Обретенный рай

8

Невесте очень не хотелось проявлять любопытство. Возможно, она ничего толком все равно и не узнает. Но не попробовать не могла.

— Милый, скажи, что происходит между тобой и дядей?

Теперь Зу была твердо убеждена, что Мэт умышленно продержал ее всю ночь вне дома хотел свести счеты с племянником.

— Что ты имеешь в виду?

Тони делал вид, что не имеет ни малейшего представления, о чем говорит Зу. Но при этом было ясно, что ему не по себе.

— Я имею в виду вашу постоянную борьбу до полной победы. Знаю, тебе мои слова не понравятся, заранее прошу за них прощения, но мне иногда кажется, что ты просто ревнуешь к Мэту.

Тони мрачно изрек:

— Если я и ревную, то имею на это полное право. Я должен был стать его партнером, а вместо этого — просто еще одно имя в ведомости на зарплату. Так было бы, если бы он не обманул моего отца.

Обвинение Тони было настолько абсурдно, что Зу едва удержалась, чтобы не рассмеяться вслух.

— Мэт обманул твоего отца?!

При всей враждебности к Мэту Зу отдавала себе отчет, что он не способен никогда и никого обмануть.

— Фирма начиналась как партнерская.

— Да, я это помню. «Хантер и Толбот». Меня все время интересовала вторая фамилия.

— Так звали моего отца. Их дела сильно пошатнулись, и Хантер применил все свое красноречие, присущее очаровательным Хантерам, и выкупил у отца его долю. Дяде, как всегда, повезло, и дела сразу пошли в гору. Ты только посмотри, какого размаха фирма достигла сейчас. Несправедливо, что я работаю за зарплату. По законному праву я должен бы получать равную с Мэтом часть прибыли.

Зу нахмурилась. О силе убеждения очаровательного Хантера она знала слишком хорошо. Характер у нее далеко не слабый, но в ряде случаев силой убеждения Мэт подчинял ее целиком. Она задумалась о словах Тони. Возможно, в них действительно есть доля правды. Ей вспомнилось, что однажды сказал Мэт, когда возник вопрос о работе Тони в фирме дяди: «Я выполняю свои обязательства: я его нанимаю».

Именно так выразился тогда Мэт. В тот момент Зу подумала, что слово «обязательства» прозвучало несколько странно. Она видела, что между Нериссой, матерью Тони, и Мэтом, ее родным братом, любви не было. Может быть, эта взаимная холодность, даже неприязнь как-то связаны с тем, что Мэт и впрямь обманул покойного Толбота?

День выдался не из легких. Зу всячески старалась избегать встреч с Мэтом. Она пыталась объяснить Тони, почему не вернулась к ужину, весь день хлопотала возле жениха, все свое внимание уделяя только ему. Тони от ее заботливости растаял, и ситуация значительно смягчилась.

На следующее утро Хэндзл, Тони и Зу позавтракали на террасе и с удовольствием потягивали кофе. Даже приборы еще не были убраны со стола. И в столь ранний час неожиданно прибыла Камилла.

Она опять была одета во все красное. А почему бы и нет? Зу всегда чувствовала себя не очень уютно в красном, этот цвет не шел к ее рыжим волосам. Но для экзотического облика черноволосой Камиллы и ее оливковой кожи ничего лучшего быть не могло. В лучах утреннего солнца ее шелковистые волосы приобретали особый блеск и синеватый оттенок.

Зу, хотя в Ля-Шарметт ее принимали как одного из членов семьи, по-прежнему чувствовала себя в присутствии Камиллы не очень уютно. У девушки была довольно приятная улыбка, но за ней таилась враждебность. К стыду своему, Зу поняла, что испытывает то же чувство.

К ним не спеша подошел Мэт, и тонкая ручка Камиллы мгновенно проскользнула ему под локоть с весьма откровенным намеком на право собственности. И в то же мгновение она смело, с каким-то вызовом бросила флиртующий взгляд на Тони.

Мэт общался с Камиллой с явной снисходительностью. Она его забавляла. Возможно, он не стал бы возражать, если бы это развлечение продвинулось чуть дальше, но, пожалуй, этот этап тоже был пройден. Зу украдкой взглянула на жениха и поняла, что Тони тоже любуется красавицей-соседкой.

Камилла льстиво подняла глаза на Мэта.

— Сегодня за завтраком, дорогой, мне пришло в голову, что было бы преотлично провести день в обществе красивого мужчины, умеющего развлекать других. И тут же вспомнила о вас.

— Так что же, мисс, не хотите ли поехать со мной на весь день? — галантно предложил Мэт.

— Разумеется, хочу, Мэт! — заявила Камилла и захлопала ресницами, неловко разыгрывая изумление. — Как мило с вашей стороны! Я была бы просто счастлива!

— Ну до чего же восхитительно это неисправимое дитя! — сердечно заметила Хэндзл.

— Действительно, просто восхитительно! — сквозь зубы выдавила Зу. Яд в собственных словах чуть не сжег ей губы.

Невеста старалась взять себя в руки и не заметила, как изменился взгляд Хэндзл, когда она вдруг предложила:

— Почему бы вам, молодые люди, не поехать вчетвером?

— Как вы, Зу? — Мэт смотрел ей прямо в глаза. Такого опасного контакта между ними не было с того самого момента, как их задержал ливень.

Она пожала плечами, как бы давая понять, что ей безразлично.

— Почему бы и нет?

По правде говоря, совсем неплохо провести еще один день за городом. Даже если Мэт — опасный источник страшного для нее огня — будет рядом, в присутствии Тони и Камиллы она не сгорит.

— Разумеется, если Тони достаточно хорошо себя чувствует, — сказала Зу и обратила взор к жениху.

— Было бы чудесно погрузиться на мягкое сиденье машины, а то мне кажется, что меня навечно приклеили к шезлонгу.

— Сам виноват, — довольно язвительно заметила Хэндзл. — Никто не ждет от тебя марафона, но…

— Я не мог бы его пробежать даже за миллион фунтов!

— Понятно! Но ты мог бы ходить гораздо больше, стоит лишь захотеть.

Сколько раз Зу пыталась вывести Тони из апатии, но в ответ на все старания слышала только одно: «Ты не знаешь, что это такое». Хэндзл пробовала чего-то добиться — тоже безрезультатно.

Камилла устроилась впереди, рядом с Мэтом. Из-за больной ноги Тони занял большую часть заднего сиденья, и Зу пришлось примоститься в уголке. Они заранее не обсудили маршрут и уже были в пути, когда Мэт спросил:

— Какие будут предложения?

Ответить было нелегко. Разумеется, жених не очень-то годился для длительных прогулок пешком. Первой нашлась Камилла. Хихикая, она обернулась к Тони:

— Ты ничего не имеешь против того, чтобы сменить один шезлонг на другой, а?

— Мне эта идея нравится. И где, по-твоему, должен находиться этот шезлонг?

— В Сен-Тропе.

— Ну, это, несомненно, куда лучше, чем вид из сада Нэн, — засмеялся Тони.

— Все знают, что часть этого пейзажа составляю именно я, — сказала Камилла, надув губки.

— Но ведь ты по-прежнему составишь часть пейзажа для меня? — быстро отреагировал Тони. — А здесь, возможно, даже еще большую.

Зу не уловила особого смысла этой перепалки. Она сосредоточенно думала о том, что не сможет ни позагорать, ни поплавать, так как не взяла купальник.

— Вы Сен-Тропе одобряете, Зу? — спросил Мэт.

— Да, если не считать того, что я не захватила купальник. Просто не подумала, что он может понадобиться.

— Никаких проблем. Сен-Тропе славится своими фешенебельными магазинами. Можно купить все что угодно — купальные принадлежности, пляжные полотенца, лосьон для загара…

Они ехали вдоль пляжа по живописной дороге, с которой открывался прекрасный морской пейзаж. При въезде в Сен-Тропе Мэту пришлось сбавить скорость из-за большого скопления транспорта.

— Думаю, лучше всего сначала довезти Тони и Камиллу прямо до места, которое мы для себя облюбуем, чтобы Тони не пришлось много ходить. А вы, Зу, разумеется, останетесь со мной. Я найду место для парковки, а потом мы с вами пройдемся по магазинам, поищем для вас купальник и все остальное.

Зу не очень понравилось предложение, но оно было разумным, и она скрепя сердце согласилась.

Высадив Камиллу и Тони с его костылями, Мэт без особого труда — этот район он знал прекрасно — нашел место для парковки, опередив других водителей. После этого он привел Зу в бутик, где можно было купить любые пляжные принадлежности.

— Вы предпочитаете купальник из одной или из двух частей? — спросил Мэт.

На пляже Зу заметила несколько красоток без лифчиков и не поняла, что подразумевал Мэт под «одной частью»: цельный купальник или же только трусики от бикини. Если бы она в присутствии Мэта не чувствовала себя так скованно, то на его вопрос ответила бы: «только цельный», чтобы он знал, в каком виде она привыкла загорать. Нет, Мэт не мог спрашивать, хочется ли ей иметь лишь часть бикини! А может, думает, что она способна настолько отступить от правил приличия?

— Из двух частей, — твердо сказала Зу, вызвав у Мэта улыбку.

— Какого цвета? Черного — под стать вашему настроению или зеленого — в тон вашей ревности?

— Настроение у меня вовсе не черное, а причин для ревности нет.

Мэт повел плечами. Улыбка на его лице по-прежнему была насмешливой.

— Могу предложить еще один вариант.

— Какой же?

— Голубой, под цвет ваших глаз.

— Выберите сами.

— Заманчивое предложение! Значит, вы полагаетесь на мой вкус?

Девушка поняла, что совершила ошибку. Она уже успела рассмотреть витрины. Некоторые модели были такие крохотные, что казались просто неприличными, они едва ли могли что-нибудь прикрыть. Камилла была бы счастлива так себя обнажить, но Зу это никак не устраивало. Мэт смотрел на нее с нескрываемым вызовом, именно поэтому она не стала возражать.

— Конечно! — Зу отчаянно вздернула подбородок.

Мэт направился к прилавку, несколько минут что-то выбирал и вернулся к спутнице.

— Пожалуйста. Голубой — под цвет ваших глаз. Примерочная вон там. Если сидит хорошо и вам понравится, то не надо снимать.

Зу с облегчением увидела, что, пожалуй, этот купальник был более закрытым, чем демонстрируемые на витрине. В примерочной надела и убедилась, что сидит он безупречно. Правда, таких узких бикини она прежде никогда не носила, но те нормы, которые дома, в Англии, посчитали бы слишком смелыми, здесь, во Франции, покажутся более чем скромными.

Улыбаясь, она вышла из примерочной. Продавщица дала ей целлофановый пакет для снятого белья. Зу повернулась к Мэту:

— Спасибо.

Мэт отлично понял, что благодарила она его не столько за подарок, сколько за удачный, не шокирующий ее купальник.

— Все в порядке. Должен признаться, у меня было искушение вас проучить, но я не выдержал бы…

— Очень мило, что вы не заставили меня краснеть. Я действительно за это признательна.

— Вы все неправильно поняли. Если бы мы с вами одни собрались на какой-нибудь уединенный пляж, каких я знаю немало, я бы таким добреньким не был. Тогда я не выдержал бы: ведь мне чертовски завидно, что я не могу видеть то, что позволено лицезреть другим.

Мэт вручил Зу пляжные полотенца и сумку, в которой, как она догадалась, лежал лосьон для загара.

— Займитесь этим. Я сейчас вернусь; оказывается, я и сам в таком же положении, как вы.

И он направился в мужскую примерочную, размахивая черными плавками.

Когда они присоединились к Тони и Камилле, те уже взяли напрокат пляжные матрасы и расположились на них. Загорая в бабушкином саду, Тони раздевался только до пояса. Сейчас он снял джинсы, гипсовая повязка на ноге плохо сочеталась с модными плавками. При первом же взгляде на девицу у Зу перехватило дыхание. Не только сарафан, но и лифчик от бикини был за ненадобностью отброшен на край матраса. Сейчас Камилла лежала на животе, но за сколько времени до этого она перевернулась?

Невеста сняла платье и тоже легла на живот, положив голову на сложенные руки. Шею прикрывали поля шляпы. Вдруг Зу вздрогнула от прикосновения к спине холодного лосьона. Ей не надо было открывать глаза — и без того ясно, что руки, втирающие лосьон, принадлежат Мэту.

Наверное, ему помешал бюстгальтер, и он ловко разъединил застежку.

— Не волнуйтесь, я потом застегну. То, что я сказал раньше, остается в силе.

Говорил ухажер очень тихо, услышать его могла только Зу.

Пальцы его двигались медленно, кругами; девушка расслабилась, ей было очень покойно и приятно. Мэт втирал лосьон равномерно, ритмично разглаживая мышцы плеч; потом руки его прошлись по лопаткам, достигли талии и спустились еще ниже…

Зу почувствовала учащенное биение своего пульса и легкое возбуждение во всем организме. Магическое воздействие рук мужчины все глубже и глубже погружало ее в состояние блаженной дремоты. Налив на руки новую порцию лосьона, Мэт на несколько секунд прервал массаж. Эту паузу тут же ощутило все ее тело, особенно наиболее чуткая внутренняя часть бедер, перед этим остро реагировавшая на долгие ласкающие прикосновения массажиста.

— Переворачивайтесь, я займусь… другой стороной.

Будучи в состоянии почти полной расслабленности, девушка начала выполнять команду. Она забыла, как, по-видимому, и сам Мэт, что лифчик расстегнут. И когда Зу почти повернулась лицом вверх, ее груди выскочили из чашечек лифчика. Прищуренные глаза мужчины, излучая тепло, на какой-то миг задержались на этих прекрасных оголенных выпуклостях; лишь подрагивание ресниц выдавало его напряжение. Скромница мгновенно вернулась в прежнее положение. Мэт нагнулся и, молниеносно застегнув лифчик, водворил его на место. Все произошло так быстро, что ни Тони, ни Камилла ничего не успели бы заметить даже при большом желании. Но они с закрытыми глазами лежали на своих матрасах так тихо, будто уснули.

— Спереди я могу намазаться сама, — сказала Зу. Она поднялась на колени и села на пятки, потом чашечкой сложила ладони и протянула их Мэту за порцией лосьона.

Как вам будет угодно. Ухажер отошел от Зу и легко опустился рядом с Камиллой. Ресницы ее дрогнули.

— Теперь ваш черед.

Невеста закрыла глаза и постаралась отстраниться от всего, чтобы не слышать довольного мурлыканья Камиллы и ее чувственного бормотания. И если Мэт и девица обсуждали вопрос — кто намажет эту мисс лосьоном спереди, Зу этой дискуссии уже не слышала.

Солнце грело землю своими щедрыми лучами. До сознания Зу начало доходить, что она лежит на солнцепеке слишком долго. При ее светлой коже необходимо как можно скорее перебраться в тень. И тут Мэт предложил:

— Никто не хочет поплавать?

К этому времени Тони очнулся от полудремы и сказал:

— Как бы мне этого ни хотелось, я, разумеется, не смогу.

— Я иду, — объявила Зу. Море смоет лосьон, а бикини высохнут быстро. Потом можно будет накрыться платьем.

— А вы, Камилла!

— Нет, Мэт, я, пожалуй, плавать не буду.

— Довольно странно! Никогда не думал, что вы не захотите поплавать. Ведь вы всегда первой бросались в воду. Вы что, плохо себя чувствуете?

— Честно говоря, Мэт, не очень хорошо.

— Наверное, перегрелись на солнце, — сказала Зу. Когда они уезжали из дома, Камилла выглядела прекрасно, но сейчас вид у нее был далеко не из лучших.

Мисс сразила Зу уничтожающим взглядом.

— Не говорите глупостей. У меня такой загар, что я могу лежать на солнце хоть целый день. Просто у меня немного побаливает живот, только и всего.

— Это верно, — поддержал девицу Тони. — Солнце Камиллу не напечет. Наверное, ты что-нибудь не то съела, крошка.

— Да, наверное. А вы поплавайте вволю. Обо мне не волнуйтесь.

Открыто посмеиваясь над Камиллой, Мэт, ни слова не сказав Зу, повернулся, подхватил ее на руки и, не слушая протестов, понес в воду. Он не давал пленнице вырваться до тех пор, пока вода не дошла ему почти до талии, и тут с размаху бросил в волны.

— Вы — животное! — с укором сказала Зу, вставая на ноги, но глаза ее весело искрились.

— Идите сюда, — позвал Мэт, ударяя по волнам.

Какое-то время девушке удалось продержаться на воде рядом с Мэтом, но он плыл гораздо быстрее, она постепенно отставала и с восхищением следила, как легко и умело пловец врезается в волны.

Зу устала, просто вымоталась. Она легла на спину и доверилась движению волн. Над головой сияло невероятно синее небо. И вдруг крепкие руки потянули ее вниз. Пловчиха вскрикнула. Ей эта игра нравилась, и она, смеясь, выплыла на поверхность, потом сама подобралась к Мэту, уловив подходящий момент, и, в свою очередь, погрузила его в воду. Он отплатил тем же — схватил Зу за ноги и обвил ими свою талию; создавалось впечатление, будто его оседлала русалка. Глаза их оказались на одном уровне. На миг она потонула в непроницаемой глубине глаз Мэта. Она все еще смеялась, но уже не так легко и свободно, как до этого. Девушка попыталась вырваться, Мэт отражал эти попытки. Эта возня вернула ей прежнее радостное настроение. Когда они выбежали на берег, оба чувствовали себя свободными, как дети.

— Просто великолепно! — призналась Зу. Она скрутила волосы, чтобы выжать воду, а потом растерлась полотенцем и, кинув его на матрас, свалилась на него в полном изнеможении.

Мэт и Зу поели в каком-то портовом кафе. Было уже довольно поздно. Плавание и состязания в ловкости на воде и под водой отняли у Зу много сил и пробудили аппетит. Она с удовольствием съела паштет из трюфелей с хрустящим зеленым салатом, потом мусс из семги и наконец почки в винном соусе. Завершился ленч малиной со взбитыми сливками.

Когда они вышли из кафе, Мэт спросил:

— Наверное, теперь вам не помешала бы хорошая прогулка?

И с этим она тоже не могла не согласиться.

Подходя к Тони, невеста ожидала услышать жалобы, что надолго оставила его. Особой доброжелательности его лицо не выражало, но заговорил он довольно миролюбиво.

— Езжайте в город, а я найду на набережной скамейку и подожду вас там. Когда закончите прогулку, захватите меня.

Камилла заявила, что составит Тони компанию.

К еде она едва притронулась, и Зу догадалась, что девица все еще не очень хорошо себя чувствует и поэтому избегает лишних усилий.

Бродить по старому городу с Мэтом было сплошным удовольствием. Зу решила, что городок, скорее всего, начинал свою историю как бедная рыбацкая деревушка. Это теперь он достиг такого процветания и, наверное, в значительной степени благодаря благоустроенным курортам, виллам и пляжам.

Когда Зу высказала эту мысль Мэту, он утвердительно кивнул.

— Трудно поверить, но Сен-Тропе отнюдь не всегда был центром притяжения для кинозвезд и промышленных магнатов. До их нашествия он служил прибежищем художникам. А в давние времена здесь находился греческий торговый порт. Знаете, откуда у этого городка такое название?

— Нет, не знаю.

— Нерон казнил в Пизе христианина Торпеция, а труп его положил в лодку, посадив туда петуха и собаку, чтобы во время плавания они его съели за неимением другой пищи. Как говорится в легенде, лодку прибило к берегу много месяцев спустя, но тело Торпеция оказалось нетронутым. Рыбаки сочли христианина святым и назвали его именем свою деревушку, состоявшую всего из нескольких хижин. Так и появился Сен-Тропе — Святой Тропе.

— Как это интересно, — пришла в восторг девушка.

Похоже, между нею и Мэтом установилось удобное обоим перемирие, подумала Зу и очень удивилась, когда Мэт — совершенно неожиданно — зло взглянул на нее и резко спросил:

— Когда же вы собираетесь кончать с этим фарсом — с вашей помолвкой? Ваше притворство выглядит просто смехотворно!

— Я нисколько не притворяюсь, и ничего смехотворного здесь нет, — взорвалась невеста. — Это самая настоящая, нормальная помолвка.

— Вы за Тони никогда замуж не выйдете!

— Выйду! — настаивала Зу, но не понимала причину своей непреклонности: действительно ли она была в этом так уверена, как заявила Мэту, или просто хотелось защитить себя от него в силу уже сложившейся привычки.

Зу даже себе не желала признаться, что существовало и еще одно объяснение ее настойчивости: весь поднятый ею шум имел лишь одну-единственную цель — разозлить Мэта. Так разозлить, чтобы он впредь никогда не касался этой темы. У него одна альтернатива — признать факт ее замужества и не думать о ней совсем. Мысли такого рода заранее не стучатся и вежливо не просят их впустить, они возникают в голове без приглашения.

Ну зачем ей себя терзать? Ведь один раз ее уже обидели и унизили. Тогда Мэт уехал, даже не простившись с ней. Точно так же поступит и сейчас. Она, наверное, сошла с ума. Перегрелась на солнце.

Вдруг лоб Зу резко пронзила острая боль. Вот в чем причина: видимо, она и впрямь перегрелась на солнце. Это предположение опроверглось ощущением тяжести в желудке. Ей гораздо больше хотелось объяснить свое состояние какой-то чисто физической причиной. Но понимала: все связано только с эмоциями и обманывать себя, что-то придумывать бессмысленно.

К машине они возвращались молча. Зу, снедаемая своими тревожными раздумьями, не проронила ни звука. Лицо Мэта было непроницаемо, оно оживлялось лишь циничным выражением его глаз. Казалось, с того момента, как они беззаботно играли в воде, отбросив все разногласия, прошел миллион лет. А в те прекрасные мгновения настроение у обоих было таким же радостным, как у морских волн, в которых они, дурачась, попеременно топили друг друга.

Когда машина подъехала за Тони и Камиллой, Зу почувствовала облегчение. У юной француженки исчезли признаки какого бы то ни было недомогания. Здоровье и настроение девушки снова были преотличными. По дороге к дому именно веселая болтовня Камиллы разрядила накалившуюся атмосферу, созданную Мэтом и Зу, и на это потребовалось немало времени.

Они остановились не очень далеко от Ле-Пэна, чтобы перекусить. На сей раз девушки поменялись ролями. Зу едва притрагивалась к еде, а Камилла, словно набирая упущенное за ленчем, ела с большим аппетитом. Мэт высадил жениха и невесту у виллы и повез Камиллу домой.

Хотя было уже поздно, молодые идти спать не торопились. Хэндзл оставалась наверху, и они втроем долго болтали, распивая чай. О чем шла речь, Зу не помнила. В висках по-прежнему стучало, голова раскалывалась, она никак не могла сосредоточиться. Когда ей в конце концов удалось удрать в свою комнату, Мэт от Камиллы еще не вернулся…