Обольщение под звездами

– Я бы сделала две вещи, – нерешительно начала Нерида. – Выяснила бы, кто посулит мне больше, и примкнула бы к нему.

– А потом?

– А потом – для верности или просто со злости – разделалась бы с соперницей.

Казалось, беседа лишила Нортона последних сил. Глаза старика потускнели, плечи поникли, и он бессмысленно уставился в пустую чашку.

– Нед, я мог бы давно сказать тебе… – И тут его вновь скрутил кашель.

Нерида торопливо налила кофе и протянула деду чашку. Нортон ухитрился сделать несколько глотков. Когда приступ прошел, он упрямо продолжил:

– Нед, я мог бы давно сказать тебе это, но ты бы не поверила умирающему старику. Я хотел, чтобы ты сама сделала вывод, к которому пришли мы с начальником.

– Я боюсь, – сказала Нерида. – Ему все хуже и хуже. Если он умрет до того, как все кончится…

Она чистила Хаффа, уткнувшегося мордой в кормушку. Запах сена всколыхнул в ней воспоминания. Отвернувшись от Слоуна, девушка смахнула непрошеную слезу.

– Он не собирается умирать, – подбодрил ее Слоун, облокотившись на перегородку между стойлами. Нельзя подходить к Нериде слишком близко. Не время думать о любви… – По крайней мере, в ближайшие дни.

Хотелось бы этому верить. За ужином Нортон не мог проглотить ни куска. Его рука чаще хваталась за грудь, чем за вилку. Нерида могла этого не заметить, но Слоун, сидевший напротив, видел все.

Чтобы не прибегать к явной лжи, он решил отвлечь девушку от тревожных мыслей.

– Ты сегодня ходила в редакцию и на почту?

– Да. – Ее плечи поникли. – Едва ли я еще решусь на это…

– На что?

– Показаться на людях. – Она спохватилась, но было уже поздно. Слово не воробей… Нерида оперлась о плечо Хаффа и повернулась к Слоуну, чтобы рассказать ему все.

– Ничего нового, – промолвила она, пытаясь удержать слезы. Как ни странно, это почти удалось. – Люди всю жизнь шептались и сплетничали у меня за спиной. Из предыдущего города нам с дедушкой пришлось бежать. Нас забросали тухлыми яйцами и помидорами. Они угрожали пристрелить Хаффа и Дэна и бросить нас умирать в прерии.

Слоун шагнул к девушке, но та подняла руку. Сочувствие ей не требовалось.

– Не могу сказать, что это мне по душе. В Бостоне у меня не было друзей. Дети либо смеялись надо мной, либо воротили носы. Дедушка говорил, что не следует никому доверять и надеяться только на себя…

Слоун не мешал ей выговориться, и к Нериде постепенно возвращались решимость и уверенность.

– Я приехала в Кокерс-Гроув не за друзьями, а за деньгами. Потом мы поехали бы дальше, и так без конца… И вдруг все изменилось, все полетело вверх тормашками. Кто-то незнакомый ни с того ни с сего решил позаботиться обо мне.

– Почему «ни с того ни с сего»? У меня была причина.

Она снова покачала головой.

– Дослушай до конца. – В горле стоял комок. – Да, я знаю. Ты заботишься обо всех и обо всем: о бездомных псах, об одноглазных котах, глупых братьях и ветреных мачехах. Ты так заботишься о жителях этого городка, что готов отдать за них жизнь. И если из-за меня ты лишишься этого, я не смогу жить.

– Лишусь? – эхом повторил он. – Почему?

Нерида гордо выпрямилась. Глаза ее были сухими.

– Я смогу спасти тебе жизнь, но не могу заставить тебя измениться. Я не покину город, пока идет война между тобой и Харгроувом. Рано или поздно он оступится – может быть, завтра или в субботу. Но как только все кончится, я посажу дедушку в фургон и мы уедем. Мистер Дакворт останется мэром, а ты – начальником полиции.

Сказать это было нелегко, еще труднее будет исполнить. Но Нерида знала: выбора нет. Она не станет ни к чему принуждать Слоуна.

– Я люблю тебя, начальник полиции Слоун Макдонох… Наверно, потому что ты единственный человек на свете, кроме мамы и дедушки, которому не все равно, жива я или мертва. Может быть, я отношусь к тебе так же, как этот одноглазый кот, у которого даже имени нет. И именно поэтому я должна уехать отсюда. Здесь не Додж и не Уичито. Местные жители не захотят, чтобы начальником полиции у них был человек, подобравший жену на улице или содержащий любовницу в каком-нибудь домике на окраине.

Слоун не пытался возражать. Это разбило Нериде сердце, но облегчило совесть. Сейчас она подойдет, погладит его по щеке, встанет на цыпочки и поцелует. В последний раз. На это у нее сил хватит.

– Ты остаешься, я уезжаю. Не хочу, чтобы из-за меня ты лишился того, что любишь больше всего на свете…

Оба умолкли. Тишину нарушили чьи-то насмешливые аплодисменты.

– О Боже, какая прекрасная речь! – промурлыкала незаметно подошедшая Джози.

– Ты опять пьяна, – укоризненно бросил Слоун.

– О, вовсе нет! Конечно, я выпила – не переводить же хорошее виски на умирающего старика. Но там оставалось слишком мало, чтобы напиться, Слоун.

Все это было ложью. Слоун удивился, как Джози умудрилась добраться до конюшни, ни разу не упав по дороге. Глаза у нее остекленели.

– Возвращайся домой, – приказал он. – Я помогу.

Макдонох шагнул к ней, но тут же остановился. На него смотрело дуло винтовки.

Если бы Нерида не успела выговориться и успокоиться, она не задумываясь кинулась бы на Джози и та со страху нажала бы на курок.

– Отдай ружье, Джози, – попросил Слоун. Голос был скорее встревоженным, чем испуганным. – Ты ведь не станешь стрелять. Звук привлечет внимание.

Она рассмеялась, икнула и шагнула ближе, по-прежнему целясь в Слоуна.

– О, я думала об этом! Видишь ли, стрелять я буду только в том случае, если не останется другого выхода. Я не хочу, чтобы ты легко отделался. За десять лет ты кое-что задолжал мне…

Ее левая рука принялась нашаривать задвижку, и Нерида навострила уши, пытаясь понять, что происходит. Джози на секунду отвернулась, и Слоун успел бросить на девушку тревожный взгляд.

Наконец женщина справилась с дверью и спокойно спросила:

– Ну, Слоун, какой смертью ты предпочитаешь умереть? Заживо сгореть на конюшне, где ты изменял своей верной женушке с этой потаскухой из фургона, или получить пулю в живот? А если сюда сбежится народ, кто посмеет осудить бедную женщину за то, что она застрелила неверного мужа и его любовницу?

Выражение лица Макдоноха едва заметно изменилось, но это не укрылось от взгляда Джози.

– Ты тоже вспомнил ту ночь, Слоун? – визгливо расхохоталась она. – Смешно, правда? Ведь я еще тогда могла рассчитаться с тобой!

Нерида знала, что любое ее движение заставит Джози выстрелить в Слоуна. Промахнуться с такого расстояния невозможно. Будь винтовка направлена на нее, Нерида рискнула бы жизнью, но приносить в жертву Слоуна…

– Проклятье! – прошептала она и потеряла сознание…

Через несколько секунд девушка очнулась в куче сена. Это занервничавший Хафф лягнул ее. Мул поднялся на дыбы, но Слоун уже крепко держал его за уздечку. Нерида увернулась от копыт и вскочила.

В голове гудело. Макдонох сунул ей уздечку.

– Держи! – скомандовал Слоун. – Винтовка все еще у нее!

Не тратя времени, он перепрыгнул через перегородку. И тут оглушительно грянул выстрел… Кто-то корчился на грязном полу.

– Я схватил ее, начальник! – прозвучал надтреснутый старческий голос. – Возьмите ружье!

Слоун пинком отшвырнул винтовку подальше от безжизненно откинувшейся руки Джози и помог Нортону подняться. Старик закашлялся, прижав руку к груди. Нерида заперла Хаффа, бросилась к деду и стиснула его в объятиях.

– Стой, Нед, стой! – прохрипел он. – Ты вышибешь из меня дух!

Ей хотелось смеяться, плакать и ругать сумасшедшего старого шарлатана, чуть не уморившего себя. Но она не успела сказать ни слова: Слоун схватил ее за руку и толкнул к пустующему стойлу.

– Прячься! – прошептал он. – Я так и знал, что выстрел привлечет внимание!

Неподалеку раздались взволнованные голоса. Запыхавшийся Нортон последовал за Неридой. Они опустились на кучу сена, где еще лежало оставленное девушкой покрывало.

– Не вздумай чихнуть, – предупредили Нерида, закутывая деда. – О Господи, дедушка, зачем ты это сделал?

– По-твоему, надо было дать ей застрелить или поджарить вас?

Не было времени спорить: кто-то бешено колотил в дверь конюшни. Она со скрипом открылась, и мужской голос прокричал:

– Начальник! Вы здесь?

– Здесь, Деннис, – отозвался Слоун. – Все в порядке. Миссис Макдонох показалось, что в конюшню забрался вор. Я напугал ее, винтовка выстрелила, и отдача сбила Джози с ног. Похоже, она сильно ударилась головой.

Нортон громко фыркнул. Слава Богу, один из мулов удачно выбрал время заржать.

– Не она ударилась, а я ударил, – прошептал старик.

Нерида шикнула на него. Интересно, поверит ли сосед в эту дурацкую историю?

Все новые и новые тревожные голоса раздавались вокруг конюшни. Казалось, сюда сбежался весь город. Слоун успокаивал соседей.

– У всех нервы на взводе, – то и дело вздыхал он.

Что он скажет, если кто-нибудь обратит внимание на исходящий от Джози запах виски? Похоже, у него на все готов ответ.

Послышался шелест ткани. Видно, Слоун поднял Джози на руки. Та слабо застонала.

– А сейчас, если вы не возражаете, я отнесу миссис Макдонох домой.

– Помочь вам? – спросил Деннис.

– Нет, спасибо. Она уже приходит в себя.

Нужно было поскорее убрать Джози с глаз долой, пока она не очухалась. Едва ли Нортон сумел бы нокаутировать женщину, если бы она не была пьяна. Как бы то ни было, сейчас он лежала в объятиях Слоуна, словно мертвая.

Он ногой распахнул дверь спальни и не церемонясь бросил Джози на неубранную кровать. На полу лежала пустая бутылка из-под виски «Джим Бим». Слоун поднял ее и вышвырнул бы в окно, если б не соседи.

Джози снова застонала и что-то неразборчиво пробормотала, но Слоун не стал ждать, пока она придет в себя. Он запер дверь и бросился вниз по лестнице.

Нерида привела деда на кухню. Хоть Нортон и опирался на внучку всей тяжестью, но не переставал спорить.

– Со мной все в порядке, Нед. Успокойся.

– В порядке! Если бы кто-нибудь услышал твой кашель, весь план пошел бы насмарку! И что бы мы тогда делали? – Она сунула старику стакан воды и обернулась к хлопнувшей двери. – Ох, Слоун, я думала, они никогда не уйдут. Дед расчихался и раскашлялся от пыли, и я была уверена, что вот-вот обман раскроется…

– Все нормально. Они ушли. Но ты права, надо спрятать мистера Ван Ская на случай, если заявится очередной всполошившийся сосед.

Они вдвоем отвели старика в его комнату и уложили в постель. Тот еле дышал, но говорил не умолкая.

– Она ужасно торопилась, а мне не хотелось поднимать шума… – Нерида укрыла старика одеялом. – Черт его знает, откуда она достала это ружье! Сначала я услышал плач наверху, а потом щелканье курка…

– Поговорим позже, дедушка. Тебе надо поспать.

– Не командуй мной, Нед! – Нортон погрозил пальцем, но тут же закашлялся. Приступ был мучительным, хоть и недолгим. Глаза старика потускнели и закрылись. – Я спас вам жизнь, юная леди, и начальнику тоже. Не забывайте об этом.

Нерида опустилась на колени и поцеловала деда в холодный, сухой лоб.

– Не забуду, дедушка. Никогда.

Прежде чем она договорила, старик захрапел.

Утро пятницы выдалось пасмурным. День обещал быть душным. Нерида стояла на заднем крыльце и следила за носившимися по двору собаками. Они-то, по крайней мере, выспались.

– Как чувствуешь себя? – спросил Слоун, целуя девушку в щеку и протягивая ей чашку кофе.

– Устала. – Нерида прильнула к нему и ощутила свежий, прохладный запах крема для бритья. – А ты? Тебе ведь тоже не удалось поспать.

– Как-нибудь переживу.

Он снова поцеловал ее и погладил по мягким, шелковистым волосам. Ночь выдалась кошмарная. Слава Богу, худшее осталось позади. Они даже невесело посмеялись.

– Черт побери, я жалею, что она вчера вечером не напилась. Лежала бы в лежку, и ничего бы не случилось. Я боюсь оставлять тебя с ней.

– Все будет в порядке. Зато теперь мы знаем, чего от нее ждать.

– Ладно, все равно завтра конец, – тихо сказал Слоун.

Он чувствовал неодолимое желание прикоснуться к Нериде. Всю ночь они проворочались с боку на бок, боясь, как бы Джози не сбежала из дому, и Слоун едва сдерживался, чтобы не прижать к себе девушку.

Джесс нашел старый носок Нериды, взлетел на крыльцо и положил измочаленную тряпку к ее ногам. Девушка отвернулась. Она выкинет этот носок, когда Слоун и Джози уйдут обедать в «Лексингтон-Хаус». Пусть ничто не напоминает ни ему о ней, ни ей о нем.

Слоун сидел с бокалом холодного лимонада в руке, глазел на улицу и вытирал рукавом вспотевший лоб. Духота стояла невыносимая. Видно, надвигалась гроза. Однако жара не могла помешать предвыборной суете. По всему городу висели красные, белые и голубые флаги, на стенах пестрели листовки, призывавшие голосовать за того или иного кандидата. Оторвавшись от ремонта зданий, пострадавших во время пожара, плотники перекинули через главную улицу огромное полотнище с призывом отпраздновать канун выборов в «Лексингтон-Хаусе». Теперь они вновь вернулись к работе. Стук молотков и скрип пил раздавались на всю округу. Школа закрылась на каникулы; на ночь в городе остановилась дюжина ковбоев, гнавших стадо коров в Уичито.

К участку приближался Калеб Дакворт, все еще нервничавший, но значительно менее бледный, чем три дня назад. Слоун залпом допил остатки лимонада и убрал камень, мешавший двери закрыться. Пока не смолк городской шум, оба молчали. Наконец Слоун указал молодому человеку на поднос с запотевшими бокалами и спросил:

– Какие новости?

Калеб покачал головой.

– Никаких. То ли у Харгроува есть свои источники информации, то ли его вообще не волнует смерть Фиска. – Он жадно припал к бокалу. – Никто не спрашивал о трупе. По крайней мере, в похоронном бюро справок не наводили.

– Полчаса назад я беседовал с Элиасом, – сказал Слоун. – В парикмахерской тоже никаких разговоров на эту тему не было.

– Ну, начальник, если вы не против, я схожу домой поесть. Мистер Льюистон обещал сообщить, если что-нибудь изменится. Правда, скоро бюро закроется.

– Ступайте, ступайте, Калеб. Спасибо вам.

Молодой человек улыбнулся.

– Не за что, начальник. Лучше сидеть в чулане у Льюистона, чем в который раз слушать, что мама наденет на обед в «Лексингтоне»!

Нерида тихо закрыла дверь и прошла в гостиную, где дожидался Слоун.

– Ты уверена, что не стоит вызвать Бейли? – спросил он. – Если кто-нибудь спросит, я всегда могу сказать, что док приходил к Джози.

Нерида покачала головой и попыталась удержать глубокий вздох.

– Он заставил меня пообещать не вызывать врача.

Девушка бросила взгляд на диван. Больше всего на свете ей хотелось уснуть и проснуться тогда, когда все кончится. Или хотя бы изменится. Но стоило Слоуну раскрыть объятия, как она тут же прижалась к нему и закрыла глаза.

– Он не переживет эту ночь, Слоун…

– Почему ты так думаешь? Он и не из таких передряг выкарабкивался!

Это прозвучало фальшиво. Сколько можно лгать?

– Он слабеет с каждой минутой. Ему трудно дышать. И боли его мучают, хоть он и не признается. – Нерида запнулась и тихо прибавила: – Сегодня ночью я не смогу оставить его одного.

Слоун резко отстранился.

– Придется. Если тебя не будет на обеде, Харгроув поймет, что что-то не так.

Девушка вновь покачала головой.

– Я не смогу оставить деда, Слоун. Да и люди удивятся, ведь я на весь город раструбила о том, что дед умер и что я отправила его прах в Бостон, и вдруг пойду с тобой и Джози в ресторан.

Нерида уже приводила этот довод, когда они втроем разрабатывали план на вечер. Слоун своего мнения не изменил, но делать было нечего.

– Проклятье! – выругался он. – Мне не нравится, что ты останешься здесь одна!

– Тогда дай мне винтовку. У дедушки в фургоне есть старое охотничье ружье.

Девушка прикоснулась к груди Слоуна. Пальцы дрожали то ли от страха, то ли от желания. Последние часы таяли слишком быстро.

– Все будет хорошо. Харгроув еще не знает, что Фиск мертв, а сам он никогда не возьмется за грязную работу, – заверила Нерида, обвивая руками шею Слоуна.

У него вырвался мучительный стон.

– О Боже, Нерида, я этого не вынесу, – пробормотал Макдонох. – Это ужасно! – Он целовал ее в шею. – Будь она проклята, проклята, проклята!

Он целовал ее так, словно пил амброзию из бриллиантового кубка. Нерида бесстыдно прижалась к нему и снова ощутила упругую, горячую мужскую плоть. Слоун готов был опрокинуть ее на пол, но услышал скрип открывающейся наверху двери. Он успел прервать поцелуй и поднял глаза как раз вовремя. На лестничную площадку вышла Джози.

– Ты еще пожалеешь, что не умер вчера вечером, – прошипела она.

В «Лексингтон-Хаусе» было шумно. Зал украшали красные и голубые вымпелы, а неизбежный звездно-полосатый флаг застилал стол на возвышении. Там уже сидела Анни Дакворт; Элиас должен был присоединиться к ней лишь в последний момент. Все остальные места занимали кандидаты и наиболее уважаемые выборщики.

Стоя у дверей, Слоун не слишком любезно подталкивал Джози в спину.

– Совсем как твой отец! – злобно бросила она.

Он наклонился к уху Джози и шепнул:

– Я вынужден следить за тобой. Что тогда, что сейчас.

Ее фарфоровое лицо посерело. За злобой скрывался дикий страх. Слоун не чувствовал угрызений совести: иногда этот ее страх становился его единственным оружием.

Он двинулся к крайнему столику, откуда был хорошо виден весь зал. Вокруг кишела толпа. Приятели обменивались рукопожатиями и хлопали друг друга по спинам. Джентльмены приветствовали дам с разной степенью учтивости. Слоуну не удавалось избежать разговоров, и это отвлекало его от наблюдения за Джози. Он не мог позволить себе грубость, но очень боялся потерять Джози из виду.

А вот и Харгроув! Выражение лица у владельца салуна было не слишком приветливое.

– Так ты никогда не добьешься успеха, Слоун, – заметила Джози, неохотно садясь на предложенный стул. Она знала, что ее место за главным столом.

– Чем ты недовольна? – осведомился он, злорадно улыбаясь. Джози сидела спиной к Харгроуву и не могла с ним даже взглядом обменяться.

Когда женщина попыталась сесть боком, Слоун схватил ее за руку.

– Не суетись, Джози. Ей-Богу, не стоит. Успокойся и поешь.

Нерида отбросила спичку и повесила фонарь на крюк. Светлее в фургоне почти не стало; пришлось подкрутить фитиль.

Старое охотничье ружье стояло в углу. Тонкая паутинка тянулась от ствола к потолку, и Нерида смахнула ее. Она вспомнила, как испугалась, когда Нортон впервые убил при ней кролика. Неужели из этого ружья можно выстрелить и в человека?

Она положила ружье на крышку дедушкиного сундука и прислушалась. Лаяли собаки. Слоун предложил выпустить псов на ночь во двор, хотя рассчитывать на них было смешно. Если Харгроув действительно наносил Джози ночные визиты, Капитан и Джесс должны были к нему привыкнуть.

И все же присутствие животных успокаивало. Рыжий кот пришел следом, обнюхал все углы, впрыгнул на сундук и по-хозяйски улегся рядом с ружьем.

– Поедешь со мной? – спросила Нерида, поглаживая его по голове. – Нет, лучше оставайся со Слоуном, а то убежишь, потеряешься и попадешься ястребу в когти…

Она встала на колени и принялась перебирать содержимое своего сундука. Надо бы выкинуть это старье, но в пути все пригодится. Она пожалела, что не успела выстирать покрывала. Слишком много работы было в доме Слоуна Макдоноха. Она стирала белье, убирала комнаты, готовила еду, словно была его женой. Казалось, Нед Ван Скай, помощник шарлатана и по совместительству карманник, навеки исчез. Но пришло время вернуться.

Нерида тяжело вздохнула и принялась за поиски. Дед проговорился-таки, что деньги у него есть. Надо лишь как следует взяться за дело. И если для этого придется вылить на землю содержимое бутылок с эликсиром, она сделает это не задумываясь.

– Дедушка, почему ты ничего не сказал мне? Почему?

Рыжий кот громко мяукнул, зевнул, выгнул спину, спрыгнул с сундука и вылетел из фургона, оставив девушку в полном одиночестве.

В честь гуртовщиков на обед было подано жареное мясо. Слоун ел с аппетитом человека, пропустившего за последние дни не одну кормежку. Крайний стол делили с ними владелец скобяной лавки Фред Холлет и его жена Элоиза. Слоун предпочел бы вообще не иметь соседей, но зал был переполнен. К счастью, Холлеты оказались словоохотливыми и не слишком жаждали слушать других.

– Вы думаете, у Элиаса есть шансы? – спросил Фред. – Бенуа неплохой оратор, а народ сильно возбужден событиями последних двух недель.

Элоиза презрительно сморщилась.

– Бенуа лжец и жулик. Он мечтает сделать из Кокерс-Гроува второй Додж, по которому день и ночь шляются пьяные ковбои и накрашенные женщины!

– Извините ее, – застенчиво улыбнулся Фред. – Элоиза плохо представляет себе, какое значение для экономики города имеют гуртовщики.

– Прекрасно представляю! – возразила ему супруга. – Но не хочу, чтобы город стал раем для бандитов и негодяев!

Они продолжали препираться, но Слоун не прислушивался к спору. Он не сводил глаз с Бенуа.

Харгроуву предстояло после обеда выступить с речью, а посему он сидел рядом с Элиасом и держался довольно скованно.

Действительно Бенуа бросил тревожный взгляд на Джози, или это Слоуну только показалось? Определенно, салунщик ждал от нее какого-то сигнала. Слоун довольно усмехнулся: с места Джози главный стол был не виден.

Между тем обед близился к концу. Кандидаты откашливались, готовясь к выступлению. Уинн Берлингейм подал Элиасу несколько листков. Через минуту то же самое сделал Джордж Самуэльс. Разница была лишь в том, что он вложил в руку Хар-гроува один-единственный клочок бумаги.

Слоун внимательно следил за читающим записку салунщиком. Бенуа пробежал ее глазами, злобно смял и сунул в карман пиджака. Послание привело Харгроува в неистовый гнев. Он едва сдерживался, когда шептал Самуэльсу ответ. Не оставалось сомнений, чем вызвана эта ярость. Бенуа избегал смотреть на крайний столик, и это как нельзя лучше доказывало, что до неистовства его довел не кто иной, как Слоун.

– Дедушка! Что ты здесь делаешь? – выпалила Нерида, поднявшись на заднее крыльцо.

Нортон стоял в дверях и пытался справиться с одышкой.

– Гуляю, – сварливо ответил старик. – Я устал сидеть взаперти. Никто меня не увидит. Слишком темно.

– Но тут холодно и сыро. Тебе надо быть в тепле.

Она попыталась загнать деда в дом, но тот сопротивлялся. Пришлось отступиться.

– Принеси стул, Нед. Если мне суждено сегодня умереть, предпочитаю сделать это на улице. Всю жизнь ненавидел торчать в четырех стенах.

– Но ведь…

– О черт, ты отказываешь умирающему в последнем желании?

Раньше он не ругал внучку даже во хмелю, и эти слова потрясли ее. Не будь на старике белой рубашки, Нерида не заметила бы, что он поднял руку и прижал ее к груди. Она положила ружье на крыльцо, опрометью бросилась в дом и вытащила из столовой простой деревянный стул.

Нортон сидел на верхней ступеньке, согнувшись пополам от боли.

– Позволь мне сбегать за врачом, – взмолилась девушка, борясь со слезами.

– Нет, никаких докторов. Ради Бога, дай мне спокойно умереть, Нед. Где стул, черт побери?

Она почувствовала себя абсолютно беспомощной и едва не разрыдалась. Нет, нельзя! Как всегда, надеяться можно только на себя. Всхлипывая и вытирая слезы рукавом, Нерида выволокла стул на крыльцо. Ружье лежало рядом, но у деда не хватило бы сил, чтобы поднять его. Нортон ухитрился встать и привалился к столбу. Нерида обняла старика за талию и силой усадила на стул.

– Отпусти меня, Кейти. Я ведь не ребенок…

Нериду бросило в дрожь. Он опять назвал ее именем бабушки. Неужели дед обо всем забыл и помнит только то, что было пятьдесят лет назад?

– Дедушка, это я, Нерида, – тихонько вымолвила она. – Дочка Мэгги.

– Мэгги? – эхом повторил он. – Мэгги ведь умерла, правда? Да, я помню, Нед, я все помню. Можешь не напоминать…

Надо было взять свечу и заглянуть старику в лицо. Жив ли он? Нерида приложила руку к его груди и ощутила слабое биение.

– Дедушка, становится холодно. Я схожу за твоим пальто и вернусь, ладно?

– Виски, – едва слышно возразил старик. – Только оно согреет меня.

– Тебе нельзя виски, дедушка, да и нет его. – У нее подгибались ноги. – Лучше я принесу тебе пальто и одеяло.

Девушка чуть не взвизгнула, когда на ее запястье сомкнулись костлявые пальцы.

– Тогда принеси бутылку эликсира. И себе прихвати. Выпьем за последнее представление доктора Меркурио!

– Дорогие друзья! Дорогие жители города Кокерс-Гроув, штат Канзас! – раздался громкий голос Элиаса Дакворта.

В зале было душно. Большинство присутствовавших дам, включая Джози, обмахивалось веерами; кое-кто из мужчин вытирал лоб платком или расстегивал ворот рубашки, но это мало помогало. Никто не обращал внимания на Элиаса, ожидавшего, пока в зале настанет тишина. Люди продолжали беседовать, официанты гремели посудой и наполняли пустые бокалы. Пришедшие послушать речи толпились вдоль стен и между столиками.

Слоун отодвинул стул и поднялся. Мельтешившие вокруг люди мешали ему наблюдать за Бенуа Харгроувом.

– Что-нибудь случилось, начальник? – спросил Фред Холлет.

Макдонох посмотрел на него так, словно впервые увидел.

– Просто устал сидеть. Надо слегка размяться, – с отсутствующим видом произнес он.

– Ага, стулья тут не самые удобные в мире, – хмыкнул Фред вставая. – Не хотите подымить?

Сколько времени длилась эта беседа? Двадцать секунд? Тридцать? Когда Слоун отклонил предложение и обернулся, Элиас все еще ждал внимания, но Бенуа Харгроув бесследно исчез.

Приближалась гроза. В ветках старого вяза засвистел ветер.

– Дедушка, так лучше? – спросила Нерида, набрасывая одеяло на его тощие плечи. Она не могла заставить Нортона надеть пальто, но против накидки он, кажется, не возражал.

– Мне и раньше было неплохо, Нед. А теперь, будь добра, сходи за парой бутылок моего эликсира. Не отказывай старику в последней просьбе.

– То же самое ты говорил, когда просил принести стул.

Лунный луч упал на лицо старика.

– Я передумал, – ухитрился улыбнуться Нортон, превозмогая боль.

Нерида поцеловала деда и обвила руками его иссохшее тело.

– Ох, дедушка, хоть ты и ужасно упрямый, я все равно люблю тебя!

– Надеешься, что я умру раньше, чем ты добежишь до фургона? Хочешь сэкономить?

По щекам катились слезы, но Нерида Ван Скай уже смеялась. Остроумие еще не оставило доктора Меркурио.

– Твоя взяла, дедушка, – признала она. – Этот эликсир действительно такой противный, как о нем говорят?

– Враки! От него становится так хорошо, что о вкусе просто забываешь. Сейчас мы примем дозу, время пройдет незаметно, а там и начальник вернется…

Ветер трепал подол юбки. Быстро бегущие облака вновь скрыли луну, стало темно, и Нерида пробиралась по двору почти на ощупь. За ней увязались Джесс и Капитан, а у дверей фургона дожидался рыжий кот с покаянным выражением на морде.

– Нет, все-таки я увезу тебя. Мне будет очень одиноко.

Кот не ответил, но принялся умываться. Нерида вынула из ящика две бутылки. Может быть, это разбавленное виски развяжет деду язык? Ведь ей придется платить за его похороны – на этот раз настоящие. Нерида начинала свыкаться с неизбежностью потери. Нортон ведь настолько сжился с этой мыслью, что даже посмеивался. Вот и она побережет слезы на будущее.

Ветер крепчал. Девушка вспомнила, что забыла погасить фонарь. Ладно, ничего не случится. Возвращаться – плохая примета. Да и увереннее себя чувствуешь, когда в темноте виднеется светящееся окошко. Вот вернется Слоун, тогда она и фонарь погасит, и дверь фургона запрет. Наверно, обед скоро кончится.

Не успела она сделать и шагу, как откуда-то сзади донесся негромкий угрожающий голос.

– Две бутылки, мисс Ван Скай? Очень любезно с вашей стороны. Но, увы, я привык к более изысканным напиткам.

Она не могла обернуться, но этого и не требовалось. Человек, обхвативший ее шею и приставивший к виску холодное дуло пистолета, был тем, кто собирался стать мэром Кокерс-Гроува, штат Канзас.

Слоун пробивался через зал, не обращая внимания на ругань тех, кого он толкнул, и на дикие вопли Джози. Как он мог упустить Харгроува? Ясно, что его исчезновение было спланировано заранее! На несколько секунд его задержал Самуэльс. Тут же раздался звон бьющегося хрусталя и фарфора: это Джордж врезался спиной в официанта, несшего поднос с грязной посудой.

– Слоун, стой! – кричала Джози. – Ты ничего не сможешь сделать!

– Черта с два!

Он добрался до прихожей, в которой скопились дамы, чьи мужья пыхтели сигарами снаружи, и отпихнул в сторону дородную матрону, размахивавшую большим черным веером.

Вслед ему неслись крики Джози.

– Слоун, ради Бога, не делай этого! – умоляла она. – Разве ты не понимаешь? Он убьет тебя!

Ветер обрушился на него, как морская волна, но Слоун этого не заметил. Он отшвырнул Джози, схватившую его за руку; та со стоном упала, но ему не было до этого никакого дела. Он решительно и неумолимо рвался вперед.

Слоун на бегу сбросил с себя просторный черный пиджак. Тот взмыл вверх, словно невиданная птица, на какое-то мгновение закрыл луну, а потом упал в грязь.

Ему хотелось закричать, но делать этого ни в коем случае не следовало. Шум заставит Харгроува окончательно потерять голову.

Слоун молча поднялся на крыльцо и беззвучно отпер замок, молясь в душе, чтобы не залаяли собаки. В доме было темно и тихо, как в могиле. Дверь в комнату Нортона была открыта. Слоуну хватило одного взгляда, чтобы понять: старика там нет. Отсутствовало и яркое красно-желтое одеяло. Никаких следов борьбы. Едва ли у Харгроува было время их уничтожить. Войдя в столовую, Слоун заметил, что из нее исчез стул. Мелькнувшая в мозгу догадка позволила мускулам расслабиться. Он на секунду опустил пистолет, но тут же вновь поднял его, открывая заднюю дверь. Ураганный ветер ворвался в дом и чуть не сбил Слоуна с ног. Свист, заглушивший скрип петель, и темнота на кухне позволяли надеяться, что Харгроув его не заметит.

И тут он увидел… Волосы на голове встали дыбом. Проклятье, ему не хватило десяти секунд!

– Отпусти ее, Харгроув! – приказал он, спускаясь с крыльца и оставляя дверь открытой настежь.

Ветер отнес его слова в сторону, но Харгроув вздрогнул и обернулся.

– Не рыпайся, Макдонох, иначе девчонке каюк. Ты проиграл.

Нерида не сопротивлялась, и Слоун возблагодарил за это небо. В пылу борьбы Харгроув мог случайно нажать на крючок. Пока она стоит неподвижно, можно попробовать всадить пулю в схватившего ее человека. Пользуясь мгновением, он громко крикнул:

– Нет, Бенуа, это ты проиграл! Ты можешь убить ее, можешь попытаться убить меня, но твоя песенка спета. Ты мертвец!

Казалось, Харгроув задумался. Свет фонаря делал его идеальной мишенью. Но дрогнет ли рука убийцы, держащая пистолет у виска девушки?

Слоун ощутил горечь во рту. Нет, та злосчастная ночь в Сан-Ривере ни за что не повторится!

– Брось пистолет, Бенуа. Все кончено. – Да, правая рука слегка опустилась, но этого еще недостаточно… – Фиск мертв, а Самуэльс в мокром деле тебе не помощник. Кончай пока никто не пострадал!

– А что дальше, начальник?

– Торговаться не собираюсь!

– Даже ради твоей драгоценной репутации? Имей в виду: если потащишь меня в суд, я на весь штат раструблю, какой ты мошенник!

Мошенник, лжец, убийца. Да, все это верно. И еще кое-кто впридачу.

– Никаких разговоров, пока ты не бросишь оружие и не отпустишь ее.

Харгроув попал в ловушку. Нерида была его последней, надеждой, но и из этого ничего не вышло. Он все еще колебался. А время уходило.

Слоун услышал шорох. Казалось, кто-то ползет по крыльцу. Один из псов? Неужели Харгроув застрелил их? Нет, пальбы не было. Наверно, это скребется отломившаяся ветка вяза. Он напрягся, но не отвел взгляда от мужчины и женщины, освещенных лучом фонаря. И тогда из дома донесся другой звук. Грохнула передняя дверь, и женский голос выкрикнул его имя.

– Назад, Джози!

Харгроув словно только этого и ждал. В следующую секунду, показавшуюся Слоуну вечностью, салунщик швырнул заложницу наземь и навел револьвер на дом. Слоун инстинктивно нажал на спуск. Рука его дернулась от отдачи, глаза защипал пороховой дым. Ему показалось, что перед тем, как упасть, Харгроув успел выстрелить. Что-то тяжелое ударило Слоуна в бок. Он попытался удержаться на ногах, протереть глаза и вновь поднять пистолет, но не сумел. Падая, Макдонох увидел, что к нему со всех ног бежит плачущая Нерида.

– Будь ты проклята, проклята, проклята! – причитала Нерида, взбираясь на крыльцо. – Убирайся отсюда, сука! Мало тебе того, что ты сделала?

Джози стояла неподвижно, словно статуя.

– Все должно было кончиться совсем не так, – отчетливо произнесла она. Ее голос не смогли заглушить ни шум ветра, ни стоны окровавленного человека, лежавшего на крыльце.

Нерида положила его голову к себе на колени и принялась качать, как младенца. Яркая кровь сочилась из простреленного плеча и капала ей на юбку.

– Ох, дедушка, зачем ты это сделал? Слоун бы и сам справился. Ну, тише, тише… Сейчас мы вызовем доктора, и все будет хорошо…

– Не надо доктора, – возразил Нортон. Его лицо исказила гримаса. – Где начальник?

– Я здесь. – Слоун опустился на колени рядом с Неридой и потер ноющие ребра. Падая с крыльца, раненый старик сильно ушиб Макдоноха прикладом.

Костлявая рука вцепилась в его рубашку.

– Начальник, позаботьтесь о ней, слышите? Пусть хоть одна женщина в этой семье ради разнообразия свяжется с хорошим человеком…

– Молчи, дедушка, молчи!

– Нет, Нед, не буду. Некогда мне молчать, поэтому хорошенько слушай…

Тускнеющие глаза закрылись, но старик еще дышал. Правда, каждый новый вдох давался ему труднее предыдущего. Лицо Нортона становилось спокойным и безмятежным. Боль оставила его, морщины расправились, на губах заиграла слабая улыбка.

– Я хочу, чтобы меня похоронили как следует, – прошептал он. – И поставили памятник. Я ведь родом из хорошей бостонской семьи, где у каждого был памятник. У Кейти на могиле стоит камень, да и у Мэгги он будет. Знаешь, я тосковал по ним обеим…

Нерида прижалась щекой ко лбу деда, умиравшего у нее на руках. Теплая и сильная рука Слоуна опустилась на ее плечо. А Нортон продолжал говорить, хотя голос его прерывался.

– Нед, не надо убиваться. Я прожил хорошую жизнь и ни о чем не жалею. Мы с Кейти были счастливы, и после ее смерти я так и не женился. Мэгги тоже не вышла замуж за своего ублюдка, как я ни уговаривал ее. А теперь и с тобой та же история…

Его тело остывало, на лице проступили пятна.

– Нед, я сделал все что мог. – Он отчаянно боролся с сильнейшим противником на свете. – Деньги, тысяча долларов…

– Плевать мне на деньги!

– Они под сиденьем. Золотые монеты. Это на памятник для меня и Мэгги, а остальные – вам с начальником. Все тебе, Нед…

Прежде чем Нортон Ван Скай успел испустить свой последний вздох, Нерида взяла деда за руку и сказала, что любит его. Старый шарлатан собрал последние силы и ответил ей пожатием. Затем его пальцы тихо разжались…

Слезы высохли, рыдания перестали сотрясать тело, а Нерида все еще сидела, держа деда в объятиях. Кто-то накинул ей на плечи плед. Вокруг шептались люди, но она не понимала слов, пока знакомый, мягкий голос не позвал ее по имени.

Она подняла взгляд и увидела небесно-голубые глаза.

– Льюистон приехал, – сказал Слоун.

Она мигнула, только сейчас поняв, что крыльцо освещает полдюжины фонарей. Стоило Нериде кивнуть, как к ней подошел владелец похоронного бюро и поднял бренные останки Нортона Ван Ская. Слоун помог девушке подняться и прижал ее лицом к окровавленной рубашке.

– Дай мне знать, когда ты сможешь идти, – сказал он. – Если хочешь, я понесу тебя. Номер в гостинице уже приготовлен.

– В гостинице? Для кого?

– Для нас с тобой.

Начиная что-то соображать, она оглянулась по сторонам. Вокруг были люди. Они говорили шепотом, но Нерида понимала, что разговор идет о ней и о том, что здесь случилось. Незнакомая женщина вышла из кухни и молча принялась мыть крыльцо, на котором только что сидела Нерида. Девушка вздрогнула. Наверно, она тоже вся в крови…

Слоун поднял ее на руки.

– Куда ты несешь меня? – покорно спросила Нерида.

– В гостиницу, в горячую ванну, в чистую постель. А потом заставлю тебя глотнуть бренди.

– Подожди. Надо еще кое-что сделать, – вяло запротестовала она. – Надо закрыть дверь фургона и погасить фонарь.

– Не беспокойся.

– А стул? Его намочит дождь… – Мысли путались.

– Все уже сделано, – успокоил он, проходя через столовую.

В гостиной тоже кто-то был. Нерида узнала Элиаса Дакворта, адвоката Берлингейма, но остальные были ей неизвестны. При виде девушки все разговоры оборвались.

От кучки людей отделился Берлингейм и прочистил горло.

– Нужен митинг, Слоун.

Его руки напряглись.

– Нет у меня времени ни на какой проклятый митинг.

– Люди требуют объяснений.

– Нечего тут объяснять, Уинн. А сейчас, извините, я должен отправить мисс Ван Скай в гостиницу. Спасибо за помощь. Элиас, передайте мою благодарность миссис Келли и скажите, что я расплачусь с ней утром. Джентльмены, пожалуйста, заприте дом, когда будете уходить.

Никто не открыл ему дверь, и Слоун попросту пнул ее ногой.

– Слоун, минутку, – примирительно сказал Берлингейм. – После вашего ухода из «Лексингтона» Самуэльс выдвинул против вас чудовищные обвинения, а когда стало известно о смерти Харгроува, Джордж заявил, что вступает в борьбу за пост мэра.

– Слово не воробей…

Берлингейм пожал плечами.

– Люди слышали выстрелы. Когда Льюистон провез по городу два трупа – Харгроува и человека, которого считали умершим два дня назад, – народ захотел понять, что случилось. – Он запнулся, но продолжал глядеть Слоуну прямо в глаза. – Прошу прощения у мисс Ван Скай, но делу не поможет, если вы уйдете из дому, держа в объятиях женщину сомнительной репутации, в то время как вашу жену никто не видел с самого начала событий.

От Слоуна посыпались искры. Сжав челюсти, он приказал Берлингейму:

– Найдите ее. Она была здесь, когда я стрелял в Харгроува, и не могла уйти далеко. Можете без нее не возвращаться.

Несмотря на сильный ветер и приближение грозы, улица возле дома Макдоноха была заполнена любопытными. Слоун свирепо расталкивал толпу, но за ним увязался целый хвост. Калеб Дакворт открыл дверь гостиницы и молча закрыл ее перед носом зевак.

Едва начальник полиции успел перевести дух, как с красного кожаного кресла поднялся Джордж Самуэльс.

– Добрый вечер, Макдонох…

Слоун даже не взглянул в его сторону. Калеб, довольный унижением газетчика, вынул ключ и стал подниматься по лестнице.

– Номер шестой, – сказал молодой человек, когда Слоун достиг второго этажа. – Ванна готова. Мама принесла кое-что из одежды сестер. Если понадобится еще что-нибудь, только скажите.

Он вставил ключ в замок и открыл дверь.

Очутившись в теплой воде, Нерида глубоко вздохнула. Шок сменился изнеможением.

Слоун собрал и унес окровавленную, изорванную одежду, понимая, что Нерида больше не сможет ее надеть.

Когда девушка вышла из ванны, вода почти остыла. Нерида быстро вытерлась и надела одолженную ночную рубашку. Нерида выглянула из-за двери ванной и заметила Слоуна. Голый по пояс, босой, с влажными после купания волосами, он сидел у окна. Голова его запрокинулась, глаза были закрыты. На мгновение девушка решила, что он спит, но тут же увидела в его руке бокал с бренди. Он медленно размешивал темную жидкость, согревая ее теплом ладони.

За окном прогремел гром. То ли грохот, то ли шлепанье босых ног по полу заставили Слоуна открыть глаза и подняться.

– Вот, выпей. И никаких разговоров, – мягко, но решительно скомандовал Макдонох.

Принимая бокал, она прикоснулась к пальцам Слоуна. Бренди обжег ей язык и горло, однако огонек внутри зажегся не от него. Она протянула бокал обратно, но не спешила отдавать его. Их пальцы снова переплелись, и все же этого было мало. Слоун нагнул голову и прильнул к ждущим, жадным губам. Он тоже выпил бренди, и тот же огонек загорелся в его глазах. Слоун еще не успел прикоснуться к ее телу, но оно затрепетало. Ее груди набухли, соски напряглись, ожидая ласкового прикосновения.

Бокал разлетелся вдребезги. Слоун подхватил девушку и понес на кровать. Нерида широко открыла глаза, когда Слоун с трудом оторвался от нее, укрыл одеялом и стремительно направился к двери.

– Подожди! – крикнула она, пытаясь броситься следом. – Куда ты?

Он взялся за ручку, но не повернул ее. «Уходи!» – шептал ему один внутренний голос; «Оставайся!» – повелевал другой. Мускулы напряглись. По спине, сверкая серебром, скатилась капля воды.

– Не знаю… – ответил он.

– Не бросай меня. Останься здесь. – Она помолчала, тихонько вздохнула и добавила: – Я не могу без тебя.

Слоун вздрогнул и попытался, не отходя от двери, размять одеревеневшие мышцы спины. На ребрах красовался внушительный синяк. Слишком много беготни и слишком мало сна. Сегодня ночью он убил одного человека и был свидетелем смерти второго, а где-то еще скиталась гонимая бурей женщина, которую он предал и которой нечего терять.

А вот ему самому есть что терять, и он не позволит отнять это ни Джози, ни кому-нибудь другому.

Пальцы, державшиеся за ручку, разжались. Все мускулы расслабились, и он перестал бороться с неимоверной усталостью. Ему надо уснуть, а кровать рядом, в ней ждет женщина с дымчатыми зелеными глазами, мягкими губами и распущенными волосами. Он может лечь, крепко прижаться к ней и уснуть, обнимая это нежное тело, а утром…

Она неслышно подошла, прижалась щекой к его спине, обеими руками обвила талию и прошептала:

– Пожалуйста, Слоун, ложись. Сейчас ничего не будет, мы просто уснем, а утром…

Слоун так круто повернулся, что девушка чуть не упала, схватил ее за руки, погладил по плечам, шее и нерасчесанным волосам.

Утром… Неужели она прочла его мысли? Или он чего-то не понял? Наверно, она хотела сказать, что утром уедет. Ее здесь ничто не держит. Дед умер, деньги у нее есть… Она мечтала как можно скорее покинуть Кокерс-Гроув, штат Канзас. Что ее связывает с этим крошечным, затерянным в прерии городком?

Но это будет утром. У них целая ночь впереди.

Хотя кровать была в двух шагах, он снова поднял Нериду на руки.

– Ну зачем же? – запротестовала она. – Я уже давно научилась ходить.

– В том-то и дело, – загадочно ответил Слоун.

Он укутал ее, нежно поцеловал и погасил лампу.

В ту же секунду за окном полыхнула молния, и Нерида увидела, что Слоун вынул из кобуры пистолет.

– Зачем это? – спросила она, когда Макдонох положил кольт на пол.

– Простая предосторожность. – Он скользнул под одеяло и лег рядом. – Спать, спать, спать..

Выполнить этот приказ оказалось легче, чем думала Нерида. Наверно, бренди еще не подействовал. Она повернулась на бок и прижалась к Слоуну Тот обнял девушку, хотя и сдержаннее, чем ей хотелось. Ах, какая разница… Нерида положила голову к нему на плечо и сладко зевнула. Новая вспышка озарила комнату, но грома девушка уже не слышала…

Он поднял пистолет и направил его на лежавших в постели мужчину и женщину. Женщина – нет, почти девочка – попыталась сползти с кровати, но он вывернул ей руку и заставил вернуться, на место. Обнаженная, вся покрытая старыми и новыми кровоподтеками, она не могла выдавить ни звука. В этот момент грянул оглушительный выстрел, долгим эхом отдавшийся в его ушах. И только когда эхо смолкло, он понял, что снова и снова нажимает на спусковой крючок.

Всюду была кровь. Она хлестала из полудюжины ран на теле мужчины, брызгала на белое шелковое подвенечное платье женщины, превратившейся из испуганного ребенка в дивную красавицу с розовыми бутонами в каштановых волосах.

– Ты убил его! – пронзительно крикнула она и вдруг истерически засмеялась. А он с ужасом смотрел на зажатый в руке пистолет. Из его дула била струя крови. Когда же он попытался избавиться от кольта, оказалось, что тот намертво прирос к его руке…

– Слоун! Слоун! Проснись!

Нерида настойчиво трясла его, пока крики и стоны не прекратились. Но покрытое холодным потом тело еще долго сотрясали судороги.

– Слоун, успокойся. Это всего лишь сон…

Нерида стояла на коленях, ночная рубашка едва прикрывала ее бедра. Казалось, он утих, но еще не проснулся окончательно. Если не разбудить его, кошмар будет длиться бесконечно.

– Будь ты проклята, – пробормотал он, и в этих бессвязных словах звучали такая ненависть, такое отвращение, что девушка на секунду отпрянула.

Впрочем, она тут же спохватилась и принялась трясти его за плечи. Кожа его была в испарине, сердце гулко колотилось, а голова моталась из стороны в сторону.

– Это ты будь проклят, Слоун Макдонох! – крикнула она. – Проснись же!

Он сел и бессмысленно огляделся. Привычная спальня куда-то исчезла, вместо пышного ложа из резного ореха он лежал на обычной железной кровати. Да и остальная мебель была ему незнакома. Сбитый с толку, он принялся рассматривать свои руки. Пистолета в них не было, кровь куда-то исчезла.

– Слоун, ты проснулся наконец? – спросил чей-то тихий голос.

– Ага, – ухитрился выдавить он и провел дрожащими пальцами по мокрым от пота волосам. Кошмар исчез. Слоун обернулся к Нериде и грустно улыбнулся. – Похоже, я здорово напугал тебя.

– Да уж… – Когда он лег навзничь, Нерида прильнула к нему и подтянула повыше одеяло. В комнате было прохладно. За окном лил дождь. – Сначала еще ничего. Ты несколько раз принимался ругаться, я толкала тебя в бок, и ты умолкал. Но сейчас… Я боялась, что ты так и не проснешься.

– Да, мне частенько не хотелось просыпаться вообще.

– О чем ты?

Слоун тяжело вздохнул и прижал к себе теплое тело Нериды.

– Джози не солгала тебе: я действительно убил своего отца. Не для самозащиты, не в результате несчастного случая и не в состоянии аффекта.

Она провела пальцем по его губам.

– Если не хочешь рассказывать, не надо…

– Нет, я должен. Иначе этот кошмар сведет меня с ума.

Он поцеловал ее в макушку и принялся рассказывать. Может быть, теснота, окутывавшая их, словно одеяло, помогла Слоуну решиться.

– До той ночи я не замечал его странностей. Война закончилась полтора года назад, и я вернулся домой. Во-первых, на продолжение учебы не хватило денег, а, во-вторых, кто-то должен был позаботиться о Сан-Ривере. Я уезжал по делам на неделю с лишним, а когда поздно ночью вернулся домой, то услышал визг Джози.

Нерида молча ждала продолжения рассказа. Казалось, у нее в ушах звучит эхо этого визга.

– Тогда у каждого было оружие. Вокруг шлялись дезертиры – и северяне, и конфедераты; бездомных тоже хватало… В общем, когда я взбежал по лестнице, в руке у меня был пистолет.

Так же, как несколько часов назад. Теперь понятно, почему в нем ожили воспоминания.

– Крики доносились из комнаты Джози. Дверь была открыта. Отец лежал на кровати рядом с дочкой одного из арендаторов. Девочке было лет двенадцать-тринадцать, и она была до смерти напутана. Отец вызвался разделить ее со мной.

– Так вот почему ты так странно повел себя, когда считал меня девочкой…

– О нет! В тебе было что-то особенное. Раньше я никогда не испытывал такого… – В темноте он нащупал ее губы и нежно поцеловал. Когда Нерида отвернулась, он спохватился. – Извини. Я не должен был…

– Не надо извиняться. – Кровь бросилась ей в лицо. Слава Богу, в темноте этого не видно.

Он облегченно вздохнул, взял ее за руку и продолжил рассказ.

– Увидев в моей руке пистолет, отец засмеялся. Он предложил мне выстрелить в него. Я покачал головой, и тогда он пригрозил убить девочку.

У Нериды гулко заколотилось сердце. Лицо Слоуна оставалось невидимым. Девушка тихонько окликнула его, но тщетно. Он снова погрузился в ночной кошмар.

– Он смеялся. Он говорил, что мне не убить и хромую лошадь и что я никогда не смогу поднять руку на отца…

– Так как же все-таки это случилось, Слоун? – спросила она, пытаясь растормошить его. Сердце колотилось от страха. Макдонох до боли стиснул ее руку и вдруг выпустил.

– Тут вмешалась Джози. Она сказала, что эта девочка была у отца далеко не первой, и если я не покончу с его безумием, жертв будет еще больше. Отец только хохотал и утвердительно кивал. Он все еще смеялся, когда я нажал на спуск.

Его пальцы шесть раз сжали пальцы Нериды, а потом ослабели.

– Я не мог промахнуться. Все шесть пуль вошли в его тело, но умер он после первого выстрела.

Он глубоко вздохнул и без сил опустился на подушку. Что было дальше? Как Слоун повел себя после? Перед ним лежал изрешеченный труп того, кто дал ему жизнь. Наверно, бросился бежать без оглядки…

– И вы с Джози тут же уехали? – спросила она, пытаясь снова вернуть Слоуна к действительности.

– Нет, не сразу. – Он горько усмехнулся. Мы похоронили его так, будто он умер своей смертью. Его зарыли рядом с матерью. Теперь я думаю, что он либо убил ее, либо замучил до смерти. Но нужно было соблюсти приличия.

Да, подумала Нерида, это в стиле Джози.

– Завещание оказалось неожиданным. Отец ненавидел меня, и не только из-за Рэндалла. Может быть, он считал, что я не его сын. Тем не менее Сан-Ривер достался мне, а не Джози.

– Так почему же ты не захотел в нем жить?

Он пожал плечами.

– Не мог. Я продал плантацию первому же покупателю. Это стало моей самой большой ошибкой.

Если бы Слоун остался в Сан-Ривере, они бы никогда не встретились и не полюбили друг друга. При одной мысли об этом у нее сжалось сердце. Но если бы они не встретились, не пришлось бы и расставаться.

– Думаю, это была отцовская месть. Если бы плантацию унаследовала Джози, она бы ее продала, деньги промотала, и я был бы свободен. Человек, который заботился обо всех, не удрал бы от ответственности…

Он сокрушенно вздохнул. Шесть пуль лишили Джози и мужа, и дома.

– Значит, ты уехал и взял мачеху с собой?

Он снова горько рассмеялся.

– Ох, Нерида, видела бы ты ее в то время! Крики, слезы, заламывание рук… Словно я бросал ее на необитаемом острове. Она угрожала вырыть тело отца с шестью пулями в груди, если я не возьму ее с собой.

А теперь эта интриганка и бездельница где-то коротала сырую канзасскую ночь… Нерида поежилась и тесно прижалась к Слоуну.

– Она опять примется за свое? – прошептала девушка.

– Не знаю. – Слоун погладил ее по щеке и чмокнул в нос. – Не везет мне с женщинами: одна не хочет оставить меня в покое, а другая спит и видит, как поскорее унести ноги…

– Неправда!

– В самом деле? – Он жадно впился в ее рот и целовал, пока Нерида не задохнулась, – Скажи мне еще раз, что не уедешь на рассвете!

Нерида попыталась вырваться из его цепких объятий, но оказалась крепко прижатой к кровати.

Могла ли она солгать, отдаться ему, подождать, пока он уснет, а утром тайком выбраться из гостиницы, запрячь мулов и уехать из города, зная, что бросает человека, который поверил ей?

– А что будет, если я останусь? – спросила она, не в силах ни солгать, ни сказать правду.

– Вот что, – ответил Слоун.

Он принялся неистово целовать ее, не давая вздохнуть, раздвинул ее губы и вонзился в них языком. А когда Слоун отстранился, у девушки вырвался безутешный стон.

Сопротивление было сломлено. Утро вечера мудренее, а пока… Пусть будет что будет; страсть овладела ее телом, разумом, сердцем и душой. Слоун чуть отстранился и начал расстегивать кнопки на ее ночной рубашке. Когда поддавалась очередная застежка, он целовал обнажающееся тело, и Нерида вздрагивала от прикосновений его языка. Кнопки сдавались одна за другой, но девушка не могла больше ждать. Она распахнула рубашку и выгнулась дугой, подставляя грудь под его поцелуи.

– А теперь попробуй сказать, что ты уедешь!

Нет, не могла она сказать этого. Рот, прижавшийся к ее соскам, руки, срывавшие с нее рубашку, не давали солгать.

Он отбросил одеяло, позволяя Нериде уйти, но она воспользовалась свободой лишь для того, чтобы еще теснее прижаться к нему.

– Ну, скажи, что ты не хочешь меня, что уедешь и никогда не вспомнишь об этом…

Нерида блаженно застонала, когда кончик языка прикоснулся к розовому бутону, венчавшему ее белоснежную грудь. Она стащила с себя рубашку, изо всех сил швырнула ее к ногам и попыталась снять со Слоуна трусы. Он не пошевелился, чтобы помочь ей, и Нерида злобно чертыхнулась. Не отрываясь от ее соска, Слоун довольно хмыкнул и слегка приподнял бедро. Через секунду трусы оказались там же, где и рубашка. Наконец-то…

– Значит, да? – спросил Слоун поднимая голову и переключаясь на другой сосок.

– Да, да! Пожалуйста, Слоун…

– Нет, – спокойно заявил он. – До тех пор, пока ты не ответишь на мой вопрос.

Длинные, искусные пальцы погладили ее живот, бедро, колено и вновь вернулись назад, к кудряшкам, в которых скрывался источник ее страсти. Эта ласка была сладкой и неописуемо мучительной. Казалось, у нее внутри все раскалилось от жгучего, яростного пламени.

– Говори! – приказал он. Голос Слоуна предательски дрогнул: страсть испепеляла Макдоноха ничуть не меньше, чем Нериду. – Говори, что ты остаешься!

– Нет, нет, не могу! – простонала она. – Я не могу остаться здесь!

– Ты останешься со мной.

– Да, но только не здесь! Они ненавидят и меня, и тебя… Слоун, не надо портить нашу последнюю ночь. Или люби меня, или дай уйти…

– Я никогда не дам тебе уйти – поклялся Слоун, набрасываясь на нее.

Сердце Нериды отчаянно колотилось, легкие не успевали наполняться воздухом. Она повернула голову и впилась зубами в мускулистое, мокрое от пота мужское плечо.

– Дикарка, – прошептал Макдонох, покусывая ее ухо.

– Зверь, – откликнулась Нерида.

– Не могу жить без тебя. – Он ткнулся носом ей в шею и покачал бедрами из стороны в сторону.

– Слоун, не говори этого!

Он провел губами по лбу девушки и пробормотал ей в макушку:

– Ничего не поделаешь. Я люблю тебя. Хочу, чтобы ты стала моей женой, матерью моих детей…

Каждое слово этого признания сопровождалось все более страстным поцелуем, заставлявшим ее забыть обо всем на свете.

– Говори, – хрипло прошептал он. – Говори, сможешь ли ты уйти от меня. Говори сейчас, когда ты моя, а я твой.

Он двигался в такт этим словам, доводя ее до последнего экстаза. Пальцы Нериды впились в его плечи, тело выгнулось датой.

– Оставайся, Нерида. Оставайся со мной.

Надо ответить ему, пока она окончательно не потеряла голову.

– Нет, Слоун, не могу, – выдохнула она. – Не могу, не могу…

– Можешь. Говори, ну, говори же!

Но было уже поздно. Сладостная судорога свела ее тело. Последние слова Слоуна заглушил пронзительный крик. И этого он уже не выдержал.

Нерида открыла глаза и недоуменно мигнула. Вокруг было темно. Она слегка пошевелилась.

– Ты что? – спросил Слоун.

– Какая темень…

Оба лежали на спине, накрытые простыней.

– Ты сделала важное открытие, – поддразнил он, целуя ладонь Нериды. – Это означает, что у нас еще уйма времени. Как мы им распорядимся: поспим немного или?..

Время. На самом деле его осталось ничтожно мало. Рассвет был недалек.

– Поспим, – медленно сказала она. – Мы долго дремали?

– Недолго. А что?

Ей снился сон. О чем он был? Нет, не вспомнить…

– Слоун…

– Что?

– Я не передумала.

Ее разбитое сердце разлетелось на куски.

– Я знаю. – Почему он так спокоен? Почему не пытается переубедить ее так же, как несколько минут назад? – Жаль. Все могло выйти по-другому.

Нерида отвернулась. Чем она расстроена? Тем, что Слоун ни капли не переживает? Может, она не права?

– Могло?

– Конечно. И дед твой этого хотел.

– Слоун Макдонох, о чем ты? Ты заставлял меня что-то решать, а я в это время плохо соображала.

Он засмеялся и прижал девушку к груди.

– И вовсе я не заставлял. Просто хотел, чтобы ты знала: если ты решишь покинуть Кокерс-Гроув, мы уедем вместе. – Слоун поцеловал ее прямо в раскрывшийся от изумления рот. – Ладно. По моим расчетам, сейчас около четырех утра. Если не тратить время попусту, можно еще пару часов вздремнуть.

Слоун молча уложил Нериду на кровать, прижался к ее спине и натянул на них одеяло. Через несколько секунд он сладко посапывал. Действительно, что ему за дело до мучающих ее вопросов?

– Рыцарь в сверкающих доспехах делает свое дело, и плевать ему на желания прекрасной дамы… – проворчала она и вдруг зевнула…

Она проснулась от шума, открыла глаза и удивилась, что уже рассвело. Слоун не спал и внимательно прислушивался к тяжелым шагам за дверью. Казалось, от стука задрожала гостиница.

– Начальник, вы здесь? – послышался голос Боба Кепплера.

Слоун нежно поцеловал девушку в макушку и вылез из кровати, подав голос не раньше, чем надел брюки.

– Да, тут я!

– Мы нашли миссис Макдонох!

Слоун замер, не успев застегнуть портупею.

– С ней все в порядке?

– Ну… Она засела на вокзале с парой пистолетов и взяла Гарри Гаскелла в заложники.

Пока Слоун шел к двери, Нерида успела выбраться из кровати, схватить ночную рубашку и укрыться в ванной.

– Никто толком не знает, как это случилось, – принялся объяснять Кепплер, пока Макдонох надевал носки и обувался. – Сегодня утром Гарри вместе с Эрни Джуэллом пришел открывать вокзал и увидел, что замок взломан. Эрни рассказал, что Гарри вошел и стал озираться по сторонам, а она наставила на него пистолет и потребовала билет до Сан-Франциско. А когда Гарри начал возникать, она выстрелила.

– Он ранен?

– Нет. Ему прострелили шляпу.

Слоун надел рубашку, бросил взгляд на запачканную кровью куртку с тусклой оловянной звездой и хмыкнул.

– Вот так сверкающие доспехи! – Куртка упала обратно на стул.

Что-то было не так. Ах да, кобура слишком легкая! Он же оставил пистолет на полу… Господи, неужели у него хватит сил прицелиться в Джози?

Наверно, Слоун так и ушел бы без оружия, если бы не Нерида.

– Возьми пистолет, – скомандовала она, появляясь на пороге ванной. – Джози однажды уже пыталась убить тебя.

– Что за чушь она порет? – удивился Кепплер.

Макдонох поднял револьвер и внимательно осмотрел его. Барабан был полон.

– Тогда в конюшне не было никакого вора, – хмуро буркнул он, засовывая кольт в кобуру. – Она пришла туда, чтобы убить нас.

– Но какой в этом смысл, Слоун? – пробормотал сконфуженный помощник.

– Никакого. Наверно, она просто сошла с ума.

Слоун внимательно осмотрел Нериду. Принесенная Калебом рубашка была ей велика, юбка чересчур коротка, растрепанные золотистые волосы перехватывала какая-то ленточка. Он заправил ей за ухо выбившийся локон, погладил ее по затылку и наклонился, чтобы поцеловать, но суровый взгляд заставил Слоуна остановиться.

– Никаких прощальных поцелуев. Я иду с тобой.

Она прекрасно понимала, что у Макдоноха нет времени спорить.

Гроза унеслась, оставив после себя ясное, безоблачное небо. Лишь лужи на улицах напоминали о прошедшем дожде.

– Ее искали всю ночь, – объяснял Кепплер, размашисто шагая по тротуару. – Лило как из ведра. Мы знали, что рано или поздно она объявится.

Не будь суббота днем выборов, половина Кокерс-Гроува еще спала бы мертвым сном. Но сегодня улицы были заполнены толпами взволнованных людей. Бурная ночь сменилась еще более бурным утром. Вокруг только и говорили, что о драме на вокзале.

Нерида чувствовала на себе подозрительные взгляды, слышала, как шепчутся у нее за спиной и хихикают при слове «гостиница». В Кокерс-Гроуве секретов не существовало.

Слоун крепко сжал ее руку, но продолжал разговаривать с помощником.

– Как ты думаешь, Боб, где она взяла пистолет?

– Похоже, у Харгроува.

– Он же мертв!

– Ну да. Но когда Льюистон зашел в «Луизиану» за рубашкой для похорон, то увидел, что там все разворочено, словно кто-то искал деньги. А бармен Роскоу уверен, что у нее был ключ.

Слоун вздрогнул и больно стиснул ладонь Нериды.

Шагая в ногу, они прошли мимо полицейского участка. Слоун не повернул головы, но Нерида еще раз полюбовалась стеклянной доской, на которой было золотом выведено имя Макдоноха.

Слоун – часть этого города, горько подумала девушка. Она не имеет права увезти его отсюда.

Тротуар кончился. Неподалеку от пепелища стояла телега с лесом, предназначенным для отстройки салуна Хобсона и других сгоревших домов. Рядом дожидались Уинн Берлингейм и Элиас Дакворт. Слоун остановился и пристально всмотрелся в здание вокзала. Вход в него был с другой стороны, где проходили железнодорожные пути. Чтобы добраться до двери, придется завернуть за угол и пробежать метров десять-пятнадцать.

Он обнял Нериду за плечи и подтолкнул к телеге.

– Останешься здесь, поняла? Не вздумай ходить за мной. Это не поможет.

Она кивнула.

– Попробую уговорить ее выйти. Она наверняка пьяна и…

Из окна вокзала грянул выстрел. Пуля впилась в землю метрах в десяти от дышла телеги. Любопытные с криком шарахнулись в стороны, Уинн и Элиас достали оружие.

Нерида не могла оторвать взгляда от голубых глаз Слоуна. Он потянулся к кобуре, но передумал и потрепал девушку по щеке.

– Все будет в порядке. Я обещаю, – пробормотал Макдонох и прижался к ее губам.

Резкий голос Джози разорвал утреннюю тишину.

– Слоун, не пытайся остановить меня! Я десять лет проторчала в этой Богом забытой дыре! Когда придет западный экспресс, я наконец уеду в Сан-Франциско, как ты обещал, когда мы бросили Сан-Ривер!

– Отпусти Гарри, тогда поговорим, – откликнулся Слоун, придвигаясь к краю телеги, откуда был лучше виден вокзал.

– Не раньше чем окажусь в поезде!

Вторая пуля угодила в лужу рядом с телегой. Брызги попали на рубашку Слоуна. Ничего, грязь отстирается…

– Сколько до поезда? – бросил Макдонох Кепплеру.

– Десять минут, – ответил тот, громко хлопнув крышкой часов.

Пьяная и отчаявшаяся Джози была способна на все. Слоун не мог рисковать жизнью невинного человека.

– Прикрой меня, Боб.

– Подожди! – крикнула Нерида, хватая его за рукав.

Но ткань выскользнула у нее из пальцев. Началась пальба. Пороховой дым застилал глаза, в ушах звенело от грохота. Девушка застыла от ужаса и опомнилась только тогда, когда Кепплер крикнул:

– Прекратить огонь! Он уже там!

Слоун прислонился спиной к стене и отдышался. По дороге он поскользнулся и едва не упал, но все же успел добежать до крыла, в котором не было окон. Оглянувшись, он с облегчением убедился, что упрямая девчонка на этот раз не ослушалась приказа, и осторожно двинулся к дальнему углу здания. Теперь у Джози было мало шансов помешать ему. На улицу выходили два окна, на перрон – лишь одно, узкое и густо покрытое сажей. Таким образом, дверь оставалась единственным входом и выходом. Джози могла забаррикадировать ее мебелью, но это помешало бы ей сесть на поезд. Значит, дверь приперта от силы парой стульев.

Пальба, крики и визги сменились напряженной тишиной. Шаги Слоуна по гравию казались оглушительными. Если Джози услышала их, нельзя терять ни секунды. Только бы его тень не заслонила окно… Слава Богу, все позади!

Он высадил дверь ударом ноги и успел отпрянуть прежде, чем прозвучали четыре беглых выстрела. Джози отбросила пустой револьвер и потянулась за другим, Слоун спокойно вошел в зал.

– Брось, Джози. Шести выстрелов вполне достаточно.

Она не пошевелилась, не издала ни единого звука. Макдонох прошел в угол и подобрал с пола два пистолета. Один из них был еще теплым.

Платье Джози было измято и запачкано, волосы растрепаны, локоны висели сосульками. Она долго не опускала глаз, но затем отвернулась и села на пол.

Раздался свисток приближавшегося поезда. Джози спрятала лицо в ладони и всхлипнула.

– Ты цел, Гарри? – не оборачиваясь спросил Слоун перепуганного начальника станции, привязанного к стулу.

– Да, мистер Макдонох.

– Посиди еще минутку, сейчас тебя…

Его голос оборвался на полуслове. В дверях стояла Нерида.

– Я слышала выстрелы… – прошептала девушка. Отчаянный страх и несказанное облегчение слышались в этом шепоте.

Ну разве можно было сердиться на нее? Слоуну хотелось отшвырнуть пистолет и поскорее обнять девушку, но он не мог себе этого позволить.

– Черт побери, я ведь велел тебе сидеть и не высовываться!

– Сидеть и ждать, не зная, что происходит? Думать, что ты умираешь в луже крови, и не прийти на помощь? Как мой дед, который вчера вечером сидел на стуле и ждал, пока нас не пристрелит Харгроув? Или как позавчера, когда она пыталась убить нас?

Джози подняла глаза. По ее щекам текли слезы.

– Я никогда бы не сделала этого, Слоун, – всхлипнула она. – Единственное, чего я хотела, – уехать отсюда. Ты обещал сделать это, если тебя не изберут на новый срок. – Она вытерла глаза рукавом. – Кто же знал, что это затянется на десять лет?

– Ты могла уехать когда угодно.

Он отдал Нериде отобранный у Джози заряженный пистолет и протянул мачехе руку, чтобы помочь встать. Женщина потянулась за стоявшим на полу маленьким саквояжем.

– Неужели ты ничего не понял?

Нерида насторожилась. Тон Джози разительно изменился. Даже тот жест, которым она одернула юбку, говорил о том, что Джози еще не сказала последнего слова. А когда женщина не обратила внимания на предложенную руку и полезла в саквояж, Нерида прочла в ее изумрудных глазах самое страшное.

– Я не могла уехать, Слоун, – прошептала Джози. – Я любила тебя.

Пистолетик был так мал, что почти полностью скрывался в узкой руке Джози.

– Дай его мне, – потребовал Слоун, протягивая ладонь.

– На этот раз нет.

Она отошла в сторону, не опуская пистолета и не оглядываясь на дверь, к которой недавно так отчаянно стремилась.

Паровоз дал второй свисток.

– Слоун, я не могла уехать раньше, но могу это сделать теперь. Я рассчитывала, что ты уедешь со мной. Я все рассказала Бенуа именно потому, что он обещал лишить тебя работы. – Джози пожала плечами. – Что ж, кое-чего мне все-таки удалось добиться.

– У тебя нет денег.

Она покачала саквояжем и засмеялась.

– Зато у Бенуа их было много. – Джози склонила голову набок, и смех сменился грустной улыбкой. – Знаешь, я никогда не любила Рэндалла, поэтому и не торопилась замуж. Я ждала тебя, Слоун, а не его. Я даже обрадовалась, когда он умер и ты почувствовал вину перед ним. Я решила, что ты вернешься в Сан-Ривер и женишься на мне. Но это была только жалость, а не любовь. Со злости я вышла за твоего отца…

Нерида спрятала тяжелый револьвер в складках юбки и положила палец на спусковой крючок. Она знала, какие муки ревности сейчас испытывает Джози и как ей хочется отомстить за обиду.

Слоун медленно обернулся. Джози хватило бы нескольких шагов, чтобы оказаться на перроне. Земля дрожала под колесами подходившего к станции западного экспресса. Снаружи доносился хриплый голос Боба Кепплера, пытавшегося сдержать толпу, крики женщин, сердитые голоса мужчин… Ничего, скоро это кончится. Осталось всего несколько минут. Долгих, мучительных минут…

– Дай пистолет, Джози, – повторил он. – Если ты выйдешь в дверь, кто-нибудь может выстрелить.

– Все еще защищаешь меня? – Она гордо тряхнула неприбранными волосами. – Я больше не нуждаюсь в твоей защите. Дай мне сесть на поезд, Слоун. Дай мне уйти из твоей жизни и наконец начать свою собственную.

Остальные ее слова заглушил свисток и скрежет колес остановившегося поезда. Боб Кепплер по-прежнему не пускал толпу в здание вокзала, но Слоун, не отводя глаз от Джози, жестом велел помощнику развязать Гарри Гаскелла.

Нерида тихонько чертыхнулась. В зал ввалились пассажиры, требовавшие билетов, ломовой извозчик Эрни, Джордж Самуэльс, Элиас Дакворт и орда зевак. Они отделили девушку от Слоуна, и ей приходилось отчаянно сражаться, чтобы не потерять его из виду. И тогда на помощь пришло почти забытое искусство. Проскользнув мимо носильщика с двумя тяжелыми чемоданами, она достигла двери. Но Джози и Слоун как в воду канули.

Толпа поредела, и Нерида, встав на цыпочки, увидела, как Слоун сажает Джози в поезд.

Поднявшись на ступеньку, Джози обернулась и вскинула руку с пистолетом. Прогремел выстрел.

Нерида вскрикнула и бросилась напролом. Если бы кто-то не схватил ее за руку, она бы всадила все шесть пуль в соблазнительное тело Джозефины Притт Макдонох.

– Прошу внимания! – громко и спокойно возгласила Джози. – Я хочу сделать публичное заявление. Слоун Макдонох, лучший начальник полиции в стране, никогда не был моим мужем!

Нерида боролась изо всех сил, но не могла справиться с человеком, выкручивавшим ей запястье. Пистолет выпал из онемевших пальцев, и запыхавшаяся девушка наконец услышала тихий шепот:

– Не мешай, дай ей выговориться. Все кончилось, любимая. Кончилось навсегда…

Слоун тронул поводья и понукнул мулов. Фургон дернулся так, что Нерида еле успела подхватить стоявшую у нее на коленях корзинку с провизией.

– Я не сумею сделать из тебя «доктора Меркурио», – улыбаясь сказала она. – Для этого ты слишком честен, Слоун Макдонох. Забота о людях не позволит тебе морочить им голову.

Хафф и Дэн, соскучившись стоять на конюшне весело рысили по главной улице. Мимо быстро мелькали знакомые дома и лавки.

– О, я быстро освоюсь! – Он перехватил поводья в левую руку, а правой обнял девушку за плечи. – Если же нет, ты всегда сможешь вернуться к прежнему ремеслу.

Нерида ущипнула его за ляжку. Слоун засмеялся. Ладно, так и быть, пусть убирает руку. Можно не торопиться, времени хватит. Времени у них уйма!

Они миновали «Луизиану», закрытую и по случаю выборов, и в связи со смертью владельца. У похоронного бюро Льюистона еще толпился народ. Бенуа хоронили пышно: любопытство пригнало сюда даже тех, кто не был знаком с покойником.

– Думаешь, речь Джози может повлиять на исход выборов?

Слоун пожал плечами.

– Кто его знает… Кокерс-Гроув довольно чопорный городишко, не то что Уичито. Наверняка кое-кто решил, что мы с Джози жили в грехе или были обвенчаны, но Джози просто решила уйти от меня.

– А зачем она сказала, что ты лучший на свете начальник полиции и что они тебя не заслуживают?

– Любимая, по-моему, Джози говорила это не столько для жителей Кокерс-Гроува, сколько для тебя.

– Для меня? Почему?

– Не знаю. Может быть, она замечала то, чего не видели мы. Например, что ты не нуждаешься в моей опеке.

– Как это не нуждаюсь? О Боже, что бы я без тебя делала?

– Шарила бы по карманам, – не колеблясь ответил он.

Нерида шлепнула его по голени и злобно зарычала:

– И долго ты собираешься напоминать мне о прошлом?

– Всю жизнь. Если бы я не поймал тебя с кошельком Бенуа Харгроува, то никогда не узнал бы, что такое настоящее счастье. Ведь ты дорого досталась мне, не то что Джози. Я никогда не волновался из-за нее, никогда не интересовался, что она собой представляет. При ней я умирал от тоски. А с тобой… С тобой не соскучишься.

Они выехали за город, и Слоун направил мулов к реке. Небо было безоблачным, день – теплым и тихим. Впереди поблескивала широкая водная гладь, а купа ив при свете солнца выглядела ничуть не менее соблазнительно, чем при звездах.

– Сегодня утром ты замечательно говорил на похоронах дедушки. Знаешь, он был о тебе весьма высокого мнения.

– Да, у нас было много общего. Он очень любил тебя, Нерида.

Она удивленно покачала головой.

– Эта любовь временами принимала странную форму. Тогда почему он до последнего молчал о деньгах? А если бы пуля угодила ему в сердце? Я ведь могла продать этот чертов фургон вместе с тысячей долларов!

Девушка подозрительно уставилась на хитро улыбающегося Слоуна.

– Ты все знал! – прошипела она. – Дед рассказал о деньгах тебе, но ни словом не обмолвился мне. Как он мог? – Она немного остыла и обиженно спросила: – А ты как мог?

– Нортон взял с меня клятву, что я расскажу тебе обо всем лишь после его смерти. Он считал, что так ты скорее согласишься принять от меня помощь, но не хотел, чтобы я женился на тебе из жалости.

– А разве это не так? – кротко спросила девушка.

Если бы фургон трясло чуть поменьше, Слоун поцеловал бы ее. Но Макдоноха удержал страз свернуть Нериде нос.

– Единственное, за что тебя стоит пожалеть так это за то, что ты выбрала в мужья безработного полицейского, а не кого-нибудь получше.

– А если Элиас победит и вновь предложит тебе место начальника полиции?

– Не будем делить шкуру неубитого медведя. У Самуэльса есть против Дакворта сильный козырь: положение жителей трущоб. Кто-то должен подумать и о них.

– Слоун, ты опять за свое… – нежно и негромко произнесла Нерида. – Ты заботишься обо всех, кроме самого себя. – Она выпрямилась и попыталась высвободиться из его объятий. Когда из этого ничего не вышло, девушка сложила руки на груди, задрала подбородок, отвернулась и бросила: – Все твои обещания уехать из Кокерс-Гроува и начать бродячую жизнь ничего не стоят. Абсолютно ничего!

Слоун выругался и сурово встряхнул Нериду. Счастливо засмеявшись, девушка положила голову ему на плечо.

– Плевать мне на посты, Нерида. Я готов быть кем угодно, лишь бы не расставаться с тобой.

Они добрались до реки, когда солнце достигло зенита. Слоун распряг мулов и повел их на водопой, пока Нерида ползала на четвереньках, расстилая на траве покрывало. Распущенные золотистые волосы падали ей на глаза, и девушка нетерпеливо отбрасывала их.

Она и не подозревала, какими соблазнительными выглядят ее круглые ягодицы и обтянутые новой рубашкой груди…

Наконец удовлетворенная Нерида понеслась к фургону за корзинкой со съестным. Там был жареный цыпленок, крутые яйца, кувшин с лимонадом, яблочный пирог и баночка самодельных маринованных огурцов. Все это принесли соседи на поминки Нортона. Она улыбнулась, представив себе, как был бы рад дедушка этим подаркам незнакомых людей. Харгроув бы век этого не дождался…

На левой руке ярко вспыхнуло золотое кольцо. Оно еще мешало Нериде: никогда прежде ей не доводилось носить колец, тем более обручальных.

На покрывало легли тарелки, вилки и вышитые льняные салфетки, когда-то украшавшие стол в Сан-Ривере. Она стеснялась лазить за ними в буфет, но Слоун настоял на своем. Как многому ей еще предстоит научиться!

– Ленч готов, – сказала девушка.

Слоун крепко обнял ее. Ладони мужчины скользили все ниже и ниже.

– И я тоже готов, хотя и не совсем для ленча. Что ты скажешь, если мы поедим чуть попозже? – шутливо предложил он, утыкаясь носом ей в шею.

Хафф потянулся к воде и чуть не вырвал уздечку из рук Слоуна.

– Поскорее, мулы, – пробормотал Слоун. – Я и сам изнываю от жажды.

– Поскорей, мулы, – эхом откликнулась Нерида. – Нас с мужем ждет трудный день!