Очень сладкий сорт

Глава 16. Женя. Дом, который мы заслужили

Оформление документов оказалось более чем приятной процедурой, естественно, благодаря личному участию Рамазана. После своей недавней победы он опять был у всех на слуху. Отправка Россо на больничную койку и его последующее объявление о завершении карьеры лишь подлили масла в огонь Саниной популярности. Казалось, сейчас все вокруг только об этом и говорят. Даже те, кто раньше вообще не интересовался боями без правил. Все-таки не каждый день бойцы UFC зарабатывают пять миллионов долларов меньше чем за пять минут.

— Вот и все, теперь ты точно от меня никуда не денешься, — расплылся в счастливой улыбке Рамазан, как только мы вышли из здания.

— А ты в этом как будто бы сомневался? — закатил глаза, по привычке покрутив кольцо на пальце.

— Ну что, в архитектурное бюро? Готов выбрать дом своей мечты? — прыгнув за руль кабриолета, игриво подыграл бровью борец.

— Выбрать? Ты сколько проектов заказал? — упал на соседнее сиденье.

— Один… — хитро улыбнулся Саня. — Но в нескольких архитектурных вариантах, — немного погодя добавил он. — Они сами предложили. Совершенно бесплатно, — развёл руками оправдываясь, — а я не стал возражать.

— Надо бы в тачке прибраться. У нас здесь повсюду тюбики из-под смазки, — разгребая завалы в бардачке, выудил свои солнечные очки.

— Что поделать. Вот купим дом и будем трахаться там, — Саня ухмыльнулся так, будто сейчас нам больше негде перепихнуться, кроме как на заднем сиденье.

— Только ли? — не без сарказма переспросил я.

— Надеюсь, что нет, — заведя мотор, довольно ухмыльнулся он. — Может, сдать тюбики на переработку? — наблюдая за тем, как я сгребаю мусор в пакет, весело предложил Рамазан. — Мы ж в Америке.

— Ага, устроим акцию. Скажи Камилле, пусть пригласит репортеров, — шутливо предложил я. — Рамазанов борется не только за чемпионский пояс, но и за охрану окружающей среды, — сразу придумал заголовок для статьи. — На днях чемпион UFC в полусреднем весе Александр Рамазанов избавился от своей коллекции тюбиков из-под анальной смазки, сдав их на переработку. У всех нас только один вопрос… — я выждал интригующую паузу, — скажите, Александр, тяжело ли было расстаться со всеми этими вещами? — вопросительно приставил к его лицу один из тюбиков вместо микрофона.

— Очень тяжело, — внимательно следя за дорогой, подыграл Рамазан, кивнув. — С каждым из них меня связывают очень тёплые и приятные воспоминания. Они были со мной в самые важные и счастливые моменты моей жизни. Словами не передать, насколько они дороги моему… сердцу. Однако я уверен, мои тюбики ещё могут принести пользу этому обществу.

— Ах-хах, — прыснул я, не сдержавшись. — Какая самоотверженность.

В архитектурном бюро нас принимал лично директор. К нашему приезду подготовили переговорную и забабахали целую презентацию на огромном экране в половину стены. Все были максимально серьезными и деловыми. Мы с Саней украдкой переглянулись и заняли свободные места, стараясь проникнуться местной атмосферой. Однако из моей головы никак не выходило интервью о тюбиках.

— Александр, Евгений, — директор по очереди пожал нам руки, коверкая непривычные его слуху имена, после чего представил пару других сотрудников, очевидно, участвующих в создании проекта. Нам предложили напитки и наконец перешли к делу. — На сегодняшний день мы уже выехали на место, оцифровали профиль рельефа и прилегающей территории, включая насаждения, провели инженерно-геодезические изыскания и подготовили несколько 3D-моделей будущего здания.

Мужчина нажал кнопку на пульте, и на экране появились сразу шесть проектов нашего будущего дома.

— Скажу прямо, мы очень заинтересованы в том, чтобы построить этот дом.

— Это видно, — буркнул Саня, оглянувшись на меня. — Нравится что-нибудь?

— И поскольку вы не остановились на определенном стиле, — немного растерявшись, продолжил директор, — мы решили представить сразу несколько вариантов.

Пожалуй, было бы проще, если б нам с Саней вообще не предоставляли выбора. Рамазан осчастливил своим визитом одно из лучших архитектурных бюро Лос-Анджелеса, и они с радостью взялись за проект, очевидно, намереваясь положить в свою копилку ещё одну мировую знаменитость, которой построили дом. Нам представили проекты в эдвардианском архитектурном стиле и георгианском. Итальянейт, Испанское Возрождение, Кейп-Код и наконец Истлейк. Всё из разряда легендарной архитектуры США, знаменитой на весь мир. Все супер дорого и колоритно.

— Такой дом грех не передать по наследству, — по-русски прокомментировал я.

— Мы над этим ещё поработаем, — подмигнул Саня, пользуясь тем, что нас никто не понимает.

— Ага, как будто до этого мало работали, — мило улыбнулся сотрудникам бюро, буркнув ответ сквозь зубы.

— К чему склоняешься?

— Испанское Возрождение.

— Потому что выговорить всех проще? — подъ*бал Саня.

— Ну, типа того, — весело пожал плечами.

— Spanish Colonial Revival, — кивнул Рамазан. — Можно на нем подробнее?

— О, это прекрасный выбор! — расплылся в довольной улыбке директор. — Вы отлично прочувствовали дух и культуру Калифорнии. Конкретно этот проект выполнен в стиле Monterey Colonial, который также относят к Испанскому Возрождению. В далеких 1930-1950 годах он был особенно популярен в Калифорнии. Характерными чертами являются черепичная кровля, небольшие деревянными окна с расстекловкой, арочные проемы, галереи и колонны, а также каменный цоколь и охристая палитра экстерьера и интерьеров. Главное отличие Monterey Colonial — это длинный кованый балкончик, голубые окна и двери. Такие дома были популярны не на всем Средиземноморье, а только на юге Франции.

— Голубые окна и двери. Отлично! То, что нам нужно, — не удержался от комментария я. — И радужный флаг сверху, — шутливо воткнул воображаемый флаг в стол. Хотя, если честно, дом выглядел реально круто.

— Строительство осуществляется из экологически чистых природных материалов… — попытался продолжить руководитель бюро.

— О да, экология — это точно про нас, — улыбнувшись, добавил Рамазан. — Надо брать!