Обмани, но люби

Глава 2

В среду утром Белла встала с постели после бессонной ночи. Высокий незнакомец в летнем костюме, который вчера вечером выследил ее, безусловно, произвел сильное впечатление. В орлиных чертах его лица было нечто большее, чем общепринятая мужская красота. Ей с трудом верилось в это, но он ей понравился. Очень понравился. Прежде такого с ней не случалось.

Наверное, он – важная персона, раз владел информацией, которая в обычных обстоятельствах скрывается от посторонних.

Он, словно таинственный принц из сказки, внезапно появился перед ней и лишил ее покоя. Белла вспомнила, как дрожало ее тело, пока она разговаривала с незнакомцем.

Самое страшное – она начала фантазировать. Его глубокий голос, прекрасный английский с едва различимым акцентом взбудоражили ее. И теперь, спустя двенадцать часов, Белла все еще чувствовала напряжение. Она уже испугалась, что так и не сможет его забыть, однако, слава богу, дела отвлекли ее. Ей еще многое предстоит сделать до возвращения в Америку.

Приняв душ и надев белое хлопчатобумажное платье без рукавов, Белла вышла на улицу, вооруженная картой города и маленьким ноутбуком. Она составила список людей, которые носили фамилию Донателло. Многих она уже проверила, и теперь ее путь лежал к последним Донателло, которых здесь обнаружила, – в гараж-магазин.

Прибыв на место, Белла поговорила с управляющим, вполне сносно изъяснявшимся по-английски. Он сказал, что магазином теперь владеет человек с другой фамилией. Прежний хозяин, мистер Донателло, и его жена умерли. Они были очень старыми. А детей, наследников, у них не было.

Белла так и не нашла ответы на свои вопросы.

Все, кого она расспрашивала, очень гордились своим происхождением. Многие даже приглашали ее в дом. Некоторые соглашались разговаривать только по телефону. Но до сих пор не нашлось никаких следов женщины по фамилии Донателло, сорока с небольшим лет, которая двадцать шесть лет назад побывала в Нью-Йорке. Путешествие Беллы напоминало поиски иголки в стоге сена.

Решив все же не падать духом, Белла поблагодарила управляющего и направилась в библиотеку, расположенную неподалеку от отеля, чтобы исследовать остальные девятнадцать городков и поселков провинции Римини. Они находились друг от друга на расстоянии десяти – двенадцати миль, и население в них было гораздо малочисленнее, чем в самом Римини.

По дороге в библиотеку Белла заехала позавтракать. Ведь ей предстояло несколько часов провести за рулем. Вскоре она зашла в справочное бюро библиотеки, где женщина прекрасно говорила по-английски и уже была в курсе, что Белла ищет людей с фамилией Донателло.

– Я хотела спросить еще кое-что. Вы можете мне рассказать о банке Малатеста?

Удивительный итальянец, приезжавший к Белле в отель, никак не желал покидать ее мысли.

– О нем можно много чего сказать. Что именно вас интересует?

– Вчера управляющий в «Донателло Даймонде» направил меня за информацией в банк, но я там так ничего и не узнала. Почему именно туда? Я не уловила связи.

– Дом Малатеста – это итальянское семейство, которое правило в Римини с четырнадцатого века. С тех пор столько всего произошло, что за пять минут не расскажешь. Сегодня член этой старинной семьи – граф Саллисто Малатеста – управляет банком. Это один из двух крупнейших итальянских банков. Но у них есть бизнес и в других областях. Еще одно очень влиятельное старинное семейство, Донателло, сколотило состояние на бриллиантах, но их бизнес пришел в упадок. Говорят, эта семья совсем разорилась бы, если бы с ними не породнились Малатеста.

Один из Малатеста женился на Люсиане Донателло, наследнице состояния, точнее, того, что от него осталось. – Тут женщина понизила голос. – Многие считают, что ее отец и его жена были убиты кем-то из членов их же семьи.

Белла поежилась.

– Никто так и не узнал всей правды.

– Вы просто кладезь информации, и я вам бесконечно обязана, – произнесла Белла. – Я собираюсь проехать по остальным городам провинции Римини и поискать там других Донателло. Спасибо, что уделили мне время.

Женщина улыбнулась:

– Желаю вам удачи.

Белла была даже рада уехать из города, подальше от странного и пугающего незнакомца. Перед тем как тронуться в путь, она собиралась оплатить счет в отеле и вернуть взятый в аренду автомобиль. Если человек из банка начнет о ней расспрашивать, это собьет его со следа. Потом она возьмет такси и, доехав до следующего прокатного агентства, арендует машину до конца недели.

Белла вышла из библиотеки и направилась на стоянку. Но не успела она отпереть дверцу, как услышала знакомый глубокий голос:

– Синьора Петерсон?

Сердце у нее так и подпрыгнуло.

Обернувшись, Белла увидела мужчину, из-за которого так и не сомкнула глаз этой ночью. Сегодня на незнакомце была голубая спортивная рубашка, в которой он выглядел еще более потрясающе, если это вообще возможно.

– Почему вы следите за мной? – хрипло спросила она.

– Я слышал ваш разговор и думаю, что в моих силах помочь вам в ваших поисках… если только вы мне позволите.

– Зачем вам это нужно? Вы мне даже не представились.

– Не надо бояться. Ни меня, ни страшных историй.

Неужели он слышал их разговор от начала до конца? Значит, незнакомец проследил за ней от самого отеля? Белла крепче ухватилась за ручку дверцы.

– С чего вы решили, что я напугана?

– У вас на шее слишком сильно пульсирует вена.

Какой внимательный!

– Так всегда бывает, когда меня преследуют.

– Я полагаю, что с вашей красотой вы часто сталкиваетесь с подобной проблемой. Особенно на работе. – Пока она пыталась перевести дыхание, он добавил: – Я навел о вас справки.

– Я так и думала, – пробормотала Белла.

– Не волнуйтесь, в вашем магазине никто ни о чем не заподозрит. Я позвонил в ваш центральный офис и сказал, что наш банк рассматривает возможность спонсирования американской телефонной компании в Римини.

И вы вот так просто солгали?

– Вовсе нет. Мы и правда намеревались со временем вложить деньги в американскую компанию мобильных телефонов. Когда я спросил, кто из управляющих может нам помочь, они назвали ваше имя.

– Вы что же, разговаривали с самим генеральным директором? – удивилась Белла.

– Да. Я выяснил, что вы начали работать на компанию в восемнадцать лет. Подобная верность редко встречается. Мне сказали, что в будущем месяце вас собираются сделать топ-менеджером. Возможно, вам придется обосноваться в Римини.

– Что?!

– Примите мои поздравления.

– Но, видите ли, я вовсе не собираюсь перебираться сюда насовсем. И теперь, когда вы убедились, что я не папарацци, пожалуйста, оставьте меня в покое.

– Я – Леонардо ди Малатеста, старший сын графа Саллисто Малатесты.

Ее сердце учащенно забилось. Он и правда загадочный принц.

– Это имя несет в себе нечто зловещее.

Он хищно улыбнулся:

– Если вам так будет спокойнее, зовите меня просто Леон.

– Леон – лев. Если вы полагаете, что это меня успокоит…

Он усмехнулся:

– Прощу прощения за то, что воспользовался нетривиальным способом, чтобы разузнать о вас, и за то, что напугал вас. Вы планируете вернуться в Штаты только в воскресенье. Расскажите мне все, и я помогу вам.

– Сомневаюсь, что это понравится вашей жене.

Серые глаза Леон потемнели.

– Я вдовец.

– Но вы носите обручальное кольцо… Наверное, вы ее очень любили. Простите меня за подозрительность. На самом деле я никак не рассчитывала побеспокоить такого занятого человека, как вы. Я всего лишь надеялась получить в «Донателло Даймонде» сведения о женщинах семьи Донателло. Это заняло бы несколько минут.

– Значит, вы ищете женщину.

– Вы очень проницательны!

Его глаза блеснули.

– Поскольку моя собеседница на редкость привлекательна, полагаю, меня можно простить за первоначальное толкование ситуации.

– Все зависит от того, что вы сможете мне рассказать, – ответила Белла, сдержанно улыбнувшись.

Поколебавшись, Леон произнес:

– Судя по всему, вы ее еще не нашли. Почему она так важна для вас?

– Потому что с ней связана загадка всей моей жизни. Больше всего я боюсь, что ее уже нет в живых. – Лицо Беллы омрачилось при этой мысли.

Он пристально вгляделся в нее:

– Она ваша родственница?

– Может быть…

– Сколько ей лет?

– Около сорока. Я узнала, что она родом из Италии, из Римини, но непонятно, город это или вся провинция.

– Люсиана – моя мачеха – была единственным ребенком, дочерью Валерии и Массимо Донателло, и родилась здесь, в Римини. Валерия погибла во время несчастного случая на охоте, когда Люсиане было одиннадцать. Как сказала вам сотрудница библиотеки, некоторые люди до сих пор думают, что это не был несчастный случай.

– Ужасно!

– Действительно. Полиция окончательно закрыла дело всего несколько месяцев назад. Решили, что это все-таки была случайность.

– Понятно. Ужасно, когда ребенок теряет мать.

– Я согласен с вами, – глухо произнес Леон. На секунду их глаза встретились. – Мой отец был старше Люсианы на пятнадцать лет и женился на ней вопреки нашему с братом желанию. Ей едва исполнилось двадцать, и мать она нам заменить никак не могла.

На четыре года моложе, чем Белла сейчас.

– Конечно нет. – Можно представить, как ему было больно.

– Ей сейчас сорок два, – продолжал Леон. – Здесь, в Римини, должно быть, не так уж много женщин этого возраста.

– Да, но никто из них не ездил в Нью-Йорк в двадцатилетием возрасте.

Сердце Леон тревожно забилось.

– Значит, вас связывает именно Нью-Йорк? – спросил он.

Белла кивнула.

Он смотрел на нее, и его внезапно озарила догадка. Он понял, почему ее внешность показалась ему такой знакомой. Неужели управляющий «Донателло» не заметил этого сходства?

– Я обещал помочь вам и помогу. Только не стоит нам разговаривать здесь. Оставьте машину на стоянке и едем со мной. Безопасность я вам гарантирую.

– Я вполне справлюсь без вашей помощи. Но все равно спасибо.

Белла открыла сумку, чтобы достать ключ зажигания, но он положил ладонь ей на руку:

– Если хотите встретиться с вашей матерью, я именно тот человек, который может этому содействовать. Но вы должны мне довериться.

Белла вздрогнула, подтвердив его догадку. Глаза ее вдруг наполнились слезами.

– Вы в самом деле имеете в виду то, что сказали? – тихо спросила она.

– Давайте проверим. Вам надо что-то забрать из машины?

– Нет.

– Тогда сейчас мы поедем ко мне на виллу и там поговорим в домашней обстановке. Я хочу показать вам кое-какие фотографии.

Леон повел ее к своей машине. Белла шла как во сне. Он помог ей сесть. Хотя сейчас это было неуместно, он все равно обратил внимание на ее длинные стройные ноги. Цветочный аромат ее духов был очень приятным.

– Я похожа на нее?

– Вчера, когда я увидел вас впервые, вы мне напомнили кого-то, но я не мог вспомнить, кого именно. И это до сих пор не давало мне покоя. Все встало на свои места, как только вы упомянули Нью-Йорк. – Леон включил двигатель. – Пристегнитесь.

Они ехали к вилле, но Леон едва замечал дорогу, потому что вспоминал Люсиану. Она жила где-то в Нью-Йорке. Отец должен был догадаться, что у нее был ребенок. Или же он до сих пор пребывает в неведении? Люсиана всегда казалась Леону замкнутой и отстраненной, может, это объясняется ее страшной тайной?

По дороге он позвонил Симоне. Услышав, что Кончитта окончательно поправилась и играет на кухне с новыми совочками, он попросил экономку приготовить ланч для него и гостьи. Они скоро приедут.

Всю дорогу Белла не проронила ни слова, глубоко погруженная в свои мысли.

Когда впереди показалась белая двухэтажная вилла, выстроенная в неоклассическом стиле, Леон пультом открыл ворота и подъехал к дому с задней стороны. Белла, увидев цветник, восхищенно ахнула.

Леон открыл ей дверцу и повел в фойе, а оттуда – в гостиную.

– В конце коридора – ванная для гостей, вы можете там освежиться. Когда будете готовы, возвращайтесь сюда, мы перекусим в патио, там нас никто не побеспокоит.

– Спасибо.

Едва Белла вышла, Леон поспешил на кухню, где в манеже сидела Кончитта со своими игрушками. Увидев его, она радостно запищала и протянула к нему ручки. Леон взял дочку и поцеловал в щеку. Ему тут же пришло в голову, что гостья никогда не знала материнских поцелуев. И отцовских, по-видимому, тоже.

Талия улыбнулась:

– Она уже покушала и сейчас ляжет спать.

– Я привез гостью, так что не смогу уложить Кончитту, но когда она проснется, я сразу приду за ней. – Еще раз поцеловав девочку, он передал ее Талии.

Дочка не любила расставаться с отцом и, когда ее уносили через холл к лестнице наверх, заплакала.

Симона оглянулась:

– Ланч вам подать в патио прямо сейчас?

– Да, пожалуйста.

Леон вернулся в гостиную и увидел, что Белла уже там и рассматривает фотографию в рамке. Она стояла к нему спиной, и он увидел, что у нее вздрагивают плечи.

– Не стану притворяться и говорить, что прекрасно понимаю ваши чувства. Я могу только догадываться, каково это – узнать себя на фотографии Люсианы. Хотя вы и не ее копия, но любой сразу заметит сильное сходство.

Белла поставила фотографию на место и резко обернулась. По щекам ее текли слезы. Она осторожно вытерла их.

– Моя мать – княжна? И она ваша мачеха? В голове не укладывается, – пробормотала она. – В приюте я все время пыталась себе ее представить. И хотела верить, что она бросила меня при каких-то трагических обстоятельствах. Но такого я не могла представить.

– Я сам потрясен тем, что у нее был ребенок, об этом она никогда и словом не обмолвилась, – произнес Леон.

Белла тихо застонала:

– Когда Клифф сказал, что моя мать была итальянкой, мне очень захотелось, чтобы это оказалось правдой. Но я в глубине души не особенно надеялась разыскать ее. Почему вы решили сами приехать в отель? – Ее голос задрожал.

Леон и сам снова и снова задавал себе этот вопрос. Он потер затылок:

– Не могу толком ответить на ваш вопрос. Просто появилось какое-то чувство, что я лично должен разобраться в этом деле.

Она стиснула руки.

– Если бы вы не приехали, я ничего бы не узнала! И улетела в Нью-Йорк, так и не получив ответ. Слава богу, что вы приехали! – воскликнула она. – Я перед вами в неоплатном долгу.

Подумав о том, что он мог вполне и не внять внутреннему голосу, Леон ощутил, как по его спине пробежали мурашки. Ведь он пытался не обращать на него внимания, до тех пор пока не пошел в бассейн. Но потом этот голос уже не оставлял его в покое.

Белла посмотрела на него:

– Теперь, когда я вижу ее фотографию, мне страшно. Как в том старом высказывании. Бойтесь ваших желаний, потому что они могут сбыться.

Не одна она испытывала тревогу.

– Вы так волнуетесь, потому что оказались членом семьи, которая пользуется дурной славой? – спросил Леон осторожно, желая побудить ее к откровению.

Его влекло к Белле все сильнее. Он словно попал в водоворот. Но ему совсем не хотелось усложнять свою жизнь новыми отношениями, тем более что Бенедетта все еще оставалась частью его существа. Потеря убедила Леона, что следует избегать новых привязанностей. У него есть дочь. Только она и нужна ему по-настоящему.

Белла непонимающе взглянула на него:

– О чем вы говорите? Когда приемные родители забрали меня к себе, их собственный сын почувствовал обиду. Он возненавидел меня с самого первого дня. Больше всего я боюсь причинить боль вам – я же оказалась ребенком женщины, на которой женился ваш отец.

Ее слова затронули в Леоне затаенное чувство вины и смутили его. Белла и в самом деле боялась, он чувствовал это.

– Вы очень побледнели, вам надо подкрепиться. Пойдемте в патио, – предложил он.

Леон повел Беллу через застекленные створчатые двери. Там Симона успела накрыть круглый чугунный стол и поставила на него свежие цветы из сада. Она приготовила брускету, салат и ветчину, которую Леон особенно любил.

Он усадил Беллу так, чтобы она могла видеть море. Было жарко и ясно, и по бирюзовой воде скользило с десяток яхт и парусников. Это зрелище никогда не надоедало Леону, а сейчас он мог любоваться еще и красивым лицом гостьи.

Леон разлил по бокалам чай со льдом.

– Если хотите, я попрошу Симону принести кофе или сок, – произнес он.

Но Белла уже успела сделать большой глоток.

– Это очень вкусно, как раз то, что мне нужно. Спасибо, – ответила она.

Он тоже выпил половину бокала, взял вилку, и они принялись за еду.

– Клифф, которого вы упоминали, и есть этот сын?

Она кивнула:

– Петерсоны удочерили меня, когда мне было десять лет. Мистер Петерсон никогда меня не хотел, но Надин мечтала иметь дочь и в конце концов его уговорила. Их сыну было уже пятнадцать, и вот уж кому совсем не была нужна приютская девочка, которая вторглась, как он полагал, на его территорию.

У Леона сжался желудок. Он вполне мог представить себе ненависть пятнадцатилетнего подростка. Самому Леону было одиннадцать, когда отец привел двадцатилетнюю Люсиану в палаццо, в мир, который до тех пор принадлежал ему и его брату Данту. И никому другому.

Теперь, по прошествии многих лет, у Леона был собственный дом, он сам стал отцом и лучше понимал потребность иметь рядом близкого человека. Но в одиннадцать он был слишком эгоистичен, чтобы увидеть что-то помимо собственных желаний.

Он с самого начала резко отвергал все попытки Люсианы завязать дружеские отношения. Надо признать, она всегда была добра к нему и брату. С годами Леон стал вести себя с ней вежливее. Возмужав, он понял, что за ее холодной отчужденностью скрывалась глубокая грусть. Она потеряла обоих родителей при трагических обстоятельствах.

Подумать только: у нее был ребенок, от которого ей пришлось отказаться! От этой мысли Леону становилось плохо. Он никогда и ни за что не отказался бы от Кончитты.

– Как же вышло, что Клифф рассказал вам про вашу мать?

Положив вилку, Белла рассказала про встречу с адвокатом. Услышанное поразило Леона. Поступок Клиффа вызвал у него отвращение. Что за жалкий человек – незаконно присвоил деньги, которые принадлежали Белле.

– Расскажите, как вам жилось у Петерсонов? Мне очень хочется знать.

Белла некоторое время молча смотрела на Леона, словно испытывая его искренность. Потом заговорила, запинаясь:

– В первый день Клифф пошел за мной в маленькую комнатку, которую отвели мне под спальню. Он схватил меня за плечи и сказал, что его отцу не нужен в доме орущий младенец. Поэтому взяли именно меня. Но и мне лучше держаться от отца подальше, не то я очень пожалею. Так сказал Клифф. И отец в самом деле был тяжелым, угрюмым человеком. Я старалась быть всегда послушной и не создавать проблем.

Леон поморщился:

– Как им вообще позволили вас удочерить!

В их случае процедуру упростили. Приют тогда был переполнен. Вы, наверное, знаете, как бывает.

По мнению Леона, это было преступно.

– Бен работал агентом по продаже машин, любил старые автомобили и сам реставрировал некоторые, но на это уходили все их деньги. Он несколько раз терял работу из-за сокращения продаж и искал места в других дилерских фирмах. Деньги, которые он тратил на свое хобби, съедали все их сбережения. Он был раздражительным и даже жене и сыну не говорил добрых слов. Чем больше я старалась завоевать его благосклонность, тем упорнее он меня отталкивал. Надин работала в химчистке и очень старалась создать в доме уют. Она водила меня в церковь. Это было одно из немногих мест, где я чувствовала себя хорошо. Но она была очень тихой, замкнутой женщиной и не умела выражать свои чувства. Она явно побаивалась собственного сына и ни в чем не перечила мужу. Я так и не сумела к ним привязаться.

– Это было невозможно в таких обстоятельствах. – Ее рассказ расстроил Леона.

– Но потом со мной случилось хорошее. Когда я подросла, стала ходить к соседям, сидеть с их ребенком, чтобы подзаработать. Я еще в приюте помогала заботиться о младших детях, играла с ними и нянчилась с самыми маленькими. Я их любила. – Ее голос задрожал. – Я любила ходить к другим людям, чтобы быть подальше от Клиффа и отца с их постоянной озлобленностью. Клифф все время требовал у меня денег и обещал, что вернет, но никогда не возвращал. Но я на него не жаловалась, потому что боялась, что Бен сделает виноватой меня.

Руки Леона сжались в кулаки.

– После школы Клифф устроился на работу в гараж и вскоре купил себе мотоцикл. Это немного отвлекло его от меня, но с тех пор ему постоянно приходили уведомления о нарушении дорожных правил и квитанции на оплату штрафов. С родителями он всегда конфликтовал, потому что проводил все свободное время с девушками, которых они не одобряли. Часто он являлся в мою комнату, чтобы сорвать на мне злость. Никогда не упускал случая сказать мне, что я отравила ему всю жизнь, – прошептала она.

Я и представить не могу, как вы пережили эти ужасные годы, Белла.

Я и сама не понимаю. Когда мне исполнилось восемнадцать, я пошла работать в магазин мобильных телефонов и вместе с двумя другими девушками стала снимать квартиру. Это избавило меня от домашнего кошмара.

– Клифф наконец отстал от вас?

– Да. Я ушла, когда его не было дома, и он не знал, где я поселилась, и больше не мог выпрашивать у меня деньги и изводить меня. Надин я навешала в химчистке и с Клиффом больше не сталкивалась. Она знала, конечно, как он ко мне относится, и не настаивала, чтобы я вернулась домой, тем более я уже была совершеннолетней.

Леон вспомнил, как недостойно вел себя с Люсианой, особенно в первое время ее жизни в палаццо. И Дант во многом подражал ему.

– С тех пор я видела его только на похоронах и у адвоката, – объяснила Белла. – Когда он назвал мою настоящую фамилию, я очень сомневалась, что он сказал правду. Но так сильно хотела, чтобы это оказалось правдой, что решилась лететь в Римини. Да и вряд ли сделала бы хуже.

Потрясенный ее рассказом, Леон вытер губы салфеткой:

– А о вашем родном отце Клифф ничего не сказал?

Белла допила чай:

– Нет… Я думаю, он исчез еще до того, как моя мать отдала меня в приют. Как иначе можно все это объяснить? Или же с ней случилось что-то ужасное, может, ее изнасиловали? Но об этом и подумать страшно. Лучше это не обсуждать.

– Значит, не будем.

Если Люсиана и правда была изнасилована и отец об этом знал, как он отнесется к Белле – второй невинной жертве?

– Как называется ваш приют? – спросил Леон.

– Ньюбургский церковный приют. Почему вы спрашиваете?

Он отложил вилку:

– Несмотря на свою зловещую репутацию, наша семья занимается благотворительностью. После вашего рассказа мне захотелось перевести деньги в приют, где вас воспитали.

Но какое бы внушительное пожертвование он ни сделал, это не избавит его от чувства вины за поведение с Люсианой. Леон вдруг осознал, что Белла своей жизнью обязана благотворительной деятельности щедрых людей.

– Если сестры получат ваши деньги, они сочтут, что их послал Бог. Но вы вовсе не обязаны это делать.

– Но я хочу. Они помогли вам начать жизнь, духовно и материально. Это не окупишь никакими деньгами.

– Вы правы, конечно, – спокойно подтвердила Белла. – Одна из монахинь повторяла, как нам повезло, что мы оказались в таком месте, где получаем необходимую помощь, и поэтому не должны жаловаться и унывать. А священник в церкви, куда мы ходили с Надин, твердил, что мне посчастливилось, – моя родная мать так меня любила, что отдала в руки Господа.

Леон подумал, что ребенку трудно понять эти слова. Но в них есть правда. В какие бы обстоятельства ни попала тогда Люсиана, у нее хватило духа позаботиться, чтобы ее ребенок оказался под надежным присмотром. Ведь она могла поступить иначе. Ее выбор заставил Леона даже с большим сочувствием отнестись к мачехе. Но что же заставило ее отказаться от ребенка?

Полюбила ли Люсиана своего новорожденного ребенка всем сердцем, как полюбил Кончитту Леон с того момента, как узнал о беременности жены? Он знал, что Люсиана воспитывалась в строгости и, должно быть, очень боялась, что о ее ребенке узнают, ведь подобный скандал запятнал бы семейное имя.

Просто невероятно: ее дитя превратилось в красивую, умную женщину, которая сейчас сидит с ним за столом!

Люсиана пережила кошмар и продолжила жить, чтобы создать уютный семейный очаг для его отца и мальчиков, несмотря на его, Леона, активную неприязнь.

– Их доброта к вам должна быть вознаграждена, – пробормотал он, продолжая осмысливать все услышанное.

– Иногда мне становилось стыдно за то, что я так хочу разузнать правду о моем рождении. Несмотря на то, что сестры всегда старались поддерживать и ободрять нас. Когда Клифф спросил, зачем я непременно хочу найти биологическую мать, ведь она от меня отказалась, я ответила, что это не имеет значения. Мне жизненно необходимо было узнать, кто я такая, откуда родом. Но вы вовсе не несете за меня ответственность. Я и так отняла у вас очень много времени. – Белла отодвинула стул и встала. – Теперь я получила ответ на свой вопрос и могу вернуться домой, в Нью-Йорк. Не стоит и говорить, что я буду обязана вам всю мою жизнь. Спасибо, что пригласили меня к себе, и поблагодарите вашу кухарку за вкусную еду. Я буду очень признательна, если вы отвезете меня назад к библиотеке.

Леон тоже поднялся:

– Но вы даже не узнали никаких подробностей!

– Мне достаточно и этого. Ведь понятно, она отдала меня в приют по серьезным причинам. Я бы ни за что не хотела причинить ей боль, объявившись вот так, нежданно-негаданно, без приглашения, ненужная и лишняя.

– Вы не можете быть ненужной и лишней! – воскликнул Леон.

И понял вдруг, что сейчас в нем говорит отец, который боготворит свою малютку дочь.