Обретенный рай

Глава 2

– Итак, вы и есть счастливая победительница конкурса. – Молодой человек оглядел Терезу Дрисколл с головы до ног.

«Похоже, он решил посмеяться, – подумала Тесс. – Или мне это только кажется?» Возможно, виной тому растрепавшаяся прическа, но теперь делать что-либо поздно. Ей не верилось, что она победительница конкурса.

Он повернулся и помчался через зал кафе «Маригот». Тесс еле поспевала за ним. Наконец он остановился у двери, ведущей к стеклянной террасе.

– Послушайте, дорогуша, на вашем месте я купил бы немного краски, чтобы преобразить дом. Только ничего приторно-розового или лимонно-зеленого, обещаете?

– Обещаю, – машинально ответила она, жалея, что не успела объехать остров с южной стороны и заранее взглянуть на дом. Но времени действительно не было. Слишком долго Тереза просидела в машине, припудривая темные круги под глазами и повторяя про себя: «Я получу его. Я добьюсь».

– Весь остров только и судачит о вас, честное слово, – с завистью бросил напоследок парень, провожая ее на террасу, выходившую к самому океану. Легкий свежий бриз трепал верхушки пальм, бросающих тень на столики кафе, покрытые скатертями цвета спелого персика и украшенные веточками орхидей. Парочки мирно и неторопливо беседовали, неспешно потягивали напитки и лакомились блюдами традиционной карибской кухни. Оглядев всех, Тесс сразу поняла, что в голубом льняном костюме с матросским воротничком выглядит слишком официально. Досадная промашка.

Они приблизились к одному из столиков, и спутник Тесс, выразительно подняв вверх большой палец, посмотрел на нее.

– А вот и она, Гейб. Разве не хороша? Думаю, ты проглотил бы такую без вилки и ножа.

Мужчина в черной футболке и джинсах поднялся и смерил ее неторопливым оценивающим взглядом. Его темные глаза слишком долго задержались на лице Тесс. Она почувствовала себя не в своей тарелке. Почему-то ей показалось, что она уже встречала этого человека. Но нет – такого не может быть. Чтобы снять напряжение, Тесс натянуто улыбнулась.

– Да, – ответил мужчина, оглядывая теперь ее фигуру. – Она и вправду такая, как ты говорил. Добро пожаловать, мисс Дрисколл.

Тесс вспыхнула. Так, значит, это и есть Гейб Моралес. Высокий, поджарый, мускулистый, с чувственным ртом, с темными волосами, стянутыми сзади в маленький хвостик. Похоже, он несколько дней не брился. Судя по виду Гейба, он только что встал с постели, и Тесс поняла, что представляла его себе совсем другим.

– Рада познакомиться с вами, мистер Моралес. – Она одарила его лучезарной улыбкой, которую долго репетировала в автомобиле. – Примите мои соболезнования в связи со смертью вашей тетушки. Она была прекрасным человеком.

Его острый взгляд пронзал насквозь. Гейб принял ее слова с молчаливой благодарностью. Они сели за столик. Желая показать, что смерть тетушки больше не подлежит обсуждению, он сменил тему:

– Крабы – жемчужина здешней кухни. Но возможно, вы предпочтете нечто более традиционное. Черный бобовый суп, например?

Черный суп из бобов… Тесс тотчас вспомнила содержание своего письма. Неужели он решил сразу проверить ее? Не слишком приятно для начала. Она оторвала взгляд от меню и заметила, что Гейб внимательно всматривается в нее.

– Что-нибудь обычное, пожалуй, – ответила Тесс. – С утра у меня и крошки во рту не было, если не считать чашечки кофе в самолете.

Ложь. Самая настоящая. Но она задалась целью создать образ преуспевающей бизнесвумен, которая может позволить себе передвигаться по воздуху в любое время и в любом направлении. Гейб Моралес никогда не узнает о том, что Тесс продала свою машину и только благодаря этому погасила последнюю платежную квитанцию. Нечего ему знать и о том, что она гнала «БМВ», на время одолженную у адвоката, на предельной скорости и миновала границы пяти штатов, стремясь поскорее преодолеть путь от Индианы до Ки-Уэста.

– Тогда вам надо подкрепиться, и поскорее. – Моралес был подчеркнуто вежлив. Знаком он подозвал одного из темнокожих официантов в национальной гавайской рубашке.

Изучив меню, Тесс сделала заказ.

– Курица «Очо Риос» и салат, – с легким испанским акцентом повторил официант, делая пометки в блокноте. И добавил: – Для новой владелицы Терраццо-Термите. – Он поднял на нее глаза: – Удачи вам, мадам. Думаю, она вам очень нужна.

Черт возьми, что он имел в виду? Почему у него такая слащавая улыбка?

Моралес смерил официанта уничтожающим взглядом, и тот мгновенно прикусил язык. Сам он заказал салат из мидий и пиво. Парень исчез в кухне, откуда минуту спустя раздался взрыв дружного хохота.

Моралес мягко дотронулся до подбородка Тесс, желая вернуться к начатому разговору. Его пальцы задержались на ее лице чуть дольше, чем позволяли правила приличия.

– У нас принято давать всему свои имена. Даже городская свалка называется Великая гора хлама.

Тесс кивнула, и к воспоминаниям о доме добавилось ощущение удовольствия от его нежного прикосновения.

– Я буду честным, Тереза, – продолжил Гейб.

– Тесс, – предложила она.

Он кивнул.

– Дом не совсем такой, как о нем писала моя покойная тетушка. Она упустила кое-какие важные детали. Вы уже прочитали проспект?

– Мм… нет. Не успела. Ведь я только что из аэропорта.

«Сосредоточься, Тесс. Успокой дыхание и говори. Дай ему понять, что он общается с деловой женщиной».

– Мистер Моралес…

– Просто Гейб.

– Да, Гейб, хочу заверить вас, что лучше меня никто не позаботился бы о доме сеньоры Моралес. Нет сомнения, мне пришлось соперничать с сильными противниками, но, поверьте, вы сделали правильный выбор.

Гейба явно позабавили ее хвастливые слова. Тесс никогда не гордилась своим отцом, но Энди Дрисколл придавал огромное значение убеждению, утверждая, что без него человеку трудно добиться цели. Тесс поразила магнетическая сила улыбки Гейба.

Он откинулся на спинку стула. Интересно, известно ли ему, насколько он привлекателен сексуально? Настоящий мачо! Правда, мужчины такого типа обычно прекрасно сознают, какое впечатление производят на женщин. Едва ли он отличается от других.

– Не возражаете, если один из моих журналистов возьмет у вас интервью о вашей преуспевающей компании по производству праздничных открыток? Судя по всему, вы весьма удачливы.

Краска залила ее лицо, а сердце неистово забилось.

– Вы из газеты?

– Да, главный редактор.

– Восхитительно!

Да уж, так восхитительно, что Тесс с удовольствием придушила бы собственными руками этих собирателей информации.

Газетчик Гейб или нет, но Тесс внушала неприязнь сама мысль об интервью. Овладев собой, она заговорила:

– Не хотите для начала ознакомиться с нашей новой серией к рождественским праздникам?

Тесс проворно вынула из сумочки каталог и протянула Гейбу. Он медленно пролистал яркие страницы. Никогда в жизни Тереза Дрисколл не предполагала, что эти разноцветные веселые открытки будут пылиться в Блумингтоне и рождественская серия потерпит крах из-за нехватки наличности в ее карманах.

– Они прелестны. Вы и оформляете открытки, и руководите компанией?

– Нет, я не единственная художница. Мы скупаем эскизы во всем мире. Днем я занимаюсь бизнесом, а приходя домой, рисую, пока хватает сил. За семь лет я сожгла невероятное количество свечей. Поэтому компанию я так и назвала – «Пламя свечи».

Гейб тихонько присвистнул.

– Вы многого достигли. Должно быть, компания – предмет вашей гордости. – Он перевернул последнюю страницу обложки каталога. – А все эти люди на фотографии – ваши сотрудники?

Теперь Тесс оттаяла.

– Да, даже больше, не просто сослуживцы… мы как семья. Все двадцать. – «Все двадцать безработных», – с грустью подумала она.

Тесс протянула руку, собираясь рассказать о некоторых из них, и случайно коснулась ладони Гейба.

– Вот это Бернис. – Она указала на симпатичную женщину с величественной фигурой. – Она бухгалтер. – Почему-то рука предательски дрожала, а голос срывался. – По понедельникам Бернис приносит на работу кофейные пирожные, которые готовит на прокисших сливках. А это Клэй – работница склада. Недавно в автомобильной аварии погиб ее сын. Мы все ужасно переживали. А вот наши вечера и пикники, это команда по софтболу…

Складно получается. Беспокойство за судьбы друзей и коллег почему-то вызвало комок в горле, но Тесс решительно подавила в себе признаки меланхолии. Еще немного, и она заразит этим самоуверенного Гейба Моралеса.

Напитки поднесли вовремя, иначе Тесс предстала бы перед ним полной дурой. Сделав медленный глоток, она снова встретилась с его изучающим взглядом. Возможно, всему виной нервы, но почему-то эти карие глаза, опушенные черными ресницами, завораживали ее.

И вновь странное ощущение, будто они уже встречались, охватило Тесс. Откуда оно? Удивительно, но ей представлялось необыкновенно приятным, уютным и правильным то, что этот человек сидел сейчас напротив нее.

– Какое, должно быть, счастье, иметь такую большую семью. – Оторвавшись от фотографии, Гейб поднял бокал и потянулся к ее бокалу. – Предлагаю тост за Тесс Дрисколл из компании «Пламя свечи». Точнее, за вас и ваше процветание. Так вы действительно планируете разместить здесь фирму?

– Конечно. На первом этаже разместятся отдел снабжения, бухгалтерия и производство. На втором – редакционный и дизайнерский отделы, рядом с жилыми комнатами. Но мне нужен профессиональный руководитель типографии и помещение под склад.

Лгунья!

Ее отец даже в трудное время не позволил бы себе до такой степени приукрашивать действительность. Но теперь именно к нему Тесс обращала свои молитвы. «Энди, я села на поезд, который ведет сам дьявол. Пожалуйста, помоги мне преодолеть все это. Ты же не оставишь меня?»

Глубокий бархатный голос Гейба вернул ее к реальности.

– Бланка была бы рада. Ей понравилось бы то, как вы написали о доме в своем письме. Будто он – живой, одухотворенный. Она все беспокоилась, как бы дом не попал в руки людей из фирмы по продаже недвижимости, стремящихся только извлечь выгоду. Они доставали тетушку годами.

– Грязные люди, – кивнула Тесс. – Просто паразиты. Представляю, какие планы они строили. Впрочем, это не мое дело.

Гейб смерил ее взглядом.

– Кучу планов. Тетушке стоило немалых трудов выдворить их.

– Уверена, это далось ей нелегко.

– Но видите ли, она считала, и, думаю, вы тоже согласитесь, что реальная ценность дома не только в фасаде, выходящем к океану. На самом деле это своеобразный символ истории города, отражающий характер острова.

Стыд Терезы усиливался с каждым его словом. Только бы он ни о чем не догадался!

– Вы говорите так, будто кровно связаны с этим домом.

– Нет уж. – По его лицу пробежала тень. – Ничего подобного. – Помолчав, Гейб продолжил: – Я жил здесь, вот и все. С двенадцати лет и до того, как поступил в колледж.

– Наверное, так прекрасно иметь в распоряжении кучу комнат и собственный кусочек океана!

Гейб поморщился, сделав вид, что наблюдает за бирюзовой водой, над которой летали пеликаны. Он старательно отводил взгляд.

– Так или иначе, но для меня это был дом лжи.

– Лжи?

Он поморщился, словно желая отделаться от воспоминаний, затем посмотрел на Тесс:

– Ничего страшного. Будущее дома теперь зависит от вас. Пусть он станет источником радости и счастья. – Взяв вилку Тесс, Гейб протянул ее девушке. – Кушайте. Попробуйте салат, а потом расскажите, откуда у вас такие красивые глаза.

Она через силу улыбнулась. Гейб явно флиртовал с ней, тогда как Тесс хотелось броситься от стыда в океан.

Она не сомневалась: что-то до сих пор связывает Гейба Моралеса со старым домом.

Тесс избегала его взгляда.

– Кажется, я зашел слишком далеко, спросив вас насчет глаз. Простите. Такая уж у меня привычка – всегда обращаю внимание на ярких, привлекательных женщин, правда, иногда забываю, что они вправе не замечать меня.

Наконец, совладав с замешательством, Тесс встретилась с его сконфуженным взглядом.

– Признаться, я еще не видела мужчин, готовых оторваться от текущих проблем, чтобы уладить дела своих тетушек. Однако пока я займусь салатом. – Она сделала вид, что ест с удовольствием.

Между тем Гейб рассказал, какие изменения произошли в городе за последнее время. В другое время Тесс не отказалась бы посидеть за столиком в кафе с таким приятным человеком. Гейб Моралес внушал ей уважение, но почему-то именно это приводило Тесс в ужасное смущение. Ей нравилась его манера ухаживать мягко, без напора; это было необычно, а потому особенно привлекательно. Тесс оценила интеллигентность Гейба, его отношение к покойной родственнице, к ее последней воле. Однако он относился к той категории людей, с которыми отец советовал держать ухо востро. Энди сказал бы: «Одноактный спектакль».

Так вот в чем источник ее тревоги! Неутихающая мысль о том, что дружбы с подобными людьми она, дочь Энди Дрисколла, не может допустить даже в мыслях!

Проклятие! После всех прошедших лет Тесс вдруг с новой силой охватило то самое гнетущее чувство неполноценности, преследовавшее ее с тех пор, как она осознала его смысл. Свою, как ей казалось, незначительность она всегда преодолевала с огромным трудом.

– Тесс? Разве курица плохо приготовлена?

Она встрепенулась, только теперь заметив, что бесцельно водит вилкой по тарелке. Кажется, Гейб наблюдал за ней довольно долго.

– Нет, блюдо прекрасное. Наверное, мне просто хочется поскорее увидеть дом.

– Простите, я не подумал об этом. Сказали бы раньше. Сейчас поедем.

– Спасибо. – Голос Тесс предательски дрогнул. – Но кое-что я бы не прочь выяснить. А именно: скоро ли я вступлю в законное владение домом?

Гейб мило улыбнулся, пошарил в кармане, разжал ее руку и положил туда массивный ключ.

– Итак, с настоящего момента, Тереза Дрисколл, Каса-Кайо-Хуэсо полностью переходит в руки своей новой владелицы.

Ах, как долго Тесс мечтала услышать эти слова! Она смотрела на свою ладонь, лежащую в руке Гейба, и чувствовала его тепло. У Тесс, переполненной эмоциями и еще каким-то ощущением – сладким и захватывающе неизвестным, – перехватило дыхание. Будто бы угадав мысли Тесс, Гейб еще сильнее сжал ее руку.

Она снова перехватила его пристальный изучающий взгляд.

– Мои поздравления, Тесс. Вы действительно мечтали о доме. Так давайте поднимем тост за будущие двадцать пять лет.

Почему Гейб заговорил об этом сейчас? Внизу живота ее что-то затрепетало, рука онемела от холода.

– Что случилось, Тесс? Вы же знаете об условиях, не правда ли?

– О да, конечно. Согласно правилам, новый владелец не может продать дом и прилегающую территорию в течение двадцати пяти лет.

– Только не говорите, что у вас с этим проблемы.

– Что вы! Никаких.

– Так почему вы вдруг побледнели? А рука холоднее ледышки?

«Надо срочно исправлять положение», – решила она, быстро расставшись с его теплой ладонью.

– Двадцать пять лет – слишком большой срок. А что, если, не дай Бог, завтра я попаду под колеса скоростного автобуса? Кто тогда будет присматривать за домом?

Его напрягшиеся плечи наконец расслабились, а недоверие сменилось доброжелательностью.

– Ну, теперь я больше не сомневаюсь в правильности выбора. Вы уже волнуетесь за будущее дома. Я восхищен. Действительно восхищен.

Гейб поднес руку Тесс к губам и поцеловал. Лучше бы он не делал этого – ведь только что с ее уст слетела очередная ложь! Однако Тесс молила Всевышнего, чтобы удовольствие продолжалось и ее губы тоже изведали вкус этого необыкновенно чувственного рта.

Пожалуй, слишком опасный ход мыслей. О чем она вообще думает? Ведь женщина запросто может стать жертвой мужских чар, если не проявит осторожность. Только этого сейчас не хватало!

Гейб поднял голову.

– Я вас совсем не знаю, но уверен, что жизнь в городе с вашим появлением станет куда интереснее, Тесс Дрисколл.

Она покачала головой.

– Помните древнее китайское проклятие: «Чтоб ты жил в эпоху перемен»? В свою эпоху я собираюсь привнести спокойствие, мир и безопасность, если не возражаете. У меня довольно много любопытных идей.

– Иначе говоря, вы уже отправляете меня в отставку?

Опять та же сконфуженная улыбка на устах. Господи, да устоит ли перед ней хоть одна женщина под голубым небесным сводом? Тесс усмехнулась. Сама она не испытывала ни гордости, ни удовлетворения, но вдруг решила, что могла бы стать первой.

– Пожалуй, нам лучше отправиться к моему новому красивому дому.

– В мире есть множество вещей, про которые я мог бы сказать: «красивые». – Гейб впился глазами в ее губы, и они тотчас запылали от жара. – Но тетушкин дом к ним не относится.

– Разве он не красивый?

Гейб нахмурился и нервно передернул плечами:

– Он… он интересный.