Очаровательная плутовка

Глава 5

К сожалению, лорд Даттон, похоже, не разделил мнения Анастасии. Правда, он явно обрадовался, когда лорд Шелдрейк представил ему племянницу Джорджа, энергично — так, что все его жирное тельце заколыхалось, — закивал головой, узнав, что она хочет поговорить с ним наедине, а когда маркиз отошел, так и впился в нее глазами. Но стоило ему услышать суть дела — вернее, то, что Анастасия собирается говорить с ним о делах, — как поведение его резко изменилось. На лице его попеременно отразились сначала крайнее удивление, потом обида и, наконец, презрение. Не пожелав слушать никаких подробностей, он быстренько свернул разговор и вновь взялся за сладкое. Подобный прием выказали Анастасии и все, к кому она обратилась. Никто не заинтересовался предложением Анастасии. Никто не пожелал иметь дела с женщиной, не говоря уже о том, чтобы вкладывать деньги в создание американского банка. Через час Анастасия настолько упала духом, что не могла больше находиться в зале. Пробравшись сквозь толпу подвыпивших гостей, она выскользнула на балкон, надеясь хоть несколько минут побыть одной. Ей необходимо было собраться с мыслями, прежде чем дядя позовет ее для официального представления гостям, которое должно было произойти с минуты на минуту, поскольку почти все приглашенные уже прибыли. Ночное бездонное небо было усеяно звездами. Облокотившись о перила, она смотрела на яркие светящиеся точки и вспоминала о том, как в детстве они с Бреанной любили их считать, а чтобы быть поближе к небесам, забирались на свой любимый дуб. Почему-то ей всегда казалось, что она забралась недостаточно высоко. А вот дедушка всегда верил, что когда-нибудь и она, и Бреанна достигнут своей вершины в жизни. Грустно улыбнувшись, Анастасия предалась сладким воспоминаниям о дедушке и о своем детстве. Было уже слишком темно, чтобы что-то разглядеть, но она и так знала, что конюшня находится как раз в том направлении, куда она смотрит. Она вспомнила то далекое предрассветное утро, когда они с дедушкой ходили на конюшню смотреть на новорожденного жеребенка. Тогда дедушка объяснил ей, что жизнь — самый ценный Божий дар. Но не менее ценны и узы кровного родства. Даже животные это понимают, пояснил он. Даже они обладают уникальным, бесценным инстинктом любить своих близких.

Семья… Для дедушки не было ничего более важного, чем сохранение и укрепление родственных уз, и она обязана свято следовать этому же принципу, тем более что он близок ей по духу. Анастасия помассировала виски, размышляя над тем, что надо выполнить волю отца и расширить компанию «Колби и сыновья». К тому же ей не давало покоя огромное состояние, которое оставил ей и Бреанне дедушка. Как заставить эти деньги работать, как употребить их на благо себе, своим детям и внукам? Ведь именно таково было пожелание дедушки. Но если дела и дальше пойдут так же, как сегодня, мечтам и надеждам дедушки не суждено сбыться. От этой мысли Анастасия похолодела. О Господи! А что, если у нее ничего не получится?

— Ага! Вот вы где!

Деймен Локвуд вышел на балкон и, остановившись рядом с ней, облокотился о перила и взглянул ей в лицо.

— Расстроились? Что ж, после двенадцати бесплодных попыток — неудивительно.

Анастасия по-прежнему смотрела в небо, охваченная одновременно и унынием, и ностальгией.

— Пришли позлорадствовать?

— Ну что вы! — Несколько секунд маркиз молчал, пристально глядя на отвернувшуюся от него Анастасию, словно ища нужные слова. — Скажите-ка мне, миледи, ваше предложение по-прежнему остается в силе? Я имею в виду относительно нашего с вами партнерства?

Анастасия ожидала чего угодно, но только не этого. Обернувшись, она изумленно переспросила:

— Что вы сказали?

— Я спросил, остается ли в силе ваше первоначальное предложение. Если да, если вы все еще заинтересованы в том, чтобы я вложил деньги в ваше предприятие, то я согласен.

Анастасия внимательно всматривалась в лицо маркиза, охваченная недоумением и любопытством. Интересно, что заставило его переменить свою точку зрения? Уж конечно, не дурацкая галантность. Такой человек, как Деймен Локвуд, начисто лишен сантиментов. Для него дело важнее всего. А может быть, он чувствует себя обязанным ее отцу? Считает, что несет ответственность за поступки, совершаемые его дочерью? Если это так, то ей не нужны его подачки!

— Почему? — спросила она, решив выяснить все начистоту. — С чего это вы так внезапно переменили свое решение? Из чувства долга? Или из жалости?

Маркиз удивленно вскинул брови.

— Ни из того и ни из другого. Во-первых, мне вас вовсе не жаль. Ведя дела, случается испытать разочарование, а иногда и потерпеть поражение. Более того, даже если бы мне к было вас жаль, я никогда не позволил бы чувствам, включая и преданность такому замечательному человеку, каким был ваш отец, взять надо мной верх при решении деловых вопросов. Да Генри рассмеялся бы мне в лицо, если бы узнал, что я собираюсь вкладывать деньги в дело, заранее обреченное на провал, лишь из чувства уважения к нему. Так что выкиньте эти глупые мысли из головы. Я переменил свое решение, поскольку все хорошенько взвесил. — Шелдрейк пожал плечами. — Большую часть прошедшей недели я обдумывал ваше предложение. Я навел кое-какие справки изучил материалы, проделал многочисленные расчеты и убедился, что вы были правы. Я недооценил ваше предложение. А теперь готов с вами согласиться, что оно сулит немалые прибыли. Так что я буду сотрудничать с вами, если вы по-прежнему во мне заинтересованы.

Анастасия скептически взглянула на маркиза.

— А почему вы не сказали мне об этом час назад, когда я отправилась на поиски потенциальных партнеров, закончившиеся полнейшим провалом?

— Потому что хотел, чтобы вы использовали все имеющиеся возможности, прежде чем высказать вам свое предложение. В конце концов могло случиться так, что вы бы его отвергли. Особенно если бы нашли кого-то, кто согласился бы финансировать ваше предприятие.

— Чего не произошло. — Она нахмурилась, обдумывая другой, не менее важный вопрос. — Позвольте вас спросить: что будет, если я скажу нет? Тогда вы не разрешите мне взять свои собственные средства для финансирования банка? Заставите меня ждать октября, когда я смогу распоряжаться своим наследством самостоятельно?

Лорд Шелдрейк поджал губы.

— То есть вы хотите знать, опущусь ли я до низкой мести. Нет. Я так дела не делаю. Станем мы с вами партнерами или нет, я разрешу вам воспользоваться вашими средствами немедленно. Подпишу все необходимые для этого документы у себя в банке на следующее же утро. Никаких препятствий я вам чинить не буду.

— Понятно. — Анастасия облизнула кончиком языка пересохшие губы. — Простите, если я вас оскорбила. Но я должна была быть уверена.

— На сей раз я вас прощаю. Однако больше не потерплю, чтобы моя честность подвергалась сомнению.

— Что ж, вполне откровенно. — Впервые с самого начала вечера в душе Анастасии зародился лучик надежды. — А вы и в самом деле верите в мой банк?

— В наш банк, — поправил ее Шелдрейк, лукаво ухмыльнувшись. — В том случае, если вы примете мое предложение. Да, верю.

Облегченно вздохнув, Анастасия протянула маркизу руку. Шелдрейк задержал ее в своей намного дольше, чем допускали приличия.

— А теперь, когда мы стали партнерами, вы не против, если мы покончим с официальной частью и с этой минуты станем называть друг друга по имени? — сказал Деймен, не отрывая от нее взгляда. — По-моему, партнеры называют друг друга именно так.

— Думаю, в этом есть смысл, — согласилась Анастасия.

— Отлично. — Шелдрейк еще крепче сжал ее руку. — Когда я вышел на балкон, вы ведь думали не о банке. Что-то еще не давало вам покоя.

Анастасия захлопала глазами, пораженная и столь резкой сменой темы разговора, и смелостью маркиза, и его проницательностью.

— Да. Я думала не только о банке, а еще много о чем: о моем дедушке, об отце, о том, как сильно я скучала по Медфорд-Мэнор, когда жила в Америке, как сильно я все еще… — Оборвав себя на полуслове, Анастасия прикусила губу, а потом выпалила: — Как вы думаете, можно скучать по дому, если вы в нем живете?

— Можно, — не задумываясь, ответил маркиз. — Когда этот дом отличается от того, который вы помните. Вы скучаете по дому вашего детства.

Медленно подняв голову, она взглянула на маркиза.

— А вы очень проницательный человек, лорд Шелдрейк, — заметила она.

— Деймен, — поправил он. — А вы чрезвычайно занимательная женщина, Анастасия.

И неожиданно, подойдя к ней вплотную, приподнял ее подбородок и прильнул губами к ее губам.

Губы Деймена, нежные, чувственные, вызвали у нее бурю эмоций. Ее словно обдало жаром. Дыхание перехватило, и она поддалась этим незнакомым ощущениям. Ее целовали и раньше — в руку, иногда в щечку, а один нагловатый поклонник, к которому Анастасия не испытывала никаких чувств, поцеловал ее прямо в губы, — но никогда еще она не испытывала таких чувств. Самым странным оказалось то, что поцелуй Деймена был не менее целомудренным, чем тот, которым наградил ее когда-то незадачливый ухажер. Деймен лишь легонько коснулся губами ее губ, после чего оторвался от них. Вскинув голову, он взглянул на Анастасию затуманенными глазами, легонько провел тыльной стороной руки по одной щеке, потом по другой, потом по шее, после чего, сжав ее лицо ладонями, вновь приник к губам. Наконец он отпустил ее, но не сразу, а постепенно, еще несколько раз поцеловав. Прохладный ночной воздух коснулся влажных губ Анастасии, и она открыла глаза, медленно возвращаясь к действительности. Деймен пристально смотрел на нее, и его серые, отливающие сталью глаза искрились нежностью. По-прежнему сжимая ладонями ее лицо, он пробормотал:

— Если я извинюсь за то, что сделал, вы останетесь здесь еще ненадолго?

— Нет. Я останусь, если вы не станете извиняться.

Он откинул с ее разгоряченного лица выбившуюся прядь.

— Довольно откровенно. И очень честно. По правде говоря, я ничуть не сожалею о том, что сделал. Мне весь вечер этого хотелось. — Он нехотя отступил, опустив руки. — Но больше я не стану искушать судьбу. Если мы останемся здесь, то будем только разговаривать.

, — О нашем банке?

— О чем хотите.

Анастасия кивнула. Она все еще никак не могла прийти в себя от всех потрясений, приключившихся сегодня.

— Сегодняшний вечер — поистине вечер сюрпризов, — наконец оправившись, выдавила она.

Деймен задумчиво уставился на нее.

— Вы уверены? — хрипловато спросил он. — Странно, но мне так не кажется.

Стоя у входа в танцевальный зал, Джордж встретил последних гостей, после чего быстро вышел в холл, чтобы в одиночестве поразмыслить над сегодняшним вечером. В целом он удался на славу. Все шло прекрасно. Бреанна находилась рядом с Шелдрейком, Лаймена удалось убедить удовлетворить свое любопытство в более подходящем месте и в более подходящее время, а его собственные деловые переговоры — проведенные, как и планировалось, ранее — дали желаемые результаты.

И теперь если бы еще женить Шелдрейка на дочери, а самому каким-то образом заполучить наследство племянницы…

— Медфорд. — Рядом с ним стоял Лаймен. Джордж и не заметил, как тот подошел. Оглядевшись, не подслушивает ли кто, он продолжил: — Я тебя искал. Ты куда-то запропастился, и мы не успели договорить.

— Мы уже договорили, — сдержанно заметил Джордж. — И я не запропастился, а встречал гостей… и добивался упрочения нашего будущего успеха. Отчасти именно с этой целью я и устроил бал. Отныне объем наших поставок возрастет, а товар будет лучшего качества.

— Это очень хорошо. И очень важно. — Лаймен подошел ближе, и Джорджу бросилось в глаза, что лоб его покрыт капельками пота. Похоже, этот тип выбит из колеи. Но почему? Что случилось?

— Важно? — осторожно переспросил он. Лаймен облизнул пересохшие губы.

— Да. Именно это я и пытался тебе сказать раньше. Рад, что твои дела изменились к лучшему и что наш товар будет лучшего качества. Потому что наши затраты подскочили, и существенно. А точнее, на пятьдесят процентов. Это сильно ударит по карману.

Джордж сурово нахмурил брови:

— Откуда ты это узнал?

— От Мида. Он категорически отказался работать, если ему не заплатят немедленно и полностью. Говорит, что больше не желает работать в кредит. Жалуется на постоянную задержку оплаты. Настаивает на том, чтобы ты немедленно выплатил ему все, что должен. А что касается будущих сделок, он хочет получать деньги вперед и с пятьюдесятью процентной надбавкой. Говорит, что слишком рискует и что не уверен в твоей кредитоспособности. Я попытался убедить его передумать, не ставить столь жестких условий, но безуспешно. — Вытащив из кармана платок, Лаймен вытер лоб. — Рад, что мы сможем принять его условия. Иначе… Лицо Джорджа исказилось от гнева.

— Так ты говоришь, что Мид нас шантажирует?

— Я говорю, что он хочет получить свои деньги. На сей раз нам его не запугать.

— Вот как? — Джордж выпрямился, лихорадочно обдумывая способы поставить Мида на место, и, остановившись на самом, на его взгляд, подходящем, проворчал: — Я устал от Мида и от его угроз. Пришла пора покончить с этим.

— Ты собираешься поставить его на место?

— Вот именно. Пора привести этого типа в чувство. — Лаймен хотел что-то спросить, но Джордж отмахнулся: — Это уже не твое дело. Я сам этим займусь.

— Очень хорошо.

Лаймен с видимым облегчением вздохнул, однако не уходил, словно хотел еще что-то сказать, но не решался.

— Что-то еще? — рявкнул Джордж, желая побыстрее закончить разговор.

— Откровенно говоря, да. — Нахмурившись, Лаймен, наконец, решился: — Скажи, ты и в самом деле одобряешь поведение своей племянницы? Ну, что она собралась ни много ни мало открыть в Америке банк и теперь прямо здесь, на балу, ищет партнеров?

Джордж почувствовал себя так, словно его ударили.

— Не думаю, что тебе это по душе, — решил Лаймен, видя, что его лицо стало мертвенно-бледным. — И не только то, что Анастасия решила создать этот дурацкий банк, но сам факт, что она лезет в такие дела, в которые молодой девушке лезть не полагается. И потом — обсуждать дела здесь, на балу…

— Ты уверен? — перебил его Джордж.

— Конечно. Она и ко мне подходила с этим вопросом. И к Лэндоу, и к Кромптону, и к Бейтсу…

— Где она? — снова перебил его Джордж и, круто обернувшись, быстро обвел взглядом танцевальный зал в поисках племянницы, однако нигде ее не увидел. — Где сейчас Анастасия?

— С Шелдрейком. Думаю, и его обрабатывает.

— Этого не может быть. Шелдрейк с… — Джордж оборвал себя на полуслове, заметив Бреанну. Она стояла у чаши с пуншем в окружении молоденьких девушек и весело с ними болтала. — Черт! — выругался он и, повернувшись к Лаймену, мрачно спросил: — Так ты говоришь, Анастасия с Шелдрейком?

— Ну да. Они на балконе. Уже довольно давно там стоят. Насколько мне известно, маркиз осуществляет контроль над ее финансами. Может быть, он сейчас пытается ее образумить? Надеюсь, это ему удастся.

Джордж сжал кулаки. Плохо уже то, что Шелдрейк не с Бреанной, как он предполагал. Но то, что Анастасия задумала открыть банк, просто в голове не укладывается. Он и подумать не мог, что у его дорогой племянницы какие-то свои планы относительно денег ее отца. Он ее явно недооценил. И если она промотает полученное наследство, прежде чем он успеет прибрать его к рукам… Нет, этого не будет! Для того чтобы взять деньги, Анастасии потребуется разрешение Шелдрейка. А он ни за что не разрешит ей взять их на открытие какого-то дурацкого банка. Что же касается других спонсоров, то ей их не найти. Ни один мужчина, находившийся в этом зале, даже тот, кто способен на самые сумасбродные выходки, не согласится на деловое сотрудничество с женщиной. Так что эта идиотка добилась только одного — оттолкнула от себя самых именитых представителей высшего общества.

— Прости, Лаймен, — сказал Джордж приятелю. — Уже все гости собрались, пора представить им Анастасию. — Мудрая идея, — одобрил тот.

Джордж вошел в зал и некоторое время походил среди гостей, стараясь успокоиться. Не хватает еще, чтобы присутствующие заметили, что он взбешен возмутительным поведением племянницы. Он не сомневался, что все сейчас и так перемывают косточки и ему, и ей. Но ничего, с этим он позже разберется, а сейчас самое важное — спасти свою репутацию. Обретя некое подобие спокойствия, Джордж незаметно подошел к дверям балкона, обдумывая, как он представит Анастасию и предотвратит безумные, с его точки зрения, попытки своей племянницы поиска деловых партнеров хотя бы до конца этого вечера. А потом он с ней разберется. У дверей он остановился и приказал лакеям наполнить бокалы гостей шампанским, давая тем самым понять, что сейчас начнется то, ради чего они здесь собрались, и вышел на балкон. Анастасия с Шелдрейком стояли у перил и о чем-то оживленно разговаривали. Слов слышно не было, но по тому, как энергично она жестикулировала, можно было предположить, что она на чем-то настаивает. Шелдрейк же стоял, сложив руки на груди. Голос его звучал спокойно и твердо. Все ясно: он с ней не соглашается. Слава тебе, Господи! Джордж позволил себе немного расслабиться. Но только чуть-чуть. Он прекрасно помнил, какой упрямой была его племянница в детстве. Если она такой и осталась, потребуется настоящее чудо, чтобы заставить ее передумать. Либо чудо, либо твердая рука. Что ж, он потом поразмыслит над тем, какой из этих двух способов ему применить.

— Вот ты где. А я тебя повсюду ищу. Пора представить тебя гостям.

Анастасия склонила голову и заморгала. У Джорджа сложилось впечатление, будто она совершенно забыла, с какой целью устраивался этот прием.

— Ах да, конечно. Иду, дядя Джордж. — И, бросив на маркиза сдержанный взгляд, сказала: — Прошу меня извинить.

— Ну что вы, — ответил тот. — Мы непременно закончим наш разговор позже.

— Представление займет не больше минуты, Шелдрейк, — сообщил ему Джордж. — После чего я попрошу музыкантов сыграть вальс в ознаменование данного события. Не сомневаюсь, Бреанна с удовольствием с вами потанцует. Так что не стесняйтесь, приглашайте ее.

Он ввел Анастасию в зал, прекрасно осознавая, что на них сейчас смотрят все присутствующие.

— Леди и джентльмены, — начал он с безупречной улыбкой. — Вы все прекрасно знаете, зачем я вас пригласил. Моя племянница Анастасия, которая последние десять лет жила за границей, наконец-то вернулась в Англию. Самым заветным желанием моего покойного брата Генри было ввести свою дочь в английское высшее общество — общество, которого так не хватало ему самому и которое Анастасии еще предстоит узнать. Я был бы счастлив, если бы вы вместе со мной помогли ей это сделать и радушно приняли ее во вновь обретенном доме, в Англии. Итак — моя очаровательная племянница Анастасия, прошу любить и жаловать. Раздались аплодисменты, сопровождавшиеся горячим шепотом женской половины собравшихся и энергичными кивками — мужской. Джентльмены открыто выражали свое одобрение тем, как искусно Джордж поставил племянницу на место. В ответ Анастасия, мило улыбнувшись, поблагодарила дядю, хотя на самом деле была так зла, что готова была откусить себе язык, лишь бы не дать вырваться этому чувству наружу. Она прекрасно поняла, что дядя только что сделал ей выговор, и не питала иллюзий относительно того, почему он это сделал. Очевидно, кто-то из джентльменов, к которым она обращалась с деловым предложением, уже рассказал ему об этом. Анастасия вдруг ужаснулась, поняв, что в спешной попытке заполучить финансовую поддержку совершенно упустила из виду этот момент. Она, конечно, ожидала, что дядя будет не слишком доволен ее поведением, но, проведя вдали от него десять лет, забыла, насколько яростной может быть его реакция. Ну да ладно, с этим можно разобраться. Музыканты заиграли обещанный вальс, и она поймала себя на том, что машинально высматривает в толпе Деймена. Увидеть его не составило большого труда: он стоял напротив и наблюдал за ней с загадочным выражением лица.

— Что ж, Анастасия, — прервал ее размышления дядин голос. — Рад, что ты сумела кого-то очаровать. — Анастасия перевела взгляд с Деймена на дядю Джорджа. — Видишь, к нам направляются три джентльмена? И все они спорят о том, кому ты окажешь честь первым с тобой танцевать. Так что решай. Это займет твой пытливый ум хоть чем-то полезным.

Анастасия не стала делать вид, что не поняла намека. Не моргнув глазом она кивнула, заметив при этом, что хотя на губах дяди играет отработанная улыбка, от его желтовато-зеленых глаз так и веет холодом.

— Вне всякого сомнения, — ответила она.

К счастью, как раз в этот момент к ним подошли ее пылкие поклонники, споря между собой, кто первым будет танцевать с ее светлостью.

Она отвернулась от Джорджа, позволив глуповато ухмылявшемуся кавалеру по имени Эдвард, который первым подошел к ней и, учтиво поклонившись, пригласил танцевать, увлечь себя на середину зала, и закружилась в вихре вальса. Второй молодой человек, светловолосый и хорошо сложенный — его имени и фамилии она также не расслышала, да это ей было ни к чему, — кружил неподалеку, как голодный волк, боясь упустить момент, когда закончится вальс и начнется менуэт, чтобы пригласить Анастасию. Третий юноша, лорд Перси Гилберт, красивый молодой человек с черными как смоль волосами и непомерным самомнением, закружил ее, не сводя с нее темных глаз, полных желания. Каким-то образом Анастасия умудрилась получить удовольствие — скорее от танцев, чем от партнеров. Однако и танцуя, она то и дело оглядывалась по сторонам, ища Деймена. Наконец она заметила его — он танцевал с Бреанной — и поспешно отвернулась, пытаясь подавить внезапно охватившее ее чувство зависти.

— Вы великолепно танцуете, миледи, — сделал ей комплимент лорд Перси, когда танец закончился.

— Благодарю вас. — Она улыбнулась. — Я всегда любила танцевать. Впрочем, мне нравится всякий вид развлечений, требующий физической активности. Люблю лазить по деревьям, кататься верхом, но больше всего — танцевать.

Лорд Перси самодовольно ухмыльнулся.

— Должно быть, вы научились танцевать в то же время, когда учились лазить по деревьям: в детстве.

Анастасия удивленно взглянула на него.

— Нет, я научилась танцевать, когда мне было тринадцать или четырнадцать лет. А почему вы подумали, что в детстве?

На его лице появилось выражение полнейшего смятения.

— Но ведь вы в то время жили в колониях. Неужели там учат английским танцам?

Анастасия не знала, как ей на это отреагировать: то ли громко рассмеяться, то ли негодующе закричать.

— Танцы, которыми мы сегодня наслаждались, придумали вовсе не англичане, милорд, — мягко заметила она, поражаясь его невежеству, но решив этого не показывать. — Рил, который мы только что танцевали, — шотландский танец. Менуэт пришел к нам из Франции, а вальс — из Вены. А мы их просто позаимствовали. Равно как и Штаты. Смею вам напомнить, что Америка не является британской колонией. Это теперь независимая страна.

Гилберт с удивлением уставился на нее. Вдруг кто-то сжал ее руку.

— А, вот вы где, леди Анастасия, — послышался низкий баритон Деймена. — Вальс, который вы мне обещали, вот-вот начнется. — И он решительно увлек ее. — Прошу нас простить, Гилберт.

Неизвестно, простил их Гилберт или нет, впрочем, это не имело никакого значения: они все равно были уже на середине зала. Деймен многозначительно вскинул брови, давая знак музыкантам, и они заиграли вальс.

— Что-то я не припомню, чтобы обещала вам именно этот танец, — заметила Анастасия. — И почему мне кажется, что этот вальс вовсе не был запланирован, а был заявлен в последнюю минуту не кем иным, как вами?

— Потому что это так и;есть, — мрачно изрек Деймен и с такой силой сжал губы, что на его скулах заиграли желваки. — Вы просматривали перед балом список гостей на предмет выявления потенциальных инвесторов, но упустили из виду, что среди них могут быть и распутники. Так вот, Гилберт — как раз из их числа.

Неожиданная радость охватила ее. Неужели Деймен ревнует?

— Спасибо, что сказали, но я уже и сама об этом догадалась.

Деймен весело улыбнулся и закружил ее в танце.

— Единственное, что мне трудно было сегодня, — держаться от вас на расстоянии… ну и не расквасить нос Гилберту.

Анастасия почувствовала, как сердце у нее забилось от радости. Она взглянула Деймену прямо в глаза.

— Как вы себя чувствуете? С вами все в порядке? — тихо спросил он. — Похоже, представление вашего дядюшки вас расстроило.

Она слегка пожала плечами.

— Не расстроило, а разозлило. И дело тут не в самом представлении, а в его подтексте. Не уверена, что смогу объяснить.

— Этого и не нужно.

— Может быть, и нет, — заметила она, — но я все-таки попытаюсь. Видите ли, дядя Джордж заявил, что я порвала все связи со Штатами. Ему отвратительна сама мысль о том, что я собираюсь открыть там банк. Зная своего дядюшку, я должна была быть готова к подобной реакции, но, похоже, за десять лет утратила бдительность.

В душе Анастасии пробудились воспоминания, и глаза ее наполнились грустью.

— Когда-то я твердо помнила правила, установленные дядей Джорджем: никогда не совершать ничего такого, что могло бы отразиться на его репутации и поставить его в неловкое положение. Согласно им, возглавлять любое дело может только дядя Джордж, и уж никак не женщина, а тем более его племянница.

— Интересно, имеет ли он хоть отдаленное представление о ведении дел? — с жаром проговорил Деймен.

Анастасия удивленно заморгала, глядя на него. А он очень неглуп, этот лорд Шелдрейк. Верно подметил.

— Я в этом сомневаюсь, лорд Шелдрейк, — тихо ответила она.

— Деймен, — поправил он.

— Деймен, — улыбнувшись, согласилась она, но улыбка тотчас же исчезла с лица. — Мне еще кое-что пришло в голову — то, о чем я до этой минуты не подумала. Не могут ли мои сегодняшние действия — а вернее, наше с вами партнерство — отрицательно повлиять на ваши деловые отношения с дядей Джорджем?

— Мне нравится, как вы произносите мое имя, — удовлетворенно прошептал он. — Что же касается вашего вопроса — нет, наше партнерство не повлияет на мои деловые отношения с ним.

— Наверное, не стоит ему говорить, что мы с вами стали партнерами.

— Если вы этого не скажете, то я скажу. И не только потому, что этот человек — ваш опекун. — Деймен еще крепче сжал ее руку. — Анастасия, я ни перед кем не привык отчитываться в принятии решений о вложении денежных средств, даже когда речь идет о денежных средствах моих клиентов. Но когда дело касается моих собственных средств, я отвечаю только перед самим собой. Если вашему дядюшке не нравится, что мы с вами стали партнерами, это его проблема, а не моя. И определенно не ваша. Согласны?

— Согласна, — ответила, неуверенно кивнув, Анастасия.

— Но вас все-таки что-то тревожит, — не отставал Деймен. — Вы, как я заметил, очень беспокоитесь о своей кузине, верно?

— Да. Я с самого детства постоянно о ней беспокоюсь. И не без причины.

— Что ж, сейчас, в данную минуту, это совершенно излишне. Бреанна окружена большой толпой поклонников. Вы и сами можете это заметить. Взгляните налево, в ту сторону, где играют музыканты. — Говоря это, Деймен повернул Анастасию в танце так, чтобы она смогла увидеть кузину: та и в самом деле весело болтала с четырьмя джентльменами, и, похоже, это доставляло ей удовольствие.

— Если хотите знать мое мнение, она наверстывает упущенное. Ведь она еще не бывала ни на одном лондонском балу, — спокойно продолжал Деймен. — Она наслаждается оказываемым ей вниманием. Именно поэтому ей еще слишком рано танцевать всю ночь напролет с одним и тем же партнером и быть привязанной к одному поклоннику. Кроме того, она знает, что я танцую с вами. Я вам даже больше скажу: она попросила меня это сделать, когда увидела, в какое затруднительное положение вы попали. Она, так же как и я, бросилась вырывать вас из похотливых рук Гилберта.

— Но вы подоспели первым, — заметила Анастасия, и в глазах ее вспыхнули веселые искорки.

— Вот именно.

— А скажите мне, Деймен, откуда вы столько знаете о Бреанне и обо мне? Бреанна мне рассказывала, что вы не слишком-то много времени проводили в ее обществе, а мы с вами познакомились меньше двух недель назад. Так откуда же вы так хорошо нас знаете?

Деймен привлек ее к себе еще ближе.

— Поедемте кататься со мной верхом, и я вам расскажу.

— Что? — Анастасия так удивилась, что даже сбилась с такта.

— Завтра. Перед завтраком. — Деймен крепче обнял ее за талию, чтобы она не упала. — Я слышал, как вы говорили Гилберту, что любите ездить верхом. К вашему сведению, я тоже. Устроим конные состязания. А победитель получит право решать, в каком порядке будут располагаться фамилии в названии нашей компании: «Локвуд и Колби» или «Колби и Локвуд», — а также придумать название нашему банку. Помните, мы с вами спорили о том, как его назвать, когда стояли на балконе, перед тем как ваш дядюшка прервал нас?

— Помню. — Анастасия почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Этот мужчина оказывал на нее такое мощное воздействие, о существовании которого она даже не догадывалась. Она вся дрожала, хотя и не понимала почему. — Хорошо, милорд, договорились. На рассвете устроим состязания. И когда вы проиграете… — глаза ее блеснули, — я хочу услышать от вас, как вы умудрились так много узнать о нас с кузиной. А потом я дам название нашему банку.

— Согласен. — Деймен взглянул на нее затуманенными дымчато-серыми глазами. — С нетерпением буду ждать состязания.

Джордж стоял у стола с закусками и напитками и разговаривал с лордом Даттоном.

— Прошу прощения, сэр, — послышался у него за спиной голос Уэллса. Откашлявшись, тот продолжал: — Мне очень неловко прерывать ваш разговор, но это письмо только что прибыло с континента с пометкой «срочно».

Круто обернувшись, Джордж бросил взгляд на конверт и тотчас же узнал знакомый почерк.

— Спасибо, Уэллс, — поблагодарил он, беря письмо, и сдержанно кивнул Даттону. — Прошу меня простить, Даттон. У меня срочное дело.

— Конечно, конечно, — махнул рукой тот, пожирая жадным взглядом десерт, который только что внесли. — Дело прежде всего.

— Верно, — бросил Джордж и направился к двери, сдерживая себя, чтобы не побежать и чтобы никто не догадался, что побудило его с такой скоростью покинуть зал.

Выйдя в холл, он повернул налево, прошел по коридору и, войдя в кабинет, захлопнул за собой дверь. Чувствуя, как вспотели его ладони от нетерпения, быстро вскрыл конверт. В нем лежал чек. Взглянув на сумму, Джордж тихо выругался. Чека он ждал, но не на такую сумму. Ища объяснения, он обратился к записке. Она гласила: «Ваш последний груз оказался низкого качества и слишком мал по количеству. Поэтому условленная ранее цена в три тысячи фунтов снижена до полутора тысяч. Чек прилагается. Следующая поставка должна быть организована через две недели, без задержек, и груз должен быть самого высокого качества. При несоблюдении этих условий оплата произведена не будет и наши отношения считайте законченными.

М. Руж».

— Черт побери!

Скомкав записку, Джордж швырнул ее в камин, задумчиво глядя, как она, вспыхнув, превратилась в пепел.

Проведя дрожащей рукой по волосам, он принялся ходить взад-вперед по комнате. Уж чего-чего, а этого он никак не ожидал. Сначала Лаймен, потом Мид, а теперь еще и Руж. Неудачи окружили его стальной стеной.

Но будь он проклят, если позволит себя сокрушить! Он должен вновь взять дело в свои руки. А для этого ему нужны деньги, и немедленно. Времени оставалось все меньше и меньше.