губы. – Молитвы – пустые слова, неизвестно к кому обращенные…

– Ханна!

– Не надо! Я думала, думала, думала. Все последние дни. И пришла к выводу, что ты прав. Тысячу раз прав. Моя вера принесла мне только боль и разочарование. Бог, если бы он существовал, не допустил бы того, что произошло в последний месяц! – Она говорила, говорила и никак не могла остановиться, боль и горечь выплескивались наружу вместе со слезами. – Мой отец и наши соседи погибли. Флетчер, совсем еще мальчик, умер. Ты сделал доброе дело, сопровождал нас, но живешь по-прежнему тяжело. А теперь вот чуть не умер от раны. Многие гибли на моих глазах. Бедного Холла Труитта застрелил бандит. Холл спас мне жизнь и теперь лежит бездыханный.

Наступила пауза. Каждый из них думал о своем. В сверкающих гневом глазах Ханны Крид увидел боль и отчаяние, которые не хотел бы испытать сам.

– Ханна, – нарушил молчание Крид. – Не надо так.

– Со мной все в порядке. Я счастлива, что полюбила тебя. Это награда за все мои страдания. – Она отошла в тень деревьев.

Ошеломленный, Крид не произнес ни слова. Все то, о чем говорила Ханна, он пережил много лет назад. И ему не хотелось об этом вспоминать. Надо вернуть Ханне веру, думал Крид. Но как это сделать, если сам он ее давно потерял?

Словно прочитав его мысли, Ханна остановилась, прислонилась к старому дубу и некоторое время наблюдала за Кридом. Он умел скрывать свои чувства, Ханна это знала и, излив ему душу, внимательно наблюдала за выражением его лица. Да, ее слова взволновали его.

Всего три слова – и она вся перед ним как на ладони. Зачем она раскрыла ему душу, забыв о женской гордости? Ведь сам он не мог ответить ей тем же. И не скрывал этого, говорил, что ничего, кроме физического влечения, к ней не испытывает.

Да и как в нее влюбиться, размышляла Ханна, сидя на камне. Неумытая, непричесанная, в рваном платье. К тому же она ничего не знает о Криде Брэттоне. Почти ничего. Они знакомы всего месяц.

Крид ведет бродячий образ жизни. Охотится на людей. В раннем детстве потерял родителей. И все же он не лишен благородства, не бросил ее на произвол судьбы одну, с детьми. Помогал им. Он чертовски привлекателен, сведет с ума любую женщину одной лишь улыбкой.

Ханна закрыла лицо руками. Она была в полном изнеможении. Ей нужно отдохнуть, ни о чем не думая. Иначе она просто сойдет с ума.

Тени уже стали длинными к тому времени, как Ханна вернулась в пещеру. Она увидела в руке Крида пачку бумаг.

– А это весьма интересно, – сказал он спустя минуту.

– Что именно? – спросила девушка без особого интереса.

– Тебе лучше знать. Я не терял времени даром. – Он показал ей кипу бумаг. – Здесь сказано, что Генри Пламмер получает большинство голосов на бирже в золотоискательной компании Олдер-Галча. Если эти бумаги передать шерифу Пламмеру, он станет одним из самых богатых чиновников.

– Я не знаю, кто такой этот шериф Пламмер. И почему же он станет богатым чиновником?

– Потому что здесь очень много биржевых акций. Вот они, аккуратно связанные черной ленточкой и ждущие своего часа, когда жадный Пламмер схватит их своими грязными лапами. – Крид задумчиво посмотрел на бумаги. – Пламмер – это шериф в Олдер-Галче в Виргиния-Сити в Монтане. Они нашли там золото и построили много копей. Поэтому он и богатый. Эти бумаги гораздо дороже той пыли, которую я накопал сам.

Ханна схватилась за сердце:

– Надеюсь, ты не собираешься украсть бумаги, правда, Крид?

Лукавая улыбка появилась па его лице.

– Украсть? Я? Это – оскорбление, мисс Ханна…

– Давай серьезно! – Она подошла к нему. – А почему же тогда золотые копи – где ты сказал, в Олдер-Галче? – проданы другой территории? Эдвард Маллен, работавший на этой бирже, ехал в Форт-Бентон из крепости Уолла-Уолла. Что бы он делал здесь с этими акциями?

– Очевидно, он был всего лишь посредником…

– Но его нет в живых. Роупер убил его. Видимо, не считал эти бумаги особо ценными. Столько убийств, столько крови из-за горстки золотой пыли и каких-то бумаг.

– Возможно. – Крид внимательно посмотрел на Ханну. – Не волнуйся, дорогая. У меня есть предчувствие, что шериф Пламмер со своими головорезами не долго будет чинить произвол.

Ханна в отчаянии махнула рукой:

– О, я говорю не только о шерифе… а вообще обо всем, что случилось.

– Я понимаю, Ханна, понимаю.

– Неужели? – Она пожала плечами. – Иногда мне кажется, что никто этого не понимает.

Крид обнял Ханну за плечи, тепло улыбнулся и посмотрел так, словно хотел заглянуть ей в самую душу.

– Я знаю и понимаю гораздо больше, чем ты можешь себе представить, любовь моя. Нет ответа? Ни одной цитаты? – спросил он мягко, когда она вздохнула вместо ответа. – Я рад. Не хотелось бы нарушать этот момент иронией или очередной ссорой.

Сердце Ханны взволнованно забилось, но она подумала, что нельзя ожидать многого от Крида. Он никогда не поймет ее.

Крид взял ее руку и внимательно осмотрел ладонь.

– Когда-то я знал девушку, которая умела предсказывать судьбу по руке, – шепнул он ей. – Она сказала, что по линии, которая идет от большого пальца к запястью, можно узнать, долгой ли будет жизнь. А это линии судьбы и любви.

– Ты веришь в гадание по руке?

– Иногда да, иногда нет. Насколько я понимаю, моя дорогая Ханна, жизнь у тебя будет долгая и интересная. А это что? Неужели судьба? О, да это твой муж и трос, нет, четверо детей. – Она отдернула руку. – Да подожди ты. Может быть, там не один муж, а больше…

Ханна убрала руку за спину и бросила на него негодующий взгляд. Крид улыбнулся и снова лег на подушку.

– Прости, я не хотел заглядывать в твое будущее, – сказал он без тени насмешки.

– Ты лжешь!

– Не всегда, дорогая, не всегда. Наступило молчание. Она не могла отвести глаз от Крида.

– А что сказала та девушка о твоем будущем? – спросила Ханна, прервав затянувшуюся паузу. Она дотронулась до его ладони, и он остановил на ней удивленный взгляд.

– Что я проживу короткую опасную жизнь и погибну из-за женщины, – ответил он не раздумывая. – Как видишь, она оказалась права.

– Не понимаю, какую связь имеет предсказание с настоящим, – начала она и умолкла. – Впрочем, возможно, она была права. Ты ведь из-за меня попал раз или два в трудные ситуации.

– Всего раз, – уточнил Крид. – И я выжил, несмотря на ее предсказание.

– Надеюсь.

– Правда, Ханна? Иногда мне казалось, что после нашей последней встречи ты не захочешь меня видеть.

– Не будем об этом говорить, – быстро произнесла она.

– Почему нет? Я же вспоминаю. До сих пор не могу понять, что ты хотела от меня тогда услышать.

– Ничего такого, чего бы ты не хотел мне сказать, Крид. – Ханна отвела взгляд. – Ничего.

– Возможно, есть вещи, которые ты не очень хорошо понимаешь или совсем не понимаешь. – Он умолк и после паузы продолжил: – Мне трудно делиться с кем-то своими чувствами. Выразить гнев, раздражение – еще куда ни шло. А вот сокровенные чувства я храню в душе.

– Знаю, – прервала его Ханна. – И пожалуй, ты прав. Равнодушием можно убить любовь.

– Нет, – сказал Крид, подавшись всем телом вперед. – Я не хочу видеть тебя такой грустной, Ханна! Не хочу, чтобы ты страдала! Чтобы потеряла способность заботиться о других… чтобы потеряла свою веру…

Ханна с удивлением уставилась на него. Его глаза затуманились от боли. Охваченная нежностью, Ханна покачала головой.

– Но я уже потеряла ее, – печально произнесла она. – Вера ушла безвозвратно. Я не могу больше молиться. Бог отвернулся от меня…

Глава 18

Время тянулось медленно. Уже прошло три дня после доверительного разговора между ними. Погода испортилась. Полил дождь. Сильный ветер гнал воду в пещеру. Крид и Ханна укрылись в ее глубине. Сначала Ханна радовалась дождю, жара ее измучила, но теперь стало слишком холодно, и она ходила, закутавшись в одеяло.

Крид выздоравливал. На нем заживало, как на кошке. Впрочем, боль в боку не проходила и порой была очень сильной.

Он подошел к костру и зажег сигарету.

– Последняя, – сказал он, встряхнув кисет. Ханна посмотрела в его сторону.

– Жалко, – сдержанно заметила она.

– Почему бы тебе не пожалеть меня по-настоящему? – спросил он лукаво.

– Потому что от табачного дыма я чихаю и кашляю, – ответила девушка. – Запах немытой лошади и то лучше, чем запах дыма.

– В таком случае сегодня твой счастливый день, – расплылся в улыбке Крид. – Ты пойдешь мыть Генерала и трех лошадок, которые остались с нами.

– Двух. Одна исчезла третьего дня.

– Как это «исчезла»?

Ханна пожала плечами и устало сказала:

– Думаю, ей просто надоело ждать, пока мы тронемся в путь…

– Ну, это не моя вина! – раздраженно проговорил Крид.

Ханна не могла сдержать улыбку.

– Ты всегда такой капризный, когда идешь на поправку?

– Почти всегда. Но я неисправим. – Он помолчал и добавил: – Видимо, мне придется курить кинникинник.

– Что курить?

– Это разновидность индейского табака. Высушенные листья медвежьих ягод. Хочешь знать латинское название? – спросил он, увидев ее недоверие.

– А ты что, его знаешь? – фыркнула она.

– Uva-ursi, то есть медвежий виноград. Другого не знаю, – признался он.

– Хорошо, что хоть одно знаешь, – заметила Ханна.

Прищурившись, Крид смотрел на поднимавшийся от костра густой дым. Затем перевел взгляд на девушку:

– Ты что-то сегодня тихая.

– Разве? – Ханна пристально изучала носки потрепанных ботинок, выглядывавших из-под длинной юбки. Они были пыльными и грязными, как и остальная одежда на ней. Дождь лил как из ведра, сквозь его струи не видно было даже деревьев. Запах влажного леса успокаивал. Ханне казалось, что она провела здесь всю жизнь. Пещера стала ее вторым домом. Ей не хотелось отсюда уезжать, возвращаться в мир, где много злых людей. Ведь здесь Ханна наслаждалась свободой, наблюдала за восходом солнца, любовалась цветами, слушала пение птиц. И никаких проблем.

Один и тот же распорядок дня: рассвет, время, когда надо поддерживать огонь, приготовление завтрака, уход за лошадьми, купание и выпас. Затем сбор овощей и ягод. Ханна с наслаждением собирала их в прохладном лесу своими исколотыми пальцами. Большую часть съедала сама и возвращалась, перепачканная ягодным соком. Самыми любимыми были земляника и клубника.

Крид уже мог ходить час-другой, но рана все еще болела, и он быстро уставал. Большую часть времени ом приводил в порядок поводья и разбирал бумаги из металлического сундука. Остальное время наблюдал за Ханной. Отметил особенную грацию ее походки, легкое покачивание бедер и шелест юбки, закрывавшей ее стройные ноги. Сияние ее волос под солнцем он воспринимал как дар богов: они сверкали и искрились, раздуваемые ветром. Воображение нарисовало ему несколько картин, и он старался их запомнить. Ханна, собирающая овощи. Ханна на отдыхе. Ханна в воде… Эта картина нравилась ему больше всего.

Однажды, выйдя на берег чистого горного ручья, который пересекал петляющую дорогу недалеко от пещеры, он увидел купающуюся Ханну. И остановился как вкопанный.

Она была похожа на нимфу. Капли воды блестели на ее теле, как утренняя роса на цветке. Влажные темные волосы ниспадали на плечи. Крид повернул обратно. Он не хотел смущать Ханну и терять ее доверие, завоеванное с таким трудом.

В маленьком мирке пещеры ничего не менялось. Собирая ягоды или дикую репу, сражаясь с яростным ветром и прячась от дождя, Ханна постепенно приходила в себя. Залечивала душевные раны.

Она подолгу гуляла в лесу. Ее окружали тишина и покой. Она приветствовала улыбкой восходящее солнце, восхищалась закатом. По ночам, когда было темным-темно и ее мысли возвращались к тягостным воспоминаниям, Крид чувствовал это и старался ее отвлечь.

Так было и сейчас. Она думала об отце, вспоминая счастливое время, когда они, словно дети, прыгали под дождем и весело смеялись.

– Ханна, – тихо проговорил Крид. – Не хочешь ли прогуляться под дождем?

Удивленная, она повернулась к нему и обожгла взглядом:

– Да. А откуда ты знаешь, о чем я думаю?

– Интуиция. Ну что, пошли?

– Прямо сейчас? Но там сильный ветер, а моя одежда… другой нет…

– Твоя одежда все равно грязная. Может быть, под дождем станет чище?

– Я думаю, так и будет, – радостно произнесла Ханна. Выбравшись из своего пристанища, они выбежали под дождь, держась за руки и смеясь. Одежда у Ханны намокла, и девушка дрожала от холода. Но стоило ей взглянуть на Крида, как она забыла про холод.

В последние дни он ходил без рубашки, и теперь тоже был без нее. Его широкие плечи блестели под дождем, а кожа сверкала, контрастируя с серым бинтом. От дождя его волосы стали еще темнее. На лице сияла улыбка, капли сбегали с бровей по щекам. Оленьи брюки намокли.

В другое время Ханна посмеялась бы над ним, но его взгляд заставил се замереть с полуоткрытым ртом. Ее бросило в жар. Дыхание участилось.

Они прибежали к опушке леса, начинавшегося сразу за пещерой, и остановились.

– Хочешь домой? – спросил Крид, но не двинулся с места.

– Да, – кивнула Ханна, но тоже не пошевелилась.

Так они и стояли под дождем. Затем Крид повел ее в девственный лес, где воздух был напоен свежим ароматом зелени. Прутья и ветки хрустели под ногами, в шуме дождя слышалась волшебная мелодия. Здесь на деревьях было столько листвы, что дождь с трудом проникал сквозь нее. «О такой прогулке можно только мечтать», – подумала Ханна.

Неожиданно Крид повернулся и прижал Ханну к себе. Задрожав, девушка прильнула к нему. Тело ее было податливым, и Крид прильнул губами к ее губам. Затем стал покрывать поцелуями ее лицо.

Мир, казалось, замер, и не было в нем никого – только он и она. Не об этом ли мечтала Ханна? Крид подхватил се на руки, положил на покрывало из сухих листьев рядом с раскидистым старым дубом.

Добравшись до пуговиц на ее платье, ом расстегнул их и одним движением скинул платье с плеч.

– Позволь, я взгляну на тебя… – Он не мог оторвать от нее взгляд и с восхищением произнес: – Никогда не видел женщины прекрасней…

Изнемогая от его ласк, Ханна отвечала на них так же страстно, и ее желание с каждой минутой росло.

– Возьми меня, Крид! Прошу тебя! – воскликнула Хан-па, не в силах больше терпеть эту сладкую муку.

– Да, дорогая, – проговорил он и быстро снял брюки и сапоги.

Продолжая ласкать ее, он добрался до ее лона и пощекотал его пальцами, исторгнув из ее груди стон. Ханна не осталась в долгу, и ее рука тоже скользнула вниз и стала исследовать его мужское достоинство, поглаживая его, сжимая и разжимая. Неожиданно Крид остановил ее руку.

– Если ты продолжишь, любовь всей моей жизни, я не поручусь за себя…

Его слова были словно бальзам на сердце: «Любовь всей моей жизни…» Можно ли в это верить?

– Я не могу больше ждать, – задыхаясь, проговорила Ханна, глядя ему в глаза. Теперь в них была не только страсть, а нечто большее. В них было глубокое чувство. Они светились любовью.

Именно об этом мечтала Ханна. Оба закрыли глаза и затаили дыхание, когда своей плотью он нежно коснулся ее и стал входить внутрь. Они двигались в одном ритме и вместе пришли к финишу.

Первой открыла глаза Ханна. И увидела солнечные лучи, проникшие сквозь листву. Дождь прекратился, и лишь отдельные капли срывались с деревьев на землю. Девушка лежала в объятиях Крида, прижавшись спиной к влажному покрывалу из листьев и травы. Радостная улыбка осветила ее лицо, и она потянулась. Хрупкие листья зашелестели под ней, и она заметила свое платье, которое Крид бросил неподалеку.

– Посиди рядом со мной, дорогая Ханна, – прошептал он ей на ухо.

Ханна села и посмотрела ему в глаза:

– Я никогда не покину тебя, если ты сам этого не захочешь.

Почувствовав важность момента, Крид ответил не сразу. Но, опасаясь, как бы его молчание не было превратно истолковано, лукаво произнес:

– Значит, навсегда?

Ханна радостно прижала его лицо к своей груди.

– Навсегда, – ответила она, смахнув слезы. К их страсти прибавилась нежность, а это чувство еще больше сближает людей.

Позднее, возвратившись в пещеру, Ханна снова почувствовала робость и уже не могла вести себя с Кридом так свободно, как в лесу, под дождем.

– Что с тобой, дорогая? – спросил он с нежностью. Ханна не сразу нашлась что ответить, лишь улыбнулась. При ярком солнечном свете волшебство ночи исчезло. Крид сказал, что не расстанется с ней, что она ему нужна. Но можно ли верить его словам?

Она протянула руки к костру и задрожала от порыва прохладного ветра, ворвавшегося в пещеру. Влажное платье соблазнительно облегало фигуру. Солнечные лучи играли в ее волосах. Она ответила Криду, глядя прямо ему в глаза, хотя это было ей нелегко.

– Ничего, все в порядке, – сказала наконец девушка. Он преодолел разделяющее их пространство и взял се на руки.

– Тебе нужны гарантии? – спросил он весело. – Пожалуйста, какие хочешь, прямо сейчас.

Она слегка откинула назад голову и посмотрела на него с недоверием:

– Я имею в виду будущее.

– Будущее? А, понимаю, кажется, в прошлом я сделал что-то не так. Но это не повторится. Своему слову я не изменю.

Ханна тяжело вздохнула. Заверения в вечной любви ее почему-то не успокоили. Крид Брэттон по-прежнему не внушал ей доверия. И с этим она ничего не могла поделать. И все же счастливая улыбка озарила ее лицо. Крид снова ощутил прилив желания.

– А если ты изменишь своему слову, каким образом я об этом узнаю?

– Не беспокойся, не изменю, – ответил он.

Крид вытерся куском ткани, достал из мешка мятую белую рубашку, надел. Поморщился от боли, задев ребра. Он пожалел, что говорил с Ханной о серьезных вещах легкомысленным тоном.

Дни, проведенные с Ханной, сильно изменили его. С ней ему было спокойно. А ведь именно покоя ему не хватало в жизни. Это был совсем иной покой, не такой, какой он испытывал от своего лесного одиночества. Что бы она ни говорила, в ней все еще жила глубокая первобытная вера. Она сочилась из нее, как горный поток из-под тяжелого камня. Вера… Сможет ли он когда-нибудь снова вернуть ее себе? В который уже раз он спрашивал себя об этом. Да и верил ли он когда-нибудь по-настоящему во что-то или в кого-то? Порой он радовался, что ему не о ком беспокоиться. Одиночество сделало его жестоким.

«Впрочем, хватит философствовать на пустом месте», – раздраженно подумал Крид и повернулся к Ханне.

– У нас еще осталось жареное мясо? – спросил он. Этот неожиданный вопрос привел Ханну в замешательство, и в то же время она почувствовала облегчение:

– Кажется, осталось. Есть еще немного ягод.

– Может быть, с утра найдем побольше, – сказал Крид.

– Может быть…

Взгляд Ханны оставался загадочным, когда она взглянула на него. Она села на камень, сбросила мокрую одежду и завернулась в одеяло так, чтобы не были видны интимные части тела, когда она будет переодеваться. Ханна по-прежнему стеснялась Крида, несмотря на близость между ними.

Звезды исчезли с небосвода, и восходящее солнце быстро рассеяло утренний туман. День обещал быть теплым, и Ханна напомнила Криду о его предложении сходить в лес.

– Собирать ягодки? С огромным удовольствием, – ответил Крид.

– Собирать, а не есть!

– Но ведь это самый легкий способ поесть, – возразил Крид.

– Тогда наша корзина останется пустой.

– Ну а ты что предлагаешь?

– Собирать, – развела Ханна руками.

– Тогда понадобится несколько корзин. Будь я волшебником, сотворил бы их из воздуха, но я не волшебник…

– Все, все, я поняла тебя, – сказала Ханна, передавая ему большой кожаный мешок. – Так ты готов?

Пригревшись у костра, Крид нехотя поднялся, надел ремень и сказал:

– Готов.

Ханна побежала впереди, смеясь и наслаждаясь солнечным светом и свежим ветром, который трепал ее волосы. Июнь подходил к концу, по ее подсчетам, и лето укрыло луга зеленым ковром. К зеленому цвету примешивались и другие, самых разнообразных оттенков. Красный, розовый, белый, голубой, желтый, бордовый расцветили холмы и гранитные склоны гор.

Дикие розы распускались кое-где на холмах, и воздух был напоен сладким ароматом. Ханна раздвигала высокую траву, среди которой были рассыпаны мелкие белые цветочки. Ханна и сама походила на цветок в своем голубом платье. Юбка колокольчиком качалась на ее бедрах, а солнце золотило волосы. Девушка наполняла свой кожаный мешок не только ягодами, iro и цветами, чашечками роз, кремовыми и желтыми, миртом. Крид находил редкие индейские ягоды, белые и бордовые маргаритки для любимой, и она клала их в сумочку. Глядя, как она радуется, Крид с улыбкой подхватил ее на руки и подарил поцелуй.

Ханна притихла в его объятиях и закрыла глаза. Его губы были мягкими и влажными. И пахли медом. Где-то рядом жужжали пчелы, па разные голоса распевали птицы, словно хотели порадовать влюбленных. По небу лениво плыли облака, парил в высоте рыжекрылый орел. Они оторвались друг от друга, чтобы полюбоваться открывшейся им картиной.

– Ни с чем не сравнимая красота, – мечтательно произнесла Ханна, прикрыв ладонью глаза.

– Да, ни с чем не сравнимая, – отозвался Крид. Девушка вспыхнула, когда поняла, что его слова относились к ней.

– В детстве я любила плести венки, – сказала Ханна. – Вплетала их в косу, делала ожерелья и браслеты, даже короны…

– Сделай корону сейчас, – попросил Крид. Порыв ветра взъерошил его густые волосы, и они пали ему на лицо. Крид отвел их, и этот знакомый до боли жест глубоко тронул Ханну.

– Корона из цветов, – весело сказала она, – для нас двоих…

Они зашли в лес, и Ханна замедлила шаги, с наслаждением вдыхая пьянящий аромат, наполнявший ее невыразимой радостью и истомой.

Девушка села на поваленный ствол огромного дерева, взглянула на Крида и невольно залюбовалась его профилем. Он смотрел вдаль и был необычайно хорош в этот момент. У него были тонкие черты лица, поистине аристократические. Обворожительная улыбка и столько мужественности в лице. Тут Ханна вспомнила о цветах и стала плести венок для принцессы.

– Расскажи мне о себе, – неожиданно попросил Крид, любуясь девушкой.

Удивленная Ханна долго молчала. Неужели он действительно интересуется ее жизнью или хочет просто поболтать? И она нерешительно начала:

– Я родилась в Сент-Луисе, потом мы с отцом переехали в Айдахо. Три года назад…

– Это я уже знаю. – Он усмехнулся и сел рядом с девушкой. – Расскажи что-нибудь еще.

Девушка смутилась:

– А что именно тебя интересует?

– Ну, чем ты любила заниматься в детстве? Есть ли у тебя братья или сестры, друзья, какой предмет был самым любимым в школе?

– А ты мне о себе расскажешь? – спросила Ханна. – Ведь я о тебе тоже очень мало знаю.

– Если захочешь, расскажу. Но сначала выслушаю тебя, – сказал он с лукавой усмешкой.

– Итак, ни братьев, ни сестер у меня нет. Мать умерла. И меня взяла к себе ее сестра. Друзей у меня нет. Самый любимый предмет – история. В детстве любила играть в куклы. Вот, пожалуй, и все.

– Понятно, – сказал Крид. – А что ты делала, не считая пения гимнов и заучивания псалмов?

– Играла на клавикордах, – быстро ответила Ханна, – а в жаркие дни ходила босиком к реке купаться, отчего у тети начинался сердечный приступ. Она считала, что в жизни меня ждут одни несчастья, и, видимо, была права. Иначе я не оказалась бы здесь.

– Странно, – сухо заметил Крид. – Никогда бы не подумал, что твое поведение…

– Нет. Я не это имела в виду, – поспешила ответить девушка. – Я о том, что мне пришлось пережить в последние месяцы.

Продолжать этот разговор было небезопасно, и Крид решил сменить тему.

– А я частенько прогуливал школу и шел рыбачить, – весело заявил он. Ханна рассмеялась. – Однажды, когда я поймал огромную форель, учитель отхлестал меня ремнем, а потом спросил, где я ее поймал.

– И ты сказал?

– Сказал. Там действительно было полно рыбы, но за ней обычно охотился огромный медведь гризли…

– О, Крид! – Ханне трудно было представить себе маленького Крида-озорника, и, помолчав, она спросила:

– Ты родом из тех мест?

Он покачал головой:

– Нет. Я из Канзаса. Родители переехали в Орегон, где я и жил до двенадцати лет.

После паузы Ханна спросила:

– Как же ты жил один в таком возрасте?

Крид ответил сквозь зубы:

– Так и жил… Мою семью вырезали враги…

Вспомнив про индейцев и трагедию в Джубили, Ханна вздрогнула.

– Как ты думаешь, будем мы когда-нибудь жить в мире с индейцами? – спросила она тихо.

Крид бросил на нее удивленный взгляд:

– Не знаю. Но моих родителей и сестер убили не индейцы…

– А… ты сказал, что…

– Я сказал, что моих родителей убили враги. Корысти ради…

Ханна с ужасом слушала его рассказ. К его отцу пришли трое, он накормил их, позаботился об их лошадях и оставил на некоторое время пожить. Эти трое разузнали, где спрятаны деньги, накопленные на постройку церкви, украли их, семью убили. Только Крида пощадили. Это было их роковой ошибкой. Крид решил их найти и убить.

– Я потратил четыре года. Мне было всего двенадцать, когда это произошло. Добрые люди взяли меня на некоторое время к себе. Они уговаривали меня забыть о мести:

«Мне отмщение, и Аз воздам…» Я слышал эти слова так часто, что скоро они мне надоели.

– И ты… ты нашел этих убийц?

– Нашел. И убил их. Всех троих, – сказал он сквозь зубы. – Рано или поздно это должно было произойти, но пришлось долго ждать. Я ушел из приютившей меня семьи и стал жить в лесу. За это время я многому научился. Научился убивать.

К горлу Ханны подступил комок.

– Так вот когда ты научился своему… ремеслу? Он улыбнулся:

– Да. Оказалось, что оно хорошо оплачивается. И тогда я решил избавлять мир от таких злодеев, как… как Стилмен.

– Не слишком ли много ты на себя берешь, Крид?..

– Ханна, я убиваю лишь тех, кто на меня нападает. Чаще всего они предстают перед судом и их приговаривают к смертной казни. Но лучше получить пулю, чем болтаться в петле. Хотя и за пулю никто спасибо не скажет.

Ханна прислонилась к широкому стволу дуба и умолкла. Ей так хотелось облегчить его душевную боль. Но Крид не терпел жалости.

Занывшие пальцы напомнили ей о венке из цветов.

– Вот, – сказала она и передала венок Криду, чтобы отвлечь от горестных воспоминаний. – Это тебе. Улыбка появилась на его губах.

– Вряд ли он меня украсит.

– Боишься потерять свою мужественность? – съязвила Ханна. – Не бойся. Здесь никто тебя не увидит.

– Напрасно ты так уверена в этом, – сказал Крид, бросив взгляд на луг.

– Что ты хочешь этим сказать? – испуганно спросила Ханна.

Он снова повернулся к ней:

– Думаешь, лошадь сама убежала?

– Лошадь? – Она растерянно заморгала, потом вспомнила об исчезнувшей лошади.

– Да, лошадь.

– Но что еще могло случиться? Кто-то ее украл?

– Нет.

– Тогда…

– Покажи-ка, где ты похоронила Стилмена, Роупера и Труитта.

Мурашки побежали по спине Ханны.

– Ты думаешь… Но это же смешно!

– Возможно. Но иногда мне кажется, я слышу… какой-то звук… Я чувствую… Впрочем, интуиция может подвести. И все-таки порой у меня возникает чувство, будто за нами следят.

– О! – Ханна затаила дыхание. – Но ведь они мертвы, Крид, я их похоронила.

– Глубоко?

– Пойдем покажу…

Два тела лежали на месте, завернутые в одеяла. К ужасу Ханны, Крид начал раздвигать наваленные камни.

– О нет, Крид, что ты делаешь? Крид остановился. Он только развернул одеяла. Ханна отвернулась. Она не ожидала, что этот прекрасный день закончится так ужасно…

– Он исчез, Ханна дорогая. Нейт Стилмен исчез. Здесь только камни, завернутые в одеяло…

Глава 19

Ханна задрожала. Не может этого быть. Она же видела его рану, видела, как он упал, помнила, как дотащила его до камней и соорудила могилу…

– Я тебе не верю…

Эти слова не произвели на Крида ни малейшего впечатления.

– Я знаю. Но это не имеет никакого значения. Он ушел, и все.

– Это невозможно. Он был мертв. Не дышал. Рубашка была… прострелена и залита кровью. – Девушка осеклась и побледнела. Крид поспешил ее увести. – Может быть, это звери, – начала она, но так и не договорила. Не хватило сил.

Покачав головой, Крид отверг это предположение:

– Нет. Ведь два тела лежат. А звери не выбирают.

– Этого я не знаю, но мало ли почему так случилось, – сказала Ханна, не в силах унять дрожь.

– Надо уходить отсюда, Ханна, – сказал он тихо. – Может, это и не Стилмен, но кто-то точно следит за нами. И мне это совсем не нравится.

– Но ведь ты еще не можешь ездить верхом.

– Почему нет? Раз могу ходить, значит, и ездить могу. Логики в его утверждении не было, но спорить Ханна не стала.

– Куда же мы отправимся? – спросила Ханна. – До Кер-д'Алена далеко…

– В миссию Святого Сердца. Это довольно близко. Я оставлю тебя там ненадолго, а сам…

– О нет, только не это! – воскликнула Ханна подбоченившись и гневно сверкнула своими васильковыми глазами. – Уж теперь я не оставлю тебя одного.

– А я не собираюсь подвергать тебя опасности, ты и без того достаточно настрадалась, – заявил Крид тоном, не терпящим возражений.

– Понятно, – сказала Ханна, подавив гнев. В глазах ее блеснули слезы, а голос предательски дрогнул. – Ты не можешь бросить меня одну, – произнесла она уже более спокойно.

– Ради твоего же блага – могу. Мы прямо сейчас начнем собираться. Прямо сейчас, – повторил он сурово. – У меня плохое предчувствие…

Они покидали пещеру, как родной дом. Здесь они провели несколько незабываемых дней – Ханна была по-настоящему счастлива. Но что их ждет впереди? Какие еще испытания пошлет Ханне судьба?

Вздохнув, она беспокойно заерзала на неудобном седле. Крид настоял, чтобы она взяла винтовку и револьвер, принадлежавшие разбойникам, и держала рядом с собой. При одной лишь мысли, что винтовка принадлежала Лэйну Роуперу, Ханне становилась не по себе, и она сказала об этом Криду.

– Тогда возьми винтовку Труитта! – раздраженно предложил он.

Это было для нес еще тяжелее, и она оставила винтовку Роупера. Крид ехал впереди, а она – за груженой лошадью. Съестных припасов должно было хватить до миссии. Ханна попыталась представить себе виденную ею миссию на берегу реки Кер-д'Ален. Построенная у самой воды, она была хорошо видна прямо с дороги.

– Проклятый Стилмен, – прошептал Крид, остановившись у реки. – Живуч как кошка!

Повернувшись в ту сторону, куда смотрел Крид, девушка испугалась: а вдруг сейчас появится Стилмен? Ханна инстинктивно схватилась за ружье, но оно упало на землю, напугав лошадей. Крид выругаться. И тут же грохнул выстрел. Пуля, жужжащая как пчела, вылетела из дула, к счастью, не причинив никому вреда.

Лошадь Ханны понеслась вперед, навьюченная лошадь шарахнулась в сторону, стуча подковами. Крид снова выругался. Генерала он с трудом удержал, натянув поводья. Когда все улеглось, Крид бросил убийственный взгляд в сторону Ханны.

Пожав плечами, девушка извинилась.

– Ах, значит, простите! – передразнил он ее, взорвавшись. – Это все, что вы можете сказать, леди?

– Мне очень жаль, – тихо проговорила она.

– От этого не легче. Стилмен наверняка укрылся в надежном месте и посмеивается над нами.

– А он что, где-то недалеко? – в ужасе спросила Ханна.

– Недалеко.

– Ты его видел? Собственными глазами?

– Да, Ханна. Собственными глазами.

Наконец до нее дошел смысл его слов, и она повернулась и взглянула на долину, расстилающуюся внизу. Все, что она увидела, – это лишь волнующееся море травы и яркое цветение лета.

– А где? – взволнованно спросила девушка. Крид жестом показал в сторону:

– Подбери винтовку, Ханна, она может пригодиться. Ханна сошла с лошади и подобрала оружие. Если Нейт Стилмен бродит где-то неподалеку, надо быть очень осторожной. Уже дважды она встречалась с разбойниками, и нельзя сказать, что очень удачно. Третьего раза не должно быть. Не то чтобы она сомневалась в способности Крида защитить ее. Просто она боялась Стилмена, зная, как он жесток. Надо как-то убедить Крида оставить свою затею. Ведь рана еще не зажила и он не окончательно выздоровел.

Кашлянув, девушка подскакала к Криду и весело произнесла:

– Раз уж ты так долго преследуешь Стилмена, еще пара-тройка недель не имеют особого значения. Ведь у тебя есть золото и бумаги, верно?

– По-моему, ты перепутала, Ханна. Не мы преследуем Нейта Стилмена, а он нас.

Брови девушки взлетели вверх.

– О! Потому что мы…

– Да, потому что у нас есть золото и бумаги, о которых ты только что упомянула, дорогая. Пойми же наконец! Стилмен убил четверых, был ранен, и все из-за золота. Он явно не собирается сдаваться. К тому же сейчас, когда он в выгодном положении и у него явное преимущество.

– Какое же у него преимущество? Дернув поводья, Крид ответил:

– Все очень просто. Конечно, у меня есть золото. Но кроме золота, еще есть ты.

– Выходит, я для тебя обуза? – быстро произнесла девушка.

Он усмехнулся:

– Временами, дорогая. Вот сейчас, например, когда я вынужден рисковать, мне не хочется подставлять под пули твою милую головку.

Слегка разочарованная, Ханна сказала:

– Но если я так много для тебя значу, то почему бы на время не прекратить охоту?

– Я бы сам этого хотел, поверь… Но уверен, что Нейт Стилмен будет идти по нашим следам, как ищейка.

На мгновение Ханна замолчала, ухватившись руками за седло, пока ее лошадь взбиралась на высокий холм. Внизу валялось много камней.

– Но почему он не умер? – спросила она, когда они достигли вершины. – То есть я хотела сказать… ведь ты стрелял в него. И я была уверена, что он мертв. Даже похоронила его.

– Иногда такое случается. Я помню один случай, когда старик Такер встал со своего смертного одра и попросил вернуть ему долг. У могильщика чуть было не случился сердечный приступ. Пришлось вызывать доктора.

– Но ведь он выглядел мертвым!

– Такер тоже. Послушай, Ханна. Не волнуйся насчет Нсйта Стилмена. Я отвезу тебя в миссию и сдам святым отцам на попечение. А потом отправлюсь за ним.

– А вдруг он тебя застрелит? – с замиранием сердца спросила она.

– Он в меня уже стрелял. Но я жив. Надейся на лучшее. Только не плачь, умоляю тебя. От слез у тебя краснеет нос.

Но шутка не развеселила Ханну. Сейчас ей было все равно, какого цвета у нее нос.

– По-моему, ты смог бы избежать многих неприятностей, – сказала она, помолчав.

– Давай сменим тему, чтобы не портить себе настроение.

– Далеко еще до миссии? – спросила Ханна.

– Миль десять. Хочешь побыстрее от меня избавиться?

– Хочу. Единственное, чего я не хочу, это чтобы ты занимался охотой на людей.

– Как будто ты что-то в этом смыслишь, милая.

– Может, и не смыслю, а вот тебя хорошо изучила. Крид рассмеялся. И его смех эхом прокатился по долине.

– Твои насмешки становятся все более колкими. Но это интереснее, чем цитаты из Библии.

– Рада, что тебе нравится, – миролюбиво произнесла Ханна, которой надоели ссоры. К тому же она тяжело переживала предстоящую разлуку с Кридом. Тем более что по-прежнему не верила его объяснениям в любви. Ведь он переменчив, как ветер.

Повернувшись в седле, когда они проезжали под широкими ветвями раскидистого кедра, Ханна хотела сказать Криду, что не желает расставаться с ним, но неожиданно замерла, услышав мяуканье.

Испуганные лошади зафыркали и забили копытами. Ханна наклонилась вперед, крепко вцепившись в луку седла.

– Горная кошка… – сказал Крид, и Ханна поняла, что они в опасности. Их собирался атаковать местный кугуар. Должно быть, он ожидал удобного для нападения момента, спрятавшись в густой листве дерева.

Ханна обеими руками взялась за поводья и направила лошадь по кампм. На нее сверху посыпался сухой мох, Ханна закашлялась – сухая пыль попала ей в глаза и нос. Пока она успокаивала лошадь, отряхивала мох и усаживалась поудобнее на скользком седле, Крид исчез.

Придержав лошадь, Ханна стала его искать. Крид словно сквозь землю провалился, навьюченная лошадь свободно паслась на лугу. Но Крида и его лошади нигде не было.

Ханна в тревоге закричала:

– Крид! Крид, где ты?

Ответа не последовало. Кугуара Ханна тоже не увидела, и это больше всего ее встревожило.

Крид быстро расправился с кугуаром.

Опустившись на колени, вынул острый нож из его горла и вытер о траву, задумчиво глядя на огромное животное. Все произошло так быстро, что Генерал – самая спокойная и мужественная лошадь на свете – запаниковал. Где-то в траве, недалеко от Ханны и того места, где он стоял в глубокой канаве, лежали его винтовка и револьвер. Впервые в жизни он оставил свое оружие так далеко! Конечно, это было случайностью. Генерал заржал и поскакал вниз с пригорка, словно дикий мустанг за диким котом. Вот тогда Крид и бросил оружие в попытке сбить кугуара.

Крид поднялся и повернулся к дрожащей лошади. На ее боках появились длинные кровавые полосы, но опасности они собой не представляли. Целебная мазь – и все будет в прядке.

– Все хорошо, старина. – Крид погладил Генерала по гриве… – Просто отлично.

– О тебе я бы так не сказал, Брэттон, – раздался знакомый голос, и Крид увидел высокую фигуру. – Я давно тебя жду. Наконец-то ты спустился с холма.

Крид замер. Как же он чуть раньше не учуял Стилмена? Что ж, бывает. Нейт Стилмен собственной персоной буквально свалился ему на голову и держал его под прицелом.

Крид медленно повернулся, вытянув руки вдоль тела.

– Успокойся, Нейт. – Крид пристально посмотрел на разбойника. – Я уж думал, ты мертв. Грубый смех резанул слух Крида.

– Я думал, ты тоже, Брэттон. Но у меня жизней столько, сколько у кошки.

– Напрасно ты так думаешь, – начал Крид, но взмах ствола остановил его. – Ладно, думай что хочешь.

– До чего же глупо выглядит человек, когда смотрит смерти в глаза! – коварно заметил Стилмен, сделав знак Криду, чтобы отошел подальше от лошади.

Крид подчинился. Солнце нещадно пекло голову: они стояли на открытом пространстве заросшего травой луга. Крид пристально смотрел на разбойника. Стилмен прислонился к стволу дерева, сжимая в руках пистолет. Однако ноги его дрожали. Мысли Крида неслись вскачь, прокручивая разные варианты спасения: сбить Стилмена с ног и обезоружить. Этот вариант казался наиболее приемлемым.

Поэтому Крид ждал с таким видом, словно ему было на все наплевать. А про себя молился, чтобы Ханна случайно не набрела на них и не стала жертвой. К несчастью, это было неизбежно. В поисках Крида она стала подниматься на холм. А после схватки с кугуаром он потерял ее из виду. Если она будет долго его искать, он успеет выполнить свой план.

Но у Нейта Стилмена тоже был план.

– Где же твоя маленькая леди-проповедница, а, Брэттон? – спросил он, бросив взгляд на холм. – Совсем недавно она была с тобой.

– А сейчас ее со мной нет, – ответил Крид в тон ему. – Забудь о ней. На твоем месте я бы больше беспокоился о лошади с поклажей.

– Да, конечно, но ты не я. А мне нужна еще та святая Ханна, с которой ты ехал. – Он осклабился и, прищурившись, посмотрел на Крида. – Я же видел вас тогда в лесу. Без одежды она выглядела не так уж скромно. – Он сделал паузу, видимо, ожидая реакции Крида. Но Крид молчал. Стилмен подошел ближе и крепко связал ему руки веревкой. – Теперь ты не сбежишь, – сказал он и резким движением сбил пленника с ног. – Уверен, девчонка непременно бросится тебя искать. И найдет.

– А лошадь с поклажей уже на полпути к Канзасу. Тебе действительно нужно то золото, Стилмен?

– О да, конечно. Но лошадь без седока не убежит далеко, а вот девчонка может.

– Да на кой она тебе сдалась, Стилмен? Вот уж не думал, что тебе нужна женщина, ведь ты не из тех, – с сарказмом бросил Крид.

Дуло револьвера уперлось ему в спину.

– Повернись, чтобы я видел твое лицо, – пролаял бандит. – Так-то лучше. Ты многого обо мне не знаешь, Брэттон, это факт, – сказал он, склонившись над Кридом и заглядывая ему в лицо. – Не знаешь, что я не хотел убивать моего мальчика из-за твоей ведьмы.

– Моей ведьмы?

Пропустив эти слова мимо ушей, Стилмен продолжал:

– Такое даже в страшном сне не могло мне привидеться. Проклятие, он защищал эту тварь. Надо было слушать Роупера, но с этим покончено. Убью тебя и твою подружку и поеду искать золото.

– Хотелось бы знать, – медленно проговорил Крид, усевшись на траве и скрестив ноги, – каким образом ты остался жив?

– То же самое я могу спросить у тебя, – криво ухмыльнулся Стилмен. Порылся в карманах рубашки и вынул сигарету. – А теперь сиди и не двигайся, потому что я точно знаю, что девчонка непременно сюда придет. Но я не хочу, чтобы она увидела здесь меня. Вот будет веселье!

– Интересно, что она подумает, увидев меня? Что я загораю? Вряд ли. Уж лучше я сяду на лошадь или…

– Э нет, брат Брэттон, так не пойдет. Я все хорошенько продумал. Смотри. – Он воткнул Криду в рот не зажженную сигарету. – Мужчины обычно курят. Когда она поднимется на тот холм, сразу увидит тебя и подумает, что ты куришь на природе.

Крид стиснул руки, попробовав прочность кожаной веревки, сжимавшей запястья. Она была крепкой и врезалась в кожу. Пальцы уже затекли и ныли. Стилмен зажег длинную тонкую сигарету, торчащую изо рта пленника.

– Нечего сказать, Брэттон? Я сообразительный. А если не будешь курить, пристрелю тебя и отправлюсь на поиски девчонки один. Нет? Тогда подождем. Я только спрячусь вон за теми кустами, хорошо? Это мне напоминает охоту на дикого медведя или кугуара. Ловушка и приманка, Брэттон, ловушка и приманка.

Пот лил с волос Крида, застилая глаза. Как жаль, что он обронил шляпу! Возможно, она валялась в том же месте, где и оружие. После череды счастливых безмятежных дней на них свалилась беда. Пропитанная потом рубашка прилипла к спине. В кожаных брюках и высоких сапогах было жарко, и он пошевелил ногами, лениво наблюдая за дымом от сигареты. В другое время он дорого бы дал за пряный вкус сигареты, но только не сейчас. Крид перевел взгляд с высокого склона на кусты, где притаился негодяй.

– Так скажи все-таки, почему ты остался жив? – спросил Крид сквозь зубы. – Тот выстрел должен был тебя прикончить.

– Ты промахнулся, Брэттон. Прежде с тобой такого не случалось. До того, как ты связался с юбкой. Это как в библейской истории, которую я как-то слышал в детстве. О сильном мужчине и прекрасной женщине…

– Самсон и Далила, – уточнил Крид, усмехнувшись. – Наверное, ты извлек из этой истории мораль?

– Точно. Поэтому и не связываюсь с бабами. – Стилмен потер руку и взглянул на пустой холм. – Давай, дыми сигаретой, Брэттон. Только дым сможет ее привлечь.

– Как же все-таки ты ушел от пещеры? – спросил Крид, тоже глядя на холм.

– Уполз. Я пристрелил бы вас еще там, если бы вы не забрали мое оружие, – мрачно произнес Стилмен. – Все, что я сумел, это взобраться на лошадь и ускакать прочь. Ни один из вас этого не заметил, ты лежал в полной отключке, а твоя девчонка только и думала, что о твоем спасении, – презрительно фыркнул Стилмен. – Если бы я не ослаб от сильной потери крови, нашел бы другой способ убить тебя. Но сейчас не могу упустить момент. Ты выстрелил мне в правый бок, смотри. Еще одна пуля застряла в левой ноге. Доктор сказал, если она сдвинется с места, меня разобьет паралич. Две пули, Брэттон, и обе твои.

– Но ни одна из них тебя не убила, – заметил Крид.

– Мне просто повезло! – зло проговорил Стилмен. – В прошлый раз я не довел дело до конца, но теперь доведу.

– Ты не рассердишься, если я тебя разочарую? – с притворной вежливостью спросил Крид.

– А, шутишь перед смертью, Брэттон! – Стилмен спрятался за другими кустами. – Знаешь, а ведь ты единственный, кто не сдался, преследуя нас. Остальные сдавались после недели или двух. А ты шел по следу днем и ночью, позади нас, как грозная туча над головой. Я всегда пугал тобой Роупера. Такой же горячий, как и Труитт, он никак не мог привыкнуть к мысли, что ты следишь за нами. Мальчишка вполне мог сразиться с тобой на равных.

– Не сомневаюсь. Мне жаль, что он пошел по скользкой дорожке. – Крид снова выпустил дым из сигары, глядя на ее кончик. – А какой у Пламмера был интерес в этом деле? Думаю, вы поняли, что за акции похитили… Пожав плечами, Стилмен сказал:

– Да. Фальшивые. Их везли в Калифорнию. Намечался крупный подлог.

– Маллен? Стилмен кивнул:

– Маллен. Пламмер сказал, что Маллен стал слишком жадным, требовал свою долю плюс проценты.

– Поэтому он приказал его убить.

– Да, догадливый ты мой. Только мы решили обставить убийство как ограбление почтовой кареты, чтобы не возникло никаких подозрений. Теперь, когда не с кем делить деньги, Пламмер станет полновластным владельцем компании. Мы украли платежную ведомость. И все довольны.

– Все равно у вас ничего не получилось бы, – заметил Крид.

– Но ведь получилось.

– У тебя же нет ни акций, ни золота, Стилмен.

– Скоро будут. О, взгляни туда! Кажется, киска взяла правильный след, Брэттон… Не вздумай только предупреждать ее. Пристрелю девку не моргнув глазом.

Медленно повернувшись, Крид увидел, как Ханна остановилась на самом верху холма. Она смотрела вниз, очевидно, раздумывая, идти туда или нет. Ветер раздувал ее волосы, они сверкали медью на солнце. Голубая юбка облегала колени, и из-под нее виднелась нижняя, кружевная.

Генерал перестал жевать траву, заметив Ханну на лошади, и заржал, словно приветствуя ее. Не колеблясь больше, девушка стала быстро спускаться с холма. Легко, без напряжения, сияя улыбкой. Охваченный ужасом, Крид снова попробовал веревки – они были словно железные.

Высокая трава расступилась перед девушкой, и Ханна увидела Крида.

– Куришь? – весело заметила Ханна и, подойдя ближе, съязвила: – Что-то ты обленился, Крид Брэттон.

В этот момент из кустарника появился Стилмен. Усмехнувшись, он поднял винтовку, и грянул выстрел. Крид плохо соображал – давала себя знать рана. Единственная мысль терзала его: любимой грозит смертельная опасность, а он не может ей помочь.

«О, Господи, я никогда не был праведником, но если Ты не допустишь ее смерти, им стану! Клянусь!»

Опустившись на колени в безмолвной молитве, Крид медленно пополз вперед. Его глаза были прикованы к Ханне. Он втайне надеялся, что Стилмен промахнулся.

Но пуля попала в цель: прямо в сердце преступнику. Нейт Стилмен рухнул на землю. Обследовав труп, Крид наконец повернулся к Ханне, явно сбитый с толку.

Ее юбка почему-то дымилась. Рука, державшая пистолет, была поднята, от пистолета шел легкий дым. Она прицелилась и выстрелила через юбку. Стилмен так и не заметил оружия.

– Ханна! Ханна! – Крид бросился к девушке. Она была бледной, губы дрожали, синие глаза сверкали, как два крупных аквамарина. – Ты убила его! – Победный клич разнесся по лугу, и волна радости захлестнула Крида. – Иди сюда, развяжи меня, и я… Что с тобой?

Не произнеся ни слова, Ханна Элизабет Магуайр выронила пистолет и упала на землю рядом со своей лошадью, удивительно грациозно. Ее накрыло копной рыжих волос. Ханна была в глубоком обмороке.

– Черт побери, что случилось? – пробормотал Крид, опускаясь перед ней на колени.

Глава 20

– Как же ты узнала, что Стилмен захватил меня? – спросил Крид, предлагая Ханне большой кусок жареной дичи. Весело потрескивал огонь, и в ночном воздухе вкусно пахло жареной дичью.

Ханна сняла с палочки мясо, подула на него и стала перебрасывать с ладони на ладонь.

– Очень просто, – ответила она, откусив солидный кусок мяса. – Его выдала сигарета.

Крид в изумлении уставился на нее:

– Сигара?

– Ну… Разве ты не помнишь? Ох, как вкусно, Крид. А еще есть?

Передав ей второй кусок мяса, Крид ответил:

– Нет, не помню. А что с сигаретой? Девушка весело рассмеялась.

– Дело в том, что у тебя не было сигареты. Ладно, ладно, – добавила она быстро, увидев, что он нахмурился. – Я все сейчас объясню. Еще в пещере у тебя кончился табак. Теперь вспомнил? И ты рассказал мне о каком-то кенникуке, или как там это называется?

– Кинникинник. Да, помню. Ну, ты увидела меня с сигаретой, что дальше?

– Я сразу поняла, что рядом с тобой кто-то есть. Будь этот кто-то другой, ты не сидел бы, словно курица на яйце. А спускаясь с холма, я заметила твою шляпу. И подумала: не можешь же ты спокойно курить кеннику… кинникик… ну этот, как его… сидя без своей любимой шляпы…

Крид даже отпрянул от нее:

– Я должен в это поверить?

– Но это же правда.

– Подумать только!

– Вот-вот. Подумай ты хоть немного – сделал бы соответствующий вывод. – Она умолкла, испытывая терпение Крида, и продолжала: – Недалеко от тропы, где ты проскакал, трава была сильно примята. Мне это показалось странным. И я подумала, что туда поскакала еще какая-то лошадь. И тут я вспомнила, что ты видел Стилмена, который скакал впереди, перед тем как напал кугуар. Два плюс два будет…

– В твоем случае – пять, – договорил Крид за нее. – Ладно. Верю тебе. Очень хорошо, мисс Магуайр. Ваши логические способности просто поразительны. Но ведь ты говорила, что не умеешь стрелять!

– Я говорила, что не люблю стрелять. А это не одно и то же.

– Ты когда-нибудь бывала в миссии Святого Сердца, а, Ханна? – спросил он ее осторожно. Она удивленно посмотрела на него:

– Ты же знаешь, что не бывала. А в чем дело?

– Я полагаю, тебе там понравится. Старый священник отстроил ее, с помощью славных индейцев, конечно. Всю душу вложил в это дело.

Равнодушно пожав плечами, Ханна ответила:

– Что-то нет у меня желания туда ехать. Да и зачем? Крид подошел к ней, сел рядом. Его близость взволновала Ханну.

– А затем, чтобы оценить труд тех, кто так самоотверженно работал, – сказал он тихо. Ханна опустила глаза:

– А, так это очередной сказочный дворец? Карточный домик? Хрустальный замок? Вот что ты хочешь мне показать, Крид!

Нежно взяв ее за подбородок, Крид повернул се лицо к себе:

– А ты загадка, дорогая Ханна Элизабет Магуайр, сладкая загадка. И я собираюсь разгадать ее, чтобы наконец-то сломать барьер между нами. Давай сделаем это вместе.

– Не понимаю, о чем ты, – начала было она, но его пальцы с силой сжали ее подбородок.

– Милая, не надо больше притворяться. Я знаю, порой это очень трудно, но ты не справишься одна. Ханна отстранилась, избегая его горящего взгляда.

– Тебе, должно быть, безразличны мои чувства, – произнесла она тихо.

В ответ он обвил рукой ее талию и привлек к себе.

– Нет, не безразличны, – шепнул он ей на ухо, вдыхая запах ее роскошных волос.

– Если ты говоришь о моей вере в Бога, то она не исчезла. Я не могу забыть о ней, она не уходит. Она преследует меня, оставаясь где-то в глубине души, несмотря ни на что. Порой мне казалось, что я больше не верю, я обращалась к Нему с негодованием и гневом, но тут же приходила мысль: если я в Него не верю, то с кем тогда разговариваю? – Ханна смущенно улыбнулась. – Джошуа Магуайр обрадовался бы, узнав об этом. Он всегда опасался, что, не вынеся тягот жизни, я потеряю веру.

– Джошуа Магуайр наверняка гордился бы тобой, Ханна, – сказал Крид и после паузы добавил: – Я ведь тоже горжусь.

Не смея шелохнуться и посмотреть ему в лицо, прочесть на нем дружеское чувство вместо более глубокого, Ханна прижалась к его груди. Так было безопаснее. Так она сможет еще немного продлить это счастье…

– Ханна, ну посмотри же на меня, – говорил Крид, нежно гладя се подбородок. Отсветы огня плясали на стенах пещеры, отражаясь в глазах девушки. – Ханна, я… я… – Казалось, он никак не мог выговорить слов, которые вертелись на языке. И тогда она посмотрела на него, словно желая приободрить. – Я люблю тебя, – выдохнул Крид.

Господи, да этих слов она ждала целую вечность, и теперь растерялась, не нашла что сказать. Часто-часто заморгала, закрыла глаза. Потом открыла, вздохнула и почувствовала, что от счастья закружилась голова.

– За что?

Крид опешил, выпустил ее из объятий и чуть отодвинулся, уставившись на нее:

– За что? Ну как за что?.. Сам не знаю. Просто люблю, и все…

– Так не бывает, – разочарованно произнесла Ханна. – Мне надо знать, за что.

Крид никогда не объяснялся в любви и не знал, что сказать.

«Надо же, испортить такой замечательный момент!» – подумал он раздраженно.

– Ой, ради Бога! – воскликнул он, поднимаясь. – Не понимаю, чего ты от меня хочешь!

Ханна тоже встала и, глядя ему в глаза, сказала:

– Я и сама не понимаю, но, если ты скажешь, сразу пойму, то это или не то, и все встанет на свои места. Иначе ничего между нами не будет.

Крид прошел в самое затененное место, остановился, взъерошил от волнения волосы. Затем вернулся, подошел к ней и заключил в объятия:

– Черт побери. Я люблю тебя за то, что ты забавная и глупая, храбрая и нежная, за то, что берешь на себя огромную ответственность и того же требуешь от других. За то, что веришь в существование добра, ну, просто за то, что ты Ханна и мне хорошо рядом с тобой. И вот теперь, если тебе не понравилось то, что я сказал…

Она не дала ему договорить и, охваченная радостью, бросилась в его объятия, обвила его шею руками и покрыла лицо поцелуями. Горячие слезы заструились по ее щекам, а голос стал неожиданно хриплым, когда она произнесла:

– Именно это я и хотела услышать, Крид Брэттон! И уверена, что люблю тебя больше всех на свете…

После этого слова были излишни. Впервые в жизни Крид Брэттон понял, что такое настоящая любовь.

Он взял ее маленькую руку, прижал к губам розовую ладонь. Ханну бросило в жар от вспыхнувшего желания.

Крид взял ее на руки и понес к расстеленным у костра одеялам. Сегодня его ласки были исполнены нежности. Все вокруг казалось волшебным, как в сказке.

Даже обычный серый валун походил на гнома, усевшегося на огромную поганку. А ветки, сложенные для поддержания костра, – на рыцарские доспехи.

И слова Крид шептал необычные:

– Ты самый сладкий нектар на свете. – Вот что делает с мужчиной любовь.

Ханна купалась в блаженстве. Ведь Крид ей признался в любви. Исполнилась ее заветная мечта. Теперь ничего ей больше в жизни не нужно. Она выстрадала это счастье и упивалась им.

Бог не покарал се за то, что в час испытаний она проявила слабость и отвернулась от Него. Он милостив и прощает заблудшим их слабости. Это Он посла ей Крида. Послал большую любовь. И Ханна сделает все, чтобы заслужить эту награду. И Его прощение. Крид тоже должен вернуться к вере. Ханна ему в этом поможет.

А сейчас любимый держал ее на руках и укачивал, словно ребенка.

В эту ночь Криду не пришлось раздевать Ханну: охваченная страстью, она сбросила с себя одежду, нетерпеливо расстегивая множество мелких жемчужных пуговиц, и наконец предстала перед Кридом во всей своей красе. Он глаз не мог отвести от ее роскошного тела, окутанного пелериной медных волос. Крид тоже освободился от одежды, и его загорелое тело контрастировало с ее белоснежным. Не хватало только художника, который запечатлел бы на холсте эту великолепную картину. Но третий всегда лишний. Если даже это художник. В эту поистине волшебную ночь им было хорошо вдвоем. Никогда еще они так не ласкали друг друга. Не испытывали такого блаженства. То паря в заоблачных высях, то возвращаясь с небес на землю. Казалось, их взлетам не будет конца. Но когда-нибудь все кончается. Усталые и счастливые, они лежали в объятиях друг друга. Наступил рассвет. Край неба порозовел. А они все еще спали и видели прекрасные сны.

Крид проснулся первым и тихонько поцеловал любимую.

Ханна открыла глаза:

– Я люблю тебя, Крид Брэттон. Он сжал ее в объятиях:

– Я тоже люблю тебя, Ханна Магуайр.

По синему небу плыли кружевные облачка. Дикие розы вились по стенам деревянных хижин и заборам. Их тонкий аромат смешивался с запахом спелых фруктов и свсжсско-шенной травы. Каменная стена окружала вновь выросшую траву и клумбы цветов возле маленького домика. На солнышке резвились детишки. Ветки созревших ягод клонились к земле, и мальчишки с загоревшими лицами с любопытством наблюдали за парочкой, остановившейся напротив миссии.

Миссия Святого Сердца Иисуса располагалась на вершине небольшого холма, поросшего высокой травой. Церковь переместили сюда с берега реки из опасения, что ее может затопить. От этого она только выиграла. Оформленная отцом Равалли, священником, итальянским миссионером, художником, скульптором и физиком, крошечная церковь была любовно преобразована в оазис красоты в диких местах Айдахо.

Отец Равалли, очевидно, скопировал один из больших европейских соборов, но в более простом варианте. Конечно, ему помогали индейцы. Членов племени ши-чу-умш и скицу переименовали в кордаленов. Название отлично прижилось. Духовные представители индейского племени пригласили судей, тогда и было принято решение, об учреждении миссии.

Сложенная из огромных бревен, она была огорожена решетчатым забором из молодых деревьев и кустарника. Ее строили под проливными дождями, снегом и ледяными ветрами. На двери красовались газеты, которые добрый отец Равалли получал почтой и использовал в качестве украшений. Изобретательный священник расставил здесь также плетеные корзины. Позолоченные кресты были сделаны из резного дерева, а деревянный алтарь искусно разрисован под европейский дорогой мрамор.

Неподалеку от храма расположилась маленькая деревенька. Место было тихое, мирное, и наша парочка решила здесь пожениться.

Ханна и Крид обменялись взглядами и сделали несколько шагов по каменной лесенке, взявшись за руки. Яркую головку Ханны украшали корона из диких роз и венец. Крид надел новую белую рубашку, темно-серый пиджак и черные брюки. В петличку воткнул красную розу. Ханна подумала, что привлекательнее мужчины нет на всей земле.

Ступив в сумеречную прохладу церкви, они ощутили запах свечей и полировки. Скамейки блестели, узкий проход заканчивался алтарем.

– Я так долго этого ждал, – проговорил Крид, нарушив тишину церкви.

Ханна пожала его руку в знак поддержки, потом отпустила се и сцепила руки замочком. Оба остановились в сводчатом проходе и стали ждать, прислушиваясь к звукам в храме.

На них снизошли тишина и покой. Крид наслаждался – ведь именно покоя ему не хватало в жизни. Все его сомнения рассеялись, как белые облака на небе, и он остался окруженный заботой и лаской, доверием и любовью. Возможно, он еще и не обрел настоящую веру в Бога, но рядом с ним была Ханна, и он чувствовал себя защищенным как никогда. Время залечит все раны, время. И любовь, которую он испытывал к этой хрупкой девушке с сияющим лицом и прекрасной душой. Он остановил взгляд на Ханне, и на него словно снизошло озарение: больше с ними ничего не случится. Они будут счастливы.

Ханна, почувствовав его взгляд, невольно посмотрела на него и улыбнулась. На ней было новое кружевное платье, украшенное розами. Сердце пело прекрасную песнь любви. Воздух был напоен чудесными ароматами. Неужели это и было тем самым чувством, о котором рассказывал отец? Он говорил, что, когда она встретит своего суженого, все будет именно так. Ханне казалось, что она идет по краю огромной пропасти, наполненной розовыми лепестками и пышными облаками. В нее и упасть не страшно, не разобьешься. Она любит Крида. Любит всем сердцем. Впереди у них чудесное будущее.

Дверь медленно отворилась, и появился человек в черной мантии. Повернувшись, Ханна посмотрела на Крида и взяла его за руку.

Полчаса спустя венчание закончилось, и Крид с Ханной вышли из церкви. Их союз благословил Господь Бог.

– Что-нибудь изменилось? – робко спросила Ханна. Крид многозначительно взглянул на нее.

– Нет, – помолчав, произнес он. – Если не считать того, что я проголодался.

Какое-то время Ханна испуганно смотрела на него, потом рассмеялась, обратив на себя внимание прохожих, которые понимающе улыбнулись. Солнце позолотило красномедные волосы Ханны. Черные волосы Крида блестели, как уголь. Ханна подошла к нему, сжала его руку и прошептала, что желание у него вполне естественное.

– Но где можно его удовлетворить, дорогая? – спросил он, когда они спустились с каменных ступеней во двор.

– В раю. В волшебном царстве Вечности. В нашем воздушном замке.

Очарованный красотой жены, Крид нежно улыбнулся, взял ее руку и поцеловал ладонь. Но тут же с тяжелым вздохом выпустил ее и сказал:

– Но наши единороги еще не прибыли. А ведь только они знают дорогу в Вечность.

Радуясь, что Крид подхватил ее игру в волшебную страну, Ханна встретила его страстный взгляд, и лицо ее озарила счастливая улыбка. Она так сильно любила Крида, что это ее даже пугало. Неожиданно на ум пришел образ взорвавшейся любви – фонтан из разноцветных лепестков, звездного света и янтарных капелек меда.

«Словно вход в ворота Вечности», – подумала она. Однако их ожидали неотложные земные дела, и Ханне пришлось спуститься с небес и обратить свои мысли к грешной земле.

– Я полагаю, надо вернуться в Кер-д'Ален. Там есть маленькая хижина, которая ждет нас.

– Согласен, – не раздумывая, ответил он и с лукавой улыбкой добавил: – Боюсь, Генерал будет на меня в обиде за то, что я заставил его тащить экипаж. Это заденет его гордость и достоинство.

Ханна посмотрела на жеребца, запряженного в экипаж. Конь поднял голову, увешанную колокольчиками, и жалобно заржал. Ханна тихо рассмеялась и сказала:

– Ничего, привыкнет.

– Придется привыкнуть. Мы с тобой теперь супружеская чета. К тому же еще и родители. Ведь нас ждут дети. Остановившись, Ханна с тревогой заглянула ему в лицо:

– Крид, ты правда не возражаешь? Они такие маленькие оба, и такие послушные…

Брови Крида взлетели, как два орла в поднебесье:

– Послушные?! По-моему, ты кое-что забыла, милая. Я, например, давно заметил, что мальчишка то и дело подшучивает над сестрой. И шуточки у него далеко не безобидные.

– Но Эрик так любит Айви. Он никогда не…

– Да, он не даст ее в обиду, – договорил за нее Крид, взяв Ханну под руку и подводя ее к маленькому экипажу. – Но это не значит, что сам не будет ее обижать.

Наступила некоторая тишина, в течение которой Ханна обдумывала их недавнее решение взять к себе Эрика и Айви Рансом, двух сирот, которые еще остались непристроенными. Остальных ребятишек разобрали в деревне. Но ни в одной семье не нашлось места сразу для двоих – брата и сестры. Вот Крид подвел ее к экипажу. Ханна внимательно всмотрелась в его лицо. Кажется, Крид нимало не сомневался в их затее.

– Ты уверен? – спросила она, водружая широкую шляпу на голову Криду.

– Уверен в чем? В том, что будет дождь? Или солнце? Я разве похож на предсказателя, моя дорогая?

– Да нет, Крид. Уверен ли ты в том, что хочешь этого. Остановившись, он взял ее руку в свои огромные ладони. Немного задержал их. Его голос был таким теплым и спокойным, наполненным ярким чувством.

– Да я уверен в этом так сильно, как ни в чем другом на свете, Ханна. Я уверен в этом так, как уверен в орлах, летающих в небе, и облаках. Начинается наша новая жизнь, и вместе мы сможем совершить многое.

Затаив дыхание, Ханна рискнула спросить о самом важном, чего она боялась больше остального:

– А как же насчет золота? Оно…

– Все в порядке. Я позаботился об этом. Кстати, Генри Пламмера будут судить за связь с разбойниками. Это последнее поражение стоило ему больше, чем акции и несколько мешков золота. Тебя еще что-нибудь волнует? Спрашивай. Ты сама-то уверена, что теперь жизнь наладится и все пойдет своим чередом?

Ханна медленно покачала головой, копна ее медных волос качнулась в такт движению головы.

– Нет. Мне нужны еще кое-какие заверения.

– То есть?

Наклонившись вперед, Ханна коснулась губами его губ. Прикосновение было легким, почти незаметным, как золотые лучи утреннего солнца, как мотылек, который садится на лепесток розы. Завитки волос пощекотали его щеку. Их свежий запах обещал многое. Но все это потом, завтра. Нежный поцелуй обещал вечную любовь, и Крид милостиво принял это обещание, дав взамен и свое.

Ханна немного отстранилась от него:

– Надеюсь, ты знаешь, куда нас везти, любовь моя?

Улыбнувшись, Крид осторожно убрал с ее лица прядь золотых волос и поцеловал в лоб:

– Да, дорогая. Знаю. На небеса.