Обманутая

Глава 3

Наступила полночь, а я все не могла заснуть. Мне не хватало того, что под конец ужасно меня раздражало в замке Керескен, – постоянных звуков. Шепот горничных, топот ног, даже стук колес экипажей вдали стали для меня чем-то вроде колыбельной, и за те недели, которые прошли после отъезда, я так и не привыкла к их отсутствию. Я заметила, что напрягаю слух, надеясь найти некую напевность в ночной тишине. Но не находила.

Иногда, когда мир становился уж слишком тихим, в моей голове возникали другие звуки, вымышленные. Я могла услышать крик Сайласа. Я могла услышать его мольбы. А иногда вместо него плакала и кричала моя мать. Мой ум пытался заполнить пространство тем, чего он не знал, воображая худшее. Я старалась заставить себя предполагать лучшее. Я твердила себе, что моя мама просто потеряла сознание от ужаса происходящего, а мой отец стоит рядом с ней на коленях, сжимая ее руки. И он просто не увидел подкравшейся к нему смерти, а мама ее не почувствовала.

Что до Сайласа, то я просто не могла представить, чтобы он отвел взгляд от того, что на него надвигается, плохое или хорошее. И если он кричал, то не потому, что просил пощады, и не от страха. Он просто сражался бы до последнего вздоха.

Я металась в постели. Я знала, что должна мысленно искать еще какие-то намеки, связанные с визитом короля Квинтена, но ничего не могла найти. По крайней мере, мне казалось, что таких намеков нет. Но и пытаясь заснуть, я не прекращала безуспешных попыток, потом наконец осознала, что в моей голове сталкивается слишком много самых разных проблем, включая и тот факт, что некто, ненавидящий меня, находится за соседней дверью.

В конце концов я встала и решительно направилась к комнате Скарлет. Она тоже плохо спала в последние дни.

– Кто там? – резко спросила она, мгновенно садясь в постели, когда скрипнула дверь.

Я не сомневалась в том, что нож уже был у нее в руке.

– Это я.

– Ох… извини.

– Не извиняйся, я понимаю. Мне тоже сейчас совсем не спокойно.

Я забралась на ее кровать. Это было так знакомо… Когда я только покинула двор и меня приютили Истоффы, Скарлет делила со мной спальню. То были хорошие дни – мы устраивались на кровати, которая, как и весь дом, нуждалась в ремонте, и просыпались рядом друг с другом, и наше сонное дыхание говорило нам, что мы не одиноки.

Мы шепотом распевали песенки, смеялись над старыми историями и дворцовыми слухами. Я была у родителей единственным ребенком, а потому, очутившись в семье, где есть старшие и младшие и, что самое главное, есть сестра, чувствовала себя как в ожившей мечте.

Но сейчас настроение определенно было другим.

– Я все время думаю о визите Квинтена в Керескен и пытаюсь вспомнить его слова и поступки, которые можно было бы использовать как доказательство… но в голову ничего не приходит, и это доводит меня до безумия.

– Да ладно, ты здесь успокоишься, привыкнешь… – сказала Скарлет, когда я заползла под одеяло. – Нам, наверное, нужно было попросить одну комнату на двоих. После той крошечной комнатушки в замке я начала понимать, какое счастье быть с семьей. В Абикресте только то и радовало, что мы были вместе.

– Я тоже об этом думала. Просто мне не хотелось выглядеть невежливой. Твои дядя и тетя так великодушны…

– Ты им определенно нравишься, – сказала Скарлет. – Тетя Джована постоянно твердит, что твое присутствие поднимает настроение.

Я невесело усмехнулась:

– Мои родители называли это по-другому, но я все равно рада, что она меня принимает. Если бы еще Этан перестал так злобно смотреть на меня!

– Да ты просто не обращай на него внимания.

– Я стараюсь, клянусь! – Я вздохнула и позволила себе задать тот единственный вопрос, который меня тревожил. – Скарлет, есть ли у нас шанс здесь? Ты тут родилась и знаешь все лучше, чем я могла бы узнать.

Скарлет быстро сглотнула:

– У нас серьезная поддержка. Вот уже много лет у нас есть армия, готовая выступить… Я знаю, тетя Джована говорила тебе о законе…

– Да, говорила. Не могу сказать, что я не поняла, но сейчас вроде как есть смягчающие обстоятельства…

Скарлет ответила тихо и очень серьезно:

– Если мы ошибемся, это может означать смерть для всех, кто так или иначе причастен. А если мы не будем действовать достаточно быстро, явятся Темнейшие Рыцари и сметут нас всех прежде, чем мы успеем даже начать. Я хочу увидеть, как он заплатит… Но мы должны сделать все правильно, или все закончится ничем.

Я снова вздохнула. Мне даже трудно было представить, что есть правильный способ исправить такое множество зла, но если он есть, то что бы ни решила делать эта семья, я к ним присоединюсь.

– Ты знаешь, почему мы уехали из Изолта? – спросила Скарлет.

– Сайлас говорил, что это была его идея, а матушка рассказывала, что весь ваш домашний скот перерезали… Я бы тоже сбежала.

Скарлет покачала головой:

– Помни… если бы мы сбросили Квинтена с трона, его мог бы заменить кто-то… кто-то, в ком течет кровь Джедрека.

Я села, мысленно прослеживая очевидную цепь событий, не силах поверить, что до сих пор не задумывалась об этом.

– Сайлас?

Скарлет кивнула:

– Перворожденный сын по мужской линии… Именно о нем говорили люди. Ну, те, кто вообще осмеливался говорить о таком.

Я опустила голову, думая о том, какой эгоистичной я была. Когда Сайлас Истофф погиб, целая страна кое-что потеряла. Я гадала, прав ли Этан, действительно ли люди до сих пор не знают, что Сайласа уже нет. Я гадала, не начнут ли они возлагать надежды на…

– Скарлет, – выдохнула я, – ты имеешь в виду… что ты можешь стать королевой?

Она вздохнула, теребя край одеяла:

– Я молилась о том, чтобы дело не дошло до этого. Отчасти причиной нашего возвращения было то, что мы хотим поддержать дядю Рида. Ему следует стать королем.

– Но… но ты могла бы править. Ты могла бы изменить мир вокруг себя так, как захотела бы.

– У тебя тоже была такая возможность. Судя по письму, которое Джеймсон прислал перед нашим отъездом, это чуть ли не готовность сделать новое предложение. Ты бы вернулась назад, если бы могла?

– Нет, – быстро ответила я. – Но я и не собиралась становиться правительницей. Ты должна ею быть.

Скарлет пожала плечами:

– Люди могут меня поддержать, но это не наверняка, не так, как было с Сайласом.

По всему моему телу пробежала дрожь.

– Так он знал, да? Знал, что люди его поддерживают?

Скарлет немного помолчала, потом ответила:

– Как-то мы уже строили планы – наверное, месяца за четыре до того, как уехали в Короа. Как ты можешь догадаться, матушка и дядя Рид разрабатывали все даже серьезнее, чем они делают это сейчас. И хотя у нас не было необходимых доказательств, мы думали, что можем сделать первый ход благодаря народу. Люди были готовы… но и напуганы. А потом стали распространяться слухи о том, что Сайлас намерен штурмовать дворец, и мы не смогли их остановить. А Сайлас не был готов, никто из нас не был готов. Начались разговоры при дворе, предостерегающие взгляды… Мы это ощутили, и хотя ничего не произошло, одних слухов было достаточно, чтобы приговорить Сайласа. И мы упросили матушку и отца бежать, чтобы спасти семью. Родители надеялись, что однажды смогут вернуться, а я думала, что Сайлас будет рад, если Квинтен предстанет перед судом, но он хотел того же, чего и мы все: просто жить. И он поклялся, что никогда не вернется. А потом он встретил тебя. У него были все причины к тому, чтобы остаться в Короа.

Не знаю, в какой именно момент я заплакала, но теперь я ощущала на губах вкус слез.

– Все это не важно, – сказала я. – Он все равно погиб. Квинтена это не успокоило настолько, чтобы позволить ему жить.

– Да, – кивнула Скарлет. – Он нападает, и нападает, и нападает. Наверное, это должно бы нас остановить. Но что до меня, так мне лишь сильнее хочется заставить его заплатить за все.

Я легла, дрожа всем телом. Я думала о Сайласе, таком уверенном, и забавном, и умном. Я думала о его объятиях… А ведь многие его соотечественники ненавидели жителей моей страны. Я думала о том, что он всегда старался решить все мирным путем.

Он мог стать удивительным королем.

Но он этого не хотел. Он хотел других званий. Звания мужа. Отца. Друга. И он был лишен всего этого жестокой рукой Квинтена.

– Как нам все это исправить, Скарлет? Как нам заставить его заплатить?

– Я вижу только один способ сделать все наверняка, – резко ответила Скарлет.

– Убить его? – спросила я, хотя мне противно было даже думать о таком, так как не считала, что ответом на смерть может стать новая смерть.

– И Хадриана. И возможно, Валентину, для ровного счета. Мы должны устранить всю семью.

Я чуть не задохнулась от такой мысли.

– Я не смогла бы поднять руку на Валентину. Я все еще считаю ее подругой.

Скарлет смотрела в потолок, как будто тщательно обдумывала свои следующие слова.

– Не уверена, что можно отделить ее от королевской семьи. Она королева.

– Я… Скарлет, я не могу…

После паузы она повернулась ко мне лицом.

– Можно спросить тебя кое о чем, что совершенно не относится к этой теме? – осторожно произнесла она.

– Да, пожалуйста.

– Как думаешь, ты когда-нибудь выйдешь снова замуж?

Я поднесла правую руку к груди. Кольцо, подаренное мне матушкой, все так же гордо сияло на ней как знак моей преданности новой семье, но кольца Сайласа висели на цепочке, я держала их у самого сердца. Это были единственные драгоценности, которые я теперь хранила.

Иногда я гадала, не следует ли мне хранить и отцовское кольцо, то, которое передавалось из поколения в поколение древнего аристократического рода Короа. Но я не была уверена, которое из оплавленных колец, найденных нами после пожара, принадлежало ему, так что вряд ли это было бы правильно.

– Я не знаю. Сайлас оставил на мне свою метку. И я не знаю, захочу ли, чтобы кто-то еще… Не важно, сколько времени пройдет, вряд ли я когда-нибудь забуду, что он сделал со мной, для меня. Может, сейчас так и не кажется, но у меня всегда было чувство, что он спас меня.

Скарлет довольно долго молчала.

– Думаю, его порадовали бы твои чувства, даже после всего случившегося. Наверное, он был бы счастлив, зная и то, что ты никому не хочешь причинить вреда. Он именно таким и был.

– Знаю, – улыбнулась я.

Конечно, я не знала очень многого о Сайласе, но поняла его характер, и это должно было остаться со мной. Но я не была уверена, что у меня хватит сил продолжать разговор о Сайласе.

– А как насчет тебя? Ты хочешь выйти замуж?

– Не знаю, смогу ли. Теперь не знаю, – призналась Скарлет. – Мне кажется, что меня окружает стена.

– Хорошо сказано. Трудно представить, что ты подпустишь кого-нибудь к себе так же близко, как я подпустила Сайласа… Перед отъездом я ходила на его могилу. И сказала ему, что хочу как бы отпустить его, чтобы продолжать жить самой.

– Ну да, так оно и бывает, – невыразительно произнесла Скарлет.

Я посмотрела на нее:

– Скольких ты сама потеряла?

– Достаточно много, чтобы понять: я должна позволить им быть вехами на пути, а не якорями.

Я потянулась к ней, сжала ее руку:

– Пожалуйста, Скарлет, не оставляй меня!

– И не думала. Я намерена продержаться до конца всего этого. До свободы.

– Хорошо. Мне хочется это увидеть.

Я вдруг почувствовала себя вконец измотанной. Я устала прятаться, устала убегать, устала пытаться быть такой, какой меня хотели видеть другие… Я положила руку так, чтобы Скарлет, если бы захотела, могла ее взять. И она осторожно сплела свои пальцы с моими. Наконец на меня снизошел покой, и я смогла заснуть.

Утром я проснулась от щебета птиц и поняла, что мы со Скарлет лежим спина к спине и тепло наших тел отгоняет рассветный холод. Мне уже сто лет не было так хорошо, и у меня не было ни малейшего желания вставать с кровати.

Словно прочитав мои мысли, Скарлет пробормотала:

– Мы ведь должны сейчас пойти и поесть, так?

– Я прихватила с собой деньги Джеймсона, – сказала я. – Мы могли бы украсть лошадей и стать цыганками.

– Я могла бы делать вид, что умею читать судьбу по чайным листьям, и делать предсказания.

– Если я могла танцевать при дворе, то наверняка сумею плясать, как цыганки.

– Безусловно, – согласилась Скарлет. – Ты очень талантливая танцовщица.

– И ты тоже. Мы можем устраивать отличные представления!

– Могли бы… – Скарлет помолчала. – Но разве нет законов против бродяжничества?

– Наверное, есть… Значит, или тюрьма, или завтрак.

Скарлет вздохнула:

– А как ты думаешь, в тюрьме хорошо кормят?

Я немножко подумала.

– Ну, если нужно выбирать между завтраком с Этаном и тюрьмой, я готова съесть все, что там дадут.