Обманутая

было не так?

Сегодня чуть ранее мне написал Зак, чтобы напомнить мне свидании, словно я

могла бы об этом забыть. Последние двадцать четыре часа я только об этом и думала.

Прошлой ночью я почти не спала. Мой разум был слишком занят, разбираясь с

моей неуверенностью в себе.

Почему он хочет пойти со мной на свидание? Я не понимаю, как кто-то такой, как

он, мог мной увлечься.

Не похоже на то, что я самый интересный человек, находящийся рядом с ним;

разве что захочется поговорить о том, как круто быть инженером, и сколько форм

хакерства я придумала во время моей стажировки в «Techdeck». Если вам это интересно,

то вы могли бы найти меня, чрезвычайно захватывающей.

Сейчас, сидя напротив него в фешенебельном ресторане, куда он меня привел, я

чувствую себя еще более неуверенно.

В обычный день Зак очень привлекателен, но в рубашке и галстуке, он

принадлежит к убийственным красавцам. Его густые непослушные волосы зачесаны

назад, а его борода аккуратно подстрижена.

Смотря вниз на свое простое черное платье, я хмурюсь. Я чувствую себя

чрезвычайно скромно одетой. Мое платье выглядит так, словно я пришла на похороны, а

не на первое свидание за год. Я определенно не выгляжу соответственно стильному Заку.

– Я уже говорил тебе сегодня о том, как ты прекрасна? – спрашивает он, прерывая

мой момент неопределенности, как будто почувствовал направление моих мыслей.

Неужели меня так легко прочитать?

– Хотя, ты всегда прекрасна, так что я не должен удивляться, – он одаривает меня

улыбкой и поднимает стакан с водой к своим губам.

Мои пальцы нервно поправляют вырез платья. Я не очень удобно себя чувствую,

принимая комплименты.

– Спасибо, – отвечаю я сухо.

Боже, могу я быть еще более странной?

Я провожу рукой по волосам, а затем кладу ее на стол. Большая ладонь Зака

ложится поверх моей.

Мои глаза медленно поднимаются, чтобы встретить его взгляд, боясь того, что я

там найду. Если я увижу жалость к себе, то я умру. Я испытываю облегчение, когда

смотрю на его кривую ухмылку.

– Лана, расслабься. Нет причин так нервничать, – он сжимает мою руку, прежде

чем ее отпустить. – Давай просто наслаждаться обществом друг друга и посмотрим, что

будет дальше.

Я прикусываю нижнюю губу. Чувствую, что должна ему объяснить то, почему я

такая развалина.

– Я не была на свидании после Кристофера, – объясняю я неожиданно охрипшим

голосом.

Осторожно поднимаю к губам стакан с водой. Официантка налила в него слишком

много жидкости и, учитывая тот факт, что моя рука дрожит, мне повезло, что я не пролила

ничего на себя. Кубики льда звенят о стекло, когда я ставлю его обратно на стол.

– Это первое свидание, на которое я пошла с кем-то другим, – признаюсь я.

Он не реагирует. Зак просто сидит там, а его светло-голубые глаза спокойно меня

изучают, прежде чем спросить:

– Ты никогда не была на свидании с кем-либо еще?

Я качаю головой и сжимаю губы.

Официантка приносит наши закуски, размещая их перед нами, прежде чем

исчезнуть так же быстро, как и появилась. Я ценю минутный перерыв в разговоре, но

знаю, что мне нужно объяснить, почему я не похожа на большинство женщин моего

возраста.

– Пока я росла, меня защищали от всего. Я перескочила несколько классов, из-за

чего мне было трудно найти друзей, – я разглаживаю салфетку на своих коленях.

Зак внимательно слушает, пока я кратко ему рассказываю о своем

нетрадиционном образовании. Хорошее, плохое, уродливое. Когда я заканчиваю, то беру

кусочек с тарелки и медленно жую, пока собираюсь с мыслями.

– Мне жаль. Детство может быть самым одиноким временем в жизни. Несмотря

на то, что ты окружен другими детьми, ты одинок, – он изучает меня мгновение. – Когда

ты встретила Кристофера?

– Мне было двадцать лет, и я получала степень, когда его встретила. Никто до

этого не проявлял ко мне интерес, – я поднимаю глаза от тарелки и обнаруживаю на себе

его внимательный взгляд.

– Он был твоим первым парнем? – он поднимает бровь.

Я киваю головой.

– Он был моим первым всем.

Глава 11

Зак

Бля. Как я должен конкурировать? Трудно забыть своих первых. Я ничего не

говорю, я просто сосредотачиваюсь на своей еде и тихо закипаю из-за того, что этот

парень был ее первым во всем. Должно быть что-то, что я могу сделать, и стать в этом

первым.

– Что было самой рискованной вещью, которую ты когда-либо делала? –

спрашиваю я.

Она улыбается.

– Приход сюда с тобой на свидание, – отвечает она.

– Ты ведь на самом деле не имеешь в виду именно это, не так ли? – спрашиваю я,

не уверенный в том, что она говорит серьезно.

Она кивает.

– Я не шутила, когда сказала, что выросла под присмотром. Я никогда не

рисковала.

– А как же переезд сюда? Это было рискованно, я в этом уверен, – утверждаю я.

– Это не было рискованно; просто было необходимо для моего душевного

спокойствия. Наше свидание мне кажется более рискованным.

– Ну, тогда я предполагаю, что мне стоит что-нибудь придумать, что бы это

свидание оправдало твои ожидания. Я не хочу тебя разочаровывать.

– Не думаю, что ты сможешь меня разочаровать. Ты уже так хорошо меня

читаешь, и я хорошо себя чувствую, – она улыбается. – Я не пойму, как тебе удается

оставаться одиноким. Уверена в том, что существует много женщин, которые хотели бы

быть твоей девушкой, – ее щеки заливает румянец, а глаза опускаются к тарелке.

– Я был занят работой и другими вещами. До сих пор у меня не было времени на

отношения.

Ее глаза устремляются к моим, они полны вопросов, на которые она хочет знать

ответы, но не хочет их задавать.

– Ты мне нравишься, Лана. С тобой весело, и я думаю, что ты прекрасна: внутри и

снаружи, – я делаю паузу, наши взгляды встречаются.

Я вижу неуверенность, которую она чувствует, и надежду. Мои слова загоняют ее

в тупик. Что из этого победит?

– Я бы хотел бы еще пригласить тебя на свидание и посмотреть, куда приведет это

притяжение, которое я ощущаю между нами, – я наклоняюсь вперед. – Разве что это

притяжение одностороннее, и ты не чувствуешь того же, что и я. Скажи, что мне это не

показалось.

Она смотрит на свой стакан с водой, ее палец скользить по конденсату,

образовавшемуся на внешней стороне.

– Лана, посмотри на меня, – ее глаза робко приподнимаются, чтобы встретить мой

взгляд. – Почему ты меня избегаешь? Я думал, что мы друзья.

Она делает глубокий вдох и медленно выдыхает.

– Мы друзья. Я бы солгала, если бы сказала, что не испытываю к тебе того же, –

она на мгновение прикрывает глаза рукой, затем кладет ее обратно на стол. – Я в этом не

очень хороша, – шепчет она. Ее глаза бегают по слабо освещенному пространству

ресторана, глядя на что угодно, но не на меня.

– В чем не хороша? – спрашиваю я.

– В этом, – она жестом указывает на меня, затем на себя. – Я не хороша в том, что

бы говорить о вещах, связанных с чувствами. Я плохо справляюсь с разговорами с

парнями.

Ее пальцы нервно играют с ложкой, лежащей на белой скатерти, рядом с

тарелкой. Я накрываю ее руку своей.

– Меня не волнует, как ты разговариваешь с другими парнями, Лана. Меня

интересует только то, как ты себя ведешь, когда находишься со мной, до этого момента у

нас не было никаких проблем. С тобой весело и легко, – мой большой палец

успокаивающе потирает тыльную сторону ее ладони. – Не думай слишком много обо всем

этом, не делай все это неловким. Для этого нет никаких причин. Мы уже очень хорошо

друг друга знаем.

Мы едим, и между нами больше нет никакой неловкости. Лане просто нужно

поменьше думать и прекратить все анализировать. Как только она это делала,

возвращается наша обычная комфортабельная атмосфера.

Когда официантка убирает посуду и оставляет счет, я помогаю Лане надеть

пальто стоя позади (с ней я всегда джентльмен), и прижавшись к ее щеке, шепчу ей на ухо:

– Мы сейчас уйдем, не заплатив по счету.

– Что? – резко шепчет она. Она пытается качать головой, но моя щека плотно

прижимается к ее. – Мы не можем.

Я сжимаю руками оба ее плеча.

– Просто следуй за мной. Все будет хорошо.

Я беру ее за руку и прохожу через обеденный зал, словно ничего не происходит.

Она цепляется за мою руку, ее ногти впиваются в мою кожу. Мне это нравится, не буду

врать. С того самого дня, как потерял свою девственность, я понял, что являюсь

поклонником боли. Она приносит мне удовольствие. Я так хочу закончить сегодняшний

вечер, будучи погруженным на глубину своих девяти дюймов в ее сладкой киске, пока ее

ногти будут оставлять глубокие борозды на моей спине. Я приму любую боль, которую

она может дать. Только мысль об этом, заставляет напрячься мой член. Но, я не собираюсь

этого делать сегодня вечером. Будет большой ошибкой подталкивать Лану. Она особая, и

если мы займемся сексом, то она вероятнее всего будет об этом сожалеть.

В конце вечера я надеюсь лишь на поцелуй. Я не могу дождаться, когда

почувствую ее губы под моим ртом.

Скоро между нами не будет секретов.

Глава 12

Лана

О, Боже мой, я попаду в тюрьму.

Его теплая рука тянет меня, пока я иду рядом с ним. Я стараюсь контролировать

черты своего лица, чтобы не выглядеть виноватой, но у меня такое чувство, что каждый,

кто на меня смотрит, может сказать, что мы только что ушли, не заплатив по счету.

С каждым шагом, мое сердце стучит намного быстрее. Я задерживаю дыхание,

пока мы благополучно не выходим в дверь, и убеждаемся в том, что за нами никто не

следует с криком «держи вора».

Я могу дышать с легкостью лишь после того, как мы забираемся в его автомобиль.

Темные, тонированные стекла препятствуют любопытному взгляду, увидеть что-либо

внутри салона машины.

Я откидываю голову на спинку кожаного сидения и закрываю глаза. Когда

испускаю громкий вздох, Зак посмеивается с водительского сидения.

Я открываю глаза, и я бросаю взгляд в его сторону.

– Ты думаешь, что это смешно, не так ли? – я стараюсь казаться суровой, но

прикусываю свою нижнюю губу, чтобы удержаться от смеха из-за абсурдности

происходящего.

– Ты восхитительна, – он щелкает по моему носу кончиком указательного пальца.

– Тебе никогда не стать закоренелым преступником, но думаю, что я в любом случае буду

держаться поблизости. – Он мне подмигивает и у меня сводит желудок. Он настолько

привлекателен, что это меня и пугает и заводит.

Через несколько минут, Зак нарушает тишину.

– Я практически слышу, как ты думаешь, – его взгляд на некоторое время

задерживается на мне, и он ухмыляется. – На самом деле, я оставил деньги для оплаты

счета под своей тарелкой.

– Зак, – кричу я, – я сидела здесь, испытывая чувство вины и беспокоясь из-за

того, что мы попадаем в ад.

В ответ он смеется.

– Нет, ты ничем не запятнала свою карму. Тебе не придется беспокоиться о том,

что твоя душа будет проклята за то, что мы сегодня сделали. Со мной же противоположная

история.

Мы подъезжаем к дому, и Зак держит за руку, пока мы поднимаемся по лестнице.

Когда мы подходим к моей двери, он поворачивается ко мне.

– Ты не возражаешь, если мы продолжим свидание? Я еще не хочу с тобой

попрощаться, – его голубые глаза сверкают, как он смотрит на меня сверху вниз.

Как я могу ему отказать?

– Конечно. Хочешь зайти? – спрашиваю я, засовывая руку в карман, чтобы взять

свои ключи.

– Я бы этого хотел, – он пробегается костяшками своих пальцев по моей щеке, из-

за чего у меня перехватывает дыхание. Он опасен. Одно незначительное прикосновение, и

я становлюсь словно безмозглой, неспособной на самое незначительное действие.

Я мысленно качаю головой. Избавься от этого. Он просто парень, хотя и

великолепный.

Я проворачиваю ключ в замке и открываю дверь, Зак следует за мной и

захлопывает ее за собой. Я сразу же скидываю туфли.

– Хочешь немного вина? У меня есть бутылка, и я давно хотела ее открыть.

– Хочу. Но давай я ее принесу. Иди в гостиную и устраивайся поудобнее, а я

позабочусь об остальном.

Я снимаю шерстяное пальто и вешаю его около входа.

– Ты уверен? Кричи, если не найдешь, где что лежит, – зайдя в гостиную, я

направляюсь к елке. Каждую ночь я лежу на полу и смотрю на огоньки. Мне нравится, как

они отражаются на белом потолке. Судя по количеству хвои, упавшей на пол, пришло

время от нее избавиться. Я буду по ней скучать.

Я выключаю свет в гостиной и расстилаю на полу рядом с елкой толстое

шерстяное одеяло. Взяв с кушетки две большие подушки, я их кладу на одеяло рядом друг

с другом и устраиваюсь, положив голову на одну из них.

Проходит всего лишь минута, и появляется Зак. Становится рядом со мной,

протягивая мне бокал вина. Его пальто и галстук исчезли, а на рубашке расстегнуты две

верхние пуговицы. Это выглядит сексуальнее чем, если бы она была полностью

расстегнутой. Я сажусь, беру бокал из его рук, и делаю три больших глотка охлажденной

жидкости. Зак смеется, когда я откидываюсь на подушку.

– Что? – спрашиваю я.

Он мне улыбается, опускаясь на одеяло.

– Я никогда раньше не видел, что бы ты так быстро пила, – он пробегает пальцами

по своим волосам. – Ты нервничаешь из-за того, что находишься со мной наедине?

Моя голова качается туда-сюда на подушке.

– Нет, совсем нет. Я просто не хочу сдерживаться. – А ты так великолепен, что

мне хочется, сорвать с тебя одежду.

Он испускает смешок, прежде чем лечь рядом со мной.

– Где твое вино? – спрашиваю я, заметив, что у него нет в руках бокала.

– Я не в настроении для вина. Не обращай на меня внимания.

Я поворачиваю голову и смотрю на него, лежащего рядом со мной на одеяле.

Интересно, я так же себя чувствовала, если бы лежала рядом с ним в моей постели? Мне

хочется узнать, но это меня пугает. У меня не было секса ни с кем, кроме Кристофера, а

мои инстинкты говорят мне о том, что с Заком все будет совершенно по-другому.

По крайней мере, я не девственница. Я помню, как нервничала, когда мы с

Кристофером в первый раз занимались любовью.

Три года назад

– Расслабься, дорогая, – Кристофер трётся своими губами о мой рот. – Ничего

не случится, пока ты этого не захочешь, – его губы скользят вниз, целуя мою шею, и я

пытаюсь расслабиться. Мои пальцы сжимают его волосы, когда его голова движется

вниз, и я задыхаюсь, от его губ скользящих вокруг моего соска. Его пальцы мягко следуют

вниз по моему животу, и мои бедра поднимаются, чтобы встретиться с ними, когда они

скользят по моей киске. Он толкает в меня два пальца, и я издаю стон. Я хочу его. Я хочу,

что бы это произошло сегодня вечером. Мы были вместе в течение шести месяцев, и он

был очень терпелив со мной, и с моим старомодным отношением к сексу. Я знаю, что ему

было нелегко держаться так долго, но он никогда на меня не давил. Ни то, что бы мы не

делали других вещей, потому что мы ими занимались. Мы делали разные штучки, и мне

это очень нравилось. Я знаю, что с сексом будет также.

Единственное, с чем я тянула, это с тем, что бы отдать ему свою

девственность. Это последняя часть меня, которую я могу ему подарить. Он уже

владеет моим сердцем, и эта мысль меня пугает. Если он когда-нибудь меня покинет, то

это меня разрушит, но я знаю, что он никогда этого не сделает. Он не такой.

Каждый день он показывает, как сильно меня любит, и я уверена в том, что он

всегда будет меня любить.

Его большой палец кружит по моему клитору, а затем скользит по нему назад и

вперед.

– Кристофер, пожалуйста, – стону я, закрывая глаза.

– Дорогая, ты куда-то спешишь?

– Да, я тебя хочу. Пожалуйста, – молю я. Его пальцы на короткое время

оставляют меня, когда я слышу, как разрывается упаковка от презерватива. Мои глаза

распахиваются, когда я чувствую головку его члена, прижимаются к моей щелке. Я

смотрю на его лицо, когда он немного проскальзывает внутрь, опираясь на локти. Его

глаза встречаются с моими.

– Ты в этом уверена? Я не хочу, что бы ты об этом сожалела.

Кивнув, я обхватываю его лицо руками и улыбаюсь.

– Я уверена в нас. Поцелуй меня и сделай своей, – он стонет и захватывает мой

рот своим. Наши языки танцуют, когда он толкается в меня на всю длину. Я кричу,

издавая невнятный звук. Он продолжает целовать меня, чтобы отвлечь от боли.

Боль очень интенсивная, а мое влагалище горит. Я хватаю его волосы, сильно за

них дергая. Я не хочу намеренно причинять ему боль, это больше для того, чтобы я могла

расслабиться.

Он отрывается от моего рта:

– Ты в порядке, дорогая? – он прислоняется своим лбом к моему.

– Да, я не буду врать, это больно. Я думаю, ты только что разорвал меня на две

части.

Он хихикает и потирается своим носом о мой.

– Я гарантирую, ты в целости и сохранности. Сейчас я собираюсь начать

двигаться, дай мне знать, если будет слишком, – он выходит из меня, и я вздыхаю от

облегчения. Меня мысленно передергивает, пока я жду, когда он снова в меня толкнется.

Одно можно сказать наверняка: это будет болезненно. Но я приятно удивлена: это не

так уж плохо, и чем больше он двигается, тем лучше я начинаю себя чувствовать. Когда

его большой палец начинает тереть мой клитор, я издаю стон и хватаюсь за его плечи.

Я толкаю свои бедра навстречу его толчкам, и он захватывает мои губы в наполненном

страстью поцелуе.

Мы связаны каждым дюймом наших тел, и я никогда так не чувствовала себя

близко к нему.

Наши взгляды сцепляются, пока мы лежим здесь, на шерстяном одеяле. В его

глазах отражаются огоньки от рождественской елки, освещающие мужественные черты

его лица.

Он переворачивается на бок, подперев голову кулаком. Его другая рука ласкает

мое плечо, прежде чем аккуратно обхватить мое горло.

Он смотрит мне в глаза, словно ожидает, что я его остановлю, но я не собираюсь

этого делать. Я устала бояться. Я готова увидеть, куда это заведет.

Он оказывает давление на мою шею. Он меня проверяет? Меня охватывает страх.

Он собирается меня задушить? Мои мысли стремительно мчатся. Это же Зак. Он бы не

сделал ничего подобного. Он никогда не давал мне причин его бояться. Я заставляю себя

не шевелиться.

Его глаза светятся, выражая одобрение моему поведению:

– Хорошая девочка.

Я вспыхиваю от его похвалы. Мне нравится доставлять ему удовольствие.

Его рука скользит вверх, чтобы обхватить мой подбородок, прежде чем его

указательный палец чувственно обводит мой рот. Когда он движется к очертанию моих

губ, мой язык облизывает подушечку его пальца. Желание пылает в его глазах, а затем его

губы оказываются на моих. В нашем первом поцелуе нет никакого неуверенного

исследования. Поцелуй состоит из столкновения зубов, таскания за волосы и дуэли

языков. Я не могу вспомнить, что бы меня так целовали раньше. Я едва могу дышать, он

меня пожирает. Его рот так плотно обхватывает мои губы, его грудь вжимается в меня,

толкает меня на спину. Мое сердце бьется так быстро, что может взорваться.

Он устраивается у меня между ног, и я чувствую его член, упирающийся в меня.

Он вжимает меня в пол весом своего тела, он повсюду. Вместо того, что бы паниковать или

чувствовать клаустрофобию, что я должна испытывать; я взволнована неизвестностью.

Его борода мягко щекочет кожу моего лба, когда он оставляет цепочку поцелуев,

следуя по моему лбу и вниз к виску. Интересно, как она будет ощущаться на моих сосках

или на внутренней стороне моих бедер? Я хочу это узнать. Мне нужно это узнать. Я не

узнаю себя. Я погружаю свои пальцы в его густые волосы и снова притягиваю его губы к

моему рту. Мне нужно почувствовать его губы на моих, чтобы остановить все

охватывающие меня сомнения. Не имеет значения, какой девушкой я была. Я больше ею не

являюсь, а Кристофер ко мне не вернется. Мне нужно раствориться в этом моменте и

забыть обо всем, кроме Зака.

Глава 13

Зак

Я прямо сейчас теряю над собой контроль. Поцелуи Ланы даже лучше, чем я себе

представлял, и теперь все, о чем я могу думать – как бы мне поскорее забраться в нее

своим членом. Я не хочу ее торопить, но, бля, с тех пор, как мы официально встретились,

прошло почти восемь недель, а неофициально, я впервые ее увидел в «Quake» почти

четырнадцать недель назад. Я терпеливый человек, но, черт возьми, никто не может быть

настолько терпеливым. Я не святой, особенно сегодня вечером. Я чертовски долго ждал.

Она этого хочет, и я собираюсь ей это дать. Я заставлю ее забыть о том, что Кристофер

когда-либо существовал.

Ее руки тянут мои волосы, и она действует грубее, чем я ожидал. Мне это

нравится. Я думаю, что мой драгоценный ангел будет полон сюрпризов.

Моя рука скользит по коже у выреза ее платья, я ощущаю шероховатую

поверхность кружевного лифчика, когда обхватываю ладонью ее грудь. Моя другая рука

скользит вниз по небольшому изгибу ее бедра, двигаясь дальше, пока я не достигаю ее

одетых в чулки ног.

Я разрываю наш поцелуй. Хочу наблюдать за ее реакцией на мое прикосновение.

Мои пальцы скользят вверх по ее ноге, задирая платье. Я останавливаюсь у верхней части

ее бедра, обвожу кружевной край чулка кончиками своих пальцев. У нее перехватывает

дыхание. Я медленно стягиваю чулок, пока ее нога не оказывается обнаженной. Затем

двигаюсь к другой ноге, и ее глаза закрываются, когда мои пальцы дразнят, касаясь

нежной кожи у края чулка. Я медленно его стягиваю, мои губы проделывают путь из

поцелуев по ее голени. Мы только начинаем, ангел.

Я становлюсь на колени между ее ног и тяну вверх ее платье, пока она не

поднимает руки над головой, чтобы мне помочь. Мои глаза с благоговением движутся по

каждому дюйму ее тела. Она чертова богиня. Эта коварная соблазнительница заманивает

меня каждым вздохом, каждым вздыманием и падением своей груди, каждой чертовой

вещью, которую она делает.

Я расстегиваю застежку ее лифчика, находящуюся спереди, и задерживаю

дыхание, когда раздвигаю чашечки. У меня перехватывает дыхание, когда моему взору

открывается само совершенство ее груди. Ее светлая кожа безупречна. Ее груди просто

созданы для «мокрых снов» любого мужчины. Полные, округлые холмики, как раз

помещающиеся в мою ладонь – это настоящее совершенство увенчанное тугими розовыми

сосками.

– Проклятье, ты великолепна, – шепчу я ей на ухо, а затем обхватываю губами ее

мочку. Мной овладевает желание ее прикусить, но я с ним борюсь. Я знаю, что сейчас

должен сдерживать свои желания причинять боль. Она еще к этому не готова.

Мои глаза перемещаются к ели, к гирлянде, обернутой вокруг дерева. Я

закидываю руки Ланы над ее головой, скрещиваю ее запястья. Тянусь к гирлянде из

светящийся огоньков, чтобы высвободить один ее конец. Хвоя падает на пол, а парочка

украшений разбивается о пол, когда я обматываю гирляндой запястья Ланы. Огоньки

освещают ее голое тело, окрашивая его палитрой различных цветов. Она выглядит

невероятно.

– Ты совершенна, – говорю я.

Она доверчиво смотрит на меня, хотя я знаю, что она, вероятно, никогда прежде

такого не делала.

Я опускаю вниз, засасываю в рот один из ее сосков, облизываю его и провожу

вокруг него своим языком. Двигаюсь к другому соску, дразня вершинку своим языком.

Просовывая между нами свою руку, я пробираюсь в ее трусики. Сначала мои пальцы

проводят по тонкой полоске волос, которая ведет меня прямо к «золотому билету» – ее

клитору. Она мокрая, и это открытие делает мой член невероятно твердым. Я срываю ее

трусики другой рукой. Лана поднимает свои бедра, она так же сильно хочет, чтобы они

исчезли с нашего пути, как и я. Она стонет, когда подушечка моего большого пальца

медленно кружит по ее клитору. Задыхается, когда я проталкиваю в нее два пальца, а ее

бедра начинают раскачиваться. Она так естественно реагирует на мои прикосновения, как

я себе и представлял.

Я сильнее надавливаю своим большим пальцем и быстрее тру ее клитор. Мои

губы захватывают ее рот в голодном поцелуе, наши языки сражаются друг за другом. Ее

бедра движутся быстрее, и я знаю, что она близко. Я увеличиваю темп моих пальцев,

потирающих ее клитор, пока она не стонет в мой рот и не дрожит подо мной. Я отрываюсь

от ее губ, ее рот растягивается в улыбке, а щеки покрыты красивым румянцем. Я стал

этому причиной.

Я хочу попробовать ее жаждущую влажную киску. Мне нужно, чтобы мой язык

был внутри нее. Я отодвигаюсь и растягиваюсь на одеяле, положив подбородок чуть выше

ее клитора.

– Хочешь, что бы на тебе был мой рот? – я скольжу своими губами вдоль

сексуальной тонкой полоски рыжих волос, пока мои глаза следят за ее лицом. Ее бедра

поднимаются, и она стонет.

– Это значит «да»? – спрашиваю я, когда мои губы оказываются на ее клиторе.

Она стонет и поднимает свой таз к моему рту.

– Скажи, «да, Зак», – приказываю я. – Я хочу услышать, как ты произносишь мое

имя.

– Да... – я ударяю языком по ее щели, – Зак, – стонет она. Это самая горячая

гребаная вещь, которую я когда-либо слышал. Схватив ее за лодыжки, я толкаю ее ноги к

груди и выставляю на обозрение ее блестящую влажную киску. Я ныряю в нее лицом,

хороня свой язык между ее губок, смакуя ее сладкий вкус, когда лижу и посасываю ее

местечко после оргазма.

Меня подпитывает каждый всхлип и стон, который она испускает. Мне ее никогда

не будет достаточно. Мой рот скользит к ее клитору, чтобы перекатывать его между моими

губами и языком. Посасывая набухшую «фасолинку», пока ее голова не начинает метаться

из стороны в сторону, я проскальзываю двумя пальцами в ее тугое объятое пламенем

влагалище. Ее бедра движутся из-за того, что происходит под моим языком и под моей

рукой, когда она поднимается к своему освобождению. Я сосу сильнее и быстро двигаю

своими пальцами. Она с громким стоном кончает. Все ее тело так сильно дергается от

спазмов, что на елке трясутся украшения.

Я вскакиваю на ноги под звук разбивающегося стекла, мои пальцы тут же

оказываются на пуговицах рубашки. Я разрываю ее так быстро, как только могу, и

стягиваю футболку. Взглянув на Лану, я ловлю ее горячий взгляд, направленный на мое

тело. И знание, что ей нравится то, что она видит, меня ужасно заводит. Подождите, она

пока не видит то, что спрятано за дверью номер два.

Расстегиваю пуговицу на брюках, и она прикусывает губу. Расстегиваю молнию,

и тишину наполняет звук разъезжающихся металлических зубцов. Одним движением

стягиваю вниз свои штаны и боксеры, нагибаясь, чтобы снять носки. Когда я

выпрямляюсь, она может видеть всего меня, и ее глаза становятся комично большими. Она

выглядит так, словно ее охватила паника. Я опускаюсь на колени между ее ног, а затем на

Лану, располагая ладони по обе стороны от нее.

– Передумала? – спрашиваю я, глядя в ее большие зеленые глаза.

Она качает головой.

– Нет, – она жует свои губы, – я просто нервничаю. Я не делала этого в течение

длительного времени, а ты... – она замолкает, отводя взгляд в сторону.

Я обхватываю рукой ее подбородок и снова поворачиваю к себе ее лицо.

– Я больше, чем был он? – говорю я, изгибая бровь. Мне нужно ее признание в

том, что член того ублюдка был меньше, чем у меня.

Она снова кивает.

– Да, – шепчет она смущенно. Я не могу сдержать улыбку, расплывающуюся на

моем лице из-за ее подтверждения. Я хочу пуститься по комнате в танце чемпиона под

песню « We Are the Champions». Нет ни одного живого парня, который бы не хотел иметь

самый большой член, который когда-либо был в киске его девушки, признают парни это

или нет.

Я скольжу своим носом вдоль ее.

– Ты мне доверяешь? – спрашиваю я, мой голос хриплый от желания.

Она облизывает губы.

– Да, я тебе доверяю.

Когда я смотрю вниз, в ее широко раскрытые глаза, то понимаю, что не хочу

видеть в них разочарование. Я сделаю все возможное, что бы этого избежать. Я знаю, что

рано или поздно она узнает правду. Но, на данный момент, она может быть моей.

Я скольжу своим член вперед назад вдоль ее щелки.

– Я проверялся, и я здоров.

– Я тоже, – я издаю стон из-за ее ответа и начинаю толкаться в ее тугую киску.

Бля. Она словно тисками сжимает мой член, когда я медленно двигаюсь вперед и назад. Я

опираюсь на одну руку, а второй двигаюсь вниз и начинаю «бренчать» на ее клиторе. Она

задыхается, ее ноги обвиваются вокруг моих бедер, ее пятки врезаются в мою спину.

Ее быстрые вздохи обдувают мою щеку, когда наклоняюсь вниз, чтобы поцеловать

ее в шею. Мои бедра начинают двигаться быстрее. Мои толчки становятся сильнее с

каждым издаваемым ею стоном или всхлипом, пока ее бедра не начинают дергаться, когда

она кончает. Я вбиваюсь в нее один раз, два раза, еще три раза и кончаю сильнее, чем

когда-либо кончал за всю свою жизнь.

Я падаю на нее, поддерживая свою массу на руках, чтобы не раздавить ее

крошечное тело. Мне нужно быть рядом с ней так долго, как я смогу. Проклятье, это было

интенсивно. Я перекатываюсь на бок и разматываю ее руки, а затем притягиваю ее на

свою грудь.

– Ты невероятная, – говорю ей, целуя внутреннюю поверхность каждого запястья.

Она смотрит на меня своими большими глазами и улыбается, и ее щеки омывает

достаточно темный оттенок розового, что бы его можно было увидеть в тусклом свете.

Это самый прекрасный момент, который я когда-либо испытывал в своей жизни.

Я никогда не был так спокоен. Хотелось бы, что бы он длился вечно, но наступит утро, а

вместе с ним и ее сожаление по поводу того, что мы сделали. Лана много думает, а

завтрашнее утро достаточно скоро расскажет ей нашу историю.

Я смотрю вниз на совершенство ее лица и провожу рукой по ее блестящим

рыжим волосам. Мягкие пряди льнут к моей руке. Я не хочу уходить. Хочу остаться здесь,

похороненным в ней навсегда.

Я не хотел засыпать, но сладкое ощущение от того, что Лана находится в моих

руках, было лучше любого успокоительного. И поддался сну. Я вырос в семье, где ночь

приносила насилие; я боялся ложиться спать. Сейчас, когда я стал взрослым, то до сих пор

во время многих ночей мне приходится полагаться на круглую таблетку снотворного,

чтобы делать то, что мое тело должно делать естественным путем.

Когда я просыпаюсь, Лана все еще лежит на моей груди и крепко спит. В тусклом

свете рождественской елки я вижу, как ее густые черные ресницы отбрасывают тени на

щеки.

Я осторожно кладу ее на спину и встаю на колени, прежде чем подхватить на

руки крошечное тело. Она в полном изнеможении и даже не шевелиться, когда мы

направляемся в ее спальню, и когда я кладу ее на простыни. Устраиваюсь рядом с ней и

подпираю голову одной рукой, чтобы наблюдать за каждым подъемом и падением ее

груди. Так удивительно – находиться рядом с ней.

Смотрю на часы на ночном столике: четыре утра. Я никогда раньше не проводил

столько времени с женщиной. Я никогда ни с кем не спал и не обнимался течение

нескольких часов. Мне это нравится, но я не уверен в том, что мне следует быть здесь,

когда она проснется. Ей явно нужно время, чтобы обдумать то, что произошло, и я хочу ей

его дать. Мне тоже нужно подумать о том, что случилось. То, что я встретил Лану,

поменяло мою жизнь.

Я выскальзываю из ее постели, и исследую тонкие контуры ее лица.

– Спасибо, ангел, – провожу пальцами по ее щеке, испытывая нужду в

прикосновении к ней. – Скоро между нами не будет секретов. Я просто буду надеяться, что

ты останешься рядом, когда все откроется.

Глава 14

Лана

Дрожа, я зарываюсь глубже в кокон своего одеяла. Мне нужно встать и одеть

пижаму. Мне так холодно. Я никогда не сплю голой. От этой мысли, я распахиваю глаза, и

тут же закрываю, чтобы избежать яркого солнечного света, льющегося через окно.

О, мой Бог. Прошлой ночью у меня был секс с Заком. Где он сейчас? Он все еще

где-то тут? Я быстро оглядываю комнату, и натягиваю одеяло на голову. Я чувствую, как

горит лицо – я покраснела от смущения. Почему же? Я взрослая женщина. Могу

заниматься сексом с кем хочу.

Последнее, что помню: я лежу в руках Зака на полу в гостиной. Должно быть, он

перенес меня в постель. Я улыбаюсь. Как мило с его стороны.

Закрываю глаза, чтобы продолжить сон, но вместо него во мне разрастается

чувство стыда. Не могу поверить, что у меня был секс с кем-то, кроме Кристофера.

Почему я чувствую себя такой виноватой? Он не со мной уже больше года. Он ко мне не

вернется, и я не могу тосковать по нему всю оставшуюся жизнь. Наши отношения были

замечательными, пока не ухудшились, да и закончились они просто ужасно.

Мне всего двадцать три года. Я не буду вечно одна, но не уверена в том, что

готова быть с кем-то сейчас.

Пятнадцать месяцев назад

Поведение Кристофера становится все более причудливым день ото дня, и я не

знаю, что с ним происходит. Он со мной очень резок, у него постоянные перепады

настроения. Куда делся мой беззаботный жених? Только сегодня утром у нас была

ужасная ссора.

– Что случилось, Кристофер?– спросила я с мольбой в глазах. – Дорогой, скажи

мне, что тебя беспокоит. – Я положила руку на его плечо, а он ее стряхнул.

– Ничего, все было бы замечательно, если бы ты прекратила постоянно об этом

ныть.

– Ты вообще на себя не похож. И я ничего не придумываю, – я заплакала,

беспомощно поднимая руки в воздух.

Что-то не так, хочет он это признавать или нет.

–Я ухожу на работу. Сегодня вечером я останусь в своей квартире, – сказал он,

хватая свою куртку со спинки кухонного стула.

– Кристофер, почему ты так себя ведешь? Я тебя люблю и хочу для тебя только

самого лучшего.

– Я люблю тебя, Лана, но ты со мной больше не счастлива. Наверно, нам стоит

подождать со свадьбой, – он наклонился, поцеловал меня в лоб и вышел за дверь, словно

он только что не перевернул вверх дном весь мой мир.

Меня захлестнуло отчаяние. Мои ноги подкосились, я упала на пол и свернулась в

клубок, положив голову на колени. Сидя там, я выплакала достаточно слез, чтобы

залить свою квартиру. Как мы до всего этого докатились?

Сегодня все мое внимание было сосредоточено на том, чтобы не расстраиваться

из-за секса с Заком. Когда я нахожусь в состоянии стресса, то склонна к чрезмерному

анализу. Неоднократно обдумываю каждую деталь произошедшего, сводя себя с ума.

Чтобы предотвратить все это безобразие, я начала заниматься уборкой. Я, должно быть, на

грани психического расстройства, так как убралась во всей квартире, и расставила все по

своим местам. Перебрала одежду. Коллекцию музыки и фильмов, расставила по алфавиту.

Все двести дисков.

Расставила всю еду в кладовой в зависимости от размера и формы.

Вымыла ванную комнату сверху донизу, вытерла пыль с каждой плоской

поверхности и с каждого предмета, который обнаружила.

Сняла все украшения с елки, а само дерево завернула в грязное покрывало

хранившегося в подвале, которое сохранила со своего переезда, зная, что оно мне рано или

поздно пригодится.

И как мне теперь вытащить этого монстра из квартиры? Уперев руки в свои бедра,

я смотрю на замотанную елку, словно это бомба, которая вот-вот взорвется, и я должна

выяснить, как ее обезвредить. Решила сначала, вытащить ее из квартиры, а затем обдумать

следующий шаг.

Я подпираю свою дверь фигуркой Принцессы Пич, которую мне подарил

Кристофер на мой двадцать первый день рождения (Прим. Пер.: «Принцесса Пич» – персонаж

видеоигр Nintendo «Марио») Он ее нашел в секонд-хэнде в Сан-Франциско, когда провел там

две недели в командировке. Он сказал, что у меня должна была быть эта фигурка, потому

что я его принцесса. Я в нее влюбилась, как только увидела, и помню, как подумала: кто

еще знает меня достаточно хорошо, чтобы мне ее купить?

Почти три года спустя, ответ всегда был тот же – никто. До сих пор. Проводя

своими пальцами по ожерелью, которое подарил мне Зак, я чувствую в себе надежду на то,

что он может быть тем, с кем у меня может быть будущее. Я просто не уверена, что

достаточно храбрая для того, чтобы дать ему шанс. Я всегда думала, что буду с

Кристофером, ведь мы так идеально друг другу подходили. Думаю, он все еще был бы со

мной, если бы все сложилось по-другому. Хотя, я уже не особо могу доверять своим

инстинктам, когда дело касается мужчин.

Наклонившись, я обхватываю руками самую узкую часть дерева и тащу его за

собой, и пячусь к открытой двери. Несвойственное девушкам хрюканье срывается с моих

губ, когда я изо всех сил тяну елку, дюйм, за дюймом продвигаясь в сторону дверного

проема. Сделав, всего лишь пять шагов, я роняю елку на пол и вытираю пот со своих глаз

и со лба.

Заправив за ухо челку, смотрю вниз на своих выцветшие черные спортивные

штаны и запачканную фуфайку с принтом «Zelda» (Прим. пер.: «Zelda» – серия видеоигр,

компании Nintendo). Даже если бы я постаралась, то не смогла бы выглядеть хуже. Вытирая

ладони о штаны, я делаю шаг к своему противнику, готовая выкинуть дерево за дверь или

умереть, пытаясь это сделать.

– Тебе нужна помощь? – глубокий голос Зака заставляет меня застыть на месте.

Такое чувство, что сердце остановилось, а затем его пнули, и оно начало колотиться. Я

разворачиваюсь, и когда наши взгляды встречаются, темп моего сердцебиения

увеличивается в десять раз. Может ли скорость сердцебиения стать причиной смерти?

– Привет, – говорю я хрипло. Я не ответила на его вопрос, но это лучшее, что я

прямо сейчас могу сделать.

Он улыбается, и идет в моем направлении. С каждым его шагом, мне становится

жарче. Все. Я горю. Смерть, в результате самовозгорания, также известного как Зак.

– Позволь тебе помочь, – говорит он, не обращая внимания на мою странную

реакцию на его близость. Он наклоняется, обхватывает ствол ели, словно это «елка Чарли

Брауна» (Прим. пер.: устойчивое выражение, подразумевающее маленькую, уродливую и

облезлую елку), а не высокая ель. Его бицепсы выпирают, и на сгибе локтей, из-под

коротких рукавов, я вижу татуировки.

В моей голове вспыхивают воспоминания о прошлой ночи, напоминая о том, как

мои глаза следили за этими татуировками и наблюдали, как под ними бугрились мышцы,

когда он толкался в меня членом. Он несет елку в коридор и направляется к лестнице.

Я бегу за ним, смущение из-за прошлой ночи временно забыто.

– Куда ты идешь? – кричу я, перегнувшись через перила.

– Я вынесу ее к обочине, – его голос разносится эхом по коридору.

Когда Зак возвращается, я на кухне, делаю себе чашку кофе. Бросаю на него

быстрый взгляд через плечо.

– Хочешь кофе?

Он сохраняет молчание, подходя все ближе, пока не запирает меня между своими

руками и раковиной. Потянувшись вперед руками, он поворачивает кран и намыливает

руки. Я прикусываю губу, пока наблюдаю за его действиями, вспоминая о том, что

прошлой ночью его руки делали с моим телом. Зак ополаскивает руки, затем берет со

столешницы полотенце и вытирает их досуха, не торопясь, словно у него есть все время

мира. И все это время, он стоит очень близко ко мне. Отложив полотенце в строну, он

хватается за край гранитной столешницы по обе стороны от меня.

Когда его губы касаются моего уха, я дрожу.

– Ты готова поговорить о том, что случилось прошлой ночью?

Прикусываю свою нижнюю губу. Я надеялась на то, что мы будем избегать этого

разговора. Качаю головой.

– Нет? – спрашивает он. – Это очень плохо, потому что я хочу об этом поговорить.

Кроме того, я хочу все повторить как можно скорее, – его губы скользят по моему уху, и я

дрожу. – На данный момент, я позволю тебе притвориться, что ничего не произошло, –

носом Зак трется о заднюю часть моей шеи, и мои ноги дрожат. – Я дам тебе

пространство, чтобы ты могла обдумать все это своим супер-мозгом, – проскальзывая

рукой в мои волосы, он сжимает их, а губы оставляют след из мягких поцелуев под моим

ухом. – Но я не собираюсь ждать слишком долго, Лана. Я хочу быть с тобой, и ты должна

быть готова к тому, что это значит. Я больше не могу сдерживаться, когда нахожусь рядом

с тобой.

Зак поворачивает мое лицо, и через плечо захватывает мои губы в быстром,

страстном поцелуе. Когда он отходит, меня не держат ноги, и приходится держаться за

столешницу.

– Не заставляй меня ждать слишком долго, – он нежно прикусывает мочку моего

уха, а затем уходит прочь.

Я не оборачиваюсь, чтобы на него посмотреть. Закрываю глаза. Мне было

достаточно почувствовать, как Зак прижимается к моей спине. В моей памяти навсегда

выжжен отпечаток его твердого члена.

Глава 15

Зак

Уходить от Ланы со стояком – обычное дело. Она такая чертовски сексуальная, но

не имеет об этом ни малейшего понятия. Я практически видел шестеренки, вращающиеся

у нее в голове. Мне бы хотелось, что бы она расслабилась и осознала тот факт, что мы

переспали. Чтобы она это приняла. Хочу повторять это снова и снова. Проклятье. Я не

могу дождаться, когда снова окажусь внутри нее. Но сейчас нужно набраться терпения, и

позволить Лане, побыть немного наедине с собой. Никуда она, от меня не денется.

Она уже моя, просто пока еще это не осознает.

– Мама, это я, – кричу, не желая ее пугать, когда она услышит закрывающуюся

дверь. Не то, что бы она меня слышит, на всякий случай. Скорее всего, она в пьяном угаре,

именно так она проводит девяносто девять процентов своего времени. Мама такая

последние несколько лет, с тех пор, как умер мой отец. Я думал, что ей будет лучше без

ежедневного жестокого обращения, которому она подвергалась, но без его тирании она

развалилась на части. Она не способна думать о себе и принимать даже самые простые

решения, а предпочитает топить горести жизни в бутылке любого алкоголя, который

может найти. Сейчас единственной областью, в которой она компетентна, – это поиск

следующей бутылки с выпивкой.

Проходя из комнаты в комнату, я нахожу ее в гостиной, она спит с сигаретой, все

еще горящей в пепельнице на столике рядом с ней. Бля. Она когда-нибудь сожжет этот дом

и себя вместе с ним. Покачав головой, я тушу сигарету.

– Мама, – я стучу по ее плечу. – Мама, – чуть громче, и еще раз стучу по плечу.

Ничего. Она остается в глубоком безмятежном сне алкоголика.

Я упираю руки в бедра, в то время как мои глаза исследуют комнату; по всему

журнальному столику наставлены пустые тарелки, а в пепельнице полно окурков. Покачав

головой, я делаю глубокий вдох и начинаю убирать посуду со стола. Складываю тарелки

друг на друга и отношу на кухню. Намылить, ополоснуть, повторить. Три ходки между

гостиной и кухней, и журнальный столик снова чист. Высыпаю окурки из пепельницы и

завязываю пакет для мусора, прежде чем отнести его к обочине дороги, вместе с десятью

другими пакетами, которые скопились в гараже. Завтра – день сбора мусора, так что

мусоровоз их увезет.

Я вытираю кухонные столешницы, и быстро убираюсь в ванной комнате. Я

больше не хочу здесь быть. Это место возвращает все те чувства беспомощности, которые

я испытал от рук своего отца. Чудо, что моя мама все еще жива.

Был один раз, когда мне было шестнадцать лет, он душил ее прямо передо мной.

Я не мог двигаться, парализованный страхом, и тем, что видел. Лишь в последнюю

секунду я очнулся и ударил отца в нос, вынудив отпустить ее. Она упала на пол, хватая

ртом воздух, а его внимание было сосредоточено на том, что бы остановить кровь,

текущую из его носа. Это был первый раз, когда я ответил ударом на удар, но не

последний.

Восемь лет назад

– Где ты был? – голос отца проскакивает через стиснутые зубы. Бля. Закрываю

на мгновение глаза, это не хорошо. В его глазах приход домой на десять минут позже

начала моего комендантского часа, ничем не отличается от опоздания на два часа.

Единственным отличием является строгость наказания.

Мольбы о снисхождении не принесут мне ничего хорошего. Это на него никак не

повлияет.

– Я был с Зоей. Когда я ее подвез, ее родители пригласили меня войти на

несколько минут. Они задержали меня дольше, чем я планировал, – вру я, надеясь, что он

не может видеть меня насквозь.

У меня было намерение приехать домой вовремя, но Зоя решила пососать мой

член. Через две недели мы будем учиться в разных колледжах, и она стремится

доставить мне удовольствие. Она хочет, что бы мы остались парой, несмотря на то,

что будем находиться в разных штатах.

Она идет в Университет Массачусетса, а я уезжаю в Университет Нью-Йорка.

Я не планирую сохранять отношения на расстоянии. Мне всего лишь восемнадцать лет,

и существует много других кисок, которые нужно опробовать, но сейчас я возьму все,

что она хочет мне дать. И сегодня вечером, это был ее рот. И даже страх избиений, не

мог меня удержать от того, что бы кончить. После того, как я выстрелил в ее горло,

возникла минутная паника, во время которой я подумал о последствиях нарушения

комендантского часа.

– Я не тупой, мальчишка. Ты окунал в кого-то свой член, – он поднимается с

кресла.

– Нет, я ничего такого не делал, – спорю я, когда он идет ко мне. Меня

охватывает страх, его ледяные пальцы сжимают мое горло, из-за чего мне трудно

дышать. Я борюсь с желанием бежать, хотя об этом кричит каждая клеточка моего

тела.

Он хватает меня за волосы и сильно дергает. Я следую за его рукой, откидывая

голову назад. Он сильно ударяет меня по правой щеке.

Мои глаза наполняются влагой из-за неожиданной жалящей боли и, прежде чем у

меня появляется возможность сгруппироваться, он ударяет меня по левой щеке.

Металлический привкус крови на моем языке говорит о том, что у меня разбита губа.

Это подтверждается, когда я морщась, провожу языком по месту разрыва. Рана

кажется большой, течет много крови.

Нужно ли мне накладывать швы?

– Ты все еще хочешь мне врать, мальчишка? – он сильнее тянет меня за волосы.

Я выгибаю спину, чтобы он мне их не вырвал. Я понимаю, что мне нужно вырваться из

его захвата.

Мои мысли мчатся и путаются, пока я пытаюсь придумать план действий. Но

отец заботится об этом за меня, когда еще раз тянет меня за волосы. Инстинктивно я

впиваюсь пальцами в его лицо и надавливаю на глаза, моя рука вытянута, насколько это

возможно.

От неожиданности он разжимает руку, и я вырываюсь из его захвата. Кожа на

моей голове горит огнем, мое дыхание затруднено, и все, что я хочу сделать: причинить

ему боль. Мои зубы сжимаются, когда меня охватывает гнев. Пыхтение вырывается из

моей груди с каждым вдохом.

Никто не должен чувствовать такого к своему отцу. Он делает шаг в мою

сторону, и мой правый кулак встречает с его челюстью. Раздается приятный треск.

Он пятится назад, удаляясь на два шага, и я следую за ним. Меня охватывает

злость, и я хочу отфигачить его так сильно, чтобы он никогда не смел поднять на меня

руку. Я еще раз его бью, на этот раз целюсь в другой глаз. Его брови рассечены, кровь

струится по лицу. Он стоит, жутко ухмыляясь, словно демон или некто, появившийся из

фильма ужасов.

– Чувствуешь ярость? – он делает жест рукой в мою сторону, чтобы я подошел

ближе. Испуганный достаточно, чтобы обоссать свои штаны, я знаю, что настало

время, когда мне нужно занять жесткую позицию. Сейчас я не могу отступить.

Не обращая внимания на то, что может ждать меня впереди, я несусь вперед,

боевой клич срывается с моих губ. Я делаю лишь два шага, прежде чем его кулак

врезается в мою челюсть, попадая в самое болезненное место. Я теряю сознание до того,

как падаю на землю.

Потирая рукой по моей, покрытой волосами, челюсти, я до сих пор чувствую удар

этого ублюдка. В тот день я получил ценный урок: держать руки так, что бы защитить

лицо. Я рад, что он мертв, но жаль, что это не я нажал на курок.

Прошло три года с тех пор, как он умер от руки Джека Дойла, офицера полиции

Бостона. В тот день, два бостонских полицейских приехали в дом моих родителей, чтобы

разобраться с их ссорой, которая обыденностью – полицейские постоянно к ним

приезжали. Когда офицеры опрашивали родителей, отец вытащил пистолет, направляя его

на мать. Кайл МакКензи, один из офицеров, встал перед ней и принял пулю

предназначенную для головы матери. Его партнер незамедлительно застрелил моего отца.

Одна маленькая пуля сделала то, что я не успел сделать. И теперь, у меня никогда не будет

на это шанса.

Я хотел, что бы он умер от моей руки и долгое время я винил Кайла МакКензи и

его напарника за то, что лишили меня такой возможности. Я так далеко зашел, что решил

отомстить, используя подругу Кайла, Дженни. Я морщусь, когда думаю о том, как

преследовал Дженни. Это было слишком: я мастурбировал над ее опьяненным

наркотиками телом и прикасался к ней, когда она об этом не подозревала.

Я не буду заходить далеко, и говорить, что испытываю угрызения совести. Я не

раскаиваюсь. Время заставило меня понять, что мой гнев был перенаправлен на других

людей. Вместо того, что бы направить гнев на своего отца, за весь тот ад, через который он

заставил нас пройти, я направил ненависть на Кайла за то, что тот явился катализатором

смерти моего отца.

Глава 16

Зак

Ожидание никогда не было тем, чем я наслаждался, но я знал ценность того, что

бы оставаться на заданном пути. Лана избегала меня в последние три дня. Я дал ей

немного пространства и надеялся, что она серьезно подумает о нас, но кажется, она

спрятала голову в песок. Она явно нуждается в напоминании, как великолепно нам вместе.

Выглядывая из окна в моей гостиной, словно ястреб в поиске добычи, я жду,

когда Лана вернется домой с работы. Когда вижу ее машину, паркующуюся у тротуара, то

понимаю, что пришло время действовать. Накинув свое пальто, я выхожу из квартиры и

направляюсь вниз по лестнице. Я должен сделать вид, что ухожу, и сделать это так, чтобы

она не догадалась, что я сидел у окна и с отчаянием караулил, когда же она придет домой.

Когда схожу с последней ступеньки, Лана заходит в главный вход. Я сжимаю край

двери рукой, придерживая ее для Ланы. Сначала она вздрагивает, видя меня, а затем

становится взволнованной (если рассматривать ее розовые щеки, как показатель).

– Привет, как ты? – спрашиваю я, словно три дня назад мой член не был внутри

нее. Я сдерживаю желание прижать ее к стене и целовать до тех пор, пока она не просит

меня о том, чтобы я снова взял ее.

– Привет, – отвечает она и прикусывает свою губу. Она смотрит на меня и сегодня,

ее большие глаза сияют изумрудно зеленым цветом. Несколько дней назад, когда мы были

вместе, я не мог точно сказать, какого они цвета. Слишком тусклым было освещение. И в

моем коротком списке вещей, которые мне нужно сделать, есть пункт о необходимости

выяснить, какого становятся они цвета, когда я в ней.

– Как работа? – я закрываю позади нее дверь. Она стягивает розовые перчатки и

засовывает их в карман пальто.

Ее плечи поднимаются и опускаются, когда она пожимает плечами.

– Нормально, не произошло ничего слишком захватывающего.

Изучая ее лицо, я замечаю под ее глазами темные круги. Обхватываю рукой ее

щеку.

– Выглядишь уставшей, – мой палец мягко скользит вдоль ее скулы. Обхватываю

другую щеку и удерживаю ее лицо между ладонями. – Позволь мне сегодня вечером

приготовить для тебя ужин. Ты выглядишь так, словно тебе нужно отдохнуть.

Она отводит глаза, осматривает лестничную площадку, а затем снова на меня.

– Позволь мне это для тебя сделать, – настаиваю я, улыбаясь ей.

Сначала она мне не отвечает. Хотя, ее лицо – открытая книга. И я могу видеть ее

нерешительность и сомнения, словно она высказывает их вслух.

– Это просто ужин, Лана, – успокаиваю ее я.

Ее глаза обращены на меня, они похожи на большие зеленые бассейны

беспокойства.

– Я дал тебе повод сомневаться в моем слове? – я подавляю шёпот раздражения,

который сейчас ощущаю. Почему она делает меня таким чертовски твердым?

Она качает головой.

– Нет, не давал. Я приду к тебе на ужин,– она одаривает меня быстрой улыбкой, не

размыкая губ, и я борюсь с собой, что бы сохранить расслабленный вид.

Я хочу ее встряхнуть, и тем самым заставить осознать, что мы должны быть

вместе, или же сделать то же самое своими поцелуями. Я знаю, что мне нужно с ней быть

нежным и терпеливым, но терпение – это не то, чему я научился, пока рос в доме своих

родителей. Эти два слова являются противоположностью всему, что я когда-либо знал.

– Постарайся не выглядеть такой взволнованной по этому поводу, – мой тон более

саркастичный, чем мне бы хотелось.

Она кладет руку на мое предплечье.

– Я с нетерпением жду ужина с тобой. Прости за то, что так странно себя вела, –

она убирает руку и сметает с глаз свою длинную челку. – Я никогда не делала этого

раньше, – Лана опускает голову, изучая паркет. Когда поднимает голову и встречает мой

взгляд, то продолжает, – мы уже были в отношениях, когда я переспала с Кристофером.

Все что происходит между нами, отличается от предыдущих отношений. Я не понимаю,

что чувствую.

Я кладу руку ей на плечо.

– Нам не обязательно выяснять это прямо сейчас. Я ни каким образом на тебя не

давлю. Можем мы просто поужинать и не думать пока о том, что между нами произошло?

– спрашиваю я, поднимая бровь.

Она улыбается.

– Да, я бы этого хотела.

– У меня, ровно в шесть тридцать, – моя рука скользит вверх, чтобы обхватить

заднюю часть ее шеи. – Не заставляй меня приходить за тобой, – кончики моих пальцев

скользят по ее спине и отстраняются. Я поворачиваюсь, направляясь к входной двери,

поддерживая свою легенду о том, что собирался уходить, когда она вернулась домой.

Захожу в магазин и покупаю пару бутылок вина, которое будем пить за ужином.

Направляясь обратно в мою квартиру, я весело насвистываю.

В шесть часов двадцать пять минут слышу, как Лана стучит в мою дверь.

Улыбаюсь: она послушная. Вытерев руки о кухонное полотенце, бросаю его на гранитную

столешницу и шагаю из кухни к входной двери. Остановившись перед дверью, пробегаю

пальцами по волосам, а затем мысленно шлепаю себя за то, что веду себя, как чертова

девчонка.

Лана может быть самым лучшим, что когда-либо со мной случалось, или же

самым худшим. Присяжные в моей голове все еще совещаются.

Мои сомнения тают, когда открыв дверь, вижу ее улыбающееся лицо. Вне

зависимости от того, чем закончится проведенное вместе время, это будет того стоит. Она

делает меня лучше, заставляет меня хотеть быть лучшим человеком для нее, если не для

себя.

– Привет, заходи, – я делаю шаг назад и закрываю за ней дверь.

– Вот, – она протягивает тарелку шоколадных кексов. Когда я забираю у нее

кексы, мой рот уже наполнен слюной, – я их вчера испекла. Знаю, что тебе они

понравились.

– Спасибо, можешь делиться со мной своими кексами в любое время, когда

захочешь, – я ей подмигиваю. – Садись, – указываю на кухонный стол и стулья. На столе

уже расставлены тарелки и разложены столовые приборы. – Я как раз заканчиваю. Ужин

будет готов через несколько минут, – я открываю дверцу духовки, проверяя стейк, который

там запекается. Писк микроволновой печи дает мне знать, что картофель готов. Я достаю

раскаленный пакет, быстро бросаю его на столешницу, прежде чем он может обжечь мои

пальцы.

Хихиканье Ланы заставляет меня бросить быстрый взгляд в ее сторону.

– Что? Пакет чертовски горячий.

Она снова хихикает, закатив глаза.

– Именно для этого и нужны прихватки.

– Все, что приготовлено в микроволновке не достаточно горячее, что бы оправдать

их использование. Ты когда-нибудь ела картофель, приготовленный в пакете? – ее глаза

загораются весельем, она сжимает свои губы, чтобы не засмеяться.

– Можешь смеяться сейчас, но как только попробуешь на вкус этих крошек, то

никогда не сможешь готовить их по-другому, – разрезаю верхнюю часть пакета и

пересыпаю картофель на большую стеклянную тарелку. – Совершенный золотистый

картофель, приготовленный в микроволновой печи всего за восемь минут. Это

элементарно.

Она посмеивается, и я смакую этот мелодичный звук. Хочу все время слышать ее

смех. Хочу быть причиной ее счастья.

Когда вытягиваю из духовки противень со стейком и помещаю его на варочную

панель, срабатывает пожарная сигнализация. Эта проклятая сигнализация срабатывает

каждый гребаный раз, когда я использую духовку. Звук такой громкий, что оглушает. Лана

зажимает свои уши руками и начинает хохотать.

Схватив со столешницы полотенце, я начинаю им махать перед чрезмерно

чувствительным устройством. Я хочу оторвать его от стены и разбить на сотню кусочков,

но не делаю этого. Делаю глубокий успокаивающий вдох и сдерживаюсь.

Визг сирены останавливается почти сразу. Ублюдочная пожарная сигнализация.

Разочарованный, я бросаю полотенце на столешницу и запускаю пальцы в свои

волосы. Все идет не так, как я хотел.

Глава 17

Лана

Было интересно наблюдать за тем, как Зак готовит ужин. Видеть, как он

взволнован из-за пожарной сигнализации, просто восхитительно. Он откидывает назад

волосы, а затем кладет обе руки на бедра, словно не знает, что делать дальше.

– Тебе нужна помощь? – спрашиваю я.

Он переводит взгляд на меня.

– Нет, все в порядке, – он движется быстро и эффективно, перекладывая стейк на

блюдо и ставя его на стол. Ставит хлеб и масло, а затем передает мне бокал вина. Я не

собиралась сегодня пить, но, так как он уже налил, то почему бы и нет.

Он садится напротив меня.

– Налетай, не стесняйся, – мы оба проводим следующие несколько минут,

наслаждаясь едой.

– Это вкусно. Не могу поверить, насколько хорош картофель, – я кладу в рот еще

один кусочек картофеля.

– Я же тебе говорил. Зависай со мной, и я научу тебе многим новым и интересным

вещам.

Он ухмыляется. Его ухмылка смертоносна. Я хочу поцелуями убрать ее с его губ.

– Расскажи о своей семье, – говорю я, а затем делаю глоток вина.

Он хмурится.

– Я не люблю говорить о своей семье, – он изучает еду на своей тарелке. – Пока я

рос, у меня не было хорошей семейной жизни.

– У тебя есть братья или сестры? – спрашиваю я, игнорируя то, что он сказал. Он

подталкивал меня, чтобы поговорить о моем прошлом. Я должна сделать то же самое.

– Да, у меня есть младшая сестра, Хлоя. Она живет в Нью-Мексико, и я давно с

ней не общался. А с матерью, она вообще не разговаривает, – он качает головой, прежде

чем посмотреть на меня.

– Как ты получил шрам на животе? – я заметила его в ту ночь, когда он был

обнажен, но тогда было неподходящее время, чтобы спрашивать.

– В прошлом году я попал в ужасную автокатастрофу.

– Я думала, что в Нью-Йорке у тебя не было машины, – сомневаюсь я.

– Не было. За рулем был мой друг. В животе застрял большой кусок стекла.

– О, Зак. Это ужасно.

Выражение его лица становится несчастным.

– Я бы предпочел поговорить о чем-то другом.

Я киваю головой.

– Я понимаю, каково это, не хотеть говорить о вещах из прошлого, – у меня

длинный список вещей, о которых я не люблю говорить, и большинство из этих вещей

связаны с Кристофером. Думаю о нем, и мой желудок сжимается. Прижимаю руку к этому

месту и потирают его, надеясь, что вскоре боль исчезнет. Я хочу оценить по заслугам

приготовленную Заком еду.

– Что случилось? – спрашивает он, разрезая стейк на тарелке. – Я тебя отравил?–

Он указывает ножом на мой живот.

Я смеюсь.

– Нет, все очень вкусное. К тому же, пищевое отравление проявляется не так

быстро. Вот завтра и узнаем, выжила ли я после твоей готовки, – одаряю его улыбкой.

– Я раньше никогда никого случайно не травил, – говорит он, подняв брови.

– Так значит, преднамеренно травил? – я смеюсь и делаю глоток вина.

– Только тех, кто этого заслуживал, – невозмутимо отвечает он. Я хихикаю и

продолжаю наслаждаться едой.

После того как закончился ужин, я хотела помочь Заку с уборкой, но он даже не

стал об этом слышать. Он направляет меня в гостиную, и я опускаюсь на большой

коричневый диван. Мои глаза сканируют комнату, изучая его эклектичный вкус в выборе

произведений искусства. На белых стенах висят черно-белые фотографии Нью-Йорка,

обрамленный в рамку постер «Сынов Анархии» и красочная копия картины Пикассо. На

окнах нет занавесок, только жалюзи, а на диване никаких подушек. Здесь не хватает

женской руки.

А я хочу быть этой женщиной? Свернувшись в клубок, я кладу голову на

подлокотник дивана. Не хочу сейчас об этом думать.

Мои глаза тяжелеют, и я решаю дать себе несколько минут отдыха.

– Лана, – нежное касание пальцев по щеке, вырывает меня из сна. Я прихожу в

замешательство в первые мгновения.

Где я?

Моргаю несколько раз и замечаю Зака. Он стоит на коленях на полу возле дивана.

Мои глаза сонно изучают его красивое лицо, сосредотачиваюсь на мужественной форме

его губ. Целоваться с ним было лучше, чем я себе представляла. Все, что мы тогда делали,

было потрясающим. Я не готова снова с ним спать, но один поцелуй не навредит, ведь

так?

Я скольжу руками, обхватываю его шею и притягиваю к себе. В его глазах

вспыхивает желание, сменяясь на неопределенность.

– Поцелуй меня, – я снова надавливаю на его затылок.

– Лана, я не хочу, что бы ты об этом сожалела, – он пристально изучает мое лицо,

пытаясь найти признаки нерешительности. Я хочу, чтобы он меня поцеловал. Мне нужно,

ощутить его губы.

– Зак, заткнись и поцелуй меня, – приказываю я.

Он улыбается, а затем медленно приближает ко мне свои губы. Первое

прикосновение очень нежное. Мои глаза закрываются. Я хочу почувствовать все, что

чувствует он, и насладиться этим. Он еще раз скользит по моему рту своими губами,

прежде чем отстраниться, дразня меня.

– Зак, – я издаю отчаянный стон. Он фыркает от смеха.

– Я собираюсь научить тебя быть терпеливой. Некоторые вещи стоят того, что бы

подождать, – он трется о мой нос своим носом. Его дыхание обдувает мои губы, дразня и

соблазняя. Мои пальцы движутся вверх, чтобы сжать его волосы.

– Пожалуйста, – стону я, отчаянно нуждаясь в его рте. Он всасывает мою нижнюю

губу и проводит языком по ее изгибу. Зак обхватывает мое лицо своими ладонями, чуть

запрокидывая мою голову, и наши губы соединяются. Он удивляет меня голодом в своем

поцелуе. Больше нет поддразниваний и медлительности, наши рты пожирают друг друга.

Его язык, ласкающий мой рот, подводит меня к грани, заставляя отбросить сомнения и

просить, что бы он занялся со мной любовью.

Зак отстраняется от моего рта, тяжело дыша.

– Лана, мы должны остановиться, – он проводит рукой по своему лицу. – Я дал

тебе слово, что ничего не случится, и я намерен его сдержать, независимо от того, как

сильно хочу нагнуть тебя над этим диваном и трахать до тех пор, пока ты не будешь

умолять меня остановиться, – его ноздри раздувается, пока его глаза скользят по моему

телу.

Я прикусываю свою нижнюю губу, чтобы сдержать слова, которые хочу сказать.

Слова, которые я не должна говорить.

Пожалуйста, трахни меня.

Я сажусь, заправляя за уши свои волосы.

– Я должна идти.

Он встает, протягивая мне свою руку. Размещаю мою ладонь в его ладони и

позволяю ему поставить меня на ноги и притянуть в свои объятия. Сильно прижимаюсь к

его груди, прячу лицо в мягкости его рубашки и вдыхаю мужской запах его парфюма. Я

могла бы стоять так всю ночь. С ним я чувствую себя в безопасности.

Давно я не чувствовала себя таким образом.

Встречи со всеми моими друзьями в «Quake» всегда проходят весело, они

наполнены хорошим разговором, большим количеством напитков и танцев. Сегодня, сидя

здесь вместе со всеми ними, я грущу. Наблюдение за тем, как покровительственно ведет

себя Кайл с Дженни, заставляет меня скучать по Кристоферу. Он вел себя со мной точно

также.

Наблюдение за Дереком и Кенной, которые только что вернулись после медового

месяца, заставляет меня желать того же, что есть у них. Дерек смотрит на Кенну так,

словно хочет съесть ее на ужин, и он, вероятно, уже это делал.

Иногда я думаю, что подобным образом смотрит на меня Зак. Бывают моменты,

когда я ловлю его на том, что он меня изучает, и вижу такой же голод в его взгляде. В

такие моменты он очень напряжен, но мне это нравится. Мне нравится его страсть, но

теперь, когда мы переспали, я сбита с толку. Мне хотелось бы увидеть, что с нами будет,

но не уверена, что смогу справиться с еще одним разбитым сердцем.

– Что у тебя нового? – улыбается Кенна, пихая меня плечом.

– Не слишком много, – я пожимаю плечами и обхватываю губами соломинку.

Всасываю оставшуюся часть моего коктейля. Сколько еще мне нужно выпить, чтобы

забыть о Заке?

– Кто этот счастливчик? – спрашивает Кенна, ухмыляясь.

– Не знаю, о чем ты говоришь, – отвечаю я, краснея.

На мне что, висит знак «У меня был секс»?

– У меня шестое чувство в таких вещах. Или, может быть, я должна сказать, что у

меня «нюх на секс», – фыркает она.

Я закатываю глаза и хихикаю.

Она снова пихает меня своим плечом.

– Расскажи мне. Мне нужно знать все пикантные подробности.

– А ты собираешься рассказать мне обо всех пикантных подробностях твоего

медового месяца? – спрашиваю я, изогнув бровь.

– Это займет всю ночь, а у нас не так много времени. Давай вместо этого

поговорим о тебе.

– Хорошо, – поставив свой пустой стакан на стол, я поворачиваюсь к Кенне. – У

меня был секс с моим горячим соседом, и это было удивительно, но теперь я из-за этого

паникую. Я стараюсь не волноваться, но ничего не могу с собой поделать.

Кенна мне ухмыляется.

– У тебя был секс, – она хлопает в ладоши. – Это для тебя огромный шаг, – она

поднимает со стола бутылку пива. – Это был удивительный секс? – спрашивает она.

– Это был лучший секс в моей жизни, и это делает все еще хуже.

– Разве великолепный секс может быть чем-то плохим?

– Я чувствую себя виноватой, – отвечаю я.

– Потому что это было лучше, чем твой секс с Кристофером, – она изучает мою

реакцию.

Я киваю.

– Да.

– То, что ты наслаждаешься сексом с кем-то другим, не значит, что ты меньше

любишь Кристофера, – она делает глоток, затем облизывает губы, прежде чем продолжить.

– Перестань волноваться. Занимайся сексом и пусть все будет, как будет.

– Когда ты так говоришь, то кажется, что все просто, – отвечаю я.

– Это будет таким сложным, каким ты все сделаешь. А этот парень будет таким

твердым, каким ты его сделаешь, – фыркает она.

Я хихикаю.

– Сколько ты уже выпила?

– Недостаточно. Борись до конца или не высовывайся, – она мне подмигивает. –

Эй, давайте закажем еще. Кто что хочет?

Каждый, сидящий за столом, сообщает, что хочет.

– Дженни, почему ты пьешь воду? Ты никогда не заказывала воду, – говорит

Кенна, а затем ее глаза становятся просто огромными. – О. Мой. Бог. Я буду тетей?

Все за столом замирают из-за вопроса Кенны. Дженни и Кайл смотрят друг на

друга. Он проводит рукой по ее спине, а затем ей кивает.

Она улыбается Кайлу.

– Мы беременны, – объявляет она. Кенна визжит и подскакивает к Дженни и

Кайлу, чтобы их обнять. Я рада за них. Я дружу с Дженни, а Кайл – мой босс, но они очень

любящая пара. Знаю, что им через многое пришлось пройти, но не знаю подробностей.

Кенна никогда мне не рассказывала, а я никогда не спрашивала. Это не в моем характере.

Мы отправляемся на танцпол и наслаждаемся хорошей музыкой. Джош, лучший

друг Дженни и ее бывший бойфренд, находится здесь с нами, и чувак умеет танцевать. Он

делает несколько сложных движений, когда танцует со всеми нами, за исключением Эль.

Она – лучшая подруга Дженни, и они с Джошем весь вечер избегают друг друга. Между

ними было напряжение уже в Лас-Вегасе, куда мы ездили на свадьбу Дерека и Кенны, и

думаю, что с тех пор ничего не изменилось.

Мы снова садимся за стол и потягиваем свои напитки.

– Джош, где ты научился так танцевать? Ты как Ченнинг Татум в фильме «Супер

Майк».

Он ухмыляется.

– Какие-то вещи ты можешь делать от рождения, – он подмигивает мне.

– Может быть, ты упустил свое призвание и тебе нужно устроиться работать

стриптизером, – хихикаю я.

– Жаль, но никто не будет ему платить за то, чтобы он снимал свою одежду, –

вставляет Эль.

– Не будь так уверена. Ты видишь эти мускулы? – он сгибает свои руки, и его

бицепсы внушительно бугрятся.

– Ничего себе, ты качаешься? – обоснованно впечатлившись, спрашиваю я. Я

тыкаю в его мышцу указательным пальцем.

Глаза Эль быстро устремляются к Джошу. В ее взгляде присутствует больше, чем

простое любопытство. У нее явно к нему чувства.

– И что я вижу под рукавом? Это татуировка? – я тяну вверх темно-синюю

футболку, чтобы лучше ее разглядеть.

– Да, – он быстро опускает руку и опускает рукав обратно вниз.

– Что это?

– Что-то, что я давно хотел набить, – отвечает он.

– Ты просто полон сюрпризов, – с сарказмом говорит Эль.

Ее прожигают зеленые глаза Джоша.

– Ты и понятия не имеешь.

Глава 18

Зак

Я сказал себе, что не собираюсь преследовать ее сегодня вечером. Я бы остался

дома и позволил ей наслаждаться временем со своими друзьями, но не смог этого сделать.

А теперь, я стою, скрываясь за толстым белым столбом, наблюдая за каждым ее

движением. Смотрю, как она общается с каждым своим другом, особенно внимательно

наблюдаю за блондином, который сидит рядом с ней. Она хихикает, когда он с ней говорит,

и кислота прожигает мой живот. Неужели она им интересуется? Как она может так

поступать, когда только несколько дней назад я засовывал в нее свой член? Она уже

забыла, как прекрасно мы друг другу подходим? Разве она не помнит, как мои глубокие

толчки заставляли ее стонать мое имя? Возможно, ей нужно напомнить о том, что я

заполняю ее киску лучше, чем кто-либо другой. Я могу оттрахать ее до изнеможения, и все

остальное станет несущественным.

Я смотрю, как она и ее друзья двигаются к танцполу. Она мучает меня, покачивая

своими бедрами и танцуя вокруг этого парня. Что за черт?

Чем больше я наблюдаю за тем, как она трясет своей задницей в этом крошечном

платье, тем злее становлюсь. А пока воображаю себе, что на ней надето под этой юбкой,

мой член становится достаточно твердым, чтобы им можно было забивать гвозди. Я хочу

прижать ее к стене и вытрахать этот гнев.

Она возвращается к столу, где заходит дальше: щупает его бицепс и чуть ли не

трется об него. Может быть, мне нужно нагнать страха на этого чувака и сделать

внушение, что бы держался подальше от моей девушки.

Когда она отталкивает свой стул и поднимается, я выпрямляюсь. Она идет к

задней части клуба, и я следую за ней. Держа руки в карманах, и ссутулив свои плечи, я

стараюсь казаться незаметным, но знаю, что у меня очень заметная внешность. Чувствую,

как меня прожигают голодные глаза всех встречных женщин, но я следую за

единственной, в которой заинтересован.

Остальную часть ночи я играю роль ее невидимой сторожевой собаки, самое

главное для меня – это ее безопасность. Я направляюсь к своей собственной машине после

того, как вижу, что она безопасно забралась в такси вместе с Дереком и Кенной.

Мой член тверд, и на остаток ночи у меня есть планы по избавлению от гнева.

Стоя у двери в мою квартиру, я ожидаю, когда послышится звук цокота высоких

каблуков Ланы, когда она будет подниматься по лестнице. Я жду ее появления, словно

хищник, поджидающий свою жертву. Гнев все еще бурлит внутри меня, и есть только один

способ, который сможет помочь мне успокоиться.

Я слышу, как она напевает, пока поднимается по лестнице. Она не замечает меня

беспечно прислонившегося к дверному косяку со скрещенными на груди руками.

– Лана.

Она быстро поворачивается ко мне лицом, испуганная звуком моего глубокого

голоса.

– Зак, ты меня напугал, – говорит она, прижимая руку к груди.

Оттолкнувшись от двери плечом, я медленно направляюсь к ней. Я – охотник, а ее

киска – моя добыча. К концу ночи я собираюсь заставить Лану забыть ее собственное имя.

– Ты повеселилась сегодня вечером? – спрашиваю я обманчиво спокойным

голосом.

Она улыбается.

– Так и есть. Я всегда веселюсь со своими друзьями.

Я останавливаюсь перед ней и поднимаю пальцами ее подбородок.

– Сегодня ночью ты моя, – рычу я. – Каждый твой чертов дюйм, и я не принимаю

«нет» в качестве ответа, – я обрушиваюсь на ее губы, обхватывая ее руками. Прижимая ее

спиной к стене коридора, я трусь о ее центр, в то время как наши языки сплетаются.

Она стонет, через рубашку впиваясь ногтями в мои плечи, и меня заводит

вызванная этим боль. Мои губы двигаться вниз, чтобы пососать ее шею и прикусить

нежную кожу под ее подбородком.

– Я тебя хочу, – шепчет она между вздохами.

Кровь проносится по моим венам, мое сердце беспорядочно бьется, и мне едва

удается продержаться весь путь, пока я несу ее в мою квартиру. Пинаю ногой дверь, и она

закрывается за нами. Направляюсь в свою комнату, и думаю лишь об одном: у меня есть

для нее сюрприз.

Я ждал подходящего момента, чтобы использовать на ней БДСМ–качели для

двери, которые купил.

Когда мы входим через дверной проем, я щелкаю по выключателю. Хочу видеть

все, что собираюсь с ней сделать. Захлопываю за нами дверь, и позволяю ей соскользнуть

вниз. Ее глаза становятся широкими, когда она бросает взгляд на БДСМ–качели,

закрепленные на задней части двери в мою спальню.

Я ухмыляюсь.

– Тебе это нравится, ангел? Это все для тебя.

Я нетерпеливо хватаюсь за подол ее платья и поднимаю его вверх, снимая его

через голову. У меня перехватывает дыхание, когда обнаруживаю, что под платьем она

полностью обнажена.

– Почему ты голая под платьем? – сердито выплевываю я свой вопрос.

– Я планировала зайти к тебе, когда вернусь домой.

Ее ответ выбивает весь воздух из моих легких. Моя рука скользит вниз по изгибу

ее попки и продвигается в область между ног, чтобы обнаружить ее мокрую киску. Я

издаю стон и проскальзываю в нее двумя пальцами. Она оборачивает ногу вокруг моего

бедра и раскачивается на моей руке.

– О, нет, Лана. Я запланировал для тебя кое-что поинтереснее, – вынимаю из Ланы

пальцы, поднимаю ее на руки и прижимаю спиной к двери. Затягиваю вокруг ее бедер

черные ремни, прикрепленные к двери. Она хватается за петли для рук, а я отступаю на

мгновение. Всматриваюсь в нее, подвешенную в воздухе, черные ремни поддерживают ее

широко расставленные ноги, выставляя на мое обозрение ее мокрую розовую киску.

Опустившись на колени, я в мгновение ока оказываюсь на ней: мой рот пирует на ее

великолепной киске.

– Зак, – выкрикивает она мое имя, когда мой язык дразнит ее клитор. Лана

пронзительно кричит, когда всасываю его, обхватывая своими губами, и нежно

прикусываю его зубами. Я расстегивать свои штаны, стягиваю их на бедра, обнажая свою

твердую стальную длину, пока слизываю ее соки. Обхватив ладонью свой член, двигаю ею

вверх и вниз, пока мои губы и язык продолжают свое путешествие по ее киске.

– Ты хочешь мой член?

– Да, – стонет она.

– Скажи мне, что это единственный член, которого ты хочешь, – приказываю я.

– Это... единственный... я хочу, – выкрикивает она, когда я всасываю ее клитор,

мой язык бьет по нему, двигаясь вверх-вниз.

Из-за ее слов мой член готов взорваться. Я встаю, со спущенными на бедра

штанами и направляю свой член к ее киске. Стискиваю зубы из-за отчаянной нужды, пока

скольжу членом вперед и назад вдоль ее киски.

– Эта киска моя, – рычу я, толкаясь в нее. Ее ноги дрожат, когда она с громким

стоном кончает.

Я застываю, пока мой член сжимают толчки ее оргазма. Она ощущается такой

невероятной, что я едва могу сдержать свое собственное освобождение. Мои руки

сжимают ее бедра, и я начинаю двигаться. Деревянная дверь трясется от силы, с которой я

толкаюсь своим членом в ее киску.

– Никогда, – я врезаюсь в нее. – Бля, – я продвигаюсь глубже. – Не забывай, – я

выкрикиваю последние слова, когда кончаю в ее сладкую тугую киску. Я хочу вечно

оставаться внутри нее.

Просыпаться с Ланой в моих руках… это для меня впервые. Впервые, не только с

Ланой. Я никогда прежде не проводил с женщиной всю ночь. Я не был в отношениях со

старшей школы. В колледже я трахал случайных женщин, женщин, которые знали, на что

шли. Когда я жил в Нью-Йорке, то был членом клуба, где мог удовлетворить все свои

сексуальные аппетиты. Когда переехал сюда, то не стал искать новый клуб, и теперь

надеюсь, что Лана примет все мои склонности, касающиеся секса. Я улыбаюсь. Мой

драгоценный ангел прекрасно справилась прошлой ночью.

Глядя на множество красных отметин, которые оставил на ее груди и шее, я

чувствую прилив гордости, от того как хорошо она со всем справилась. Лучше, чем я себе

представлял. Я знаю, что она никогда не делала раньше кое-что из того, что мы делали

ночью. По крайней мере, она не ушла посреди ночи. Это хороший знак.

Мои пальцы нежно откидывают волосы с ее лица. От нее захватывает дух;

буквально. Иногда, когда я на нее мою смотрю, у меня сжимается грудь, мое дыхание

останавливается, а сердце переполняет любовью, которую я к ней чувствую. А еще,

чувствую непреодолимое желание ее защитить.

А кто защитит ее от меня?

Я представляю для нее бòльшую опасность, чем кто-либо еще. Я не хороший

человек, и она заслуживает кого-то намного лучше. Я делал ужасные вещи. Вещи, из-за

которых меня бы уже посадили за решетку, если бы знали, что я все еще жив. Есть столько

всего, что она обо мне не знает; мне придется раскрыть так много секретов, чтобы мы по-

настоящему смогли быть вместе.

Но есть риск, что как только она узнает, кто я на самом деле, и все, что я сделал,

то никогда не захочет снова меня видеть. Все вероятности, конечно же, против нас. Они

кажутся непреодолимыми. Но я буду драться, как проклятый, чтобы ее удержать. Я

достаточно эгоистичная сволочь, чтобы в первую очередь думать о себе. Я ее хочу. Она

мне нужна. Но нет ни малейшего шанса, что я когда-либо буду ее достоин.

Я могу утешить себя, думая о том, что хорошие вещи постоянно случаются с

плохими людьми. Кармы не существует. Это вымышленное понятие, в которое верят люди,

чтобы обманываться, думая, что всем воздастся.

Я не обманываю себя, думая, что я – совершенно другой человек. Я знаю, что

отличаюсь от большинства. Но из-за Ланы работаю над тем, что бы быть лучшим

человеком; может быть, этого будет достаточно.

На данный момент, она здесь, в моих руках, и это все, что имеет значение.

Наблюдаю за тем, как веки Ланы медленно поднимаются, ее движения

захватывают все мое внимание. Мне нужно знать, какого цвета будут ее глаза после ночи,

проведенной со мной.

Наконец, глаза Ланы широко открываются. Она не уклоняется от моего взгляда.

Встречает его с небольшой улыбкой на соблазнительных губах. Голубые. Этим утром ее

глаза голубые. Мой член твердеет. Я никогда раньше не видел, что бы ее глаза становились

такого цвета. Я достаточно тщеславен, чтобы представить, что это связано с

многочисленными оргазмами, которые я ей доставил с помощью своего языка и члена.

– Доброе утро, – улыбаюсь я. Моя голова опирается на руку, пока локоть

упирается в матрас, когда я смотрю на нее сверху вниз. Ее темно-рыжие волосы

рассыпаны веером на белой наволочке. Простынь едва прикрывает вершинки ее грудей.

Она ложится на бок, поворачиваясь ко мне лицом, одна рука покоится под щекой, а другая

удерживает на месте простынь.

– Доброе утро, – Лана улыбается, ее щеки заливает румянец. Могу точно сказать,

что она думает обо всех тех вещах, что мы делали прошлой ночью. Я вижу это в ее глазах.

Мне хочется стащить с нее простынь и показать ей, насколько великолепно заниматься

сексом утром после пробуждения, но я не хочу переусердствовать. Прошлой ночью я был

с ней груб.

Нежно провожу тыльной стороной пальцев по ее щеке.

– Мы действительно собираемся это делать? – спрашиваю я, когда меня омывает

волна сомнения. Что если она передумала?

Она медленно кивает головой.

– Да, – шепчет она.

Охваченный счастьем, я хватаю Лану и пристраиваю на себе. Мои руки плотно

сжимаются вокруг нее, и прячу лицо в изгиб ее шеи.

– Ты только что сделала меня счастливее, чем я когда-либо был, – с хрипотцой

говорю я, прижимаясь губами к ее шее.

Ее руки движутся вверх, чтобы чувственно пробежаться по моим волосам. Мои

глаза закрываются. Хотелось бы мне, что бы мы находились в нашей собственной

безопасной зоне, куда бы никогда не смогла порваться реальность, чтобы уничтожить то,

что мы строим. Хочу, что бы этот момент никогда не заканчивался.

Она смотрит на меня сверху вниз, ее лицо заливается румянцем, когда она

скользит своей влажной киской туда-сюда по члену. Приятно знать, что я влияю на нее так

же, как и она на меня. Последние тридцать минут я был твердым, как гребаная скала. Я

издаю стон, когда она поднимается на колени, а затем опускается на мой член, вбирая его в

свою тугую киску.

Мои руки сжимают ее бедра, а пальцы впиваются в ее светлую кожу.

– Объезжай меня медленно, ангел, – шиплю я сквозь зубы. Я готов взорваться от

открывающегося мне вида: Лана сидит верхом на мне, раскачиваясь и крутя своими

бедрами.

Когда руки Ланы движутся вверх, чтобы обхватить свои груди и сжать соски, я

чуть не слетаю с катушек.

– Бля, – я стискиваю зубы. Я скольжу рукой вниз, чтобы потереть ее клитор. Она

стонет и откидывает назад голову. Я наблюдаю за тем, как она теряет себя в этом моменте,

и это производит ошеломляющий эффект. Она – самое красивое, что я когда-либо видел:

ее спина изогнута, ее губы раскрыты, она явно испытывает удовольствие, объезжая мой

член.

Мои пальцы работают над клитором, кружат вокруг и трут его, пока ее бедра

раскачиваются все быстрее, подводя нас обоих все ближе и ближе к освобождению.

Мои бедра поднимаются навстречу ее движениям, свободной рукой я нежно

провожу по ее позвоночнику, прежде чем зарыться в ее волосы, чтобы обхватить

основания ее шеи. Когда я тяну ее за волосы, ее голова откидывается назад, и она

задыхается.

– Тебе это нравится? Тебе нравится немного боли, ангел? – спрашиваю я. Мне

нравится, как она реагирует на мое прикосновение.

– Да,– говорит она хриплым голосом. Ее глаза затуманены, их наполняет страсть.

Я тяну ее за клитор, слегка пощипываю и сжимаю его между большим и

указательным пальцами. Она стонет.

– Я знаю, что тебе нужно, – моя рука отпускает ее волосы и скользит вдоль шеи,

чтобы обхватить ее плечо. Я тяну Лану вниз, пока вонзаюсь в нее так сильно, как могу. –

Кончи для меня, ангел. Я хочу посмотреть, как ты кончишь вокруг моего члена.

Ее ногти впиваются в мою грудь, когда ее киска стискивается. Ее рот

раскрывается.

– Зак, – стонет она.

– Посмотри на меня, – приказываю я, нуждаясь в том, что бы увидеть ее глаза.

Голубые.

Я толкаюсь так глубоко, как могу, изливаясь в ее тугую киску.

Апельсиновый сок ощущается сладостью на моих вкусовых рецепторах, но он не

такой сладкий, как девушка, сидящая напротив. Ничто не может быть слаще ее киски. Я

улыбаюсь и ставлю стакан на стол, в шести дюймах слева от тарелки. У меня такая

привычка с тех пор, как я был ребенком. Я помню, как пролил свой напиток за ужином, и

мой отец надрал мне за это задницу. И тогда я понял: если стакан ставить достаточно

далеко от тарелки, то я не смогу задеть его рукой.

– Из-за чего ты улыбаешься? – спрашивает Лана.

Я тянусь через стол и беру ее за руку.

– Я просто счастлив, что ты здесь со мной, и что даешь нам шанс быть вместе.

Официантка нас прерывает, ставя наш заказ перед нами.

– Спасибо, – бормочет Лана, а затем накалывает на вилку кусочек яйца.

– Как идет работа? – спрашиваю я.

– Мне нравиться работать в «К.Д. Инвестигейшнс». Кайл с Дереком хорошие

парни и с ними легко работать.

– А что тебе больше всего нравится в твоей работе? – я накалываю на вилку

небольшой кусочек блинчика и макаю его в кленовый сироп.

– Больше всего удовольствия я получила, когда работала над воссоединением

давно потерянного брата и сестры. Они пятнадцать лет друг друга не видели. Это было

действительно волнующим и трогательным.

– Я никогда не делал ничего по-настоящему удивительного, вроде этого. Моя

работа не приносила мне такого удовлетворения. Но хорошо оплачивалась. Когда-нибудь,

я хотел бы узнать, каково это, делать что-то бескорыстно, – я провожу рукой по волосам. –

Я просто не знаю, буду ли когда-нибудь таким парнем, – смотрю на Лану и обнаруживаю,

что она наблюдает за мной. – Хотя, хочу им стать.

Я очень близок к тому, чтобы полностью обнажить свою душу. Надеюсь, что она

видит это.

– Я думаю, что ты в прекрасном месте твоей жизни. Ты можешь делать все, что

хочешь, и прямо сейчас не должен останавливаться на чем-то одном, – успокаивает она

меня. – Расскажи о своей семье, – она застает меня врасплох.

Я не хочу говорить о своей семье, но знаю, что не могу этого всегда избегать.

– Мой отец не был хорошим человеком. Он был жесток по отношению к моей

матери и ко мне. Самое худшее досталось моей матери. Я не помню времени, когда он не

был зол, – я смотрю в глаза Ланы. Она слушает, на ее лице нет никакого суждения. – Я

постоянно просыпался ночью под звуки того, как отец бил мать. Он говорил ужасные

вещи. Называл ее шлюхой, – я кривлюсь, – говорил ей, что она могла бы продавать себя за

деньги незнакомым людям, тогда, по крайней мере, зарабатывала бы себе на жизнь, –

провожу пальцами по волосам. – Я никогда никому не говорил об этом раньше, – мой

голос дрожит. – Я не люблю об этом говорить.

Она кладет руку поверх моей руки. Одно простое прикосновение Ланы дает мне

мужество, чтобы продолжить.

– Я лежал в своей постели, слушал звуки их борьбы и просто снова и снова

молился о том, что бы он остановился. А затем молился, что бы он не зашел в мою

комнату и не начал бить уже меня, – я сжимаю переносицу. – Я чувствую себя виноватым

за то, что скрывался в своей комнате, когда должен был защищать маму, – меня заливает

холодным потом, лишь от мысли о моем отце. Я прикладываю ладонь ко лбу. – Он не бил

меня, пока я не стал старше. Он имел обыкновение делать и другие вещи, чтобы наказать

меня, – мои глаза опускаются на наши руки. Ее кожа светлая, по сравнению с моей.

Неповрежденная и деликатная. Лана во всех отношениях полная моя противоположность.

– Он тушил об меня свою сигару, – я прикусываю нижнюю губу и прикладываю

свободную руку к поясу моих джинсов. Обвожу указательным пальцем многочисленные

неровности округлой формы, разбросанные по моей пояснице и по бедрам. С другой

стороны они тоже есть. – Он надавливал так сильно, что казалось, сгорали мои нервные

окончания. Он всегда оставлял следы там, где их бы никто не заметил.

Взглянув на Лану, замечаю блеск слез в ее глазах. Она молчит, сжимая мою руку,

поддерживая меня.

– Когда я проходил ежегодный медицинский осмотр, то ждал в страхе, что врач

обнаружит ожоги, но он их никогда не находил, – я качаю головой, – а количество шрамов

продолжало расти. – Мой голос перерывается на последнем слове. Я убираю руку от

напоминаний о моем отце. Я ненавижу его за то, что он оставил отметины на моем теле и

на моей душе. Хватаю со стола стакан с апельсиновым соком. Жидкость проливается из-за

того, как трясется моя рука. Я выпиваю все до последней капли.

Прочищаю горло, а затем продолжаю.

– Я помню, что разрывался между желанием, чтобы врач нашел шрамы, и тогда

кто-нибудь остановил бы насилие в нашей семье, и страхом, что, если бы они это сделали,

то нас с моей сестрой отняли бы у матери.

– Ох, Зак, – шепчет Лана. Я чувствую на себе ее взгляд, но не могу на нее

посмотреть. Если я это сделаю, то тресну, как тротуар после суровой бостонской зимы. Я

едва могу сдержаться. Прошли годы непролитых слез и похороненных эмоций, которые

царапают поверхность выстроенной мной ледяной плотины. Я готов взорваться. Не могу

позволить слезам вырваться наружу. Закрыв глаза, глубоко дышу и оттесняю всю тьму,

которая является частью меня, и всегда во мне будет.

Открыв глаза, поворачиваюсь к Лане и улыбаюсь.

– Все, что произошло, привело меня к тебе.

Мы оба сидим в уютной тишине, наслаждаясь нашей едой. Наблюдение за ней

быстро становится моим любимым занятием. То, как она использует салфетку, чтобы

аккуратно вытереть свой рот после каждого укуса (ее очаровательная причуда). Это я

заметил, тем вечером, когда мы ходили на ужин. Тогда я подумал, что она просто

нервничает.

– Мы же не собираемся сбежать из закусочной, не заплатив, не так ли? – сухо

спрашивает она.

Я смеюсь.

– Нет, то был единственный раз. Ты беспокоилась по этому поводу, когда

принимала мое приглашение на завтрак?

Она отталкивает от себя свою, почти пустую тарелку и складывает руки на столе.

– Эта мысль приходила мне в голову, – она выгибает бровь.

– Тебе больше не стоит из-за этого волноваться, ангел, – успокаиваю ее я. Беру

счет, который официантка оставила на краю стола. – Я позабочусь об этом прямо сейчас, –

я ей подмигиваю, вытянув свой бумажник из заднего кармана. Достаю две двадцатки и

бросаю их на стол. – Ты все? – я жестом указываю на ее тарелку.

– Да, не могу поверить, сколько я съела, – хихикает она.

– Это одно из моих любимых мест для завтрака. Мы вернемся сюда в ближайшее

время, – м ы можем сделать эту закусочную одним из наших постоянных мест, как те

пары, которые давно уже вместе. Я улыбаюсь от этой мысли. Надеюсь, что мы получим

такую возможность.

Я встаю со стула и натягиваю свою куртку. Она делает то же самое, а затем

натягивает ту же белую шапку, которая была на ней, когда мы ездили за елкой. С тех пор

мы далеко продвинулись, а прошел лишь месяц.

Она надевает варежки, и я указываю ей жестом, что бы она шла передо мной,

пока мы пробираемся по узкому проходу между столиками и кабинками. Закусочная «У

Ларри» сейчас заполнена людьми, так что нет свободных мест.

Как только мы оказываемся на улице, я останавливаю ее, обхватывая ладонью ее

руку. Она мне улыбается, когда я натягиваю шапку ей на уши.

– Так лучше, – мои пальцы ласкают ее щеку. – Ты прекрасна, – говорю я, замирая

от ее соблазнительного лица. Ее щеки розовеют, и это не от холодного воздуха.

Лана наклоняет подбородок и опускает глаза.

– Спасибо, – тихо отвечает она.

Я поднимаю пальцем ее подбородок.

– Ты же знаешь, что красивая. Тебе нужно привыкнуть к тому, что я тебе об этом

говорю. Ты будешь часто от меня это слышать, – я мягко провожу губами по ее губам. –

Пойдем домой? Или ты хочешь пойти куда-нибудь еще?

– Я не могу думать ни о чем, кроме расслабления на своей кушетке.

Мы по-прежнему идем по тротуару бок обок. Я опять беру ее за руку.

– Тебе нравится футбол?

– Я ничего о нем не знаю. Спорт был не для меня.

– Что? – я кладу руку себе на грудь и пошатываюсь, словно она ударил меня

ножом в сердце. Она хихикает и закрывает рот варежкой.

– Как ты можешь не любить футбол? Это не по-американски.

– Думаю, что тебе придется меня просветить, рассказать правила и все такое, –

отвечает она.

– Я собираюсь научить тебя всему.

– Почему вы с Кристофером расстались? – спрашиваю я, как только мы сели на ее

кушетку. Хочу знать, я и так ждал достаточно долго.

Ее голова поворачивается в мою сторону, а глаза широко раскрываются. Я знаю,

что она не хочет о нем говорить, но он, словно слон в наших отношениях, вокруг которого

мы постоянно ходим. Он – прошлое, и пришло время решить эту проблему.

– Мы не расставались, – тихо отвечает она. Они не расстались?

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я, хмурясь из-за того, что она по-прежнему

связана с этим чуваком.

– Он совершил самоубийство, – шепчет она. Ее плечи опускаются, тело

сжимается, и она обхватывает себя руками.

Я притягиваю ее к себе. Бля.

– Прости. Если ты не хочешь об этом говорить, то не обязана это делать.

Она качает головой и прижимается ко мне: руки обхватывают мои плечи, лоб

прижимается к моей шее, ногами, обхватывает мои бедра и позволяет пролиться слезам.

– Я хочу тебе рассказать,– она шмыгает носом. – Мне все еще трудно об этом

говорить. Не думаю, что когда-нибудь станет легче, независимо от того, сколько времени

пройдет.

Я обхватываю руками ее мокрые от слез щеки, и поднимаю вверх ее лицо.

– Тебе решать. Я не собираюсь заставлять тебя говорить о том, что причиняет тебе

боль.

Она делает глубокий вдох.

– Он принял целый пузырек антидепрессантов и пошел спать со мной, в мою

постель, – она кусает свою нижнюю губу, и слезы не переставая текут по ее щекам. – Я

проснулась утром и нашла его. Он был таким холодным. – Она закрывает глаза,

вздрагивает и смотрит на меня. – И я поняла, что он умер несколько часов назад. Его губы

были синими, – слеза катится вниз по ее щеке, и я вытираю ее своим большим пальцем. –

Он, должно был, подождал, пока я не засну, а затем принял таблетки. – Ее глаза

опускаются. – Я так долго чувствовала себя виноватой за то, что не проснулась раньше.

Возможно, тогда его можно было спасти.

– Посмотри на меня, – призываю я, мои руки все еще сжимают ее лицо. – Это не

твоя вина. Ты не виновата ни в чем из того, что произошло.

– Сейчас я это знаю. Большую часть своей жизни он страдал от депрессии, но

никогда мне об этом не говорил. Не было никаких признаков того, что что-то не так. Я

стала что-то подозревать лишь за месяц до его смерти, – она сжимает мои запястья своими

руками. – Он был сам не свой. Я все время спрашивала: что не так, а он говорил: что я

сошла с ума, и все выдумываю.

– Мне жаль, что тебе пришлось через все это пройти,– она отпускает мои

запястья, и мои руки падают с ее лица на плечи. – Ты удивительная, – говорю я ей, сжимая

ее плечи.

Ее брови сходятся.

– С чего ты это взял?

– Ты через многое прошла, но не позволила всему случившемуся себя изменить.

Не позволила этому остановить твою жизнь.

От моих слов, она начинает неудержимо рыдать. Мои руки обхватывают ее, и я

тихонько глажу ее по волосам. В этот момент, я себя презираю, потому что не могу найти в

себе силы, чтобы уйти от нее, хотя точно знаю, что я для нее – самое худшее.

Глава 19

Зак

Лежа на диване с Ланой в моих руках, я чувствую покой в душе. Последние две

недели мы старались как можно больше времени проводить вместе. Она меняет меня:

никогда не думал, что смогу стать лучше. Моя потребность в мести была заменена

потребностью в Лане. Мое сердце, ранее наполненное ненавистью, сейчас переполнено

любовью, которую я к ней чувствую.

– О чем думаешь? – спрашивает она, глядя на меня через плечо. – Ты выглядишь

таким серьезным.

Я смотрю на нее сверху вниз.

– Я просто думал о том, насколько изменился с тех пор, как тебя встретил. Раньше

я не был хорошим человеком.

Она поворачивается на спину, сдвигая брови.

– Ненавижу, когда ты говоришь такие вещи. Ты замечательный человек, Зак. Ты

все время мне это показываешь своими действиями.

– Скоро я решусь, и расскажу тебе о своем прошлом и, после того как я это

сделаю, ты поменяешь свое мнение. Я хочу, что бы ты знала, что я никогда не был так

счастлив прежде, – я глажу ее по щеке тыльной стороной моих пальцев и смотрю в

бездонные озера голубовато–зеленого цвета. – Я люблю тебя, Лана, – ее глаза широко

открываются. – Я просто хочу, что бы ты это знала.

Она прикусывает губу и кивает. Я знаю, что ей нечего ответить, она не готова.

Возможно, никогда не будет готова.

Обхватив руками меня за шею, она тянет меня к себе, пока наши губы не

оказываются в дюйме друг от друга, и мы пристально смотрим друг другу в глаза. Ее глаза

говорят мне то, что она не может сказать, и сейчас этого достаточно.

Я захватываю ее губы, и подминаю ее под себя. Наши поцелуи долгие и

неторопливые. Она – моя зависимость. Я никогда не смогу ею насытиться.

Медленно снимаю каждую деталь нашей одежды, затем проскальзываю между ее

бедер. Мои толчки медленные, я не тороплюсь, растягиваю удовольствие. Сейчас я первый

раз в своей жизни занимаюсь любовью.

– Я хочу, что бы ты познакомился с моими друзьями, – сообщает мне Лана, во

время обеда в одном из кафе в нашем районе.

Я почти давлюсь кусочком бургера, который находится у меня во рту. Успокойся.

Я предостерегаю себя. Я знал, что рано или поздно это должно было случиться.

Придерживайся плана.

– Да, я бы с удовольствием. Возможно, через несколько недель. А прямо сейчас, я

хочу, что бы ты вся принадлежала мне,– извернувшись, отвечаю я. Мне нужно провести с

ней больше времени, прежде чем смогу признаться во всех своих грехах. Мне нужно, что

бы она была настолько в меня влюблена, что смогла меня простить. Бля. Пот струйками

стекает вниз по моей спине. Я спокоен снаружи, но внутри чертовски нервничаю. Я

предвижу, что все, что мы имеем, будет стерто из-за моего признания. Рассказать ей обо

всем – вот что должно быть моим приоритетом, и сделать это нужно, прежде чем она

узнает обо всем сама.

– Я все время провожу с тобой, – она улыбается.

– Я знаю, но я жадный. Я пока не готов делить тебя с кем-либо еще, – подмигиваю

я.

Мы продолжаем, есть в уютной тишине, и, наконец-то, мое сердце снова бьется с

нормальной скоростью.

– Вот блин, – она трясет рукой, а затем сосет свой палец.

– Что случилось? – спрашиваю я.

– Я порезалась. Думаю, в моей сумочке есть лейкопластырь, – Лана кладет на стол

маленькую черную кожаную сумочку и роется в ней. Она выкладывает на стол по одной

вещи за раз. Гигиеническую губную помаду, жевательную резинку, бумажник и

сложенный лист бумаги. – Я знаю, что он где-то здесь, – бормочет она.

Мои глаза перемещаются к сложенному листку бумаги, который она вытащила.

Он выглядит старым; словно его раскрывали и складывали сотни раз. У меня разыгралось

любопытство.

– Вот он, – говорит она с торжествующей улыбкой, поднимая вверх

лейкопластырь. Я наблюдаю за тем, как она тщательно обматывает его вокруг пальца.

– Что это? – спрашиваю я, кивая подбородком в сторону сложенного листка

бумаги.

Кажется, что она запаниковала после моих слов.

– Это? – Она указывает на лист. Не знаю, почему он вызвал мое любопытство, мне

нужно знать, какие тайны в нем, у меня просто такое ощущение, что это важно.

– Это письмо, которое написал Кристофер перед самоубийством, – ее руки падают

на колени, и она съеживается. Она словно становится все меньше и меньше, на своем

стуле.

– Лана, все о’кей, ангел. Расскажи мне об этом, – я кладу руку на стол ладонью

вверх и жду, когда она положит на нее свою ладонь. Мои пальцы нежно обхватывают ее, и

я жду, когда она начнет свой рассказ.

– Я нашла это письмо после того, как полиция забрала тело Кристофера. В

письме, он рассказал, что всю свою жизнь страдал от депрессии. Он никогда мне об этом

не говорил, потому что рассматривал это как слабость и не хотел, чтобы я думала, что он

какой-то ущербный, – Лана делает глоток воды. – Он устал с этим бороться и не хотел, что

бы я через это проходила, – она замолчала, и я кивнул головой в знак поддержки. – Он

некоторое время вел себя странно, и я не могла понять, что с ним происходит. Думала, что

он со мной несчастлив и больше не хочет на мне жениться.

Лана перестает говорить и закрывает глаза. Она делает медленный глубокий вдох,

но когда ее глаза открываются, они блестят из-за непролитых слез.

– Он написал ... он написал, что хочет покинуть этот мир, держа меня на руках, –

она шмыгает носом и вытирает глаза свободной рукой.

Я все еще удерживаю ее другую руку.

Я смотрю в ее глаза, их наполняет так много боли.

– Он написал, что не мог придумать более совершенный способ отправиться в

неизвестность, чем держать в руках меня, человека, которого он любил больше всего.

Я отпускаю ее руку и сажусь на скамейку рядом с ней. Привлекаю ее в свои

объятия и глажу волосы, пока она тихо плачет. Она прошла через многое, но продолжает

двигаться вперед. Я – ублюдок, который ее эгоистично преследует и хочет быть с ней. Мои

секреты могут быть теми вещами, которые сломают ее навсегда.

– Останешься здесь сегодня ночью?

Ее голова поднимается, она смотрит на меня, сидящего рядом с ней на диване.

– Ты хочешь, что бы я осталась? – спрашивает она.

– Ты еще спрашиваешь? Если бы все зависело от меня, то ты бы оставалась здесь

со мной двадцать четыре часа, семь дней в неделю и никогда не уходила.

Она хихикает, а потом визжит, когда я обхватываю ее руками, несу к себе в

спальню и бросаю на кровать.

– У меня есть для тебя подарок, – я посмеиваюсь, когда ее глаза загораются. –

Знаю, что до сих пор тебе очень нравились мои сюрпризы. – Приспособление, висящее за

дверью, имело огромный успех. Думаю, это тебе тоже понравится. Раздевайся, –

приказываю я, когда расстегиваю свои штаны, а затем стягиваю рубашку-хенли. Снимаю

свои джинсы, трусы и носки одним плавным движением, медленно подхожу к ее

обнаженному телу, расслабленно лежащему на кровати. Подминаю ее под себя и глубоко

целую. Пока наши языки танцуют, я прижимаюсь кончиком члена к ее входу. Мне хочется

толкнуться в нее, но у меня запланировано кое-что особенное.

Мои губы движутся вниз по ее шее прямо соску. Я всасываю твердую, розовую

вершинку, а затем прикусываю ее зубами. Она задыхается и дергает своими бедрами.

– Тебе нравится, ангел?

– Ммм, – стонет она. Мой язык скользит, чтобы лизнуть другой сосок, а пальцы

проскальзывают в ее очень влажную киску.

– Да ... пожалуйста, – умоляет она, из-за чего мой член становится еще тверже.

– Перевернись, – приказываю я, садясь на корточки.

Она переворачивается на живот, а я ставлю ее на колени. Ее спина находится на

одном уровне с моей грудной клеткой.

– Не двигайся, – говорю я ей, когда тянусь к ящику тумбочки. Достаю манжеты

для бедер, которые купил для нее. Закрепляю один конец липучкой на бедре, а другой на

запястье. То же самое, проделываю с другой ногой и рукой, пока ее руки не оказываются

прикрепленными к бедрам с обеих сторон.

– Все хорошо, ангел? – спрашиваю я, чтобы удостовериться, что она не против.

– Мне нравится.

Ее неожиданный ответ практически заставляет меня потерять контроль. Обхватив

одной рукой ее живот, я опускаюсь, оказываясь прижатым грудью к ее спине. Лане сложно

удержать равновесие без использования рук. Ее щека упирается в матрас, задница поднята

вверх, и я не могу устоять от искушения и без предупреждения толкаюсь в нее своим

членом по самые шары.

– Ох, – выкрикивает она.

Я отстраняюсь и снова проникаю в ее тугие стены.

– Бля, – на мгновение сжимаю свои глаза и остаюсь неподвижным, пока борюсь за

контроль. – Ты моя, – рычу я, когда снова начинаю двигаться. – Я, бля, владею каждым

дюймом твоего тела.

Наблюдать за тем, как мой член входит и выходит из ее влагалища, – это

невероятно горячо. Похоже на то, что я трахаю ее задницу, и скоро, так и будет. Мысль о

том, что я буду находиться в ее тугой дырочке, толкает меня через край. Я выхожу из нее и

раскрашиваю ее соблазнительную попку своим семенем. Помечать территорию – это

мужской эквивалент животного инстинкта. Это что-то первобытное. Вид моего семени на

ее коже заставляет мой член твердеть снова.

Глава 20

Лана

– Дженни думает, что на днях видела Зака, – говорит Кайл Дереку на совещании.

Мы обсуждали будущих клиентов и их дела.

Голова Дерека подскакивает вверх.

– Что?

Я сосредотачиваюсь на своих заметках. Мне нравится составлять списки того, что

мне нужно сделать по каждому конкретному делу.

Кайл прикусывает свою нижнюю губу.

– Дженни думает, что, возможно, на днях видела Зака. Она была на Комм-авеню и

видела человека, очень на него похожего.

Я навострила уши при упоминании имени «Зак». Улыбаюсь, думая о моем Заке.

Он со мной такой милый. Только сегодня утром он сделал мне завтрак, пока я собиралась

на работу.

– Ты должна начинать свой день правильно, – сказал тогда он.

– Я думала, что два оргазма, которые ты мне доставил, были довольно хорошим

началом, – ответила я.

Тепло омывает меня, просто от мысли о нем. Я сжимаю свои ноги и опускаю вниз

подбородок. Кайл с Дереком очень наблюдательные, так что все подмечают. Надеюсь, они

не догадались, о чем я сейчас думаю.

– Ублюдок. Как он мог выжить? – голос Дерека поднимается, что привлекает мое

внимание. Он ставит свою чашку с кофе на стол Кайла и откидывается на спинку стула, –

Ты ударил его ножом в живот, – он поднимает большой палец. – Он истекал кровью,

которая была повсюду, – он поднимает указательный палец. – И они нашли его тело, –