Обрести себя

7

Очутившись в безопасности своей квартирки, Кэсси бросилась на постель как была, не заботясь о своем платье. Какое-то время она лежала неподвижно, не в силах думать ни о чем. После чудовищного напряжения наступила реакция, и ее затрясло как в ознобе. Случилось то, что должно было случиться. Но если бы Федерико не открылся ей, то она продолжала бы и дальше пребывать в блаженном неведении относительно его истинных чувств к ней.

Кэсси попробовала встать. Но, поняв, что не в силах подняться, укрылась одеялом, свернулась клубочком и провалилась в тяжелый беспокойный сон.

Когда она проснулась, за окном чуть брезжил рассвет. Тут же вспомнились события прошедшего вечера, лишая желания вставать. Эти выходные должны были быть мирными и счастливыми. Но все пошло кувырком как в дурном сне. Судьба опять сыграла с ней злую шутку. В своей отчаянной жажде любви она позабыла о рассудке, позволив завладеть душой и сердцем человеку, неспособному и не желающему любить никого, кроме себя.

Кэсси почувствовала, как на глаза набегают слезы, но попыталась сохранить спокойствие. Нужно быть сильной — ради ребенка, да и ради себя самой. Теперь, более чем когда-либо, она будет охранять его. Федерико для нее потерян навсегда, но он сделал ей бесценный подарок.

— Нам будет хорошо и без него, малыш, — пробормотала она. — Я обещаю.

Неважно, что для этого потребуется, но она была полна решимости сдержать обещание во что бы то ни стало. Возможно, поэтому она подсознательно так хотела этого ребенка, частичку Федерико, чтобы лелеять его всю жизнь.

Кэсси медленно села в постели. Господи, до чего же изболелась душа! Конечно, со временем раны затянутся. Но шрамы останутся навсегда. А уж впредь она ни за что и никогда не поддастся искушению ступить на зыбкую почву, где властвуют чувства. Отныне она станет во всем руководствоваться рассудком. Всегда и везде только строгий расчет и планирование, принятие трезвых, тщательно взвешенных решений.

Поняв, что больше не в состоянии думать об одном и том же, Кэсси встала, умылась и нанесла немного увлажняющего крема на лицо. Затем переоделась и, почувствовав легкое головокружение, снова легла на диван, пытаясь отогнать грустные мысли. Взгляд ее упал на книгу, которую она купила на днях. Идея оказалась не из лучших. Это был любовный роман, и Кэсси, прочитав первую главу, поддалась искушению и пролистала книгу до последней страницы. Как и следовало ожидать, все заканчивается хорошо.

В приступе вполне понятной ярости она швырнула ее в другой конец комнаты и откинулась на подушки, скрестив руки на груди. Федерико по-прежнему занимал ее воображение. Но не тот Федерико, который с ненавистью и презрением смотрел на нее, а тот, каким он был с ней до злополучного вечера, — соблазняющим своим прикосновением, взглядом, шепотом, дарящим невыразимое наслаждение.

В полдень одиночество стало невыносимым, и Кэсси решила прогуляться. Пройдя по парку, она вышла к пляжу.

Высокие волны набегали на берег и растекались по песку, похожие на мыльную воду на кухонном полу. Их размеренный ритм и величие делали смешными ее проблемы. Кэсси пристально вглядывалась в едва различимую линию горизонта и думала об этой воде, преодолевающей тысячи миль, чтобы омыть другой берег. В голубом небе с комочками кипенно-белых облаков сияло солнце. Легкий ветерок, согретый солнечным теплом, приятно ерошил волосы. Это был один из тех дней, которые придавали Кэсси жизненных сил и радости. Вид океана всегда умиротворяюще действовал на нее. И впрямь она немного успокоилась, безысходная тоска отступила, подобно прошедшей болезни. Однако Кэсси знала, что та будет возвращаться вновь и вновь, потому что грусть и какая-то ноющая боль прочно поселились в душе.

Покинув пляж, она сразу же окунулась в шумную городскую суету. Здесь, в центре Майами, ключом била жизнь. Кэсси отправилась бродить по улицам, любуясь выставленными в витринах нарядами.

Остановившись перед витриной магазина детских вещей, она залюбовалась платьицами и комбинезончиками, представляя, как они будут выглядеть на ее ребенке. Горько улыбнувшись, Кэсси заставила себя пойти дальше и наскоро перекусила в кафе перед тем, как вернуться домой. Но щемящее чувство в груди не исчезало. Наоборот, вид каждого ребенка усиливал его. Когда беременная женщина села за столик неподалеку от нее, Кэсси положила руку себе на живот, стараясь вообразить, как будет выглядеть, когда тот станет таким же огромным. Ей вдруг безумно захотелось ощутить, как ребенок растет и шевелится внутри нее, как он появляется на свет.

Что бы, интересно, сказал Федерико, увидев ее с маленьким сыном на руках? Почему-то в данный момент она была уверена, что родится мальчик. Дерзкий, проницательный, нежный, сильный, как Федерико. Может быть, несмотря на его отношение к детям, он смог бы полюбить их малыша?..

Сколько бы таких безответных вопросов ни проносилось в голове, Кэсси знала: что бы ни случилось, каким бы безумием ни было все произошедшее, она хочет родить этого ребенка. Действительно хочет. Она не сомневалась, что справится, какие бы трудности это ей ни сулило.

Не успела она прийти домой и переодеться, как в дверь позвонили. Посмотрев в глазок, Кэсси увидела Федерико.

— Что тебе надо? — спросила она через дверь.

— Для начала впусти меня.

— Меня сейчас не вдохновляет идея находиться в твоем обществе.

Кэсси была горда своим сдержанным высказыванием. Кроме того, даже если между ними все кончено, она вовсе не собиралась показываться ему в своем нынешнем виде. Несмотря на долгую прогулку, следы бессонницы и плохого самочувствия скрыть не удалось. Однако она сомневалась, что Федерико уйдет.

— А меня не вдохновляет вести переговоры через закрытую дверь! — ответил он воинственно, подтверждая ее мысль. — Но, очевидно, придется…

Тогда Кэсси со вздохом открыла дверь, удивляясь его способности возбуждать ее в любой ситуации. Господи, помоги мне, взмолилась она, чувствуя, что ее любовь по-прежнему жива. Однако ей удалось гордо вскинуть голову и надменно спросить:

— Что тебе еще нужно от меня?

— Я принес ключи от твоей машины. Она стоит под окнами. — Не дожидаясь приглашения, Федерико вошел и прислонился к стене, закрыв глаза и тяжело переводя дыхание.

— Зачем ты это сделал? Кто тебя просил? По какому праву ты вмешиваешься в мои дела? — накинулась она на него.

— Я выкупил машину несколько недель назад, впрочем, как и это. — Федерико вытащил из кармана черный бархатный футляр и положил на столик в прихожей. — Мои служащие следили за тобой, поэтому я был в курсе всех твоих действий.

— Но почему? Если я достойна лишь презрения, зачем все это? — Кэсси прижала руки к груди, пытаясь унять бешеное биение сердца.

Федерико медлил с ответом, решая, не будет ли великодушнее солгать. Потом пожал плечами и признался:

— Кэсси, я хотел завоевать твое доверие и расположение, а также ошеломить своей щедростью.

— Подлец! — Ее глаза вспыхнули от негодования. — Ты думал купить меня с помощью твоих проклятых денег!

— Сейчас я хочу лишь вернуть то, что по праву принадлежит только тебе, — с ударением произнес Федерико.

— Мне от тебя ничего не нужно. Я не из тех женщин, которые принимают дорогие подарки от подобных тебе мужчин.

— Хорошо, — неожиданно согласился он. — Будем считать, что я дал их тебе в долг. Будешь постепенно выплачивать.

Но Кэсси уже распахнула дверь.

— Убирайся вон из моей квартиры и из моей жизни! Я никогда тебе этого не прощу!

Однако Федерико стоял и глядел на нее, не двигаясь с места. Он боялся такой реакции, но теперь уже поздно было сожалеть: что сделано, то сделано.

— Извини, я не думал, что так будет. Я шел сюда с добрыми намерениями и вовсе не хотел огорчать тебя. — Федерико наклонился, и его рука решительно обвилась вокруг ее талии.

— Не смей прикасаться ко мне, мерзавец! — воскликнула она, изо всех сил ударяя его кулаком в грудь. — Один раз тебе удалось обманом затащить меня в постель, но я убью тебя, прежде чем ты сумеешь сделать это снова!..

Кэсси не видела, как Федерико вышел. Не слышала звука его удаляющихся шагов. Но она знала, что его больше нет рядом, потому что мгновенно ощутила тяжесть потери и какую-то пугающую пустоту в душе. Кэсси закрыла глаза. Увы, этот мужчина был ей необходим. Именно поэтому она так мучительно переживала разлуку с ним. Если бы он постоянно не напоминал о себе, кто знает, может быть, ей как-то удалось бы справиться с эмоциями и постепенно забыть о нем…

Хотя вряд ли. Его образ не давал ей покоя ни днем, ни ночью. И Кэсси обреченно поняла, что эта рана, как и в случае с Чарлзом, будет кровоточить очень долго.

В понедельник утром сотрудники компании «Майами-информ» были немало удивлены необычным поведением их босса. Федерико шел по коридору тяжелой поступью с мрачным выражением лица, никак не реагируя на приветствия. Вид у него был крайне раздраженный, поэтому многие предпочли не беспокоить его, отложив решение возникших проблем на более поздний срок во избежание неприятностей.

Да, он действительно чувствовал себя усталым и взбешенным одновременно. Выходные дни показались ему бесконечными, и он никак не мог найти себе места. Последний разговор с Кэсси полностью выбил его из привычной колеи.

Федерико поклялся себе, что выкинет эту женщину из головы. Какого черта он желает ее с такой силой! Тысячу раз он твердил, что с этим безумием покончено. Он больше не верит в любовь… Однако Кэсси, несомненно, хороша. В ее красоте не было ослепительного блеска, зато присутствовала какая-то тихая прелесть, берущая за душу, и одновременно чувственность, заставляющая забыть обо всем на свете.

Конечно, не стоило принимать ее историю на веру — это Федерико прекрасно понимал. Чтобы изменить свою точку зрения на происшедшее с его братом, ему нужны были доказательства, что Кэсси не лжет, доказательства более серьезные, нежели ее слова. В его душе словно боролись два противоположных начала: он хотел и не хотел узнать правду. Вновь и вновь Федерико пытался убедить себя, что в смерти Чарлза виновата только Кэсси. Однако сомнение, поселившееся в его душе некоторое время назад, крепло. И сейчас он все больше склонялся к мысли, что Глория неправильно все истолковала, ей просто необходимо было кого-то обвинить. Может быть, Чарлз был просто пьян и не заметил мчащейся на него машины?

Когда Кэсси появилась на работе, ее немедленно вызвала к себе Донна Стоунер.

— Мисс Ллойд, — начальница сурово взглянула на нее, — боюсь, что вам придется искать другое место. Я не могу сказать, что вы удовлетворительно проявили себя, работая в нашей компании. Нам нужны опытные сотрудники, профессионалы. Так что попробуйте обратиться туда, где ваши достоинства оценят по заслугам. Вы невнимательны, допускаете ошибки, не до конца доводите порученную работу. Через неделю вы свободны. Извините.

Кэсси выскочила из кабинета, прижав ладони к пылающим щекам. Наверное, это к лучшему, мелькнула у нее мысль.

Во время ланча она зашла в агентство, о котором упоминал Федерико. Оно располагалось как раз напротив «Майами-информ». К ее радости, она произвела хорошее впечатление и после весьма продуктивного разговора с одним из менеджеров получила желаемое место. Теперь никто не скажет, что ее приняли по протекции и она занимает чье-то место.

Последняя неделя пребывания в компании показалась ей вечностью. Федерико не звонил, да и на работе она ни разу не видела его. Несмотря на горечь обиды, она ждала его телефонного звонка и извинений за случившееся. А вместо этого — полное молчание. Ждать она начала на следующий же день после их ссоры. Но радости это ожидание ей не приносило, а по мере того как черепашьим шагом тащились минуты, часы и дни, оно становилось все мучительнее.

Кэсси просто не знала, как совладать с непривычными для нее чувствами, поэтому с головой ушла в работу. Та, однако, помогла ей не больше, чем марганцовка — сердечнику. Не исчезали ни боль, ни бесконечные сетования на то, почему судьба обошлась с ней так жестоко.

Вновь и вновь она анализировала сложившуюся ситуацию. Но, оказалось, что в сердечных делах не существует мало-мальски точных ответов на вопросы, а одни лишь бесконечные догадки и предположения, которые то растягиваются в длиннющую цепь, то вращаются по замкнутому кругу. Глубоко в душе ей очень хотелось верить, что Федерико она все-таки небезразлична и он рано или поздно извинится за свои нелепые подозрения и чудовищные замыслы.

В пятницу, случайно столкнувшись с ним в лифте, Кэсси почувствовала, как сердце бешено забилось. Вне себя от волнения, она потупилась. Близость этого мужчины, его многозначительное молчание парализовали ее. Ей хотелось что-то сделать, причем немедленно, чтобы сбросить с себя оцепенение.

Федерико стоял очень близко, повернувшись к ней вполоборота, и Кэсси ощущала на щеке его дыхание. На секунду подняв глаза, она встретила сверкающий взгляд серых глаз, и по ее телу разлилась горячая волна желания.

Кто-то нечаянно толкнул Кэсси в спину, и она невольно качнулась в сторону Федерико. Тот машинально протянул руку, чтобы поддержать ее. Их тела соприкоснулись, и обоих словно ударило током. Кэсси вздрогнула и отшатнулась, Федерико судорожно сглотнул.

— Здравствуй, — хрипло произнес он. — Как дела?

— Отлично, — пролепетала она и, поспешно отведя взгляд, облизнула пересохшие губы.

Когда они вышли из лифта, Федерико на секунду остановился и хотел было что-то сказать, но, видимо передумав, быстро направился в сторону конференц-зала.

Вечером Кэсси позвонила отцу. Он, казалось, очень обрадовался ее звонку, но говорил каким-то отрешенным тоном. Невнимательно слушал, постоянно переспрашивал, и Кэсси уже начала терять терпение. Когда она поинтересовалась, как обстоят дела у миссис Дорн, отец тяжело вздохнул и сказал:

— Видишь ли, дорогая, я нашел ей хорошее место, снабдил рекомендациями лучшими, какие только могут быть. Но она была так расстроена, что ушла, даже не попрощавшись. Я чувствую себя отвратительно.

— А как дела у Элизы?

— Неважно. Просто комок нервов. Когда Стив заводит речь о ребенке, она приходит в жуткое возбуждение или начинает рыдать. Не знаю, что с ней делать. У меня опускаются руки. А Стив, сама понимаешь, мне в этом не помощник. Элиза его открыто игнорирует. Скажу тебе откровенно, Кэсси, меня тревожат их взаимоотношения. Если так будет продолжаться… — Он снова вздохнул. — Нет, не хочу больше думать об этом.

Кончив разговор, Кэсси попрощалась и положила трубку. Ее удивляло и одновременно настораживало странное поведение сестры.

Может быть, из-за беременности у нее случился нервный срыв? Или ее так мучит запоздалое чувство вины перед ней, Кэсси, мужем и отцом?

Затем, представив, как отреагирует отец, узнав, что у его младшей дочери будет внебрачный ребенок, она закрыла лицо руками. Примет ли он ее или это лишь еще больше увеличит пропасть между ними?

В воскресенье утром Федерико первым делом потребовал принести почту. Он с нетерпением ожидал делового письма из Англии, от которого зависели его планы на следующую неделю. Письма не было. Тогда он взял газету и пробежал глазами первую страницу, затем перевернул ее… и замер. На него смотрело лицо Чарлза, а над портретом брата красовался кричащий заголовок «Любовные игры Элизы Дойл».

Федерико провел ладонью по лбу и быстро прочитал статью. В ней подробно описывалась любовная связь Чарлза и сестры Кэсси. Миссис Дорн, теперь уже бывшая экономка Ллойдов, прекрасно осведомленная о том, что творилось в доме, продала газете сенсационные сведения. Также в статье упоминалось о том, как незаслуженно пострадала младшая дочь Эдварда Ллойда, молча снося несправедливые обвинения в свой адрес.

Дрожащей рукой Федерико отложил газету и долго сидел, уставившись в одну точку. Значит, Кэсси не лгала. А ведь все это время он подсознательно был уверен в ее виновности. Почему же тогда он не послушался своего сердца и не доверился этой милой хрупкой девушке, которая пожертвовала своим добрым именем, дабы уберечь беременную сестру от позора публичного скандала.

Кэсси спала, когда раздался телефонный звонок. Она подскочила в постели и схватила трубку. К ее удивлению, звонила Сандра. Она смущенно бормотала какие-то извинения, но Кэсси плохо понимала, о чем идет речь.

— Кэсси, мы всегда были подругами. Прости, что я смалодушничала, но ведь тогда все считали тебя виноватой. Я не рискнула поступить иначе, и сейчас мне очень стыдно перед тобой за свое поведение.

— Я не понимаю тебя. В чем дело? — встревожилась Кэсси.

— Как? Ты разве не читала «Ивентс?» И Сандра вкратце изложила ей суть статьи. Слова подруги не вызывали сомнений, и Кэсси была потрясена до глубины души услышанным. Теперь стало ясно, почему сестра так настоятельно требовала уволить экономку. Элиза боялась, как бы неприглядная правда не выплыла наружу. В Кэсси она была уверена, а вот миссис Дорн знала слишком много и, видимо, после последних событий стала опасна для нее. Однако, настояв на своем, Элиза сделала хуже прежде всего себе самой. Обиженная экономка не стала молчать. Оказалось, что Чарлз посещал их дом в отсутствие Стива и отца и пожилая женщина узнала о любовной связи Элизы и Чарлза задолго до того, как это стало известно самой Кэсси…

Часом позже она подъехала к родному дому. Вокруг было полно репортеров. Закрывая лицо от камер, она поспешно открыла дверь и вошла в дом. В гостиной стоял полумрак из-за полностью задернутых портьер. Стив лежал на диване, уткнувшись лицом в подушки. Однако настоящий ужас охватил Кэсси, лишь когда она увидела отца, сидящего в кресле в неестественно сгорбленной позе и с потухшим взглядом.

Эдвард Ллойд поднял на дочь воспаленные глаза, полные немой мольбы.

— Твоя сестра ушла из дому прошлой ночью, — сдавленно произнес он. — Ей позвонила приятельница из редакции и предупредила о том, что за статья появится в «Ивентс». Думаю, она больше не вернется. Стив ясно дал понять, что потребует развода.

— Я поговорю с ним, — мягко сказала Кэсси и подошла к мужчине, лежащему на диване.

Стив повернулся к ней, хотел было что-то сказать, но зубы его так клацали, что он не смог произнести ни слова. Тогда он закрыл лицо ладонями, и Кэсси увидела, как задрожали, словно от озноба, его плечи. И вдруг поняла, что он… плачет.

Отчаянные, сдавленные рыдания испугали ее. Она ни разу не видела плачущего мужчину. Кэсси мягко положила ладонь ему на плечо, и он тотчас же вцепился в нее обеими руками и крепко сжал. Не успела она опомниться, как уже сидела на диване, а Стив сгорбился перед ней, уткнувшись головой ей в колени.

Она нежно поглаживала его спутанные светлые волосы, приговаривая:

— Да будет тебе, Стив, будет… Вот увидишь, все образуется. Когда родится ребенок…

Он перебил ее, заговорив быстро, хрипло, выплескивая все, что накопилось в его душе, — горькие слова признания и унижения.

— Никакого ребенка не будет. Понимаешь, не будет! Элиза никогда не была беременна. Все, все ложь! Она прикрывалась своей мнимой беременностью, чтобы заставить тебя молчать о Чарлзе. Видимо, моя жена считала, что забеременеть легко, но у нее ничего не получилось. Думаю, что она вообще не способна родить детей.

Кэсси побледнела как полотно и расширенными от ужаса глазами уставилась на Стива.

— Стив, ты считаешь, что Элиза сделала неудачный аборт?

— Может быть. Но только не от меня. Мне же она сказала, что ненавидит детей и устала жить с нелюбимым мужем. Зачем же тогда она вышла за меня? Я ведь мог жениться на тебе, только тогда ей эта мысль не понравилась. Но она никогда не любила меня по-настоящему. Никогда не хотела меня. До Чарлза у нее, вероятно, были еще любовники. Только теперь я начинаю понимать, почему под всякими предлогами она отказывала мне в близости. А я так мечтал… — Он с трудом перевел дыхание и продолжил: — Элиза эгоистична и бессердечна. Она ни капли не сожалеет о той боли, которую причинила тебе. Для себя я уже все решил: мы разведемся, и я забуду все это как кошмарный сон. Сможешь ли ты простить меня и забыть мое предательство? Вспомнить, как нам когда-то было хорошо вместе? Кэсси вздрогнула.

— Мне очень жаль, Стив… Но мы с тобой можем быть только друзьями.

Она поднялась с дивана и снова подошла к отцу. Он протянул дрожащую руку и ласково погладил дочь по руке.

— Почему же ты не рассказала нам правду? Тогда бы я не был так несправедлив к тебе. Прости меня, девочка. Я не знаю, как жить дальше. Что же будет с Элизой? Один скандал за другим. Мое сердце просто не выдерживает… — Его голос дрогнул, и он отвернулся.

— Я молчала только ради ребенка, — еле слышно произнесла Кэсси. — Мне нечего тебе прощать, папа. Ты же думал, что поступаешь правильно. Но сейчас, к счастью, все позади. А об Элизе не беспокойся — уж она-то не пропадет.

Не в состоянии больше видеть, как переживают эти двое взрослых мужчин, Кэсси прислушалась к возбужденным голосам, доносящимся с улицы. Затем она ласково взяла отца за руку и спросила:

— Может, мне стоит выйти и сделать заявление для прессы, тогда они, возможно, оставят нас в покое? Как ты считаешь, папа?

— Поступай как знаешь, детка, — безучастно ответил он. — Элизы нет, а для этих людей только ты и она представляете интерес. Я вне игры. К тому же для меня это стало бы слишком тяжелым испытанием.

Кэсси, тяжело вздохнув, собралась с силами и вышла на крыльцо. Ее тотчас же окружила толпа репортеров из разных газет и телевизионных каналов Майами, а один приехал даже из Юмы, штат Аризона.

— Правда ли, что Чарлз Уайд был любовником только вашей сестры? Или он находился в интимных отношениях и с вами?

Кэсси посмотрела в лицо репортеру и сказала твердо и решительно:

— Мы с Чарлзом были только друзьями. Об остальном спросите Элизу.

— Что вас связывает с Федерико Эрнандесом? — последовал следующий вопрос.

— Абсолютно ничего. Он просто мой знакомый, — без малейшего колебания ответила Кэсси, но ее щеки залил румянец.

Видимо, в журналистские круги не без помощи очаровательной Хэтти Логан просочились слухи об инциденте на вилле Федерико…

Спустя полчаса вконец измученная Кэсси вернулась к отцу и Стиву. Теперь она могла смело смотреть людям в глаза. Вот только интересно, узнает ли об этом Федерико? Конечно, в ближайшее время ему все станет известно — сейчас ее несчастная семья была у всех на устах. Как в таком случае отреагирует он на ее невиновность? Кэсси резко тряхнула головой. В любом случае, его поведение не заслуживает прощения.