Отработка продолжалась, несмотря на попытку Эрис найти брешь в защите фермы. Нардер приезжал на своём коне по кличке Гром каждое утро. И уезжал каждый вечер.
Все задания девушка выполняла под его наблюдением, и это до безумия нервировало.
– Хватит за мной ходить! – возмутилась она, когда вновь нос к носу столкнулась с мужчиной у теплицы.
– У меня приказ, – в очередной раз повторил уже приевшуюся фразу Нардер и нагло улыбнулся. Будто бы его веселила злость подопечной.
– И как же он звучит?
– Не спускать взгляд с опасной магессы.
– Во-первых, я не магесса, – ткнула она ему в грудь запачканным землёй пальцем, а Нардер спешно отступил на шаг. – Во-вторых, опасности от меня, как от той тучки.
Нахмурив высокий лоб, посланник посмотрел на небо, по которому плыло единственное белое облачко.
– Что ты так дергаешься? – фыркнула Эрис, обходя мужчину и отряхивая землю с рук. – Боишься запачкать свой прелестный чёрный сюртук?
– Нет. Мне просто нельзя прикасаться к магам, – безразличным тоном отозвался Нардер, вновь посмотрев на подопечную.
Девушка как раз думала о том, как ему не жарко под прямыми лучами светила в такой одежде, когда поняла смысл сказанного.
– Но ты ведь сам маг?
– О подобных нюансах тебе сообщат на второй год обучения, магессочка. Не стоит спешить.
– Я не магесса, – отчаянно простонала Эрис и, подхватив с земли лопатку, направилась к кустам атоки, которые необходимо было окопать и полить удобряющим зельем.
Девушка временно отказалась от попытки побега. Но только временно. Все же очень сложно что-то провернуть, когда за тобой неустанно следят две пары глаз. Может, Нардер и был прав. Не стоит спешить.
Даже ночью, когда Эрис садилась за свой дневник, ей казалось, что за ней наблюдают. И тогда она жалела, что отказалась от магии. Но потом отталкивала от себя эти мысли и погружалась в воспоминания, выливая их на бумагу.
Но и с дневником пришлось повременить.
– За что ты так ненавидишь магов? – задал ей вопрос в лоб Нардер, пока девушка кормила с рук пенуилов.
Создания за последнюю неделю привыкли к ученице Кафорда, так и норовили поластиться или залезть на руки. Гофда была до безумия удивлена поведением хищных тварей, которые тёрлись об ноги Эрис.
– Магов, – повторил один из пенуилов, задрав узкую мордочку к потолку и загребая длинными когтями сено на полу. – Ненавидишь.
– Откуда ты…?
Но увидев наглую ухмылку на лице посланника, она поняла. Поняла и разозлилась.
– И как давно ты читаешь мои записи?
– А как давно ты не умеешь защищать их?
– Если ты таким образом пытаешься сказать мне, что магия – это хорошо, то выбрал не тот способ.
– А почему ты так не думаешь?
– Если так интересно, прочти в моём дневнике!
Нардер пожал плечами и без угрызений совести последовал этому совету.
«Осень я всегда любила. Было что-то притягательное в золотистой окантовке деревьев, шуршащем ковре листьев под ногами и тяжёлых серых тучах над головой.
Но одиннадцатая осень изменила мой взгляд на мир и жизнь. Это сейчас я могу рассказывать и вспоминать все произошедшее без истерик и содроганий. Почти.
Отец собирался с компаньонами ехать на большую ярмарку в Вастов, восточный город, лежащий у подножия гор Кхаразунд. И я напросилась с ним. Мне очень хотелось посмотреть на Истинных Звероловов, которые получали знания и умения за Легендарным океаном.
Где-то там, в далёком королевстве Айвория, одна из школ выпускала таких мастеров. И я очень хотела на них посмотреть.
– Это опасно, – попрекала отца мама.
Но в семье она всегда была второй по главенству. Потому, упросив родителя, я поехала с ним.
Княжество Грамур как самое восточное и небольшое на всём материке имело мало достопримечательностей. Потому на тракте, ведущем к горам, было много пеших и конных путников. Все хотели посетить одну из великих ярмарок, которую каждую осень устраивали в Вастове.
Я уже тогда планировала, как зимой буду жечь со всеми костры на огромной площади в столице княжества. Ярмарку в Такоте я ещё ни разу не пропустила. Оставалось только уговорить отца на поездку в Стрегейт летом. Я никогда не была на их ярмарке у моря, хотя много слышала от людей. Про весеннюю поездку в Хабрунг можно было даже не заикаться. Какая бы ярмарка там ни была, даже отец отказывался меня брать в приграничный город. В то время я ещё не знала причины отказа, которая звучала слишком уж просто: ренегаты.
Но тогда я тряслась в крытой повозке с товарами, которые в скором времени должны были выставить на продажу в Вастове. В ту осень отец перевозил меха. Я сидела рядом с поклажей и, пока никто не видел, поглаживала слегка жестковатый мех чёрной лисы, серебристую шкурку соболя и ярко-алую шёрстку фараносы. Зима в горах достаточно сурова, потому скупить их должны были быстро. А это значило, что у нас останется время и на то, чтобы повеселиться со всеми.
– А выродок твой где? – после перестука копыт подъехавшей лошади прозвучал грубый низкий голос.
– Ещё раз её так назовёшь, и я не посмотрю на то, что с детства с тобой знаком, – слишком резко отозвался отец, сидящий на козлах повозки.
– Так маг же, – растерянность промелькнула в голосе.
– Пока князь её не заберёт, она останется моей дочерью!
До сих пор помню тот тон, с которым он это сказал. И тогда, сжимая в руках пушистую шкурку куницы, я поклялась никогда не становиться магом. Выродком. Не хотела падать в глазах отца. Это была моя первая клятва.
А разговор тем временем продолжался.
– Джеймусд, она уже не твоя дочь! Она стала выродком после того, как кристалл признал силу!
– Это могла быть ошибка!
– Эти камни не ошибаются!
Они уже не заботились о том, что я услышу. Тонкая стенка повозки защищала только от ветра. Ни от звука, ни о боли она оградить не могла.
Шкурка куницы треснула у меня в руках, а щеки обожгло слезами. Они продолжали ругаться, но я уже не слушала. Мне было достаточно начала разговора.
– Мужики, хватит! Если вы сейчас передерётесь, кто нам платить будет?
Фраза главаря наёмников, которые уже не в первый раз сопровождали отца и его компаньонов на ярмарки, восстановила временное перемирие.
А уже через полторы недели мы наткнулись на них.
До города оставалось не более двух суток пути, когда дорогу нашему отряду перегородила пятёрка всадников. Было в них что-то такое, что отталкивало взгляд. Пугало. Я сидела на козлах рядом с отцом, когда наши повозки остановились.
Вперёд выехал мужчина на пепельной кобыле. В тени капюшона блеснули глаза:
– Купцы, – голос звучал недобро. – Что везёте?
– А какое твое дело, пёс? – сплюнул друг и компаньон отца. Тот самый, который назвал меня выродком.
Всадник смерил взглядом тучного мужчину с редкой бородкой и лысиной на затылке. Потом посмотрел на отряд наёмников, которые обнажили мечи.
Взмахнул рукой. И все, кто были в сёдлах, слетели на землю.
– Эрис, в повозку! Спрячься!
Отец толкнул меня назад. Я свалилась в телегу, приземлилась на мех.
Папа загородил своей спиной проход, будто защищал. А я тогда ещё не понимала, на кого мы наткнулись. Двигаясь как можно тише, раздвинула полотно, стараясь увидеть происходящее.
Лучше бы я тогда послушалась отца и не смотрела.
Наёмники кинулись на разбойников.
Всадник вновь поднял руку, распрямив ладонь, и резко сжал кулак. Я видела, как его губы быстро задвигались. А потом почувствовала силу, к которой он воззвал.
Приближающийся наёмник подвернул ногу. Именно так это выглядело. Затем развернулся и ударил от плеча своего союзника. Алой лентой брызнула вверх кровь.
Кто-то закричал. А я отпрянула. Творилось что-то ужасное.
У мужчины по лицу текла кровь. Его собственная. Он был уже мёртв.
Труп вновь напал на наёмников, размахивая мечом, стараясь задеть и ранить как можно больше людей.
– Остановись!
Я даже не сразу поняла, что этот голос принадлежал моему отцу.
Всадник фыркнул, кулак не разжал. Но труп перестал нападать на наёмников.
– Чего ты хочешь, ренегат? – последнее слово мой отец выплюнул.
– Я задал вопрос, а на меня наставили мечи. Я буду сегодня добр и повторюсь. Что везёте, купцы?
– Меха.
– Меха, – задумчиво протянул маг. – Туда, куда мы едем, скоро придёт зима. Мы, пожалуй, заберём одну повозку с товаром и лошадью. Никто ведь не против, друзья?
Отец скрипнул зубами. А все остальные молчали. Наёмники не решались встревать, ведь трупам денег не платят. А купцы испугались, поглядывая на отца, который обычно всем всегда заправлял в их гильдии.
– При одном условии: никто больше не пострадает.
– Ты ещё и условия мне вздумал ставить, человек? – рассмеялся всадник.
– К чему весь этот балаган? – спутница мага откинула капюшон, демонстрируя круглое лицо, на её груди покоилась толстая каштановая коса. Женщина подняла руку и направила на одного из купцов.
– Стой, – раздражённо рыкнул ренегат. – Нам сейчас ни к чему внимание! Пусть отдают и проваливают. Мы никого больше не тронем. Но и у меня есть условие, купец.
Повисла пауза. Было слышно, как жужжат мухи над кобылой, кусают её за шею.
– Поводья твоей лошади мне передаст маг, которого ты везёшь с собой.
– Нет!
– Да.
Не знаю, что мной тогда руководило, но я выскочила из повозки, обошла её, встретилась взглядом с магом. Слышала, как от безысходности застонал отец.
Подойдя к лошади, которая служила нам уже несколько лет, забрала поводья из рук родителя:
– Спускайся.
Он не противился. В его глазах отражалось лишь смирение, и это была одна из самых страшных вещей, которую я видела за свою жизнь.
Ноги вмиг одеревенели. Сделав шаг, я запнулась о камень и чуть не упала.
Женщина рассмеялась:
– Так нынче выглядят будущие магессы Его Высочества?
Только тогда, когда от злости вспотели ладони, я смогла поднять глаза и отчеканить низким, неизвестным мне голосом:
– Я никогда не буду магессой!
– И почему же? – ренегат спрыгнул с лошади, его лицо терялось в тени капюшона, он сделал ко мне навстречу два шага. – Даже сейчас, не используя безделушек, ты вышла из-под моего контроля, дитя. Как ты это сделала?
– Забирай повозку и поваливай, выродок! – гаркнул купец по имени Сумарт.
Маг фыркнул, вырвал из моих рук поводья. Я же надеялась на то, что на столь узком тракте им не удастся развернуть телегу.
– А тебя я запомнил, магессочка с глазами цвета сапфиров, – стоя в пол-оборота сказал отступник. – Если ты не захочешь познавать магию в Кафорде, мы обязательно встретимся».
Эрис выходила из теплицы, когда на неё огромной чёрной птицей налетел Нардер:
– Ты встречалась с ренегатами?!
Она пожала плечами и, поправив корзину на сгибе локтя, направилась к погребу.
– Стой!
Встреча с магами-отступниками не давала покоя посланнику.
– Ты ведь всё прочитал, – вспылила девушка. – Так что от меня хочешь, человек без совести?
– Куда они ехали?
– Там всё написано! – глядя в зелёные глаза посланника, ответила она.
Нардер взлохматил чёрные волосы пятернёй и застонал:
– Прошло уже столько лет, а мы до сих пор не обнаружили их логова! Ты хоть понимаешь, что твои показания могут помочь княжеству?
Эрис не ответила, распахнула дверь в погреб и начала спускаться по крутой каменной лестнице вниз.
«Маги, ренегаты, посланники, княжество», – думала девушка. – «Да пусть все идут к Случаю!»
Но просто так отделаться от мужчины ей не удалось. Он ждал её во дворе, меряя шагами расстояние от погреба до теплички.
– Ты из-за магии смерти не хочешь быть магом?
– Что такое магия смерти? – вопросом на вопрос ответила Эрис.
– То, что ты описала в своём дневнике. Это запрещённый вид магии, способный нанести непоправимый вред человеку, за который наказанием является смерть. Ренегаты очень часто обращаются к этой силе, а после сбегают, чтобы избежать наказания.
– Потому ко мне приставили посланника? – вздохнула девушка, осенённая догадкой. – Думаете, если я не хочу учиться в княжеской школе, то в скором времени обращусь к магии смерти?
– Ты не сможешь, – хмыкнул Нардер и прикусил язык.
– Почему?
– Об этом тебе расскажут на занятиях.
– Нет уж! Раз уж ты прочитал мой дневник, человек без совести, и начал этот разговор, то отвечай!
– Я не могу.
Положение спасла мадам Гофда, проходящая мимо:
– Почему не в теплице? Чем мы сегодня костры окрашивать будем, Эрис? Собери весь аруас!
Застонав от бессилия, девушка с трудом оторвала взгляд от надзирателя и отправилась выполнять поручение.
– Вы не против, если ночь Светила я отпраздную с вами? – нагнал Нардер хозяйку фермы.
– Это будет большой честью, – расплылась в улыбке женщина, приноровляясь к шагу статного мужчины. – С таким магом не страшно будет отгонять души гашаргов, ищущие чьим бы телом поживиться.
– Кто такие гашарги? – Эрис, набрав полную корзину синеватого мха, возвращалась обратно.
– И чему вас теперь учат в Кафорде? – взмахнула руками Гофда и, недовольно бурча себе под нос ругательства, скрылась за сараем.
– Земля Алиарна распалась на части. Так боги решили её поделить. Желали они признанья и власти, но имя своё удалось очернить, – продекламировал Нардер строки одной из известнейших баллад, пришедших из-за океана. А потом вздохнул и ударился в объяснения: – По легендам, миру угрожала опасность, и тогда боги, не спросив разрешения у Создателя, разорвали его на материки. Гашарги – это бестелесные духи, которые могут занимать чужое тело. Легион этих существ под командованием двух богинь, Ленилы и Арилы, собирались захватить Земли Алиарна, но остальные помешали им. Теперь гашарги ищут тех, кто готов пожертвовать своим телом или телом близкого человека ради одного желания. В самую длинную и самую короткую ночь в году гашарги выходят на охоту. Тогда и принято жечь костры с особыми травами, которые изменяют цвет и запах пламени. Эти знания ты могла получить на занятиях по истории мира и демонознавству. Если бы не прогуливала.
Из-за последней реплики Эрис не ответила Нардеру. Не поблагодарила за объяснение. Упрек закрыл ей рот и заставил закатить глаза.
Несмотря на то, что этот день должен был быть самым длинным в году, закончился он достаточно быстро. Эрис разрешили сбегать к неглубокому ручью, протекающему за лугом у самой границы фермы.
Она смывала с себя грязь, стоя по колено в тёплой воде. Лёгкое течение ласкало кожу. Ученица школы Кафорда улыбалась. У неё созрел план.
Когда Эрис вернулась, Нардер и Гофда уже сложили несколько небольших шалашей из веток и сидели на каменной лавке, попивая горячий напиток из деревянных чаш. У ног посланника стояла корзинка с урожаем синего мха, который собрала в теплице девушка.
Гофда пододвинула к помощнице чашу с травяным отваром и обратилась к магу:
– Где именно вы проходили обучение, Нардер?
Мужчина покосился на Эрис:
– В местах, о которых говорить не стоит вслух.
– О да, конечно, – улыбнулась женщина. – Простите меня за моё любопытство. Это было бестактно.
Ученица школы Кафорда мысленно усмехнулась. Он не хотел говорить при ней. Знать бы ещё причину.
Ночь наступала стремительно. Небо темнело, перемигивались блёклые звёздочки, из-за облаков показался молодой серп луны.
– Пора.
Нардер встал с лавки, поставил пустую чашу на землю. С его рук сорвалась искра, разделилась и подожгла два ближайших шалаша из веток. В небо взметнулось жёлтое пламя. Пока мужчина магией разжигал остальные костры, Эрис подхватила корзинку и вкинула жменю мха в пламя одного из ближайших. Воздух зашипел, сизый дым повалил от огня, который вмиг стал ярко-синего цвета. Запахло жжёным деревом и мятой.
Гофда улыбалась, для неё мох аруас пах морозным воздухом и цветением черёмухи.
Нардер присел у одного из костров, долго всматривался в ярко-синее пламя и думал о том, как же его всё достало. Потом вздохнул и лёг на траву, пытаясь насладиться ночью, когда магия бьёт ключом.
Невдалеке заржал чёрный конь, на котором посланник приехал ещё утром. Эрис, всё ещё сжимающая в руках корзинку, повернулась к животному и непонятно чему улыбнулась.
А к небу поднимался синий дым, трещали поленья, и каждый из находящихся на ферме мадам Гофды чувствовал себя в эти минуты счастливым.
Но самая короткая ночь в году скоро должна была закончиться.